Сорен протёр уставшие глаза, после чего вновь взглянул на письмо, покоившееся у него на столе. Донесения от Хота было доставлено ему ещё час назад. За это время местоблюститель уже успел пять раз перечитать послание, однако каждый раз он делал это вновь и вновь, будто видел его впервые. Хот Череп уже прибыл в долину Гардука и вот-вот убьёт Клудда. Но убьёт ли? Должен. У него не бывает провалов. Но всё же…почему он так волновался? С того самого дня, как Сорен отдал деньги за убийство родного племянника, он никак не мог успокоиться. В голове постоянно возникали образы из прошлого и преследовали его даже во снах, заслоняя все прочие видения. Правильно ли он поступал? Как он осмелился пойти против собственной семьи? Можно ли было этого избежать? Какое проклятие должно пасть на его душу, чтобы сполна покарать его за это злодеяние? -Почему… - совсем тихо пробормотал он, мысленно обращаясь к Клудду. – Почему ты не согласился? Всего этого бы не было. Я…я должен был. Почему…так? В следующий миг его охватил сильный приступ головной боли. Схватившись за лоб, и тихо простонав, он встал со стула и принялся ходить взад-вперёд по комнате, пытаясь хоть так совладать с душевными и физическими страданиями. В последний раз у него была такая боль лишь во время его последней молитвы несколько дней назад. А значит…Неужели? «Да, я здесь, Сорен», - промолвил чей-то холодный и спокойный голос, столь похожий на его собственный. – «Твои страдания и размышления пробудили меня ото сна. И вот…я здесь». -Зачем ты пробудился? – спросил Сорен, закрыв глаза. – Я справлюсь…сам. «Что-то не видно», - усмехнулся невидимый собеседник. – «Твоё сердце говорит об обратном. Ещё немного, и твоя душа этого не выдержит. Остановись, если не хочешь, чтобы тобой вновь овладело безумие». Как ни странно, но его слова подействовали на Сорена. Под влиянием этого холодного и до жути спокойного голоса, Тито почувствовал, как боль уходит, а руки перестают дрожать. Уже спустя пару мгновений он смог вновь сесть на стул и облегчённо вздохнуть. В такие моменты только он мог совладать с его отчаянием, удерживая Сорена от окончательного падения в пропасть. Что бы он делал без него? -Спасибо… - пробормотал Сорен. «Не стоит», - ответил тот. – «Я – это ты. Мы делим с тобой одно тело. Если проиграет один из нас, то следом пойдёт и другой. Мы скованы одной цепью, не забывай». Протерев потный лоб, Сорен налил себе стакан воды из кувшина и тут же осушил его одним глотком. Поняв, что опасность миновала, он собрался было подняться со стула, но какая-то невидимая сила помешала ему. Казалось, будто на его плечо опустилась чья-то тяжёлая рука, железной хваткой удерживала его на месте. «Почему ты так беспокоишься об этом гадёныше?» - спросил его голос. – «Он предал свою семью, предал тебя, и теперь готовится разрушить всё, что ты построил за все эти годы…» -Но это моя кровь… - пробормотал Сорен, взглянув на собственные ладони. – Как я могу…убить его… «Не смеши меня. В нём нет ничего общего с тобой. Этот маленький монстр имеет общее лишь с самыми жуткими порождениями подземного мира, с самыми презренными его обитателями. Как раз таки оттуда он и выполз» Сорен молчал, не зная, что ответить. С одной стороны, он был отчасти согласен с его словами, но с другой, невзирая на все усилия, не мог заставить себя возненавидеть племянника. Чувство долга по-прежнему владело его сердцем, не позволяя злобе и ненависти проникнуть внутрь него. «Позволь я устрою тебе маленькое путешествие в прошлое, чтобы ты сам нашёл ответ на свои вопросы». В следующий миг Сорен вновь почувствовал головную боль. Резко вскрикнув, он тут же обмяк в кресле и затих. Его глаза помутнели, а взор заволокла тьма. Абсолютная чернота простиралась перед ним, полностью лишая его всех красок. Казалось, это был первозданный Хаос, полностью лишённый какой-либо жизни. Просто…пустота. И больше ничего. Но, спустя миг появилась вспышка света, едва-едва не ослепившая его, а затем так же резко погасла. Однако в этот раз кое-что изменилось. Это было всё то же пустое пространство, но теперь оно состояло не из абсолютной черноты, а из какого-то тёмно-красного вещества. Приглядевшись, Сорен с ужасом заметил, что это была кровь. Вновь он почувствовал боль. Он вспомнил, что уже когда-то видел этот образ. Страх окутал его. Затем прямо из ниоткуда перед его мысленным взором материализовалось нечто. Это было огромное кровавое яйцо, безмятежно плавающее в бескрайнем чёрном океане. Вдруг в нём появилась трещина, затем другая. Не успел Сорен что-то сказать, как яйцо уже полностью треснуло и развалилось. В следующий миг его оглушил чей-то истошный и громогласный крик, напоминавший нечто среднее между зовом птицы и человеческим воплем. Из осколков яйца показалась чья-то тёмная фигура. Это был некий человек, полностью облачённый в тёмно-фиолетовую броню, плотно облегающую его тело и, казалось, являвшуюся непосредственно частью него самого, словно чешуя. На руках и ногах были удивительно острые птичьи когти, покрытые пятнами крови. Голову покрывал шлем, напоминающий голову сипухи, и являющийся неотъемлемой частью его доспехов. За спиной развевался кожаный плащ. Завершающим штрихом к портрету незнакомца стали его холодные и до жути безразличные суженные голубые глаза с вертикальными зрачками, хищнически смотревшими прямо на него. Поначалу Сорен не мог понять, кто предстал перед ним. Но спустя пару мгновений, присмотревшись к его глазам, он с ужасом отшатнулся и едва слышно пробормотал: -К-клудд… Фигура в тёмных доспехах неотрывно смотрела на него ещё несколько минут, после чего с безразличием отвернулась. Сорен хотел было броситься к нему, но обнаружил, что вовсе не может пошевелиться. Будто его тело отсутствовало в этом мире. Он вспомнил, что это было видение, контролировать которое он был не в силах. Затем последовало несколько сцен, из-за которых Сорен почувствовал приступ ужаса, а затем и животной злобы. Перед Клуддом материализовалось ещё две фигуры. Его брат, постаревший худощавый мужчина с платиновыми волосами, и его племянница, Белл, совсем хрупкая и невинная девушка, обнимавшая себя за плечи и стыдливо пытавшаяся скрыть наготу. В следующий миг Сорен был вынужден наблюдать, как зловещая фигура его племянника набросилась на свою сестру, подвергая её насилию. Почувствовав приступ гнева, Сорен в ярости закричал и хотел броситься к нему, защитить родную кровь. Однако у него не получилось. Ему оставалось лишь бессильно наблюдать за этим злодеянием, чувствуя, как его душа разрывалась на части. -Белл! Беги! Уходи отсюда! Однако она не слушалась. Казалось, она вовсе не слышала его, безразлично и покорно подвергаясь насилию со стороны родного брата. Прикусив себе язык и сжав кулаки, Сорен истошно вопил, то умоляя Клудда прекратить, то угрожая ему мучительной смертью. Однако тот вовсе не обратил на него внимания. Затем, закончив дело, тёмная фигура приблизилась к коленопреклонённому отцу. Не сказав ни слова, Клудд со всей силы ударил по нему, после чего острыми, как бритва, когтями распорол его грудь и спустя мгновение извлёк оттуда трепещущее сердце. Сорену казалось, что ещё немного, и его душа покинет тело, не выдержав таких страданий. К счастью, видение скоро развеялось. Обливаясь потом, дрожа и рыдая, Сорен продолжал кричать, проклиная племянника и угрожая ему местью. Вдруг он услышал столь знакомый голос, раздавшийся совсем рядом. «Помнишь? Именно этот сон снился тебе в тот злополучный день» -З-зачем? – пробормотал Сорен. «Это видение было тебе даровано свыше. Божество или кто-то ещё хотел предупредить тебя об этом. Это истинная сущность твоего племянника, его настоящие помыслы и желания. Это чудовище в человеческом теле хотело разрушить всё, что тебе дорого, после чего построить на его руинах собственное королевство. Начать всё с чистого листа и получить абсолютную власть над землями твоих предков. А для этого ему нужно уничтожить тебя. Всё, что ты видел, было им уже сделано, пусть и не в той форме. Теперь ему осталось лишь избавиться от тебя…» Сорен не знал, что ответить. Стоя на коленях, он со всей силы бил по каменному полу, не обращая внимания ни на кровь, ни на разодранную кожу. Лишь спустя несколько минут ему получилось хоть как-то успокоиться и прекратить калечить себя. В этот момент голос вернулся к нему. «Хорошо… Теперь я хочу показать тебе, что же случилось после этого сна. Как только мы закончим, ты поймёшь, что нужно делать…» Сорен вновь почувствовал сильную головную боль, после чего он опять погрузился во тьму. Лорд Клудд Тито вместе со своим братом в сопровождении свиты неспешно направлялся в сторону Танонского леса. Даже сейчас, спустя столько лет, он помнил этот день так, как никакой другой, и мог с лёгкостью восстановить его до мельчайших подробностей. В его голове вновь предстал образ высокого и статного мужчины с длинными платиновыми волосами и спокойными серебряными глазами, облачённого в доспехи с фамильным гербом дома Тито на груди и восседающим на породистом чёрном скакуне. Он помнил, что в тот день впервые за долгое время видел брата в благодушном настроении. Отправляясь на охоту, Клудд с улыбкой рассказывал одну из многочисленных историй про то, как он ездил на один из многочисленных турниров Даграна и про то, как был близок к тому, чтобы занять первое место, если бы только не травма руки, полученная накануне последнего поединка. Сорен изо всех сил старался поддерживать разговор, но по итогу лишь время от времени комментировал его рассказ, предоставляя брату говорить в одиночестве. И дело было даже не в том, что тот уже рассказывал эту историю несколько дней назад. С самого утра Сорен чувствовал тревогу. Впервые за целый год сны вернулись к нему, став при этом до жути правдоподобными и пугающими. От одной только мысли о них его бросало в дрожь. Если бы это происходило с ним впервые, Сорен подумал бы, что это лишь обычный сон, однако он знал, что у него никогда не было простых сновидений. Каждый из его снов, в конце концов, тем или иным образом происходил и в реальности. Даже в том случае, если с момента сновидения проходили долгие годы, рано или поздно оно сбывалось. Именно это не давало ему покоя и заставляло его дрожать от страха и нервно поглядывать по сторонам, ожидая худшего. Внезапно Клудд прервался и беспокойно взглянул на него, спросив, всё ли у него было в порядке. Сорен кивнул и сказал, что просто плохо спал. Что он мог ему ещё сказать? Он никому особо не говорил о своих снах, за исключением матери и нескольких друзей. Никто другой бы не смог понять его, в особенности брат, далёкий от какой-либо мистики и занятый более приземлёнными вещами. Пожав плечами, его брат собрался было продолжить рассказ, но вдруг он резко остановился и беспокойно взглянул на оруженосца, едущего чуть поодаль от лорда Тито. Внимательно посмотрев на его, Клудд строго произнёс: -Ты куда лук дел? Вздрогнув, паренёк принялся глядеть по сторонам, надеясь найти заветное оружие, но нашёл лишь колчан со стрелами, в то время как лука не было и в помине. Задрожав, он тихо пробормотал: -Кажется… Я забыл его… Подъехав поближе, Клудд пару минут слегка поругал его, после чего, виновато посмотрев на Сорена, сказал: -Похоже, придётся делать всё самому. Я сейчас вернусь, можете пока ехать. -Так, можно же взять у кого-то на время, - возразил Сорен. – Хочешь, могу одолжить… -Ты прекрасно знаешь, что я хожу на охоту только с одним луком, - ответил Клудд. – С ним у меня каждый раз получается брать крупную добычу. Он приносит удачу. Так и не дождавшись ответа брата, Клудд в сопровождении оруженосца и парочки гвардейцев направился в сторону замка. Сорен беспокойно смотрел ему вслед, чувствуя, как дрожали его руки, и как быстро билось сердце, норовя вырваться из груди. У него было недоброе предчувствие. Поначалу он хотел выполнить приказ брата и продолжить путь, но, в конце концов, страх перед неизвестностью поборол его. Сказав остальным, чтобы ждали их в лесу, Сорен пришпорил коня, торопливо направившись к Танону. К сожалению, они тем временем уже пропали из вида. Однако стражники всё же смогли указать, куда примерно двинулся лорд. Поняв, что тот хотел вернуться в свои покои, Сорен спешился и направился за ним. Минуя лестницу и многочисленные замковые коридоры, он, в конце концов, добрался до той части Танона, где располагались покои семьи лорда Тито. Как раз таки в этот момент он и услышал звук, заставивший его застыть на месте. Едва он оказался в коридоре, как услышал громкий и пронзительный мужской крик, полный отчаяния, горечи и гнева. С ужасом узнав в нём голос брата, Сорен побежал в сторону источника звука, изо всех сил надеясь, что ещё не слишком поздно. Поиски привели к покоям Белл Тито, его племянницы. Вздрогнув при мысли о том, что может открыться его взору, Сорен резко отворил дверь и с ужасом взглянул на творящееся там безумие. Он увидел своего племянника, Клудда Младшего, худощавого и бледного парня с растрёпанными серебряными волосами и аристократичными чертами лица, унаследованными от его отца. Переняв многое от своих родичей из Дарракарии, он мог считаться достаточно красивым, если бы не парочка синяков, покрывавших его лицо и не струйка крови, вытекающая изо рта. Алые капли медленно стекали по его подбородку и приземлялись то на каменный пол, то на его белоснежную тунику. Дыша, словно выброшенная на берег рыба, племянник прислонился к стене и со злобой и страхом взирал на возвышавшегося отца. Клудд Старший же представлял собой совершенно иную картину. Алое, перекошенное от горечи и ненависти лицо Клудда было направлено в сторону побитого юноши. Мускулистые руки дрожали, с огромной силой сжимая кулаки. Но больше всего страха внушали кровожадные, полные ярости и горечи заплаканные глаза лорда, в которых чувствовалась чистая первобытная злоба и абсолютное желание убивать. Клудд Старший тяжело дышал, время от времени рыча и всхлипывая. Когда же злость было уже не сдержать, он приближался к сыну и осыпал его новой порцией ударов, сопровождаемой рыданиями и проклятиями, Третьим элементом этой ужасающей картины стала племянница Сорена, Белл. Совсем юная и невинная беловолосая девочка сидела в самом конце кровати, прикрывая одеялом своё тело. Обнимая себя за плечи, она тихо плакала, склонив голову к груди, время от времени зовя давно умершую маму, которую она и вовсе никогда не видела. Однако в душе ребёнок чувствовал, что это было единственное существо, способное его защитить, а потому он бессознательно звал её, пытаясь хотя бы так спрятаться от страшной боли, разрывавшей его сердце. -Уб…ублюдок… - бормотал Клудд Старший, на время прекратив избивать сына. – Тварь… Как…как ты мог?! Лорд Тито упал на колени и принялся со всей силой и яростью бить кулаками по полу, совершенно не чувствуя боли. В этот момент Клудд Младший, холодно и презрительно взирая на обидчика, достал из-за пояса кинжал, направив его в сторону родного отца. Почувствовав угрозу, Клудд поднял голову и взглянул на него хищническими кровожадными глазами. -Ублюдок… - совсем тихо пробормотал он, вставая на ноги. – Как…как ты смеешь… Убью! Закричав, Клудд вытащил меч из ножен и побежал в сторону сына. Впервые за долгое время юноша почувствовал страх. При виде собственного отца, мчащегося прямо к нему с твёрдым намерением убить, в чьих глазах читалась абсолютная ненависть, он почувствовал сильную слабость. Не сумев унять дрожь в руках, Клудд Младший выронил кинжал и рухнул на колени, с трепетом и животным страхом воззрев на озверевшего отца, готовящегося снести ему голову. Неизвестно, как бы закончилась эта история, если бы в последний момент дорогу Клудду не преградил Сорен. Схватив брата за плечи, он резко остановил его. -Ты чего творишь? Пусти! – закричал лорд Тито, яростно взглянув на Сорена. -Успокойся, - твёрдо сказал Сорен. – Ты не можешь убить родного сына. Ты не посмеешь так себя запятнать. -Плевать! – закричал Клудд, пытаясь вырваться из хватки брата. – Я убью его! Убью! И тебя тоже… - пробормотал он, направив ненависть уже в его сторону. Почувствовав угрозу, Сорен со всей силы толкнул его, бросив на землю. Он знал, что с оружием один на один брат намного сильнее него. Нужно было срочно избавиться от меча. Со всей возможной силой сжав его руку, Сорен кое-как вырвал у него клинок и отбросил в другую часть комнаты. Завязалась схватка. Схлестнувшись между собой на покрытом ковром полу, братья принялись отчаянно бороться друг с другом. На стороне Клудда была злоба и ярость, придававшие ему сил, однако Сорен при этом был намного больше и физически сильнее него. Дождавшись, пока его брат начнёт задыхаться, Сорен схватил противника шею и принялся сжимать, затрудняя ему дыхание. -Что ты…творишь? – пробормотал Клудд. -Успокойся. Ты не ведаешь, что творишь, - холодно сказал Сорен, крепко удерживая его. – Мы не должны…опускаться до такого. На протяжении нескольких минут Клудд отчаянно боролся, но, в конце концов, успокоившись, сдался. Перестав вырываться, лорд Тито взглянул на плачущую дочь и в свою очередь тихо зарыдал, в отчаянии проклиная всё на свете. Лишь в этот момент Сорен отпустил его. Тяжело дыша и обливаясь потом, он опустился на колени рядом с братом и положил руку ему на плечо, пытаясь хоть так утешить его. Наконец, спустя какое-то время, Клудд Старший кое-как успокоился. Вытерев слёзы, он поднялся на ноги и обнял родную дочь, пытаясь изо всех сил утешить её. Говоря ей что-то на ухо, он прижимал её к своей груди, еле сдерживаясь от того, чтобы снова зарыдать. С помощью брата, он поднялся вместе с ней с постели и направился к выходу. Как только они скрылись из виду, Сорен тяжело вздохнул и позвал к себе стороживших покои гвардейцев. -Только вы об этом знаете? – холодно спросил он их. Те кивнули. -Хорошо… Никому об этом ни слова, понятно? – промолвил Сорен. – Немедленно узнайте, слышал ли ещё кто-то об этом. Позаботьтесь, чтобы они молчали. Если кто-то проболтается, то он будет осуждён, как предатель своего лорда. Понятно? Добившись согласия, Сорен Тито отобрал двоих из них и, кивнув в сторону племянника, промолвил: -Отныне он под домашним арестом. Ни при каких условиях не спускать с него глаз и не выпускать из этой комнаты, пока не прикажет мой брат. Прежде чем уйти, Сорен в последний раз взглянул на племянника. Юноша, обнимая себя за плечи, сидел на полу и злобно смотрел на дядю прищурившимися глазами. Презрительно хмыкнув, Сорен вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Видение развеялось. Тяжело дыша и обливаясь потом, Сорен и не заметил, как рухнул на пол, опёршись дрожащими руками об каменный пол. Содрогаясь от гнева и рыданий, он на протяжении нескольких минут бормотал под нос проклятия и оскорбления. Наконец, кое-как успокоившись, он встал на колени и угрюмо посмотрел в окно на едва заметный полумесяц, неотрывно взиравший прямо на него и, казалось, насмехавшийся над ним. Закрыв лицо ладонью, он мрачно ухмыльнулся, бормоча: -Значит, вот он каков…Клудд. А я и забыл об этом… По вине этого подонка была обесчещена моя племянница, а мой брат скончался от ран, полученных от нанятых им убийц. Как я могу забыть… Получается…получается…лучше, если бы я позволил брату убить его ещё тогда? «Да», - согласился голос, раздавшийся позади него. – «Но сейчас уже ничего не изменишь. Он смог сбежать от расплаты, но теперь… Как видишь, сами боги уготовали ему судьбу чудовища. И теперь…если он станет лордом и получит твои земли… Не будет ли это насмешкой над тобой и над твоим родом?» Ударив со всей силой кулаком по полу, Сорен свирепо промолвил: -Не бывать этому! Так…поэтому он должен умереть? «Верно. Но ещё и потому, что одним своим существованием он отравляет и терзает твою душу. Ты никогда не обретёшь покоя и не успокоишься, пока он не окажется в могиле. Один из вас должен умереть. Иначе ты так и будешь страдать. Тебе нужно обрезать последнюю нить, связывающую тебя с прошлым, чтобы обрести свободу. Именно поэтому ты принял верное решение». -Теперь я всё понял. Спасибо…тебе. Погрузившись в прошлое, которое он пытался всеми силами забыть, Сорен вновь почувствовал печаль. Гнев ушёл, оставив место лишь сильнейшей скорби. Он вновь вспомнил брата, сыновей, племянницу, находящуюся теперь так далеко от него… Сорен вновь хотел пустить слезу, но обнаружил, что уже был неспособен сделать это. В следующий момент он почувствовал, как чья-то рука опустилась ему на плечо. Вздрогнув, Сорен обернулся и увидел стоявшую над ним алую фигуру. Высокий и широкоплечий прекрасный крылатый юноша в кровавой броне, так похожий на него самого. Добродушно улыбнувшись, призрак протянул ему руку. «Ты должен быть сильным, Сорен. У нас нет времени на чувства. Если ты хочешь отомстить своим врагам и спасти эту землю, тебе для начала надо встать с колен». -Ты прав, - промолвил он. Опёршись на призрачную алую руку, Сорен поднялся на ноги. Едва он сделал это, как неведомый друг тут же испарился, а голос его затих. Теперь он остался совсем один.
Миттенштейн
Тысячи и тысячи сектантов собрались во внутреннем дворе Миттенштейна. Великое множество людей, начиная с безбородых юношей и заканчивая древними старцами, выстроилось на относительно небольшом пространстве замка. Всего их было пять тысяч. Пять тысяч самых боеспособных и дисциплинированных последователей Видящего. Понять это можно было по тому, что они вполне сносно держали строй, выстроившись в несколько рядов, а также имели общую чёрно-красную униформу с простенькими изображениями всевидящего ока на груди и на щитах, у тех, у кого они были. При каждой сотне находился человек, которому было доверено нести знамя с нарисованной на нём горящей книгой, по бокам от которой были изображены надписи с отрывками из проповедей многочисленных жрецов Видящего. Именно этим людям, наиболее отличившимся за последние месяцы, и была уготована честь воочию увидеть и услышать слова их лидера и наставника. Ожидание затянулось на долгие минуты, вследствие чего многие из культистов нетерпеливо поглядывали по сторонам, пытаясь найти хоть один признак присутствия их божественного покровителя. Наконец, послышалась музыка. Бой барабанов, а также звуки флейт и труб громогласно раздались над всем пространством крепости, отчего казалось, что он исходит одновременно отовсюду. Простая, но возвышенная мелодия, сочинённая анонимными служителями культа уже давно стала общепринятым маршем всех последователей Видящего и постоянно исполнялась во время выступлений самого лидера секты или же его ближайших сторонников. Наконец, музыка понемногу начала затихать. Лишь барабанная дробь продолжала громко играть, отчего создавалось впечатление, будто сюда либо направлялось огромное войско, либо сказочный великан. Будь здесь остальные члены секты, они непременно бы рухнули на колени и принялись бы истошно и рьяно молиться. Однако присутствующие здесь воины, помня о своей выучке, продолжали неподвижно стоять, терпеливо ожидая прихода их небесного наставника. Некоторые, правда, не смог сдержать эмоций, и время от времени пускали скупую слезу при виде высокой человеческой фигуры, приближавшейся прямо к ним. Сорен Тито, облачённый в фамильные латные доспехи с чёрным сюрко с изображением всевидящего ока на груди, неторопливо шёл навстречу своим сторонникам. От многотысячной толпы его отдалял лишь отряд его преданных телохранителей, Ангелов Смерти, вооружённых двуручными мечами, зорко следивших за безопасностью своего господина. Наконец, остановившись в паре десятков шагов, Сорен приподнял ладонь, дав знак музыке остановиться. -Приветствую собравшихся, - промолвил Сорен, вздохнув полной грудью. – В первую очередь, хотелось бы поздравить вас всех с этой важной победой. Как и предсказывалось в моих снах, мы смогли захватить эти две важнейшие крепости Даграна без единого выстрела, не пролив ни одной капли крови. Возможно, для кого-то будет удивлением или даже разочарованием узнать, что Лунная Цитадель и Миттенштейн были взяты без каких-либо потерь. Однако всё это было уготовано вам, праведникам ещё с самого начала. Тем, кто видит Истину, открыты любые двери. А потому вы должны радоваться этому. Наше победоносное шествие по Даграну началось. Ответом ему стали одобрительные выкрики и отголоски молитв, раздававшиеся со всех сторон. Сорен предоставил им возможность отреагировать вволю на его слова, но спустя несколько мгновений Видящий вновь поднял ладонь, дав им знак умолкнуть. Моментально наступила тишина. -Также мне хотелось бы пролить свет, относительно нашего скорого будущего. Пока чужаки с дальних берегов и неверные грызут друг другу глотки, мы становимся только сильнее. С каждым днём в наши стройные ряды вливаются сотни и тысячи просветившихся, в то время как наши враги гибнут, уничтожая и истребляя себя в бесчисленных схватках. Даже в столь тёмные времена, когда сами боги ниспослали им свои знаки и предупреждения, они продолжают упорствовать в своём невежестве, отказываясь видеть Истину. Что же, это их выбор. Им некого будет винить, кроме себя, когда наступит их бесславный конец. Что касается нас, то я заявляю, что это всего лишь начало. Мои видения усилились. Каждую ночь меня посещает множество снов, и каждый раз я вижу сотни и тысячи битв, в которых победа остаётся на нашей стороне. Мужайтесь! Наша победа неизбежна. Единственное, что требуется от всех вас, так это оставаться такими же доблестными и мужественными последователям Истины, как и теперь. Новая эра грядёт, и нам было уготовано встать во главе этого новорождённого мира. В молитвах меня спрашивают, а что мы можем сделать, чтобы наступил этот дивный новый мир? Раздавить наших врагов и утопить в их же собственной крови – вот мой ответ. Это очень просто. А теперь…хватит пресмыкаться, хватит жалеть себя, хватит пускать слёзы. Теперь настало наше время. Мы принесём этому миру Истину! Внутренний двор замка взорвался от восхищённых и одобрительных воплей. Тысячи и тысячи его сторонников громогласно славили Видящего и повторяли его слова, сопровождая это ударами по груди. Вновь раздалась музыка марша. Многие из них встали на колени, бормоча и произнося отрывки из молитв. Сорен с благосклонной улыбкой взирал на этих людей, на простых работяг и тружеников, готовых пожертвовать собственной жизнью и душой во имя его мечты, которая слилась с их же собственными маленькими желаниями и стремлениями. Это было похоже на тысячи и тысячи маленьких огоньков, которые слетались друг с другом и постепенно сливались в огромный костёр. И этим костром был он сам, Сорен. Видящий. Наконец, ещё раз подняв ладонь, Сорен развернулся и направился в сторону замка, сопровождаемый Ангелами Смерти. Музыка стала понемногу стихать, а офицеры отдали приказ своим бойцам разойтись, начав распределять их по гарнизону Миттенштейна. Темос Тевторикс, стоявший всё это время поодаль в сопровождении дворцовой охраны, чуть помедлив, последовал за Видящим. Миновав внутренний двор, он остановился перед дверью в личные покои коменданта крепости. Ангелы Смерти, сторожившие дверь, едва завидев фигуру воителя, тут же почтительно расступились, освобождая проход. Оставив своих людей снаружи, Темос тяжело вздохнул и вошёл внутрь. Внутри оказалось небольшое квадратное помещение, отличавшееся простотой и аскетичностью. Двухместная кровать, деревянный стол с разложенными на нём несколькими чистыми бумажками и чернильницей, оставленными ещё предыдущим владельцем замка, потухший очаг, манекен, предназначенный для хранения доспехов, а также пустой книжный шкаф. Сорен Тито же тем временем стоял в другом конце комнаты и задумчиво смотрел в окно на солнечный диск, который горделиво возвышался над землёй. Почувствовав присутствие ещё одного человека, Сорен медленно повернулся и посмотрел прямо на него. Завидев его взгляд, Темос слегка поклонился, промолвив: -Вы хотели меня видеть? Сорен кивнул, подошёл к нему поближе и сел на стул, дав знак Темосу занять соседнее свободное место. Тот не стал возражать и устроился напротив него. Положив руки на колени, он терпеливо смотрел на высокого светловолосого мужчину, ожидая услышать об истинной цели его присутствия в этом замке. -Мне хотелось бы поблагодарить вас за всё то, что вы для меня сделали за всё это время, - промолвил Сорен. – Я очень рад вашим способностям, а также проявленной вами преданностью. На мгновение Тевторикс хотел было ответить, что у него уже попросту не оставалось выбора, кому служить, но спустя мгновение оставил эту мысль при себе. Вместо этого он кивнул и спокойно ответил: -Я поклялся вам в верности, а потому теперь мой долг – служить вам. -Меньшего от благородного дворянина и офицера Секстум я не мог и ожидать, - промолвил Сорен с дружелюбной улыбкой. – Рад это слышать. Сделав паузу, он продолжил: -Позвал я вас вот для чего… Лунная Цитадель и Миттенштейн нуждаются в достойном командующем. И я решил, что из всего моего окружения, на эту роль лучше всего подходите именно вы. На мгновение в глазах Тевторикса промелькнуло удивление, но спустя несколько секунд ему всё же удалось совладать с внезапными эмоциями. Поклонившись, он промолвил: -Это…большая честь для меня, милорд. Если такова ваша воля, то я приму командование и постараюсь сделать всё возможное для безопасности этого места. -Рад это слышать, - промолвил Сорен. – С этим и будут связаны ваши последующие обязанности. Вы должны восстановить оборону Лунной Цитадели и Миттенштейна и позаботиться о том, чтобы это место вновь стало неприступной крепостью, которая будет способна выдержать любую осаду. Для этого я предоставляю вам командование над всеми силами, расположенными здесь. В остальном вы полностью свободны в своих действиях. Помолчав пару мгновений, Сорен добавил: -Помимо этого, я хочу, чтобы вы поговорили с обслуживающим персоналом орудий Лунной Цитадели. Я не надеюсь, что, они присоединятся ко мне. Это было бы слишком наивно с моей стороны. Однако мне всё же не совсем по нраву, что у нас в тылу будет находиться боеспособное подразделение Секстум, которое в любой момент может напасть на нас с самого уязвимого места. Ваша задача – убедить их или сдать оружие или, по крайней мере, дать клятву, что они не ударят со спины, если, например, нас будут осаждать силы Магнуса. Взамен я обещаю со своей стороны не трогать их, стабильно снабжать продовольствием и всем необходимым. Задумчиво хмыкнув, Темос неуверенно ответил: -Не могу обещать, что мне удастся убедить их, милорд… Но я сделаю всё, что в моих силах. -Если они кого-то и послушают, то только такого же легионера Секстум, как и вы, - заверил его Сорен. – Я уверен, вы найдёте с ними общий язык. -Сделаю всё, что смогу. -Хорошо. В следующий момент Сорен, нахмурившись, вновь посмотрел в окно. Улыбка полностью исчезла с его лица, уступив место меланхоличной задумчивости. Тевторикс хотел было спросить того, не требуется ли от него ещё что-то, но всё же предпочёл терпеливо ожидать, пока Сорен сам продолжит разговор. -У меня есть ещё одно дело… - наконец, промолвил Сорен и тяжело вздохнул. – Это не приказ, а скорее…личная просьба, - сделав паузу, чтобы подобрать нужные слова, он продолжил. – Во время битвы за Имперский Город здесь находился мой сын Ноктус, командовавший силами моего дома. В результате предательства он погиб в этом самом замке. И…я так и не смог даже проститься с ним… Попробуйте, если это будет возможным, найти место его захоронения. Пусть даже это будет общая могила. Мне нужно найти хоть что-то, чтобы попрощаться с ним и почтить его память. Сорену казалось, что его глаза в конце его слов прослезятся, но ему всё же удалось совладать со своими чувствами. Протерев лицо, он просительно взглянул на Темоса и сказал: -Я обещаю щедрое вознаграждение любому, кто укажет на его могилу или хотя бы на место, где он погиб… Терпеливо дождавшись, пока тот закончит и, убедившись, что тому уже больше нечего сказать, Тевторикс ответил: -Я…сделаю всё, что в моих силах, милорд.
Сообщение отредактировал Мануил - Воскресенье, 03.11.2019, 00:04
Всего денег в наличии (с учётом резерва предыдущего хода) - 4850 золотых (3850+1000)
1. Провести военную реформу для перехода армии на регулярную основу. Выплатить 2000 золотых для финансирования первого этапа реформы. 2. Предложить городским фермерам и земледельцам налоговые и торговые льготы в обмен на скидку на продовольствие. 3. 1000 золотых потратить на покупку провизии у фермеров. 4. Разнести через проповедников и Пророка весть о грядущем голоде, предсказанном Видящем, и донести до населения мысль, что в грядущем бедствии спасутся и останутся сытыми лишь те, кто верен Видящему и готов словом или делом помогать ему. Также провести проповедь против Вичи, аргументируя это тем, что они мало того, что наживаются на горе простых людей, но ещё и противодействуют Видящему. Пытаться настроить население против них. 5. На 1000 золотых начать создание женского отряда по специальности «госпитальер», но без военной подготовки, уделив внимание исключительно обучению полевой медицине и хирургии. Отбор в новое подразделение производить среди наиболее образованных и преданных Видящему девушек Секты. Название будущего отряда - Дочери Видящего 6. Выставить на продажу районные приходы и храмы Имперского города за сниженную цену. Попросить Маэса Шаммуса заняться этим вопросом и проследить за торгами, чтобы обеспечить Секте максимальную выгоду. 7. Выяснить, остался ли в живых Хеймар. 8. В случае если Хеймар погиб во время пожара, постараться связаться с наиболее авторитетным человеком из его окружения и предложить помощь в борьбе за место главы гильдии воров Имперского города. Предложить сотрудничество на тех же условиях, что были и при Хеймаре. 9. Назначить Темоса Тевторикса наместником Лунной Цитадели и Миттенштейна. Фактически сделать его бароном этих территорий. 10. Восстановить работу администрации Лунной Цитадели и сбор налогов с этой провинции. 11. Попросить Тевторикса провести переговоры с легионерами Секстум, обслуживающими орудия Лунной Цитадели. Попробовать убедить их либо сдать оружие, либо дать гарантии, что те не будут атаковать войска Секты. В обмен обещать, что никаких противодействий и атак со стороны самих сектантов не будет, а сам Сорен будет обеспечивать их провизией и всем необходимым. 12. Отдать приказ Фарису Сильвиусу разработать и привести в исполнение операцию по захвату и конфискации имущества и недвижимости Вичи по всему Имперскому Городу. Наёмникам Вичи предложить добровольно сдаться и уйти. Если они не подчинятся – атаковать. По необходимости брать наёмников в плен и ещё раз предлагать перейти на сторону Секты, убедив, что Вичи их уже всё равно спасать и жалеть не будут за провал такого задания. Управляющих, оставленных Вичи, арестовать. То же самое и с самими Вичи, если они окажутся в городе. Проследить, чтобы всё конфискованное имущество поступило в казну, а не разошлось по карманам сектантов. Помимо самих культистов, подключить к атаке ещё и дворцовую стражу и пять отрядов улучшенного ополчения. 13. Попросить кредит у богатейших жителей города в обмен на снижение налогов и торговые льготы 14. Найти максимально похожего на Сорена человека, который мог бы служить в качестве подставного лица и двойника 15. На этот сезон приставить половину Ангелов Смерти охранять Пророка, а другую половину - Маэса Шаммуса. Предупредить их о возможной опасности и попросить быть осторожнее. 16. Предоставить информацию о численности и боеспособности городской стражи Имперского Города. 17. Собрать всех высокопоставленных жрецов и проповедников и велеть им договориться между собой и составить список единых канонов, заповедей и предписаний Секты. Если будет достигнуто согласие, Маэс Шаммус и Пророк должны будут составить комиссию, которая займётся написанием богословского текста, который и должен будет стать единой священной книгой Секты. 18. Попросить Тевторикса, исходя из его опыта службы в Секстум, составить солдатский устав для будущих отрядов регулярной армии. 19. Отправить Сумраку с письмом 850 золотых 20. Попросить Фариса давать Лиону уроки воинского дела, и в целом обучить его всему тому, что требуется от рыцаря дома Тито.
Письма:
Сумраку:
Цитата
Признаюсь, я восхищён вашими способностями и тем, как вы провели меня. План с двойником, моё почтение. И спасибо, что напомнили про долговое обязательство. Раз уж так вышло, буду откровенен. Имперский город не может дать мне столько денег, чтобы выплатить всю сумму одним платежом. Единственное, что я могу предложить, так это поэтапную выплату долга за счёт доходов города за каждый сезон. Я понимаю, что это займёт время, но другого варианта у меня нет. Я бы сам хотел выплатить весь долг целиком и забыть об этом, но, увы, имперская сокровищница осталась с Магнусом. У меня есть только такой вариант. Но у меня есть ещё одно предложение. Как я полагаю, выплатить долг могу только я? Ведь ни Магнус, ни, тем более, тяньвэйцы не будут этим заниматься. Если так, то вам будет выгоднее, если я протяну в Имперском городе подольше, чтобы выплатить всю сумму? В таком случае хочу предложить следующее: вы помогаете мне подольше продержаться на троне, а я буду оказывать те же услуги, что и некогда Хеймару (изъятие чужой собственности в вашу пользу, например). Такая взаимная поддержка. Ну, и поэтапная выплата долга, разумеется. Этот пункт я выполню в любом случае. И да, хочу ещё добавить, что для того, чтобы накопить все эти деньги, мне жизненно необходимы мои люди, в особенности Кайтон и Маэс Шаммус. Без них мало того, что мне будет затруднительно обеспечивать вам выплату долга, так я ещё и могу в скором времени проиграть в этой борьбе и лишиться жизни, а с мёртвой коровы молока, увы, не получить. Поэтому мне не хотелось бы, чтобы с ними что-то случилось. PS: Спасибо за идею с двойником. Приму к сведению.
Сорен Тито
Фаламару Фригию
Цитата
В целом, соглашусь с вами, что защита земель Секстум была первоочередной задачей, однако, если бы эти силы были выделены на защиту побережий, а сама береговая линия была укреплена, то вторжения вовсе удалось бы избежать. Всего-навсего нужно было сбросить противника в море, а не позволять ему прогулочным шагом двигаться к столице. Что касается того, что отдельные лорды не могут создать такую же структуру, как и Секстум и сообща защищать собственные владения, то с этим я не могу согласится. Позвольте привести в пример дом Квинтиллус и его Орден Горящего Копья, который, в целом, представляет собой уменьшенную копию Секстум. И посмотрите на его эффективность в бою. А теперь представьте, если бы таких структур было несколько по разным концам Даграна, а подчинялись бы они советам лордов, доминирующих в той или иной провинции? С одной стороны, никто не смог бы полностью их контролировать для своих личных целей, а с другой так лорды сами смогут отбивать подобные нападения, без помощи императорской армии. Кроме того, такая модель будет куда мобильнее и пластичнее, нежели громоздкий и неповоротливый Секстум, который был разгромлен ещё в первые месяцы войны, невзирая на всю его славу. Как мне кажется, это вполне возможно. Да, люди порочны, однако даже они могут объединятся и дейстовать сообща. Например, союз Сципиев, Успинов, Дарракарионов и Латайя. который вполне своими усилиями сейчас борится с врагом в южных землях. Каждый из них усмирил свои амбиции и полностью включился в войну с врагом, забыв о прежних обидах. Так что, какими бы грешными созданиями ни были люди, всё же они не безнадёжные. Что касается ваших слов по поводу лорда Мада, то здесь, мне кажется, есть небольшое противоречие. С точки зрения этики, поступок Магнуса был аморальным, с этим, кажется, и вы согласны. С другой стороны, вы хотите убедить меня в том, что на все вещи нужно смотреть с практической стороны? Но ведь, если так взглянуть, жизнь лорда Мада отнюдь не стоит жизни обычного крестьянина. С этим я не согласен. Как минимум, он контролирует одну из важнейших точек Даграна и держит в своих руках часть континентальной торговли. Тем более, это дом с гонором. Императору следовало бы подумать о возможных последствиях. Магнус хотя бы принёс бы письменные слова благодарности и сочувствия его семье, как минимум. Кроме того, его смерть не дала ничего. Салинор был взят, но Магнус также быстро его потерял. Так что и с моральной и с практической стороны это был неверный поступок. По поводу моих последователей... Не нужно равнять их с лордами, которые обязаны служить императору, даже если он им не по нраву. Эти люди пришли ко мне сами и сами предложили мне возглавить их, не требуя что-то взамен. Это был полностью их выбор. Кроме того, до битвы за Имперский Город они были никем. Сейчас же у них хотя бы есть крыша над головой и какой-никакой смысл жизни. В то время как семья лорда Мада за подвиги и героическую смерть их кормильца не получила ничего. Отправили бы на худой конец корзинку с фруктами что ли. PS: Прошу меня простить, но с каждым месяцем у меня остаётся всё меньше свободного времени. Мне нравится наша переписка, но всё же, если у вас есть ко мне какое-то иное дело, помимо этого диспута, то изложите лучше сейчас. Человек с вашей репутацией вряд ли будет тратить бумагу и время на то, чтобы просто поболтать с каким-то мятежником.
С уважением Сорен Тито
Сообщение отредактировал Мануил - Воскресенье, 31.05.2020, 10:26
Ход дома Маорий Менек Лорд Маорий отвел глаза от послания и тихо ругнулся. Сейчас, пока его «войско» (семь сотен солдат, изнеможденных прошлыми боями) стоит здесь, он вынужден полагаться на послания своих людей. Публус уставился на свечу на простом деревянном столе перед ним. Он почувствовал, как росшее до сих пор напряжение улеглось. Этот небольшой огарок свечи напоминает наши жизни, подумал лорд Маорий. С каждым моментом, отпущенный ему отрезок жизни сокращается, пока он не закончит свою жизнь, передав власть Лиаму. Жена прислала письмо, в котором кратко передала последние новости с дома. На самом деле, ничего особенного не случилось, в Фекстустоне появились несколько новых купцов, теперь из Норимарена стала приходить засоленная рыба и некоторые нехитрые трофеи нефритов. Кавалеристы упражнялись в выучке и истоптали одно из крестьянских полей. В то же самое время, одна новость его порадовала. Девочка. Горские обычаи, во главу угла в которых поставлено самой природой необходимость выжить, давали дочерям гор почти такие же права, как и их сыновьям. Многие из них могли поднять оружие и руководить кланами подобно мужчинам – ушедшая из скромной временной резиденции лорда Маория Руна Расколотый Щит подтверждение тому. Однако в землях Маориев еще никогда прежде женщина не становилась во главе дома. Лиаму уже исполнилось три года и он показывал себя здоровым наследником – однако, Публус знал что жизни детей почему-то подобны тонким свечам врачевателя– большинство сгорает в мгновение ока, вынуждая медика зажигать все новые и новые свечи. Когда-то дед рассказывал о таком случае. Публус очень хорошо помнил то морозное утро, когда он играл с тремя пажами в саду. Вдруг, к ним приблизилась фигура в темном плаще с подбоем. В ее руках был обнаженный меч. — Вот ты где, - сказал дедушка. – марш за мной, Публус. Публус даже и не думал протестовать; его дед был неимоверно серьезен. Будущий лорд Маорий шел за лордом Конаном, пытаясь понять, что же он натворил, что его дед лично пошел за ним, несмотря на съедавший его недуг. Однако, Публус узнал, что не его поведение и не подагра были причиной скверного настроя старого лорда Маория. Их было трое. Две женщины, метавшие громы и молнии друг в друга и лежавший в небольшой кровати маленький сверток, истошно кричавший. - Заткнитесь! – рявкнул лорд Конан и женщины утихли. Только ребенок в колыбельной продолжал плакать. Но служанка, стоявшая прежде в стороне в этом небольшом деревянном покое зимнего домика дома Маорий подошла к ребенку и принялась его убаюкивать, пока, наконец, ребенок не уснул. - А теперь, - сказал старый лорд Маорий. – объясните мне, во имя Эматы, что за дело. - Она украла моего ребенка, - сказала одна из женщин, бедно одетая. - Неправда, - возразила другая женщина. – я не воровала его, сумашедшая девка. Она оправила волосы, на который лежал безупречно белый чепец. – ты сама мне его отдала за три мерки пшена. - Ты продала свое дитя? – спросил лорд Конан, с кряхтением усаживаясь на простой деревянный стул. - Нет, это наглая ложь, - заметила женщина. – я работала у нее в доме и заработала честно те три меры зерна. А Леира просто украла моего сына. - Седьмого, Имри? – спросила Леира. – от кого он был, ты хотя бы помнишь? - Не твое дело, - отрезала Имри. – ты позволила мне и моей семье пережить голодную зиму, и я благодарна за это тебе, купчиха. Но я хочу забрать своего сына и вернуться в деревню. - Сказала бы ты мне, что потащишь меня в суд после этого, - задумчиво ответила Леира. – я бы не дала добро на этот обмен. Я просто старая дура. Имри криво усмехнулась. - Твоей лжи обо мне никто не поверит здесь, ведьма. Лорд Конан поднял руку. - Сколько у тебя детей, Имри Кожанный Щит? - Шесть, мой лорд, - ответила Имри. – четыре сына и две дочери. - Ты считаешь только живых ведь? – сказала Леира и обратилась к лорду. – мой лорд, в тот голодный год в ее деревне умерло два сына – им обоим вместе было столько же зим, как и этому лордскому внуку. Купчиха тут указала пальцем на Публуса и тот поежился. Он когда-то утопил котенка и помнил, как он вырывался из его маленьких рук, тихо прося о помощи. Смерть не то, к чему можно привыкнуть. - А еще одного я когда-то нашла возле камня… - Заткнись! – крикнула Имри. В ее глазах вспыхнул огонь чистой злобы. - А у тебя сколько детей, Леира? Купчиха отвернулась. - Ни одного, мой лорд. Мы с мужем пытались завести детей, но… - Выкидыши, - сказала служанка. – в Фекстустоне все знают о купце Корде Железным Волке. Повитуха говорила, что быть может, их клан проклят погибнуть. Лорд Конан вложил меч в ножны. - Вы все знаете, что за такие дела я должен был бы разрубить вас обоих – Имре за продажу ребенка, а тебя, Леира, за то, что ты согласилась на эту сделку. Но есть иногда дела, когда я вынужден закрывать глаза на закон. Итак, Лаира, ты и твой муж должны усыновить сына Имре. Воспитайте его как своего сына и продолжателя дела – пускай он и не ваш по крови, он будет ваш по роду. Как назовешь его? - Лиам, мой лорд, - сказала Леира. - А я, мой лорд? – спросила Имре. - А ты поблагодаришь лорда Конана за справедливый суд, соберешь свои вещи и уйдешь домой, - заметила стоявшая с ребенком в руках служанка. – кто-то ведь должен делиться всем необходимым с ближним своим. - Но не своей же кровью, - возразила Имре. На ее глаза начали наворачиваться слезы. - Не реви, - заметила служанка. – лучше бы поблагодарила Леиру за то, что она вырастит твоего ребенка, который иначе мог бы оказаться рядом с тем самым валуном. Дед повернулся к Публусу, следившему на взрослыми. - Ты понял, что тут происходит? – спросил лорд Конан. Тогда ребенок вряд ли бы смог ответить по-другому чем замотать головой. Теперь же, в свете последних встреч и событий он мог ответить, что он вынес урок. Менек Истар вошел в небольшую деревянную комнату. Лорд Маорий в это время сидел и сосредоточенно читал что-то с листка бумаги. Заметив вошедшего чемпиона, правитель Фекстуса оторвал взгляд от бумаги и тепло поприветствовал Истара. - Ты мне обещал ответ сегодня, - сказал Курганник, усаживаясь на лаву напротив. - Да, - ответил лорд Маорий. – я должен был бы благословить вас в Гадруке под сводами дворца наместника. Однако, поступим с этим по-другому. Публус вытащил из рукава небольшой свиток пергамента и передал его Истару. - Здесь ответ на послание Руны, - сказал он. – мне нужно, чтобы сегодня письмо прибыло к Деве Битвы. И еще кое-что. Публус оторвал от пергамента узкую полоску бумаги и написал на ней что-то. — Вот это ты покажешь казначею армии. Думаю, что лучший мечник Даграна сам по себе привлекательная партия, но он должен содержать хотя бы как-то свою жену. Последний из клана Черной Длани должен соединить три клана воедино. Истар поклонился и вышел из комнаты. Публус же продолжил читать символы со свитка. Они все никак не могут родить для Публуса некий смысл, однако… Публус выругался. Чертово письмо уже несколько дней не дает ему покоя. За неделю он перечитал послание от лорда Дейлана несколько десятков раз. Пускай оно скользило неким презрением, что-то в нем смущало лорда Маория. За свою жизнь лорд Маорий прочел с полдюжины книг и мог попытать счастья в университете Арканариса (если бы это было ему когда-то интересным и если бы его не держал Долг), но в исторической хронике о Ульрихе, нескольких философских трактатах и книги о премудростях войны он никогда еще не видел такого полета мысли. Он поделился своей идеей поехать к Цитадели Знания с Сымой Шао и получил от того осторожную поддержку. Он оставит свой отряд на Истара Курганника защищать Менек. В Фекстусе же всеми делами будет заниматься Мари. Фекстус. Замковый храм Мари осторожно сняла со своих коротких красивых ног сандалии и принялась омывать ноги водой. Хвала богам, эти роды оказались легче, чем прошлые. Пускай и в этот раз не обошлось без крови и стенаний, жене лорда Маория понадобилось меньше недели для того, чтобы стать на ноги. Перепоручив заботы о ребенке нянькам – двум круглолицым селянкам из долины – леди Маорий вновь отдалась заботам о фьефе лорда Маория. К Мари через умеющего так-сяк читать ключника приходили отчеты, распоряжения и жалобы от управителей и властителей уделов. Иногда ей приходилось разбирать споры между крестьянами, иногда – присутствовать на казнях. В сумке под платьем у нее было письмо от мужа.
Цитата
Дорогая моя!
Я пишу тебе из Менека, который освободил наш Император. Мы продолжаем сражение, но пока что конца-края этой битве не видно. Все о чем я мечтаю – вернуться к тебе и детям, под крышу нашего дома. Однако есть вещи, которые я вынужден делать дальше. Я сдаю войска своим подчиненным и еду в Серио Делит. Возможно, что я действую безрассудно. Возможно, что я подставляю свою небольшую армию под удар тяньвейцев. Но скажу честно – я уверен, что Ронх Фиртус и Истар Курганник справятся с управлением войском. Что же до переправленного тобой письма… Я бы с радостью отбросил идеи Шао Сымы. Они мне не нравятся ибо подрывают саму основу нашего порядка. С другой стороны, что нам остается делать в условиях, когда наш старый порядок просто обрушился? Мы должны приспособиться или погибнуть. С этим письмом я отправляю тебе еще одно – для Иэна Астара.
Вечно твой Публус
Мари опустилась на колени перед грубо нарисованным на грубой каменной стене изображением челвоека с крыльями. Она возносила клятвы Базирте, который должен был бы принести ее мужу победу. Пускай только… Кто-то осторожно прикоснулся к ее плечу. Это был ключник. Он дал знаками понять, что письмо отправлено. Мари также знаками отослала его прочь и продолжила просить о победе для Дома. О победе для мужа. Письмо Иэну Астару было переправлено гонцом еще с самого утра – Мари даже не просила ключника пробираться через послание. Признаться, она не знала где находится Серио Делит и ее удивило, что ее муж собирается пробираться к городу вместе с чужаком. Но что же, возможно, этот Сыма планирует хитростью переманить гарнизон нефритов на их сторону? Иначе причин терпеть соседства этого несколько заносчивого чужака она не видела.
Цитата
Мой верный вассал
Я вижу твое справедливое возмущение моим назначением и не могу с ним не согласится. Действительно, Шао Сыма предлагает нам порядок, в котором за человека говорят умения читать и писать, а не его происхождение. Однако, мы сейчас в тяжелой ситуации, когда наши старые способы вести дела не позволяют нам существовать. Это значит, что, быть может, мы должны измениться. Насколько же серьезно? Этого я сказать не могу. Я согласен с твоим мнением, что дела в деревне не может решать горожанин. И я считаю, что селом должен править человек, пользующийся уважением общины. Но в то же самое время, может ли тэн, который в жизни не держал сапы управлять людьми, которые часто-густо его и знать не знают? Что я могу ответить на обвинение одного моего вассала в нечестности моего другого вассала? Лишь то, что оба мои вассалы пользуются моим полным и безусловным доверием. Поэтому, что я позволю изменить в имеющейся ситуации: 1) Пускай села смогут выбирать себе глав деревень, дабы решать проблемы. Пускай эти главы будут вести учет своих дел если грамотны. Если же нет, пускай нанимают человека, понимающего в грамоте. 2) Собери имеющихся людей, поставленных Шао Сымой. Пускай они следят за недоимками в ведомостях и на деле. Ясно, что не всем найдется работа – набирай в первую очередь благородных из наших старых земель, знающих грамоту, после – набирай благородных из Тор-Лирмана, знающих грамоту. После – набирай других, знающих грамоту. Пускай благородный будет не только гордиться своими предками, но и тем, что он лучше крестьянина в том числе и потому, что знает грамоту. Пока что это все мои повеления.
Цитата
Распоряжения и траты: 1) Выделить Истару Курганнику 1000 монет в качестве приданного. Согласиться на его брак с Руной. 2) Армию поручить Ронху Фиртусу и Истару Курганнику. 3) Вместес Сымой Шао и Синими Налетчиками попытаться отправиться к Сирио Делит. 4) Просить императора Магнуса о передаче долины Гадрука в подчинение лорду Маорию.
Цитата
Мой император, я вынужден временно передать армию своему вассалу и отбыть по важным делам. Осмелюсь тем временем напомнить об обещании, данным горским кланам и моему дому. Вас верный вассал,
Публус Маорий, наследный правитель Фекстуса и Тор-Лирмана
Добавлено (28.02.2020, 14:54) --------------------------------------------- Фекстустон. Большая Таверна В “большой” таверне столицы дома Маорий, куда больше напоминавшей сельскую корчму, чем кабаки Имперского Города или хотя бы Тор-Лирмана, сидел мужчина. Его черная бархатная мантия, наброшенная на простую горскую рубаху, говорила о его жреческом состоянии. Мужчина был занят поеданием рыбной похлебки. Народу сейчас, вечером рабочего дня, было немного. Помимо жреца, в комнате сидели трое моряков в фетровых шляпах, да еще какой-то состоятельный долинник в сером дуплете. Тот о чем-то препирался с трактирщиком – тощим флегматичным мужчиной – и явно выглядел не очень-то и довольным. Жрец уже доел свой скромный ужин и сделал знак трактирщику. Он уловил желание жреца и, бросив долинника, направился прямо ко столу. Жрец вытащил две медные монеты и положил их рядом с глиняным блюдом. - Прошу прощения, досточтимый, - сказал трактирщик. – ныне рыба уже дороже. Жрец кивнул и развернул мешок с монетами. Внутри оказался еще один медяк. Скрепя сердце, клирик положил медяк на стопку. Трактирщик кивнул и принялся убирать со стола. В этот момент, в комнату вошел молодой человек. Осмотрев комнату, он быстрым шагом направился ко столу жреца. - Досточтимый, - сказал он, поклонившись жрецу. – я – Карт, сын Алана из клана Холодного Света. Я хотел бы узнать твое имя. Жрец махнул на сидение рядом с ним и подозвав трактирщика, попросил себе вина. Его собеседник взял дешевого ячменного пива. - Я – Арлат, жрец из Тор-Лирмана. Я слушаю тебя, мой сын. Карт вытащил из кармана лист бумаги. - Здесь все указано, досточтимый. Арлат развернул послание и напряг зрение. Плохим слогом, кто-то просил “подателя сего” научить грамоте, за что обещал ползолотого плюс задаток. - Интересно, - сказал священник. Этот крестьянский сын для него был спасением, принесенным на крыльях Дирцина. - Хорошо, я буду тебя учить, Карт. Теперь…, - тут жрец постучал по письму. - А, - хлопнул рукой по голове Карт. – отец просил передать Вам деньги, - с этими словами парень подал небольшой кошелек с деньгами. Священник раскрыл его. Внутри он увидел семь бронзовых шиллингов – одной этой монеты хватило бы для оплаты трактирщику за месяц проживания в комнате наверху. Жрец поднял монету и провел по грубо вырезанной змейке. - Занятно, что я не смогу расплатиться этой монетой в Сферсеритсе. Ладно. Приходи завтра днем в храм Базирты на окраине города. Парень поднялся и, поклонившись, ушел. Жрец подозвал трактирщика и положил ему на протянутую руку монету. Тот кивнул и, стащив с пояса небольшой кошелек, бросил его на стол. Когда жрец уже собирался уходить, в зал вошел еще один молодой человек. В кожаном дуплете и колчаном со стрелами за плечом. Войдя в таверну он подпрыгнул и подбежал к прилавку. Жрец застыл в изумлении перед столом. - Я ищу работу. Не подскажешь, где мне ее искать? - Ну, - пробормотал трактирщик. – я слышал, что нашей леди Маорий нужен кто-то чтобы доставить письмо. Он поднял голову наверх. - Дай-ка подумать… а вообще, стоит поспрашивать людей. Авось, какая-то работа и подвернется. Молодой человек кивнул и, развернувшись, подошел к группе матросов. Один из них – внушительного вида детина перевел на него взгляд. - Ты на что это пялишься, а? Приключенец потупил взор. - Прошу прощения, я… - Я сотру с тебя эту улыбку, - проревел матрос и, опрокинув стол, вытащил кортик. Началась схватка, от которой жрец поспешил улизнуть. Менек.
Охранник приоткрыл дверь лачуги, в которой разместился лорд Маорий и сделал знак войти. Истар Курганник пригнулся, чтобы не зацепить дверной косяк головой и вошел в скромную комнату. Внутри оказался только стол и четыре стула, расставленные в круг. На одном из них сидел лорд Маорий, на коленях которого лежал малый арбалет. Увидев Истара, он усмехнулся. - Я отбываю сегодня, - сказал он. Истар закатил глаза. - Это глупо, - сказал он. - Я знаю, - просто заметил Публус. – безусловно покидать армию в момент величейшего триумфа горцев за последние пару сот лет – просто глупо. Однако, я считаю, что есть смысл так поступить. Теперь о делах еще раз… В лачугу вошла Руна, топор на ее поясе позвякивал о простую кольчугу. - Я получила твою просьбу прийти, лорд Публус, - произнесла она. - Благодарю за визит, - ответил Публус, встал со стула и отвесил поклон. Руна несколько скривила губы и, подойдя к ближайшему из стульев, уселась на него. - Я думаю, что мой муж указал на ошибку твою, - заметила она. Публус вздохнул. - Уже. Однако я не для обсуждения моего вояжа попросил тебя прибыть. У меня есть другой вопрос. Я получил твое предложение передать Гадрук старейшинам гор. Публус сел на стул и, взяв арбалет со стола, принялся натягивать тетиву. Проверив ее прочность, он заметил: -Я никогда прежде арбалетами не пользовался. Как думаешь, выдержит переход? Руна посмотрела на лорда Маория в замешательстве. - Отец всегда советовал брать с собой две-три на всякий случай. В походе они всегда приходят в негодность под дождем или рвутся. А вообще, спроси лучше у мастера, мое оружие – лезвие топора. Лорд Маорий кивнул. - Очень хорошо, Руна Дева Битвы, одно из твоих оружий – топор. А еще, какое оружие тебе принадлежит? Дева Битвы распустила волосы, сорвав одним рывком связывающую их нить, и показала ее властителю Фекстуса. - Именно так, ты ныне связала многих из горских кланов в присяге – вернуть древнюю столицу гор – город Гадрук, - с этими словами лорд Маорий взял нить и начал рассматривать ее. Это была скорее не нить, а поясок из парчи. – скажи мне, как часто ты меняешь эту нить? Руна усмехнулась. - Довольно редко муж власти интересуется заботами девы, Публус. Нити часто рвутся или просто приходят в негодность. - Старые нити, - пробормотал лорд Маорий. – вот как… а куда ты деваешь старые нити. - Я их выбрасываю, - сообщила Руна, словно обращаясь к лорду Маорию словно к ребенку. – зачем ты меня позвал сюда? Лорд Маорий хмыкнул и закрыл глаза. - Истар, - обратился Публус ко своему чемпиону. – скажи мне, как вам удалось добиться признания Руны Девой Битвы? Истар положил руку на рукоять меча. Публус кивнул. - Руна, - мягко заметил лорд Публус. – я хочу сказать, что как только Гадрук окажется в моем распоряжении, я передам город лично Деве Битвы. Но я не смогу его передать группе старейшин, которые не сразу рассмотрели тебя. И еще одно условие, которое многие восприняли бы предательством и которое позволит нам держать сам город. Горцы всегда были самовольным народом, над которым с самого начала времен никто не мог властвовать. Но Империя не может сейчас позволить себе нарушить целостность своей страны и если ей удастся выкарабкаться из войны с нефритами, первое что они сделают - отберут Гадрук назад. Он вновь станет Сожженным. Лорд Маорий тяжело вздохнул и вытащил из ножен меч. Перехватив руками лезвие, он подал рукоять Руне. - Я хочу, чтобы этот цикл даже не начался, Руна. Я предлагаю тебе стать моим вассалом, хранителем Гадрука и Первой из Гор. Я обязуюсь не вмешиваться в дела Гадрука, не назначать никого главой города, ни представителя. Единственное, что я прошу - принять от меня меч как Дева Битвы... и первый тан Долины Гадрука. Публус видел, как глаза Руны широко раскрылись и приготовился к любому ответу. Повисла неловкая тишина, было слышно как мимо палатки проходят, переговариваясь, солдаты. Лорд Маорий перебирал в голове возможные варианты. Он понимал, что предлагает Руне не более чем журавля в небе. Однако этот вопрос нужно решить пока он, Публус, здесь.
Сообщение отредактировал cybubhm - Воскресенье, 31.05.2020, 20:55
Корво осмотрел идущий во дворе замка бой. Дарракарионы, надо отдать им должное, даже в невыгодной для себя ситуации, сражались неплохо. Быстро сориентировавшись, они спешились и сейчас держали вполне приемлемую круговую оборону против превосходящих их численно титовских олухов, и резали их так, что только перья летели во все стороны. Корво усмехнулся, ему понравилась эта метафора касательно холопов этих любителей сипух. Но, времени наслаждаться своим остроумием у него не было, нужно было выполнить поставленную перед ним задачу, а об остальном думать только после неминуемой победы. Он еще раз окинул взором поле боя. Да, это было именно то, что ему нужно. Бранд, Ашам и Равен со своими группами, скорее всего, видели сейчас точно то же, что и он. Корво слишком хорошо знал тех братьев, что скрывались за этими кличками, хоть и понятия не имел, как их звали при рождении. Но это и не имело значения. Сейчас или никогда. Достав мундштук, он с его помощью издал три коротких звука, подражавших карканью вороны. Это означило только одно: "Пора". Они застали бойцов Дарракарионов врасплох. В этом его подчиненные были мастерами. То, чего тупоголовые, как их вожак, солдаты д'Роуна не могли бы сделать и за год, Гвардия Ворона сделала мгновенно. Боевые порядки Дарракарионов были мигом расстроены, а Корво вместе со своей группой сразу двинулся к цели. Конечно, бой, превратившийся сейчас в беспорядочную свалку, был все так же не выигрываем для вчерашних крестьян, но, Корво мало заботили их жизни. Главное, что он добился своей цели. Воин в искусно сделанной броне, что раньше был надежно окружен своими подчиненными, сейчас находился на переднем крае сражения. Конечно, было бы глупо судить по одним лишь только доспехам, но, стоящий рядом с ним Тристан Фольсур выдавал лорда Дарракариона с потрохами. Сам Корво не раз видел их вместе с лордом Сципием еще на разведке, пускай и издалека. Но ничего. Пускай Ашам или Бранд заберут жизни кого-то из его вассалов, например, того маньяка с зазубренным мечом или черноволосого великана. Ему, Корво, достанется главный приз. И, когда очередная волна титовских растяп отхлынула от Дарракариона, он кивком подал сигнал своим людям. Конечно, он бы предпочел разобраться с врагом, с дальней дистанции, используя лук или арбалет, но уж больно хорошо от них защищали тяжелые доспехи. Потому, придется все делать своими руками. В любом случае, у цели не было шансов выжить. Особенно, когда пятерка его лучших бойцов сделала свой ход. И все сразу пошло не так, как они рассчитывали. Вместо того, чтобы прятаться за спинами своих подчиненных и покорно ждать своей участи, лорд Дарракарион сам выскочил на встречу опасности, опередив свою охрану. Это неожиданность стала фатальной для его солдат, ожидавших сопротивления совершенно с другой стороны. Что и стоило им жизни. Лорд Дарракарион с легкостью, в одном натиске, зарубил двоих, ожидавших, видимо, сопротивления со стороны его телохранителя, почему-то не спешившего с выдвижением на помощь своему господину. Тройка, обходившая цель с другого фланга, мигом ринулась на него, но и тут Дарракарион оказался не так прост. Слух о том, что он был едва ли средним бойцом, оказался ложным. Голова первого его противника слетела с плеч почти мгновенно, но, это был его последний успех. Телохранители уже спешили на помощь своему лорду, но то самое промедление одного из них в начале схватки, что стало фатальным для двух людей Корво, сейчас открыло для него путь к победе. Пока лорд Дарракарион сражался с остатками его группы, теснимыми также и подоспевшей охраной, командир Гвардии Ворона уже обходил его, готовясь нанести свой удар. К чести Дарракариона, он заметил и это. Один едва заметный блик в прорези шлема сообщил Корво о том, что он не укрылся от взгляда этого опытного бойцы. Но, только он приготовился к тому, что цель попытается уйти, как лорд Дарркарион бросился на него в стремительной атаке, снова полностью игнорируя свою безопасность. И зря. Первый удар нанес не Корво. Будто бы забывший о двух оставшихся убийцах Дарракарион в своем яростном рывке остался полностью открыт для них, и рана у него на ноге не заставила себя ждать. Из-за этого выпад, едва не унесший жизнь Корво, был превращен в жалкое свое подобие и с легкостью был им отражен. Время как будто бы застыло. Щит лорда Дарракариона, слишком многое вложившего в этот рывок, уже не успевал его защитить, клинок командира Воронов уже стремился к его шее. Но, Корво не осуждал своего врага, ведь, сам он сделал то же самое. Сейчас он убьет лорда Дарракариона, но, не среагировавший ранее на опасность телохранитель уже рвался исправить свою оплошность. Вот только было уже слишком поздно. Оба они умрут, и Корво, и Дарракарион. Вот только первый исполнит свой долг, а второй — нет. Потому, кромку щита, ударившую его в лицо всего мгновение спустя после того, как он оборвал жизнь своей цели, Корво встретил с блаженной улыбкой. Ведь чувство выполненного долга сильнее любой боли.
Очнувшись, Корво ощутил резкую боль в челюсти и вкус крови. Он мало что мог разобрать в этих ощущении, но, похоже, тот удар, хоть и не убил его, все же выбил ему половину зубов. Он непроизвольно застонал от боли. — Он очнулся! — послышался где-то рядом на удивление противный голосок. Понимая, что долго изображать из себя труп все равно не получилось бы, Корво открыл глаза. И сразу пожалел, что это сделал. Наклонившееся к нему существо, склонив голову набок, смотрело на него тем, что сначала показалось ему двумя лужицами крови, и только потом две черные точки выдали, оказавшиеся зрачкаи, выдали, что это — просто очень воспаленные глаза с красной радужкой. Веки и щеки существа были покрыты чем-то, что Корво, в других, менее безумных, обстоятельствах, счел бы попыткой татуировками передать следы от кровавых слез, если бы не красная капля, как раз стекавшая из свежего пореза рядом с глазом. Да кто вообще в здравом уме додумается до такого, не говоря уже о том, чтобы заниматься подобными художествами? — Люкорис, ко мне, — послышался тихий голос откуда-то сзади, затем, уже куда более требовательно, повторивший, — Я сказал, ко мне! Все так же согнувшись, нечто, названное Люкорисом, поплелось к тому, кто его позвал. Корво же попытался улыбнуться, увидев своего старого знакомого. Тот самый неудавшийся телохранитель, еще не избавившийся после битвы от своих черных доспехов, смотрел на него сверху вниз с плохо скрываемой ненавистью. Рядом с ним стояло еще одно существо, а по другому Корво назвать это и не мог, напоминавшее того же Люкериса повадками, но, видимо, сохранившее способность к прямохождению, да и кровь у него капала хотя бы не из глаз, а из широко разинутой пасти, полной острых клыков, видимо, бывших когда-то обычными зубами. Оба спутника воина Дарракарионов выглядели, как бредовое видение, вызванное чересчур сильным ударом по голове. Но успел Корво окончательно прийти в себя и развеять все это наваждение, как недавний противник обратился к нему: — Приветствую, Ворон. Не скажешь, как тебя зовут? Ответа он, разумеется, не получил. — Ты что, разучился говорить? Или Кораксы нанимали немых убийц? — он попытался изобразить улыбку. Корво оставил за ним право скалится и никак не отреагировал. Ведь, по большому счету, что значили для него насмешки воина, который не смог сберечь своего повелителя? Внезапно, Люкориф схватил с пояса что-то, напомнившее связку ключей, и потянул к тому, что можно было, с натяжкой, назвать лицом. — ЛЮКОРИС, БРОСЬ! БРОСЬ, Я СКАЗАЛ! — закричал на него допрашивавший Корво воин, бывший, видимо, не просто телохранителем, а и кем-то вроде младшего командира. По крайней мере, для таких, опустившихся созданий. — Еще раз что-то такое при мне сделаешь, и я сверну тебе шею, — продолжил тем временем свое поучение пленитель, — Ты меня понял? Нечто по имени Люкорис несколько раз истерично дернулось. Видимо, приняв это за знак понимания, воин в черной броне кивнул. — Извини моих спутников за столь... неподобающее поведение, Ворон. Видишь ли, после Светлого Дола, далеко не все дракониды сохранили ясность рассудка. А Кирис и Люкорис — особенно, — сказал он таким тоном, будто бы Корво и сам этого не понял. Пока пленитель произносил эту тираду, Корво заметил, как у противоположной стены замка группа солдат Дарракарионов начала сдирать кожу с одного из бойцов его отряда. Нет, это было не бредовое видение, а настоящий кошмар. Наяву. — Многим моим солдатам, — продолжил воин в черном, — Начало нравится причинять боль. Другим, или себе, как этим двоим. Он сделал жест в сторону своих спутников. — Лорд Сципий приказал мне, хотя нет, ведь он не может приказывать другому лорду, он попросил, чтобы они не причиняли вреда крестьянам, кого мы встретим по пути, но, ты ведь понимаешь, что пленники — это другое дело, и что твой единственный шанс умереть быстро — ответить на все мои вопросы? Корво уже не особо слушал. "Другому лорду". Ну конечно. Это не лорд Дарракарион оказался дураком, это Корво слишком легко поверил в свой успех. Не он выполнил свой долг в этом бою ценой своей жизни. Ощущение превосходства над противником, до этого спасавшее его рассудок, исчезло. Тот, кто оказался лордом Дарракарионом, рассмеялся. — Так ты решил, что убил меня? А ты высокого о себе мнения, животное! Он наклонился к Корво так, что их лица оказались на одном уровне. — Рэйелис был моим другом, Ворон, одним из последних моих друзей, — тихо, сквозь зубы прошипел он. Дарракарион поднялся и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Но, я дарую тебе быструю смерть, ни смотря на все это, если ты будешь достаточно сговорчив. Так что скажешь? Корво посмотрел на, казалось, ничего, кроме какой-то печали, не выражающие глаза лорда Дарракариона. Несколько мгновений он помедлил, решая, что делать дальше. А затем, предварительно набрав воздуха в грудь, плюнул на латный ботинок своего пленителя. Спокойное вырадение лица Дарракариона сменилось гримасой, больше уместной на змеиной морде. — Хорошо, значит, мне даже не пришлось врать на счет быстрой смерти, — он развернулся, будто бы теряя любой интерес к Корво, — Приступайте. Только этой команды и ждали два его спутника. Люкорис бросился к нему, на ходу доставая свой набор крючков и лезвий. Кирис плотоядно облизнул зубы, и кровь потекла из порезов на языке. А потом мир Корво наполнился болью и страхом. Вернее, нет, страх пришел позже. Когда, по началу, он еще пытался сдерживать свои крики, настоящего страха не было. Но когда он, впервые, не смог сдержать крик боли, до него донеслись слова, будто бы невзначай произнесенные уже знакомым голосом: — Вот видите, если он может кричать, значит, он сможет и говорить. Начинайте допрос. После этого, стало действительно страшно.
Анкарис, контролируемая Ордо Аквила территория
Эйенария не нашла центуриона Остеруса в его резиденции, но, с легкостью отыскала его во дворе, на бывшем тренировочном плацу казарм городской стражи Анкариса, а теперь принадлежащих Ордо Аквила. Люций отрабатывал на мешке с сеном приемы боя со щитом и коротким деревянным мечом, остальные его соратники также не отставали от командира и усердно оттачивали свои навыки. — Достойный попался противник, а, центурион? — обратилась к нему Эйенария. Остерус оторвался от своего занятия и удивленно посмотрел на нее. — Госпожа Дарракарион? Разве Вы не покинули город со своим отрядом? — Именно об этом я и пришла поговорить с вами, — сказала драконидка, на пути к Остерусу сбрасывая с себя пояс с мечом и подхватывая шест, изображавший, до этого, копье, — И, думаю, у меня есть для Вас оппонент поинтересней. — Вы уверенны? — скривившись, спросил центурион. Эйенария вздохнула. Такое отношение ей уже порядком надоело. — Более чем, тем более, что, в последнее время, мне не с кем тренироваться, — сказала она, сначала раскрутив шест так, что он стал напоминать диск, а затем став на изготовку, — У меня глефа. Остерус развел руками. — Со мной, думаю, все и так понятно, — и, укрывшись за щитом, добавил, — Приступим? Эйенарии не требовалось повторять дважды. Первые десять ударов Остерус отразил без каких-либо видимых усилий, но сам даже не пытался атаковать. Хотя, попытайся он это сделать сейчас, то, скорее всего, его бы ждало поражение. И все же, Эйенарии не понравилось то, что ее оппонент слишком... пассивен. Она привыкла немного к другому. Проведя еще одну серию ударов, она разорвала дистанцию, резко уйдя колесом назад. Все-таки, нынешняя ситуация была ближе к ее любимым боям на арене, а не настоящему бою, а там, как нигде, важна эффектность. — Я пришла к Вам по нескольким вопросам, — сказала Эйенария, начав новую атаку. — И по каким же? В жизни не поверю, что Вы пришли только чтобы сразится со мной, — ответил Остерус, отражая ее удары, — Но, учтите, Вы со своим натиском не даете мне и шанса нормально Вам отвечать! — Не пытайтесь сбить меня с толку нелепой лестью, — она атаковала с новой силой, — Во-первых, я решила принять Ваше предложение. — А какое именно? Вы покидаете Анкарис, или?.. — Нет, отнюдь, — ответила Эйенария, сделав резкий рывок вбок и выпад, надеясь достать незащищенный бок соперника. Не получилось. — Тогда, я Вас не сильно понимаю. — Я остаюсь со своими солдатами, но, попросила бы Вас обеспечить моему отряду эскорт до Карэнделя. — С радостью Вам помогу, как и обещал, но, Вы можете не беспокоиться о своих солдатах, я... — Можете не пытаться проявлять заботу обо мне, центурион, я в ней, как Вы видите, не сильно нуждаюсь. К тому же, — продолжила она, обрушив на него сокрушительный прямой удар сверху-вниз, — Я волнуюсь не о том, как Вы будете с ними обращаться. Скорее, меня беспокоит их реакция на то, что Вы будете ими командовать. — Я — центурион Секстум, госпожа, они, как и Вы, не могут, не смогут не подчиниться. — Ага, а Вы думаете, они это знают? Тем более, что с их точки зрения, Вы ничем не отличаетесь от Орсиса, или какого-то пьяницы из подворотни. Эйенария, уставшая от бездействия оппонента, на последних словах с разворота ударила ногой в верхний край щита Остеруса, рассчитывая, если не победить, то, хотя бы вывести его из равновесия, и, может быть, разбить ему нос. Но, чуть не расплатилась за это поражением, так как, центурион мгновенно контратаковал, заставив ее прыжком уйти в сторону. — Тогда они поплатятся за это, — холодно ответил Люций. — Что, скучно стало с тяньвэйцами воевать и захотелось разнообразия? — с насмешкой спросила его драконидка, изготовившаяся к новому противостоянию. — Нет, но... — Если нет, то я остаюсь, — сказала она, снова перейдя в наступление, — Они невменяемы. Диокитис Рейес, самый трезвомыслящий из них половину времени просит разрешить убить всех врагов в Анкарисе, под которыми он понимает вообще всех, кто есть в городе, а другую — винит себя во всех бедах и просит разрешить ему самоубийство, а остальные и того хуже. — И почему же в Вашей армии такие неподходящие командиры? — спросил ее Люций. Отвечать Эйенарии очень не хотелось, но... — Светлый Дол, гибель всех их семей, мне продолжать? — о том, что у нее самой там осталось пятеро детей, она предпочла не говорить. И не вспоминать. — Понял Вас, я... — хотел что-то еще сказать Люций, но, вынужден был уйти в глухую оборону шквалом ударов. Какое-то время, он молча отбивал ее все более яростные удары, на затем, спросил: — Вы сказали "во-первых", значит, Вы хотели поговорить касательно чего-то еще? Или, может быть?.. Драконидка мысленно отругала себя. Этот чурбан точно ни в чем не виноват, и не стоило срывать на нем свою злость. Собравшись с мыслями, она ответила. — Все в порядке. Да, у меня к Вам еще несколько просьб. — Я вас слушаю, госпожа Дарракарион. — Вы не могли бы отправить людей на поиски девчонки Вейсов? — Да, но, не кажется ли Вам, что лучше оставить выяснение отношений с ее Домом на потом? — Мне кажется, что этой дуре грозит опасность что в Анкарисе, что за его пределами. А она исчезла. Умыкнули ли ее, или она сама сбежала, в любом случае, хоть она уже и не имеет прав ни на что, ей все равно могут воспользоваться для того, чтобы поднять волнения в городе. Не говоря уже о том, что, у похитителей или тех, к кому она поадет в руки, могут быть не самые благородные намерения относительно ее. Я думаю, Вам объяснять ничего не надо? — К сожалению, нет, — мрачно отрубил он. — Вот и чудно, Рейесу пришлось долго объяснять, после чего он снова попросил разрешение уйти из жизни. — Хорошо, я сделаю все, что в моих силах. А что касательно остального? — спросил Остерус. — Думаю, для Вас не будет откровением, если я попрошу Вас отослать несколько отрядов в Дарракарию? — И зачем это Вам, госпожа Эйенария? — Как минимум затем, чтобы, поискать выживших, и чтобы часть этих выживших не сбилась там в банды, которые стали бы досаждать нашему тылу. К тому же, можно будет поднять остатки ополчения в Дарракарии. Люций кивнул, отбивая очередной удар. — Значит, наши мотивы тут схожи. Я не знаю, будут ли у меня свободные силы, потому, не могу ничего обещать, но, я постараюсь отправить туда кого-то. — Чудно, я тогда попрошу нескольких своих помощниц сопроводить их. Легионеров Секстум там не видели никогда, но, что значат платиновые волосы, там знают все. Только скажите своим людям, чтобы вели себя, как подобает с родственницами лорда Дарракариона. — И, что мне сказать относительно того, кем они ему приходятся? — поинтересовался Остерус. Эйенария хотела сначала сказать "внучами" или "племянницами", но, потом до нее дошло. — Кузинами, — достаточно сухо ответила она. — Я Вас понял... — видимо, Остерус заметил, что, уже второй раз невольно задел не ту тему, а потому, он предложил, — Если это все, что Вы хотели, то, может быть?.. — Нет, — перебила его уже отогнавшая худшие мысли Эйенария, — У меня осталось еще одно дело. — Какое же? — Победить. После этих слов, ее натиск усилился. Она, конечно, была зла на Остеруса, но, понимала, что он-то ни в чем не виновен, а потому, это чувство было очень легко побороть, ткнув его лицом в грязь. Или, как в данном случае, в песок. Без разницы. А потому... Удар, удар, укол. Выпад, два горизонтальных удара, и, сверху-вниз. Косой удар и, как его продолжение, скольжение влево и попытка достать Остеруса за щитом. Все напрасно. Слишком хороша была его оборона. Будь у нее настоящая глефа, она бы уже в щепки расколола его щит, но... С настоящей глефой, и ей бы пришлось все делать по-другому. И тут она поняла, чего добивался ее противник. Он стоял в глухой обороне, сначала, чтобы не особо мешать течению разговора, потом — чтобы не провоцировать еще одну вспышку гнева. Ну а сейчас, он просто выжидал, пока она устанет и не сможет более сражаться с тем же проворством, и он сможет ее добить. Или ей просто надоест. Ну уж нет. Она начала отвлекающую комбинацию ударов. Измором его было не взять, она двигается больше. И, вряд ли у нее получится пробить его оборону. Нужно сделать что-то новое... Эйенария начала ложное отступление, и тут же прыжком накинулась на Остеруса, целя в район его ног. Центурион, конечно, заблокировал этот удар, но, ей только этого было и нужно. Она прыгнула, использовав шест, как опору, кувырнулась в воздухе и уже должна была приземлиться позади Остеруса и навалиться на него, но... Получила легкий тычок куда-то в район поясницы. Это на мгновение нарушило ее концентрацию, что стоило ей всего ее плана. К счастью для нее, она была слишком хорошо подготовленна, а потому, вместо того, чтобы просто распластаться на земле, она погасила падение перекатом, и, вынув из-за спины кинжал, приготовилась... — Госпожа Эйенария, — вывел ее из боевого ража голос Остеруса, — Давайте, если Вы хотите продолжения, все таки обойдемся тренировочным оружием? Он выглядывал из-за верхней кромки щита, в которой, почти у самого края, торчал один из ее метательных ножей. Видимо, она сама не заметила, как метнула его при приземлении. Драконидка огляделась по сторонам. Все ранее тренировавшиеся легионеры со смесью интереса и непонимания смотрели на нее. Конечно, выбранный ей стиль боя это и подразумевал, но... Получилось как-то неудобно с концовкой. Она отправила кинжал в ножны. — Конечно, но, как нибудь, в другой раз, — сказала она, подходя к Люцию, чтобы забрать отправленный ей "подарок", — Было приятно провести с Вами время. — Мне тоже но, не могли бы мы в следующий раз обойтись без таких... происшествий? — спросил ее Остерус, когда она вырывала нож из его щита. — Разумеется, — улыбаясь сказала Эйенария, и, подобрав на пути со двора оставленный ею ранее меч, обернулась, — Буду ждать Вашего ответа. И, счастливо оставаться!
Окрестности Танона, Земли Тито
Последние погребальные костры уже давно догорели, но Алларис все стоял и смотрел на кучки пепла, которые и были почти всем, что осталось от его Дома. Лицо Аллариона не выражало ничего, но, Матарис представлял, что чувствует его друг. — Алларис, хватит тут стоять, у нас есть дела, — прервал его уединение Антикис, — Нас ждут дела. — Знаете, стоило мне нарушить традицию Дома, и вот, что получилось. Я живой, а они все мертвы, — все так же смотря вдаль, невпопад ответил им Алларион. — И что бы изменилось, умри ты с ними? Алларион только повел плечами. — Идем, — сказал Матарис, — Стратиг ждет нас. В ответ, Алларис развернулся к ним и, как будто бы мгновение подумав, кивнул. Фигура лорда Дарракариона виднелась на холме рядом с Таноном, уже очищенном от следов битвы. Справа от них, за пределами места боя, несколько драконид ходили по пепелищу, видимо, собирая останки погибших соратников. Зачем, Матарису знать не хотелось. Картина слева была еще более противной. Пленные солдаты Кораксов, были заняты захоронением своих погибших товарищей. Некоторых заставили рыть канавы, других, которым повезло еще меньше — таскать туда трупы. За этим наблюдали бдительные надсмотрщики из солдат-рабов, чими стараниями неколько пленных, то ли работавших хуже остальных, то ли пытавшихся бежать или проявить неповиновение, то ли просто невезучих, пополнили ряды покойников только за то небольшое время, что Матарис решил понаблюдать за ними. Хотя, какая разница, если из всех все равно ждет смерть? Когда они подошли к Архонту, тот слушал доклад на удивление молодого анаплир, видимо, только недавно назначенным в свиту к командующему. По крайней мере, Матарис его не помнил. Сам же Вейерон смотрел куда-то вдаль, держа в руках Расчленитель, фамильный двуручный меч Дома Нимерион, более походивший на тесак или даже топор. — Я обпросил всех иерархов, Кире, и, оказалось, что никого из Нимерионов в армии нет. Все погибли, — зачем-то уточнил он. — А что на счет аллагии Эйенарии? — все так же не обращая внимания на собеседника, ответил Архонт. — Я-я... — начал было подыскивать слова анаплир, но анастратиг просто развернулся к нему и протянул грозный клинок. — Тогда носи его с гордостью, лорд Нимерион. — Я... — снова начал анаплир. — У нас у всех есть кровь этого Дома, ипоанаплир, потому, ты можешь его возглавить с тем же правом, что и любой другой из нас, — не дал ему возразить Вейерон, и, как будто бы видя вопрос в глазах собеседника, продолжил, — А если найдется кто-то, имеющая или имеющий больше прав на титул, то, ты станешь надежной опорой главе Дома. Надеюсь, приказ понятен? — Да, Кире, будет исполнено, Кире! — трясясь то ли от гордости, то ли от страха ответил ему новоиспеченный лорд Нимерион. — Тогда, свободен, — скомандовал ему Архонт, и, как только тот направился прочь, вернулся к созерцанию погребальных костров. Несколько мгновений он стоял, сложив руки на груди, и лишь затем обратил внимание на своих подчиненных. — Докладывайте, с чем пришли. — Анастратиг, — подбирая слова, начал Матарис, — Мы обеспокоены... — Чем же? — спросил Архонт, и, перевел взгляд на пепелище, — О, смотрите, кто-то из моих воинов снова растаскивает кости своих товарищей. Интересно, что же они из них будут делать? — Мой Архонт, нам кажется, что... — снова попытался сформулировать мысль Матарис, но, завершить ее так и не смог. — Нам кажется, что Вы сходите с ума, Владыка, — вместо него сказал Алларион. Вейерно повернулся к ним. — Откровенный, как и любой Алларион. И ты, Антикис, с ними? — спросил он. Антикис только кивнул в ответ. Тогда, анастратиг рассмеялся рассмеялся. — Но, кто из нас сохранил рассудок? Ты, Алларис? Вы трое? — Матарис был уже готов возразить, но, Архонт продолжил, — Может быть, еще десяток-другой драконидов в армии. И, надеюсь, немного больше у Эйенарии. И все. Потому, да, Алларис, я схожу с ума. И что с того? Главное, чтобы остались те, кого это затронуло меньше. Повисло неловкое молчание. — Кире, — прервал его Матарис, — это все равно путь в никуда. Все эти пытки, казни, это... — Ты действительно считаешь, что я получаю от этого удовольствие? От чего, от мучений косвенных виновников или чужих марионеток? Матарис, я приказываю их пытать, чтобы получить от них сведения. Приказываю убивать, чтобы устранить возможную угрозу. Не более. — Но, почему тогда Вы не пресекаете эти безумства, — Матарис махнул в сторону пепелища, — Или то, что Вы приказали касательно... — Не твоего ума дело, иподиокитис, — прервал его Вейерон, — Я не обязан отчитываться перед нижестоящими, потому, знай свое место. — При всем уважении, Владыка, я — Архонт-в-Ожидании и Ваш наследник, — с неожиданной для самого себя холодностью ответил Матарис, — Кажется, это Вы забыли мое место, мой Повелитель. Архонт посмотрел на него. — А ты похож на отца, Матарис. Такой же как он, кажется, что податливый и мягкий, пока на него не надавить. Рагнарис все детство его притеснял, а закончил в итоге с поломанными костями и без пары зубов. Признаю, это моя ошибка. — Спасибо, мой Архонт, — Матарис даже не знал, что чувствовать. Напоминание об отце причинило боль, но сравнение с ним, заставило гордится собой. И то, что Архонт отнесся к нему так... Вейерон обвел взглядом собравшихся. — Мой заместитель, мой наследник и, по совместительству, командир самой боеспособной турмы, и мой почти приемный сын, возглавляющий один из Домов. Что же. Хотите знать, что я замышляю? — он повернулся в сторону Танона, — Хорошо. Обсудим в замке. За мной. — Да, мой Повелитель! — хором ответили они.
Сообщение отредактировал Ардо - Среда, 27.05.2020, 02:13
Сойдя с корабля, Лиссандр ощутил себя в полном одиночестве. Не потому, что никого вокруг не было, нет. Рабы суетились, перенося какие-то грузы на корабль и с корабля, и даже были заметны несколько драконидов, руководивших всем процессом. Дело было не в этом. Он помнил порт Светлого Дола другим. Там, где раньше мог стоять весь флот Дарракарии, сейчас ютились несколько сгоревших остовов. Вместо толп драконидов и людей, только несколько обугленных скелетов валялись тут и там. Стоявшие ранее ровными рядами здания превратились в руины. Лиссандр вздохнул и подошел к развалинам одного из складов. Там, под чудом сохранившимся навесом из черепицы, прислоненная к стене стояла вырезанная из дерева и посеребренная голова дракона. Оторванная нижняя челюсть придавала ей вид поверженного в неравном бою древнего чудовища. Нистарионы нашли ее, вынесенную на берег, и не смогли пройти мимо святого для них изображения. Когда они спросили о ней Лиссандра, он ответил им, что это — фигура одного из кораблей. Вот только не он сказал, какого именно. Серебристая чешуя была все такой же на ощупь. Морской Дракон... Лучший корабль Дарракарии, лучший корабль в Дагране и в мире. Его корабль. Флагман Дома Сильвирион, подаренный Лиссандру его владычицей за верную службу. Если, нет, когда он возглавил бы флот Сильвирионов, именно на этом корабле он бы держал свое знамя. Когда бы... Нужно это отпустить. Лиссандр убрал руку и направился дальше. Нижний Город был выжжен до тла, но, останки людей и драконидов встречались тут гораздо реже. Но и немногих попадавшихся все равно хватило для того, чтобы Нистарионы предпочли передвигаться только по сохранившимся внешним стенам города. Даже свой лагерь Карния со своими воинами предпочла разбить снаружи, у северных ворот города, чтобы лишний раз не бывать в этом гиблом месте. И Лиссандр ее понимал. То, что раньше было улицами города, теперь выглядело как тропы посреди сгоревшего леса. Видимо, уходивший из Светлого Дола враг расчистил себе путь, потому, дорогу во Верхний Город Лиссандру ничего не загораживало. И все же, идти было невероятно тяжело. Эйелеонора, стойко державшаяся все путешествие, даже во время их краткого пребывания на Клык-Острове, пытаясь показать своим союзникам силу духа драконидов Дарракарии, и позволявшая себе проявить слабость только наедине с Лиссандром, в Светлом Доле перестала сдерживать себя. Видимо, осознание того, что ее Дом и народ погибли, лишили ее необходимости сохранять лицо перед Нистарионами и скрывать то, что она чувствовала. А потому, Лиссандр оставил ее на попечение Люкериса, который теперь не отходил от нее ни на шаг, когда не исполнял свои прямые обязанности, и отправился в город в одиночку. Видимо, лишения и пережитый во время битвы за Трамис ужасы сделали его душу менее восприимчивой к горю. Так или иначе, он продолжил свой путь. У врат Верхнего города, его встретили два ряда кольев с насаженными на них черепами в легионерских шлемах. Видимо, Дагран счел Дарракарионов достаточно полезными, чтобы отправить Секстум на их защиту. Но, именно Дагран и сгубил их. Не будь они до конца верны, не пытайся они противостоять новой угрозе вместо того, чтобы проявить гибкость или попытаться сбежать, этого всего бы не произошло. И все же, Лиссандр невольно ощутил уважение к павшим легионерам. Он часто сталкивался с Секстум на море, а потому точно мог сказать, что эти воины точно не дрогнули. Но... Это уже не имеет значения. Лиссандр зашагал сквозь ворота. Во внутреннем городе следы боя были видны намного отчетливые. Обочины улиц были завалены скелетами, с которых, впопыхах, тяньвэйцы даже не удосужились стянуть доспехи. Большие и просторные дома, служившие ранее обиталищами драконид, были сожжены или разрушены. Через пустые дверные проемы и выбитые окна виднелись груды костей. Их было слишком много, чтобы все они принадлежали драконидам. Видимо, здесь пряталось население города. Вместо того, чтобы бежать, дракониды пытались их хоть как-то защитить. Непозволимая глупость. Сильвирион направился дальше, не совсем понимая, куда именно он идет. Внезапно, он остановился у одного из особняков. За наполовину снесенной каменной оградой, стояла одинокая стена, мрачный вид которой дополнял распятый на ней скелет в обрывках тяньвэйской брони. Все, что осталось от этого двухэтажного дома. Его дома. Нет, его настоящий дом остался там, в Кровавой Гавани, где он провел все свое счастливое детство вместе с... Нет, для него — с леди Сильвирион. Теперь, только так. Здесь же, он, никому не нужный, влачил свое существование последние мирные годы. Как бы хотелось, чтобы они не закончились. Еще больше ему хотелось, чтобы они и не начинались, и все было так, как прежде, тогда, когда он был счастлив, но... Это нужно забыть. Он направился дальше. Дворец Наместника он отыскал без труда. Величественное здание нависало над верхним городом точно так же, как Верхний Город — над Нижним. Но, от былого величия мало что осталось. Стены Дворца обвалились, окна зияли пустыми провалами. Страшный пожар и штурм не пожалел его. Как и тех, кто был внутри. Все как и рассказывали разведчики Нистарионов. От этого места веяло гибелью. Тут и там лежали останки защитников и захватчиков, но Лиссандр не мог их различить. Все заметал серый пепел. Осторожно ступая, Сильвирион направился дальше. Он остановился только у руин того, что раньше было главной башней Дворца. Скорее всего, именно здесь встретили свой конец последние дракониды в Светлом Доле. И, возможно, в Дарракарии. В любом случае, его народ окончательно погиб именно на этом месте. Лиссандр снял перчатку, до этого скрывавшую его правую руку. Небольшой треугольный аметист, вправленный в серебряное кольцо, заиграл на солнце. Его самая большая драгоценность. Но, что она означала для него? Он получил его в двенадцать лет, в год, когда потерял отца. Дагранский символ власти над Домом ему вручила настоящая повелительница Сильвирионов. "Мы же всегда будем вместе, правда, Лисс?", сказала она тогда. И отдалила от себя, как только они перестали быть детьми. Так какой же смысл был хранить эту ничего не значащую побрякушку дальше? Он снял кольцо с пальца и швырнув его в развалины, развернулся и зашагал прочь. Это все нужно забыть. Нужно забыть. Лиссандр упал на колени и зарыдал. Весь этот путь он проделал только с одной целью: спасти их, спасти ее. Увезти туда, где ужасы войны до них не смогли бы добраться. Туда, где они смогли бы быть счастливы не смотря на те раны, что нанесла им война. И не успел. Пока он наслаждался видами Эризигенса и беседовал с тамошними мудрецами, они боролись за выживание. А когда он через океан несся в направлении к Даграну, они все гибли под мечами захватчиков. Он хотел всего лишь показать другим, что есть иной путь, что можно жить по-другому, счастливее и безопаснее, что от опасности можно уйти. И пришел только тогда, когда от них не осталось ничего. Он хотел спасти от всего тех, кого любил, ту, которую любил. А сейчас, он может спасти лишь пепел и обгоревшие кости. В отчаянии, он рванул назад, пытаясь невидящими от слез глазами найти брошенное им кольцо, раня об острые камни руки в попытках нащупать его, отыскать то единственное, что оставалось от его прежней жизни. Наконец-то, краем глаза он заметил какой-то блик и мигом бросился в том направлении. Что-то блестело там, это должно было быть оно. В отчаянии он ощупывал землю окровавленными руками, пока, наконец, не наткнулся на то, что искал. Слезы потекли с новой силой. Он не знал, сколько времени провел так, сжимая в руках вновь обретенный символ всего, что он любил и оплакивая все то, что он потерял. Перестав наконец плакать, Лиссандр попытался подняться, но, что-то снова сверкнуло в свете заходящего солнца. Он посмотрел на кольцо снова. Когда он его нашел, оно лежало в пыли, невидимое для глаз. Лиссандр нашел его на ощупь. Кольцо не могло сверкать на солнце. Что-то другое привлекло его внимание. И действительно, внимательно присмотревшись, он заметил металлическую цепочку, лишь немного выглядывающую из под груды камней. Сам не понимая, зачем, он подошел к ней и начал разгребать обломки мелкие. Его рука натолкнулась на что-то, явно не бывшее просты камнем. Он поднял свою находку, чтобы рассмотреть. В его ладони лежал медальон. Заваленный при разрушении Дворца, он все еще сохранял свою форму. Цепочка, на котором его когда-то носили, порвалась, но, была все еще надежно скреплена с ним. А выложенный на нем символ... Большая часть украшавших его драгоценных камней выпала, то ли от удара, то ли от огня во время пожара, но, он все еще мог различить серебряного дракона на аметистовом поле. Герб его Дома. Лиссандр сначала хотел открыть медальон, но, что-то остановило его. Это было бы кощунством по отношению к его бывшему владельцу. Но, так или иначе, эта находка указала ему верный путь. Он прижал медальон и кольцо к сердцу. Все это нельзя было забыть. Прошлое не вернуть, но, забыть его — значит, предать память о всем, что он когда-то любил. Он не успел спасти их, но, он все равно будет пытаться спасти хоть что-то из того, что. Пока есть хоть малейший шанс, он будет продолжать борьбу.
Танон, Земли Тито
Только захватив баронов Тито, Вейерон, все еще охваченный яростью битвы, приказал их немедленно казнить, но, сейчас был рад тому, что его от этого сумели отговорить. Все таки, эмоции — плохой советник, и полагаться на них не стоило. Потому, он отложил решение их судьбы на более позднее время. И, кажется, оно настало. Темница замка, хоть и могла удержать кого угодно, но, Вейерону не сильно нравилась идея туда потом спускаться для разговора с пленниками, да и сбежать они бы не смогли, слишком сильно им досталось при пленении. А потому, он просто повелел запереть их в небольшой часовне, служивший чем-то вроде семейного храма для Тито, и выставил охрану из солдат-рабов. При появлении Архонта и своего командира, Шершни моментально отсалютавали и, открыв дверь, пропустили их внутрь. Витражи неплохо пропускали солнечный свет в здание, но, внутри все равно царил полумрак. Бароны Тито, закованные в кандалы, все так же сидели у стены, как и в тот момент, когда их здесь оставили. Видимо, состояние не позволяло им даже пытаться думать о побеге, потому, они просто покорно ожидали своей судьбы. Все, кроме одного. Асторат д'Роун стоял на коленях перед статуей, изображавшей, видимо, Глаукса Тито, и молился. Но, как только Вейерон зашел внутрь, он с прытью, которую никак нельзя было ожидать от человека его телосложения, да еще и серьезно раненного и закованного в кандалы, рывками ринулся на него, видимо, чтобы попытаться задушить цепями. Но, одного он не учел. Когда дРоун уже почти достиг своей цели, в него врезался влетевший внутрь Ариакас. Асторат был воистину великаном, но, Ариакас был уж точно не менее силен. И, к тому же, закован в полные латы, потому, дРоуна это столкновение просто откинуло на пол. Его же противник, сначала, по привычке попытался занести правую руку для удара, но, поняв, что та отказалась служить, только больше разозлился и приготовился добить врага левой... — Ариакас, довольно, — скомандовал Вейерон. — Но... — начал было предводитель Ордена Шершня, и тут же склонился, — Да, мой Повелитель. Но, он может представлять для Вас угрозу. Он неуклюже указал правым плечем в сторону поверженного барона. — Я, конечно, не великий боец, — ответил Вейерон, — Но, со скованными и израненными противниками у меня никогда проблем не возникало. — Да, мой Повелитель, — Ариакас вновь поклонился Архонту. Вейерон кивнул в ответ и подошел к пытающемуся подняться дРоуну. Тот сразу же попытался броситься на лорда Дарракариона, но, был остановлен клинком у горла. — И к чему эти напрасные попытки? — спросил у него драконид. — Уж лучше умереть так, чем... — Асторат движением головы указал туда, откуда, видимо, до пленных баронов доносились звуки расправы над гвардейцами Кораксов, а затем, обратился к своим товарищам по несчастью, — А вы чего сидите, как истуканы? — И чего бы мы добились? Все равно, закончим мы одинаково, — ответил ему, видимо, барон Кайтл. Вейерон никогда особо не интересовался теми, кто служил его двоюродному брату, зная по имени только Астората, из-за его приметной внешности и склонности к войне, потому, не мог с уверенностью сказать, кто из них был кем, — К тому же, Асторат, не у всех есть твоя сила воли. — Одинаково? Ты в этом так уверен? — ответил ему Архонт вместо Астората. Барон промолчал. Вейерон же перевел взгляд на статую, которой до этого молился дРоун. — Что, решил испросить благословения у вашего Глаукса, да, Асторат? Хоть он и был человеком, но, выдающимся. По крайней мере, мне так говрили те, кто его знал. Я помню только, как он пару раз отвешивал подзатыльники моему старшему брату. Так что да, как минимум, он бы неплох. Но лицо могли ему сделать и получше, а то тут он какой-то урод кривой. — Не богохульствуй, богомерзкий выродок! Глаукс, живое воплощение Базирты, дает нам силы и мужество, чтобы... — начал Асторат гневную тираду, но был остановлен тем, что Вейерон просто немного сильнее упер острие меча ему в горло. — Силу и мужество, говоришь? Зачем они тебе, если ты и так занешь, что умрешь? — Чтобы тебя с собой забрать, — сквозь зубы процедил Асторат. — Не получилось, к счастью. Но, — продолжил Вейерон, — Ты правда считаешь, что новые хозяева это бы оценили? Или просто не привык воевать вполсилы? ДРоун с ненавистью посмотрел на него. Вейерон улыбнулся и убрал клинок в ножны. — А ты мне нравишься. Он развернулся к остальным баронам. — Ты, если я не ошибаюсь, Кайтл? — обратился драконид к ранее подавшему голос. — Угадал, Дарракарион. Тебе что-то от меня нужно? Вейерон рассмеялся. — А ты тоже неплохо держишься. Да, нужно. Расскажи, как вы здесь все оказались. — В каком смысле? — не понял его барон. — В том, что вы, подданные на смерть сражающегося по началу с захватчиками сына моей сестры, внезапно оказались на их стороне, а он — в Имперском Городе? Лорду Сципию все на счет вас ясно, его вассалам, как и вассалам Успинов, тоже. Но, я с детства не особо понятливый. Просвети же меня. — Я... -начал было Кайтл, но, был перебит. — Нас предали. — О, человек, который нарушил присягу своему лорду, говорит что-то о предательстве? — Вейерон снова повернулся к Асторату. — Чего стоит тот лорд, который, когда дела начинают идти плохо, просто бежит без оглядки? — глаза дРоуна пылали ненавистью. — Бежит, значит... — задумался драконид. — Мы пытались выстроить оборону, — как бы оправдываясь, начал Кайтл, — Но, их оказалось слишком много, и... — И вы, не видя поводов сражаться за бросившего вас лорда, выбрали жизнь? Кайтл кивнул. Вслед за ним, закивали и остальные. — А почему не последовали за ним? — Мы пытались, но... — Этот ненормальный бежал, никого не предупредив. А пока мы пытались выяснить, что с ним случилось и что нам делать, враги отрезали все пути к отступлению, — снова перебил Кайтла Асторат, — Я думал, что его устами говорит сам Глаукс, а оказалось, что он — обычный безумец... — И вы, из ненависти к предавшему вас сюзерену, решили отомстить? — Я бы ему глотку перегрыз при встрече!.. — начал было Асторат, но, на этот раз, перебил его Вейерон. — Но воевать за тяньвэйцев начал только потому, что вместие с вами они захватили и ваши семьи, и, ваше неповиновение означает их смерть? — Откуда... Но, дРоуна снова перебили. — Асторат, подумай хоть раз головой, а не доверяй это дело Базирте. Он замок захватил, у него все, понимаешь, все оказалось в руках! И все документы и письма тоже! Он все знает и прости пришел поиздеваться над нами! — сказал самый молодой, и, как помнилось Вейерону, самый неумелый из баронов в бою. — На счет первого ты угадал, на счет второго... Зачем мне над вами издеваться? Ты обижен на оружием, которым тебя, беря в плен, отходили так, что ты сейчас стоять не можешь? Или, на кандалы, которые тебя не выпускают сейчас? Я не испытываю негативных эмоций к чужим инструментам. — Тогда к чему этот разговор, лорд Дарракарион, если Вы и так знаете все о нашем предательстве? — спросил его Кайтл. Видимо, от нервных переживаний, к нему вернулась и обычно свойственная ему манера речи и учтивость. — Добровольно предал Империю Коракс, видимо, решив свести счеты со Сципиями. А вы, как я уже сказал, не более, чем оружие в чужой руке без собственной воли. Позади него раздался смех. — Если мы просто безмозглое оружие, то, чего же ты тратишь на нас свое время? Вейерон подошел к тому, что, судя по разложенным предметам, служило чем-то вроде алтаря или реликвария. — Возможно потому, что испытал к вам некую жалость. А возможно потому, что, живое оружие, обрети оно свою волю, может и навредить тому, кто считает себя его хозяином, — он взял с алтаря нечто, напоминавшее копию погребальной маски и закрыл ей свое лицо, — Особенно тогда, когда хозяин и не догадывается, что его орудие все еще существует.
Морской Дворец, Трамис
— Дарак, мы тебя ждали, заходи скорее! — поприветствовал Коффина Урракс, оторвавшись от кипы бумаги, разложенной перед ним. Сидевший напротив него за столом Моролла встретил его вежливым кивком. — Господин Государственный Секретарь, я... — начал было Дарак, но, Урракс жестом прервал его. — Можешь не притворятся, тут все свои. Легат Малеммий и так в курсе всего, что на Трамисе происходит, потому, не будем ломать комедию. Дарак стал в дверном проеме, как вкопанный, не зная, что ему говорить. — Забавно, господин Урракс, но, свое звание я Вам никогда не называл, — с усмешкой сказал Моролла, или, как было бы правильнее, Марий Малеммий, — И, Вы считаете, что, ему можно полностью доверять? — Абсолютно, — ответил Урракс, — Из всех людей на Трамисе, я могу точно доверять только ему одному. А на счет Вас, мой дорогой друг, то я просто уверен, что, никого ниже легата за Трамисом следить не послали бы. — Возможно, — уклончиво сказал Малеммий, — Но, к слову, вот Вам неплохой кандидат! Он протянул Урраксу один из листов. Тот несколько мгновений вчитывался в его содержимое, и, кивнув, отложил его в отдельную стопку. — Дарак, садись уже! — обратился к Коффину драконид, указав на пустой стул, — У нас к тебе важный разговор. — И, возможно, господин Военный Секретарь захочет сам поучаствовать в процессе назначения столь важных офицеров, как руководители полков? — спросил легат. — Э... Я лучше постою, — Коффин лихорадочно думал над ответом, но, положение спас Урракс. — Легат, ну Вы же знаете, что господин Коффин тут человек новый, и заслуг всех этих... чудесных людей он знать еще не может, потому, не нужно смущать его такими вопросами. — Никогда не поздно стать чуточку компетентней, — повел плечами "Моролла", — Но, Вы правы, Урракс. Простите меня, господин Коффин, я действительно повел себя невежливо по отношению к Вам. Его слова звучали достаточно искренне, хотя, наверно, было трудно ожидать иного от разведчика со стажем. И все же... — Ничего страшного, господин Моролла, моя некомпетентность и в правду... есть, — сказал Дарак и тут же отругал себя за косноязычие. Светские беседы явно не были его коньком, — Урракс, зачем позвал? Кончено, такая попытка сменить тему выглядела нелепо, но, Коффину ничего другого в голову просто не пришло. — А, все очень просто. Сможешь организовать слежку за Коломбо и его людьми? — Да, но... Зачем? — в недоумении спросил Дарак. — Все очень просто. Смотри, я попросил Коломбо, чтобы его ищейки присматривали за неким Мелвиллом Мороллой, и мне нужно, чтобы кто-то, в свою очередь, присмотрел за ними во время всего этого действия. — Но... — ничего не понимая, Даррак все-таки упал на предложенный ему стул, — Зачем? — Господин Урракс, думаю, наш друг, если я могу так Вас назвать, господин Дарак, все таки, человек новый и не совсем понял, что Вы от него хотите, — вмешался Моролла. И Дарак был ему благодарен. Урракс задумался. Затем, спустя несколько мгновений, он продолжил: — Смотри, Дарак. Коломбо — хитрый жук, как говорят тут, на Трамисе. И нужно его каким-то образом максимально обезвредить. — Но как этому поможет то, что он будет следить за господином Мороллой? — все еще недоумевая спросил Коффин. — Слушай, Даррак, как думаешь, кто лучше разбирается во всей этой кутерьме, наш легат "Моролла", или Коломбо, который, хоть и провел на Трамисе всю жизнь, все таки, школы Секстум за спиной не имеет? — Я... — Коффин опять не знал, что отвечть. — На самом деле, я не настолько уж уверен в своей агентуре, и, к сожалению, своих навыках, — сказал Моролла, и, невесело добавил, — Тем более, что, однажды меня Коломбо уже перехитрил. Правда, обстоятельства тогда были не на моей стороне, но, теперь он знает обо мне многое. Важно другое: я точно буду знать, что за мной попросили проследить, и смогу, скажем так, реагировать соответствующе. — А Коломбо? — А Коломбо знает, что я ему не особо доверяю, потому, если не заметит кого-то, кого к нему и его людям приставили, у него возникнут вопросы, — ответил Коффину Урракс, — Он и так, скорее всего, будет догадываться об этом всем, но, действия твоих людей ему придется предугадывать, тогда как мы все будем четко знать, что и зачем будет происходить. Другими словами, твои осталопы будут спутывать ему карты гораздо сильнее, чем нам, позволяя людям господина легата действовать свободнее. К тому же, ими можно будет заткнуть самые очевидные способы связи. Даже шатающийся рядом с входом в дом Коломбо Страж Республики уже оченьсильно осложнит ему любую коммуникацию с посторонними. — Кажется, понял, — на самом деле, Дарак немного солгал. Все эти игры были для него чем-то слишком сложным. И новым. — Если хотите, господин Дарак, я могу Вам помочь с этой задачей, как никак, мы делаем одно дело, — обратился к нему Моролла, а затем, протянул какую-то бумагу Урраксу, — Взгляните. Драконид какое-то время просматривал ее содержимое, а затем, как от стыда, прикрыл лицо руками. — Пантеон, что за идиоты... Господин Моролла, а не хотели бы Вы возглавить один из полков? Вы, так сказать, точно справитесь! — О, нет, я ведь, к счастью, для трамишийцев — простой сержант, мне полк доверять нельзя, — отшутился тот. — А почему к счастью? — спросил Коффин. — Видите ли, — с усмешкой ответил Моролла, — Мне не хотелось привлекать излишнее внимание к моему уровню, скажем так, военной подготовки, при прохождении обязательной службы в Армии Республики. Но как я не валял дурака, на меня уже почти выписали офицерский патент. Ели-ели удалось отвертеться и остаться честным сержантом. — Думаю, в Вашем лице, Трамис потерял величайшего своего полководца, — весело заметил Урракс, но, взяв в руки очередной лист, сразу помрачнел, — Что за люди... — Господин Урракс, возможно, было бы проще просто?.. — хотел ему предложить что-то Моролла, но наткнулся на решительный отказ. — Нет, я не хочу понапрасну провоцировать очередной виток насилия и бездоказательно кого-то приговаривать к смерти. Стараний моего дядюшки уже хватило, спасибо, но, та таком фундаменте ничего не построить, — ответил Урракс, а затем обратился к Дарраку, — Так ты согласен нам помочь? — Д-да, согласен, — Дарак не мог сказать с уверенностью, что поступает полностью правильно, но, судя по всему, в таких делах, это для кого угодно была непозволительная роскошь. — Хорошо. Тогда, позвольте вас покинуть, — сказал Моролла, вставая из-за стола и направляясь к выходу, — Мне, все таки, еще нужно будет тайно покинуть жто здания. А с Вами, господин Коффин, надеюсь встретиться в ближайшее время. До встечи. — До встречи, Мелвилл, — дружелюбно попрощался с ним Урракс. Но, как только Моролла покинут кабинет, драконид схватил один из отложенных им ранее листов, и начал рвать его. Даррака такая внезапная реакция удивила. — Что такое, Урракс? Дарракарион просто протянул ему ли лист. — Читай. Коффин пробежал по первой строке глазами. — От скромного фермера Джона Порка — Высокочтимому потомку прославленного короля Трэи.. Трейэ.. Трэйи... — Трейевеллиата Дарракариона. Прославленного короля Трейевеллиата Дарракариона, Дарак! — А что не так? — смутился Коффин. — Что не так? Лорд Трейевеллиат Дарракарион, действительно был одно время, во время очередного кризиса престолонаследия в Дагране, пиратским королем Трамиса, и я правда его потомок, — Урракс вздохнул, — Только это Трейевеллиат — урод даже по меркам драконидов. Он был ненормально жесток, убивал просто из прихоти. Даже разорял побережья и пиратствовал он не ради богатств, а просто, чтобы причинить как можно больше боли и страданий. Он мог, например, убивать всех пленных с захваченного корабля, которые не могли правильно попросить у него прощения, или заставить неграмотного подписывать самому себе смертный приговор, уверяя, что это — охранная грамота. Ему просто нравилось ломать других. О том, какие пытки он применял к тем, кто попадали к нему в руки, я лучше говорить не буду. Даже тем драконидам, что, как мой брат, считают людей просто умными животными, вроде собак, он кажется ненормальным. А тут он почтенный король! Он ткнул пальцем в так разозлившее его послание. — Этот Порк, человек, такой же, как его жертвы, всерьез пишет о нем, как о ком-то великом! — все не унимался Урракс, — Но я не удивлен, зная, что этот же Порк всерьез гордится тем, что его предки веками трамишийским пиратам поставляли вяленное мясо! Для него это, проклятье, повод для гордости! — Но, — начал ничего не понимающий Дарак, — Как его предки могли поставлять что-то пиратам, если все трамишийцы... — Дарак, — перебил его Урракс, — Откуда тут потомки рабов, если на Трамисе их держали ровно до того момента, как удавалось сбыть их на галеры или на плантации куда-то в Дарракарии? — Но, сестра рассказывала мне... —- не веря услышанному, ответил ему Коффин, — Не может быть, чтобы... Урракс вздохнул. — Дарак, — начал он более спокойно, — Я не могу сказать за всех, но, к сожалению, большая часть самых влиятельных трамишийских граждан — это потомки не гордых борцов за свободу, а тех, кто на этой несвободе активно наживался. И, когда Империя начала активно давить пиратов, видимо, часть из них решила, так сказать, сменить род деятельности. Конечно, было восстание рабов, а его лидеры стали править островом. Вот только большинство тех, кто хорошо жил при старых хозяевах, так и остались на плаву. — Но, как же... — столкновение с мрачной действительность было шокирующим. И все же, все то, что Коффин успел узнать о верхушке Трамиса за свою непростую жизнь, только подтверждало слова Урракса. — Знаешь, Дарак, — грустно сказал Урракс, —Когда я только прибыл на этот остров, я надеялся найти общество, где все равны, вне зависимости от происхождения. Но нашел гадюшник, в котором люди, обличенные властью, относяться к своим собраться хуже, чем дракониды в Дарракарии - к своим рабам. И столько лет мне приходилось улыбаться им и делать вид, что я ничего из этого свинства не замечаю. Он посмотрел Коффину в глаза. — Но сейчас, у нас с тобой есть шанс наконец-то построить ту Республику, за которую не было бы стыдно. Теперь ты понимаешь, почему мы не имеем права на ошибку? Помедлив несколько мгновений, Дарак кивнул. — Хорошо. Тогда, обсудим наш следующий шаг...
Танон, Земли Тито
Молодой драконид сидел у костра, и, в кругу товарищей, перебирая струны арфы, наигрывал какую-то печальную мелодию. Получалось у него, конечно, не очень, но, для наблюдавшего сам факт того, что, кто-то из драконид сохранил в себе тягу к прекрасному уже свидетельстовал о том, что, не все для них было потерянно. Не для всех из них. Сам же он, как и многие его товарищи, не ощущал ничего, кроме внутренней пустоты и жажды мести, но то, что рядом были другие, позволяло не погаснуть надежде на то, что не все еще кончено и не позволяло окончательно впасть в безумие. Наблюдавший улыбнулся. — Что здесь происходит? — послышался голос с противоположной стороны, и, в кругу света костра появилась новая, грозная фигура. — Эпидиокитис Кейер, — приветствовали его вскочившие с места юные дракониды, не понимая, чем вызвали гнев столь заслуженного иерарха. Вместо ответного приветствия, Кейер просто отобрал у музыканта его инструмент. — Из Дарракарии? — только и спросил он. — Нет, эпидиокитис — ответил ему ничего не понимающий молодой драконид. — Откуда она? — Я выменял ее у странствующего... — начал пояснять тот, но, Кейер просто бросил арфу в огонь. — Мало того, что вы все посмели собраться тут для того, чтобы развлекаться, не смотря на случившуюся трагедию, так вы еще и потратили ценнейшие для нас ресурсы на свои увеселений, — эпидиокитис не кричал, но, в его голосе чувствовала холодная ненависть. Наблюдатель помнил его не таким. — О вашем проступке станет известно вашим командирам, и командующему лично, я об этом позабочусь. А сейчас — разойтись! — скомандовал собравшимся Кейер. — Да, господин эпидиокитис! — только и смогли они ответить ему, и, быстро направились в к правому крылу замка, где они и размещались. Выговор от самого Кейера Дарракариона, одного из самых опытных и высокопоставленных иерархов явно поверг их в уныние. Не удивительно, ведь, они вызвали недовольство драконида, к чьим советам Архонт прислушивался не из-за их старой дружбы, но справедливо воздавая должное навыкам эпидиокитиса. Сам Кейер еще какое-то время постоял возле костра, вглядываясь в его пламя, а затем и сам направился в замок. Его примеру последовал и наблюдатель. Он не стал идти через главный вход, и воспользовался одним из боковых. Челядь, видимо, не ожидавших увидеть кого-то из драконидов, мигом бросились чуть ли не бежать, стоило ему зайти внутрь. Только одна молодая служанка, доторкнувшись, упала, но и она попыталась отползти и забиться в угол, смотря на него полными ужаса глазами. Осуждать ее было трудно, ведь, хотя приказ командующего запрещал драконидам причинять людям какой бы то ни было вред без причины, мало кто из посторонних был об этом оповещен. — П-пожалуйста... — начала было девушка, но, драконид просто поднял ее за шкирку и поставил на ноги. Сбросив плащ, он протянул его ей. — На место, — только и скомандовал он. — Да, милорд, конечно, милорд, слушаюсь, милорд, — начала лепетать служанка, видимо, решив на всякий случай называть так любого из Дарракарионов, но, драконид даже обратил на это внимание, направляясь к лестнице. Человеческий страх не принес успокоения, и ненависть ко всему кипела в груди. Поднявшись на нужный этаж, он пошел по коридору, борясь с желанием уничтожать. Посреди пути он даже выхватил меч, желая отрубить голову статуе какого-то толстяка, но, сдержался. Разрушать результаты чужих трудов было недостойно, пускай они и были настолько уродливы. Наконец, дойдя до своей цели, драконид распахнул дверь. — Кире, все в порядке? — поприветствовал его Алларис Алларион, оторвавшийся от бумаг. — Анотерис, нужно внести изменения в наши планы. В следующей битве, пускай эпидиокитис Кейер, как он того и просил, возглавляет главный удар наших сил. И, — продолжил Вейерон, — Пускай каждый, кто захочет, возьмет из наших трофеев любые музыкальные инструменты. Надеюсь, кому-то они еще понадобятся.
Сообщение отредактировал Ардо - Суббота, 30.05.2020, 23:55
Лиссандр снова подошел к своему дому. Пускай он и не признавался себе, что любил это место, но, ему хотелось все таки попрощаться с ним. Он осторожно ступил на дорожку, ведшую от ворот до дверей дома, стараясь не потревожить ничей покой. Даже если это были простые люди, они не заслуживали того, чтобы так просто попирать их прах, а с уверенностью сказать, чьи кости лежат перед ним, Лиссандр не мог. Только несколько скелетов в тяньвэйских доспехах вызывали у него гнев, но, он постарался не обратить на них внимание. Он пришел не мстить мертвецам, а почтить память о утерянных временах. Почти у самых дверей, Лиссандр остановился. Да, он никогда не любил оставаться тут надолго, но он всегда знал, что может вернутся в эту обитель. Что верный Шамеш и остальные слуги будут рады видеть хозяина. Интересно, что с ними стало? Неужели и их кости лежат тут, вместе с остальными? Лиссандр представил, как его верный управляющий пытался защитить дом и всех, кто нашли в нем свое пристанище даже тогда, когда надежды на спасение уже не было. Да, так бы он и поступил Верный Шамеш. — Вы хорошо послужили мне, — сказал Лиссандр, будто бы они еще могли услышать его, — Спасибо вам. Он приложил ладонь к последней уцелевшей стене. Его дом. Возможно, когда-то его восстановят. Он мог только надеяться, что будущим своим обитателя он принесет больше счастья, чем ему. Лиссандр поднял голову, чтобы в последний раз осмотреть остатки здания, но, его взгляд встретился с пустым взором висевшего на стене скелета тяньвэйца, все так же свисавшего на ней. Да, защитники дома славно оборонялись, раз успели так приколотить одного из противников. Он подошел поближе. И все таки, зачем им было это делать? Или именно этот, конкретный захватчик причинил им такое зло, что удостоился такой мести? Лиссандр осмотрел его поближе. И обомлел. На груди тяньвэйца вился дракон. Не тот уродливый змей с ножками, которого те называли драконом, а самый настоящий, с двумя крыльями и ногами. Драконидский дракон. Взгляд Лиссандра скользнул выше. На нагрудной пластине распятого четко виднелся узор. Он бы ничего не сказал кому-то постороннему, но, и сам Лиссандр имел право носить такой же. Но что знаки различия диокитиса армии Дарракарии делали на груди у захватчика? И, Дарракарии ли?... Он перевел взгляд на других убитых тяньвэйцев, вернее, тех, кого он поначалу счел тяньвэйцами. Большинство из них выглядели для него совершенно незнакомо, но, почему один из них нес на себе отметины кефариса, а двое других — анаплиров? А не могут ли те, с пустыми нагрудниками, быть на самом деле быть обычными воинами-генорисами?... — Что же здесь вообще происходило? — ничего не понимая, спросил Лиссандр.
Казна: 4600 золотых монет в Дагране, 2060 золотых монет на Трамисе, 2450 золотых монет на Лоддире.
Армии Дарракарии:
Оставить Ариакаса при лорде Вейероне в качестве ценного советника. Если он, при этом, не может больше лично возглавлять солдат-рабов, поискать среди его подчиненных кого-то, кто мог бы взzть на себя его обязанности по руководству отрядом в бою.
Предложить вассалам Тито Тито сделку: они могут сотрудничать с лордом Вейероном и рассказать все, что знают. Тогда, у них будет два пути. Если они достаточно смелы, чтобы попытаться, каждому, кто согласится, возможно, отрежут палец, снимут кусок кожи с родимым пятном, срежут с пальца до этого не снимавшееся кольцо или что-то подобное и отправят в Ялен, как доказательство их смерти для того, чтобы обезопасить их семьи. Сами же вассалы с этого момента будут вольны делать все, что сочтут нужным для того, чтобы помочь выбить тяньвэйцев и предателей из земель Тито, и, как следствие, освободить и свои семьи. Те, кому такая перспектива кажется слишком пугающей, будут казнены через отсечение головы, а их последнюю волю запишут и передадут семьям после победы. В противном же случае, все нужные сведения будут добыты пытками.
Пленных рыцарей, воинов свиты и ополченцев баронов Тито содержать в нормальных условиях, не допуская причинения им чрезмерного вреда.
В любом случае, отослать "доказательства" в Ялен с сопроводительным письмом.
Поделится с лордом Сципием планом относительно баронов Тито (и, сверить текст послания в Ялен). Также, предложить ему отправить отряд легкой кавалерии на разведку в Дарракарию чтобы выяснить, не осталось ли там врагов или выживших.
Попытаться отделить драконидов, относительно нормально сохраняющих рассудок, от тех, которые его уже начали терять или потеряли. Последних применять на самых опасных заданиях.
Молодых и вменяемых драконидов держать в тылу и не рисковать ими лишний раз в бою.
Повысить всех погибших в бою за Танон на два звания посмертно.
Приказать сшить плащ (или несколько плащей) для Архонта из лиц неудавшихся убийц Кораксов.
Рассмотреть возможность того, чтобы в бою один или несколько иерархов могли изображать из себя Архонта с целью затруднения определения цели убийцами. В следующем бою доверить эту честь ведущему войска в атаку Кейеру Дарракариону.
В Анкарисе:
Попросить Люция Остеруса предоставить Золотым Крыльям эскорт до Карэнделя, так как их выживание является приоритетом. Также, попросить помощи для транспортировки туда раненных.
Уведомить центуриона Остеруса, что леди Эйенария, как старший иерарх доверенных ей сил, не намеренна покидать их вместе с остальными Золотыми Крыльями.
Передать в распоряжение Люция Остеруса средства, накопленные ранее в Анкарисе.
Попросить Люция Остеруса устроить поиски пропавшей Нории Вейс, жизни которой может грозить опасность как от счевших ее семью предателями анкарисцев, так и со стороны тяньвэйцев. К тому же, претензии, заявленные ей или от ее имени, могут дестабилизировать ситуацию в Анкарисе.
Предложить взять под контроль остатки земель Дарракарии для того, чтобы, возможно, набрать там солдат, или хотя бы с пользой использовать их ресурсы и не допустить того, чтобы из банд недобитков и разбойников там образовалась угроза для тыла армий лорда Сципия и Ордо Аквила.
На Трамисе:
2000 золотых выделить на дополнительные тренировки для готовящихся рот (специализация: Стражник).
Прямо выяснить у легата Малеммия, на каких условиях он хочет присоединения Трамиса к Империи, так как, лишняя конспирация и недопонимание между союзниками сейчас могут только помешать обороне острова и привести ко власти в Республике не тех людей.
Рассмотреть возможность сфабриковать против наиболее нелюбимых в народе фермеров ложные обвинения (или, найти то, в чем их можно было бы обвинить на законных основаниях), чтобы получить возможность расправится с ними на законных основаниях. Попросить о помощи в этом деле гражданина Мороллу.
Расследовать, что случилось с бывшими сельскими владениями О'Рузов. Они были конфискованны в пользу казны после осуждения патрициев, но, о их нынешнем состоянии нет никакой информации.
Хотя бы примерно оценить численность и боеспособность всех 10 полков трамишийских триб на случай обороны города.
Поручить капитану Коломбо оценить боеспособность городской стажи Трамиса. Также, поручить ему (и Моролле, тайно или явно, как тот посчитает нужным) выявить самые ненадежные или лояльные патрициям элементы в ее рядах, и, если понадобится, с привлечением людей Дарака Коффина, избавиться от них, по-хорошему или по-плохому, в зависимости от степени вины и оказываемого сопротивления.
По совету Мороллы, Ройсу Альдвину предложить, если он обладает опытом морской войны и устроит морских пехотинцев, возглавить Корпус Морской Пехоты. Если же нет, предложить ему возглавить полк его трибы или формирующийся сейчас новый полк Армии Трамиса.
Попросить Коломбо проследить за гражданином Мороллой, в свою очередь, отправив следить за ним и его городской стражей Стражей Рейспублики из чиста личной роты Дарака Коффина (в случае обнаружения, сказать, что это — просто дополнительная охрана). Попросить легата Малеммия координировать все это действо (в тайне от Коломбо, разумеется).
Стражу Республики отправить патрулировать город, совместно с городской стражей, для выявления возможных нарушений и злоупотреблений, но, формально — как помощь.
На Лоддире:
Выделить 2000 золотых монет на создание в гавани Лоддира верфи, на которой можно было бы строить крупные корабли.
Оценить возможность создания отрядов свиты из местного населения и трамишийских ополченцев, или хотя бы повышения их боеспособности.
Искать способы ускорить процесс постройки кораблей и верфи.
Остаток: 0 золотых монет в Дагране, 60 золотых монет на Трамисе, 450 золотых монет на Лоддире.
Официальные письма:
Ничтожеству, командующему обороной Ялена
Я не знаю, кто ты, но, это и не так важно. Под Таноном, твои прихвостни потерпели поражение и были достаточно глупы, чтобы попасть ко мне в плен. Я давно так не развлекался! Их страдания и крики были просто бесподобны. Д'Роун держался дольше остальных, но в конце концов, момент, когда он окончательно сломался и начал просто бессвязно выть, был лучшим за весь прошедший год. А Нирок так забавно мямлил о том, почему мы даже ничего у них не спрашивали, что я даже нашел это милым. Он так надеялся на то, что мне нужно было хотя бы что-то из того, что могли вместить их тупые головы... Частичку того, что от них осталось, я отправляю тебе, чтобы твои собачонки всегда были с тобой. Надеюсь, ты оценишь мой подарочек. Но, о чем это я? Ты, ублюдок, можешь сколько угодно наедятся на то, что тебя эта судьба минует. Но нет, дорогой мой. Вы положились на сведения Коракса, этого тупоголового выродка, что сейчас сломя голову бежит в родные владения, в надежде на то, что там он будет в безопасности. Но, он даже не смог сосчитать, сколько солдат смог выставить лорд Сципий. Нас оказалось сильно больше, чем вы все думали. Целая армия. И скоро эта армия придет за тобой. Тебя ничего уже не спасет. Беги отсюда, но я все равно тебя настигну. И, поверь мне, если ты сам не убьешь себя прямо сейчас, твоя смерть будет просто ужасной. Настолько, что твой жалкий разум даже представить себе не может. Но я прошу тебя, друг мой, не делай этого. Нам ведь предстоит пережить вместе столько незабываемых мгновений... Очень жду нашей встречи.
Лорд Вейерон Дарракарион
Кузен.
Мне, конечно, интересно, что ты забыл в Имперском Городе и когда ты успел сойти с ума, но пишу я тебе не поэтому. У меня в руках твои вассалы. Как ты их оцениваешь? Думаешь, им можно верить? Они к чему-то пригодны? В любом случае, я уже решил, что с ними делать, но, на досуге почитаю твое мнение о них. Их мнение о тебе я уже выслушал, оно очень плохое.
Лорд Вейерон Дарракарион, архонт Дарракарии
Сорен.
Буду краток. Это письмо я не буду показывать Сципию. Хотя, нашими действиями сейчас руководит он. В стратегическом плане, он самый лучший полководец сейчас. Из меня и его, я имею ввиду. Наверно, есть другие полководцы получше, но я их не знаю. Наверно, Стибий Красс точно лучше. Но, я не об этом. Думаю, ему можно доверять. Но, я не буду показывать ему это письмо. Оно имеет отношение к нашим семейным делам. А Сципий к ним отношения не имеет. Потому, я не думаю, что его ему нужно показывать. Потому, лучше не отвечай на это письмо. Можешь ответить на первое. А если первое не дойдет, то лучше вообще не отвечай. Но, я хотел написать о том, что у тебя в землях все очень плохо. Твои бароны тебя предали и считают тебя виноватым в том, что ты отступил из своих земель. И они считают, что ты бросил их умирать, потому что ты их не предупредил. Думаю, если бы ты их предупредил, они бы отступили с тобой вместе. Но, так они остались в землях Тито, то есть, твоих землях, и тут попали в окружение и плен и их вынудили служить тяньвэйцам, потому что их семьи взяли в плен. И твою семью тоже взяли в плен. И мне кажется, что все, кого тяньвэйцы взяли в плен, их тяньвэйцы уже убили. Но никому не сказали, потому что иначе их слушаться не будут. Мне жаль, что так получилось. Я получил от Эйенарии информацию о том, что тебе интересно, где твоя племянница Белл. Она на Трамисе. Я не знаю, что с ней, но, я знаю, что она была формально замужем за моим старшим сыном. Он, правда, был ненормальный, как и ты, только у него были не видения, как у тебя, а он считал, что в нем демон живет. Но, он уже погиб в Светлом Доле. Хотя, на самом деле, он был неплохим парнем, хоть я его и не сильно любил и слишком строго к нему относился, и, наверно, он смог бы Белл защищать, но, он умер и уже не сможет это делать. Но, она сама на Трамисе осталась, потому, я думаю, что она жива еще. И, если что-то случится, поскольку она из нашего Дома по драконидским законам, в любом случае, мы будем ее защищать, хотя она сама себя драконидой и не считает. Но, это не повод ее не защитить. Но, я тебе не только потому пишу. На случай, если я умру или ты умрешь, я хочу заключить с тобой один договор. Если ты выживешь, ты станешь Императором Даграна, хотя я в это не очень верю. Если так, то, я конечно же поддержу тебя, и даже не только потому, что Дарракарионы всегда поддерживают любую власть в Имперском городе. Но, я в ответ хочу попросить тебя, чтобы ты убил моего брата Рагнариса. Он позорит всех нас и его существование является оскорблением для всех драконидов. Он сам бросил свою дочь и семью умирать, и, как по мне, это оскорбление для всех, кто хотел бы свою семью спасти, но не спас. Если я буду жив, я сам хочу позаботится о том, чтобы он умер, но, если я умру, то, я не смогу этого сделать. Но, тогда ты сможешь это организовать. Ну и, если ты проиграешь, то, ты всегда знаешь, где тебя спрячут, но, я не знаю, захочешь ли ты убегать. Но, если захочешь, то, можешь убегать. Я думаю, это честная сделка. Еще я слышал, что твоего племянника назначили лордом Тито вместо тебя, но, я этому не сильно верю, потому что он же сам сначала от титула отказался. Значит, он ему не нужен был. А если бы он был нужен, то, он должен был бы поговорить с тобой. А если он начал договариваться не с тобой, то это неправильно, я думаю. А еще, Коракс тоже предал нас, но, у него семью в заложниках не держат. Я думаю, он просто решил свести счеты со Сципиями.
Вейерон Дарракарион
P. S. Получилось непонятно, но, я пишу в спешке прямо перед отправкой и нет времени переписывать.
Сообщение отредактировал Ардо - Воскресенье, 31.05.2020, 04:02
Осень 377 года от воцарения Улириха Трижды Пронзенного.
Мировые события
Армия Прославленного стратега, осаждавшая Секстум Астенис, совершила быстрый марш бросок в сторону Имперского города, где соединилась с флотом дома Карий в Салиноре. Началась переправа через реку. Дабы не допустить переправы, флот Норгана Ридона решился атаковать Сунь Ли непосредственно на реке. Произошло сражение на реке Окс. Ридон рассчитывал на внезапность удара, которая бы позволила ему разгромить флот Кариев и сорвать переправу, но разведка Прославленного стратега вовремя засекла врага, и тяньвэйцы успели организовать прикрытие на берегу. Утром двенадцатого сентября флот Империи атаковал тяньвэйские корабли. Они сумели, как им казалось, застать врасплох несколько галер и затопить их вместе с десантом. Это придало Норгану Ридону уверенности и он решился бросить все силы на уничтожение вражеского флота. Общая атака была встречена быстрой контратакой флота Кариев, которую поддерживали с земли баллисты. Видя, что атака захлебывается, Норган Ридон, ради спасения флота, решился пожертвовать авангардом и развернул основные силы обратно к Секстум Астенис. У имперцев были хорошие шансы уйти от противника по течению, но отступающий флот попал под обстрел с берега - ниже по течению расположилась батарея баллист, вооруженных разрывными снарядами. Так как орудия были замаскированы на опушке леса, имперцы не заметили их. Огонь с замаскированной позиции породил хаос в имперском флоте, началась паника и корабли потеряли строй, что стало фатальным, так как тяньвэйцы устроили засаду в узком месте. В итоге, четыре корабля потерпели крушение, столкнувшись друг-с-другом. Большинство других было потоплено огнем баллист. Из всего флота, в Секстум Астенис вернулось лишь четыре галеры и две галеи. Итог сражения: План по срыву переправы и уничтожению флота Кариев потерпел полную неудачу, имперцы потеряли практически весь флот, уничтожив не больше пяти кораблей врага.
В лагере Императора, в Менеке, при загадочных обстоятельствах погиб Клудд Тито. За день до смерти, Клудд Тито пропал, а на следующий день был убит в пьяной потасовке в трактире Менека. Неизвестно, почему Клудду взбрело в голову напиться насмерть в таверне, ведь до этого он ни разу не нарушал дисциплину в армии. Трактирщик говорит, что в тот день помимо Клудда и других завсегдатаев в таверне была подозрительная парочка из высокого, крепкого мужчины сорока лет и девочки-подростка лет двенадцати. Девочка несколько раз подходила к Клудду Тито, и вскоре после этого, Тито спровоцировал драку, в которой его ненароком убили. Девочку и мужчину, после драки, ни в трактире ни в городе не видели.
Армия Императора, попутно разбив несколько осколков армии Хсу Хао, добралась до Секстум Астенис и стала лагерем на северном берегу.
Один из кораблей флота, отправившегося в экспедицию к Западным островам вместе с Алексисом Квинтиллусом, неожиданно прибыл в Лан-Тагон. Капитан сообщил, что лорд Алексис и его армия осаждены в двух крепостях на центральном острове. Поначалу, армия Квинтиллусов не встретила на островах особого сопротивления, и они легко заняли большую часть западного архипелага. Однако прибывшие подкрепления противника отрезали лорда Алексиса от основных сил. Он и его гвардия, а также около двух тысяч солдат, окружены в горном форте посреди острова, в то время как основные силы армии сосредоточены на берегу. Силы сторон примерно равны, но без лорда Алексиса, основным силам его армии приходится туго.
Наемный флот Гориона Прокаженного, внезапным ударом захватил Секстум Андариус, туда же нанесли удар силы дома Кай.
Пользуясь бунтом, который охватил оставшиеся владения Ульшоки, лорд Флорос Нортандер сумел склонить на свою сторону несколько знатных мятежных командиров. Они саботировали сбор войск в нескольких провинциях. Однако, Ульшока не считаясь ни с каким потерями, яростно атаковал Сакриеналис и занял его, после чего двинулся в земли Нортандеров.
Лорд Понтус Бергоникс, вместе со своей армией, атаковал Мада и захватил Зонневинд, выбив оттуда Брэйдена Лаконичного. Однако, Мада сумели вытащить из замка армию, и также эвакуировать знатных пленников.
Секта Видящего
Это был пасмурный сентябрьский день. Сорен стоял на балконе Императорского дворца и наблюдал, как четверо воспитанников тренируются с наставником Трэнико. Старый учитель привычно ворчал, пока его ученики тренировались бою на ножах. - Арьен, руки выше, что ты наваливаешься на него как бык? - Извините, наставник - запыхавшимся голосом сказал Арьен, пытавшийся угнаться за юрким Маркусом. - Маркус, ты тоже хорош, нападай, хватит бегать от него! - громко крикнул наставник. Маркус немедленно шагнул вперед и сделал изящный выпад в сторону Арьена. Арьен, однако с невиданной для себя прытью, перехватил руку Маркуса и ударил деревянным ножом в ответ, попав точно в грудь Маркуса, прикрытую стеганкой. - Молодец, Арьен, а ты Маркус, не теряй концентрацию, сколько можно тебе говорить - с этими словами, пожилой наставник резко махнул тонким прутом, ударив Маркуса по затылку. Тот сморщился и, покосившись на наставника, снова сошелся с Арьеном. В другом конце двора пыхтели Лион и Эмонос. Судя по тому, что наставник даже не смотрел в их сторону, они были на хорошем счету. Сорен присмотрелся - парни явно были увлечены, попытками достать друг-друга. В руках у них были...Нет, боже, нет, это были не деревянные ножи как у Арьена и Маркуса. Парни где-то раздобыли настоящие. И сейчас они сверкали в руках Эмоноса и Лиона. Сорен собрался были крикнуть, чтобы они немедленно прекратили, но ему на плечо опустилась рука. - Это должно произойти, ради твоего же блага - Сорен услышал голос незнакомца из агнетикума. - Я видел много реальностей, где Эмонос не поранил меня, и все они...разочаровали меня. Причинные связи в нашем мире гораздо сложнее, чем то, что мы можем понять. В глазах у Сорена появились черные мушки, затем голову прорезала сильная боль. Он осел на перила балкона, а после потерял сознание. Пробуждение наступило так же внезапно - в уши ворвался громкий крик Лиона. Сорен резко открыл глаза - лицо Лиона было искажено гневом и залито кровью, в выражении Эмоноса смешались чувство вины и гордость, наставник что-то кричал, но Сорен не слышал его, Арьен и Маркус стояли в оцепенении. Сорен снова почувствовал себя нехорошо и отошел с балкона в комнату. - Прости за вторжение - сказал незнакомец - Теперь ты веришь мне? Сорен не ответил. - Не волнуйся, как видишь я живее всех живых. Лион поправится очень быстро. Сорен снова почувствовал, что теряет сознание. - Позволь судьбе направить тебя. Сорен наконец пересилил себя и взглянул на незнакомца. Однако комната, в которой он стоял была пуста...
Пришло письмо от Сумрака:
Цитата
Мне приятно, что мы наконец сумели найти общий язык, Сорен. Поверьте, я не желаю вам зла, лишь хочу собрать урожай прежде, чем его сожрет саранча. Хеймар, с его бесцеремонным эгоизмом, нарушил баланс, который складывался в Нижнем городе десятилетиями. Теперь, вы сидите на пчелином улье, который сами и создали. Открою вам один секрет - Хеймар и его люди, давно продались Вичи. Вы же не думаете, что такой скользкий тип ограничился лишь вами? Поверьте нет, он со своим подхалимством побывал в таких местах, которые не снились самой изношенной портовой шлюхе, если вы поняли о чем я. Вичи не любят в Нижнем городе, а следовательно, не любили и Хеймара. Вы, конечно оказали большую услугу многим, ввязавшись с ними в войну, но что будет дальше, даже я предсказать не могу. Теперь, я надеюсь вы понимаете, чем вызвана моя спешка - я хочу собрать свой заслуженный урожай, и покинуть игровой стол до того, как вас или меня сожрет волна, которую создали последние события. Гильдия воров скоро падет, а я уже слишком стар, чтобы строить её заново. И по поводу Хеймара - уверяю вас, это не моих рук дело. Я не привык казнить людей без суда, а Хеймар заслуживал именно его. Не имперского, но суда Гильдии. Я буду ждать от вас следующего платежа. И пожалуйста, постарайтесь не лезть в дела Нижнего города настолько... топорно.
Сумрак
Пришло письмо от Святого Годфри, бывшего правой рукой Красавчика Хеймара:
Цитата
Добрый день, господин правитель. Меня зовут Годфри, или Святой Годфри. Я управляю...точнее пытаюсь управлять гильдией воров. В нынешней ситуации это довольно непросто. Я знаю о ваших договоренностях с Хеймаром, и готов соблюдать их и далее. Я к вашим услугам. А в обмен, прошу вас о помощи. Чтобы усмирить Нижний город, нужно показать всем ренегатам, что любой плевок в сторону авторитетных людей не останется безнаказанным. Надо найти убийц Хеймара и всех к этому причастных, а потом свершить возмездие. Это единственный способ восстановить порядок. Я не могу доверить это дело партнерам из Гильдии - любой из них может быть связан с предателями. Я не доверяю своему окружению. А вам, в свою очередь, точно выгодно посодействовать мне навести здесь порядок - единая Гильдия Воров способна помочь правителю города куда лучше, чем раздробленные осколки. Уверен, у вас достаточно ресурсов, чтобы заняться расследованием.
С уважением, Годфри
Пришло письмо от Фаламара Фригия
Цитата
Да, Сорен, вы правы, я не стану тратить время на беседы с мятежником. Однако, мятежник ли вы? Его Высочество объявил ваши действия мятежом и сделал это сообразно имперским законам. Но власть закона, непогрешимого и единого - это самая справедливая и одновременно самая несправедливая вещь на свете. Да, с одной стороны перед законом все равны, и он применим к каждому, а также гарантирует наказание для преступника и справедливость для пострадавшего. Но, преступления не существуют просто так - у них есть мотивы, предпосылки, сопутствующие обстоятельства. И ни один свод законов не в силах предвидеть их все. Предательство Империи - это мятеж, преступление. Но что делать, если предатель преследует благие цели? С точки зрения закона - он все ещё предатель. Вот почему власть закона не может быть справедливой - она не способна быть всеобъемлющей. Именно поэтому, нельзя назвать вас мятежником. Да, мы можем расходится в политических воззрениях, но нас по-прежнему объединяет то, что Дагран - это наша Родина. И её нужно защитить от посягателей. Вероятно, вы уже не сможете обелить себя в глазах слепого закона, но вы все ещё можете привлечь на свою сторону тех, кто остро чувствует справедливость. А таких людей, я думаю множество - ведь желание справедливости не менее свойственно людям, нежели порочность. Если дать человеку сотню монет, с тем условием, что он должен поделить их с кем-то другим, иначе он не получит ничего, человек всегда будет стремиться к тому, чтобы большую часть оставить себе. Однако второй человек, зная об условиях сделки, зачастую не приемлет неравного деления. Парадокс, но человек отказывается от выгоды, в пользу справедливости. И если вы потерпите неудачу, то найдется немало людей, охочих до справедливости, и готовых спасти вас от императорского палача, обеспечить вам спокойную старость и дать возможность тихо умереть своей смертью. Просто покажите, что вы все ещё на стороне Даграна в войне с общим врагом. Что вы готовы поступиться личными интересами, ради общих. Тем более, что враг сейчас очень близко к Имперскому городу.
С наилучшими пожеланиями Фаламар Фригий
К вам обратился Вельден Вичи, арестованный во время захвата собственности Вичи в городе:
Цитата
"Добрый день, господин местоблюститель. Разрешите узнать, по какому праву вашими людьми было устроено это варварское...назовем его мероприятием? Если Гильдия в чем-то нарушила закон, то это дело стоило решить через городской суд, а не чинить погромы в городе и нападать на наших людей. Ещё и ваши подчиненные, с утра до ночи трещат о том, что гильдия наживается на людях, выкидывая их из домов и отбирая еду. Но, рискну заметить, что изгнанием людей из домов здесь занимаетесь только вы. Сперва вы разорили городские храмы, потом зачем-то устроили погромы в городских борделях и ночлежках для беспризорных, обвиняя честных имперцев в мнимых преступлениях против вашей так называемой Секты, теперь замахнулись на собственность свободных торговцев и гильдмастеров. Скажите, вы правитель, или разбойник, прикрывающийся речами о божественных материях? Если вы все ещё считаете себя достойным править Имперским городом, то вам стоит сначала говорить, а потом делать. Ведь помимо собственности Вичи, вам достались деньги многих купцов, ремесленников, фермеров, землевладельцев и свободных граждан Империи. Думаете, жители города станут с вами сотрудничать, когда узнают, что вы просто присвоили их деньги? Вам придется их вернуть, однако - вот незадача - никто не знает, кому сколько причитается, а все гроссбухи и конторские книги находятся в надежном месте, и вскоре будут уничтожены. О чем конечно же, по-всему городу поползут слухи и как думаете, много найдется предприимчивых дельцов, которые решат получить в качестве компенсации куда больше денег, чем ему причитается? Зная этот город, скажу что очень много. Вы действительно хотите потерпеть убытки, возвращая деньги на слово? Я думаю, что нет. Поэтому, господин местоблюститель, у меня к вам предложение - сесть и цивилизованно обсудить наши с вами противоречия и пути их преодоления, а также вернуть всю незаконно присвоенную вами собственность. Тогда, наши люди вернут документацию. О вашей акции было известно, такую масштабную операцию трудно скрыть, особенно когда в армии столько офицеров, падких на взятки. Так что, если вы продолжите гнуть свою линию, и не освободите из под ареста меня и моих людей - документы будут уничтожены и я предоставлю удовольствие иметь дело с разочарованными вкладчиками вам лично."
Начата военная реформа. По расчетам Темоса Тевторикса и Маэса Шаммуса, первый этап реформы завершится к зиме. В дальнейшем, по расчетам Шаммуса, для окончания создания материальной базы для регулярной армии понадобится ещё 6000 золотых.
Произведена закупка продовольствия. Не все фермеры согласились на продажу государству, аргументируя это тем, что на свободном рынке смогут выручить за это гораздо больше. Однако, городские амбары все равно удалось пополнить солидным запасом пищи, которого хватит, чтобы обеспечить Секту.
Ваще воззвание относительно предстоящего голода возымело успех. Ваша армия пополнилась тремя тысячами добровольцев.
Начата подготовка "Дочерей Видящего"
В одном из обгоревших трупов, в "Игривой крольчихе" по заказному, уникальному перстню опознан Красавчик Хеймар
Темос Тевторикс вступил в должность наместника
Легионеры Лунной Цитадели согласились не чинить Секте препятствий, а также встать на её сторону, в случае нападения тяньвэйцев, но против войск Империи они выступать не будут.
В ходе захвата собственности Вичи в городе, произошло несколько стычек с наемниками, в результате чего было потеряно семь сотен ополченцев, а в центре города сгорело пару зданий. Однако, сопротивление наемников было подавлено, а все должностные лица Вичи в городе арестованы.
Большинство зажиточных жителей города не доверяет вам, после многочисленных захватов собственности и отказалось предоставлять кредит.
Ваши люди сумели отыскать двойника. Его зовут Годрик, он строитель. Несмотря на то, что он очень похож на Сорена внешне, он несколько косноязычен, а также безграмотен и совершенно не имеет воинской выучки.
Охрана к Пророку и Маэсу Шаммусу приставлена
В отчете о городской страже говорится о восьми тысячах стражников, которые на данных момент несут службу на улицах города. Большинство из них не имеют особой выучки и мало чем отличаются от ополченцев Секты
Маэс и Пророк, вместе со жрецами занялись составлением священного текста Секты
Тевторикс составил устав для войск Секты, основываясь на уставе Секстум
Фарис согласился обучать Лиона, но из-за травмы последнего, начало занятий отложено до выздоровления воспитанника
В одну из ночей, Сорен увидел очень яркий сон. Про то, как в коллекторах Имперского города, кто-то очень интересуется убийством Хеймара. Когда Сорен проснулся, детали сна подзабылись, но одна деталь впечаталась в его мозг на удивление четко - имя "Корд Рыжий"
Создан отряд пехоты и галея
Доход от налогов - 4100 золотых
Продажа храмовой собственности принесла 2500 золотых
Ценного имущества Вичи захвачено на 6200 золотых
Дом Маорий
Сыма Шао и Публус Маорий, вместе с отрядом Синих Налетчиков подъехали к гранитным стенам Сирио Делит. - Воодушевляюще красиво! - проговорил Шао, глядя на светло-красные стены города. Публус не ответил, лишь продолжил смотреть вперед, где уже показались городские ворота. Он заметил, как городские стражники на воротах забегали. - Они нас не ждут - сказал Брон Калдер, командир Синих Налетчиков. - Ничего страшного - ответил Публус, уже подъезжая к воротам. Брон вышел вперед и о чем-то сказал стражнику в ламеллярном нагруднике и остроконечном шлеме. Стражник отрицательно замотал головой и указал в сторону Публуса и его людей. Брон ему ответил, но стражник ещё интенсивнее замахал головой. - Мой лорд, - сказал Брон вернувшись - он говорит, что в город нельзя попасть без особого разрешения. - Солаэль об этом не предупреждал - проворчал Публус и подъехал к стражнику. - Я лорд Публус Маорий, и прибыл сюда по личному приглашению лорда Солаэля Дейлана. На стражника, это не произвело никакого впечатления: - Я не знаю кто вы, но без печати вы не можете попасть в город ни по чьему приглашению. - Отправьте кого-нибудь к лорду Дейлану, он подтвердит мои слова - с нажимом сказал Публус. Стражник бросил взгляд на сотню налетчиков, стоявших чуть поодаль и прокричал что-то на своем языке. Со воротной башни последовал краткий ответ. - Вам придется немного подождать - сказал стражник. Публус решил, что разумнее будет не возражать. Тем временем, к нему подъехал Сыма Шао, зачарованно разглядывавший гранитные ворота - Это просто невероятно - сказал он - Взгляните, каждый кирпич здесь...не повторяет других, они такие... - Разные? - помог ему вспомнить подходящее слово Публус. - Да, разные. Великий мастер создавал эти стены. Теперь я осознавать, почему вы так хотели прибыть сюда. Неизвестно, сколько времени они ожидали, но вскоре из-за ворот показалось четверо всадников в таких же, как и у стражника ламеллярных доспехах, разве что украшенных позолотой. Позади них ехал ещё один наездник, в красивых красно-белых одеждах, и бронзовой диадеме. При виде всадника, стражники почтительно поклонились. Публус, внимательным взглядом заметил, что наездник в красном не правит конем - его сбруя была в руках у гвардейца, который ехал рядом. К тому же глаза его, совершенно не двигались, вперившись взглядом перед собой. - Доброго дня, лорд Маорий. - высоким, скрипучим голосом изрек человек в красном, продолжая смотреть вперед, куда-то мимо Публуса - Надеюсь, мои люди не доставили вам неудобств. Меня зовут Леосилаат Дейлан. Мой отец, лорд Солаэль, к сожалению не смог вас встретить - у него есть некоторые неотложные дела. Насколько я знаю, вы хотите посетить Цитадель Мудрости. Как её хранитель, я буду сопровождать вас в путешествии по ней. Хас? - внезапно обратился он к всаднику, который что-то шептал Леосилаату на ухо - С вами военный отряд. Они не могут войти в город - таковы наши правила, в Сирио Делит оружие разрешено носить только воинам дома Дейлан. Помимо этого, я не могу впустить в город столь много чужеземцев. - Это моя гвардия, они не причинят неудобств городу - сказал Публус. - Если вы не доверяете нам, зачем было приезжать? Вам здесь ничего не угрожает. Пока вы соблюдаете наши правила. Если вы идете против правил - то мы вас изгоним, и ворота Сирио Делит будут закрыты для вас навсегда. - в голос Леосилаата добавилась внезапная нотка жесткости. Публус несколько опешил от слов Дейлана, но быстро справился с замешательством. - Брон, становитесь лагерем вон на том холме за городом. - Мой Лорд, это неразумно, идти в город без охраны. Я не доверяю им. - тихо сказал Брон - Ещё более неразумно было бы просто уехать отсюда, после стольких ночей пути. Сомневаюсь, что этот слепец склонен к переговорам. Мне придется пойти на его условия. - так же тихо ответил Публус. - Я согласен, мои люди останутся за стенами, я лишь хочу, чтобы со мной пошел мой советник - указал Публус на Сыму Шао - Он не вооружен. - Как вам будет угодно. Прошу следуйте за мной - голос Леосилаата снова стал мягким, настолько, насколько позволяла его природная скрипучесть и он развернул коня, вместе со своим сопровождением, Публусом и Шао устремившись вперед по улицам города...
Руна Расколотый Щит ответила на ваше предложение:
Цитата
"Лорд Публус я не могу стать правительницей Гардука и вашей прислужницей. Дева Битвы олицетворяет свободу горцев, её длань - длань дарующая, а не принимающая. Я кланяюсь тебе, но не как слуга, а как равная тебе, согласно традициям нашего народа. Но, я понимаю твое желание вырвать Гардук из рук Императора. Посему, следующий из Расколотого Щита и Черной Длани, станет твоим слугой. Я связана божественной клятвой, но мой ребенок, которого я уже чувствую в себе, будет свободен от неё. И если ты отдаешь Гардук мне, то я вверяю его ему."
Пришло послание от Иэна Астара:
Цитата
Ваше слово закон для меня, лорд. Если вы считаете, что чужаку можно доверять, я не буду с вами спорить. Но, если вы заподозрите, что он хочет предать нас - я почту за честь, если вы позволите мне отрубить ему голову.
Ваш верный вассал Иэн Астар
Пришло письмо от Мари Морбиус-Маорий
Цитата
Публус, я пишу тебе с болью на сердце. Отец, он занемог. Я стараюсь подменять его в ежедневных делах, но ему все хуже и хуже. Боюсь, что он не доживет до весны. Хуго хотел последовать за тобой, но я уговорила его остаться и заниматься делами Фекстуса. И чтобы...Чтобы отец не умер в одиночестве. Прошу, как только ты закончишь свои дела в Сирио Делет, возвращайся домой. Отец хотел бы проститься с тобой, ведь он любил тебя не меньше, чем своих детей.
Твоя жена Мари
Пришло письмо от лорда Персиваля Цейсия:
Цитата
Лорд Маорий, время пришло. Во имя Акмалиссия и Базирты, мы готовы нанести удар. Перейти через горы и ударить в самое сердце врага, выбить чужеземцев из земель Секстум и главное - очистить Имперский город от еретической скверны, поразившей его. Раз Императору это не по силам, то мы подымем карающий клинок Лисмера против неверных! Вы знакомы с горами и местными жителями, посему на вас я возлагаю задачу - обеспечить нашим армиям переправу через горы. Мне известно, что большая часть ваших сил уже воюют в лагере Императора, так что я не прошу от вас поддержки войсками. Лишь проводники и разведчики, и мы наконец вернем Империю в руки Божественного Закона!!
Волею Эматы Лорд Персиваль Цейсий
Ронх Фиртус и Истар Курганник приняли командование армией
Сыма Шао и Публус Маорий прибыли в Сирио Делит
Император Магнус подписал Акт о даровании Гардука и его долины Лорду Империи Публусу Маорию.
В Фекстусе сформировано три отряда легкой кавалерии. Плата за содержание не взимается, так как они входят в бесплатный лимит.
Доход от налогов - 2900 золотых
Сообщение отредактировал Diamato - Четверг, 11.06.2020, 22:05
- Центурион Ликтор Октавис! По вашему приказу прибыл! - отчетливым голосом сказал легионер. - Вольно - ответил Люций Остерус. - Ты отправил людей на поиски девушки? - Да, командир. Шестая и восьмая центурии восьмой когорты отправились. - Хорошо. Есть какие-нибудь зацепки? - Несколько фермеров видели в лесу по ту сторону реки несколько человек бандитской наружности. Вроде как, у них лагерь где-то в чаще. Прикажете атаковать? - Не стоит. Ими займутся Дарракарионы. - А мы? - Ликтор несколько опешил от этого ответа. - Я пообещал госпоже Дарракарион поискать девчонку. Поискать, а не вызволять из плена. У меня нет желания рисковать, если начнется драка, мы можем потерять людей. А все до последнего легионеры мне нужны в походе. Твоим людям тоже можно найти лучшее применение. Девчонка скорее всего сбежала сама, чтобы свободно трахаться с каким-нибудь рыцарем или свинопасом. Будь это похищением, мы бы уже получили от похитителей их требования. Если госпожа Дарракарион хочет, пусть разбирается с ней лично. Ты меня хорошо понял? - Да, господин центурион. - Прекрасно. Как дела с городской стражей? - Ужасно. Они ни на что ни годны. Натуральные отбросы. - выругался Ликтор. - По-крайней мере, они в случае чего, обеспечат численное преимущество. Идем далее. Вот этот запечатанный конверт ты передашь сэру Глерфу, сам знаешь когда. И не вздумай проговориться Орсису или ещё кому о нём. Помни, это крайняя мера, отдашь конверт только если поймешь, что ситуация абсолютно безвыходная. - Вас понял. - сказал Ликтор, бережно укладывая конверт в свою сумку. - Кстати об Орсисе. Он сейчас прибудет. Хочет обсудить что-то перед моим отбытием. - Центурион, к вам Орсис. - доложил вошедший в комнату анкарийского замка легионер. - Ну, по-крайней мере он не опаздывает - тихо сказал Люций - Пусть войдет. В зал немедленно вошел Орсис. Он старался высоко держать голову, но бегающие глаза выдавали то, что он сильно нервничал. - Центурион, это правда, что вы уводите почти всех солдат Ордо Аквилы из города? - Да, господин Орсис, вы абсолютно правы. - ленивым голосом сказал Остерус - Я требую от вас остаться! Это я нанял вас для защиты города, ваши действия нарушают контракт! - Орсис старался говорить спокойно, но его голос временами срывался. - С вами останется мой квартирмейстер Октавис, - указал Люций на стоящего Ликтора - а также две когорты легионеров. Помимо этого, вы выделите деньги на подготовку дополнительных отрядов и тренировку ополчения и стражи. - Я выделю?! Я выделю!!? Да что вы себе позволяете, я и так заплатил вам больше чем требуется! А теперь, вы говорите, чтобы я оплачивал вам нарушение контракта? Вздор!! Вы ни единого империала больше не получите! - Орсис наконец перестал себя сдерживать и выдал гневную тираду. - Аха-ха-ха - Люций откинулся на спинку стула и картинно рассмеялся - Орсис, ты видимо забыл, как работают наемники. Я напомню - они работают за деньги. Я ведь прав, Ликтор? - Вы правы, господин центурион - четко ответил Октавис - Но вы же офицер Секстум, вы не можете... - Оооо, Орсис, могу - Люций встал из-за стола и двинулся на Орсиса. Центурион был на добрых пол-головы выше гильдмастера и угрожающе навис над ним - Ещё как могу... - Н-но, это мятеж. Если мы обратимся к Императору... - На днях, я говорил с сэром Глерфом - Люций принялся медленно разгуливать по комнате - И знаешь, узнал много нового. Я человек военный, и в судебном ремесле не разбираюсь, но сэр Глерф - прекрасный преподаватель. К примеру, я узнал, что существует правило надежности свидетеля. Если два свидетеля на суде расходятся в словах, то верить следует тому, за кого могут поручиться более уважаемые люди - дворяне Империи...солдаты Секстум. А кто поручится за то, что вы говорите правду? Торгаши из вашей городской гильдии? Или ремесленники, ковавшие мечи для тяньвэйцев? Орсис немного опешил, обдумывая слова Люция. - Орсис, мы не желаем вам зла и не собираемся бросать город. Я обещаю обеспечить городу максимальную защиту - подал голос Ликтор. Орсис исподлобья посмотрел на него. - Я...вы... - Орсис как-будто потерял дар речи. - Ликтор проследит, чтобы ты покрыл все сопутствующие расходы. Стоит ли говорить, что городская казна тоже в распоряжении центуриона? - спросил Остерус. - Казной города ведает госпожа... - Госпожа Дарракарион здесь остается исключительно как командир своих войск. Делами города с этого дня управляет центурион Октавис. Я не собираюсь дальше тебя убеждать, Орсис. И это последний раз, когда мы тебя уговариваем, а не сносим голову. Надеюсь, у центуриона не возникнет с тобой противоречий? - Нет, не возникнет - Орсис наконец выпрямился и злобным взглядом смотрел на обоих легионеров. - Чудно. Можешь быть свободен. Орсис развернулся и быстрым шагом ушел, бормоча про себя страшные проклятия. Когда он скрылся за дверью, Люций выдохнул. - Дьявол, Ликтор, твой план сработал. Но я больше не буду участвовать в подобных спектаклях. В следующий раз, найми актера! - Хорошо, командир - ответил Октавис. - Но, согласитесь, получилось очень натурально. Он действительно поверил, что мы переметнемся на сторону тяньвэйцев, стоит ему зажать хоть одну монетку. - Да-да, если ждешь похвалы, то твоя идея была действительно хороша. А теперь, мне нужно отдохнуть от этих...переговоров.
Вы получили ответ от баронов Тито: Асторат д'Роун
Цитата
Я не собираюсь больше быть ничьим оружием и у меня нет желания воевать в вашей или какой-то другой войне. Я хочу отправиться в Имперский город и убить мразь, оскверняющую кровь Мефистона. Конечно, вы меня просто так не отпустите, поэтому я готов рассказать вам об обороне Ялена, это все сведения о тяньвэйцах, которыми я располагаю, а также отправить письмо своему сыну Дамиану в Ялен. Он найдет способ вам помочь, в случае чего. Если вас это не устраивает, я готов принять смерть прямо сейчас. Наследие Тито погибло, мне больше нечего защищать. Только месть теперь имеет смысл, вы и сами это прекрасно понимаете, Вейерон.
Морис Скели
Цитата
Я выбираю смерть. Последние события не лучшем образом сказались на моем здоровье, я чувствую, что мне осталось совсем немного времени. Я не боюсь пытки, потому что не переживу её, но хочу попросить вас о последней услуге. Если вы все-таки захватите Ялен - не убивайте моих родственников. Я беру ответственность за все действия моего дома на себя, и готов принять наказание.
Нирок Аларик
Цитата
Я готов поделиться информацией, в обмен на жизнь. Я знаю, чего хотят тяньвэйцы. Они строят в Грейбенбурге и Ялене флот, для того, чтобы полностью захватить реку Окс. Их корабли непригодны для хождения по рекам, поэтому они используют моих строителей, чтобы делать наши корабли. Когда я в последний раз был в Грейбенбурге я узнал, что у них кончается корабельный лес. Они собираются захватить Лоддир, чтобы возить лес оттуда. Им в этом помогут какие-то предатели, но не из земель Тито, а откуда-то ещё. Ещё я знаю, что в Ялене и Грейбенбурге огромное количество солдат, тысячи, десятки тысяч. Им приказано охранять порты любой ценой до тех пор, пока флотилия не будет достроена, поэтому они не атакуют вас. Это...Это все, что мне известно, надеюсь, это стоит моей жизни? И прошу...не отправляйте доказательства моей смерти в Ялен. Мои сестра и мать...Они немедленно их казнят, они не смогут доказать свою полезность...Тяньвэйцы не склонны держать пленников просто так, если пленный бесполезен, его убивают.
Азкалон Кайтл
Цитата
Я устал. Устал от этой войны, от разрухи и смерти, что преследуют всех нас. Мой лорд предал нас, мой дом разрушен, вассалы убиты, а родные в плену. Я не хочу воевать, снова и снова попадая в порочный круг разрухи и хаоса. Барон Асторат убеждал меня, что так мы сможем отомстить безумному Лорду, но сейчас я понимаю, что в мести, как и в этой войне, нет смысла. Пожалуй, только погибнув, я смогу вырваться из этого бесконечного цикла. Возможно, в гибели моего брата перед самой войной была некая божественная закономерность? Кто знает, как бы он поступил, будь он свидетелем падения Тито? Вейерон, мой ответ - смерть. Это единственное решение, которое я могу принять, сохранив честь и гордость.
Прошел военный совет Альсония Сципия:
Цитата
Мы идем на Райкенштайн, нужно добить Коракса в его логове, пока он ослаблен. Тяньвэйцев, судя по всему, не волнует его судьба и это станет его погибелью. Сэр Тристан Фольсур, вы останетесь в Таноне, чтобы следить за дорогами из Ялена и Грейбенбурга. Помните, что нам не нужно геройство, если силы врага будут несоизмеримо велики, оставляйте замок и двигайтесь на соединение с нами. Лорд Дарракарион, ваши силы отправятся к Райкенштайну в авангарде, вместе с нашей кавалерией. Вы не отягощены пехотой, поэтому можете застать Кораксов врасплох, или даже догнать их уходящую армию. Между нами будет вереница разведчиков, которая обеспечит постоянную связь, если возникнут трудности - отходите к основным силам. Также, можете отправить отряд конницы в Дарракарию, нам пригодится любая поддержка. Райкенштайн не имеет мощных укреплений, поэтому мы можем взять его до наступления холодов и закрепится в нем.
После совета, он обратился лично к вам:
Цитата
Вейерон, бароны Тито - это исключительно ваша добыча, и вам решать, как с ними распоряжаться, но я против того, чтобы вы посылали в Ялен угрожающие письма и части тел баронов. Если сведения, которыми располагают бароны верны, то в Ялене находится огромная армия. Вряд ли из-за письма они решат игнорировать приказ обороняться, но кто знает, вдруг какой-нибудь мстительный баронский сын решит собрать войска и вершить возмездие. Меньше всего нам нужно беспокоить эти осиные гнезда. У нас мало еды, её не хватит на зимнюю кампанию. С наступлением холодов нам придется воздержаться от активных действий, а если мы потерпим неудачу в Райкенштайне - то кроме Танона нам уходить некуда. Если он будет в осаде, это усложнит и без того сложную ситуацию. Поэтому предлагаю вам отставить это ребячество, и воевать с холодной головой. В противном случае, вы будете сами по себе.
Мелвилл Моролла ответил по поводу условий присоединения Трамиса:
Цитата
Очевидно, что демократический нрав этого острова не позволит создать здесь полноценное лордство - это вызовет сильное возмущение, особенно среди свободных граждан. К счастью,Смитсоны, да упокоятся их души с миром предлагали иной план - выборный лорд, кандидатура которого должна была одобряться Императором. Так как патрициев уже нет, я немного изменил эту систему - все трибы Трамиса, избирают представителей в деканат, а из них, Император назначает Верховного Лорда-Канцлера Трамиса. Разумеется, пожизненно. Такая система одновременно оставляет видимость демократии на острове и делает процедуру назначения правителя максимально управляемой и манипулируемой в ту сторону, которая угодна Империи. Разумеется, старые семьи патрициев нужно уничтожить. Коломбо это тоже касается.
Разведчики Сагридиса Нистариона обнаружили рядом со Светлым долом несколько уцелевших селян. Они говорят, что Дарракарионы воюют где-то на севере.
Ариакас заявил, что будет командовать солдатами-рабами до последнего вздоха и пойдет в бой, даже если ему отсекут обе руки.
Пленники содержатся в темнице Танона
Вы переформировали отряды драконидов. Из наиболее здравомыслящих сформирован отряд тяжелой кавалерии
Плащ для Архонта сшит.
Кейер Дарракарион пообещал максимально хорошо изобразить Архонта-фальшивку
Лорд Сципий предложил всем командующим поделиться своей добычей в Таноне, чтобы нанять наемную армию Беззвучных. Это позволит уберечься от действий тайных агентов Коракса, а также нанести ему удар там, где он не ожидает.
Люций Остерус вместе с основными силами Ордо Аквила и Золотыми крыльями отбыл к Карэнделю. Главным в Анкарисе остался квартирмейстер Аквилы Ликтор Октавис.
Разведчики Ликтора обнаружили в лесу банду разбойников, которые могут быть причастны к пропаже Нории Вейс. Однако все его люди заняты обучением стражи и ополчения Анкариса, поэтому отправить их на спасение Нории он не может.
Разведчики Ликтора обнаружили недалеко от Светлого дола военный лагерь. Судя по всему драконидский, но стяги и знаки отличия не похожи ни на один из принадлежащих Дарракарионам или их вассалам.
Дополнительная подготовка отрядов начата.
Моролла нашел лазейку против нечистых фермеров, однако просит две сотни золотых для того, чтобы дать несколько нужных взяток и купить информацию.
Угодья О'Рузов находятся в ведении казны, однако практически не обрабатываются и приносят мало урожая.
Полки триб практически непригодны для реального боя, однако хорошо справятся с обеспечением порядка и засадами, при нападении врага на остров.
Расследование против городской стражи начато. Первые результаты, возможны зимой.
Ройс Альдвин был очень удивлен, однако с радостью согласился возглавить Корпус Морской Пехоты
Слежка и патрулирование организованны.
На Трамис приплыло четверо лоддирских рыбаков. Они говорят, что Лоддир внезапным нападением был захвачен врагом. Наследник Цианорикс пытался организовать сопротивление, но так как армия лоддирцев на континенте, ему пришлось отступить. Рыбаки утверждают, что захватчиками были не тяньвэйцы. У них не было знамен и опознавательных знаков, но их одежды были похожи на имперские или трамишийские.
Доход от налогов на Трамисе - 1700 золотых.
Налоги из Анкариса переданы в распоряжение Ликтора Октависа
В Таноне награблено на 1400 золотых.
Сообщение отредактировал Diamato - Четверг, 11.06.2020, 22:05
Сорен Тито медленно и осторожно приблизился к деревянной двери. Он ещё раз посмотрел по сторонам. Всё это время местоблюститель находился в одном из отдалённых крыльев дворца. Раньше здесь располагались церемониальные помещения, но вследствие того, что надобность в этом отпала, Сорен приказал разместить здесь вышестоящих жрецов Видящего. Также именно здесь жили и обучались его воспитанники. Тем не менее, невзирая на все попытки заполнить пустоту, царившую в стенах дворца после битвы за Имперский Город, здесь по-прежнему было угнетающе пусто и тихо. Изредка ему попадались одинокие группы чиновников и жрецов, отвешивавших ему поклоны, но в основном Сорен был здесь в одиночестве. Даже сейчас его поражали чудовищные размеры дворца. Насколько он помнил, именно здесь должен было располагаться помещение, отведённое под небольшой госпиталь, предназначенный для жрецов и воспитанников Видящего. Сорен беспокоился об их здоровье, а потому приказал содержать во дворце лучших лекарей в Имперском Городе на случай различных инцидентов и происшествий. К счастью, до поры до времени в их услугах нуждалось лишь несколько жрецов, страдавших от различных мелких болезней, да некоторые воспитанников, получавших ушибы и тумаки во время многочисленных тренировок. Однако сейчас дело не ограничилось одними синяками. Впервые за все эти месяцы пролилась кровь одного из его воспитанников. Сорен сжал кулаки, мысленно проклиная как глупых мальчишек, вздумавших прийти на тренировку с настоящим оружием, так и самого себя за то, что он не сумел остановить их. Затем он вспомнил таинственный голос, заставивший его стоять на месте и просто наблюдать за тем, как лилась кровь его приёмных детей. Голос был неизвестен Сорену, как и его обладатель. Однако с каждым его появлением он чувствовал, будто сталкивался с кем-то до жути знакомым, словно их что-то связывало. Это наводило его на сумасшедшие и пугающие теории, за одно упоминание о которых можно было до конца своих дней получить репутацию безумца и лунатика. Впрочем, в глазах Империи он уже был безумцем и лунатиком. В любой другой момент Сорен бы улыбнулся от столь явной иронии, но в этот раз у него уже попросту не оставалось для этого никаких сил. Лекари заверили его, что Лион поправится. Ему повезло, что дело ограничилось лишь порезом, и он не лишился глаз. Они сказали, что у юноши крепкое здоровье, и он справится с ранениями. Уже к концу сезона он должен был вернуться к обучению. Тем не менее, Сореном по-прежнему владела тревога. Несколько раз он уже навещал Лиона, но каждый раз этого оказывалось недостаточно, чтобы развеять все его страхи. Ему хотелось встретиться с ним ещё раз. Чувствуя себя неуютно, словно уличный мальчишка во время своей первой кражи, Сорен нагнулся и прислушался. Из-за двери раздавались детские голоса. Один из них тихий и несколько меланхоличный принадлежал девочке, а другой, более спокойный и твёрдый явно был юношеским. Одного из говоривших он узнал сразу. Голос Лиона трудно было перепутать с кем-то другим. Чуть позже он опознал и её. Эта девочка была одной из его воспитанниц. Кажется, её звали Катериной. Перед его взором предстал образ невысокой и худенькой девочки с задумчивым мечтательным лицом и добрыми детскими глазами. Он помнил, что в последние месяцы они с Лионом стали видеться чаще, нежели другие воспитанники. Была ли это дружба или что-то иное? Наконец, он услышал, как кто-то направился к двери. Сорен торопливо ушёл в сторону и поспешил оказаться за дверью. Ему не хотелось, чтобы его видели здесь. Это было смешно. Местоблюститель вынужден прятаться от своих же воспитанников в собственном дворце. Однако он помнил, насколько эмоциональной и впечатлительной была эта девочка. Она чуть ли не боготворила его и при каждом появлении так и норовила упасть ему в ноги и просить благословить её. Раны Лиона должны были сильно расстроить её, и Сорену не хотелось ещё больше её тревожить. К счастью, кажется, она не заметила его. Выйдя из комнаты, девочка, направилась по коридору. Звук её маленьких шажков эхом раздавался вокруг до того момента, пока она не оказалась слишком далеко от него. Выйдя из своего импровизированного укрытия, Сорен подошёл к двери. Он подождал несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, а затем медленно и аккуратно вошёл внутрь. Вскоре он оказался в просторном помещении, в котором было множество кроватей и шкафов, забитых лекарствами, снадобьями и книгами. Палата пустовала, и в этот раз там был лишь один пациент. Лион, находившийся на одной из самых дальних коек, читал какую-то книгу и, казалось, даже не заметил, что у него появился ещё один посетитель. Однако это впечатление было ложным. Уже спустя мгновение юноша убрал книгу, а затем взглянул на Сорена спокойными дружелюбными глазами, будто бы они заранее договорились о встрече, и он лишь ждал его появления. Сорену было больно смотреть на некогда прекрасное лицо Лиона, большая часть которого теперь была скрыта за белой тканью, которой лекари перевязали его порезы. Лишь яркие льдистые голубые глаза оставались на свободе, выжидающе смотря на массивную фигуру местоблюстителя. -Приветствую, владыка, - сказал Лион и попытался подняться с постели, чтобы отвесить ему поклон, как было принято в их среде. Однако едва он сделал эту попытку, как к нему резко приблизился Сорен и положил руку на его плечо, оставив в лежачем положении. Он не знал, в чём была причина, но ему было больно смотреть на то, как пострадал его воспитанник. Каждого из них был близок к нему. Они будто бы были его родными детьми. И лишь одна только мысль о том, что Лион будет подвергать себя боли только для того, чтобы поклониться ему, вызывала в Сорене угрызения совести. -Не вставай, тебе ещё запретили покидать постель, - сказал ему Сорен. Он пытался сделать так, чтобы его голос звучал холодно и строго, но при всём своём желании он не мог избавиться от тёплых и заботливых отцовских ноток в его словах. К счастью, мальчик послушался его, и остался на своём месте. Он положил голову на подушку и виновато посмотрел на местоблюстителя. -Простите, что мы с другом пошли на это. Это была… моя идея. Я сглупил и теперь поплатился за это. Хоть Лион и хотел, чтобы в его голосе было как можно больше раскаяния, всё же Сорена не покидало ощущение, будто юноша не придавал этому такое большое значение. Его слова звучали убедительно, но уж больно правильно, будто он говорил заранее отрепетированную реплику. Сорену казалось, будто каждое его слово является лишь одним из множества повторений. Его речь была слишком правильной, но в то же тёплой и живой. Раньше ему было некомфортно находиться с Лионом, будто бы мальчик постоянно исследовал и изучал его, словно какую-то интересную находку. Сейчас же он привык к такому поведению. Лион просто был…другим. Даже сейчас мальчик оставался для него загадкой. -Главное, что ты остался жив, - наконец, ответил Сорен, вздохнув. – Лекари надеются, что раны быстро затянутся. Главное, что не задеты глаза. -Я знаю, - ответил Лион. Мальчик говорил так спокойно и уверенно, будто он сам обрёл это знание, не прибегая к помощи сторонних людей. В этот миг Тито вспомнил сцену, разыгравшуюся сразу после той тренировки. В его голове по-прежнему раздавался голос того человека. Это могла быть просто игра его воображения, но было слишком уж много совпадений. Что если… Будь он помоложе, то посчитал бы это безумием. Это противоречило всем законам, как научным, так и божественным. Однако он уже слишком много лет прожил со своим даром, чтобы скидывать всё на обычное безумие. Такое объяснение было слишком простым и лишь показало бы его нежелание видеть истину. Чтобы как-то отвлечься и заодно вернуться к разговору, Сорен протянул ладонь к стоявшему у кровати маленькому столику и взял в руки лежавшую там книгу. Это оказался пухлым том под названием «О военном искусстве» за авторством Гунгира Фелиниуса. Сорен задумчиво осматривал кожаный переплёт, затем открыл книгу и пролистал несколько страниц. В нём пробудились детские воспоминания о бесконечных тренировках и бессонных ночах в библиотеке, когда он, будучи мальчишкой, страстно желал служить в Секстум и когда-нибудь дослужиться до легата, а то и выше. -С тобой ещё продолжают занятия? Лион кивнул. -К сожалению, мне запретили возвращаться к тренировкам до того момента, как с меня снимут все повязки, - грустно промолвил он. – Но мне никто не запрещает читать. Раз в день ко мне заходит один из учителей, и мы обсуждаем прочитанное. Лишь в этот момент Сорен обнаружил, что помимо книги, на столе находилось что-то наподобие писарской записной книжкой, страницы которой покрывали мелкие записи и несколько арифметических вычислений и формул. Всё это соседствовало с конспектом из той самой книги, что Сорен сейчас держал в руках. Судя по всему, Лион пытался на основе этих данных вычислить размеры армий и численность военных отрядов, о которых упоминал автор. - Мне казалось, наставники и лекари сказали, что тебе нельзя напрягаться, пока ты полностью не поправишься. -Они говорили об этом, - беспристрастно ответил Лион. – Я настоял на этом. Я не могу сейчас тренироваться с мечом, но что мне мешает просто читать и писать? Руки у меня есть, глаза тоже. Голова также при мне. Что ещё нужно для того, чтобы учиться? В конце концов, наставники всё же согласились продолжить обучение. Знание – это единственное благо… -…И единственное зло есть невежество, - прервал юношу Сорен, закончив за него его же мысль. Он сам поразился тому, как он смог так быстро вспомнить эту цитату. Кажется, она когда-то встречалась ему в одном из имперских учёных трудов, но он никак не мог вспомнить, где именно. Когда он прочитал его? Кажется, лет в шестнадцать? Он уже слабо помнил события столь дальних лет. Это было так давно… Казалось, будто миновала целая вечность. -Да, Кренис Анкарийский явно был гением, хоть у него и на редкость сухой и неприятный стиль, - сказал Лион, словно прочитав его мысли. – Мне особенно понравилось «Искусство последовательности мысли». Кажется, эта фраза была в предисловии. Внезапно Сорен почувствовал какую-то радость за воспитанника. Он с гордостью смотрел на него, наблюдая за его успехами, словно перед ним был он сам. Глупо было отрицать, что спустя столько месяцев он воспринимал этих детей, как собственных сыновей и дочерей. Как будто к нему вернулось то, что он потерял… -Ты близко сошёлся с Катериной? – внезапно спросил Сорен, решив в очередной раз сменить тему. На миг ему стало стыдно, что он решил задавать настолько личные вопросы ещё невинному мальчику, но, казалось, Лион не испытывал по этому поводу никаких затруднений. Он спокойно взглянул на местоблюстителя, улыбнулся, а затем невозмутимо ответил: -Она вызвалась помочь мне с моими ранами. Вы бы видели, как она испугалась, когда увидела моё лицо тогда… Она была со мной до конца, помогала лекарям, а затем целые ночи проводила в палате, чтобы мне не было скучно. Приносила ко мне свою еду, тащила книги из библиотеки. Представляете? Я даже завидую ей… -Почему? – недопонял Сорен. -Для ребенка, выросшего на улице у неё на удивление добрая душа, - объяснил Лион. – Я знаю много других беспризорников. Большинство из них те ещё мрази, которые за кусок хлеба готовы перегрызть кому-нибудь глотку. Я ни от кого другого не видел такой же жестокости... Даже про себя я не могу сказать, что я сильно отличаюсь от них. А вот Катерина другое дело… Лион тяжело вздохнул. На какое-то время воцарилось молчание. Сорен обдумывал слова воспитанника. Он до сих пор удивлялся тому, насколько правильной и взрослой была его речь, так контрастировавшая с его детской внешностью. Хоть ему и было ещё не так много лет, казалось, будто Лион уже давно был зрелым мужчиной. Слова юноши тронули его, заставив улыбнуться. Тем не менее, как бы ему не хотелось побыть здесь подольше, он понимал, что уже сказал всё, что хотел. Сорен поднялся с кровати. Какое-то время он задумчиво смотрел на Лиона, пытаясь придумать, чтобы он мог пожелать мальчику, прежде чем уйти. Однако именно в этот момент он никак не мог найти нужных слов. Наконец, Сорен ограничился словами прощания, добавив, что ещё навестит его в ближайшие дни. Лион лишь благодарно улыбнулся и слегка поклонился, уважительно, но в то же время так, будто лишь делал уступку. Только после этого Сорен позволил себе уйти из комнаты, оставив воспитанника в одиночестве.
Имперский город. Одно из гостевых крыльев Императорского дворца
Сорен Тито с трудом нашёл нужное ему крыло дворца. Хотя он и прожил здесь уже более года, большая часть этого сооружения по-прежнему оставалась для него загадкой. В этой части дворца он был впервые. Должно быть, когда-то здесь располагались служебные помещения, связанные непосредственно с деятельностью Императора и Совета Лордов. После восстания Секты крыло пустовало за ненадобностью до того момента, пока не произошёл арест членов семьи Вичи и их служащих по всему Имперскому Городу. Фарис решил разместить их здесь, посчитав, что их не стоило кидать в тюрьму. Сорен был даже рад, что их отвели именно сюда. Тут их было куда проще найти. Сопровождало его двое гвардейцев, но в этом не было особой необходимости. Судя по словам Фариса, пленники не были опасными и вели себя послушно и спокойно. Тем не менее Сорен всё же решил их захватить, чтобы придать встрече большей официальности. Кроме того, так ему было куда спокойнее. На мгновение он подловил себя на мысли, что в последнее время у него развилась сильная паранойя. Это был дурной знак. Было ли это из-за простых видений или просто дурное предчувствие? Он не мог сказать. Наконец, слуга довёл его до дверей, за которыми начинались личные покои пленённого Вельдена Вичи. Сорен несколько раз проиграл в воображении предполагаемый диалог с главным представителем Вичи в Имперском Городе, представляя разные варианты развития их переговоров. Он попытался учесть все возможные варианты, однако каждый раз у него возникало ощущение, будто он что-то упускает. Наконец, он выбросил из головы все лишние мысли, после чего несколько раз тихо и размерено постучал в дверь. Вскоре оттуда раздался спокойный и вежливый голос, приглашавший их войти. Сорен оставил гвардейцев у двери, а затем открыл дверь. Помещение, отведённое для содержания Вельдена Вичи, представляло собой достаточно просторную комнату, когда-то использовавшуюся в качестве личных покоев. Отделана она была с достаточным изыском и богатством, но в то же время изящно и размеренно, не портя глаза безвкусной и вычурной роскошью. Сорен первые несколько мгновений задумчиво осматривал помещение, в особенности отметив портреты и картины, висящие на стенах, и несколько книжных шкафов. Оставалось ли это ещё от предыдущих владельцев покоев, или же это было принесено сюда в соответствии с пожеланиями Вичи оставалось загадкой. Наконец, его взгляд остановился на нынешнем владельце комнаты. Вельден Вичи оказался долговязым мужчиной средних лет с худым вытянутым лицом, со стороны напоминавшем лису, с ухоженными и причёсанными русыми волосами, острой бородкой и длинными усами. Довершал картину его костюм, состоящий из аккуратного и строго тёмного камзола и белых брюк. Казалось, появление хозяева Имперского Города в его покоях нисколько не удивило Вельдена. Он находился за столом, держа в руках небольшом томик. Увидев местоблюстителя, мужчина убрал книгу, медленно и размерено поднялся из-за стола, а затем слегка поклонился, вежливо, но в то же время с достоинством и гордостью. -Приветствую вас, господин местоблюститель, - сказал он официальным вежливым голосом. – Рад, что вы решили навестить меня. -Добрый день, - промолвил Сорен, ответив ему таким же поклоном. – Вас хорошо здесь разместили? Нет никаких жалоб? -Нет, всё в порядке, - ответил Вельден. – Ваши люди были…вполне вежливы со всеми нами и обеспечили хороший приём. Сорен пытался понять, была ли ирония в его словах, но тон его голоса оставался непроницаемым и безмятежным, и ему было трудно сделать из него какие-то выводы. Сорена по-прежнему удивляло, что Вичи настолько спокойно воспринимал своё пленение и недавний погром его гильдии. Он ожидал возмущения, негодования, угроз, какого-то конфликта, но всего этого не было. Невзирая на всё, что случилось за последние дни, у Вельдена не наблюдалось никакого страха или беспокойства. У него был такой вид, будто бы он находился у себя дома, а не под арестом. Сорена не покидало ощущение, словно он пришёл не на допрос или на переговоры с арестованным дельцом, а на какое-то деловое совещание в торговой гильдии. С одной стороны, это смущало его, но с другой и странным образом успокаивало. По крайней мере, можно было избежать ненужных конфликтов. -Что же, - наконец, промолвил Вельден, нарушая молчание. – Я полагаю, что вы пришли не только для того, чтобы узнать об условиях моего содержания? -Вы правы, не только для этого, - сказал Сорен. – Я бы хотел поговорить о вашем послании и заодно решить наш конфликт… Я могу присесть? -Конечно, - спокойно сказал Вельден. – Это же ваша собственность. Я здесь не хозяин. Местоблюститель расположился за столом. Поколебавшись на мгновение, Вельден последовал его примеру, заняв противоположное место. Какое-то время они смотрели друг на друга, прежде чем Сорен не решился заговорить. -В первую очередь, мне хотелось бы принести извинения за всё произошедшее, - промолвил он. Если Вельден и был как-то удивлён или обрадован таким жестом со стороны местоблюстителя, то не подал виду. Он благосклонно взглянул на него и слегка кивнул. -Это хорошее начало, однако всех наших проблем это не решит, не правда ли? К сожалению, одних только слов обычно бывает недостаточно, - Вельден призадумался, а затем продолжил. – Мне хотелось бы узнать, почему вы вообще решили провести подобное…мероприятие? Вроде бы мы прежде не перебегали вам дорогу, господин местоблюститель. Сорен в ответ театрально вздохнул. -Честно? На это была свои причины. Во-первых, мне нужны были деньги на армию. Как видите, мои силы сейчас хоть и многочисленны, но им не хватает немного…подготовки, - он иронично улыбнулся. – Тут же ещё угроза голода и вести о потенциальном тяньвейском вторжении… Во-вторых, мне казалось, что, поскольку Вичи финансово и политически поддерживают Магнуса, то вы также считаете меня врагом... -Подождите, - промолвил Вельден. – Мне кажется, вы кое-что не понимаете. Прежде позвольте вам объяснить позиции моей гильдии и моей семьи. Мы не занимаемся большой политикой. Мы не можем являться чьими-то союзниками или врагами, поскольку находимся вне этой игры лордов и императоров и живём совсем по другим правилам. Нас в первую очередь интересуют лишь наш бизнес и его безопасность. Да, мы профинансировали военную кампанию Императора, но сделали это в интересах нашего дела, ничего более. Если враг захватит континент, то настанет конец нашей торговле. Нам это не выгодно, само собой. Мы всего лишь заключили деловое соглашение. С вами у нас никаких конфликтов не было, пока не произошло это…недоразумение. Нас не волнуют ваши отношения с Императором до той поры, пока нас не начинают в это впутывать против нашей воли. Говорил он мягко и спокойно, словно объясняя самые очевидные вещи, но в то же время, стараясь, чтобы его речь не выглядела назидательной или навязывающей. -А если вам нужны были деньги, то достаточно было просто обратиться к нам, без угроз и оружия, - продолжил Вичи. – Мы могли бы выдать вам такой же кредит, что и всем прочим нашим клиентам. И не нужно было бы прибегать к таким варварским методам. Мы же, в конце концов, цивилизованные люди, а не какие-нибудь горцы или дикари-тлакоци. -Тогда это действительно было одно большое недоразумение, - промолвил Сорен, в голосе которого даже проскользнуло что-то вроде сожаления. -Что было, то было, - примирительно сказал Вельден. – Мы не хотим враждовать с вами, господин местоблюститель. Скорее наоборот. Мы просто хотим остаться при своём и по возможности избегать ненужных ссор. Этот конфликт навредит и нам и вам, если вовремя не остановится. Что же… я уже высказал вам своё предложение. Какова ваша позиция? -Моё предложение таково, - наконец, сказал Сорен после небольшой паузы. – Я верну вам весь ваш капитал и даже готов компенсировать разгром, который учинили мои люди в ходе задержания. Сделаем вид, будто всего этого не было. Но взамен у меня есть просьба. -Я слушаю вас. -Вы, наверное, слышали, что враг вновь подбирается к Имперскому Городу, а попытка Магнуса разгромить их флот провалилась? Думаю, ни для кого не секрет, что, скорее всего целью их последующей атаки окажемся мы. Как бы вы не относились ко мне и к моим людям, я пока что являются единственным человеком, способным защитить это место. Тяньвейцы же являются нашими общими врагами, и я сомневаюсь, что под их властью ваш бизнес будет процветать… Для обороны Имперского Города нужна хорошая армия, а хорошая армия нуждается в деньгах. Поэтому взамен я хотел бы попросить вас помочь мне с улучшением обороноспособности города. Мне кажется, это лишь послужит общему благу. -Это всё? -Да. Вельден на какое-то время глубоко призадумался. Дотронувшись до своей бороды, он пристально смотрел в окно, казалось, рассматривая все перспективы и возможные убытки от такого предложения. Наконец, он пожал плечами и вновь посмотрел на Сорена. -Что я могу сказать, господин местоблюститель… - сказал он, вздохнув. – Я понял вашу позицию, но пока что я не могу однозначно ответить на ваши условия. Мне необходимо поговорить с моими коллегами и всё взвесить. Но я всё же рад, что мы смогли встретиться и цивилизованно обсудить этот вопрос. -Рад, это слышать, - сказал Сорен, улыбнувшись. – Прежде чем уйти, я должен сказать ещё кое-что. Каким бы ни оказался ваш ответ, я вас не буду более держать под стражей. И ещё кое-что… В этот момент Сорен нахмурился и печально вздохнул, повернувшись к окну. Какое-то время он мрачно смотрел на птицу, пролетающую возле одной из башен дворца. Лишь в тот момент, когда она скрылась из виду, он повернулся к Вельдену и продолжил: -Я искренне надеюсь, что нам всё же удастся прийти к соглашению. Мне кажется, что оно выгодно для нас всех. Все конфискованные деньги по-прежнему лежат в казне, и я готов их тут же вернуть, но лишь в том случае, если мы достигнем согласия. Что касается гроссбухов, то вы имеете полное право их сжечь, но от этого нам всем станет только хуже. Допустим, жители Имперского Города и вправду будут очень этим недовольны. Они могут даже поднять на меня оружие. Но в таком случае я не думаю, что они сами смогут защититься от врага без моих людей. Кроме того, это же убытки и для вас, ведь в таком случае вам придётся начинать в Имперском Городе всё заново. Мне бы не хотелось, чтобы доходило до такого. Сорен тяжело вздохнул и сказал: -Я искренне сожалению, что так случилось и ещё раз приношу вам извинения за это недоразумение. Я надеюсь, что нам всё же удастся найти выход из этой ситуации и не прибегать к крайним мерам. -Я предполагаю, что нам удастся что-то придумать, - произнёс Вичи. – Но я повторюсь. Решение принимать не только мне. Поэтому ответ прямо сейчас я предоставить не могу. -Конечно, я вас не тороплю. Как бы то ни было, я рад, что нам удалось спокойно поговорить. В наше время это редкость. Они помолчали какое-то время. Каждый из них обдумывал прошедшую беседу. Сорену казалось, что ему нужно было добавить что-то ещё, но в голову не приходило никаких мыслей. Ему пришлось признать, что он сказал уже всё что мог. Теперь оставалось лишь надеяться на здравомыслие и благоразумие этого человека. -Вы не хотите чего-то выпить? – внезапно спросил Сорен, решив сменить тему. -Нет, спасибо, мне недавно приносили обед, - ответил Вельден. Сорен решил, что на этом их беседа закончилась. Он встал со стула и кратко попрощался с Вичи, прежде чем покинуть помещение, оставив Вельдена в одиночестве.
Сообщение отредактировал Мануил - Понедельник, 15.06.2020, 21:44
Когда-то это был один из столичных храмов Дирцина. Будучи одним из самых древних зданий Имперского Города, он был гораздо старше большинства дворянских домов Даграна, не говоря уже о мелких людишках, снующих, словно муравьи, у его монолитных стен. Гигантское, но в то же время изящное и блистательное здание возвышалось над мелкими столичными домами, подобно сказочному великану. Даже сейчас, когда жрецы его бога были зарезаны прямо на улицах города, здание по-прежнему поражало своим богатством и великолепием. Казалось, само время не властно над этим местом. Этот храм был одним из тех немногих зданий, избежавших выставления на аукцион. Большинство последователей Видящего были твёрдо уверены в том, что величественные и роскошные храмы, украшенные золотом и мрамором, лишь вредили их вере, а потому должны быть преданы забвению. Видящий распорядился продать большую их часть. Однако некоторые из них всё же были оставлены. Некоторые из проповедников были уверены, что этим зданиям можно было найти достойное применение. Большинство правоверных были выходцами с улицы, не имевшими ни гроша в кармане, и им нужна была еда и крыша над головой. Тогда было решено оставить несколько из храмов, чтобы превратить их в общины для правоверных. Невзирая на презрение по отношению к бывшим обитателям этого храма, Деймос не мог не испытывать благоговение перед столь величественным сооружением. Будучи сыном каменщика, он мог в полной мере оценить столь великий труд, проделанный древними мастерами. Как же жаль, что все их силы ушли впустую. Боги не нуждаются в роскошных храмах и тщеславных жирных жрецах. Им важна лишь вера, идущая из самого сердца. Главная ошибка их врагов в том, что они считают, будто вера – это что-то простое и обыденное. Они думают, что достаточно лишь ходить в храм, молиться и приносить богам обильные жертвы. Знают ли они о том, что это не вера, но лишь попытка купить благословение богов? Если человек не готов принести в жертву собственную плоть и кровь, то как он может считать себя верующим? Деймос был черноволосым мужчиной средних лет худощавого телосложения и невысокого роста. Многочисленные морщины и седина, затронувшая его волосы, говорили о солидном возрасте, хотя он едва-едва миновал третий десяток. Его болезненные черты лица и на вид тщедушное телосложение могли составить неверное представление об этом человеке. Невзирая на многочисленные болезни, он отнюдь не спешил умирать. Трудности лишь закалили его тело и дух. Проведя большую часть жизни в уличных бандах, он научился драться, а изнурительные тренировки сделали его тело сильным и подвижным. И пусть ему так и не удастся преодолеть природную болезненность, он компенсировал этот недостаток стойкостью и могучей силой воли. Деймос взглянул на своих людей. Это были такие же преданные и упорные последователи Видящего, что и он сам. Все они носили лишь невзрачные одеяния пепельного цвета, лишённые каких-либо украшений и излишеств. Каждый из них был вооружён. В основном это было трофейное оружие, которое они вырвали из рук убитых ими неверных ещё во время битвы за Имперский Город. Один нёс с собой что-то наподобие знамени с изображением горящей книги и Ока Видящего над ней. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Несущий Икону посмотрел на него, а затем слегка поклонился. Это был крупный человек с кудрявыми рыжими волосами и морщинистым лицом, покрытым многочисленными шрамами и морщинами. Наконец, Деймос отдал приказ двигаться дальше. В этот день у ворот храма оказалась огромная толпа. Правоверных оказалось так много, что не все могли протиснуться внутрь. Им пришлось приложить немало усилий, чтобы пробраться сквозь эту толпу, больше всего напоминавшую бескрайние бурные океанские воды. Деймос с интересом смотрел на этих людей. Молодые, старые, мужчины, женщины и дети, бедные и преуспевающие… Всех их объединяло только одно – слово их пророка, созвавшего свою паству в этот знаменательный день. Наконец, спустя продолжительное время, они оказались внутри. Прежде чем двинуться дальше, Деймос осмотрел внутреннее пространство храма. Невзирая на все попытки сектантов избавиться от каких-либо следов богатства и роскоши, здание по-прежнему продолжало восхищать своим величием и богатством. Как и раньше здесь находились красочные фрески, витражи с историческими и религиозными сюжетами, а также изображения богов, многие из которых сектанты не осмелились уничтожить. Они избавились лишь от скульптур жрецов и правителей, которым здесь не было места. Здесь были и другие изменения, связанные в первую очередь с новыми хозяевами. На стенах Деймос видел грубые и порой неграмотные надписи с прославлением богов и проклятиями в адрес императора и его жрецов. Также здесь были многочисленные штандарты и изображения всевидящего ока или горящей книги – главных символов секты. Однако в первую очередь это должна была быть обитель. Деймос видел многочисленные койки, столы, стулья и прочую мебель, где могли расположить последователи секты. Пробираясь сквозь толпу проходило несколько людей в алых одеяниях. Один из них раздавал людям простенькие глиняные миски с дымящимся бульоном и кусочками хлеба, а другой в это же время благословлял, как пищу, так и едока. В воздухе соседствовал запах пота и аромат благовоний, по традиции возжигаемых перед началом проповеди. Наконец, Деймос двинулся дальше. Ему оставалось идти только вперёд, ведь толпа сама несла его, а повернуть назад было очень трудно, если не невозможно. Обычно здесь куда меньше народу, и здесь можно было вполне развернуться, поскольку здесь обитала лишь паства его учителя, но в моменты, когда созывалась проповедь, правоверные со всего квартала спешили сюда, чтобы услышать его слово. Он понимал, что ему надо было прийти как можно раньше, тогда он мог бы не потерять столько времени на проход сквозь такую толпу, но такой возможности у него не было. Он знал, что его учитель должен быть где-то здесь. Лишь он мог собрать столь огромную толпу в одном месте за считанные часы. Должно быть, он был в своей келье. Другого варианта просто не было. Не мог же он призвать их всех без своего присутствия? Деймосу пришлось остановить одного из служителей, чтобы спросить его, где находился их пастырь. Тот дрожащей рукой показал ему на проход к келье, а затем двинулся дальше, продолжая раздавать еду собравшимся сектантам. У алтаря народу было куда меньше, и Деймос со своим отрядом могли двигаться свободнее. Тут же пред ним предстало несколько мужчин в кольчугах и с копьями в руках, преградивших ему дорогу. Однако одного только сурового взгляда Деймоса было достаточно, чтобы те признали его. Поклонившись ему, воины расступились, пропуская его к двери, за которой когда-то располагались жреческие кельи и внутренние святилища, доступ к которым был открыт лишь избранным служителям Дирцина. Миновав длинный коридор, он со своими людьми, наконец, приблизился к знакомым очертаниям дверей, ведущих в личные покои его учителя. Деймос испытывал сильное желание попросить его пропустить ещё и его людей, но тот настоял на том, что встреча должна происходить лишь между ними. Как бы ему ни было неприятно оставлять своих друзей в неведении, всё же он не мог перечить воле пастыря. Тяжело вздохнув, он хмуро взглянул на Несущего Икону. Тот понимающе кивнул, а затем приказал остальным идти обратно, сказав, что они будут ждать его снаружи. Бросив последний взгляд на уходящих соратников, Деймос отворил дверь и вошёл внутрь. Он оказался в небольшом тускло освещённом помещении. Когда-то это была одна из самых маленьких келий, принадлежащая одному из многих послушников, прислуживавших когда-то жрецам Дирцина ещё до восстания. Специально ли он выбрал самое скромное и невзрачное помещение, или же попросту оно оказалось в лучшем состоянии, нежели прочие, Деймос не знал. Он обвёл взглядом комнату, обратив внимание на полное отсутствие какого-либо декора. Из всего, что хоть как-то могло украшать келью, был лишь личный штандарт учителя с изображением горящей книги, прикреплённый к стене до той поры, пока в нём не будет надобности. Помимо него, в комнате была простенькая кровать, стол, пара стульев, книжный шкаф, забитый под завязку религиозными и философскими трудами, да небольшой сундук, где тот хранил часть своих личных вещей. Больше ничего нового он здесь найти не смог. Наконец, его взгляд остановился на самом владельце кельи. Понтифик Аврелиан, его пастырь и наставник. Это был высокий и массивный мужчина с крепким мускулистым телосложением, скрытым за широкими багровыми одеяниями, лишёнными каких-либо украшений и изысков. У него была гладко выбритая голова, мягкое и аристократическое лицо, лишённое какой-либо растительности с льдисто-голубыми глазами. По сравнению с худосочным Деймосом Аврелиан выглядел настоящим гигантом, на голову возвышаясь над своим учеником. Это должно было внушат угрозу и смятение каждому, кто оказывался рядом с ним, но присутствие понтифика наоборот успокаивало и наполняло его сердце решимостью. Вновь испытав благоговейный трепет перед фигурой наставника, Деймос как можно низко склонил голову, словно мысленно прося его о благословении. -Деймос, мой ученик… Ты всё же пришёл ко мне, - раздался бархатный и мягкий голос, столь контрастировавший с массивной и мощной фигурой его владельца. -Вы звали, и я пришёл, учитель, - совсем тихо ответил Деймос, не решаясь смотреть ему в глаза. Невзирая на то, что они были знакомы уже многие годы, он каждый раз ощущал себя так, будто они встречались впервые. Это было необычное ощущение. Смесь страха и какого-то благоговения, наполнявшая его смыслом и ощущением собственной греховности. Находясь рядом с ним, он попросту не мог стоять прямо, так и норовя наклониться. Деймос не знал, испытывали ли другие люди схожие чувства при встрече с ним. Однако, судя по столь огромной толпе, явившейся на зов понтифика, в этом плане он был не одинок. -У меня радостные вести, Деймос, - сказал Аврелиан, отвернувшись от ученика и направившись к своему знамени, находившемуся в другой части комнаты. -Какие же, учитель? -Великие Апостолы избрали меня для того, чтобы я принял участие в написании священного текста нашего учения. Деймос испытывал неоднозначные эмоции. С одной стороны, он был безмерно рад, что именно его учителю выпала столь великая честь быть избранным для столь великой миссии. Но с другой, он испытывал сомнение. Одна лишь только мысль, что у них должна была появиться священная книга, была какой-то… противоестественной. -Но к чему нам это, если вера идёт из души? – осмелился спросить Деймос, не сумев скрыть скептичные нотки в его голосе. В ответ Аврелиан лишь благосклонно улыбнулся. -Я понимаю, о чём ты думаешь. Ты боишься, что пойдя на такой шаг, мы приблизимся к тем, с кем боремся. Однако это не так, - он сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить. – Наша сила в единстве. Но о каком единстве может идти речь, если каждый из нас верит по-своему? Именно это и сгубило Империю. В каждом её уголке люди верят так, как хотят, и из-за этого на этой земле никогда не будет мира. Лишь единая вера может объединить континент и сплотить нашу паству. В противном случае мы будем разъединены так же, как и наши враги. Деймос молчал, не решаясь нарушить воцарившееся молчание. Хоть слова Аврелиана немного успокоили его, всё же полностью в этом уверенным он не был. Одна лишь мысль, что хоть в одной вещи они будут близки к жирным жрецам из столичных храмов, которых он с удовольствием убивал, вызывала в нём гнев. Но неужели он засомневался в вере своего учителя? Деймос хорошо помнил тот великий день, когда они очистили Имперский Город. Тогда Аврелиан вёл их вперёд и лично убивал еретиков одного за другим, сокрушая их тела огромной булавой. К концу дня он был полностью покрыт кровью и представлял собой поистине ужасающее, но в то же время и возвышенное зрелище. За это его и стали называть Багровым Апостолом. Нет, одно лишь сомнение в вере Аврелиана была преступлением. Деймос виновато склонил голову и тихо произнёс: -Извините меня за отсутствие веры, учитель. В следующий миг он почувствовал, как на его голову опустилась большая и тёплая ладонь пастыря. Вмиг тревога и сомнения были изгнаны из его души, оставив лишь умиротворяющее спокойствие. Подняв глаза, он посмотрел на учителя глазами верного пса, мысленно поблагодарив его. -Ничего, - сказал Аврелиан. – Это трудный путь, но я уверен, что ты пройдёшь его до конца. Я горжусь тобой за твоё усердие, но тебе нужно проявить больше терпения и спокойствия. Иначе мы ничем не будем отличаться от фанатиков из Сфесеритса. Оставь свою ярость для встречи с врагом. Сейчас же мы должны думать о более возвышенных вещах. Едва его голос смолк, как в комнате воцарилось затяжное молчание. Деймос не решался более произнести ни слова. Он обдумывал слова учителя, пытаясь запомнить каждую мысль. Ни одна крупица мудрости не должна была покинуть его головы. Кроме того, он чувствовал, что Аврелиан хотел сказать ему что-то ещё. Понтифик задумчиво смотрел в сторону маленького окна, едва заметно шевеля губами, будто нашёптывая какую-то молитву. Наконец, он обернулся к нему и с решимостью посмотрел на ученика. -У меня есть для тебя другая новость. Вскоре мне придётся на время покинуть вас и переселиться во дворец для работы над писанием, однако я не могу оставить свою паству, - он замолк, будто подбирая подходящие слова. – Я хочу, чтобы на это время, ты занял моё место. Новость была подобна вспышке молнии в ночной мгле. Ослепительно яркая, но в то же время пугающая и болезненная. Деймос непонимающе посмотрел на учителя, считая, будто его собственные чувства обманывали его. -Но как я могу сделать это? Я…я не достоин такой чести. -Ты готов, - настоял Аврелиан, положив руку ему на плечо. – Я обучил тебя достаточно, чтобы ты мог присматривать за нашими людьми. В столь холодные и голодные месяцы им нужна будет твёрдая рука и пламенная вера в твоём сердце. Ты справишься. -А как же проповеди? Вы же знаете, что я не обладаю должным красноречием… - продолжал возражать Деймос. -Ты не веришь в самого себя. Главное, чтобы слова шли от самого сердца, чтобы они были наполнены твоей верой и яростью. И тогда люди пойдут за тобой. Без практики ты не научишься этому. -Но… -Я уже всё решил, Деймос. Услышав строгие нотки в голосе учителя, Деймос слегка склонил голову, всем своим видом изображая смирение и покорность. Он не верил в то, что был достоин такой чести, но пойти против воли понтифика ученику было нельзя. Оставалось лишь подчиниться. -А теперь пойдём, - сказал Аврелиан, направившись к двери. – Я покажу тебе, как это делается. Миновав всё тот же длинный коридор, Деймос захватил с собой своих спутников, а затем продолжил следовать за учителем, держась на почтительном расстоянии. Наконец, выйдя в главный зал храма, он с благоговейным трепетом воззрел на тысячи и тысячи людей, столпившихся перед ними и ожидавших лишь одного человека. Едва только Аврелиан появился, как все взоры моментально обратились в его сторону. Воцарилась абсолютная тишина, прерываемая лишь бормотанием молитв. Багровый Апостол улыбнулся ученику, а затем взошёл на небольшую каменную платформу, находившуюся рядом с алтарём, и расправил руки. Он стал говорить. Поначалу его слова были тихими и размеренными, но постепенно голос его крепнул, становясь мощнее и громче. Казалось, с каждым мгновением его душа наполнялась какой-то силой. Аврелиан был учеником самого Пророка, и потому было не удивительно, что в своём мастерстве красноречия понтифик уступал лишь своему учителю. Деймос с благоговейным трепетом слушал его, стараясь запомнить каждое слово, ведь когда-то ему придётся продолжить миссию учителя. Сам того не заметив, он почувствовал, как страх и неуверенность испарились из его сердца. На их месте осталась лишь пламя его веры. Деймос поднял голову и решительно посмотрел на массивную и величественную фигуру его учителя. Он не подведёт его.
Имперский Город. Арсенал
Сержант Александр тяжело вздохнул. Время было позднее. Уже давно должны были объявить отбой, однако собрание офицеров всё продолжалось и продолжалось. Всего здесь находились все сержанты их сотни, а также капитан Анатоль, продолжавший преподавать подчинённым военную историю. Зачастую он так увлекался, что напрочь забывал о времени, и такие лекции могло продолжаться вплоть до глубокой ночи. При этом из-за сурового и вспыльчивого нрава командира, никто не осмеливался что-либо возражать ему или напоминать о позднем времени. Как и всегда происходило это в основном из-за одного человека. В то время как все подчинённые Анатоля уже ответили на все его вопросы по лекции и были готовы разойтись, один из сержантов продолжал упорно отвечать неправильно. С каждым его ответом капитан становился всё злее и злее, что отражалось и на других офицеров, вынужденных терпеть его суровый нрав. Однако сейчас, к всеобщему удивлению, толстый сержант отвечал на все вопросы правильно, за исключением парочки самых последних. Любой другой командир уже давно перестал бы мучить его, но Анатоль упорно добивался от него ответа. -Спрашиваю ещё раз: кто одержал победу в битве на Железных полях? – требовательно спросил он. Сержант, которого все называли не иначе, как «Цаплей», принялся упорно размышлять. Было видно, что в отличие от предыдущих их встреч, в этот раз он был близок к разгадке. Казалось, ответ лежал где-то в его голове, и теперь его требовалось лишь достаточно, но сделать это ему было по-прежнему очень тяжело. Так он и продолжал стоять и думать на протяжении продолжительного времени. Затем он поднял голову и с радостной и даже немного наивной улыбкой сказал: -Вичи! Капитан Анатоль закатил глаза, а затем ударил себя ладонью по лбу. Он прошептал несколько проклятий, а потом раздражённо посмотрел на Александра, своего заместителя. Тот же, почувствовав на себе тяжёлый взгляд командира, вытянулся по стойке «смирно», приготовившись принять на себя очередную дозу его гнева. -Сколько сейчас времени? -Уже давно ночь, сэр. Анатоль перевёл взгляд на окно и с удивлением отметил, что там уже давно было темно. Казалось, ещё недавно, когда он только начинал лекцию, стояло яркое осеннее солнце, а теперь оно куда-то исчезло. Неужели он в очередной раз увлёкся? Он испытывал сильное желание продолжить занятия, но, глядя на усталые взоры подчинённых, понимал, что для них это будет уже слишком. -Ладно, думаю, на сегодня мы закончим, - произнёс он. – Но перед этим танцуйте тот танец, как вчера. Александр протёр усталые глаза. Он хорошо знал, что будет дальше. С тех пор, как его командир понял, что урезание пайков и дисциплинарные взыскания плохо работали на его подчинённых, он стал наказывать их тем, что они должны были исполнять перед ним какие-либо танцы или песни. Так, он говорил, они не только могут подумать над своим поведением, но ещё и сделать что-то полезное. С одной стороны, это было куда лучше, нежели проводить ночи в карцере или на целый день отправляться на кухню, но с другой, было в этом что-то неправильное и унизительное. -Танцуй! – сказал он на провинившегося сержанта, повысив голос. – А вы песню давайте! – обратился Анатоль к ним. Спустя пару мгновений, с тех пор, как сержант начал неуклюже совершать какие-то странные телодвижения, лишь отдалённо напоминавшие танец, Александр и остальные сержанты принялись медленно напевать песню. -Это разве танец? Быстрее давай. Я про яблочко просил петь. Они начали всё ещё раз. В этот раз, к счастью, Анатоль, судя по всему, был доволен. Черты его лица смягчились, а на устах появилась улыбка. -Ладно, достаточно. В этот раз, по крайней мере, вы хоть что-то знаете. Александр подумал, что ему уже можно было уходить. Он развернулся, собравшись идти к себе, но едва он сделал шаг в сторону выхода, как вновь раздался суровый голос капитана Анатоля. -Ты куда это собрался? Я ещё не говорил про отбой. Александр тяжело вздохнул, почувствовав, как холодок пробежался по его спине. В тоне командира не было ничего хорошего. У него явно было ещё что-то насчёт всех них. Мысленно приготовившись к возможным последствиям, Александр развернулся и вытянулся по стойке смирно, спокойно и невозмутимо посмотрев капитану прямо в глаза.
Анатоль показал рукой на непутёвого сержанта, продолжавшего стоять чуть поодаль и неуклюже улыбавшегося, словно маленький ребёнок, увидевшего какую-то забавную вещь. -Поскольку ты у меня лучший из студентов, - начал капитан. – То будешь присматривать за этим. Будешь заниматься с ним каждый день. Оценивать я вас буду одинаково. Чтобы в следующий раз у него всё от зубов отскакивало, понял? Я надеюсь на тебя. -Так точно! – отчеканил Александр, слегка склонив голову. -Вот теперь все свободны. До завтра! Александр со своим компаньоном отправился в столовую. Съев уже остывший ужин, они вскоре направились в его комнату. Александр думал обучать его завтра, но перед этим ему хотелось с ним поговорить. Вот уже которую неделю он чувствовал страшное одиночество. Какая-то пустота не давала ему покоя. Ему нужно было поговорить хоть с кем-то. Даже с этим типом. Цапля в основном молчал, изредка вставляя какие-то нелепые и идиотские реплики. По большей части Александр его игнорировал, лишь изредка давая холодные и краткие ответы. У него не было ни времени, ни желания сейчас подыгрывать этому тупице. Он ещё раз посмотрел на неуклюжую пухлую фигуру сержанта. Где они только его откопали? В Секстум он явно долго не протянул бы. Александр тяжело вздохнул. Вот он опять вспомнил… Наконец, они очутились в его комнатке. Какое-то время он молчал, не зная, с чего начать. Обучать его сегодня ему не хотелось, но поговорить с ним ему о чём-то надо было. Это одиночество когда-нибудь сведёт его с ума. Наконец, Александр приблизился к нему и начал объяснять ему правила их совместной службы. -Значит, так. Приходить сюда будешь ко мне каждый вечер после службы, я буду учить тебя всему, что знаю. Если не будешь приходить, то я сразу доложу капитану и мне всё равно, какие у тебя будут отмазки. Хоть мы и одного звания, но меня поставили старшим, так что я рассчитываю, что ты будешь беспрекословно мне подчиняться, как вышестоящему офицеру. Это понятно? Тот в свою очередь торопливо кивнул, промямлив что-то под нос. Александр посчитал, что это было согласие с его правилами. -Чудесно. Давай тогда начнём с чего-то простого… Александр не знал, сколько прошло времени. Сам того не ожидая, он увлёкся, объясняя ему самые азы военной тактики. Сержант вспомнил свои старые добрые дни в Секстум Окулатис, когда ему доверяли обучать молодняк, и дальше всё пошло само собой. Будто находясь перед обширной аудиторией юных легионеров, он объяснял ему простейшие азы тактики и стратегии, дополняя их примерами из военной истории, и отвечая на его хоть и глупые, но важные вопросы. Как ни странно, но его ученик показал интерес. Он внимательно слушал его, лишь изредка задавая какие-то вопросы. Александр и не ожидал от него такого усердия. Неужели он ошибался, полагая этого толстяка слабоумным и необучаемым тупицей? За всё это время он и не заметил, что его подопечный уже порядком устал. Продолжая рассказывать об азах кавалерийского боя на равнинной местности, он отвлёкся лишь в тот момент, когда сержант Цапля всхрапнул. Вопросительно посмотрев на него, Александр заметил, что тот уже успел задремать посередине его речи. Поначалу он разозлился, считая, что тот издевался над ним, но затем вспомнил о том, насколько сейчас было позднее время. А этот парень даже не сказал ему об этом и продолжал слушать его до самого конца. Александр осторожно дотронулся до его плеча. -Ты что, спишь, что ли? Не надо. Я ещё не закончил. Вот договорю, тогда и уйдёшь. А пока, у меня есть ещё, что тебе показать. Александр понимал возможные последствия его поступка, но он просто уже не мог терпеть. Слишком уж много времени прошло с тех пор, когда он мог хоть кому-то выговориться. Ему хотелось показать ему это. Кроме того, парень этот хоть и был тугим, всё же выглядел достойным доверия. Он вряд ли расскажет кому-то о его секрете. Александр обернулся. Сержант Цапля внимательно смотрел на него сонными глазами. Удовлетворившись этим, Александр принялся копаться в сундуке и вскоре извлёк на свет свою старую стальную кирасу и шлем с красивым алым гребнем. -Вот посмотри, - сказал Александр, медленно приблизив к тому доспехи, показывая, словно святыню. – Это моя старая броня, ещё со службы… Казалось, Цапля выглядел заинтересованным. Не говоря ни слова, он принялся внимательно осматривать его доспехи. Казалось, он не замечал в них ничего особенного, но делал вид, что ему интересно, чтобы не расстроить собеседника. Александр же со своей стороны нежно водил ладонью по начищенной до блеска поверхности кирасы, чувствуя, как душа его успокаивалась, стоило лишь ему почувствовать прикосновение холодной стали. -Вот представь… - задумчиво сказал Александр. – Вся эта война когда-нибудь закончится. Я на лошади, ты на белом коне, и я на белом коне. А потом на триумф. Триумф! В нашу честь триумф, - прошептал он ему на ухо последние слова. Цапля, казалось, вот-вот готов был заснуть, но Александр уже не замечал этого. Ему казалось, будто он вновь перенёсся в старые добрые времена и теперь говорит с одним из его сослуживцев где-то на дальних рубежах Даграна. -Сначала на триумф, а потом…во дворец пойдём. Вино будет, праздник. В мою честь праздник! Я – манипуларий, а ты на белом коне! В этот момент его слушатель закашлял. -Ты меня слышишь? – спросил Александр и ещё раз поднёс к нему кирасу и шлем. – Посмотри ещё раз, какая у меня красивая броня! Я её ещё никому не показывал, только тебе показываю. Посмотри! Это моя парадная! Специально заказал. Посмотри, не бойся! Знаки? Так я их поменяю! Вот, шкура! Положив броню на пол, Александр вернулся к сундуку и вскоре извлёк оттуда старую волчью шкуру, а также несколько знаков различия, которые могли принадлежать только высшим офицерам Секстум Окулатис. -Вот! – сказал он, показав ему всё это. – Видишь? Настоящие! Манипуларий! Я – манипуларий! Я это всё на триумф надену. Это моя броня. Самая чистая. Так продолжалось ещё какое-то время, прежде чем Александр, наконец, отпустил своего слушателя. В эту ночь он совсем не спал. Сержант вплоть до самого утра продолжал сидеть на стуле, держа в руках начищенный до блеска шлем, лаская его, словно родное дитя, задумчиво и грустно смотря в собственное отражение.
Имперский Город. Арсенал
Это был один из обычных дней в казармах Секты Видящего, в той части, которую солдаты называли «учебкой». Когда-то здесь располагался кабинет одного командиров гарнизона Имперского Города. Ныне же капитан командир сектантов решил проводить здесь занятия по тактике, стратегии и военной истории. Специально для этого здесь было поставлено несколько стеллажей с кучей книг по военной теории, взятых из библиотек и конфискованных у противников режима, а также несколько скамеек и парт, отчего это место отдалённо напоминало аудиторию в какой-нибудь купеческой школе. Первая часть занятий подошла к концу, и командир разрешил другим офицерам сделать перерыв. Кое-кто ушёл из комнаты, другие же развалились на лавочках и партах, время от времени переговариваясь друг с другом. Один из них сидел за столом и чистил картошку, заранее готовясь к готовке ужина, в то время как капитан Анатоль сидел на одной из лавок, ел яблоко и перечитывал биографию императора Улириха, время от времени делая пометки на пожелтевших ветхих страницах. Затишье прерывается, когда раздался скрип открывающейся двери. В помещение вошёл сержант Вальдемар, один из заместителей капитана Анатоля. Это был высокий и крепкий мужчина с короткими чёрными волосами, щетиной и грубыми чертами лица. Одет он был в кольчугу, покрытую алыми пятнами и кожаные штаны. Одна из его рук была перевязана белой тканью с багровыми пятнами. Увидев его, Анатоль небрежно осмотрел его, а затем спросил: -Ну, как всё прошло? -Вичи арестованы, а их наёмники разбиты. Анатоль удовлетворённо кивнул, а затем принялся внимательно осматривать его перебинтованную руку, будто только сейчас заметив её. -Ранен? – спросил Анатоль, укоризненно посмотрев ему в глаза. -Ранен, - честно ответил Вальдемар. -Ну, и дурак, - осуждающе сказал Анатоль. Почувствовав, как в его сторону обратилось несколько непонимающих взглядов, Анатоль надкусил яблоко, а затем объяснил: -Ты есть сержант нашей армии. Мой боевой заместитель. И подставлять свой лоб всякому дурацкому арбалетному болту не имеешь права. -Так, болт арбалетный не разбирает, кто сержант, а кто капитан… - Вальдемар неуклюже старался оправдаться, но его резко прервал его командир. -Так, болт не разбирает! А ты сам разбираться должен. Голова-то есть на плечах? Заметив, что Вальдемар его не до конца понимает, Анатоль бросил яблоко на пол, резко встал и пошёл к столу. -Сюда иди! Офицер, до того занимавшийся чисткой картошки, отошёл в сторону. В этот момент Анатоль начал быстро выстраивать картофелины в ряд, чтобы они отчасти напоминали боевое построение. Заметив это, все присутствующие столпились вокруг капитана, стремясь увидеть, что он придумал в этот раз. -Вот, к примеру, - начал объяснять Анатоль. – Идёт отряд походным порядком. Где должен быть командир? В этот момент он берёт самую большую картофелину и ставил её во главе строя. -Впереди, на лихом коне. Показался противник! Затем он берёт несколько яблок, лежавших до того на краю стола, и кладёт их перед картошкой. -…И его катапульты открыли огонь. Где должен быть командир? Опять, может быть, впереди, так как по одному человеку из катапульт палить не станут. Затем огонь открыли лучники противника. Потом Анатоль достал пачку стилусов и перьев из своих личных запасов и принялся раскладывать их по бокам от яблок. -Вот здесь, допустим, два отряда лучников, а здесь один. Где? -Тут, где два отряда. -Тут! – передразнил его Анатоль. – Соображать надо! Где им тебя ухлопать легче? Вот где два отряда. Стало быть, ты должен быть там, где всего один отряд. Иначе без командира и бойцам может быть крышка! Капитан почесал затылок. -Теперь…противник пошёл в атаку! – он переставил яблоки поближе к картофелинам. – Где должен быть командир? -Быть впереди, - сказал Вальдемар и поставил большую картофелину вперёд. Анатоль укоризненно посмотрел на него, а затем переставил картофелину назад позади остальных. -Он должен перейти в тыл своего отряда! – объяснял капитан. – Чтобы из какого-нибудь возвышенного места наблюдать всю картину боя. Иначе отряд могут обойти с фланга. Сделав небольшую паузу, Анатоль продолжил. -Теперь, решительными действиями отряда и его командира противник отброшен и обращён в бегство! Отряд преследует бегущего в панике противника, - капитан сбрасывает яблоки со стола. -Где должен быть командир? Опять впереди! На лихом коне! И первым ворваться в город на плечах неприятеля. Вот! Капитан Анатоль пригрозил Вальдемару пальцем и назидательно промолвил: -Соображать надо!
Сообщение отредактировал Мануил - Пятница, 31.07.2020, 10:51
Всего денег в наличии - 6600 золотых + 6200 золотых, кофискованных у Вичи
1. Сформировать отряд Вестников Видящего (4000 золотых) 2. 2000 золотых вложить в следующий этап военной реформы 3. 600 золотых отправить Сумраку 4. Деньги, конфискованные у Вичи (6200 золотых), до поры до времени оставить в казне под охраной 5. Предложить Вичи в обмен на финансовую помощь с их стороны по обороне Имперского Города вернуть им всё конфискованное имущество 6. Попросить Шаммуса и Пророка задействовать людей Секты для поиска убийцы Хеймара. В качестве зацепки сообщить имя «Корд Рыжий», сказав, что тот, скорее всего, имеет к этому самое прямое отношение. На задание отправить сектантов, непосредственно связанных с теневым миром Имперского Города и имеющих там какие-нибудь знакомства, а также отличающихся спокойным и хладнокровным поведением. Активных действий не предпринимать, пока что им нужно лишь выяснить как можно больше информации. 7. Предложить Леане и Катерине принять участие в подготовке Дочерей Видящего для получения базовых навыков врачевания. 8. Заняться подготовкой Годрика. Подправить ему внешность, чтобы он ещё больше был похож на местоблюстителя и научить его воспроизводить повседневное поведение и базовые привычки Сорена. Также подобрать ему учителя, чтобы он научился хоть как-то выражать свои мысли, а также грамотно читать и писать. 9. Вернуть Ангелов Смерти в распоряжение Сорена 10. Галею назвать «Воля Видящего». Подобрать человека с военно-морским опытом, который смог бы командовать ею. Во время поисков исходить из того, что в перспективе он должен будет руководить всем будущим флотом Секты.
Письма:
Сумраку:
Цитата
Я рад, что у нас сейчас нет никаких разногласий, и мы пришли к компромиссу. Надеюсь, так будет продолжаться и впредь. Деньги, как я уже писал, будут присылаться каждый сезон. С этим письмом я велел отправить следующий платёж. Надеюсь, он прибудет к вам в целости и сохранности. Спасибо за совет, я постараюсь впредь делать всё мягче и тоньше. И раз уж зашла речь о Нижнем городе и о Гильдии воров, то у меня есть небольшая просьба. Если не желаете, то можете не отвечать, мне просто интересно ваше мнение. Что вы можете сказать о самых влиятельных членах Гильдии воров, в особенности о Святом Годфри? Что представляют эти люди, и что от них можно ожидать? Надеюсь, это не слишком личная просьба, ведь к Гильдии вы больше отношения не имеете, а мне полезно будет узнать, что вы думаете по этому поводу.
Фаламару Фригию:
Цитата
Что я могу сказать? Я не до конца уверен в том, что понимаю, о чём идёт речь. Однако могу с уверенностью заверить, что, как бы я ни относился к Магнусу и к имперской системе, чужеземцы останутся моими заклятыми врагами после того как они убили всю мою семью. Если будет возможность, я даже могу пойти на перемирие и предоставить помощь в борьбе с нашим общим врагом, если, конечно, сам император согласится на это. Но в ближайшее время я не могу покинуть Имперский Город до того момента, пока мои силы не окрепнут в полной мере. Имперский Город я буду защищать любой ценой, если вас это волнует этот вопрос. Что касается вашего предложения, то оно звучит здраво, однако я не планирую куда-то бежать. Чему быть, того не миновать. Но вы всегда можете рассчитывать на мою помощь, если от этого будет зависеть судьба Даграна и если все стороны пойдут на компромисс. Надеюсь, я вас правильно понял.
Вейерону Дарракариону:
Цитата
Рад, что за столько лет нам хоть раз удалось пообщаться, пусть даже в таких сложных обстоятельствах. Я был бы не против поговорить по душам, но сейчас не то время, так что постараюсь кратко ответить на все твои вопросы. Мне жаль, что так получилось с моими вассалами. Я проводил общий сбор, но при мне была только моя гвардия, и мне тогда казалось, что это были все, кто выжил. С одной стороны я рад, что они все остались живы, но опечален их судьбой. Будь моя воля, я бы остался. Но смысл теперь в оправданиях, правда? Всех своих вассалов я считаю порядочными людьми, которые никогда бы не предали нас, если бы их не принудили к этому. Им вполне можно верить. По поводу пригодности я не могу сказать, так как не знаю, что в твоём понимании значит «пригодность». Но не важно. Будем считать, что они ещё могут принести пользу общему делу, если дать им второй шанс. В предательстве я их не виню, ведь во многом лишь из-за меня они попали в такое положение. Если моё слово что-то значит, то я прошу проявить к ним милосердие. Надеюсь, это всё, что ты хотел услышать. PS: Невзирая на то, что мы сейчас разделены, я всегда буду верен нашей семье. Будет время, и я верну этот долг. Обещаю.
Сообщение отредактировал Мануил - Пятница, 03.07.2020, 19:33
Тринадцатый явно был более искусным бойцом, чем Третий. В бою против эпифрориса Зимериса, он уже продержался дольше, получив всего три удара, чем заслужил восхищенные возгласы всех собравшихся в палестре молодых драконидов. Третий за этот же промежуток времени получил восемь новых синяков и ссадин, которые все еще побаливали, напоминая о поражении. Хотя, он и не рассчитывал на победу, когда первым принял брошенный новобранцам вызов поставленного над ними учителя. Кто-то же должен был это сделать, ведь так эпифрорис Зимерису было бы легче оценить примерный уровень подготовки только что доверенных ему пока что безымянных молодых драконидов. Удивило Третьего то, что, после его поединка с эпифрором, который скорее можно было бы назвать избиением, среди его новых товарищей нашелся кто-то, кто всерьез решил опробовать свои силы в бою с наставником. И не прогадал, Тринадцатый, не смотря на юный возраст, действительно оказался способный и умелым мечником. Четвертый удар не заставил себя долго ждать. Ели сдержав крик боли, Тринадцатый разорвал дистанцию с эпифрорисом. Их наставник действительно умел бить больно, не нанося серьезных повреждений. Третий мог это подтвердить. Но, реакция Тринадцатого его озадачила. Полностью спокойный до этого, сейчас он явно вел себя не столь хладнокровно. Он что, посмотрев на то, как сражался до него Третий, решил, что может попытаться одолеть их наставника?.. Сражавшийся молодой драконид ринулся в новую атаку. Проведя серию быстрых ударов и отразив пару ленивых выпадов эпифрориса, он, якобы отступая, отпрыгнул от своего противника. И тут же перешел в контр-атаку, дерзким выпадом желая достать наконец чересчур медлительного, как могло показаться, наставника. И действительно, на мгновение, Третьему показалось, что, сейчас Тринадцатый, вложивший в это атаку все, сможет преодолеть защиту эпифрора, который никак не мог успеть отразить удар. А потом эпифрорис Зимерис просто на мгновение пропал. Появился он на все том же месте, а вот Тринадцатый, выронив меч, кубарем покатился по песку тренировочной арены. — Неплохо, но, слишком дерзко, — неспешно подходя к нему сказал эпифрорис, — Ты попытался решить весь бой одним ударом, но, слишком сильно подставился. Большая ошибка. Можешь продолжать бой? Тринадцатый безуспешно попытался подняться, но, видимо, слишком сильно ударился при падении. Зимерис, глядя на это, только невесело покачал головой и, трижды со всей силы пнув молодого драконида ногой, зашкирки поднял его с земли. — Молодец, ты хорошо сражался, я это учту. Но, все таки, тебе стоило лучше оценивать свои и мои силы, — похвалил своего подопечного эпифрорис, — Мне не нужно было стараться, чтобы победить. Я только наказывал вас с Третьим за ваши ошибки. А ты в конце ошибся очень сильно. Стоять можешь? Тринадцатый кивнул. — Хорошо. Встать перед строем — обратился он к обоим проигравшим. Молодые дракониды поспешили выполнить приказ. И от Третьего не укрылось то, что Тринадцатому для этого пришлось немного постараться. — Кто-то из вас еще желает испытать свои навыки в поединке со мной? — обратился Зимерис к собравшимся новичкам. Ответом ему стало молчание. — Хорошо. Тогда буду считать, что никого более искусного, чем Третий и Тринадцатый среди вас нет. И, к сожалению, даже их уровня пока не достаточно, чтобы считаться настоящими воинами Дарракарии, но я приложу все усилия, чтобы вбить в вас все нужное для того, чтобы ими стать. А что касается этих двоих, — он указал на обоих побежденных им драконидов, — То, я думаю, все согласны с тем, что, решительность и некоторые навыки должны быть вознаграждены? — А потому, — обратился он к Третьему и Тринадцатому, — С завтрашнего дня вы оба будете помогать мне. Вы будете готовить оружие для занятий, а также, я приставлю вас заниматься с теми, кто покажут самые низкие результаты. Все понятно? — Да, эпифрорис Зимерис! — немного невпопад ответили они. — Хорошо, — кивнул он, и обратился к Третьему — Тогда, отведи своего товарища к лекарю, возможно, ему понадобится помощь. И, надеюсь увидеть вас обоих завтра здесь еще до рассвета, иначе, все будешь делать ты один. А на сегодня — свободны. Они уже собрались уходить, когда наставник обратился к ним еще раз. — Ах да, чуть не забыл. Раз вы теперь мои помощники, то, с завтрашнего дня, разрешаю вам пользоваться вашими именами. Теперь — точно свободны. Третий покинул палестру со смешанными чувствами. С одной стороны, он вообще не хотел там находится, но, выбора у него все равно не было. С другой, он испытывал некую гордость за то, что его более чем скромные навыки были оценены так высоко. Тринадцатый, не смотря на свою ошибку, заслуживал награды гораздо больше, чем он. В любом случае, было приятно в первый же день избавится от выданного ему при вступлении в армию Дарракарии номера и вновь использовать свое настоящее имя. Некоторые, такие, как его брат, продолжали использовать свой номер вместо имени, но, быть похожим на Первого как-то не хотелось... — А я ведь подумал, что почти его достал... — сказал Тринадцатый, когда они шли в расположенную рядом больницу. — Я думаю, ни у кого из нас не было бы и шанса даже один раз ударить эпифрориса Зимериса. Все таки, его не зря назначили нас обучать. А ты слишком переоценил себя, решив, что ему нужно было прилагать хоть какие-то усилия для победы надо мной. — Да, вот тут ты прав, Третий, — невесело заметил Тринадцатый, — Хотя, почему Третий? Мы ведь сейчас не на обучении, да и с завтрашнего дня, все равно ведь будем использовать свои имена. Меня зовут Кейер. — Приятно познакомится, Кейер. Меня зовут Вейерон.
Танон, Земли Тито
— Кире, я выполню любой Ваш приказ, можете во мне не сомневаться, — таков был ответ Кейера. В глубине души, Вейерон ожидал иного. Споров, указаний на то, что приказ выполнить не удасться, неповиновения. Но рассудком он понимал, что, так бы поступил тот, другой Кейер. Который остался там, в Светлом Доле, вместе с другими погибшими в тот день. А новому было уже все равно. Видимо, если бы Вейерон сейчас приказал сделать шаг вперед и прыгнуть со стены Танона, исполнения распоряжения не пришлось долго ждать. Внезапно, луч солнца пробился из-за свинцовых туч. — Но, Кире, у меня есть одно, не сказать, что возражение, но, вопрос к Вам — произнес анотерис. — Да, друг мой? — с надеждой спросил у него Вейерон. — Кире, Вы поручаете мне ответственную миссию, но, также, перед последним боем забираете у меня почти треть воинов, которым я нашел бы достойное. И, я хотел бы спросить... Ну конечно. Вейерон перевел взгляд с неба на своего друга. На того, кто им когда-то был. — Кейер, с каких пор анастратиг стоит в иерархии настолько ниже анотериса, что обязан отчитываться о своих решениях перед ним? — Простите меня за дерзость, Кире, этого больше не повторится, — тут же ответил Кейер. — Ничего страшного, — подавив эмоции, сказал Вейерон, — Но, впредь попрошу не забывать свое место. — Конечно, Кире. И снова — в ответе не было ни обиды, ни злобы, ни попыток возразить. — К тому же, — начал Вейерон, чтобы разрядить обстановку, — Вы, анотерис, высказывали некие... замечания относительно всех, кого я передал анадиокитису Матарису, не так ли? — Да, Кире, — все с той же интонацией произнес Кейер, — Но, некоторые иерархи, которых вы отправили с ними, в числе лучших из тех, которых я знал. Вернее, из тех, что у нас остались. "Возможно, потому, что не потеряли возможность мыслить о чем-то, кроме убийств?" — А что до остальных, — продолжил Кейер, — Они бы выполнили свой долг, пускай и не охотно. Их можно было использовать для того, чтобы ослабить врага перед основным боем. "А используют для этой тебя." — В любом случае, я нашел для них более важное задание, анотерис. Не менее важное, чем то, что предстоит Вам, — ответил Вейерон. — Не сомневаюсь в Вашей мудрости, Кире, — отсалютовал Кейер, приложив кулак к сердцу. "А тебе и не положено по статусу. Теперь." Анотерис хотел сказать что-то еще, но, Вейерон опередил его. — Кейер, помнишь, как мы с тобой познакомились? — Да, Ки... Вейерон, помню, — немного запнувшись, ответил ему подчиненный. — Отличные были деньки, да? Кто из нас тогда думал, что что-то из вбиваемого в нас Зимерисом нам пригодится? — с грустной улыбкой спросил Вейерон, а затем добавил — Это ведь только мы двое остались из того набора? — Да, кроме нас, Рэйелис точно был единственным, — с той же печалью по давно ушедшим дням ответил Кейер, — А почему ты все это вспомнил сейчас? Вейерон вздохнул. — А ты помнишь первый урок, который эпифрорис нам тогда преподал? Мгновение спустя, Кейер кивнул. — Оцени своего врага и действуй соответствующим образом. — И не переоценивай себя, — добавил Вейерон. Впервые за долгое время, Кейер улыбнулся. — Да, прав был старик. Я понял, к чему ты ведешь, друг. Постараюсь сделать все, чтобы Зимерис на Вечном Поле Боя смог бы мной гордится. — Спасибо, Кейер, — ответил ему Вейерон. "Возможно..." — Как думаешь, — продолжил он, — Удастся ли нам вернуть те дни, чтобы все было, как прежде, и избиваемая наставником молодежь даже не думала о том, что ей когда-то придется все, чему ее обучают, придется применить всерьез? Анотерис помрачнел. — Вейерон, что за глупый вопрос? Что возвращать, если нам не осталось ничего, кроме смерти? Зачем ты вообще об этом спросил? "Нет." — Спасибо, друг, мне просто нужно было знать, что я не ошибся. А теперь, можете идти, анотерис, — формально завершил разговор лорд Дарракарион. — Да, Кире, — ответил ему Кейер, и, отсалютовав на прощанье, направился прочь, оставив Вейерона в одиночестве наблюдать за небом, снова затянутым непроницаемой темно-серой пеленой.
Морской Дворец, Трамис
Урракс, не в силах побороть волнение, все продолжал ходить по своим покоям вперед-назад. Особого успокоения это не приносило, но, помогало хоть как-то успокоить нервы. — Ты так и будешь продолжать мельтешить тут? — послышался голос, заставивший Урракса моментально остановится. Орина, как всегда, сидела в своем любимом кресле, перебросив ноги через быльце, а распущенные длинные волосы — через спинку, и, будто бы не обращая на Урракса никакого внимания, что-то читала. В отличии своего мужа, ничего не имевшего против местной моды, сама она избавлялась от образа жены уважаемого гражданина Республики как только переступала порог своего дома. Возможно, такое отвращение ко всему трамишийскому было вызвано тем, что, пока Урракс общался с власть имущими, она была вынуждена проводить время в компании трамишийских матрон, чей уровень развития характеризовала как "нечто среднее между курицей и коровой". Конечно, мужская половина патрициата, с которой вынужден был взаимодействовать Урракс, по ее мнению была еще менее разумна, но, у них были власть и деньги. К тому же, Урраксу не приходилось, в отличии от нее, искусственно старить себя перед выходом в свет, чтобы лишний раз не привлекать внимание к своему излишне молодому внешнему виду. Так или иначе, но, едва избавившись от надоедливого людского общества, она моментально внешне преображалась в истинную аристократку родом из Сиятельной Империи. Во всем, кроме одной детали. Массивные стекла в изящной золотой оправе ясно давали понять, что одной из немногих вещей, не доставшейся от драконидских предков, было острое зрение. А потому, их она носила только тогда, когда ее не видел никто. Никто, кроме Урракса. — Ну, и чего ты на меня уставился? Драконид несколько раз моргнул, прогнав наваждение. Действительно, он, видимо, засмотрелся на нее. Причем настолько, что не заметил, как она избавилась от очков и отложила их в сторону вместе с книгой. — Ну? — повторила она настойчивей. — Ничего, — тут же ответил Урракс. Орина покачала головой. — Оно и видно. Рассказывай. — Но... — У тебя всегда такой глупый вид, когда тебя что-то волнует, но ты не знаешь, как об этом рассказать. А потому, выкладывай все. Все равно ведь придется мне сообщить, не так ли? — Да, ты права, — Урракс собрался с мыслями, — Я говорил с Мороллой касательно... — Ты хочешь сказать, с легатом Малеммией, касательно условий присоединения этого острова к Империи? — Орина задала наводящий вопрос, видя его замешательство. — Да. И, он... — драконид попытался подобрать нужные слова, но, его жена сама помогла ему в этом. — Он предложил тебе послать всю твою драконидскую родню куда подальше, и править Трамисом единолично, без оглядки на нас? — сказала она, сделав ударение на последнем слове. — Да, но... — Ты, понятное дело, не дал ему свое согласие на все это, взяв время на размышления? Урракс не ответил, да и это от него не требовалось. Его не удивляло то, с какой легкостью Орина угадывала все, что он хотел бы сказать. Она слишком хорошо его знала, а он и не стремился скрывать от нее что либо. — От предложений помощи в избавлении от надоедливой "опеки" твоей семьи ты, понятное дело, отказался? — спросила Орина, и, не дождавшись ответа, добавила, — Кого он посчитал основной угрозой? — Сейенну. Но, он не предлагал ничего, что могло бы причинить ей вред. — Ну конечно, думаю, он неплохо понимает грань, за которую ты точно не перейдешь. Пока что. — Я... — попытался оправдаться Урракс, но, жест изящной руки прервал эту попытку. — Урракс-Урракс, он бы не стал тебе это предлагать, если не чувствовал бы, что ты можешь согласиться, милый мой. Даже если ты и сам себе в этом не признаешься, не так ли? Драконид не ответил, хотя, Орина и сама могла обо всем догадаться по его виноватому внешнему виду. — И... Что ты будешь делать? — спросил ее Урракс, прервав повисшее молчание. Орина рассмеялась. — Милый мой, а чего ты ожидаешь? Ты ведь всегда таким был. Одержимый своими идеями о равенстве и свободе, для всех, даже для людей. И кто мог тебя винить, ведь, как тогда казалось, мы с тобой были живым доказательством того, что не такие уж мы с людьми разные. — Мы с тобой — плохой пример, — грустно заметил Урракс. — Но показательный, — с той же печалью в голосе ответила Орина. — Так или иначе, — продолжила она, — Твоим талантам и желаниям нашлось применение. Не знаю, был ли в Дарракарии драконид, знающий людей лучше, чем ты. Но, что тебе принесла эта осведомленность? Кроме понимания того, что люди, как только получают власть, даже к себе подобным относятся обычно хуже, чем мы — к своим рабам, и крушения всех надежд на общество равных? Урракс не ответил. — Но вот, у тебя появился шанс попытаться воплотить свою мечту в реальность. Для этого, тебе нужно всего лишь предать твой народ, который тебя никогда по большей части не понимал, в пользу людей, которых ты, по большей части презираешь. Урракс, в такой ситуации, я и сама не знаю, что мне делать. Потому, ограничусь пока несколькими советами. — Советами в качестве кого? — поинтересовался Урракс. — А кого бы ты хотел услышать? — ехидно ответила она. Драконид вздохнул. — Сейчас, я был бы рад любому из вариантов. — Хорошо. Тогда, как твоя старшая сестра, могу тебе посоветовать только одно. Не принимай все это на свой счет. То, что ты делаешь в качестве политика — это не твои личные действия. Я сама знаю, как это тяжело, но, думаю, было бы намного хуже, если бы я не отделяла друг от друга цели и желания Орины Дарракарион и сатрапа Трамиса. — Но Орина Дарракарион, например, хотела увидеть гибель трамишийских патрициев не меньше, чем сатрап Орина, не так ли? — заметил Урракс. — Орина Дарракарион, например, не хочет терять Урракса Дарракариона, ни при каких условиях, — бесцветным голосов ответила ему драконидка. — Тогда, — начал Урракс после нескольких мгновений размышлений, — Что мне посоветует госпожа сатрап? — А что она может посоветовать? Тебе нужны люди, на которых ты можешь положиться, и ты их находишь. Тебе нужна армия, чтобы защитить остров, и ты ее создаешь. Тебе нужна верность местного населения, и ты ее завоевываешь. То, что ты делаешь сейчас — единственный возможный путь, и даже если бы я была трижды сатрапом этого проклятого острова, и будь у меня армия, на которую я могла бы положиться, я бы не справилась лучше. Но, Урракс, прошу тебя, будь осторожен. Не переходи черту, за которой противостояние иностранной угрозе перерастет в противостояние между нами. — А, если ты решишь, что я преступил черту? — в голосе Урракса чувствовалось волнение. Орина закрыла глаза. — Если... Я сделаю то, что должна. Ожидать от нее чего-то другого Урракс и не мог. Потому, только грустно кивнул. — Только предупреди меня, где эта черта проходит. — Обязательно, любимый, — она попыталась изобразить улыбку, Урракс улыбнулся в ответ. — А что касается совета от жены, — сказала она после небольшого промедления, — То, я бы посоветовала тебе поскорее избавиться от этого трамишийского тряпья. Орина пальцем указала на Урракса, все еще не сменившего свой трамишийский костюм на что-то более драконидское. — И, так уж и быть, я взамен избавлюсь от кое-чего из своего наряда. Хорошая сделка, не так ли?
Анкарис, контролируемая Ордо Аквила территория
Дом Орсиса Анкарийского, вопреки ожиданиям Эйенарии, был на удивление скромен. Нет, дорогих вещей и предметов роскоши в нем хватало, но, все хотя бы не было покрыто золотом в три слоя. И на том спасибо. Пускать ее внутрь, поначалу, никто не шибко хотел, но, к счастью, никто не осмелился вышвырнуть пускай и формальную, но заместительницу командующего обороной города. А потому, сейчас она, расположившись в приемной, с комфортом ожидала появления хозяина дома. Долго ждать ей не пришлось. Судя по выражению лица гильдмейстера, он был не сильно рад видеть Эйенарию вновь. Винить его в этом она особо не могла. — Госпожа Дарракарион, что Вам от меня нужно? — вместо приветствия сказал он. — И я рада Вас видеть, Орсис. Как Ваши дела? — как ни в чем не бывало ответила ему Эйенария. — Вашими стараниями, теперь не особо хорошо. Мне прошлой встречи с Вами хватило, чтобы не особо желать новой. Так что Вы здесь делаете? — Да так, услышала, что на Вас свалились неожиданные траты, решила спросить, как справляетесь? И до того не сильно дружелюбное лицо Орсиса скривилось окончательно. — О, Вы еще и издеваетесь! Это все Ваша вина, если бы не Вы!.. — Орсис, — спокойно перебила его Эйенария, — Вот на Вашем месте, я бы промолчала. Такое впечатление, что это я додумалась пригласить в Анкарис компанию наемников, которую, в итоге, оказалась неспособна контролировать. — Это Вы убедили этого проклятого центурионишку нарушить наше с ним соглашение! Без Вас, он бы до такого не додумался! — Ой ли? — Эйенария удивленно подняла бровь, — Считаете, что никто из них бы не додумался отобрать у Вам деньги, с помощью которых Вы надеялись их контролировать? — Я не намерен... — начал было Орсис, но, Эйенария снова его перебила: — И много же они из Вас денег тянут? Гильдмейстер смутился. — Такое впечатление, будто бы Вы не знаете, — зло огрызнулся он. — Знаю, вернее, догадываюсь. Но, хотелось бы получить информацию из первых рук. — Я не намерен с Вами почем зря трепаться, госпожа Дарракарион. Тем более, Вы приложили непосредственное участие в том, чтобы усугубить мое положение. — А что, — драконидка легким движением руки достала из поясной сумки сложенный вдвое документ, — Если я же смогу Ваше положение улучшить? Недоверие сменил недовольство на худом лице Орсиса. — Вы? И каким же образом? — Если Вы, Орсис, не забыли, то, я пока что являюсь законной представительницей имперского лорда, правящего Анкарисом. Вроде бы, я Вам в таком качестве не особо нравилась, не так ли? — ехидно заметила она, — В любом случае, я все еще обладаю некоторыми... полномочиями. Она протянула лист Орсису. Тот незамедлительно пробежался по нему глазами, удивленно посмотрел на Эйенарию, затем прочел документ еще раз и только после этого спросил: — А какие мои гарантии? — Честного слова драконидки не достаточно? Орсис не ответил, а Эйенария рассмеялась. — Эх, так я и знала. Но Вы всегда можете отдать на хранение кому-то. Прямо как я поступила с Вашими угрозами в мой адрес. Ладно, шучу-шучу! — сказала она, заметив реакцию Орсиса. — Так или иначе, — продолжила она, — Думаю, мой брат не будет сильно против обменять немного золото потом на помощь Империи сейчас. И лорд Вейерон прекрасно понимает, во что обойдется содержание Ордо Аквила, но еще лучше — цену той помощи, которою это нам окажет, потому, скупиться не будет. Тем более, что если он нарушит нашу с Вами договоренность, он поставит и меня, и себя в не самое удобное положение, не находите? Особенно, если Вы, скажем так, особенно активно поучаствуете в деле защиты Даграна. Потому что пока что, без обид, но Вас пока что больше считают пособником тяньвэйцев и неудавшимся бунтовщиком. Но вот человек, ничего не пожалевший ради защиты Империи — это совершенно другое дело, согласны? — Да, но... — И, думаю, центурион Октавис с радостью предоставит нам отчетность касательно того, сколько денег Вы ему предоставите. Тем более, что, и Вы, и я примерно понимаем, сколько налогов сейчас собирает Ордо Аквила, сколько солдат обычно стоит на довольствии в этой провинции, а потому, примерно оценить Ваш вклад и лорд Дарракарион сможет с легкостью. И, думаю, если Вы даже припишите себе, скажем так, немного лишних заслуг, вряд ли с Вами кто-то будет по этому поводу с Вами разбираться. Только, имейте совесть и не переборщите с этим, мне кажется, что лишних пары тысяч Вам должно вполне хватить. Что скажете?
Танон, Земли Тито
Асторат в последний раз проверил предоставленное ему снаряжение и кивнул. — Вижу, лорд Дарракарион, Ваши слуги все подготовили в точности, — сказал он, все еще немного с недоверием глядя на Вейерона. — А Вы думали, что эта задача для моих слуг невыполнима? — спросил его драконид. — Нет, но... Вейерон вздохнул. Д'Роун ему все еще не особо доверял. Он бы доверял ему еще меньше, если бы Вейерон провожал его в обличье кого-то из младших иерархов, но, сам Вейерон доверял д'Роуну не достаточно, чтобы выдать ему свои секреты маскировки. Какая ирония. Сама мысль об этом повеселила драконида. — Асторат, — начал он, — Вы пока выполняли свою часть договора, думаю, было справедливо с моей стороны выполнить свою? Тем более, что я рассчитываю на то, что Вы и далее будете придерживаться своих обязательств. Барон несколько мгновений смотрел на него, а затем кивнул. — Простите за недоверие, лорд Дарракарион. Но, я думаю, Вы понимаете, что, в наше время, очень тяжело кому-то доверять безоговорочно. В конце концов, мы оба столкнулись с предательством в последние годы. "Да, и одним из предателей был ты", хотел сказать Вейерон, но, вместо этого кивнул. — Все еще думаете отправиться на север? — Да, что бы он там не писал, предатель, порочащий имя Мефистона, должен поплатиться за все! Д'Роун снова посмотрел на драконида. — Мне не стоило сомневаться в Вас, — продолжил Асторат, — Тем более, что, мы с Вами ведь во многом схожи, лорд Дарракарион. Кому как не Вам понимать то, что когда у человека не остается ничего, кроме мести, и терять больше нечего, все в этом мире перестает иметь значение? Вейерон рассмеялся. — Что-то не так? — ничего не понимая спросил д'Роун. — Меня немного позабавило, барон, — формально обратился к нему драконид, — Как уверенно Вы сопоставили наши с Вами мотивы. — Я не понимаю, — растерянно сказал Асторат. — Барон д'Роун, Вы правда считаете, что, руководствуйся я одной лишь местью, я бы стал Вам помогать? — Что Вы хотите этим сказать? — Асторат, месть, которую Вы так превозносите — это всего лишь попытка действиями в настоящем исправить прошлое. И Вы ошибаетесь, когда заявляете, что я понимаю ее смысл. Нет. Месть бессмысленна и не несет в себе ничего, кроме зла и разрушения. Я убиваю и веду своих воинов в бой не потому, что хочу кого-то покарать. Я просто уничтожаю тех, кто опасен для будущего, которое я хочу построить для своего народа, а также тех, кто мешает мне на пути к нему. Иногда, не спорю, возмездие приносит мне успокоение. Но мне все еще есть за что воевать. А если бы я хотел просто отомстить всем причастным, то, Вы бы сейчас не готовились покинуть Танон, а умирали где-то в камере пыток, как и остальные, пока весть о том, что вы успели мне рассказать, неслась к тяньвэйцам. Д'Роун побледнел. Он все еще был безоружен, а воины Успинов, Сципиев и Дарракарионов окружали их с Вейероном со всех сторон. Не говоря уже о том, что и сам Вейерон, по своему обыкновению, с оружием не расстался... — Но нет. Месть, Асторат, приносит в будущее только зло и разрушение, а милосердие и справедливость помогают нам сделать мир лучше. Вейерон махнул рукой в сторону открытых ворот. — Счастливого пути, барон д'Роун. И не забывайте о нашем договоре. Ваш сын еще может сделать этот мир лучшим местом, — сказал Вейерон перед тем, как уйти обратно в замок.
Морской Дворец, Трамис
Урракс сегодня выглядел гораздо более взволнованным, чем обычно. Не то, чтобы Даррак заметил в его поведении какие-то особые странности. Но, складывалось впечатление, что государственного секретаря что-то сильно гнетет. Возможно, так на него подействовала внезапная болезнь жены. Но, госпожа Орина, насколько мог припомнить Даррак, в последние годы не отличалась отменным здоровьем, и обычно направлялась в свои покои каждый раз, когда к ее мужу приходили посетители. Сам Коффин, который, по просьбе Урракса, всегда появлялся раньше положенного срока, достаточно часто встречал ее, но, он был уверен, что, с Мороллой или любым трамишийским чиновником она даже не виделась. Так или иначе, Урракс в этот раз начал их разговор не с простой беседы, ставшей уже привычной для Даррака, а быстро расспросил его о результатах ревизии в землях О'Рузов, и, внимательно выслушав, начал ходить по кабинет вперед-назад, хмурясь и задумчиво приложив руку к подбородку. — Так ты говоришь, что земли почти не обрабатывались? — наконец спросил он. — За исключением пары фермеров и нескольких бывших контрактников ОРузов, там было пусто, — ответил ему Даррак, — А в чем проблема? Вроде бы, республиканские земли почти никто захватить и не попытался, это ведь хорошо? Урракс на мгновение остановился и посмотрел на него. — В том-то и дело, что, никто не пытался, — сказал драконид, возобновив ходьбу, — Земля на Трамисе всегда стоила очень дорого, даже когда из Ялена сюда непрерывно везли дешевое зерно. О'Рузы за счет этого и сохранали свое богатство и положение. Но теперь, когда хлеб стал почти на вес золота, вся деятельность на полях прекратилась. Никто из соседних фермеров не захватил прилегающие к их участкам земли, бывшие контрактники не остались сами обрабатывать землю, чтобы себя прокормить, все управляющие, которым не поступало никаких распоряжений, кроме как о продолжении работы, просто разбежались. И это в условиях, когда кто угодно из них мог на этой земле делать что угодно, и как оказалось, полностью избежать внимания власти. Но нет, они оставили землю пустовать. А многих, я думаю, туда просто не пустили. — На зачем? — все еще ничего не понимая спросил Коффин. Ход мыслей драконида как-то ускользал от него. — Видимо, кому-то настолько не нужно было, чтобы эта земля продолжала обрабатываться и давать урожай, что они не только пожертвовали своей возможной долей, но и отогнали всех других. А вот зачем... Урракс остановился, как вкопанный. Мгновение он стоял, смотря куда-то вдаль, а затем, обернулся к Коффину. — Даррак, а что вы предприняли по отношению к тем, кто незаконно обрабатывал землю? — внезапно спросил он. — Ничего, пока-что, ждали, что ты решишь. — Отлично! — с облегчением сказал драконид, — Думаю, их нужно наградить за то, что они хоть что-то сделали для предотвращения голода. И пускай обрабатывают землю дальше, толку от этого больше, чем вреда. Но, Стража все равно должна быть готова выдвинуться в сельские трибы в любой момент. — Ладно, — ответил все еще ничего не понимающий Даррак, — Но, в чем дело-то? Ты не объяснил, зачем кому-то было это все делать. Сделав еще один круг по комнате, государственный секретарь, наконец-то остановился. — Смотри, Даррак. Если у тебя есть десять голодающих, и двадцать буханок хлеба на день, голодающие смогут купить их по выгодной цене. Если на десять голодающих придется ровно десять буханок, им придется поторговаться, но, в целом, голодными они не останутся. Если буханок останется пять, часть будет голодать, но, пятеро, пускай переплатив, получат свою пищу, и, скорее всего, на следующий день, уже другие голодающие купят свою долю. Но, если останется всего одна буханка... Коффин кивнул. — За нее голодающие отдатут уже что угодно, — закончил он фразу Урракса. — Именно! Даже если это что-то нужно будет вырвать из рук мертвых товарищей по несчастью. — Я подготовлю войска, — только и ответил дракониду Коффин. — Спасибо, Даррак, — Урракс попытался изобразить улыбку, но, получилось у него не очень. Воцарилось неловкое молчание. Затем, после небольшой паузы, он продолжил: — Если ты не возражаешь, мне нужно подготовить информацию о нашей с тобой.. догадке для встречи с Мороллой, потому... — Конечно, — ответил Коффин, — Удачи! Попрощавшись, он покинул кабинет своего друга, но, вместо того, чтобы отпавиться сразу к выходу из дворца, он выбрал другой путь. Совсем другой путь. Миновав несколько лестниц и коридоров, он в нерешительности замер перед дверью. К кому еще обратиться он не знал, но... — Входи, — послышался голос изнутри. Ну конечно. Коффин, конечно, не крался, но, постарой привычке, все же старался не шуметь. Но был услышан. Или, за это краткое время, кто-то из слуг успел донести?.. Не важно. Он открыл дверь и вошел внутрь. Даррак несколько раз моргнул, привыкая к необычному сочетанию цветов. Основным был и без того яркий алый алый, но, в сочетании с остальными... — Зачем пришел? — спросила у него хозяйка этого жилища. Драконидка сидела в кресле поджав ноги и меланхолично вертела в руках кинжал. Коффину стало не по себе. Хотя она и выглядела совершенно беззащитной, он хорошо помнил, что она может сделать с человеком при помощи даже такого простого инструмента. Не говоря уже о... — Сейенна, — сказал он, собравшись с духом, — Мне нужна твоя помощь. Что случилось с Урраксом?
Сообщение отредактировал Ардо - Четверг, 13.08.2020, 02:44
Использовать хоть что-то в Светлом Доле сейчас не представлялось возможным. Большая часть города была выжжена дотла, а хоть как-то сохранившаяся еще часть была просто пропитана смертью. А уж после находки Лиссандра, командующий Сагридис полностью отказался от идеи расчистки города. Не сейчас. А поскольку на Гордости Эрзигенса, должен был кто-то оставаться, примерно половина драконидов решила не покидать флагман ради военного лагеря, разбитого у врат города. Такой же выбор сделал и сам Лиссандр. Взойдя по трапу, больше напоминавшему мост, он в очередной раз поразился размерам корабля. Он был властелином "Морского Дракона". Ему доводилось видеть монструозный "Палач" и флагманы Секстум. Но, сравниться с "Гордостью Эрзигенса" не смог бы никто. Даже морские чудовища тяньвэйцев трепетали бы перед нею. Если бы только она оказалась здесь раньше... Отогнав эту мысль, Лиссандр продолжил свой путь. Он спешил, ведь некоторые вещи он должен был сделать собственноручно. Корабельные рабы почтительно уступали ему дорогу пока он шел по верхней палубе и петлял в лабиринте коридоров внутри корабля. Наконец, он добрался до нужной ему двери, и, собравшись с мыслями, открыл ее и шагнул внутрь. Каюта была небольшая, хотя, явно превосходила ту, которую Лиссандр занимал на своем корабле. Люкерис, как всегда, сидел у изголовья кровати Эйелеоноры, и, казалось, даже не заметил появления Лиссандра. Сама драконидка, все еще изможденная после перенесенной лихорадки, кивком приветствовала его легким кивком. Она все еще была очень слаба, хотя Эйелен, главный врач экспедиции, занимавшийся ее лечением, уверил, что ее жизнь вне опасности. Почему-то Лиссандру вспомнилось, как тот самый Эйелен, чтобы не допустить распространение болезни, ранее чуть не приказал выбросить за борт заболевшего раба, в последний момент ограничившись изоляцией в трюме. Но, он пришел сюда не за тем, чтобы размышлять об этом. Это рабы Нистарионов, пусть делают, что хотят. — Командующий Лиссандр, — уважительно поприветствовал его Люкерис, видимо, только что заметивший появление Сильвириона. — Судоправитель Люкерис, — ответил на приветствие Лиссандр, — Думаю, Вам лучше направится к командующему Сагридису. Уверен, что, он захочет с Вами встретиться. — Что-то случилось? — с лица капитана "Гордости" мигом пропало глуповатое радостное выражение. Все таки, его не зря назначили руководить всем, что касалось этого корабля. — К счастью, ничего, что требовало бы немедленного вмешательства, — успокоил его Лиссандри, — Но, некоторые новости... Вам лучше поторопиться. Люкерис неуверенно кивнул, и, поклонившись Эйелеоноре на прощанье, покинул каюту. — А он милый, — послышался слабый голос драконидки, когда дверь в каюту закрылась. — Эйелеонора, — начал Лиссандр, все еще пытаясь подобрать слова, — На севере... Разведчики поймали крестьян, я их расспросил... Там все еще сражаются дракониды. Драконидка приподнялась в постели, будто бы, пытаясь встать, но затем рухнула обратно. — Я знала. Они не могли все... — с тихой радостью промолвила она, но затем, уже совершенно другим тоном, добавила, — Но, те же ли это дракониды, которых мы знали? Кто бы остался неизменным после ЭТОГО... — Мы их спасем, — заверил ее Лиссандр, — Я уверен, "Гордость" вместит в себя всех выживших. — Всех выживших... — повторила Эйелеонора, — Удобно, правда ведь? — Что ты имеешь ввиду? — спросил ее Сильвирион, смущенный ее вопросом. — Удобно, когда в корабль можно всех выживших вместить, — как будто бы размышляя в слух сказала Эйелеонора, — Даже подмогу вызывать не пришлось. Она была все еще слаба, но, горячечным бредом ее слова не выглядели, хотя и казались Лиссандру таковыми. И только сейчас до него дошло, что, с уходом Люкериса, она моментально перешла на дарракарийский диалект. — На что ты... — начал было он, но, драконидка перебила его. — Сколько занимает путь отсюда до Эрзигенса? Полгода минимум? Сюда прислали один корабль, способный вместить многих, но не всех. Но и зачем всех, не так ли? А сколько ты убеждал их послать хотя бы "Гордость" сюда? — Флот Эрзигенса ждет сигнала к отплытию, а "Гордость" начали готовить к походу сразу же, как только я предстал перед Советом... — ответил ей Сильвирион, все еще не понимая, к чему она клонит. Не может же она... — Начали готовить? А до того флот и флагманский корабль стояли в порту, и к бою готовы не были? Нистарионам было не с кем сражаться? — Я... — начал было Лиссандр, но, одна мысль остановила его. Было с кем. Сагридис, пускай и не имел такого опыта морских боев, который имел Сильвирион, он принял участие в гораздо больше количестве сражений, чем Лиссандр. Пускай его противниками и были взбунтовавшиеся рабы и дикари с окраин, он знал войну не по наслышке. Как и многие из экипажа "Гордости". Как и сам корабль... — Им все равно нужно было подготовится, — неуверенно ответил он. — И всему их флоту? Где он, кстати, сейчас? — все не унималась Эйелеонора. — Ждет сигнала к отплытию, — бесцветным голосом сказал Лиссандр. — Ждет сигнала. И это так они хотели побыстрее увезти отсюда десять тысяч драконидов? — Эйелеонора, — осторожно начал свой вопрос Лиссандр, — Ты что, считаешь, что, они нас обманывают? Сама мысль об этом казалась ему... еретической. Драконидка усмехнулась. — Обманывают? Нет. Скрывают? Да. Много ли они тебе рассказали о том, как были изгнаны с Драконьего Острова? Или почему их наказали именно так? При этом, сразу же поспешили сообщить, что они пострадали от произвола тирана. Удобно, не так ли? — Какое имеют значение события события давно минувших лет? Тем более, сейчас? — в ответ спросил ее Лиссандр. — О, конечно же, никакого. Тогда, зачем что-то скрывать? — парировала Эйелеонора, — А на счет дней нынешних, они тебе что-то обещали? Ну, пока водили по своему чудсному острову и показывали прелести жизни на нем? Даже само воспоминание о том, как он наслаждался гостеприимством Эрзигенса пока здесь дракониды отчаянно боролись за жизнь причиняло боль. — Ты и сама знаешь, что они мне предлагали, — только и смог сказать он, — И ты хочешь сказать, что, все они настолько лживы? — На Люкериса намекаешь? — попыталась она изобразить лукавство, но, голос ее был слишком тих, чтобы отразить что-то, кроме усталости, — Нет, большинство из них действительно пытается помочь. По-своему, конечно. Но, мы, дракониды, очень неохотно отказываемся от старых путей. А большое количество драконидов, во всем не таких, как они... Думаю, мы бы нарушили их привычную иллюзию всеобщего счастья и безопасности. А горстка избранных не сделала бы ничего. И правители Эрзигенса могли бы с чистой совестью сказать, что, они попытались спасти всех, но... Повисло неловкое молчание. Лиссандр не знал, что сказать. Он верил в то, что Нистарионы действительно пытаются помочь драконидам Дарракарии, но то, на что указала Эйелеонора... Он мог прямо спросить все у Сагридиса, но, подобный вопрос явно был бы неприятен. Даже если подозрения Эйелеоноры были ложными, такое недоверие явно бы расстроило его. Но если нет... Взгляд Лиссандра упал на тяжелую книгу в переплете из ярко-красной, даже алой, кожи, лежавшую на прикроватном столике. Сейенна. Лиссандр знал Вторую Дочь Дома Бейернериен, к своему сожалению — даже слишком близко. Именно она подарила ее Эйелеоноре на прощанье, и по-началу та просто носилась с ней, как с подарком от дорогой драконидки, не проявляя к ее содержанию никакого интереса. До Светлого Дола. Сильвирион всегда считал Сейенну чересчур высокомерной и экзальтированной, слишком серьезно относящейся к своему положению и требовавшей того же от других. Не могла ли она повлиять на Эйелеонору? Но, как она могла предполагать о том, что именно та здесь увидит, чтобы заранее написать в томе нужные слова? — Что в этой книге? — спросил Лиссандр. — Правда. Вернее, осколок правды, — с полуулыбкой ответила Эйелеонора. Лиссандр уже хотел было спросить, что же значят столь громкие, но, она резко сменила тему: — А что случилось с крестьянами? — Какими крестьянами, — вопрос сбил драконида с толку. — С теми, которые сообщили о том, что Армия Дарракарии все еще воюет на севере. Что с ними случилось? — Какая разница? — спросил сбитый с толку Лиссандр. — Они ведь находились под защитой драконидов, помнишь? — Не моей, — ответил драконид. — Всех драконидов Дарракарии, Лиссандр, — сказала Эйелеонора и, тяжело вздохнув переводя дыхание, добавила, — Или, ты уже считаешь себя кем-то иным? Лиссандр несколько мгновений смотрел на нее, не зная, что сказать. — Мне нужно идти, — наконце-то ответил он, — Сагридис, скорее всего, захочет получить всю полученную информацию из первых рук. Эйелеонора только кивнула ему и, закрыв глаза, еще плотнее закуталась в одеяло. А Сильвирион покинул каюту в гораздо худшем настроении, чем до того, как переступил ее порог.
Окрестности Танона, Земли Тито
Драконид уверенно шел по лагерю армии лорда Сципия. Конечно, было странно, что тот решил расположиться вне стен Танона, но, в привычке у драконидов не было осуждения решений союзников Дарракарии. К тому же, армия Кораксов была полностью разбита, а армия тяньвэйцев с юга что-то не спешила выходить из-за стен Ялена. Потому, снаружи было так же безопасно, как и внутри. Миновав несколько постов и обменявшись приветствиями с несколькими знакомыми ему, но никак не узнавшими его, командирами, драконид, наконец, оказался возле шатра самого лорда Сципия. Вход охраняли двое бойцов в ливреях Дома с Ключем и Башней. Как только драконид подошел к ним, оба недоверчиво уставились от него. Скорее всего, они слабо разбирались в знаках различия Армии Дарракарии, но, стоявший перед ними явно не тянул на того, кого можно было бы просто так пустить к их лорду. Действительно, вряд ли простого кефариса пустили бы даже к его лорду без предварительных расспросов, не говоря уже о союзнике. Но, на это он и не рассчитывал, а потому достал из поясной сумки футляр с грамотой и протянул его одному из стражников. Тот внимательно ее изучил, вполне вероятно, что даже прочел, и еще раз посмотрел на предъявившего ее драконида. Затем, он что-то сказал своему товарищу, который исчез внутри палатки и сразу же вынырнул оттуда с распоряжением впустить гостя, которое сразу же было осуществлено. — Здравствуйте, Вейерон, и присаживайтесь, — поприветствовал Дарракарион почти сразу узнавший его лорд Сципий, и тут же добавил, — Только к чему весь этот маскарад? Или Вы не доверяете моим людям? На столе перед Сципием лежала целая стопка писем и других документов, явно избыточная для того, чтобы управлять войсками. Видимо, он даже на утдалении от своего домена не ослаблял свой контроль над положением дел там. Это всегда поражало Вейерона. Он, до начала всех этих событий, даже не задумывался над тем, сколько стоят стрелы для его солдат и во сволько казне Дарракарии обходится фураж для его лошадей, оставив эти заботы своей сестре Алисанне, ведавшей а Дарракарии снабжением войска. — Приветствую, Альсоний, — сказал Вейерон, занимая предложенное ему походное кресло, — Почему же? Доверяю, просто не хочу лишний раз становится мишенью для убийц Кораксов. — А где Вы их здесь видели? — в шутку спросил Сципий, — Или, Вы не верите в то, что, "Беззвучные" смогут нас всех от них защитить? — Не то, что бы я сильно доверял наемникам, потому, лучше обезопашу себя лишний раз, — ответил Вейерон, — К тому же, мне скоро придется оказаться поблизости этих самым убийц, потому, лучше потренироваться походить на кого-то из моих подчиненных заранее. — А вот тут я сдаюсь, возразить мне нечего. Но, — продолжил Сципий, — Вы пришли сюда ведь не обсуждать прелести маскировки и недостатки наемников? Что-то случилось? Новости от Вашего наследника? О любых новых письмах и сообщениях лорду Сципию доложили бы в первую очередь, ведь его войска контролировали Почтовую Башню Танона, но, видимо, все, предназначенные союзникам сообщения он решил оставить вне своего контроля, видимо, чтобы не оскорблять их недоверием. — Нет, я тут совершенно по другому поводу. Я тут для того, чтобы поговорить на счет Кораксов. Альсоний нахмурился. — Вы чего-то опасаетесь, Вейерон? Думаете, у них больше сил, чем нам кажется? — О, нет. Не думаю, что они бы так бездарно потеряли свою армию, ведь, будь у них немного больше сил, они могли бы сокрушить нас, и тогда бы мы были бы в положении загнанных зверей. Нет, я, скорее, хочу поговорить о том, что будет после нашей победы над ними. — А, о чем конкретно? — спросил его удивленный Сципий. — Видите ли, Альсоний, — начал свою речь Вейерон, император Магнус, как только к нему в руки попадают любые предатели, лишает жизни их самих, их семьи и всех, кому не повезло оказаться рядом, вообще не вникая в то, насколько эти самые перебежчики виновны и был ли у них выбор. Мне кажется, что, в таком случае никто, кто оказался вынужден подчиниться тяньвэйцам, не будет видеть для себя возможность снова сменить сторону и перейти на сторону Даграна, Вам так не кажется. — Если Вы имеете ввиду лорда Коракса, — нахмурившись сказал Альсоний, — То, его предавать никто как раз не вынуждал. Просто мой вероломный родственник решил в очередной раз сменить сторону, только и всего. Думаю, Вы и сами знаете, чем успел прославиться его Дом в последние сто лет, потому, думаю, тут не о чем говорить. — Как раз таки есть, — ответил Вейерон, — Я не спорю о том, что, все предатели должны получить свое, но, повод ли это устраивать резню? Сам лорд Коракс, безусловно, виновен, как и его приближенные. Но я прошу Вас задуматься вот о чем: если по Даграну разлетится новость, что, не смотря на все прошлые прегрешения и предательства, Вы проявили к Кораксам хотя бы немного милосердия и справедливо осудили только намеренных предателей, это заставит задуматься тех, кто уже не видит для себя иного пути, чем до последней капли крови сражаться против своих же соотечественников чтобы не повторить судьбу Матьесов. Вейерон перевел дыхание, а затем, добавил: — И, Альсоний, думаю, Вы понимаете, в чью пользу в таком случае они попытаются сдаться и к кому побегут за защитой и покровительством, не так ли?
Морской Дворец, Трамис
Когда гонец от Урракса передал Дараку просьбу срочно явится в Морской Дворец на закрытый военный совет, он посчитал, что это касается, в первую очередь, расследования против фермеров. Но, как оказалось, все было еще хуже. — Так Вы считаете, что это бывшие патриции захватили остров? — спросил Моролла после того, как Урракс закончил изложение тревожных новостей с Лоддира. — Да. Судя по тому, что сказали рыбаки, это были не тяньвэйцы, и вряд ли кто-то из дагранских лордов решился бы на такую авантюру, — ответил Урракс, — А потому, других вариантов не остается. — И что им там нужно? — вклинился в разговор Аландриан. Это удивило Дарака. Ранее на подобных совещаниях адьютант Урракса занимался только тем, что обменивался с Сейенной сообщениями на языке жестов, применяемом в Дарракарии, и зачем его вообще звали Дараку было не понятно. — Могу только предположить, что они готовятся напасть на Трамис оттуда, — сказал Урракс, — Хотя, это зависит от того, насколько они осведомлены о том, что творится на острове. Сейчас у них самих вряд ли что-то получится сделать, тем более, что вся их армия — это тысяча плохо обученных рекрутов. — Сотня драконидов перерезала бы их, даже не запачкавшись, — с гордостью констатировал Аландриан. Дараку захотелось придушить этого гада. Хотя, на самом деле, тот был не так уж плохо. Просто высокомерен. Достаточно было бы хорошенько его поколотить. — Твое бахвальство неуместно, Аландриан. Не можешь сказать что-то умное — помолчи, — ответил своему помощнику Урракс, — Нам нужно решить, что с этим делать. Господин Моролла, скажите пожалуйста, Вы можете связаться с кем-то на Лоддире? Мелвилл покачал головой. — Я поддерживал связь кое с кем из моих... коллег, но, к сожалению, с началом всех этих событий, это стало невозможным. Потому, тут я Вам ничем не помогу. Урракс кивнул. — Жаль. Но, думаю, Вашей помощи здесь уже и так более чем достаточно. Насколько я понял, Вы почти достигли поставленных целей? — О да, господин Дарракарион, на счет этого можете не сомневаться. Насколько я понимаю, состояние моего расследования волнует Вас в контексте того, что необходимо нивелировать поддержку патрициев на случай, если они тут все же появятся? — уточнил Моролла. — Именно. А потому, господин Коффин, — Урракс перевел взгляд на него, — Вы должны быть готовы подавить при помощи Стражи Республики тех, кто будет выступать против Республики. И, давайте уже на чистоту, возможно, даже против городской стражи. Конечно же, Дараку всего этого не хотелось, но... — Мои солдаты будут готовы, — подтвердил он, — Но Вы уверены, что до этого дойдет? — Тут успокою Вас я, господин Коффин, — ответил ему Моролла, — Вероятные лидеры заговора уже практически у меня в руках, потому, вряд ли они смогут применить свои силы. И, в случае чего, думаю, наша прекрасная спутница справится с задачей по их нейтрализации ничуть не хуже, чем я. Он отвесил небольшой поклон в сторону Сейенны. Та только пожала усмехнулась и плечами, но ничего не сказала. Она вообще обычно молчала, но, Дарак мог поклясться, что никто не следил за разговором внимательней, как бы она не пыталась изобразить, что находиться здесь только затем, чтобы пофлиртовать с Аландрианом. — В любом случае, — подытожил Урракс, — Важно, чтобы Армия Трамиса была готова отразить нападение, и, в случае необходимости, взяла на себя работу городской стражи, от которой будет мало проку. Ну, а что касается второй задачи... — Я готов отправится на Лоддир, чтобы передать распоряжения остаткам наших сил, — вскочил с места Аландриан. Нужно было отдать ему должное. Трусом он точно не был. — Аландриан, успокойся, — Урракс жестом показал тому сесть, — Если ты хочешь — да будет так, но мне не особо нужно, чтобы ты один там геройствовал. Как-никак, ты — не сто драконидов, тысячу ополченцев не одолеешь. Нахмурившись, молодой Дарракарион сел, а Урракс повернулся к Моролле. — Господин Моролла, скажите, Вы можете ручаться за то, что господин Альдвин никак не связан с кем-то из патрициата? — А вот тут можете не сомневаться. Думаю, уж кто-кто, а я бы ярого приверженца Старой Республики Вам бы не посоветовал. Это, как минимум, противоречило бы моим профессиональным интересам, — усмехнулся тот, — Потому, можете не беспокоиться. Наш новый командир Корпуса Морской Пехоты, так усердно сейчас муштрующий своих подчиненных на учениях за городом, уж точно не перейдет на их сторону. И людям своим разъяснит, за что они должны воевать. — Значит, решено, — сказал Урракс, — Вы, генерал Коффин, обеспечите безопасность внутреннюю. А господин Альдвин, в свою очередь, в качестве своего первого задания на новом посту, должен будет обеспечить безопасность внешнюю. Возражений нет?
Пограничье земель Дарракарионов, Тито и Успинов
Матарис в очередной раз провел точильным камнем по лезвию меча. Конечно, он мог свалить эту обязанность на кого-то из подчиненных, но, такая монотонная работа в каком-то смысле успокаивала его. Или хотя бы отвлекала от тех невеселых мыслей, что роились в его голове. Он сидел в одиночестве у ручья на опушке небольшого леса, тогда как его воины расположились немного дальше, на одной из лесных полян. Конечно, такой выбор местоположения был бы неразумным в условиях, когда нападения можно было бы ждать в любой момент. Но, они сейчас путешествовали по землям, где война прокатилась уже давным давно. Тяньвэйцы здесь оказаться уже не могли, а опустившиеся до разбоя и грабежей люди... Если они не побегут при виде тяжеловооруженных всадников, то удачи им в попытках пережить эту встречу. Драконид думал о том, куда вести свой отряд дальше. С одной стороны, выживших удобней всего было бы искать у развалин таких городов, как Рейенин или Светлый Дол. Но, он и сам не верил в то, что кто-то сумел бы пережить все случившееся, а вести своих подчиненных в те места, само пребывание рядом с которыми приносит такое горе. И Возвращаться туда самому... — Лорд Матарис? — внезапно послышался голос откуда-то сзади. Первым делом, Архонт-в-Ожидании подумал встретить угрозу с клинком в руке, но, разум возобладал над измотанными нервами. — Достаточно просто моего звания, анаплир Эйетис, — ответил он, вставая и повернувшись к своему собеседнику, — Или, и мне называть Вас хранитель Нимерион? — Да, диокитис! Нет, диокитис! — тут же протараторил молодой драконид, и сразу поправил все еще непривычные ему новый фамильный меч в ножнах за спиной. Для постороннего, они бы выглядели ровесниками, но Матарису было очевидно, насколько еще тот был молод. Что и не удивительно, ведь, Эйетис был одним из тех счастливчиков, которого, после окончания войны с восставшими рабами, сочли достойным сопровождать настоящих воинов. Лорд Вейерон верно сделал, что передал ему судьбу Дома Нимерион. Именно таким, как он, будет по силам возродить то, что было утрачено. А уж о защите того, что осталось, должны позаботиться другие. Те, кому места в будущем не найдется. — Что-то случилось, анаплир? — спросил его Матарис, — Или, у Вас ко мне какое-то дело? — Нет, диокитис. Нет... Не у меня, — начал свой ответ свежеиспеченный Нимерион, — Я... Мы обсудили с... Товарищами то поручение, которое нам выдал анастратиг Вейерон и... Он несколько мгновений медлил, как бы собираясь с мыслями. — Мы заметили, что, все, кто был сюда направлен... Некоторые, особенно иерархи, были очень высоко оценены анастратигом, а остальные... — было видно, что ему трудно подобрать слова, — В общем, остальных оценивали очень низко, и считали трусами и плохими солдатами. И очень подозрительно, что именно их направили на важное задание, да и тем более, такое... — Какое же? — уточнил Матарис. — Такое, с которым справился бы десяток легковооруженных всадников, и даже лучше нас, — собравшись с мыслями ответил ему Эйетис. — И, — осторожно начал свой вопрос Архонт-в-Ожидании, — к какому заключению вы пришли? И, что самое главное, что Вы об этом думаете? — Я думаю, что, мы сюда отправлены не столько навести порядок в наших разоренных землях, а главным образом для того, чтобы у... — уже смелее сказал он, но был перебит Матарисом. — Достаточно. Эйетис замолк на полуслове, ничего не понимая уставившись на своего командира. Действительно, не зря Архонт выбрал именно его. — Анаплир, — продолжил Матарис, — Вы этого сказать не успели, я этого не услышал. Пускай так будет и дальше, хорошо? — Да, диокитис. Но, почему? — удивленно спросил он. — В праве ли нижестоящие спрашивать вышестоящих о их решениях? — полушутливо спросил Матарис Но, увидев, что его подчиненный уже готов дать отрицательный ответ и начать признавать свою вину, не дал ему это сделать, продолжив свою речь: — Эйетис, мы многих и многое потеряли за прошедшие годы. И сейчас каждый из собравшихся стремится сражаться для того, чтобы в будущем такое не повторилось более никогда. Но некоторые на этом пути уже потерялись, и вернуть их мы уже не сможем. Так пускай сейчас сражаются они, потому что, даже если мы победим, но у нас не останется никого, чтобы строить новое будущее, а также защищать его, наша победа не будет иметь смысла. Но если сказать тем, кого мы сюда привели, в чем состоит их главное задание, в навсегда поселятся сомнения касательно того, почему именно их выбрали, и чувство вины перед теми, кому повезло меньше. А потому, пускай лучше они пребывают в неведеньи. Вы меня поняли? Пока молодой драконид слушал его, на его лице все сильнее читалась задумчивость и печать. — Да, диокитис, — ответил тот наконец с легким поклоном. — Когда мы наедине, можно просто Матарис, хорошо? — Да... — Вот и отлично! А, кто-то кроме тебя к подобным выводам пришел? — сразу поинтересовался Архонт-в-Ожидании. — Ну... Мы обсуждали что-то подобное с кефарисом Эйеризелем, и у некоторых других были... Схожие мысли, — ответил анаплир. Матарис кивнул. — Это хорошо, что не ты один нашел в себе силы размышлять над нашим положением в такое время, но, у меня к тебе есть просьба. Поговори со всем ими, и, попроси их, пожалуйста, не делиться своими умозаключениями с другими, хорошо? — Да, ди... Матарис, — поправил сам себя Эйетис. Но, тут же послышался другой голос. — Это что за неуважение к командиру, анаплир Эйетис? Кто Вам давал право так к нему обращаться? Со стороны лагеря, к ним приближался Антикис Карион, а его младший брат, Рейевис, шел следом немного позади, и, судя по выражению лица, браваду своего родственника ни в коей мере не одобрял. — Я выдал, Антикис. И советую не придираться к моим подчиненным лишний раз, особенно при мне, — сразу заступился за Эйетиса Матарис. — Я выше тебя по званию, Матарис, — с нахальной усмешкой заметил Антикис. — А я — твой командир, Антикис, а потому, советую лишний раз не открывать пасть, особенно при тех, кто к твоей тупости особо не привык, иначе поедешь выяснять свое положение в иерархии к дяде Вейерону, понял? Оба драконида посмотрели на ошарашенного такой перепалкой Эйетиса, который явно хотел бы никогда при ней не присутствовать, и рассмеялись. — Что-то случилось? — несколькими мгновениями позже спросил Матарис. — Ну, как сказать. Когда мы были в разведке, я почти захватил разведчика Секстум... — начал Антикис, но был перебит своим братом. — Почти — это когда "захваченный" вышел перед нами безоружный и с поднятыми руками, и сказал, что у него срочное сообщение. — Спасибо за уточнение, Рейевис, что бы я без тебя делал? — не особо дружелюбно, но, все же, шутя, поблагодарил его Антикис, — Так вот, этот разведчик передал нам две важные новости. Но... Он покосился в сторону Эйетиса. — Я считаю, — ответил ему Матарис, жестом попросив Эйетиса оставаться на месте, — Что, лучше заранее приучить подчиненных получать важные новости не только от командиров, но и самостоятельно, потому что, каждому из них этот навык пригодится. Анаплир застыл на месте, переводя взгляд с одного собравшегося на другого. Антикис пожал плечами. — Как тебе будет угодно. Так вот, во-первых, анотерия Эйенария, со всеми своими войсками, форсированным маршем несется сюда. Нужно бы выслать дозор, чтобы с ней не разминуться. — Но почему она покинула Анкарис? — тут же удивленно спросил Матарис. — А вот это уже касательно второй новости. Видимо, к нашим текущим задачам добавится сейчас еще одна...
Сообщение отредактировал Ардо - Воскресенье, 16.08.2020, 17:53
Казна: 1400 золотых монет в Дагране, 1760 золотых монет на Трамисе
Армии Дарракарии:
Вейерону Дарракариону — принять командование выделенными лордом Сципием силами.
Все найденные деньги и ценности передать лорду Сципию. Предложить часть дальнейших поступлений передавать в ставку Секстум Окулатис в Анкарисе.
Спросить у лорда Сципия, считает ли он нужным сообщать о планах тяньвэйцев императору Магнусу, или он не доверяет такую информацию гонцам и пока сообщать не будет?
Предложить задействовать Нирока Аларика в управлении новозанятыми территориями, и, возможно, даже всеми контролируемыми дагранцами территории. Он хорошо разбирается в организации хозяйства, и уже выдал настолько важные секреты, что, пути назад ему точно не будет.
Астората д'Роуна отпустить при условии, что его сын поможет спасти семьи, находящиеся в заложниках у тяньвэйцев.
Остальных баронов — держать в плену, проследив, чтобы они никуда не могли сбежать.
Написать завещание, в котором подтвердить, что наследником титула лорда Дарракариона является Матарис Дарракарион, как самый близкий родственник мужского пола. Попросить лорда Сципия заверить его и передать ему на хранение.
Отправиться в погоню за отступающими войсками лорда Коракса, по возможности, попытаться связать его силы боем до того, как он достигнет Райкенштайна, желательно, окружив и разбив предварительно часть отступающих. Если не получится — максимально вымотать и ослабить их налетами легкой кавалерии, замедлить их продвижение, отбить обозы и перебить вьючных животных.
Спросить у лорда Сципия, нет ли у него в армии лишнего комплекта доспехов, которые бы помогли лорду Дарракариону выдать себя за рыцаря из земель Сципиев в целях маскировки на поле боя.
Барона Ролана Райзена, сэра Дариуса Малькарту и манипулария Гая Фольшара попросить не только командовать своими силами, но и стать советниками лорда Дарракариона вместе с анотерисом Алларисом. Анотериса Кейера, назначить командовать тяжелой кавалерией Дома Дарракарион, приставив к нему советником (и сдерживающим фактором) Ариакаса. Легкую кавалерию так и оставить в руках анотериса Аллариса.
Распределить командование следующим образом: Сэру Дариусу Малькарте доверить всю легкую кавалерию, и отправить в вперед для того, чтобы он любыми способами мешал армии Кораксов во время ее марша к Райкенштайну. Если получится достаточно ее замедлить, можно даже будет вступить с ней в бой, чтобы задержать до подхода тяжелой кавалерии; Барона Ролану Райзену и войска Успинов поставить на левый фланг основной армии; Манипуларию Гаю Фольшару и кавалерии Секстум доверить правый фланг, и, по возможности, несколькимо отрядов передать на усиления других частей армии; Анотерису Кейеру Дарракариону в обличии Архонта возглавить главный натиск; Самому Лорду Вейерону Дарракариону возглавить центр, причем, находиться в обличии советника от лорда Дарракариона с кавалерией Сципиев и осуществлять общее руководство.
Оповестить всех союзных командиров о плане с "подставным архонтом", на которого должны отвлечься силы врага. Если получится их выманить атаковать "архонта", они могут бросить все силы на обезглавливание армии, затратив слишком много сил на убийство простого командира не самого высокого ранга.
В Анкарисе:
Орсису Анкарийскому пообещать, что каждую монету, которую он сейчас потратит на Ордо Аквила, ему потом вычтут из налогов, которые он должен будет заплатить Дому Дарракарион или, если получится убедить вышестоящих в том, насколько Орсис был полезен Даграну, и из императорских тоже.
Леди Эйенарии с ее войсками отправится выяснить, кто именно расположился лагерем в развалинах Светлого Дола.
По пути, захватить лагерь бандитов, замеченный разведчиками Ордо Аквила. Как максимум, они могут знать что-то о пропавшей девчонке Вейсов. Как минимум, они смеют нарушать порядок в новых землях Дарракарионов.
Спросить у центуриона Ликтора, что еще полезного может сделать леди Эйенария по пути.
На Трамисе:
Выделить Моролле 200 необходимых ему монет, и попросить также выяснить, почему земли О'Рузов даже не пытались захватить соседние фермеры. Возможно, в этом кроется разгадка преступлений фермеров.
Деканату рассмотреть внесение уничтожения провианта во время голода в список преступлений.
Созвать "трудовое ополчение" на Трамисе для организации сборки урожая, а также для строительных работ и работ по укреплению обороны острова. Первым делом, направить их на фермы О'Рузов, далее — на перестройку трущоб в нечто, более удобное для жизни. Выделить на это 1000 монет.
Распросить рыбаков о возможности того, чтобы они перевезли на своих лодках на Лоддир всего чуть более, чем по два десятка человек на корабль, возможно, с заменой части команды. Для этого, привести их в полный порядок, выделив на это 500 монет. Отправить на это задание нового Генерал-Сержант-Майора Ройса Алдвина и его Первую Роту Морской Пехоты.
Просьба от Сейенны Бейернериен: передать ей все документы, касающиеся истории семьи Дарака Коффина.
Остаток: 0 золотых монет в Дагране, золотых монет на Трамисе
Официальные письма:
Отродье, порочящее своим существованием само имя Глаукса!
Ты, подлый предатель, как ты смеешь творить свои подлые дела, прикрываясь именем твоего отца? Если ты думаешь, что его божественное заступничество спасет тебя, то ты ошибаешься. Глаукс и Базирта покровительствуют только праведным. Ты же, погрязший в ереси и гордыне, для них теперь ничто. Ты посмел себя обожествить, но я буду тем, кто осудит тебя и отправит в самую темную из преисподней. За грехи твои нет прощенья, и я позабочусь о том, чтобы ты сполна получил полагающееся тебе, по законам божественным и людским. Я стану твоим роком, изменник. Тебе нигде не спастись от моего праведного гнева. Рано или поздно, я доберусь до тебя, и тогда ты сполна заплатишь за свое предательство. Надеюсь, тебе хватит смелости хотя бы не убить себя самому, ренегат, так как возможность прервать твою ничтожную жизнь для праведного воина Базирты и Глаукса -- это единственное, что придает ей какую-то ценность и оправдывает твое рождение на свет. Жди своей смерти. И думай, как будешь оправдываться перед Мефистонов в тот краткий миг, когда перед ним предстанешь. Потому что скоро я тебя к нему отправлю, как бы мне не была противна сама мысль о том, такая дрянь, как ты, сможет его лицезреть.
Верный слуга Глаукса и Базирты, Асторат д'Роун
...
Сорен.
Пишу письмо на обратной стороне письма Астората, так как, птица — не дракон, не хочу рисковать лишний раз. Я его отпустил, не посоветовавшись с тобой, хоть он и хочет тебя убить, но, думаю, ты бы и сам одобрил такое решение, если бы я мог сообщить тебе все детали. А этот фанатик лучше бы даже поискал других детей твоего отца где-то, раз он его так любит, но раз никого из них даже твоя мать не отыскала, а она была намного умнее, то, думаю, он бы и не справился. Тем более, что, Асторат, хоть и хороший боец, в одиночку тебе ничего не сделает, и я не могу придумать никакого сценария, в котором его ждал бы успех. Тем более, он какой-то странный. То, что он почитает твоего отца как бога полностью правильно, но он и в Базирту фанатично верит и в этом полностью серьезен. И он считает, что его "боги" ведут к мести, потому, вряд ли он с таким отношением что-то опасное спланирует. Разве что какие-то фанатики-Цейсии на крылышках перелетят горы и отправятся на штурм Имперского Города со всей своей армией. Но я больше поверю в возможность того, что сейчас к нам на помощь приплывет целый корабль драконидов, каким-то образом переживших Рок. Потому, о той пользе, которую это решение принесет и драконидам, и твоей семье я, надеюсь, сообщу тебе потом лично.
Вейерон Дарракарион
P. S. Готовь оборону от тяньвэйцев, они там реку захватывают.
Ваше Величество!
Пишу Вам от имени защитников юга Даграна. К сожалению, нам еще не удалось окончательно уничтожить захватчиков. Но, мы разбили предателей Вейсов, нанесли поражение и разбили несколько армий Нефритовой Империи в Дарракарии, в землях Лайатя, почти выкорчевали измену в землях Тито, разгромили Кораксов и сейчас находимся на грани окончательной победы на юге Империи. Сейчас, признанным командующим на Юге является лорд Альсоний Сципий, но, он, к сожалению, не был утвержден таковым официально. Наши Дома в прошлом вели долгую войну, но он, в мудрости своей, решил объединить все силы лоялистов на юге перед лицом чужеземной угрозы. Без этого достойного человека вряд ли бы мы смогли продержаться так долго. Но, к сожалению, те, кто прилагали все свои усилия для защиты страны, не имели возможности встретится с Вами лично, доложить о своих успехах и принять Ваши распоряжения. Потому, прошу Вас, не могли бы Вы официально утвердить человека, от Вашего имени командующего обороной южных рубежей Империи, таким образом, не допустив даже мысли о том, что единство Дагранцев может быть нарушено?
Выезд из Серио Делита был спешный. Одновременно с первыми петухами в дверь комнаты лорда Маория вломился Шао Сыма и, сбиваясь с общеимперского на свой родной язык, просил лорда Маория собираться и убираться из “этого кубла гадюк”, пока не слишком поздно. Лорд Маорий тяжело вздохнул. Он поднялся с ложа, на котором провел меньше часа и принялся завязывать тесемки на дуплете. Двадцать минут спустя, правитель Фекстуса и его спутник под конвоем трех молчаливых солдат с медными копьями покинули Серио Делит. После этого, даже не получив от хозяев даже котомки с провизией, благородные поспешили к постою Синих Налетчиков в небольшой таверне в половине лиги. - К чему такая спешка? – спросил по пути лорд Маорий. - Знаете, милорд, - сказал Сыма и начал закручивать свои длинные усы. – моряки – люди суеверные и верят своим чувствам. Порою для того, чтобы свистящий канат не разрубил матроса, нужно вовремя отскочить. Публус пробормотал что-то неопределенное. В любом другом случае, лорд Маорий наказал бы своего вассала и не посмотрел бы даже на заслуги и чины. В любом другом случае, такой побег считался бы презрением хозяина. Но на этот раз и сам Публус был рад этому побегу. Солдаты передадут его почтение хозяевам дома и Пубулс вернется домой. В харчевне лорда поприветствовал Брон Калдер. Одетый в одну только сорочку, он медленно поглощал простую пшеничную кашу. - Мы разместились и оплатили жилье на несколько дней, лорд Маорий, - начал он доклад, сидя. - Мы собираемся домой, - ответил Публус и, схватив ближайший кувшин, вмиг осушил его до дна. Это было довольно скверное вино, разбавленное и перченное. Публус смахнул накативший на чело пот. – даю вам четыре часа на сбор. Брон отдал лорду Маорию и Сыме Шао свою комнату и приставил к ней стражника. Публус смог расположиться на соломенном тюфяке тогда как его вассал попытался уснуть на единственном стуле в помещении. В полдень, в комнату постучался один из налетчиков и доложил что отряд готов к выдвижению. Кроме того, из Фекстуса пришло письмо. Публус открыл его и быстро пробежался глазами, чем несколько смутил солдата. - Да, спасибо за предупреждение. Отправляйся к отряду. Уже несколько минут спустя несколько десятков всадников покинули трактир, оставив за собой внушительную крепость и ее странных обитателей.
Две недели спустя. Публус всегда ненавидел октябрьские дожди. Особенно ночью. Холодные капли били по капюшону, стекали по дуплету и стекали вниз, оставляя после себя разводы на пыльной одежде. Пыльные летом и скованные льдом зимою, осенью дороги Империи превращались в размокшие болота, в которых грузли лошади и телеги. Ночью же в лесу были все шансы спутать узкую просеку с дорогой и сойти с пути. Отряд оказался на пути в тех землях, где постоялые дворы и так были нечастыми. Что больше, попадавшиеся время от времени пепелища намекали, что враждуючие армии приложили руку к уменьшению количества таверн. Погорелые дома настолько часто появлялись по пути отряда лорда Маория, что он уже научился отличать, чьих рук это дело. Цейсии предпочитали хоронить убитых в могилах без знаков, оставляя лишь небольшие горбы на обочинах дорог – словно в них лежат убийцы или клятвопреступники. Зашедшие так далеко воины презренного народа предпочитали уводить домашних, оставляя в домах сердца и тела только тех, кто не выдержал бы перехода в их земли. Но были и иные разорения. Такие встречались чаще всего. Тела на таких разрушениях не полностью обгорели, лишь чуть-чуть, словно брошенные второпях. Однако с этим не позволяли согласиться массивные дубовые столбы, поставленные при каждой из таких гостинниц. Помимо изображения дракона, на столбах Публус заметил письмена, значения которых он не понимал и обратился к Шао Сыме. Тот, устало окинув взглядом один из таких столбцов, пояснил что на каждом из них написано, что граница Нефритовой Империи проходит по шеренгам ее солдат и что эта земля изымается для строительства путевой станции. Однако эти столбцы внезапно перестали попадаться. Вскоре нельзя было увидеть и пепелищ. Дождь, тем временем, все продолжал лить. Становилось все темнее, пока отряд не вышел на слишком большую поляну. На поляне находилась небольшая деревенька. С полутора крупных крестьянских домов и небольшая каменная господа в центре. На многих домах путники видели заколоченные крест-накрест дубовые доски и нарисованные мелом черепа. Публус подошел к ближайшему дому и прикоснулся к стене. Дом явно покинули несколько десятилетий тому назад. Покинули или.. Точно. Под стеной дома напротив Публус увидел светлое пятно. Гора извести. - Мне здесь не нравится, - заметил Брон. - Мне тоже, - признался Публус. Он заметил, что в башне господы зажегся свет. Похоже, что кто-то здесь есть. - Разбойники, - сказал Брон и обнажил меч. – пускай только приблизятся. Лорд Маорий сделал жест конникам стоять на месте и приблился к господе. Это был несколько приземистый двухэтажный дом с небольшой башней, избитый и облупленный как жизнь деревни-призрака. Только на небольшой башне в центре Публус видел свет. Там, из небольшого окна на него смотрела какая-то фигура. Набрав воздуха в грудь, Публус прокричал: - Эй, хозяин. Твое село? - Нет, не мое, - продребезжал старческий голос. – оно принадлежит лорду сей земли, Халикосу. Публус хмыкнул. Вдруг, его осенило. - Пустишь ли гостей твоего повелителя? Я лорд Публус Маорий, еду в Тор-Лирман свататься за его дочь-красавицу. Окно закрылось. Несколько минут понадобилось старику, чтобы спуститься вниз и пригласительно махнуть лорду Публусу войти. Лорд Маорий, в свою очередь, пригласил солдат на дворик господы и поспешил в дом. Внутри все выглядело так, словно в этом доме не жили десятилетиями. - Милостиво прошу прощения, лорд Публус, - настолько поклонился эконом, насколько позволяла ему его спина. – я – Сталль Шлегель, последний эконом деревни Мезень. Публус также поклонился. - Я лорд Маорий, властитель Фекстуса и…, - тут он поразмыслил. – Судья Гор. - Я слышал много о гордом доме Маорий, - признес уважительно старик. – вы ведь всегда оставались верны союзническим обязательствам Цейсиев. Что же случилось теперь? Публус пожал плечами. - Худой мир лучше доброй ссоры, - сказал он. – к тому же, порою нужно породниться с домом великих воинов. - Да, это так, - заметил Шлегель. – и могу заверить, что мой повелитель всегда отличался верностью своему слову. Лорд Публус предпочел не отвечать. Вместо этого, он перевел взгляд на камин. - Да, Ваши воины могут расположиться здесь, - сказать старик и указал на сложенные в углу доски. – эти дрова можно брать. Прошу меня простить, что не могу угостить своих гостей, но я могу попросить выкатить бочку вина… - Не стоит, - с улыбкой произнес Публус. – мы сами будем счастливы поделиться с Вами своими запасами. Солдаты тем временем, начали спешиваться и по очереди входить в зал. Вмиг комната наполнилась жизнью. Воины начали занимать места вокруг грязного стола, тем кому не хватало места на шатких лавах начали растаскивать плоские доски из-под камина. Публус, наблюдая за этим, быстро дал распоряжения – ничего с собой не брать, топить дровами, есть свое. После этого, лорд Маорий отправился за стариком в его покои. - Скажите мне, милорд, - сказал старик, с трудом поднимаясь по винтовой лестнице. – как Вы попали в эту деревню? Мы ведь даже совершенно с другой стороны от Тор-Лирмана. Публус боялся этого вопроса. - Мы двигались по тракту в сторону Тор-Лирмана, надеясь войти в пределы города до наступления темноты, как сбились с пути и оказались посреди леса. Пробираясь через просеку, мы наткнулись на эту деревню. - Вы должны были остановиться в Южной Таверне, в лиге отсюда, - заметил старик, назидательно подняв палец вверх. Лорд Публус предпочел не вспоминать, что произошло со всеми тавернами на их пути. - Безусловно, в следующий раз я так и сделаю. Эконом и лорд сели за стол. Хозяин откупорил стоящую на нем бутылку. - Последняя еще с тех времен, - сообщил он, разливая красный напиток по двум серебрянным кубкам. - Вы кого-то ждали? – спросил Публус. - Моего последнего подданного, - невозмутимо сообщил эконом. — он живет в одной из комнат на втором этаже, но часто отлучается. Когда же он здесь, то привозит с собой чинш на пятнадцать-двадцать лет вперед и просит взять. Правда, почти сразу же я его просаживаю в игре в кагерон. - Но где же он, - спросил Публус, пробуя слегка пряное вино. – и не нужно ли нам третьего кубка? - Он отказался, - сказал старик. – сказал, что у него много дел в амбаре за домом. Ну, это не мешает нам говорить, верно? За полчаса, Публус узнал всю подноготную эконома. Сталль рассказывал о своей семье, о Мезене. Он был младшим братом одного из рыцарейдома Халикос, которого уже точно давно нет в живых. Еще во времена славного местоблюстителя Атрамина он получил степень в Коллегии в Имперском Городе и был поставлен бароном Ниром Халикосом править этой деревенькой, пока не произошла чума. Здесь, прежде детально рассказывавший о своей жизни старик вдруг стал немногословным. Это была вторая пошесть в его жизни. В первый раз, мор его настиг еще в Имперском городе, где он переболел в бурсе при Колегии. Десятилетия спустя, чума пришла сюда, в Мезень. Сперва мор проредил маленьких детей, после принялся за их метерей и сестер. Лорд Халикос распорядился оградить деревню и срыть дорогу к ней. Сталль, уже старый и немощный, сидел в господе и лишь обреченно наблюдал за тем, как с каждым утром все меньше и меньше мужиков выходило на поля. После этого, по деревне прошлись солдаты, собирая тела и сбрасывая их в яму под домом одноглазой вдовы. - Ну, так я и остался один, здесь, - невесело заметил Сталль. – я должен был уехать отсюда, но все еще не пришло повеление от лорда Халикоса. Публус спросил, чтобы он делал, получи вольную. - Я бы вернулся и выкупил Мезень, - ответил он. Заметив удивленное выражение лорда Маория он усмехнулся. – мне уже восемьдесят первый год, лорд Маорий. Моим родичам старик, который даже как меч держать не помнит, не нужен. А лорду Халикосу я не пригожусь тем более – чтобы взнимать с крестьян недоимки нужно их пугать, а не увещевать. Ну, по крайней мере, так думает милорд. Лорд Маорий посмотрел в окно. Дождь прекратился и он, попросив прощения, поднялся на ноги. Старик кивнул и сообщил, как стоит пройти к дощатой уборной рядом с амбаром и попросил туда не заглядывать. Публус вышел и через поросший сорниками дворик. Дверь в облупленный амбар была открытой. Любопытство пересилило нежелание ослушаться просьбы хозяина и Публус заглянул внутрь. Там он увидел мужчину, читающего какие-то правила. Его осанка показалась лорду Маорию знакомой. - Джан? – спросил Публус входя внутрь. - А, лорд Маорий, - поприветствовал правителя Фекстуса Скучный Джан. В его руках Публус увидел небольшой лист. За спиной у лорда Маория что-то заскрипело и он обернулся. В темном углу, на веревке висело мужское тело. Оно принадлежало полному мужчине в кольчуге. Внешний вид выдавал в повешенном бывшего солдата свиты лорда Халикоса. - Разбойник, - весело заметил Джан. – он хотел занять Мезень и устроить здесь засаду на какую-то важную шишку. Ну, я с ним сыграл на деревню в кагерон. Скажу так… - … играл он скверно, да? – спросил Публус, подойдя к телу, после чего закрыл бандиту глаза. - Точно. Будешь играть? Лорд Маорий плюхнулся рядом с низким столиком и сказал: -Раздавай. Они начали метать карты. Пускай Публус каждый раз проигрывал, азарт только разыгрывался. Однако, его убийцы только шли в отбой. - Я видел тебя в Серио Делите, - заметил Джан, в очередной раз тасуя карты. – ты был чем-то расстроен. Лорд Маорий вспомнил ту ночь и поежился. Джан только усмехнулся. - Да, Дейланы умеют посадить в лужу при первом посещении, - весело заметил он, бросая убийцу на столик. – но со временем удается с ними подружиться. Знал бы ты, какие настольные игры у них попадаются! - Игры? – спросил Публус и вспомнил. – да, это то, что мне и нужно. Я в Цитадели видел одну игру у Дейлана. Джан рассмеялся. - Ты не помнишь, как она называлась? – он сбросил по очереди три карты. – я закончил. - Нет, - сказал Публус, потирая подбородок. – он говорил что недавно придумал. Глаза Джана вспыхнули азартом. - Новая игра? Мне такая нужна в коллекцию. Но, я конечно, предоставлю и тебе копию, милорд. Публус вытащил из-за пазухи осьмушку пергамента. — Вот здесь, - сказал он. – расписка на 100 золотых. Еще столько же я тебе передам когда придешь ко мне и передашь игру. Лорд Маорий поднялся и вышел из сарая. Небо над лесом уже начала поддевать яркая полоска. “Рассвет” понял Публус. Он почувствовал усталость и счастье. Все-таки, скоро он будет дома.
Окрестности Делькая По узкой дороге мчала деревянная кибитка, запряженная четырьмя лошадьми. Внутри кареты восседала молодая женщина в синем платье. Она смотрела исподлобья на ехавшую с ней нянькой – дородной женщиной с небольшим свертком на руках – маленькой Лидией. Лиам остался подле своего деда, скрашивая последние недели барона Мёрбиуса. Мари перевела взгляд на поля. Крестьяне уже убрали зерно, снеся его в амбары своих сюзеренов. Вот их деревянные дома виднеются вдали и дымок валит из их живописных дымоходов. - Здесь, - сказала Мари и потянула за шнурок. Кучер потянул вожжи, и карета остановилась. Леди Маорий поднялась с места и сошла с кареты. Она слегка приподняла полы платья, чтобы они не тянулись по распутице. - Ну и где же они? – раздраженно бросила Мари вглядываясь в горизонт. В тот же момент, по полю пронеслась группа всадников в зеленом. Во главе мчал конник в выкрашенных начерно доспехах и с высоким гребнем. Отряд помчал на восток мимо кареты леди Маорий, на ходу перестраиваясь для атаки. … Публус двигался во главе отряда, который уже давно растерял элитный лоск. Рядом с ним ехал Шао Сыма и Брон, который наконец-то расслабился, въехав в страну. Шао же продолжал оглядываться назад, словно его кто-то преследовал. Вдруг, Брон схватился за меч. - Кавалерия, - сказал он. – больше сотни. Публус сам видел. Более чем сотня всадников, с тремя знаменами, мчала в их сторону. Лорд скомандовал: - В боевой порядок. По соседству затрубил горнист. Синие налетчики построились в боевой порядок. Публус услышал звуки вытаскиваемых мечей. Вдруг от всадников отделился один кавалерист, другие остановились на расстоянии выстрела арбалета. В черной кожаной броне поверх зеленого дуплета, он приблизился к отряду и поклонился прямо в седле. - Милорд, ротмистр Лайд Фиртус. К Вашим услугам. Я получил приказ от леди Маорий сопроводить Вас к Делькаю. К отряду через поле подъехала карета. Дверца отворилась. Публус щелкнул пальцами и с козел спустился паж. - Прими лошадь, - скомандовал Публус и влез в карету. Уже со ступеньки он скомандовал Синим Налетчикам: - Отправляйтесь в Фекстус. Вам нужен отдых. - Ну, привет, мой муж, - сказала Мари с вымученной улыбкой. – жаль, что твой приезд вызван печалью. Публус мог только согласиться. Трясясь, карета двинулась к Делькаю. С гигиканьем и улюлюканьем вокруг нее кружили всадники. - А они неплохи, - заметил Публус, увидев как один из конников подскочил над козлами. Кучер полушутя пригрозил ему хлыстом. - Мой сын среди них, - с гордостью сказала няня. – вот там, рядом с командёром. Мари посмотрела на старуху и та немного вжалась в кресло. - Я не знаю, сколько отец продержится, - сказала Мари, поглаживая свои волосы. – может быть, неделю. А может, до утра… - Ты довольно спокойна, - заметил Публус. – обычно дети больше печалятся смерти своих родителей. - Он больше месяца как уже при смерти, - заметила леди Маорий. – после того, как с месяц пришлось его кормить с ложки и подмывать… ты просто смиряешься. Публус тяжело вздохнул. В его случае было вовсе не так. Теперь же, он едет к убийце своего отца. И… почему же, он сегодня чувствует большую привязанность к нему, чем ко своему отцу? Нянька качала в руках маленький сверток. Мари сделала знак няньке. Старуха передала ребенка своей леди и Публус увидел впервые в жизни свою дочь. Маленькое личико тихонько посапывало, время от времени открывая ротик. Вдруг, глазки открылись и два изумруда вопросительно уставились на широкое лицо лорда Маория. - Она прекрасна. А Лиам? – спросил Публус. - С ним все в порядке, - сказала Мари. – управляется с лошадьми. Фехтует. - Помнит ли он меня? – задумчиво произнес Публус. Лиама он не видел уже несколько лет. - Тебя не помнит. Он помнит о тебе, Публус. Лорд Маорий закрыл глаза. Это… не такая семья, которую он хотел бы. В последние времена, возвращаясь домой, он часто вспоминал своего отца. Артуру Маорию было сорок лет, когда его убили бароны. Помнил ли Публус тот день? Увы, он отпечатался слишком хорошо в памяти правителя Фекстуса и его баронов. Восемь лет после смерти деда он прожил в Делькае-на-Ирме, обучаясь у барона Морбиуса согласно воле своего деда. На девятый, в замок прискакал всадник в синем дуплете с небольшой грамотой. Сломав печать, Публус прочел краткий призыв прибыть в Фекстус. Если восемь лет в услужении барона Мербиуса Публус вспоминал с теплотой, последний год был невыносим. Публус оказался под началом ученого, которого не слишком-то заботили взгляды молодого человека на жизнь. Первым делом, он осмеял план жениться на дочери одного из баронов. Согласно его мысли, властитель не может жениться на подданных, лишь на ровне. Он предложил Публусу сватать дочь лорда Нора Халикоса, планируя идти войной на Цейсиев. После этого, Публус должен был отойти в сторону, уехав в Имперский Город и учиться там в Коллегии. Артур Маорий был неудобен всем. Он пытался представить себя высшей волей и отобрать оружие у вассалов, а вместо тэнов на землях должны были владеть жрецы богов. В среде тэнов начал зреть заговор. Его воодушевителем был Морбиус, богатейший и могущественнейший властитель страны. Союзников у него было мало, но был важнейший – единственный сын лорда Артура. Почему Публус стал союзником заговорщиков? Барон Морбиус пообещал ему брак с той, кто ему приглянулся – его дочерью и полную поддержку в делах. Вместе с другими тэнами, Публус пришел в храм Базирты. Первое что увидели заговорщики – то, как лордские телохранители покидают деревянный храм. Внутри на коленях стоял лорд Артур и молился. Поднявшись, он безразлично бросил взгляд на заговорщиков и увидел Публуса. После этого, он лишь пожал плечами и сказал: -Все равно, это доказывает лишь то, что я прав. Публус мог не любить своего отца, но эти слова… тогда ему было едва лишь тринадцать лет, и он считал их не более чем бравадой. После же, он не был так уверен. К отцу подошел дядя Карэндэл и ударил его в лицо стальной перчаткой. Мигом на месте благородного правителя с благородной осанкой оказался только корчащийся от боли мужчина. Артура вытащили из храма, связали и приволокли к ближайшему перекрестку, где топором Иэна Астара каждый нанес удар. Тринадцать ударов, хотя он явно скончался на третьем. Карета тем временем промчалась через деревню. На окраине стражник в темно-серой накидке отсалютовал гербу. Публус же взял руку жены и начал ее поглаживать. Она слегка усмехнулась и склонилась к мужу. Публус обнял ее за талию. Все-таки, єто неправильно, решил властитель Фекстуса. Пускай законы гор позволяют иметь женам право голоса, пускай дочери гор могут вести кланы в бой, дом Маорий имел иные традиции. Ведь среди долинников, которые приняли власть лорда Маория сильна вера в Эмату-отца, покровителя власти над женщиной и землей. Многим правителям древнего Королевства Гор и лордов Маориев даже в голову не приходило давать власть в изящные руки матери, сестры или дочери лорда Маория. Обычно, лорд Маорий обращался к Тэнгамоту и просил избрать регента на время отлучки правителя Фекстуса. На самом деле, регентов чаще назначали только когда лорд Маорий умирал, оставляя землю без управления. Публус сломал этот обычай. И тэны его освятили. Вернее, его освятил один человек. Это было как раз перед первым выходом армии лорда Маория из страны. Маршал построил воинов и сообщил об этом Публусу. - Спасибо, мой маршал. Знайте же, что мне понадобится человек здесь, в Фекстусе. И я приказываю тебе остаться здесь. Карендэл Морбиус поклонился и покачал головой. - Я слишком стар, чтобы быть регентом, милорд, - сказал он. – и мое положение и так вызывает толки среди тэнов. Мой тебе совет: поступи так, как ведут дела другие лорды – передай дела кому-то близкому. Публус опешил. - Нет, - коротко заметил он. – и я рассчитываю на то, что тэнгамот проголосует за твою кандидатуру, маршал. Этого так и не случилось. Публус получил несколько дней спустя письмо, в котором тэны просили найти другого кандидата. Взбешенный, Публус написал в ответ имя своей жены и ответом стало молчание, за которым последовали нацарапанные ключником записки о передаче ключей Мари. Сначала Публус жалел. Однако оказалось, что Мари смогла наладить порядок в доме. Сражаясь под началом императора в долине Гардука, лорд Маорий знал, что в Фекстусе есть человек, который не попытается обобрать казну своего повелителя. Возможно, потому что воровать из своего кармана – невозможно. - Приехали, - крикнул кучер. Публус поднялся и выгрузился из кареты, после чего подал руку жене. Карета остановилась на перерытом внутреннем дворике небольшого замка. В стороне, рядом с кухней хрюкали запертые в загоне свиньи. Служанки в цепцах носились между донжоном и просторным деревянным домом с балконом. На балконе стояла женщина. - Лорд Маорий? – щурясь, хрипло спросила она. – добро пожаловать. Хотя, мне жаль, что в таких обстоятельствах. Покамест, тэн Карэндел спит. Я прикажу подготовить комнату. - Не стоит, Эни, - крикнула Мари. – мой муж пока что будет подле меня. - Молодежь, - усмехнулась старуха и скрылась в доме. - Эни – старая слуга в доме, - пояснила Мари, пока они входили в дом. – она следит за отцом, пока я не могу быть дома. Ну или сплю, и такое бывает. Публус зашел в дом и поднялся вверх. Покои тэна Морбиуса скрывала тяжелая дубовая дверь. Однако, сейчас Мари двинулась к одной из дверец в углу и поманила за собой мужа. Публус зашел следом за Мари и осмотрелся. Комната была несколько больше чулана, из мебели здесь были только кровать, маленький шкаф и столик. Мари сбросила со своих плеч полевой плащ и повесила его на дверцу шкафа, после чего обернулась и, закусив нижнюю губу, подошла ближе. Публус посмотрел в ее глаза, светящиеся усталостью и счастьем одновременно. Лорд Маорий, не отводя взгляда, поцеловал ее в тоненькие губы. Мари обхватила шею своего мужа. Поцелуй, который должен был быть кратким, оказался тягучим словно молодая кожа. -Прямо как и тогда, в том же доме и на том же месте, - сказала она. На ее лице заиграла легкая усмешка. Миг спустя, она исчезла. – я устала, ужасно устала. Нужно сохранять лицо пред всеми, нужно сдерживать чувства, нужно управлять землями. Ее губы словно впились в губы мужа. - Больше всего я устаю от ожидания. Каждый. День. Когда придет чинш от крестьян. Когда ключник сможет прочитать послание от баронов или от тебя. Когда я получу хотя бы еще одну весточку от своего мужа. Руки Мари впились в шею Публуса. Тот сделал еще один поцелуй, после чего ответил: -Да, я сам ненавижу свою удачу, - сказал он, развязывая чепец на голове Мари. – я благодарен Дирцину за удачу, но я узнал, что успешный лорд терпит поражения дома. Я не видел, как мой сын сделал свои первые шаги в этом мире. Мари развязала тесьмы на плаще Публуса. Муж его отбросил и еще раз поцеловал свою женщину. - У нас есть еще несколько часов, - заметила Мари и провела рукой по щеке.Публуса – в углу стоит кадка. Умой лицо и мы можем… Ее руки опустились ниже. -… если этого желает мой муж? – спросил Публус и внезапно ощутил, что его толкнули на кровать. - Нет, - сказала Мари. – я настою. Во второй раз в своей жизни, Публус подчинился. … - Мне нужно будет вновь уехать, - сказал Публус. - М-м-м, - протянула жена, в знак согласия. Ее голова лежала на груди мужа. – куда же на этот раз? - Гардук. Я хочу добиться передачи города. Я бы с радостью остался, но… Публус увидел небольшой кивок. - Конечно, дела страны. И когда же ты поедешь? - Через пару недель, - ответил Публус. – пока барон Морбиус не… Кивок. - Он умрет скорее, Публ, - сказала женщина. – через несколько дней. Он хотел тебе что-то сказать и уйти. Похороны не займут много времени. Публус поднял глаза к потолку. - Нужно сделать еще несколько новых дел, - муж начал прокручивать в голове, что же необходимо сделать. – назначить представителя в Фекстустоне, проверить состояние набранной конницы, проследить за заготовкой продовольствия Цейсиям… Мари фыркнула. - Этим может заняться и приказчик. Назови настоящую причину. Публус вздохнул. - Я бы хотел познакомиться со своим сыном, для начала.
Фекстус. Несколько дней спустя В маленькой комнате, где из мебели только дубовый стол и стул, сидел мальчик с волосами мышиного цвета. Перед ним лежал лист бумаги. На пухленьком личике читалось сосредоточение. - О чем говорит текст? – мягко спросил склонившийся над сыном отец. Мальчик посмотрел на четко начерченные буквы. - Но это же письмо, - сказал он. – как написанное может говорить, отец? Публус усмехнулся. - Каждое письмо создано словами того, кто его написал. Или того, кто попросил написать. Лиам, ты ведь учил буквы, верно? Попробуй прочесть вот это слово. Лиам проследил за рукой отца. Он показывал на большое слово во втором ряду. - Букв в языке не очень много, меньше, чем пальцев у человека, - сказал Публус. – но вот порою буквы означают что-то другое, если их записали вместе. Что же здесь написано. Лиам посмотрел на буквы и попытался вспомнить вчерашний урок отца Лето. - Я… ярость, - запнувшись прочел сын. Публус кивнул и показал на следующее слово. - Гор, - прочел Лиам. – значит, ярость гор? - А помнишь ли, как заканчивался этот девиз? Лиам задумался, посмотрел на текст древней легенды перед ним. Мгновение спустя, его озарило: -Ярость гор кипит в нас! Публус усмехнулся и погладил сына по голове. - Древний девиз горцев, который вел Королевство Гор вперед. Наших предков. А теперь, давай попробуем… Публус услышал стук. - Войдите, - сказал лорд Маорий. В комнату вошел ключник и отдал властителю Фекстуса конверт. - Лиам, - мягко сказал Публус. – пожалуй, на сегодня мы закончим с грамотой. Я тебя отпускаю.Когда радостный Лиам покинул сокровищницу, лорд Маорий вскрыл печати и развернул спрятанный внутри сверток. Он прочитал письмо, после чего швырнул его на стол и выругался. - Авантюристы, - осел Публус на стул. – на кой вам переходить горы? После этого, он вытащил из внутреннего ящика лист бумаги и чернильницу с пером и принялся писать послание своему главному союзнику. После чего, кивнув, сам покинул комнату.
Письмо Персивалю Цейсию
Цитата
Мой дорогой союзник
Ваш план является амбициозным и зависящим от воли Дирцина. Тем не менее, я буду счастлив оказать посильную помощь Вашему маршу через земли Секстум. Я отправил просьбу горским кланам провести Ваши войска через горские перевалы и предоставлю Вашему войску продовольствие.
Публус Маорий, Волею Эматы, правитель Фекстуса и Гадрука
Письмо Иэну Астару
Цитата
Мой верный вассал
Если он предаст меня, я знаю кто будет карающей дланью. Однако прежде прошу уважать друг друга.
Лорд Публус Маорий
Цитата
Правителям и властителям провинций Доварит и Лигус
К вам обращаюсь я, правитель всей долины, лорд Публус Маорий. Пишу я вам, чтобы изложить свое решение. Вы вольны решать свою судьбу в дальнейшем, но знайте, что я вижу каждого из вас подле себя. Вы будете вольны вершить дела по-старому и править своими подданными по извечному закону. Каждый из вас получит вместе с сей бумагой, подписанной мною от моего имени также и текст присяги на верность мне.
Сим подтверждаю, Публус, из дома Маорий, волею Эматы Судья Гор, Защитник Долины Гардука, лорд-выборщик Империи, хозяин Фекстуса и Тор-Лирмана, регент Гадрука. Писано рукою, отец Лето, жрец Базирты. Подписано 11 ноября года от воцарения возлюбленного Императора Ульриха Трижды Пронзенного триста семьдесят седьмого и скреплено полюбовным согласием членов Тангамота страны
Делькай
Публус вошел в комнату. Возле окошка стояла Мари и куда-то смотрела вдаль. Муж подошел к жене и обнял ее за талию. - Ты не мог, - прошептала она, всхлипывая. – ты бы не посмел… ты бы не справился. Публус поцеловал ее. - Вам двоим было тогда по восемь лет, - сказала она. – вы бы не смогли справиться со снежной кошкой. Она повернула к Публусу глаза, полные слез. Публус отстранился и подошел к шкафу. - Возможно, мне стоит уехать, - проборомотал он, снимая с дверцы дорожний плащ. - Даже и не думай, - сказала Мари. – ты должен похоронить своего воспитателя. Ты был сыном для него. - Который, как он думал, убил Отто, - резко сказал Публус, бросив плащ на пол. После чего, смягчившись, сказал: - Я ужасно не люблю напрашиваться к тем, кто не желает меня видеть. - Ты должен, - сказала Мари одними губами. – ради меня. - Мари, - Публус перешагнул через кусок ткани на земле. – ты ведь была тогда с нами. Он подошел ко своей жене и посмотрел на ее лицо снизу вверх. В его лице читалась просьба. - Ты ведь помнишь, что произошло? Я…я…, - пробормотала Мари и осела на землю. – помню… …холод и тьму. Это была идея Отто – пойти на озеро искупаться. Мы заблудились и пытались выйти сами из лесу, когда услышали зовущую снежную кошку. Момент спустя появилась она – облезлая и страшная, после чего ринулась на нас. После был побег, ветки больно били по лицу, а иглы на земле впивались в голые ноги. Мы забились в грот, прячась от зверя. Там, в пещере, ты и Отто вдруг воспылали храбростью и выставили свои деревянные мечи. Я же сбежала дальше и спряталась в небольшом выступе. Оттуда я услышала удар, визг побитой кошки и вскрик. Когда я осмелилась выйти, я увидела лишь Отто и тебя. Деревянный меч лежал в твоей руке, пока ты, наклонившись, опустошал желудок. Тело Отто уже лежало бездыханным. Мари всхлипнула и посмотрела на Публуса. - Я знаю, ты не виновен. Я верю в это!
Гадрук. Дом наместника Публус вышел на балкон и окинул взглядом пейзаж. Город казался не величественной столицей имперской провинции, но лишь странным деревянным ульем, в котором сновали туда-сюда маленькие муравьи. Еще сегодня утром, лорд Маорий проходил через эти маленькие грязные улочки, скрытые внушительными каменными стенами, гордостью Империи, возведенной для того, чтобы держать настоящих хозяев города на расстоянии. Когда-то, его люди входили через ворота как спасители Императора. Теперь же, этот город принадлежит ему – вместе с крепкими стенами и дворцом втрое больше Фекстуса. Возможно, стоит… Нет, Публус не без сожаления отбросил эту мысль. Пускай, столицей является место, где ночует правитель, лорд Маорий предпочитал провинциальную деревню огням и толчее города. На террасу вошел еще один мужчина. Публус, привыкший к тому что сильные мира сего обычно гораздо старше его, подметил что с бароном Виндего Делорусом разница в возрасте была небольшой. Эффектный блондин при мече, он сделал небольшой кивок, приветствуя лорда Маория. “Горделивый, даже слегка спесивый” понял Публус. - Приветствую Вас, барон Виндего Делорус, - сказал Публус, быстро обдумывая свою речь. - Мои соболезнования, лорд Маорий, - сказал Виндего, указав на черную ленту на предплечье Публуса. – верно, тяжкая утрата. - Умер мой учитель, - ответил Публус. – и тесть. Виндиго усмехнулся. - Могу ли я узнать причину Вашего визита, лорд Маорий? - Проверить, как идут дела в моем владении, - сказал Публус, сделав нажим на слове “моем”. – я счастлив заметить, что Вам удается поддерживать порядок и что в городе спокойно и он отстраивается. Виндиго склонил голову, как бы принимая похвалу Публуса. - Но… - Но я вынужден попросить Вас, Виндиго, передать город в мою казну. - И все? – Виндиго расхохотался. – лорд Публус, я слышал, что многие говорили о Вашем такте и феноменальном опыте ведения переговоров. Увы, я этого не заметил. Публус хмыкнул. - Я не хотел бы начинать знакомство с ссоры, Виндиго, - начал говорить Публус. – и я помню, как мы сражались бок о бок, спасая Императорскую армию от неминуемой гибели. И будь моя воля, я был бы счастлив оставить Вам Гадрук в полном распоряжении и воле. Публус вытащил из-за пазухи небольшой лист бумаги. - Но я имею обязательство. Полагаю, Вы знаете, что я являюсь Судьей Гор, который карает и награждает по воле Императора. И воля Императора на сей раз такова, что Гадрук должен достаться горцам. И я понимаю, что без горской поддержки ни мне, ни Вам не удалось бы сохранить долину под властью Империи. Публусу мог прочитать явное неверие в язвительной усмешке барона, но продолжил. - Поэтому, я прошу Вас покинуть город, - лорд Публус вытащил из-за пазухи лист пергамента и протянул его Виндиго. – я знаю, что Император обещал Вам компенсацию, если бы Вы покинули земли долины и отправились следом на юг. Я же прошу Вас остаться в Доварите и за понимание ситуации принять этот скромный подарок. - Что там, благодарное письмо? – спросил Виндиго и взял пергамент. Вмиг его лицо изменилось. - Что значит, шутка что ли? – спросил он. Публус развел руками. - Ну, почему же, - сказал он. – я просто хочу показать, насколько мне важно, чтобы Вы остались подле меня, барон. Публус затаил дыхание, ожидая ответа барона.
Сообщение отредактировал cybubhm - Воскресенье, 16.08.2020, 00:47
Гадрук. Храм Аминсы - Нужно подождать, милорд, - склонился служка в невысокой прямоугольной шляпе. Публус ничего не ответил, его взгляд был прикован к алтарю. Над ним служки крепили большой темно-алый гобелен, подчиняясь приказам жреца в высоком колпаке. - Криво, - заметил сидящий рядом мужчина, закручивая длинный ус. Его глаза, под которыми виднелись небольшие складки, неудовлетворенно смотрели на висевший с одной стороны край гобелена. - Порядок повергает в уныние, - заметил, поклонившись, служка. Публус жестом отпустил жреца. - Меня последний месяц кое-что удивляет, Сыма, - сказал Публус. – зачем же мы тогда уехали из Серио Делита. Сыма Шао посмотрел на лорда Маория. - По воле Вашей, - ответил тяньвеец. – если помните, Вы сами не очень-то и хотели там оставаться. К тому же, - тут Сыма задумался над, вероятно, трудным словом. – пред-чув-ствие. Публус пожевал губами. Возможно, на этот раз стоит забыть этот порыв вассала. Пред гобеленом вышел жрец. Поклонившись и подождав пока паства затихнет, он поднял руку. - А сейчас, верные последователи богов, мы вознесем хвалу нашей богине. Да разыграется лицедейство. - Мы сейчас не на сцене, Сыма, - прошипел Публус на языке Тяньвея. – мне нужно переговорить с тобой. … Публус поставил на стол стакан и залился смехом. - А потом она мне сказала, чтобы я заплатил, - весело сказал он, наливая белую жидкость в глиняный стакан, попутно пролив часть на простой дубовый стол. – черт бы его побрал! Сыма сидел напротив, его узкие глаза начали закрываться – возможно виною тому был крепленый блаанд, может виною была усталость. Публус подошел и поставил кружку перед Сымой. - Довольно обо мне да обо мне, - тут Публус подмигнул. – тоже находил кого-то в Серио Делите? Сыма Шао хмыкнул и испустил короткое ругательство на родном языке. - Мое первое слово, - сказал Публус. – сейчас расплачусь. Сыма Шао ударил кулаком по столу. - Ты от меня не отстанешь, - добавил еще одно ругательство. – поэтому расскажу. Когда эти идиоты заперли меня в темница, ко мне они додумались отправить моего сородича. Сыма Шао посмотрел на Публуса остекленевшими глазами. - Он мне поведал о кошмаре. Кровь. Пытки. Дерево вместо костей. Эти ублюдки калечат, Эматово семя. Лорд Маорий приподнял одну из бровей. Позабавило ли его странное ругательство или страх Сымы обычных пыток – сказать трудно. - Великого флотоводца пугают дела дознания? Сыма Шао отбросил стул. Покачиваясь, он с ненавистью достойной поля брани крикнул: - ОНИ ТАК УЧАТСЯ! Им плевать на войну, им плевать на то, что в твоем котелке. Им важно только наполнить свои заносчивые головы. Сыма осел на пол, закрыв голову. Публус взял со стола стакан и сел рядом. - Пей, - скомандовал Публус. Сыма послушно отпил из поднесенного к устам стакана. - Многие погибли, - сказал он. – просто зарезаны как свиньи. Отравлены как тела в южных болотах. Оплеваны как колодцы на пути у армии глупцов. Публус закрыл лицо руками и сделал тяжелый вздох, после чего сказал: -Тебе стоило об этом сказать раньше. Однако что было, то было. Теперь, что ты думаешь с этим всем делать? - Они должны заплатить, - сказал Сыма. Опершись на стол, он поднялся и со стороны могло показаться что тяньвеец теперь допрашивает лорда Маория. - Я заставлю их всех гореть. Медленно. Его глаза я сотру с ботинков достопочтимого господина Чжэн Си. Если… если… Публус похлопал по руке Сымы Шао и поднялся. Его путь через комнату пролегал к большой дубовой кадке и ведру на ней. Публус поставил ведро на пол и окунул внутрь голову. Приятная прохлада обволокла голову правителя Фекстуса. Миг спустя Публус поднялся, зачесывая рукой волосы назад. - Так гораздо лучше, - заметил он, пофыркивая. – попробуй и ты. После того, как тяньвеец также освежился, Публус оперся на стол: -И все-таки, как будем выручать твой народ?
Цитата
Приказы и траты: 1) 4000 золотых – попытаться скомпенсировать потерю Гадрука барону 2) 250 золотых – назначить барону Валериану Экстеру пожизненную пенсию, из которых: - 50 золотых – оплата услуг врача; - 200 золотых – содержание барона Валериана Экстера до смерти в Лигусе. Сверх того, закрепить за Валерианом Экстером соляной сбор в Лигусе; 3) 200 золотых – зарезервировать Скучному Джану для покупки настольных игр. 4) Переместить отряд Синих Налетчиков и три отряда легкой кавалерии к Гадруку. 5) Обратиться к горцам и просить их о помощи армии Цейсиев вестовыми и проводниками. Обещать своим подданным плату после перехода армии Цейсиев через горы и зарезервировать на оплату 150 золотых. 6) Провести учет всех владений, в который не имеется властителя в долине Гадрука.
Зима 378 года от воцарения Улириха Трижды Пронзенного
Мировые события
Из-за невероятно холодной зимы практически все боевые действия остановились. Большинство армий ушли на зимние квартиры, а льдом сковало все водоемы Даграна.
Император Магнус выпустил особый указ:
Цитата
"Я - Магнус I из дома Ридденгард, волею Эматы Император Дагранской Империи дарую: Имперскому Лорду Персивалю из дома Цейсий почетное звание Маршала Востока Имперскому Лорду Альсонию из дома Сципий почетное звание Маршала Юга Отныне они наделяются верховными военными полномочиями над иными лордами, вплоть до завершения войны и освобождения Дагранской земли от иноземных захватчиков. Любое неподчинение Маршалам Империи, отныне приравнено к измене и дезертирству и будет караться по законам военного времени. LONGA LEBRA PER IMPERIA!!
Армия Прославленного стратега, используя полностью замерзшую реку Окс, сумела без проблем пересечь её и закрепиться на северном берегу. Армия Императора пыталась провести несколько контр-атак, но из-за лютых морозов, развернуть активные действия не представлялась возможным.
На востоке, армия Флороса Нортандера была вынуждена спешно отступить из земель тлакоци, из-за холодов.
Войска Ульшоки сошлись в приграничном сражении с армией Рагнариса Рагнарона. Зная о приближении противника, Рагнарис успел организовать на главных дорогах мощную, эшелонированную оборону. Однако, суровая зима внесла свои коррективы, и в окрестностях форта Кер Халлар, где находилась ставка Рагнариса, замерзли болота. Разведчики Ульшоки донесли ему об этом и он принял решение нанести основной удар по Кел Халлару через них, попутно атакуя основные оборонительные рубежи Рагнариса на главных дорогах, чтобы у него не было возможности организовать компактную оборону вокруг форта. Несмотря на жестокие морозы, которые наносили тлакоци огромные потери, 18 января Ульшока выдвинул свою огромную армию на Кел Халлар. Главным ударом через болота, его солдаты смяли оборону Рагнариса, состоявшую там из нескольких дозорных постов, и вышли к самому Кел Халлару, а также в тыл к отрядам на главной дороге. Контратака легкой кавалерии Нортандеров была отражена, и Ульшока начал собирать силы для штурма форта. К вечеру морозы серьезно усилились, а боевой дух в армии тлакоци был серьезно подкошен. Несмотря на это, Ульшока приказал атаковать форт ночью. В кровавой бойне на стенах форта имперцы выдержали атаку противника, к утру перемолов несколько тысяч солдат Ульшоки. Немногочисленные советники вождя Тлакоци призывали того не тратить сил в бессмысленной бойне, а отступить на родные земли,которые Нортандерам пришлось оставить. Однако, Ульшока не внял уговорам и к обеду следующего дня бросил против форта Кровавых Ягуаров - наиболее мощный и боеспособный отряд в своей армии, усилив его практически всем оставшимся ополчением. Из-за этого, бой на главной дороге угас и войска, которые её удерживали, получили возможность для контр-атаки. Атаку Кровавых Ягуаров, Рагнарис встретил лично, поведя в бой свою драконидскую гвардию. Натиск тяжелой кавалерии сломил уже готовых на бунт ополченцев тлакоци и они побежали, оставшиеся Кровавые Ягуары были рассеяны. Заключительным этапом битвы стала контр-атака войск с главной дороги на лагерь Ульшоки, в попытке захватить лидера аборигенов, но он, судя по всему покинул свою ставку, в начале дня, предвидя поражение. Итоги битвы: Кел Халлар устоял, а войска Тлакоци потеряли не менее восьми тысяч человек убитыми и пленными, а также свыше десяти тысяч замерзшими и дезертировавшими. Ульшока успел отступить с поля боя со своими офицерами и шестью сотнями солдат. Потери Рагнариса - около тысячи убитых и несколько сотен замерзших.
Секта Видящего
В Имперском городе, как и прогнозировал Маэс Шаммус начался голод. От холода и недоедания умерло несколько тысяч человек.
Расследование смерти Хеймара зашло в тупик. Корд Рыжий, к которому вы приказали присмотреться, неожиданно залег на дно. Его таверна в Нижнем городе заброшена, а никого из его подельников уже долго никто не видел. Судя по всему, что-то его спугнуло.
Люди Маэса Шаммуса сумели выйти на любовницу Хеймара, по имени Эмилия. Она рассказала, что в последние дни перед убийством, Хеймара несколько раз навещали подозрительные люди
В одну из ночей, Сорену приснился очень ясный сон, в котором Красавчик Хеймар обсуждает некую сделку с агентами Кассис-Максус - тайной полиции Империи.
Вельден Вичи согласился предоставить Сорену любую помощь, которая будет в силах Западной Гильдии.
Леана и Катерина начали обучение с Дочерьми Видящего
Лион более-менне оправился после травмы и может вернуться к учебе.
Годрик оказался довольно плохо обучаем, но все-таки делает некоторые успехи в риторике и грамматике.
Ангелы Смерти вернулись к Сорену.
Темос Тевторикс посоветовал вам командующего флотом. Это сэр Септос Аркадос, вассал Темоса и один из немногих, выживших рыцарей дома Тевторикс. Он ранее служил во флоте дома Карий и имеет некоторый опыт в морском деле.
Воины Темоса Тевторикса обнаружили под Холерной башней Миттенштейна братскую могилу, куда тяньвэйцы, судя по всему, скинули всех защитников замка. Судя по всему, Ноктус вместе с остальными солдатами Тито, сложившими головы в Миттенштейне, находятся там.
Пришло письмо от Сумрака:
Цитата
Я хорошо знаком с Годфри Святым, и поверьте, был немало удивлен, узнав что именно он перехватил первенство в гильдии. Годфри хороший вор и невероятно верный человек. но он не лидер. Годфри гораздо лучше исполняет приказы, нежели отдает их. Хеймар выбрал его своей правой рукой в том числе и потому, что ему нужен был исполнительный заместитель без каких-либо амбиций и желаний власти. Если хотите знать мое мнение, то в гильдии либо случился серьезный раскол, либо Совет Гильдии что-то задумал, ибо Годфри - это последний человек, которого бы избрали руководить Гильдией, особенно в столь неспокойное время, а бороться за власть он не стал бы - Годфри довольно труслив и дорожит своим положением, а также своей репутацией верного пса. Он бы примкнул к любому лидеру Гильдии, это всем известно, поэтому расправляться с ним никто не стал бы Будьте осторожны, я склонен полагать, что у Годфри есть некий кукловод. Я ожидал, что после смерти Хеймара власть перехватит или громила Бранниган - главный в Гильдии по сбору долгов и надзиранию за ведением бизнеса, или Пыльный Карл, главный финансист Гильдии, основной управляющий легальной частью бизнеса. У обоих полная чаша амбиций, много сторонников и они никогда не были в группировке сторонников Хеймара, так что вполне могли бы организовать его убийство. Тот факт, что их опередил безамбициозный Годфри - выглядит странно. Так что, не теряйте бдительности и стойте спиной к стене.
Сумрак.
Пришло письмо от Фаламара Фригия
Цитата
Я рад, что не ошибся в вас, Сорен. Уверен, скоро придет время, когда мы сможем отбросить мелкие противоречия и выступить выступить против врагов Даграна единой силой. Да прибудет с вами благословение всех Богов. Вы можете не верить в них, но, вполне вероятно, что они верят в вас.
Фаламар Фригий
Доход от налогов - 2600 золотых. Из-за суровой зимы, не удалось собрать очень много недоимок. Маэс Шаммус предлагает оказать бедствующим жителям города знак милости Видящего, и простить все недоимки этой зимы.
Дом Маорий
Вы получили ответ от барона Виндего Делоруса
Цитата
Разумеется, я не спорю с тем, что Гардук дарован горцам Императором. Однако, в погоне за политической выгодой, Его Величество забыл, что в Гардуке и его долине живут имперцы. Имперцы, которые получили свои земли мирным путем, вне кровавых преступлений прошлого. Но нынешняя ситуация делает народ долины заложником обстоятельств, вынужденным мириться с переселением горцев в их земли. Далеко не всегда переселение происходит... спокойно. И горцы и имперцы, порою, считают свои интересы попранными, и для того, чтобы разрешить это противоречие, долиной должны править и те и другие. Как Судья Гор, вы представляете в долине сторону горцев, я же хочу стать защитником имперцев, ставших невольными жертвами некоторой поспешности нашего владыки. Посему я останусь подле вас, но только если вы оставите Гардук и долину в моей власти, ради блага всех честных имперцев, которые итак достаточно настрадались в этой войне
В Гардук прибыли старейшины горы Милгрид и заявили, что ныне они представляют верховную власть в Гардуке.
Многие горцы начали переселяться в долину Гардука с ближайших гор. Произошло несколько конфликтов с местными имперцами, которых, по их словам, горцы сгоняют с обжитых мест.
Из-за суровой зимы, подготовка Цейсиев к походу через горы замедлилась.
В ходе столкновения с патрульным флотом тяньвэйцев "Господин Ужас" был потоплен.
Пенсия для барона Экстера назначена
Скучный Джан уехал в Сирио Делит
Кавалерия и Синие налетчики пришли в Гардук.
Учет владений долины Гардука: Население - 122000 человек Из них в Гардуке - 26000 Лигусе - 12000 Доварите - 7000
Доход от налогов: 1300 золотых. Из-за очень суровой зимы многие хозяйства бедствуют и не могут выплатить налог в полном объеме.
Дом Дарракарион
Произошло сражение при Райкенштайне. Из-за поздне-осенней распутицы, Союзная кавалерия Вейерона сумела догнать отступающую армию Кораксов. Уриэлю пришлось бросить полсотни солдат прикрывать отступление основной армии. Оставленные солдаты не стали сражаться а сдались. Благодаря этому, остановить кавалерию не удалось и она настигла отступающих в паре часов пути от замка. Кавалерия Дарракарионов яростным ударом пробила деморализованную армию Кораксов, стремясь добраться до Уриэля, однако он успел добраться до замка и закрыть ворота. Разгромив оставшиеся за стенами войска они осадили замок, дожидаясь армию лорда Сципия, но осада не состоялась. Когда подошла армия Сципиев, ворота Райкенштайна открылись и воины барона Родриго Хирона вышли с белым флагом, выведя плененного Уриэля Коракса. Несмотря на это, воины Сципиев повязали и пленили Родриго Хирона и его воинов, после чего заняли замок. Итог битвы: Райкенштайн взят, армия Коракса окончательно разбита. Дарракарионы потеряли отряд легкой кавалерии. Кейер Дарракарион в ходе боя получил тяжелое ранение.
Лорд Сципий посчитал, что информацию о планах тяньвэйцев стоит сообщить Императору.
Асторат д'Роун отбыл в Имперский город.
Барон Морис Скели скончался в тюрьме от остановки сердца.
Лорд Сципий засвидетельствовал признание Матариса наследником.
Лорд Сципий выдал Дарракариону доспех рыцаря дома Сципий
Армия Леди Эйенарии нашла бандитов неподалеку от Анкариса и без проблем из разгромила, но леди Нории Вейс с ними не было. Пленные бандиты рассказали, что леди Нориа с их главарем отправилась на запад.
Армия Леди Эйенарии встретилась у Светлого дола с войсками Нистарионов
Мелвилл Моролла рассказал, что кто-то науськивает фермеров друг-на-друга, распуская сплетни о том, что другие фермеры отбирают у них прибыль. Это начиналось ещё во времена патрициев, это был основной инструмент О'Рузов, по увеличению собственного надела - ссорить между собой фермеров, разрушая негласные договоры. Сейчас же, конфликты фермеров особенно жарки, все друг-друга ненавидят и стремятся подставить. Убийства фермеров годичной давности, которые списали на погромы голодной бедноты, сейчас Мелвилл склонен считать частью этой борьбы.
Деканат Трамиса единодушно ввел ответственность за уничтожение провианта в виде тридцати ударов плетьми.
Трудовое ополчение собрано, но из-за холодной зимы, основные силы были брошены на помощь замерзающим.
Лоддирские рыбаки не хотят плыть обратно зимой, так как в открытом море могут случаться сильные шторма и предлагают дождаться весенних месяцев.
Мелвилл Моролла удивился просьбе Сейенны, но затем дал ей копию досье на Дарака. Мать Дарака была мадам небольшого борделя в портовом районе города, отец же доподлинно неизвестен, но скорее всего им был некий офицер трамишийского флота, так как бордель мадам Кассерии был известным местом отдыха морских офицеров. В раннем детстве Дарака его мать Кассерия отказалась от ребенка, пристроив его в убогий приют, из которого Дарак в девять лет бежал, оказавшись на улице. Родителями же мадам Кассерии, насколько известно, были некий пиратский капитан и одна из его заложниц. Звали этого капитана Гердур Вскрытые Вены, о его происхождении неизвестно вообще ничего, вероятно он был пленником, а затем, каким-то образом смог захватить корабль и стал капитаном. Гердур был известен жестокостью, а также нарочито аристократическими манерами.
Доход от налогов на Трамисе - 600 золотых. Из-за суровой зимы, многие недоимки не были выплачены.
Сообщение отредактировал Diamato - Воскресенье, 14.02.2021, 18:13
Ветхая дверь медленно отворилась с противным скрипом, после чего впустила внутрь очередного посетителя. Им оказался паренёк лет пятнадцати плотного телосложения с короткими рыжими волосами, румяной кожей и рассеянными голубыми глазами. Одет он был в тёмную ученическую робу, которую предписывалось носить всем ученикам в пределах дворца. Вздрогнув от резкого и неожиданного звука открывшейся двери, он посмотрел по сторонам, надеясь, что не привлёк ничьего внимания. К счастью, те немногие посетители, что были в этом помещении, даже не обратили на него внимания. Сделав несколько шагов вперёд и закрыв за собой дверь, он с восхищением посмотрел на величественное пространство дворцовой библиотеки, заполненной рядами монолитных книжных шкафов, соседствующих с изысканными статуями и элегантными картинами лучших художников Даграна. Из-за богатого и пышного интерьера зала, он сам по себе казался отдельным произведением искусства. И это было лишь одна из многих секций библиотеки. Пусть даже он был здесь неоднократно, каждый раз это место вызывало у него благоговейный трепет. Кроме того, он не мог не чувствовать некой ностальгии, стоило ему лишь взглянуть на портреты в позолоченных рамах и на мраморный пол библиотеки. Наконец, ступор прошёл, и он мог заставить себя идти дальше. Следуя вдоль книжных полок, он боялся заблудиться в этих бесконечных переходах и поворотах. К счастью, как и прежде, память его не подвела. Внимательно смотря на номер полки, он понимал, куда ему идти дальше. Наконец, его взор остановился на массивной статуе Аэция Анкарийского. Рядом с ней находился столь знакомый ему книжный шкаф с трудами по истории и экономике. Приблизившись к нему, он открыл наплечную сумку и достал оттуда несколько книг. Бросив внимательный взгляд на их переплёт, он удостоверился, что не забыл ни одну из них. Лишь после этого парень аккуратно поставил их по своим местам. Удостоверившись, что они аккуратно стоят в один ряд, он протёр вспотевшие руки, а затем возбуждённым и нетерпеливым взглядом принялся изучать полки. Его поиски вот-вот должны были завершиться, но уже спустя мгновение в его глазах появилось удивление и разочарование. Как раз таки в том месте, где должна была находиться нужная ему книга, было пусто. Затем он также торопливо принялся смотреть по другим полкам, надеясь, что её просто передвинули куда-то ещё. Однако слабая надежда вскоре сменилась разочарованием. Он раздражённо фыркнул. Целых три месяца с тех пор, как он ходил рядом с этой полкой, эту книгу никто даже пальцем не тронул, а теперь вот, когда до неё дошла очередь, кому-то пришло в голову увести её прямо у него под носом. Пусть даже рядом с пустующим местом было множество других не менее интересных и полезных книг, отсутствие именно этого тома вызывало в нём обиду на неизвестного читателя. В этот миг в нём появилось сильное желание плюнуть на все, и просто вернутся к себе в комнату. Так, забыв обо всех своих недавних планах, юнец резко повернулся и направился в сторону двери. По-прежнему поглощённый обидой, он почти не следил за дорогой и в следующий миг почувствовал, как столкнулся с чем-то твёрдым и тяжёлым. Прохрипев от нахлынувшей боли, он поднял голову и с тревогой увидел перед собой парнишку примерно его же возраста, упавшего на пол. Пару мгновений он вглядывался в его лицо, прежде чем узнал в нём одного из других воспитанников. Сразу же забыв о прежнем негодовании, он бросился помогать ему встать. По своей натуре чувство вины быстро замещало в нём какие-либо иные эмоции. Ощущая угрызения совести, он рассыпался в извинениях. Лишь в момент, когда тот оказался на уровне его глаз, он заставил себя умолкнуть. Перед ним было столь знакомое приятное лицо худощавого парнишки с длинными светлыми волосами и большими и таинственными голубыми глазами, напоминавшими ему два небольших омута. Несколько раз они виделись во время житья здесь, но поскольку их обучали разные наставники, близко они никогда не сходились. Единственным, что изменилось с того момента, когда он в последний раз видел его, был шрам, оставшийся на его лице после недавнего инцидента на тренировке. Однако даже этот рубец не портил его внешность, а скорее придавал ей некое очарование. -Прости, я…случайно, - виновато пробормотал он. Парень в ответ успокаивающе улыбнулся, а затем дружелюбно произнёс: -Не волнуйся. Ничего страшного ведь не произошло? Это мне надо было смотреть, куда шёл. В следующий миг он умолкнул, а затем с любопытством оглядел его с ног до головы, уделив особое внимание его лицу. На миг ему стало не по себе, как будто он был каким-то животным в зверинце или карликом на уличном представлении. Ему стало неприятно от одной только мысли, будто тот его старательно изучал, словно перед ним был не живой человек, а раскрытая книга. Наконец, тот отвёл взгляд, а затем тепло улыбнулся ему. -Меня звать Лионом, - сказал он, подавая ему ладонь. – А ты должно быть Себастьян? -Да, - подтвердил парень, пожав его маленькую, но крепкую и сильную руку. Он чувствовал себя идиотом. Казалось бы, намечался разговор, но сам Себастьян даже не знал, что ему нужно сказать в такой ситуации. На протяжении нескольких мгновений он просто стоял и молчал, надеясь, что его собеседник сам поведёт разговор так, как ему вздумается. Может быть, дело было в природной стеснительности и недоверию к другим людям, но в присутствии Лиона Себастьян не мог проявить инициативу. Казалось бы, что-то извне подавляло его и мешало промолвить хоть слово. При всём при этом взгляд Лиона успокаивал его и заставил забыть про недавнее ощущение вины перед ним. Он не мог не признать, что рядом с ним он чувствовал себя намного лучше, хоть и не мог объяснить, почему. -Я видел, как ты искал что-то, - наконец, произнёс Лион, достав из-за пазухи какую-то книгу. Присмотревшись, Себастьян увидел, что это было именно то самое сочинение, которое он столь долго искал. Поначалу он обрадовался внезапной находке, но уже спустя мгновение перевёл взгляд на лицо Лиона и тут же осознал, что книга всё равно теперь принадлежала не ему. Однако ему ни в коей мере не хотелось отступать от своего. Себастьян отступил на шаг назад и мысленно приготовил небольшую речь, в которой он хотел попросить его поделиться этой книгой. Но уже следующая фраза Лиона полностью выветрила все красноречивые слова и фразы из его головы. -Держи, думаю, тебе она больше пригодится, - сказал Лион, протягивая ему томик. Удивлённо взглянув в простое и честное лицо Лиона, Себастьян отошёл на пару шагов назад, а затем укоризненно покачал головой. -Нет, оставь себе. Ты же первый взял, так что… -Бери, пока дают, - сказал Лион с улыбкой. – В конце концов, ты же у нас учишь управление, а не я. Я чего-нибудь другое найду. Себастьян продолжал отпираться, но Лион чуть ли не силой заставил его взять книгу, и вот уже спустя несколько мгновений в руках Себастьяна оказался столь желанный труд. Как бы ему ни было неудобно и совестно принимать от него это, всё же он не мог не скрыть своей радости и благодарности. -Спасибо, - наконец, пробормотал Себастьян, прижимая к себе книгу, словно родное дитя. Какое-то время он стоял столбом, не зная, что делать дальше. С одной стороны, ему хотелось уйти и продолжить занятия, но с другой, было бы не вежливо покидать Лиона, раз уж тот оказал ему такую услугу. Тем временем тот по-прежнему стоял напротив него и смотрел на него так, будто хотел от него что-то. -Слушай, у тебя же ведь сейчас свободное время? -Ну да, но… - сказал Себастьян, но в следующий момент Лион положил руку ему на плечо и повёл за собой вглубь библиотеки. -Пошли, посидим тогда где-нибудь, раз уж всё равно делать нечего. Поначалу Себастьян хотел отказать ему и настоять на том, что у него ещё остались дела, но к тому моменту, как нужные слова пришли к нему в голову, он обнаружил, что они очутились в одном из дальних помещений библиотеки. Это была небольшая комната, которая когда-то вероятно была чьим-то кабинетом. Оказавшись на диване, Себастьян задумчиво посмотрел на его собеседника, думая, для чего тот его сюда привёл. Завязался разговор. Поначалу говорил один только Лион, на реплики которого Себастьян отвечал лишь односложными фразами. Начал беседу он с бытовых и несложных тем, но уже какое-то время спустя перевёл разговор на обсуждение их обучения. Себастьян был немало удивлён познаниям Лиона в разных науках, а также правильно поставленной и красивой речью. До этого воспитанники, обучавшиеся воинскому делу, казались ему грубыми и озлобленными, но Лион существенно отличался от них. Сам того не заметив, Себастьян вскоре принял активное участие в разговоре, делясь с ним собственными познаниями и споря на те или иные темы. От первоначальной неуверенности не осталось и следа. Время пролетело незаметно, и потому для Себастьяна было удивлением узнать, что Лиону уже пора было идти. Тот поднялся с кресла и принялся собирать книги, разложенные им до поры до времени на ближайшем столе. Наконец, собрав весь возможный улов, он протянул руку. Себастьяну не хотелось так быстро расставаться с ним. Впервые за всё время пребывания здесь ему удалось найти интересного человека, с которым можно было поговорить по душам. Казалось, он даже нашёл нового друга и хорошего собеседника. Лион в его глазах был единственным воспитанником, с которым ему было интересно и комфортно. Он неохотно встал следом и пожал ему руку. -Ладно тогда, было приятно поболтать, - промолвил Себастьян, пытаясь скрыть уныние. -Послушай, - произнёс Лион. – Мы там ночью кое с кем хотим немного погулять, когда взрослых не будет. Будешь с нами? Столь неожиданное предложение сбило его с толку. С одной стороны, ему было неохотно уходить вечером куда-либо, да ещё и сталкиваться с другими воспитанниками, многим из которых он до сих пор не доверял. Но с другой стороны, одна только перспектива прогуляться ночью по величественным залам и коридорам дворца и исследовать его самые потаённые и интересные тайны казалась захватывающей. Поколебавшись на мгновение, он вскоре кивнул и дал своё согласие. -Чудесно, – сказал Лион с улыбкой. – Тогда давай через час после отбоя встретимся у входа в библиотеку? -Хорошо, - ответил Себастьян, а затем спросил то, что его интересовало больше всего. – А там…много будет людей? -Нет, всего один. Не волнуйся, я уверен, что вы поладите. Ну, а я пошёл тогда. Ещё увидимся. Помахав друг другу на прощание, Лион быстро покинул комнату, оставив Себастьяна в одиночестве.
Где-то на улицах Имперского Города
Стоял жуткий мороз, отчего казалось, что город как будто вымер. Улицы заволокло снегом, образуя в некоторых местах непроходимую стену. Холодный и острый воздух колол и терзал лицо, словно стая маленьких ледяных мух, отчего временами становилось тяжело дышать. Почти всё население столицы предпочитало оставаться дома. Конечно, если у них был дом. Некогда оживлённые широкие улицы опустели. Здесь можно было встретить лишь немногочисленную городскую стражу, из числа тех, кто ещё мог кое-как терпеть столь суровые морозы, а также слонявшихся туда-сюда тех несчастных бедолаг, искавших еду или же хотя бы просто место, где они могли спастись от обжигающего холода. Всё это зрелище освещалось ослепительно ярким далёким солнцем, которое, казалось, насмехалось над сновавшими на земле людишками, ожидавшими от него хоть немного спасительного тепла. Однако даже в любое другое время года для Деймоса солнце было лишь источником зла и смерти. Полностью закутавшись с ног до головы в несколько плотных слоёв одежды, он пытался спастись так не столько от холода, сколько от вездесущего солнца, готового в любой миг причинить ему немыслимую боль. Когда-то ему приходилось волей-неволей оставлять на свободе глаза, но сейчас, благодаря маске, позаимствованной из какого-то храмового театра, его глаза также были в безопасности. Вместе со своими людьми он продолжал ходить по промёрзшим улицам города, минуя огромные сугробы, каждое мгновение подвергая себя риску натолкнуться на гололёд или провалиться в очередную груду снега. Каждый день тысячи жителей столицы получали травмы, стоило им лишь только покинуть дом и пойти куда бы то ни было. Задача Деймоса первоначально была простой. Нужно было патрулировать улицу, на которой проживала паства его наставника, обеспечив её всей доступной помощью. Однако на деле всё оказалось куда сложнее. С самого первого взгляда ему стало ясно, что мало кто переживёт эту зиму. Большинство сектантов ютилось либо в бедняцких домах и лачугах, либо вовсе скитаясь по улицам города, пока они не найдут убежище, либо не лишаться остатков сил. Обмороженные трупы были не редкостью, и в задачи Деймоса также входило избавляться от них, что было для его группы тяжёлым испытанием. Выжившие также представляли собой жалкое зрелище. Голодные, замёрзшие и одинокие. Лишь при пристальном наблюдении можно было распознать в них ещё живых людей. При одном только взгляде на этих несчастных людей, Деймос чувствовал боль и муки совести. Они незамедлительно помогали им, чем могли. Их кормили, давали им простую и дешёвую, но достаточно тёплую одежду, чтобы можно было пережить зиму, а затем указывали путь до ближайшей ночлежки, организованной силами проповедников Секты. К счастью, предвидение Видящего вновь не подвело, и город успел кое-как приготовиться к грядущей зиме. Однако даже так еды зачастую не хватало, и порой Деймосу и его людям пришлось делиться с ними собственными пайками, чтобы как-то прокормить их. Для них лучше было поголодать, нежели бросать их на произвол судьбы. И, тем не менее, невзирая на всех их усилия, количество жертв лишь росло. С каждым днём всё больше становилось очевидно, что им придётся дать некоторым из них умереть. Именно эта мысль и терзала его больше всего, уже несколько недель лишая спокойного сна. При всём при этом зрелище полной разрухи, нищеты, голода и смерти не было чем-то новым для него. Скорее наоборот, оно преследовало его всю жизнь. Идя бесцельно по заснеженным улицам столицы и наблюдая за тем, как его люди помогают беднякам или убирают обмёрзшие трупы, Деймос почувствовал, как погружается в воспоминания. Это был день подобный этому. Тогда было не настолько холодно, как сейчас, но для десятилетнего ребёнка не было никакой разницы. Он уже не помнил, как ему получилось тогда выжить. Быть может, помогло лишь то, что он умудрился найти какой-то заброшенный дом, где он мог прожить до поры до времени. Деймос не помнил своих родителей. В его сознании были какие-то образы, напоминавшие мужчину и женщину, но он не мог с уверенностью сказать, были ли это его настоящие мать и отец, или же это был плод воображения голодающего ребёнка, у которого уже начались галлюцинации. О детстве у него сохранилось до ужаса мало воспоминаний. Стоило ему заглянуть в глубины своей памяти, как оттуда удалось достать лишь одну картину – грязную и пропахшую улицу трущоб, наполненную бродягами и бандитами, с вездесущими крысами и насекомыми. Он не помнил, что его кто-то воспитывал или заботился о нём. Скорее, у него было такое чувство, будто он просто так появился на свет по чьей-то воле, а затем был выброшен прямо сюда, на самое дно Имперского Города. Но самым страшным и жутким воспоминанием, которое преследовало его и по сей день, было солнце. Обычно солнце воспринималось как нечто хорошее, приятное и светлое. Оно радовало людей и давало им надежду на лучшее даже в самые беспросветные и отчаянные моменты. Однако для Деймоса солнце было связано лишь с болью и страхом. Он знал это с того самого момента, как впервые оказался на улице. Стоило ему лишь подставить свою нежную кожу солнечным лучам, как Деймос начал испытывать жуткую боль. Он чувствовал, будто оказался посреди огромного костра. С тех пор Деймос понял, что солнце было его врагом, и он стал избегать его. Из-за этого всё своё детство он провёл в тени, прячась по руинам, канализациям и заброшенным домам. Он бы полностью один и питаться приходилось лишь тем, что он находил сам, либо надеясь на подачки тех немногих добрых людей, что время от времени попадались ему. И хотя на его улице было множество детских банд и шаек, никто не хотел принимать его. Некоторые побаивались и сторонись его, другие же и вовсе прогоняли и дразнили его. В глазах всех них он читал лишь презрение и отвращение. Но почему было так? Почему его не любили? Понять это он не мог. Один раз его чуть было не побили, и с тех пор Деймос прекратил какие-либо попытки сблизиться с ними. Однако продолжать так жить он уже не мог. Еды находил он всё меньше и меньше, а люди, подкармливавшие его до этого, куда-то исчезли. Он не был ни талантливым вором, ни хорошим попрошайкой, а потому ему пришлось голодать. В один момент Деймос просто напросто потерял остатки сил и рухнул на землю. К счастью для него, произошло это в тени, и он не стал жертвой испепеляющего солнца. Ему казалось, что на этом всё и закончится. Что он просто заснёт и уже больше не проснётся. Он нисколько не боялся этого, скорее ему просто было всё равно. С этой мыслью он и потерял сознание. Однако ему не была уготована судьба просто умереть от голода. Маленького исхудавшего мальчишку нашёл молодой жрец, сравнительно недавно оказавшийся в Имперском Городе. Проникнутый жалостью к несчастному созданию, он подобрал Деймоса и отнёс его к себе. Очнулся мальчик уже в его доме. Ему повезло, что он вовсе остался жив в тот день. Жрец приложил все силы для того, чтобы помочь ему. Он накормил ребёнка, дал ему самую лучшую одежду и обеспечил теплом и кровом. Вскоре он узнал также и о том, что мальчик по какой-то причине боялся солнечного света. Однако это не оттолкнуло жреца, но лишь вызвало в нём ещё большее сочувствие. Обладая неплохими познаниями в медицине, он стал натирать кожу мальчика какой-то мазью и давать ему лекарства, благодаря чему он почувствовал себя намного лучше. Затем он подарил ему просторную и плотную одежду, которая обезопасила его бы от контактов с солнцем, а также дал ему старую театральную маску. Нынешняя маска являлась точной копией той самой, которую подарил ему этот человек. Они крепко подружились. Деймос узнал, что мужчину звали Аврелианом, и он был одним из жрецов Базирты. Мальчику же в свою очередь было нечего рассказать ему, кроме своего имени. Но и этого было достаточно. Жрец приютил того у себя и почти что усыновил его. Он научил его читать и писать, а затем и многим другим наукам. Но больше всего ему понравилось изучение воинского дела. Аврелиан научил его драться и защищать свою жизнь, чего ему так не хватало. Этих навыков оказалось достаточно, чтобы позже сколотить собственную банду, которая впоследствии и стала его постоянной свитой. Годы шли, Деймос взрослел и вскоре оказался посвящён во многие другие тайны своего приёмного отца. Ближе к наступлению совершеннолетия Аврелиан рассказал ему, что тот принадлежал к неортодоксальному подпольному движению в имперской церкви. Это был культ, отрицавший неравенство, церковную иерархию, а также существующий порядок. Движение было основано совсем недавно, но оно уже набрало немало сторонников, как среди городской бедноты, так и в рядах высших жрецов церкви. Деймос не мог не почувствовать восхищения и радости, услышав об этом от своего учителя. Это было именно то, чего он жаждал всей душой. Он заслушивался речами Аврелиана о равенстве, справедливости и о царстве всеобщего счастья, там, где не будет ни боли, ни страданий. Это был мир, в котором Деймос хотел бы жить. Так, он без колебаний встал на его сторону. Деймос был его учеником и правой рукой, следуя за ним везде, куда бы тот ни пошёл. Он занимался в основном грязной работой. Собирал банды сторонников, устраивал уличные беспорядки и убийства людей, на которых ему указывал Аврелиан. Кто-то должен был этим заниматься. Он же был в числе тех, кто занимался организацией первых отрядов секты, добывал им оружие и учил их сражаться. Все эти хаотические акции были не просто всплеском народного негодования, но частью одного большого плана, целью которого было свержение власти церкви и императора в столице. Проповедники и учителя говорили ему о пришествии некоего Видящего, во время правления которого и начнётся то самое вечное царство света. И Деймос готов был сделать всё и заплатить любую цену, чтобы эта мечта осуществилась. Наконец, время настало. Они вышли из подполья и приступили к осуществлению их общей мечты. Ненависть, накопленная за долгие годы страданий и унижений, привела к возникновению жажды мести, которую он стал утолять в тот зловещий день. Он убивал жирных и грешных жрецов, грабил храмы, считавшиеся обителью зла и порока, и избавлялся от слуг императора, которые были столь слепы, что добровольно защищали это царство тьмы. Они сполна поплатились за это, погибнув от рук его людей. И, наконец, ими была одержана победа. Первый шаг был выполнен. Деймос вновь обнаружил себя на столь знакомой улице Имперского Города. Его помощник доложил ему, что всю их паству увели в один из храмов, где всех уже обеспечили едой и тёплой одеждой. Бросив последний взгляд на пустые и мёртвые улицы города, он дал приказ выдвигаться обратно. Хотя здесь по-прежнему стоял жуткий холод, он почти не чувствовал его. Деймос позволил себе улыбнуться, хотя его лицо и было скрыто за маской. Всем своим сердцем он чувствовал, что осталось совсем недолго. Он сделает всё в его силах, чтобы спасти как можно большое количество людей. Со временем все они окажутся в лучшем мире. И пусть путь к нему был долог и труден, он пойдёт на всё, чтобы достичь конца.
Императорский Дворец. Кабинет местоблюстителя
Сорен Тито на протяжении долгого времени находился за столом, сжимая в руке исписанную бумагу. Он сам написал весь текст, после чего несколько раз отредактировал его. И, тем не менее, он не узнавал его. Казалось, будто это написал совсем иной человек. Мало того, он не узнавал самого себя. Поворачивая голову из стороны в сторону, видя очертания его кабинета, Сорен с трудом узнавал его. Где его личные покои в Таноне? Где тёплое яленское солнце и задорные микудайские песни? И, наконец, где они все? Где его супруга, с которой он прожил бок о бок большую часть жизни и где его дети, которые должны были быть рядом с ним? Где это всё? Ему давно был известен ответ, но каждый раз он пытался загнать его в самые глубины памяти, чтобы даже не думать об этом. И, тем не менее, как и много раз до этого, ужасная правда нашла его. Их больше нет. Все они мертвы. Сорен почти не шевелился. Его бледное лицо было обращено в сторону покрытого инеем окна, откуда открывался едва заметный вид на Миттенштейн. С этой стороны облик крепости казался жутким и унылым. Он уже и забыл, сколько времени находился здесь. Казалось, миновала вечность. Целая вечность, проведённая в скорбных и кошмарных грёзах. Вновь и вновь Сорен мысленно оказывался в одном и том же месте. Тевторикс доложил ему о том, что была найдена могила защитников Миттенштейна, и он поспешил прямиком туда. Игнорируя слова приветствия, молитвы и мольбы со стороны его последователей, он был поглощён лишь одной целью. Оказавшись внутри холодного и негостеприимного замка, Сорен в сопровождении отряда гвардейцев и Темоса Тевторикса, пошёл в сторону одной из башен. Братская могила оказалась на самых нижних уровнях крепости. Вскоре он оказался в царстве сырости и холода, не знавшем солнечного света. Ранее его могли бы заинтересовать глубокие катакомбы крепости, существовавшие столь давно, сколько и сам Имперский Город, и сохранившие отпечаток той древней и славной эпохи. Однако в этот день Сорена интересовало лишь одно. Ему предстояло вновь столкнуться со своим прошлым, нашедшим его даже здесь. Наконец, Тевторикс довёл его до цели. Очевидно, когда-то здесь был либо колодец, либо тюремная яма, но тяньвейцы превратили его в импровизированное грубое захоронение для убитых ими защитников крепости. Едва увидев могилу, Сорен почувствовал, как его сердце вздрогнуло, а тело наполнила слабость, едва-едва не заставившая рухнуть на пол. Лишь благодаря поддержке гвардейцев, ему удалось устоять на ногах. Он перевёл дыхание, вдохнув сырой подземный воздух. Хоть здесь и было до жути холодно, Сорен, казалось, даже не замечал этого. Осторожно приблизившись к могиле, он какое-то время неподвижно стоял на месте, неотрывно смотря в одну точку. Лишь слабое дыхание говорило о том, что он был ещё жив. С тревогой наблюдая за этим, Тевторикс предложил тому какую-то помощь, но Сорен лишь скорбно покачал головой. -Я хочу остаться здесь один со своими людьми. Вы же можете возвращаться к своим обязанностям. Казалось, Тевторикс хотел возразить, но, взглянув на бледное и измученное лицо местоблюстителя, он слегка поклонился, а затем покинул их вместе со своими воинами. Лишь оставшись наедине с Ангелами Смерти, Сорен нарушил молчание. -Вот мы вновь встретились, - сказал он тихим скорбным голосом. Вместе они провели все необходимые ритуалы. Каждый из них произнёс слова прощания с похороненными здесь. И пусть здесь были как дворяне, так и простолюдины, смерть полностью уровняла их, навеки скрепив братскими узами. Они молились о том, чтобы Мефистон уберёг их души и повёл прямо к трону Базирты, где они смогут получить долгожданный покой. Они передавали друг другу ритуальный нож и поочерёдно проливали собственную кровь, которая должна была почтить павших и связать мёртвых и живых вечными цепями. Наконец, все вместе они пропели скорбные песни и молитвы, вспоминая собратьев, покинувших их навсегда. Во время церемонии перед лицом Сорена всё время находился образ погибших сыновей. Они были настолько отчётливыми и яркими, что казалось, будто были живыми. На мгновение он даже хотел поверить этому, но затем остановил соблазн последовать за ними. Он понимал, что это были лишь призраки. Никто уже не мог вернуть ему семью. От одной только этой мысли его охватило отчаяние. Сорен не чувствовал, что был жив. Мысленно он находился в прошлом, пребывая со своей семьёй в мире и радости. Сцены семейного счастья сменялись одна за другой. Вот у него только-только появились дети, вон там он обучает их езде на лошади и обращению с оружием, а вот уже он посвящает каждого из них в рыцари Мефистона. Казалось, не было никакой войны, не было смертей. Был лишь он со своей семьёй. Так и должно было быть. Лишь благодаря помощи Фариса, ему удалось вернуться к реальности. Увидев, что все ритуалы закончились, Сорен кивнул и медленно направился к выходу. Наконец, Сорен очнулся. Он повернул голову и наткнулся на обеспокоенный взгляд Маэса Шаммуса. Увидев, что тот обратил на него внимание, бывший первосвященник Базирты низко поклонился. -Вы вызывали меня? Я могу чем-то помочь? – деликатно спросил он. -Нет, - угрюмо произнёс Сорен. – Боюсь, в этом мне никто не поможет. Он вновь посмотрел на лежавший перед ним документ. Просмотрев его несколько раз, местоблюститель лишь в этот момент признал, что написано это было его собственной рукой. Удостоверившись, что всё было правильно, Сорен протянул бумагу Шаммусу. -Здесь мои распоряжения, - тихо сказал он. – Передай, что сегодня я не смогу присутствовать на Синоде. Позже доложи мне, пришли ли вы к каким-то решениям.
Казалось, их путь продолжался вечно. На каждом повороте путников встречали одни и те же унылые виды покосившихся каменных и деревянных домов, устланных огромными сугробами, с шатающимися туда-сюда одинокими жителями столицы, спешивших любой ценой укрыться от смертоносного холода и вездесущего снега, грозящего похоронить их заживо. Александр уже успел пожалеть, что он вообще согласился выбраться за пределы казарм в такое время. Прикрывая глаза от сильного снегопада, он украдкой смотрел на своего спутника. Казалось, даже в такой ситуации сержант по кличке Цапля не терял хорошего расположения духа. Он продолжал смотреть вперёд с весёлой и по-детски наивной улыбкой. Время от времени он переводил на него радостный взгляд и пытался сказать что-то своему спутнику, но все его слова терялись в громком гуле зимнего ветра. Скривившись, Александр приблизился к нему, чтобы тот повторил. -А я ведь помню, как ещё года три назад здесь была зима точно такая же. Я ещё тогда вооон там вот жил… -Нам долго ещё? -А? Да недолго, браток. Вот там за углом уже должен быть. Александр раздражающе фыркнул. Каждый раз, когда он так говорил, им приходилось плутать ещё долго, прежде чем его спутник делал вывод, что они свернули не туда. Он чувствовал, что ещё немного, и он просто-напросто бросит его одного здесь, а сам вернётся в казармы. Он даже не задумывался о том, как ему удастся найти дорогу назад в таком лютом буране и как начальство отреагирует на его пропажу. Это тип раздражал его так сильно, что он постепенно начинал утрачивать какое-либо здравомыслие. На их счастье, в этот раз Цапля оказался прав. Пройдя ещё немного, они увидели впереди одинокое двухэтажное строение. Судя по висящей над дверью вывеске, это было что-то вроде трактира. Александр вопросительно посмотрел на своего проводника. Тот ответил ему радостным взглядом, после чего торжествующе произнёс: -Вот, это и есть то самое местечко. Я же говорил, что знаю город как свои пять пальцев! Александру оставалось только закатить глаза, но в этот момент он как никогда был благодарен ему. По крайней мере, смерть от холода им явно не грозила. Уверенной походкой Цапля направился в сторону трактира. Приблизившись, Александр увидел покосившуюся и едва заметную надпись «У чаши» на вывеске. Приглядевшись, он заметил и грубоватое изображение золотой чаши, которое уже давно никто не перерисовывал, отчего она рано или поздно могла исчезнуть окончательно. Он испытывал сомнения по поводу посещения этого места. Ещё ни одна из идей Цапли не приводила к чему-то хорошему, но выбора у него не было. По крайней мере, здесь можно было заказать какое-никакое пойло и хоть немного согреться. Одной этой мысли оказалось достаточно, чтобы перебороть все сомнения и предубеждения. Наконец, он пожал плечами и направился следом за своим проводником. Едва оказавшись внутри, Александр вздохнул с облегчением и позволил себе немного расслабиться. После долго блуждания по заснеженным улицам Имперского Города, пребывание в тёплом, пусть и пропахшем и душном помещении трактира казалось ему чуть ли не раем. На вид в нём не было ничего особенного. Тусклое освещение, скрипящий пол, устланный ветхими досками, множество людей, сбивающихся в кучи и пытавшихся согреться за кружкой крепкого северного пива. Единственным источником тепла был очаг, вокруг которого уже собралось столь много посетителей, что пробиться к нему не представлялось возможным. Тем не менее, даже этого тепла было достаточно, чтобы он мог почувствовать себя лучше. Оглядевшись, Александр вскоре понял, что потерял Цаплю. Неужели тот уже куда-то ушёл? Нахмурившись, он принялся смотреть по сторонам, пытаясь узнать среди множества посетителей столь знакомую пухлую фигуру его попутчика. На миг ему даже стало тревожно, стоило лишь ему подумать, что тот где-то потерялся. Цапля находился под его опекой, и за его исчезновение ему могло сильно влететь. К счастью, тот вскоре обнаружился. Как оказалось, тот всё это время находился перед трактирной стойкой и что-то говорил хозяину заведения, массивному усатому мужчине. Тот в это время наливал очередную порцию пива, обводя хмурым взглядом помещение. Казалось, он старался уделять Цапле как можно меньше внимания, но того это нисколько не останавливало. Он продолжал, как ни в чём не бывало что-то ему рассказывать. Зная Цаплю, Александр сомневался, что там было что-то интересное и умное. Наконец, каждый из них взял по порции пива, после чего они поспешили найти свободный столик. Сделать это было труднее, чем ожидалось. Ещё месяц назад, когда зима только-только наступила, а морозы были не такими лютыми, людей здесь было сравнительно немного, лишь ближе к вечеру заведение заполнялось посетителями. Сейчас же большинство жителей улицы рассматривало трактир больше в качестве укрытия от холода, нежели просто как место, где можно было выпить чего-нибудь крепкого. Следствием этого стало то, что большинство мест было занято. Лишь с большим трудом им удалось найти свободный столик в самом дальнем конце помещения, да и то лишь тогда, когда компания людей, сидевших за ним, вдруг резко покинула трактир. Усевшись на трухлявом и скрипучем стуле, который, казалось, держался лишь на божьем слове, Александр принялся протирать свои ладони, пытаясь согреть их. Бросив взгляд на Цаплю, безмятежно потягивавшего пиво, он недоумевал, действительно ли тот замёрз меньше его, или же тому просто было всё равно. Наконец, он решил присоединиться к своему сослуживцу и отхлебнул из кружки. Пиво явно могло быть и получше, но в их положении ему нечего было жаловаться. Повезло, что им удалось добраться хотя бы сюда. -Хорошее местечко, - промолвил Цапля, утерев бородку. – Эх, давно я здесь не был. Вроде бы уже и год или два прошло, а тут как будто ничего не поменялось. Даже собака у трактирщика всё та же, хоть и стала уж больно тощей. Я же тогда ещё только-только из стражи ушёл. -Из стражи? – спросил Александр. Ему не то, чтобы хотелось выслушивать очередную историю от Цапли, но поговорить всё же хотелось, а то так и от скуки помереть можно. По крайней мере, он иногда мог рассказать нечто занятное и весёлое. -Ну да, отправили меня туда когда-то служить, но потом уволили, - подтвердил Цапля, хлебнув пива. – Сказали, что такие идиоты им явно не нужны. «И в чём они были не правы?» - хотел спросить Александр, но затем передумал. -И что потом? -Да, по-разному, - последовал ответ. – Подрабатывал подмастерьем то там, то сям, рабочим на строительстве и потом ещё собак продавал. -Собак продавал? -Да, породистых. -Слушай, а ты можешь тогда какую-нибудь собачку достать? – осторожно спросил Александр. -Да, а в чём дело? – простодушно уточнил Цапля. Александр почесал голову и, поколебавшись на мгновение, ответил: -Да вот капитан уже все уши прожужжал по поводу того, что ему нужна новая собака. Была одна у него, но померла в самом начале войны. А он хочет такую. Породистая была. А где же теперь таких достать? -Думаю, можно. Дело-то нехитрое, - сказал Цапля с улыбкой. – Организуем. Ты только скажи, какая порода именно нужна. -Да я сам в них не разбираюсь, - пробормотал Александр. – Уточню как-нибудь у капитана и потом скажу тебе. Хорошо? -Конечно, браток. -Нужны будут какие-то деньги? -Нет, я всё сам сделаю. У меня есть парочка знакомых, которые сделают всё в лучшем виде, - ответил Цапля. Отметив их соглашение тостом, они довольно скоро осушили первую порцию пива. Первоначально Александр хотел немного посидеть, а затем вернуться обратно, но теперь, расслабившись, он понимал, что ему трудно будет расстаться с теплом очага и с уютной атмосферой трактира только для того, чтобы опять идти в пургу. Время у них ещё есть, так что можно было посидеть ещё немного. Приняв решение, Александр попросил принести им ещё пива и заодно что-нибудь поесть. В этот момент Цапля вновь принялся рассказывать ему очередную историю. -Помню, как у меня последний раз заказывали собаку. Это как раз здесь произошло, кстати… Да, тогда, помню, лето было. Было так жарко, что ну его к чёрту. Тогда ещё война только-только началась. Подсел тогда ко мне какой-то мужчина солидной такой внешности, с бородкой там и таким лицом, будто недавно из дворца пришёл. Мы говорили о том и о сём, обсуждали политику. Я-то не знал, что он работал наблюдателем и докладывал всё туда, - Цапля поднял вверх указательный палец, показывая куда-то вверх. – Только ближе к вечеру, когда он подвыпил, тот проговорился, а затем попросил меня подыскать ему какую-нибудь крепкую и злую собаку. Ну, я и обещал ему. -Так, купил он её? -Нет, - Цапля покачал головой, а затем притронулся к новой кружке. – Я его больше не видел. Говорят, толи убил кто-то его, толи он спился и где-то сам помер. Тут непонятно. В этом городе умереть легко можно. Просто вот выйди к набережной ночью, немного заверни не туда, и вот ты уже в воде бултыхаешься. А если плавать не умеешь и вокруг темно? Ну, тут уже поминай, как звали. Вплоть до глубокого вечера Цапля продолжал делиться с ним самыми разными историями. Многие из них Александр уже слышал, но были они до того забавными, что он не против был послушать их ещё раз. Время пролетало совершено незаметно, и Александр на минуту даже забыл, что уже давно было позднее время. Лишь в тот момент, когда он понял, что солнце уже заходило за горизонт, Александр вспомнил о службе. С трудом ему удалось оторвать собеседника от выпивки и заставить его выйти из трактира. Теперь ему оставалось надеяться, что вдвоём им удастся найти дорогу в казармы, пока ещё не стало слишком темно.
Где-то
Война близилась к концу. Чужеземцы были изгнаны со всего континента, а последние участки сопротивления вот-вот будут подавлены. Оставалось лишь несколько непокорных лордов, отказывавших признать власть Имперского Города, но всех их ждала одна и та же участь. Всё это было лишь делом времени. Перед ним раскинулось поистине впечатляющее зрелище. Огромные колонны солдат в одинаковой тёмно-алой броне шагали в сторону горизонта. Было их так много, что казалось, будто им не было числа. Он с благоговейным трепетом взирал на отряды всадников в чёрных доспехах, батареи осадных машин, обративших в пыль крепости, считавшихся до того непреступными и на великое множество людей, устремлённых лишь к одной цели. Подобно гигантскому хору, они пели одну и ту же священную песнь, раздававшуюся ныне по всему континенту. Они пели о победе, о наступившем царстве света и об их божественном предводителе. Всему была своя цена. Им пришлось пережить голод, холод, боль и отчаяние. Многие попросту не дожили до этого момента. И, тем не менее, их смерть не была напрасной. Тысячи и тысячи людей навечно остались на окровавленных побоищах и под стенами осаждённых городов, павших во имя одной идеи и во имя одного человека. Никто из них не испытывал сомнения, ведь каждый знал, что их гибель – лишь кирпичик во дворце нового будущего, который им предстояло построить во имя их детей и внуков. Смерть – ничтожная цена, если в конце их ждёт мир без боли и страданий. Наконец, всё закончилось. Последняя крепость пала, а те немногие слепцы, что отказывались видеть свет истины, были казнены. Наступил долгожданный мир. Весь город праздновал победу. На протяжении многих дней в столице не смолкали песни и гимны, посвящённые минувшим победам и памяти тех, кто так и не увидел триумф истины. Их смерть не была напрасной. Улицы были заполнены радостным народом, скандировавшим всего одно имя. Люди веселились, обнимали друг друга и плакали от счастья. Таверны были заполнены праздновавшим людом, а храмы трепетали от молитв десятков тысяч верующих, благодаривших богов за окончание многолетнего хаоса. Наконец, он увидел самого себя. Перед ним предстала величественная фигура в позолоченных доспехах и со сверкающей короной, украшавшей его развевающие светлые волосы. Приложив руку к рукояти меча, покоившегося в ножнах, он махал свободной ладонью армии своих последователей, приведших его сюда. Каждому из них он был безмерно благодарен. Если бы не вера этих людей, ничего этого бы просто не было. Он улыбнулся, почувствовав, что вот-вот пустит счастливую слезу. Неужели настал этот момент, который снился ему на протяжении всей его жизни? Он посмотрел по сторонам и увидел, кто его окружал. Здесь были все его верные сторонники и приближённые. Обводя каждого из них взглядом и сердечно благодаря за верную службу, он, наконец, остановился на людях, заставивших его сердце трепетать от счастья. Он направился прямо к ним и поочерёдно обнял каждого. Кругом было столько знакомых лиц.… Его верная жена, казалось, нисколько не постарела за эти трудные годы и была всё так же прекрасна, словно она осталась в том времени, когда они впервые увидели друг друга. Сыновья, напротив, были намного старше, чем он их помнил. Красивые, статные и уверенные в себе мужчины, они с гордостью смотрели на их отца, в которого верили всю жизнь. Улыбнувшись, он ещё раз заключил их в объятия, вспоминая обо всех тех испытаниях, что им пришлось пережить вместе. Но тут он почувствовал, как болезненно вздрогнуло его сердце. Что-то пошло не так. Его охватила сильная слабость, отчего он в тот же миг опустился на колени. Он взглянул на свои руки и не узнавал их. Слишком слабые, тонкие и старческие, чтобы принадлежать ему. Дотронувшись до своего лица, он обнаружил длинную и неухоженную седую бороду. Лишь ценой неимоверных усилий ему удалось подняться на ноги. Рядом с ним была кристально чистая лужа, в которой отражалось черепоподобное лицо какого-то измождённого и умирающего старика. Приглядевшись, он с ужасом узнал в нём себя. Что произошло? Он продолжал спрашивать это из раза в раз, но никто так и не ответил ему. Затем он увидел, что не только изменился он, но и весь мир вокруг него. Небеса обрели унылый и зловещий серый оттенок. Было очень холодно, как будто поздней осенью. Оглядевшись по сторонам, он увидел руины некогда величественного города. Заброшенные много лет назад здания покрылись мхом и лилиями, по пустынным улицам бегали какие-то странные и уродливые животные, напоминавшие не то крыс, не то каких-то насекомых. В воздухе витал запах гнили и разложения. Казалось, будто город поразила какая-то ужасная болезнь, умертвившая всех его жителей, а затем оставившая его на растерзание природе. Это было не по-настоящему. Он знал это. Быть того не могло. Только что всё было по-другому. Чувствуя раскалывающую головную боль, он обернулся, ища поддержки и спасения у тех людей, которых он знал и любил больше всего на свете. Но к его ужасу их там уже не было. Единственное, что он нашёл, так это лежащие на земле кости, покрытые выцветшей тканью, лишь отдалённо напоминавшей какую-то одежду. Опустившись на колени, он взял в руки один из черепов. В этот момент он закричал от невыносимой боли. Он узнал, кому принадлежали эти останки. Нет, этого не могло быть. Они только что были с ним! Он видел и чувствовал их! И, тем не менее, суровый голос говорил ему, что всё это правда. Это и была та самая истина, которую он искал всю жизнь. Услышав это, он почувствовал, как свет окончательно померк. Лишившись какой-то поддержки, его тело рухнуло вниз, развалившись посреди останков его любви. Сорен с трудом открыл глаза и медленно поднялся с постели. Вдохнув холодный зимний воздух, он дотронулся до груди и почувствовал биение собственного сердца. Тем не менее, облегчения не наступало. Страх и отчаяние по-прежнему владели им. Резко встав на ноги, Сорен накинул на себя меховую накидку и приблизился к окну. Перед ним предстали всё те же знакомые виды ночного Имперского Города, наполненного жизнью и величием. Он протянул руку в сторону возвышавшеёся вдали башне дворца и спрашивал самого себя, была это реальность или же продолжение сна.
Императорский дворец
-Так, а теперь пошли сюда, - сказал Лион, показывая указательным пальцем дальше по коридору. -Долго ещё? – спросил Себастьян нетерпеливым голосом. -Ещё немного, - заверил его Лион, прежде чем продолжить путь. Себастьяну оставалось лишь тяжело вздохнуть и идти следом. Он уже успел пожалеть о том, что вообще согласился пойти с ними гулять ночью по дворцу. Мало того, что во многих помещениях было довольно холодно, от чего порой не спасала даже его меховая накидка, так ещё каждое мгновение они рисковали быть обнаруженными. Казалось чудом, что на протяжении всего пути им не разу не довелось столкнуться со стражниками. Либо им просто везло, либо Лион настолько хорошо знал дворец, что был в курсе местоположения основных патрулей. И, тем не менее, его не покидало ощущение, что вскоре их поймают. Наставники с самого первого дня запретили им покидать ночью свои комнаты, но никто не знал, какое за это должно быть наказание, так как ещё никто не попадался. У них были все шансы стать первыми. Себастьян старался высказать свои опасения Лиону, но тот лишь уверенно улыбнулся ему и заверил, что уже делал так много раз, и бояться было нечего. По его словам, он знал дворец, как свои пять пальцев. Поначалу Себастьян сильно в этом сомневался, но теперь, видя, как он искусно ведёт их по обширному лабиринту дворца, ни разу не сбившись с пути, он был готов поверить и в это. Но Себастьян всё ещё испытывал беспокойство и тревогу. Была ли это гнетущая атмосфера ночных и холодных коридоров дворца или же просто боязнь того, что взрослые их обнаружат, он точно не знал. Он ещё раз посмотрел на своих спутников. Помимо уже знакомой фигуры Лиона, маячившей где-то впереди, среди них была иная особа, которую Себастьян видел лишь несколько раз во время скрещённых занятий. Кажется, её звали Катериной. Это была симпатичная и худенькая девочка, чуть младше него самого, с изящными и ухоженными тёмными волосами, по-прежнему одетая в плотную чёрную ученическую робу. Хоть Лион и старался, чтобы они разговорились во время их первой встречи, Катерина ограничилась лишь словами приветствия и краткими ответами. Казалось, она просто боялась с ним говорить и старалась избегать его, норовя оказаться поближе к Лиону, будто ища у него защиты. Увидев непонимание в глазах Себастьяна, тот улыбнулся и вскоре поспешил успокоить его: -Не волнуйся. Она не доверяет незнакомым людям, но ты дай ей шанс. Катерина славная девчонка. Уверен, тебе с ней будет интересно. Себастьян искренне сомневался в его словах. Со стороны Катерина больше всего напоминала серую церковную мышь, пугливую и тихую. И, тем не менее, глядя на неё, он не мог не признать, что с ней всё было не так-то просто. Она с любопытством и интересом изучала каждую деталь дворца, время от времени спрашивая и уточняя что-то у Лиона по поводу истории этого места. Порой Себастьян сам влезал в их разговор, дополняя их речь своими комментариями. Лион благосклонно отвечал ему, в то время как Катерина, как будто пугалась его присутствия, и вскоре надолго замолкала. Из-за этого он чувствовал себя не по себе. Что в нём было не так? За всё это время они миновали множество помещений. В основном это были церемониальные комнаты, часть из которых уже давно не использовалась, кабинеты чиновников или просторные покои предыдущих обитателей дворца, поражавшие Себастьяна богатством и величием. Ему хотелось остаться здесь подольше, но Лион вёл их дальше. Время от времени он останавливался возле какой-нибудь картины или статуи и немного говорил с ними на различные темы, но относительно скоро они продолжали путь. Себастьян гадал, как далеко они уже забрались и в какой части дворца находились. Даже сейчас спустя столько времени он так и не смог привыкнуть к столь гигантским и обширным пространствам. Казалось, даже прожив здесь всю жизнь, невозможно было изучить его полностью. И, тем не менее, для Лиона это не составляло труда. Он ориентировался здесь, подобно умелому путешественнику, пробиравшемуся сквозь дремучий лес или пустыню. Наконец, кажется, они пришли туда, куда нужно. Судя по всему, это было одно из тех крыльев дворца, которое наименее подверглось изменениям после битвы за Имперский Город. Здесь было до ужаса тихо. Не было слышно ни звуков стражников, стоявших в карауле, ни шагов жителей дворца, решивших покинуть ночью свои покои ради какой-то цели, ничего. Как будто эта часть здания полностью вымерла. Тишина действовала на Себастьяна угнетающе. Потолок то виделся ему бесконечно далёким, то наоборот будто бы приближался, а из тьмы, казалось, за ними кто-то пристально наблюдал. Вспомнились детские страшные истории о заброшенных замках и обитающих там призраках и чудовищах. На мгновение ему даже захотелось, чтобы кто-то их всё-таки обнаружил. Вскоре они остановились возле какой-то двери. Отворив её с противным скрипом, Лион вошёл внутрь. Поначалу было чертовски темно, но вскоре послышался чирк, и в руках их проводника оказался зажженный факел. Как выяснится позже, тут их было ещё много. Он специально приготовил несколько штук на эту ночь. Себастьян едва не задохнулся от пыльного и затхлого воздуха. Смотря по сторонам сонными глазами, он увидел вокруг себя лишь множеств мешков, ящиков и горы различного барахла. Похоже, когда-то это место использовалось вместо склада. Себастьян хотел было спросить, на кой чёрт он их сюда привёл, но юноша уже показал им на лестницу, ведущую куда-то вверх. Странно, что он не заметил её сразу. Катерина тут же пошла следом за ним, будто боясь остаться одна. Поколебавшись на мгновение, Себастьян последовал её примеру. Оказавшись наверху, он на мгновение прикрыл глаза от яркого света факела, после чего осмотрел это место. На первый взгляд это было похоже на нечто среднее между личными покоями чиновника средней руки и кабинетом учёного. Стены круглого помещения были украшены пыльными картами и схемами и обставлены ветхими книжными стеллажами, по углам была аккуратно расставлена стеклянная посуда и несколько перегонных кубов, а в середине этого места располагался большой письменный стол с разложенными на нём бумагами и книгами. Не удержавшись, Себастьян тут же принялся изучать комнату с рвением первооткрывателя, наткнувшегося на неизведанную землю. Он чуть ли не с благоговейным трепетом прикасался к пыльным книгам, проводил рукой по старинному кожаному переплёту. Прочитав названия многих из них, он отметил, что даже самым новым из них было, по крайней мере, сто лет. -Что…что это такое? – спросил Себастьян. -Кажется, когда-то здесь была комната кого-то из придворных учёных, - объяснил Лион голосом радушного хозяина. – Она уже была давно заброшена. Видимо её хозяин либо умер, либо уехал. Здесь никого не было, и я решил сделать её своим убежищем. Обернувшись, Себастьян увидел, как Лион разжигает камин, после чего протягивает руки к тёплому огню. Лишь в этот момент он вспомнил, что всё это время ему было холодно, и поспешил прямо к нему. Казалось, лишь одна Катерина не испытывала холода. Она задумчиво прогуливалась по комнате, время от времени нашёптывая что-то под нос. Наконец, она остановилась и выжидающе посмотрела на Лиона. Тот поспешил к ней и сказал ей что-то на ухо, после чего она успокоилась и впервые за всё время их встречи улыбнулась. -Не боишься, что нас здесь найдут? – спросил Себастьян. -Нет, - заверил его нынешний хозяин комнаты. – В этом крыле почти никого нет. Я уже сюда несколько месяцев хожу и ничего. Главное утром быть на занятиях, чтобы не вызывать подозрений. Думаю, под утро пойдём обратно, а пока можно посидеть здесь. Он отошёл от камина и задумчиво посмотрел по сторонам, будто пытаясь вспомнить что-то. Затем его лицо прояснилось, он загадочно улыбнулся и направился к обширной шторе. Повозившись немного, Лион отодвинул плотную ткань, открыв широкое прямоугольное окно. Приблизившись к нему, Катерина и Себастьян могли наблюдать прекрасный вид зимнего Имперского Города, покрытого небольшими огоньками и освещённого яркой луной. Ещё ни в одном месте им не открывалось столь потрясающего вида. Взбудораженный столь великой красотой, Себастьян и не заметил, как Лион уже расположился на кровати в компании с Катериной, прижавшейся затылком к его плечу. Поколебавшись на мгновение, он сел рядом. Какое-то время они сохраняли молчание, пристально смотря в окно на просторы ночного неба, думая о своём. Со временем они как будто очнулись ото сна, после чего провели оставшуюся часть вечера в беседах, делясь друг с другом забавными историями и обсуждая учёбу. Лишь под конец ночи, им пришлось скрепя сердце покинуть это место и направиться в ученические спальни.
Императорский дворец. Покои местоблюстителя
Сорен обратил усталый взгляд в сторону заходящего солнца, а затем вновь посмотрел на стопку бумаг, лежавшую у него на столе. С тех пор, как было проведено собрание Синода, к нему попадало множество проектов и черновиков их нового святого писания. Какие-то из них чересчур радикальные, а какие-то почти никак не отличались от норм и заповедей обычной церкви, от которой они откололись. Были и интересные варианты, но было сложно определиться с тем, что больше всего подходило их учению. Сорен никогда не был богословом, и всё же он понимал, что не мог свалить эту обязанность на чужие плечи. Ответственность была слишком велика. Время от времени Сорен ещё раз перечитывал один из проектов, после чего оставлял на бумаге свои пометки и комментарии, а затем откладывал в сторону и приступал за следующий. Невзирая на то, что это занимало много времени, Сорен почти не замечал этого. Как ни странно, это методичное занятие приносило ему какое-то странное удовольствие и успокоение. В такие моменты он начинал понимать писарей и чиновников, находившихся на своих постах на протяжении всей жизни и находивших удовольствие в столь однообразной и монотонной работе. Он был до того увлечён этим занятием, что даже не сразу услышал, как один из гвардейцев что-то доложил ему. Лишь с третьего раза Сорен услышал его голос. Он поднял голову и вопросительно посмотрел на охранника. -К вам пришёл один из жрецов, говорит, что у вас с ним назначена встреча. Сорен закрыл глаза, пытаясь вспомнить, кто же это мог быть. Вроде бы у него не было никаких встреч. Затем ему вспомнилась утренний разговор с Маэсом Шаммусом. Действительно, тот говорил, что один из проповедников хотел с ним встретиться. Местоблюститель тяжело вздохнул. Было уже поздно для посетителей. Тем не менее, ему сказали, что этот жрец стал весьма популярным среди бедноты, так что игнорировать его не стоило. Наконец, Сорен дал позволение впустить его. В конце концов, это не займёт много времени. Гвардеец исчез за дверью и уже спустя несколько мгновений вернулся вместе с посетителем. Им оказался невысокий старик в чёрных одеяниях, напоминавших облачение последователей богини смерти, с широкой растрёпанной бородой. Невзирая на возраст, двигался он быстро и энергично, а в его глазах горел огонь, свойственный только молодым людям. С первого взгляда на него, Сорен почувствовал, что с ним всё будет не так просто. Приблизившись, жрец низко поклонился ему и прошептал некую молитву. Так он и оставался в этом положении до тех пор, пока Сорен не дал ему позволение поднять голову. -Что вас привело ко мне? – спросил Сорен, предложив жрецу сесть. -Я пришёл с предложениями по реформе нашей церкви, - сказал проповедник, показав ему стопку бумаг. – Здесь я постарался изложить все мои идеи. Сорен принял из его рук бумаги и ещё раз пригласить его присесть. Однако жрец, невзирая на пожилой возраст, продолжал стоять, выжидающе и трепетно взирая на Видящего, словно на учителя, проверяющего его домашнюю работу. С самых первых строк Сорен испытывал желание прекратить чтение и тут же отослать его прочь. Хотя всё было написано грамотным и приятным языком, само содержание напоминало бред сумасшедшего. Пожалуй, это самая радикальная программа Секты, которую он когда-либо читал. По итогу она ничем не отличалась от того, что исповедовали те же Цейсии. И всё это было собрано в одну пухлую пачку бумаг, из которой с лёгкостью можно составить небольшой трактат. Понимая, что сил читать полностью этот бред у него не было, Сорен попросил его вкратце изложить его идеи. -Под давлением еретиков наше духовное руководство вместе с предтечами зла, прикрываясь какими-то псевдоболезнями, закрывает храмы и предлагает молиться дома. Но боги предупреждают, что страшливые посмертную жизнь не наследуют… На протяжении какого-то времени жрец продолжал говорить ему о различных еретических движениях внутри секты, обвинять других проповедников в моральном разложении и в предательстве божьих идеалов. Наконец, он даже стал приписывать им связь с тяньвейцами и микудайцами. В основном вся его речь строилась лишь на этом. Невзирая на попытки направить его слова в конструктивное русло, жрец продолжал говорить ему одно и то же, требуя очищения рядов секты от предателей и еретиков. -И как же вы планируете сделать это? – уточнил Сорен, подавив ироничную улыбку. -Предлагаю страдающих старческим маразмом, старческой болезнью, духовной проказой, предлагающих дагранскому народу сидеть дома, то есть всех микудайцев… Предлагаю выселить их по выбору в Дарракарию, либо на остров Трамис, либо на острова Лоддира. Смею заверить, что как только это произойдёт, так сразу же закончится эта богопротивная ересь. Кто посягает на закрытие храмов, да будет проклят он и весь его род! Сорен тяжело вздохнул. Он едва-едва удержался от того, чтобы сказать ему, что весь его род состоял в основном из микудайской крови. Он даже не мог приблизительно понять, как должен был работать его сумасшедший план. И, тем не менее, Сорен не мог не признать, что его громкий и бодрый голос звучал даже как-то…убедительно. На мгновение он даже показался ему правдивым. Он прекрасно понимал, как же ему удалось добиться популярности в народе. Это его пугало. Если в числе его последователей есть такие типы, то страшно себе даже представить что будет, если они выдвинутся в лидеры движения. -Что же… - пробормотал Сорен. – Спасибо за ваши предложения. Я обязательно рассмотрю их, когда буду заниматься нашим священным писанием. -Благодарю, Владыка, - старик низко поклонился ему. -Как вас зовут, ещё раз? -Сергиус, Владыка. -Спасибо, Сергиус за ваши…предложения. Казалось, Сергиус был готов сказать что-то, но увидев усталый и даже раздражительный взгляд Сорена, жрец понял, что задерживаться здесь больше не стоило. Кивнув, старик развернулся и направился в сторону выхода. Дождавшись, когда он уйдёт, Сорен ещё раз бросил взгляд на его бумаги, а затем отложил их в самый дальний конец стола.
Сообщение отредактировал Мануил - Вторник, 29.09.2020, 09:02
1. Пригласить Годфри во дворец для разговора по поводу расследования убийства Хеймара. Если он примет приглашение и явится на встречу, задержать и лично допросить по поводу связей его бывшего начальника с Кассис-Максус. Если Годфри будет делать вид, что не понимает, о чём речь, выложить ему всё, что узнал Сорен из сна об этой сделке, выдав это за сведения из «проверенных источников». Если же он согласится сотрудничать, то также расспросить по поводу истинного положения дел в его Гильдии и о том, как его выбрали на этот пост. 2. Расспросить Эмилию по поводу внешности и повадок этих подозрительных людей. Сравнить это с картиной из сна Сорена. Также по возможности попытаться разыскать в Имперском Городе людей, если сведения Эмилии будут достаточно подробными. 3. Продолжить готовить Годрика к роли двойника Сорена. 4. Пригласить Септоса Аркадоса во дворец и попросить его дать совет по созданию флота. Если он согласится пойти на службу, назначить капитаном «Воли Видящего» и в будущем командующим всем флотом Секты. 5. Предоставить повышение воинам, первым обнаружившим общую могилу, а также увеличенный паёк. 6. Выплатить 600 золотых Сумраку. 7. На время суровой зимы простить недоимки жителям столицы, не имеющих возможности их оплачивать. 8. Выплатить 2000 золотых на проведение военной реформы. 9. Выпустить Вичи из под ареста и вернуть конфискованные 6200 золотых вместе со всем имуществом. Принести официальные извинения. Также сообщить, что большая часть военной реформы (4000) была профинансирована местоблюстителем. Попросить у Вальдена Вичи помощи в оплате оставшейся части (2000). 10. Выдать городской страже и армии Секты описание внешности Астората д'Роуна. Если этот человек окажется в Имперском Городе, то он должен быть немедленно задержан и доставлен к Сорену. За поимку этого человека предоставляется награда. 11. Провести проверку укреплений Имперского Города, Лунной Цитадели и Миттенштейна. Поручить Тевториксу улучшить их обороноспособность, а также спросить его, есть ли какие-то слабые места в системе защиты столицы.
Письма
Сумраку:
Цитата
Благодарю за ваше мнение по этому поводу. Вы мне очень помогли. Признаться, с каждым днём я всё больше и больше жалею, что связался с вашими бывшими коллегами, но, судя по всему, выбора уже не остаётся, и мне придётся довести дело до конца, раз уж пришлось впутаться во всё это. Тем не менее, спасибо за помощь.
PS: Деньги должны были быть присланы вместе с этим письмом.
PSS: Также мне было бы важно узнать ваше мнение о Корде Рыжем, если вас не затруднит, конечно.
Вейерону:
Цитата
Спасибо, что оставил Асторату жизнь и предупредил меня, что отпускаешь его. Не скажу, что это разумно, так как с его здравомыслием неизвестно, каких дров он может наломать. При всём при этом, навредит он больше себе, нежели мне. Это печалит больше всего. Я постараюсь образумить его, если тот попадётся ко мне в руки, но сомневаюсь, что что-то из этого выйдет, зная его характер. Ещё раз благодарю за это письмо и за всё, что ты сделал. Надеюсь, нам предвидеться шанс встретиться лично ещё раз. Удачи и береги себя.
Сообщение отредактировал Мануил - Среда, 30.09.2020, 13:48
