Ход Дома Дарракарион

Окрестности Светлого Дола, Дарракария

  В латных доспехах было не так уж удобно.
  Эйетис знал это и раньше. Поход из Танона в Светлый Дол, во время которого он впервые настолько долго находился в броне, был не самым приятным путешествием в его жизни. Но сейчас он почему-то ощущал все ее недостатки особенно сильно.
  Когда ипостратиг Матарис приказал ему возглавить один из патрулей, Эйетиса это скорее испугало, чем обрадовало. До этого, ему не приходилось командовать никем, кроме таких же, как он, почти детей, которые, о эти превратности судьбы, отправившись на войну помогать армии Дарракари в качестве оруженосцев разминулись с тем адом, который пришел в их дома. Но, в патрули таких не посылали...
  Только увидев тех, кем ему предстоит командовать, Эйетис понял, что его опасения подтвердились в полной мере. Эпианеретис Ортирис успел побывать чемпионом в "Драконьих Клыках" еще тогда, когда эта война только начиналась. Латрис Мейериэль, возможно, тоже выглядел юнцом, но, от воителя на службе Дому Бейернериен этого и ожидали, вместе с непревзойденным боевым мастерством. Даже эпигенорис Рейемон прошел свою обязательную службу в армии Дарракарии задолго до того, как Эйетис начал подготовку к поступлению на нее. Тем не менее, когда он выдавал им инструкции касательно задания, его временные подчиненные спокойно его высллушали, и, получив команду готовиться к завтрашнему дню, спокойно разошлись.
  Но, ощутить себя полным идиотом анаплиру все таки пришлось. Когда он на следующее утро явился в конюшню, его подчиненные ждали его, держа шлемы под рукой и облаченные в одни лишь кольчуги и поддоспешники, не надев даже оплечья, обозначающие их ранг. Какое-то время они молча смотрели на закованного с головы до пят в латы Эйетиса, пока тот размышлял, что же ему в такой ситуации делать. Видимо, представление о том, как должно отправляться на боевое задание, у него и его подчиненных различались.
  Пытаясь не показаться им еще менее компетентным, чем он на самом деле был, анаплир не стал ни сам снимать лишние доспехи, ни приказывать подчиненным облачиться в них, и просто сказал седлать коней. О том, чтобы их тоже одоспешивать, как он хотел изначально, Эйетис даже не стал заикаться.
  Не успели они еще миновать последнюю из обнаруженных деревень на пути на восток, служившую им перевалочным пунктом, как Эйетис успел полностью оценить правоту своих подчиненных. Не то, чтобы ему было слишком неудобно. Высаженные вдоль дороги деревья давали приятную тень, да и накидка спасала от палящего солнца в те моменты, когда растительность у дороги пропадала. Но, глядя на следующих за ним драконидов, он ясно понимал, что могло бы быть и лучше. Еще и фамильный меч его нового Дома, который он надел на перевязь за спину, не добавлял какого либо комфорта.
  Те, в свою очередь, не делали никаких намеков на явно нелепый вид командира, и ехали, соблюдая полное молчание, как и предусматривал Устав, и выполняли все отданные им приказы. И все же, что-то в их поведении волновало Эйетиса...
  — Анерет, ра... — начал он, и в этот же момент понял, что его беспокоило.
  Предугадав, но не успев дослушать приказ, Ортирис уже слегка пришпорил коня. Но приказ не последовал. Вместо этого, Эйетис легким движением поводьев остановил своего скакуна, из-за чего эпианеретис резко вырвался вперед.
  — Анаплир? — спросил он, легко развернув коня на месте. Остальные дракониды так же остановили лошадей.
  — Эпианерет Ортирис, скажите мне, что здесь происходит? — набравшись смелости спросил Эйетис, сразу же пожалев о том, что задал такой нелепый вопрос.
  Несколько мгновений Ортирис смотрел на него, обмениваясь быстрыми взглядами с другими драконидами.
  — Анаплир... Можем мы обратиться к Вам не как к командиру, но как к дракониду?
  — Да, разумеется, — ответил немного опешивший Эйетис.
  — Отлично, — кивнул чемпион, — Тогда, Эйетис, не мог бы ты сказать, что именно твориться и почему это тебя так волнует?
  — Э... Я... — попытался что-то сказать анаплир, но, выходило плохо.
  — Все отданные тобой приказы выполняются, попыток со стороны подчиненных опытом надавать на младшего иерарха не было, верно?
  — Да, — только и смог согласиться Эйетис.
  — Хорошо. Значит, все идет так, как положено, — снова кивнул Ортирис, и прямо задал вопрос: — Тогда, почему тебя это волнует?
  Сердце Эйетиса ушло в пятки. Что ответить он не знал.
  — Наверно, — вмешался в разговор Рейемон, — Наш анаплир как раз таки не ожидал, что все будет так хорошо, а потому ожидает, что в этом кроется какой-то подвох и что все пойдет наперекосяк, верно?
  Эйетис смог только неуверенно кивнуть.
  — Но почему ты этого ожидаешь? — продолжил "допрос" Ортирис.
  — Потому что... Я... Вы столько лет сражались за Дарракарию, и я думаю, что не достоин командовать вами, — честно ответил Эйетис.
  Ортирис снова какое-то время сверлил его взглядом.
  Наконец, он спросил:
  — Эйетис, кто произвел тебя в иерархи?
  — Архонт Вейерон, — не понимая, к чему ведет эпианеретис, ответил Эйетис.
  — Анастратиг Вейерон, главнокомандующий Армией Дарракарии, — поправил его Ортирис, — Мы все здесь, кроме тебя, иерархами не являемся. Мы в иерархии стоим на одну ступень ниже тебя, по его же воле. Как думаешь, анастратиг Вейерон лучше тебя разбирается, кто и кем достоин командовать?
  — Да, конечно, же, но... — ответил Эйетис, не находя слов, чтобы выразить свои сомнения.
  Впервые за весь разговор, Ортирис улыбнулся.
  — Я понимаю, что гложет тебя. Ты не должен был бы командовать нами. Сложись все иначе, ты бы сейчас продолжал свое обучение, или, прояви ты все свое рвение, строил бы стражников в родном Рейенине. Но у нас нет это времени. Анастратиг решил, что ты должен командовать, значит, ты должен этому обучиться. А потому, — он обвел руками всех собравшихся, — Мы все и собрались здесь.
  — То есть... — попытался сформулировать мысль анаплир.
  — Именно, — без слов его поняв ответил Ортирис, — Да, мы в таких разъездах были столько раз, что уже сами не помним. А потому, если ты ошибешься, мы сможем...
  — Отстранить меня от командования, — закончил вместо него Эйетис.
  — ...Поправить тебя, со всем уважением к твоему званию и статусу, — закончил свою мысль Ортирис, — Указать на ошибку, помочь ее исправить. Не отстранить. Потому что, Эйетис, ты избран командовать, и наша задача — помочь тебе в этом.
  — Именно это вам приказал ипостратиг Матарис, отправляя вас со мной? — спросил Эйетис, обводя взглядом остальных драконидов.
  — Нам не нужно было что либо приказывать, Эйетис, — сказал Мейериэль, — С опытом, понимание таких вещей приходит само собой.
  Возможно, эти слова вернули анаплиру часть уверенности в себе. Но, вместе с ней вернулись и сомненья.
  — Но, почему именно я должен учиться командовать, когда очевидно, что любой из вас справился бы с этим лучше меня?
  Какое-то время Ортирис обдумывал этот вопрос.
  — Потому что, Эйетис, ты ошибся, и мы не справимся лучше тебя.
  — Я не понимаю...
  — Хорошо. Скажу за себя. Как эпианеретис, я в любой момент могу потребовать возвести меня в кефарисы и поставить ступень выше в иерархии, чем тебя, ты ведь знаешь об это?
  Эйетис кивнул.
  — Но, — продолжил Ортирис, — Я никогда не хотел этого. В битве я чувствую себя уверенно охраняя жизни тех, кто отдает приказы, а не командуя сам. Я могу возвыситься, но, тогда Дарракария потеряет хорошего телохранителя и приобретет иерарха, который только и может что вести воинов за собой, вдохновляя личным примерном. Этим я могу заниматься и сейчас. А потому, я и не стремлюсь к возвышению.
  — А я не хочу нести ответственность за жизни других драконидов, — сказал Рейемон, — Я готов идти на смерть, но обрекать на нее других... Я слишком хорошо видел, чего это стоило анастратигу Вейерону. Нет уж. Лучше я умру сам, чем стану причиной гибели других.
  — Что касается меня, то, я привык служить, а не приказывать. Именно этого ждут от воинов из Дома Бейернериен, — высказался Мейериэль.
  — А в тебе, анастратиг увидел что-то, что счел достаточным не только для того, чтобы возвысить до иерарха, но и для того, чтобы доверить тебе судьбу целого Дома — подытожил Ортирис, указав на висящий за спиной Эйетиса меч.
  — Это потому, что он не видел лучших альтернатив, — смущенно ответил молодой драконид.
  Ортирис махнул рукой.
  — Ты о том Нимерионе, который стал приживалой у Нистарионов? Забудь, ему бы анастратиг доверил что-то в последнюю очередь.
  — Да, тому, кто доверился этим Нистарионам, веры нет, — сказал Мейериэль, — Леди Сейенна предупредила о их гнилой сути леди Эйелеонору, а та — меня. Потому у меня нет уважения к тем, кто ищет их расположения.
  — Странные эти Нистарионы, — подтвердил слова товарищей Рейемон, — А те, кто им доверился, странные вдвойне.
  — Спасибо вам, — поблагодарил их смущенный таким доверием к нему Эйетис.
  — Да не за что. Тем более, что ты пока не отдал даже ни одного глупого приказа, — добавил Ортирис, — Хотя, может быть, было бы даже лучше, если бы ты все таки решил их пораздавать. Чувствовал бы себя уверенее, что ли?
  — Объясни, — попросил его анаплир, не поняв, к чему он ведет.
  — Ну смотри, — начал тот свое объяснение, — Мы сочли, что в рейде по разведанной земле нам достаточно минимума средств защиты. Любой враг, представлявший для нас опасность, или был найден, или еще не явился сюда. Те же, кто не попались нашим предшественникам на глаза, скорее всего, так же испугаются и нас. А если они все же решаться напасть, то, от разного рода отбросов и дезертиров, до того прятавшихся в этой местности, мы бы и так отбились. Подобного рода твари редко берут с собой на промысел что-то, способное пробить даже кольчугу, ведь, такое оруджие явно излишнее против беззащитных крестьян, являющихся их целью, не так ли?
  Эйетис кивнул.
  — Но, — продолжил Ортирис, — Приказал бы ты нам надеть полные латы — и кто бы от этого пострадал? Зато ты бы не надумал себе чего-то лишнего только на основании того, что наши взгляды в чем-то разошлись, верно?
  — Да, тут ты прав, — согласился Эйетис.
  Он уже хотел что-то добавить, как до его слуха донесся какой-то подозрительный звук. Будто бы что-то хруснуло в кустах по правую руку от него.
  — Тоже услышал? — спросил Ортирис, положив руку на эфес меча, — Подобрались какие-то идиоты, пока мы болтали.
  — Самоубийцы, — сохраняя полную невозмутимость сказал Мейериэль, — Сметем же их с лету.
  — На ужин у нас будет мясо, — плотоядно оскалившись Рейемон.
  Эйетис промолчал. Да, врагам нельзя было давать пощады. Но, ту жестокость, которую по отношению к ним проявляли некоторые другие дракониды, он не понимал.
  И, к врагу ли?...
  Все уже готовы были сорваться с места для того, чтобы смести с лица земли придорожный кустарник со всеми, кто мог в нем скрываться, но внезапно раздалась совершенно другая команда.
  — Стоять! — четко и громко выкрикнул Эйетис.
  На обращенном к нему лице Ортириса явно читалось непонимание.
  — Ты же сам сказал, что любой вменяемый враг, которого бы не заметили наши предшественники, бежал бы от нас, — сказал ему Эйетис, снимая шлем, дав серебряным волосам возможность свободно упасть на спину, и, обратился к тем, кто так неосторожно привлек внимание драконидов, — Эй, вы, там, вылезайте, мы свои!
  Из кустов показалось несколько человеческих лиц, скорее обрадованных, чем испуганных. И ни одно из них не принадлежало кому либо из захватчиков.
  Ортирис, до того готовый ринуться в атаку, мгновение смотрел на них, а затем перевел взгляд на Эйетиса и с улыбкой сказал:
  — Растете на глазах, господин анаплир.
  Большую похвалу было бы трудно придумать.

---

  — ...Прадедушке с возрастом стало трудно дышать в городе, а врачи посоветовали ему горный воздух, потому, мы и переехали сюда. Когда до нас дошла новость о том, что началась новая война, мы попытались добраться до Светлого Дола, но, натолкнулись на выжженную деревню и решили повернуть обратно. Наверно, нам повезло, что мы вообще выжили, — закончила свой рассказ Эйерелин.
  В этом молодая драконидка была полностью права.
  Сначала их спасло то, что они опоздали в Светлый Дол, затем — что их уединенное поместье, расположенное в небольшой горной долине, не обнаружила ни одна банда мародеров. И, наконец, везением было и то, что обрабатывающие окрестные поля рабы не стали сводить счеты с хозяевами. Конечно, это не было чем то из ряда вон выходящим, но, Эйетис хорошо помнил, что порой творилось вокруг его родного Рейенина после восстания. А защитить себя старый драконид, на самом деле воевавший еще против Сципиев, молодая девушка, едва-едва старше самого Эйетиса, и ее младший брат, с опаской глядевший сейчас из-за плеча сестры на незнакомых драконидов, вряд ли бы смогли...
  — Я не думал, что войска тяньвэйцев заходили так далеко, — прервал Ортирис размышления анаплира, — Нужно будет выяснить, куда они делись, а так же доложить об этом ипостратигу Матарису.
  — Может быть, с этой бандой успели разобраться Нистарионы? — высказал свое предположение Рейемон.
  — С паршивой овцы, так сказать... — отреагировал на него Мейериэль. Оритирис хмыкнул, а Рейемон не стал комментировать такое замечание. Хозяева же дома, видимо, были слишком ошеломлены такой характеристикой других драконидов, пускай и таких, о которых они только сейчас и узнали.
  Эйетис же был склонен к иной версии событий. Если бы это была обычная банда мародеров, следы их деятельности обнаруживались бы и дальше к востоку от Светлого Дола. Но, ничего подобного, к счастью, не наблюдалось. Потому, пока что описание преступления, о которой им поведала Эйерелин, напоминало об одиночном рейде военного отряда. Пришли, сожгли все, до чего смогли дотянутся и убили всех, кто попал им в руки, и вернулись к осаждавшей Светлый Дол армии. И все же, доложить обо всем ипостратигу будет необходимо, в этом Ортирис был полностью прав.
  — Молодые дракониды, — все таки вмешался в разговор старик, — Получается, что все земли Дарракарии полностью разорены?
  — К сожалению, Вы не далеки от истины, — с грустью в голосе подтвердил Мейериэль, — К северу от Рейенина вражеские армии не разорили земли полностью, но, они все равно очень серьезно пострадали, особенно от от дезертиров и прочего сброда.
  — Эх, я должен был быть там, — стукнул по столу старый драконид.
  — Прадедушка, ты бы ничего не изменил, только бы зря сам погиб, — бросилась его успокаивать драконидка, — И как бы мы без тебя выжили?
  — А, — махнул рукой драконид, — Вы бы и без меня справились. А там...
  Он тяжело вздохнул.
  — Ты права, внученька. Старый я стал... — он перевел взгляд на Эйетиса и его подчиненных, — Скажите мне, молодые дракониды, а кто сейчас Архонт?
  — Анасратиг Вейерон Дарракарион унаследовал эту честь от отца, — ответил Рейемон.
  — Вейерон, значит... — задумчиво произнес старик, — Не могу сказать, что рад за него, слишком все в плохо обернулось. Но он толковый был всегда... Очень толковый... Вот на этого паренька похож.
  — Э... А... Что? — только и смог произнести Эйетис, на которого старый драконид и указал.
  — Тоже задучивый сидел всегда, о чем то своем размышлял. Не лез на рожон никогда. Но когда надо было что-то сделать, а не храбриться — всегда он лучше всех справлялся. И ты, паренек, такой же, у меня глаз наметанный.
  Пока Эйетис думал, что ответить, Эйерелин задала вопрос, обращаясь как бы ни к кому конкретному, и одновременно — к Ортирису:
  — И что вы думаете делать дальше? Вы сможете нас отсюда забрать?
  Ну конечно. Перед тем, как войти в дом, их небольшой отряд избавился от доспехов, а вмесе с ними Эйетис снял с себя и обозначавшее его ранг оплечье. И, разумеется, кого тут можно было счесть командиром, кроме Ортириса.
  Эпианеретис какое-то мгновение смотрел на старого драконида, а затем, смиренно склонив голову, ответил:
  — Извините, но, подобные решения тут вправе принимать только наш командир, анаплир Эйетис.
  — Я думаю, корректней будет представить нашего командира как анаплира Эйетиса, лорда Нимериона, — вмешался в разговор Мейериэль, отвтвесив Эйетису легкий поклон, пока явно не ожидавшие такого хозяева поместья взирали на молодого драконида, а сам Эйетис думал, что же ему сказать.
  — И, — решил внести свой вклад Рейемон, — Если мне будет дозволено сказать, анаплир Эйетис, ко всему прочему, является доверенным лицом анастратига Вейерона, который лично выбрал его для несения такого непростого бремени, как возрождение славного Дома Нимерион.
  — Ох-ох-ох, сам сказал, что глаз наметанный, а командира не узнал. Прошу Вас меня простить, — сказал старик, поднимаясь из кресла, и, встав в полный рост, приложил руку к сердцу, — Имею честь предстваиться, я архифрорис Зимерис, освобожденный от службы в силу преклонного возраста, господин анаплир. Прошу разрешения задать вопрос.
  Ничего умнее, чем просто кивнуть, Эйетис сделать просто не смог.
  — Господин анаплир, — совершенно серьезно продолжил Зимерис, — какие действия Вы планируете далее предпринимать и как я могу быть Вам полезен?
  Взгляды всех собравшихся были направлены на Эйетиса. В некоторых из них читалось одобрение, в других — призыв к действию, а в третьих — удивление, и даже нечто вроде восхищения, что взволновало молодого драконида особенно сильно.
  А он-то считал, что ему неловко было говорить с подчиненными...

---

Казармы городской стражи, Трамис

  Блодвайн уверенно шел по коридору, ведущему к кабинету комиссара.
  Конечно, кто-то мог бы счесть, что бывшему Рогеру "10 медяков" (именно столько он брал за крышу) здесь не место, но, эти ничтожества даже пикнуть боялись. Теперь он был господином Блодвайном, или лейтенантом Блодвайном, господином лейтенантом или вообще господином лейтенантом Блодвайном. Блодвайн еще не решил, как ему нравится больше. Наверно, так, чтобы с фамилией, и с лейтенантом, и господином чтобы назвали. Новая фамилия ему нравилась. Он еще хотел выдумать себе герб и как-то так сделать, чтобы заставить всех, кто ниже него по положению упоминать и его, но не знал, как это сделать. Ну ничего, как придумает, так и заставит всех этих людишек так делать. Все таки, Блодвайн был вторым человеком после самого Коломбо.
  Но, сегодня что-то было не так. Он редко появлялся здесь, ведь и лейтенантом числился только затем, чтобы подчеркнуть высокий статус. Если бы не Коломбо, он бы даже не думал записываться в стражу, но, если его патрон сказал, что это необходимо, значит, так тому и быть. Но, в отличии от болвана Пэйтинг, ранее бывшего в фаворе у господина Коломбо, Блодвайн и не думал марать руки о работу стражника. Для него у патера были задания поважнее. И, как выяснилось, было не так и сложно обогнать дурачка Пэдди по службе просто выполняя их. Даже не пришлось становиться зятем Коломбо, хотя, лейтенант был бы не так уж и против, все таки, дочка у патера была вполне себе симпатичная.
  И все таки, обычно при появлении Блодвайна в казармах все служащие здесь вели себя как можно более услужливо. Понятно дело, знали ведь, кто ими потом будет руководить. А сейчас, все просто безразлично взирали на него и двух его охранников. Видимо, правду написал Коломбо в той записке, которой вызвал Блодвайна сюда. "Нужно избавиться от мусора в рядах городской стражи". Хорошие слова. Блодвайн был склонен прямо сейчас остановиться и проучить тут всех за то, что позабывали, как подобает себя перед старшими вести, но, времени на это не было, он боялся заставлять своего патрона ждать. Ну ничего, как и приказал Коломбо, он привел всех своих людей, а потому, можно было не бояться, что кто-то сможет им что либо противопоставить.
  Подойдя к нужной двери, Блодвайн приказал Хареку и Гриму ждать его в коридоре, а сам зашел внутрь и, миновав небольшую прихожую, постучался в дверь кабинета.
  — Войдите! — глухо послышалось из-за нее, и Блодвайн поспешил последовать команде.
  К его удивлению, вместо патрона за большим письменным столом расположился какой-то подозрительный хмырь в черном дублете, не обративший на его появление никакого внимания и просто продолживший что-то царапать пером по бумаге.
  — Добрый день, господин Блодвайн, — раздался незнакомый лейтенанту голос.
  Только теперь до него дошло, что справа от окна, так, чтобы тусклый свет заходящего солнца не касался его, прислонившись к стене сидел еще один человек, постарше первого. Он, как и тот, что расположился за столом, был лейтенанту незнаком. Да и вообще, оба человека обладали какой-то очень уж обычной внешностью.
  — Что все это значит, и где господин Коломбо, отвечайте?! — четко и уверенно скомандовал Блодвайн.
  Человек в черном на мгновение поднял на него глаза, почему-то заставив Блодвайна поежиться, и продолжил свое занятие.
  — Господин Коломбо сейчас немного занят, но не волнуйтесь, мы здесь затем, чтобы Вас к нему доставить, не привлекая лишнего внимания, господин Блодвайн, — ответил ему второй, — Вы ведь меня помните? Я — Мелвилл Моролла, мы встречались у господина Коломбо.
  — Да, конечно... — попытался изобразить узнавание Блодвайн, хотя, если и видел когда-то этого Мороллу, то уже давно успел забыть его рожу.
  — Отлично, — кивнул ему Меллвил, — Тогда, прошу Вас проявить немного терпения и подождать.
  — Ну... Ладно тогда, хорошо, жду, — с напускной бравадой ответил лейтенант.
  Раз его патрона здесь не было, то он решил себе ни в чем не отказывать и устроиться поудобней, развалившись в стоящем в углу кресле. Но только он успел это сделать, в дверь кто-то тихо постучался, сделав два удара и повторив их через какое-то мгновение.
  — Что?.. — попытался спросить Блодвайн, вставая из кресла, но, человек из-за стола снова на него зыркнул, и лейтенант просто уселся обратно.
  — Условный знак, господин Блодвайн, не о чем волноваться, — успокоил его Моролла.
  — А... Ну хорошо, — ответил Блодвайн, продолжив ожидание.
  Когда он уже хотел спросить, сколько все это еще будет продолжаться, в дверь снова постучались. Два удара, затем три.
  — Да что это все значит? — не выдержал, наконец, лейтенант.
  Человек в черном дуплете оторвался от бумаг, и, потерев усталые глаза, наконец-то соизволил сказать хоть что-то:
  — Это значит, что мои люди уже перебили или скрутили твоих всех людей, ожидавших во дворе казарм, как до этого — твою охрану. Убрали мусор из городской стражи, так сказать, — перестав обращать на ошарашенного Блодвайна хоть какое-то внимание, обратился к Моролле, — А с этим что делать, на допрос?
  — Ну что Вы, голубчик. Рогер Блодвайн, как я и предположил исходя из записей Коломбо, простой исполнитель, причем "простой" здесь — не особая похвала. Он даже Вас умудрился не узнать в лицо, не говоря уже о том, что мое имя слышал впервые, хотя, думаю, моя персона явно не в последнюю очередь волновала патера Коломбо. Потому, вряд ли он знает хоть что-то полезное. Вся его роль сводилась к тому, чтобы быть показным громилой, пополнять кошелек патера и, изредка, отвлекать на себя наше внимание показными проявлениями насилия. К тому же, наша очаровательная знакомая сейчас чувствует себя... Не слишком хорошо. Думаю, будет невежливо с нашей стороны ее лишний раз нагружать.
  — Не думаю, что это ей будет особо в тягость, — раздраженным голосом ответил сидящий за столом и сжал губы так, будто бы сказал что-то неприятное для себя.
  — Тогда, давайте просто не будем усугублять ее... состояние, и, в добавок, проявим к нему хоть толику человеколюбия, хотя, он ее и не особо заслужил?
  То, как они разговаривали, шокировало Блодвайна не меньше, чем их первоначальное сообщение. Они как будто бы не замечали его...
  — Я ЗДЕСЬ ВООБЩЕ-ТО! — крикнул он, вскакивая и выхватывая из ножен короткий меч, верно служивший ему в драках.
  — Господин Блодвайн, формально, Вы еще здесь, но по существу, Вы уже покойник. Потому, помолчите, пожалуйста, — все тем же скучным тоном сказал Моролла, обращаясь к нему.
  С криком Блодвайн ринулся в атаку, чтобы наказать противного старикашку за подобную дерзость. Тот был безоружен, а потому...
  Удар Блодвайна был заблокирован на полпути. Только он успел понять, что случилось, как кулак в черной перчатке впечатался ем промеж глаз. Ничего не видя, он попытался ткнуть туда, где, как ему казалось, могла находиться угроза, но в ответ только получил сильный удар по кисти, заставивший его выронить меч.
  — Тебе уважаемый человек сказал, что ты покойник, — услышал он голос человека в черном, получив пинок, отбросивший его на пол.
  Упав и все так же не видя ничего, кроме искр перед глазами, Блодвайн попытался ползти в сторону двери, за которой его, возможно, ждало спасение, но...
  — А покойники ведут себя тихо, — услышал он, и что-то тяжелое ударило его в затылок, заставив потерять сознание.

---

  Когда Блодвайн пришел в себя, его окружала темнота, скрип тележной оси, затхлость и неприятная, грубая материя.
  Он попытался закричать или встать на ноги, но у не получилось ни то, ни другое: рот его был заткнут кляпом, а руки — крепко связанны.
  — О, этот очнулся! — сказал незнакомый голос, и Блодвайн получил ощутимый пинок, — Слушай, а давай мешок развяжем, пусть на свет еще посмотрит, а?
  — Тебе делать нечего? — ответил ему кто-то другой, — К тому же, смотреть не на что, ночь на дворе.
  — Да ладно, — ответил первый, и, повозившись с завязками над головой Блодвайна, стянул с нее мешковину.
  Света действительно не хватало, и бывший уже лейтенант даже на не смог рассмотреть лицо того, кто его "освободил". Понятно было только то, что сейчас он, в окружении точно таких же "мешков", в какой был упакован он сам, ехал в крытому фургоне, похожем на те, что развозят по городу муку. А сопровождали их двое, одетых в черные дуплеты. Такие же, как тот человек в кабинете Коломбо.
  Блодвайн попытался вырваться из пут, но, связан он был на совесть, а потому, просто получил еще один пинок.
  — Да не крутись ты, — весело сказал ему "спаситель", — Мы ж тебя не на допрос везем.
  — Я думаю, ты очень его успокоил, — прокомментировал это высказывание второй пленитель, от первого отличавшийся непокрытой лысой головой и более низким голосом.
  Первый пожал плечами.
  — Знал бы он, что с такими, как он, творит девка Дарака, радовался бы.
  — Слыш, а ты рот-то свой закрой, Говорун, — сердито гаркнул на него второй, — За такие слова можно и ответить.
  — Ладно, ладно, пассия, — попытался оправдаться, судя по всему, младший из этих двоих.
  — Ты совсем тупой? Тебя пример Сильвия ничему не научил? — не унимался лысый.
  — Ну чё ты начинаешь? Я ж это... Завидую просто. К тому же, Сильвий вообще берега попутал, и со своими корешами начал торговцев трясти, хотя Дарак и запретил. А про... ну, ты понял, подругу Дарака, он что-то сказал только тогда, когда Дарак с него спрашивать за все начал. Хотя, я тупее предъявы, чем роман с шикарной дагранской дворянкой придумать не могу...
  Его товарищ тяжело вздохнул.
  — Говорун, ты совсем дурак, что ли? Нельзя лезть в жизнь своих товарищей. А тем более, нельзя лезть в жизнь начальства, или ты об этом в первый раз слышишь? Завидно тебе, не завидно, не важно. И Дарак тебе не для того шанс на новую жизнь дал, чтобы ты тут ему кости за спиной полоскал. А будешь так себя вести — получишь даже не от Дарака или Маневика, а лично от меня, понял?
  — Да понял я, понял, Ярв, я ж это... — снова начал Говорун, но, видимо, поняв, что лучше заткнуться, добавил только одно: — Я больше не буду.
  — Вот и славно, — сказал Ярв.
  — Я это... — попытался что-то сказать Говорун, но был перебит.
  — Да хорош базарить уже, Мад! Ты уже достал всех, — послышался голос, видимо, возницы, — Ярв, короче, мы прикатили уже почти.
  — Лады, — ответил лысый и ткнул младшего товарища, — Слыш, вылазим.
  — Хорошо, — ответил тот, и, перед тем, как выпрыгнуть из телеги, шлепнул Блодвайна по голове, — А ты не боись, все нормально будет!
  Блодвайн только сильнее забился в путах, из-за чело получил очень значительный пинок от Ярва, который выбил из него весь воздух, из-за чего в глазах у него почернело.
  Когда это состояние прошло, телега уже остановилась. С опаской, он выглянул наружу.
  — Брик! — послышался крик Ярва, стоящего у каких-то ворот — Мы к тебе по делу!
  — А то я по записке Дарака не понял, — ответил ему худощавый старик в черном плаще, выходя через небольшую калитку, — С чем пожаловали, господа.
  — А мы тебе это, пару покойников привезли! — радостно сказал Говорун.
  Названный Бриком старик переменился в лице.
  — Нет! Нет, я сказал нет! — пресёк он любые попытки обратиться к нему, скрываясь за калиткой, — Сами от них избавляйтесь, я на эту дрянь даже смотреть не буду! И не просите!
  — Брик, ну Брик! — пытался его переубедить Ярв, попутно показав кулак Говоруну, — Да Брик, там нормальные целые покойники, дажа пара живых есть!
  Посте этих слов, Брик, уже скрывшийся в дверном проеме, остановился.
  — Живых, говорите?
  — Ага, один даже шевелится и мычит еще! — радостно добавил Говорун, имея в виду, должно быть, Блодвайна, которого от одной мысли об этом пронял озноб.
  — А что за господа? — поинтересовался старик.
  — Городская стража, — ответил Ярв.
  И тут Брик будто бы расцвел.
  — Вот с этого и надо было начинать, дорогие вы мои! — сказал он и весело пошел в сторону телеги.
  — И как будем избавляться от них? — спросил его Ярв.
  Брик, тем временем, дошел до телеги, и, опершись на ее край, осмотрел ее содержимое, особое внимание уделив попытавшемуся отползти как можно дальше Блодвайну, и, начал веселую тираду:
  — Лучший способ — это скормить труп свиньям. Свиней надо несколько дней не кормить, а после этого они сожрут расчлененный труп за милую душу. Но для того, чтобы мясо хорошо переварилось, надо сперва обрить трупу голову и выдрать все зубы. Конечно, этим можно заняться и потом, но кому охота выковыривать зубы жертвы из свинячьего дерьма? А кости они сожрут без проблем. Для того, чтобы за раз избавиться от одного трупа надо как минимум 16 свиней, поэтому остерегайтесь владельцев свиноферм, — с этими словами, он гордо стукнул себя по груди, — Тело весом в 200 фунтов свиньи сожрут примерно минут за восемь. Это значит, что одна свинья сжирает 2 фунта сырого мяса в минуту. Именно отсюда происходит поговорка — жадный, как свинья.
  В ответ, Блодвайн забрыкался и завыл еще сильнее. Потому что при близком рассмотрении лицо старика оказалось гораздо более знакомым...
  — О, какие люди, Рогер, ты что ли? Что, узнал меня, да? — улыбнулся ему Брик, а затем, обратился к Ярву и Говоруну: — Господа, я, походу, встретил старого знакомого. Я вас попрошу взять его, отнести к псарне, вывернуть из мешка и закинуть к моим песикам. В качестве награды за былые заслуги, так сказать.
  — Ты же сказал, что к свиньям? — поинтересовался Говорун.
  — Это потом. Я просто знаю многих сволочей, но таких, как он, более не встречал. Потому, к песикам, — сказал он, и снова развернулся к Блодвайну, — А если что — свиньи доедят то, что не смогут сожрать собаки.
  Блодвайну оставалось только выть.

Светлый Дола, Дарракария

 Парные клинки дуэлянтов сверкали в свете окружавших импровизированную арену жаровен. Точно так же сверкали их бронзовые маски, изображавшие яростный лик Ариоха, и капли крови, уже успевшие появиться на их прикрытых только набедренными повязками и шарфами на шее телах после нескольких яростных обменов ударами. Но, в целом, бой был не сильно интересен, и если бы не положение командующего, обязывавшего Матариса на нем присутствовать, а также необходимость как можно внимательнее относиться к подчиненным, он предпочел бы его пропустить.
 С другой стороны, решение насущных проблем все равно требовало от Матариса дождаться скорого прибытия Сагридиса. Тем более, что все войска Нистарионов ушли в море вместе с ним. А потому...
 — И зачем вы это все устроили? — спросил у Матариса оставшийся в Светлом Доле Люкерис Нистарион.
 Ипостратиг отвлёкся от своих мыслей и внимательно посмотрел на собеседника.
 Конечно, Лиссандр считал Люкериса некомпетентным дурачком, но, какого бы плохого мнения о Нистарионах не был Матарис, вряд ли бы они взяли кого-то, не обладающего необходимыми навыками, заместителем командующего целой экспедиции. Скорее уж, дурачком Нистарионы считали самого Лиссандра, особенно учитывая, как слабо он был посвящен в их намерения и планы. Люкериса же, скорее всего, оставили в Светлом Доле именно потому, что он как раз таки входил в круг наиболее осведомленных помощников Сагридиса, и, случись что с ним, смог бы объяснить все флотилии Нистарионов, явившейся на поиски "Гордости". Тем более, что молодой драконид, по большей части, просто время от времени подменял собой капитана, а потому, без него на корабле было гораздо проще обойтись, чем без кого-то другого.
 — Это — обряд инициации в Культ Крови, — собравшись с мыслями ответил Матарис.
 — Культ? — изобразил гримасу Люкерис, — Я думал, вы пережили хотя бы эти предрассудки. К тому же, рисковать собой из-за такой глупости...
 Матарис пожал плечами.
 — Называй это как хочешь, но, подобный обряд — это знак того, что драконид точно не побоится пролить ни свою кровь, ни чужую, и к поклонению божествам относится в последнюю очередь. Потому, пройти его — лучший способ доказать свою пригодность к настоящей битве. Да и опасным я бы его не назвали, ритуальными клинками, как видишь, невозможно ни нанести глубокую рану, ни нормально уколоть. Потому, все, что грозит поединщикам — пара неглубоких царапин.
 — Тогда, снимаю даже свои вопросы к тому, как они одеты. Если они хотят получить пару неопасных царапин, то в их... облачении явно есть какой-то смысл, — согласился Нистарион с Матарисом, — Хотя, я бы это варварство не стал выставлять на всеобщее обозрение.
 — Ну уж извини, прокуренного благовониями темного подземелья для него у нас сейчас нет. К тому же, — хмыкнул Матарис, обведя руками небольшую толпу пришедших посмотреть на обряд драконидов и, в основном, драконидок из Дома Нистарион, — Данное "варварское" зрелище имеет определенный успех.
 — Парировать нечем, — снова кивнул Люкерис и, видимо, решил продолжить тему экипировки бойцов, — Насколько я понимаю, парное оружие им именно затем, чтобы не сильно друг друга ранить в бою?
 — Именно так, — подтвердил его догадку Матарис, — К тому же, владение парными клинками хорошо развивает координацию движений.
 — Но, как по мне, в настоящем бою от него было бы мало толку, — заметил Люкерис.
 Матарис с уважением посмотрел на него, хоть и не был с ним полностью согласен. Он уже был готов привести в пример "Стражей Ключа" Сципиев, а также все те аргументы, которые приводили ему в свое время Антикис Карион и Ахтар Аспратис, рыцарь из земель Сципиев, с которым они провели немало приятных вечеров, обсуждая военное дело, но, был бесцеремонно перебит.
 — Раз этот... обряд обязателен, то, ты его тоже проходил, да, Матарис? — спросила его какая-то драконидка из Нистарионов, чуть ли не напрыгнувшая на него со спины.
 Развернувшысь, чтобы посмотреть на нее, Матарис не смог вспомнить не то что ее имя, но даже то, были ли они вообще знакомы. Хотя, Нистарионы всегда и со всем общались предельно фамильярно, будто бы на вечерней встрече Культа Удовольствий. А то, что она знала его имя, проще всего объяснить было тем, что он один во всем Светлом Доле расхаживал с инсигниями ипостратига.
 — Разумеется, — подтвердил Матарис, и уже хотел вернуться к дискуссии с Люкерисом, но, новая знакомая завершать разговор не планировала.
 — Значит, и несколько шрамов у тебя после нее есть?
 — Несколько, — ответил Дарракарион.
 — О, отлично! А покажешь? Мне интересно посмотреть, во что превращаются подобные раны, — кокетливо спросила у него драконидка.
 Ну конечно. Теперь это точно напоминало Культ Удовольствий. Хотя, они с Матарой, обычно, покидали подобные собрания еще до того, когда подобные вопросы начинались.
 Образ погибшей снова жены возник у Матариса в голове. Он не собирался заменять ее кем либо. Но, и эта драконидка из Дома Нистарион явно не искала себе спутника жизни, иначе хотя бы назвала свое имя. Скорее всего, просто решила развлечься с кем-то из местных варваров. А, раз так, почему бы тогда не попытать удачи с самым главным варваром в округе, больше остальных варваров обвешанным металлическими блестяшками и по-варварски же приказывающему своим подчиненным? Тем более, что леди Эйенария уже во всю эксплуатировала подобные мотивы некоторых Нистарионов. Потому...
 — Что, прямо здесь? — изобразил удивление Матарис, потянувшись к стальному оплечью, обозначавшему его ранг, будто бы пытаясь снять.
 — Почему здесь? Явно можно найти место получше, — ответила драконидка, закинув руку ему за шею.
 Краем глаза, Матарис заметил, как закатил глаза Люкерис. Ответное же выражение лица драконидки могло означать только одно: "Кто бы говорил".
 И хотя ее точка зрения имела право на жизнь, все таки, более склонялся к тому, чтобы признать в их немом споре сторону Люкериса. Он на мгновение обернулся, чтобы посмотреть на сидящую на почетном месте Эйелеонору, которая наблюдала за боем и, одновременно, укачивала изрядно уставшего за день Бяк-Бяка. Конечно, она вела себя немного странно, но, Матарис был уверен, что она не успела ни поучавствовать в массовых убийствах, ни пару на месяцев питаться почти исключительно пленными. Да и колекцию отрубленных голов и рук своих врагов на седле не возила. Между ней и Матарисом теперь точно словно зияла какая-то пропасть.
 — И где же? — продолжил кривляться Матарис.
 — А у тебя нет идей? — все так же улыбаясь продолжила драконидка.
 — В корабельном госпитале? — наполовину серьезно спросил Матарис.
 Драконидка рассмеялась.
 — Потом можно будет и там, я как раз в нем и служу. И, если что, то, думаю, я могла бы показать тебе много интересного на корабле.
 — И чего я на нем не видел?
 — Меня, например, — уже совсем напрямую пошла Нистарион, почти повиснув у Матариса на шее.
 Он уже готов был ответить, но, заметил одного из иерархов, явно направляющегося к нему.
 — Ваше Превосходительство, — смущенно начал тот как только подошел достаточно близко, — Простите за беспокойство в такой... момент, но, у меня к Вам срочное сообщение.
 Что Люкерис, что драконидка поморщились, услышав дагранский. Ну, что же, их проблемы.
 Матарис снял руки драконидки с плеч.
 — Ничего страшного. Докладывайте, — приказал он подчиненному.
 Пары слов ему хватило, чтобы понять, насколько все плохо. Видимо, это отобразилось даже у него на лице.
 — Что случилось? — спросила у него драконидка как только иерарх закончил свой доклад.
 — Видимо, госпожа Нистарион, нам придется отложить наше знакомство, и особенно его продолжение на корабле, — ответил ей Матарис.
 — Но... "Гордость" должна скоро вернуться... — ничего не понимая ответила она, видимо, предположив наихудшее.
 — А она уже вернулась, — напоследок успокоил ее Матарис уходя, — Вот только гаванью ошиблась.

---

Морской Дворец, Трамис

 Уже подняв руку, чтобы постучаться в дверь, Дарак замер. Что он вообще здесь делает?
 Это был второй раз, когда он по своей воле появился здесь. Нет, сказать, что Сейенна прямо приказывала ему или заставляла что либо делать, было нельзя. Да и кем она была, чтобы командовать Дараком? И все же, если она говорила ему прийти, он без сомнений делал это. Така их встреча могла закончиться в подземельях под Твердыней, где Дарак получал волнующую его информацию "из первых рук". А могла она стать обычной, даже можно сказать, милой беседой, во время которой Сейенна задавала ему самые разные, казалось, никак между собой не связанные, вопросы. Правда, спросить что либо у нее Сейенна не разрешала, просто прерывая разговор, но, Дарак уже привык к этому.
 Случаи, когда драконидка заявлялась к нему сама, тоже были не так уж редки, и мало отличались от других их встреч. Разница была лишь в том, что Сейенна, как гром среди ясного неба, появлялась в самый неподходящий момент, заставая Коффина врасплох. Правда, иногда таки встречи заканчивались довольно... странно, как, например, тот случай с отравлением, вспоминая который, Дарак каждый раз ощущал холод. Но, где-то в глубине души, Дарак все равно их ждал.
 А сейчас, она пропала.
 Нет, он конечно же знал, где она. И, из общения с Урраксом и Мороллой, был осведомлен и о причине, из-за которой она не появлялась за пределами своих покоев. Вот только недостаток общения с ней от этого не был менее болезненным. И Дарак не понимал, почему.
 С самого детства он, по большей части, был одиночкой и привык полагаться только на самого себя. У него были верные друзья, на которых он всегда мог положиться, и ради которых сам был готов на многое. Но, Дарак никогда не испытывал дискомфорта от того, что они какое-то время отсутствовали в его жизни. С Сейенной же все было иначе. И он не понимал, почему именно она, жестокая убийца, оборвавшая больше жизней, чем сам Дарак, такими способами, о которых он бы лучше не знал, вызывала в нем такие чувства.
 Собравшись с мыслями, он постучал. Стук разнесся по прихожей и темным коридорам, но, никакого ответа не последовало. На всякий случай, Дарак посмотрел по сторонам. Не потому, что посчитал, что за ним наблюдают. Скорее наоборот. Обычно, стоило ему только появится здесь, Коффин сразу будто бы кожей ощущал, что за ним следят чьи-то любопытные глаза. Сейчас, на него будто бы бросили всего несколько любопытных взглядов, как будто для того, чтобы узнать "своего", и оставили в покое.
 Дарак постучал еще раз, но, ответа все так же не было. Собравшись с духом, от толкнул дверь. Было не заперто.
 Внутри комнаты царил полумрак, а в воздухе витал неприятный, сладковатый запах, исходящий из стоящих на низком столике курильниц. Сейенна же, по своему обыкновению, устроилась на небольшой горе подушек из числа тех, что были разбросаны по полу, и, держа в руке одну из курильниц, веером гнала дым из нее на себя. Драконидка очень отличалась от того, какой ее привык видеть Дарак.
 Ее волосы, до того всегда спадающие на спину гладкими волнами, всегда пребывающие в идеальном порядке, сейчас были растрепаны и торчали в разные стороны, чего ранее Дарак даже представить себе не мог. Одна из двух застежек, та, что ранее находилась на ее правом плече и удерживала платье в целостности, куда-то подевалась, позволив верхней его половине, скрепленной теперь только слева, почти свободно болтаться. Повязка на ее видневшейся из длинного разреза ноге была покрыта какими-то пятнами, и Дарак надеялся, что они — от разлитого вина. Уверенность эту подпитывали почти точно такие же пятна, покрывавшие ее платье, так и стоящие на столе кувшины и бутылки.
 Заметив Дарака, Сейенна сразу перевела на него взгляд опухших и уже порядочно замутненных глаз.
 — Сейенна...
 — Пошел прочь отсюда, — безцеремонно скомандовала она ему.
 — Сейенна, я... — начал было Киффин, но, был прерван полетевшей в него бутылкой, которую он с легкостью перехватил в воздухе.
 — Прочь я сказала! — снова скомандовала драконидка, метнув в него еще один снаряд.
 Капитан-Генерал с легкостью схватил и его. Часть недопитого содержимого выплеснулась наружу, и, Коффин ощутил его его аромат, а после внимательно посмотрел на диковинную форму сосуда.
 Подобный крепкий алкоголь привозили с собой купцы, торгующие с Дарракарией (по крайней мере, именно из их домов Дарак чаще всего его и выносил). Стоил он дорого, даже если бы Коффин почти полностью не бросал пить, стремясь побороть оставшиеся из прошлой жизни пороки, сейчас он бы не позволил себе тратиться на подобную роскошь. Но, даже в свою бытность простым преступником, один раз он позволил себе открыть подобный напиток в компании соратников. Вкус у него был по меньшей мере странным, но вот по крепкости он сильно превосходил подаваемый в дешевых тавернах шнапс. Вот только Дараку довелось видеть не одного верзилу, допившегося шнапса до смерти.
 Сейенна же, судя по относительному порядку в комнате, пить начала недавно. И уже успела осушить как минимум два таких сосуда, содержимого которых хватило бы, чтобы отправить на кладбище верзилу, в несколько раз большего изящной драконидки. Да и от дыма в комнате у Дарака даже после нескольких мгновений в ней начала кружиться голова...
 Бросив обе бутылки в на одну из подушек, Коффин рванул к окну, попутно словив еще один брошенный в него сосуд, и, поставив свой "улов на подоконник", распахнул ставни, давая ночному воздуху развеять окутывающий комнату окутывавший комнату дурман.
 Драконидка издала протестующий крик, но у Дарака не было времени на него реагировать. Нужно было хотя бы узнать, не началась ли у нее еще горячка. Дарак понятия не имел, что делать дальше, но, он хотя бы что-то сможет сказать врачу.
 Опустившись рядом с ней не колени, он правой рукой потянулся к ее лбу в попытке определить, начался ли жар. А то, что случилось дальше, описать он вряд ли смог бы. Ближе всего был один, запомнившийся с детства случай.
 Еще ребенком от видел, как большой, добродушный бродячий пес тыкался носом в свернувшуюся в кошку, видимо, желая с ней поиграть. Но когда кошке это надоело, она, словно молния, бросилась на обидчика, в мгновение ока оказавшись у него на спине. То, как пес от неожиданности начал бегать кругами, пока не скрылся в одном из переулков, Дарак помнил до сих пор. Почти то же самое сейчас произошло и с ним.
 Сейенна, перехватив его руку почти у самого своего лица, резко вывернула ее, а затем будто бы подпрыгнула, даже не удосужившись встать, и каким-то невероятным образом оказалась у него за спиной, бесцеремонно завалив его на груду подушек и заставив уткнуться в нее лицом. В обычной ситуации Дарак бы с легкостью предотвратил такое развитие событий, но, он не ожидал от драконидки такой прыти. А потому...
 — Тебе кто-то разрешал ко мне прикасаться? — злобно прорычала она ему на ухо, навалившись на его спину, а так же заломленную за спину руку, всем весом. А у горла Дарака как будто бы сам собой возник нож.
 — Се... — попытался что-то сказать Коффин, но Сейенна только сильнее выкрутила ему руку.
 — Зачем ты явился? — от ее дыхания разило алкоголем. Как от взрослых из детства... И Дарак был точно так же беззащитен сейчас.
 Перебарывая страх, Коффин попытался вырваться. Безуспешно.
 — Неплохо, — злобно процедила Сейенна, на короткое мгновение еще сильнее вывернув ему руку, заставив Дарака прекратить борьбу, — Только я сильнее. Зачем ты явился?
 Можно было попытаться ответить. Только вот какой в этому смысл, если слова могли спровоцировать точно так же, как и молчание?
 — Молчишь? — через несколько мгновений прошипела драконидка, — Думаешь, это тебя спасет? Ты ведь видел, что я с такими молчунами делаю?
 Да, Дарак видел. И очень хотел бы забыть. Конечно, у драконидки не будет времени на все ее "изыски", но, вряд ли смерть его от этого станет ощущаться намного легче. Что за нелепость...
 — Что, думал, мне твое сочувствие нужно, да? — вместо того, чтобы убить Коффина, сказала Сейенна уже срывающимся голосом. И зарыдала.
 Всю гамму чувств, которые в этот момент испытал Дарак, было трудно передать. Он и раньше не раз находился на волосок от гибели, но сейчас, к той гамме эмоций добавилось еще и осознание того, как глупо было думать, что Сейенна его сейчас убьет. И сомнения касательно того, не были ли ее намерения истинными. А в самой глубине души, возникла какая-то нелепая радость касательно того, что горячка у драконидки все таки не началась. То, что жара у нее нет, он сейчас ощущал почти всем телом...
 Коффин крепко сжал глаза, так как иного средства отогнать ненужные мысли у него сейчас не было. Думать в подобной ситуации о чем то таком было просто глупо. Тем более, что нож от его горла Сейенна так и не убрала.
 А драконидка все продолжала рыдать. Коффину захотелось как-то обнять ее, но, это, наверно, тоже было бы лишним, даже если не учитывать все трудности нынешнего положения Дарака. Потому, оставалось только ждать.
 И действительно, через какое-то время, плач драконидки начал понемногу стихать, пока не завершился парой всхлипов.
 — Вот зачем ты пришел? Не пришел бы, все было бы со мной хорошо, — сказала наконец Сейенна скорее обиженным, чем злым, тоном, и тут же, уперевшись, видимо, головой в его затылок, сильнее утопила его в подушках, — Молчи, слушать тебя не хочу!
 Несмотря на всю нелогичность этого ее утверждения относительно предыдущих, Коффин предпочел все таки не шуметь лишний раз. Тем более, что теперь она хотя бы не угрожала его жизни.
 — Знаешь, — спустя несколько мгновений сказала Сейенна, — А Бромелия говорила, что ты красивый. Не знаю, почему. И Пассифлора так считает. И даже Альстромерия. Наверно, она не ошибалась, значит?
 Что ответить на этот вопрос Дарак просто не знал. Как и на следующий:
 — Дарак, скажи, а я красивая? — ни с того ни с сего спросила Сейенна.
 — Что? — только и выдавил из себя Коффин, но драконидка только немного сильнее ткнула его кинжалом в шею.
 — Только не обманывай, — неожиданно серьезно добавила она.
 — Допустим, красивая, — осторожно ответил Коффин, — Сейенна, только убери кинжал, ладно?
 — Спасибо, мне все так говорят, — ответила она, а потому ехидно проговорила на ухо Дараку, — А кинжал не уберу, мне с ним веселее.
 После этого, она несколько раз нелепо хихикнула.
 — А ты мне не кажешься красивым. У Флейенны был один... человек, правда, недолго и из-за него... — она внезапно оборвала свою речь, будто бы не желая говорить о чем-то, а затем, продолжила, — А мне всегда казалось, что человеческие мужчины уродливые. Женщины бывают красивыми, но не мужчины. Грубые они какие-то, и от них воняет неприятно. Еще и волосами зарастают. Хотя, не везде.
 Коффин не очень понимал, к чему вообще она все это все говорит, как вдруг что-то острое впилось ему прямо в левое ухо.
 — Ч-Что ты делаешь? — проговорил он, попытавшись вырваться, но, хватка Сейенны была сильнее.
 — Куфяюфь, — ответила ему драконидка, не выпуская его ухо, а затем, зачем-то укусив еще раз за шею, добавила, — Как дракон.
 Дарак попытался хоть что-то ответить, но она снова ткнула его в подушку.
 — Видимо, кровь предков требует кого-то покусать. Я ведь происхожу от богинь, королев и драконов, не то что ты. Ты...
 Даже в такой ситуации, разговоров о происхождении Дарак боялся. Он даже в детстве не особо верил в сказку, рассказанную ему Амандой, а в подростковом возрасте примерно понял, кем, скорее всего, были его родители. Но напоминания об этом...
 — ...Человек, — закончила свою мысль Сейенна, — Обычный человек. Или необычный.
 По ощущениям Дарака, она будто бы потерлась лбом о его шею.
 — Не знаю, что с тобой не так. Ты не знаешь? — спросила она его, но, не успел он ответить, она снова потерлась о него, — И это, разверни голову сюда. Я не буду руку выворачивать.
 С опаской, Дарак медленно, из-за опаски и затекшей шеи, повернул голову влево, и оказался с Сейенной лицом к лицу так, что они почти касались носами.
 Драконидка хихикнула.
 — Ты забавный, — сказала она, сдув с лица упавшую на него прядь, а затем, добавила, — Спасибо тебе. Я ведь никогда так не делала, и, если бы не ты... Дарак, закрой глаза.
 Не зная, зачем, вернее, зная зачем, но не зная причину своего поведения, вернее... Не важно, Коффин закрыл глаза. И, ничего не произошло.
 Он только захотел открыть глаза, чтобы проверить, что на этот раз приготовила его мучительница, как вдруг, послышалось мирное сопение.
 Коффин открыл глаза. Ну конечно.
 Уже сейчас он понимал, что его опасения касательно того, что Сейенна могла напиться до смерти, были беспочвенны. И действительно, ведь он сам был свидетелем того, что на Урракса, например, алкоголь почти не действовал. Причем, сам государственный секретарь объяснял это в основном не своим богатырским телосложением, а драконидской наследственностью. По словам Урракса, его народ был крайне устойчив к подобным воздействиям, и именно поэтому искал и иные, более экзотические средства разнообразить свой досуг, нежели банальная выпивка.
 Но вот напиться до той степени, чтобы заснуть, она вполне могла, что и продемонстрировала сейчас Дараку.
 Вздохнув, Коффин осторожно достал из под себя левую руку и, сперва высвободив из хватки Сейенны правую руку, отвел от горла все еще приставленный к нему клинок. После этого, он, стараясь не разбудить драконидку, снял ее со своей спины, на которой она уже начала сворачиваться калачиком, и встал на ноги, думая, что делать дальше.
 Конечно, он мог ее так и оставить, лежать посреди комнаты на куче подушек, но, почему-то ему этого не хотелось. Дарак посмотрел на дверь, ведущую, насколько он помнил, в спальню. Как можно более аккуратно, стараясь не задеть раненную ногу драконидки, Коффин поднял ее на руки и, стараясь как можно меньше трясти, понес туда.
 Кроме нескольких комодов, столов, столиков, стулий и кресел, в спальне почему-то оказалось две кровати. Причем, одна из них не имела даже матраса, и напоминала, скорее, зачем-то поставленную у окна лавку. Наверно, для слуг. Вторая же, по прикидкам Коффина, занимала бы примерно половину его жилища, была застелена аккуратно застелена покрывалом, под которым точно помещалось несколько перин и подушек с одеялами. Именно на ней он и решил расположить драконидку.
 Снав с нее легкие туфли и уложив ее на место, Дарак накинул на нее покрывало со второй половины кровати. Вряд ли он мог сделать для нее что-то еще.
 Он уже собрался уходить, как друг Сейенна сказала что-то у него за спиной. Коффин не понял ни слова. Он развернулся посмотреть, что случилось, но, видимо, драконидка просто поробормотала что-то во сне, еще сильнее закутавшись в свое импровизированное одеяло. Во сне она выглядела такой мирной...
 Коффин подошел к ней, и, взяв какой-то не нужный пуфик, сел рядом с кроватью, чтобы еще немного на нее посмотреть. Это было странно, сидеть рядом с той, которая только что его чуть не убила. Но...
 Веки показались Дараку неимоверно тяжелыми. Да, нужно было идти спать. Вот сейчас он...

 Проснулся Дарак с лютой головной болью. Прямо в одежде, он лежал на своей кровати.
 Коффин посмотрел на ноги. Ну, ладно, он хотя бы удосужился снять обувь. А во что вообще он был обут? Дарак не помнил.
 Нашарив рядом с кроватью свои башмаки, он, приняв сидячее положение, начал обуваться.
 Неужели он снова напился вчера? Иначе, как было объяснить то, что он почти ничего не помнил после своего возвращения во Дворец?
 Ему еще и приснился какой-то совершенно безумный сон, что-то про дым, кусающихся драконов и Сейенну. С другой стороны, она ему явно не в первый раз снилась, да и сон явно не был самым странным из всех. Это хотя бы не был кошмар.
 Обувшись, Коффин уже хотел встать на ноги, как вдруг, у него зачесалось ухо. Видимо, неудобно лег во время сна, не заметив спьяну. Дарак попытался его почесать, но, это не сильно помогло, только сделало хуже. В этот же момент, предательски зачесалась шея.
 Превозмогая головокружение, Дарак подошел к небольшому зеркалу, висящему над комодом, чтобы внимательней рассмотреть причину своего беспокойства.
 Ухо немного опухло, и было покрыто рядом то ли царапин, то ли комариных укусов. И он бы так и посчитал, если бы синяк на шее, так же окруженный рядом небольших царапин, не напоминал укус чего-то большего, чем комар.
 Судорожно размышляя над сложившейся ситуацией, Коффин только сейчас заметил, что на комоде лежит сложенный вдвое листок бумаги, изнутри которого, судя по внешнему виду, явно было что-то написано. Осторожно, дрожащими руками, он развернул его, и принялся вчитываться в аккуратно выведенные строчки:

Насколько я поняла, тебе для того, чтобы потерять сознание, хватило всего-то немного дымом подышать. Учту на будущее.
И, спасибо тебе за вчерашнее. Ты мне на самом деле сильно помог.
Кстати, ты уложил меня на неправильную кровать, ну ладно. Надеюсь, хотя бы я не напутала ни с чем?

Сейенна

---

Окрестности Светлого Дола, Дарракария

 — ...Матарис, мы не можем сделать это! — почти кричал, Сагридис, задыхаясь от волнения, как будто бы корабли тяньвэйцев все еще преследовали его и его корабль.
 И Лиссандр, снова вспоминая Трамишийскую битву, прекрасно его понимал. Такие события не проходили бесследно.
 — Если вы останетесь здесь, то, скорее всего, все погибните, — спокойно повторил Матарис.
 То ли ему удалось хорошо организовать наблюдение за побережьем, то ли он изначально не очень то и верил в возможный успех Нистарионов и повелел проявить большую бдительность своим подчиненным, а может быть, и то и другое сразу, но, так или иначе, весть о "возвращении" Нистарионов дошла до него удивительно быстро. Потому он со своими драконидами и примчался почти сразу же после того, как "Гордость" была выброшена на мель, привезя с собой тех оставшихся в Светлом Доле Нистарионов, которые захотели отправиться с ними (и которых сами дарракарийские воители сочли полезными).
 — Нет! Мы займем оборону! Я уже отправил птиц на Эрзигенс, нас обязательно спасут! — продолжал настаивать Сагридис, будто бы пытаясь больше убедить самого себя, чем Матариса.
 — Я, конечно, понимаю, что вас спасать они прибудут явно быстрее, чем вы шли к нам на помощь...
 Сердце Лиссандра чуть ли не остановилось от таких слов. Ему и до этого было ясно, как Матарис относится к Нистарионам, не смотря на все их утверждения касательно благих намерений, но сказать что-то подобное открыто...
 К счастью, Сагридис этого даже не заметил.
 — Матарис, Вы не понимаете! Мы потеряли!.. — Нистарион осекся на этих словах. Сначала Лиссандр испугался, что тот все таки распознал смысл слов Матариса, но затем понял, в чем дело. Выражение лица Матариса выражало чуть ли не полное безразличие к потерям. Несколько десятков из нескольких тысяч для него, видимо, были чем-то совсем незаметным. Когда его друг успел перестать ценить чужие жизни?
 — Мне очень жаль, Сагридис, что вы столкнулись с потерями, но стоянием на месте Вы только все усугубите, — все так же, без каких либо эмоций, продолжил Матарис.
 — Матарис, Вы не... — снова начал Сагридис, но Матарис просто махнул рукой.
 — Я думаю, мне стоит преподать вам всем урок, пока этого не сделал враг, — вздохнул он и пошел прочь от своих собеседников.
 На лице Нистариона отразилось полное недоумение. Хотя Лиссандру и казалось, что сам спор Сагридис вел больше для самоуспокоения, такое пренебрежительное отношение было возмутительным.
 Оставив командующего экспедицией бороться с замешательством, Лиссандр бросился вслед за Матарисом. Тот, как ни в чем не бывало, просто направился к очереди тех, кто ожидал очереди подняться на корабль. На мгновение, Лиссандра поразила нелепость ситуации. Многих ведь уже успели несколько раз ссадить с корабля и отправить обратно...
 Дарракарион, тем временем, успел переброситься парой слов с одной из драконидок и, удовлетворенно кивнув, зашагал прочь от "Гордости" в сторону ожидающих его подчиненных.
 — Матарис, ты что вообще сказал? — нагнав его спросил Лиссандр.
 — Что? А, я просто спросил у знакомой, как она себя чувствует. Видишь ли, она очень плохо перенесла путь сюда. Твои Нистарионы, видимо, не привыкли к нормальным лошадям и бояться их, — будто бы издеваясь ответил Матарис, не сбавляя шаг.
 — Не изображай из себя дурака, ты прекрасно понимаешь, о чем я, — стараясь держать себя в руках сказал Лиссандр, — Что ты устроил? Как ты себя вообще ведешь с союзниками?
 Матарис остановился.
 — Лиссанд, я что, не заметил лорда Сципия? Или воскресшего лорда Успина? Или сюда легат Красс явился? Где же он? — изобразил недоумение Матарис, развернувшись к Сильвириону.
 — Ты совсем с... — начал было Лиссандр, но, Матарис бесцеремонно его перебил.
 — Это — не союзники, Лиссандр, — развел руками Матарис, — Даже если отбросить то, насколько я им доверяю, сейчас я вижу только стадо баранов, сбившееся в кучу и отчаянно блеющее, а не боеспособную силу. Занимать оборону у выброшенного на мель корабля? Да вас пара зажигательных снарядов от тяньвэйского флота превратит в груду тлеющего мяса! Вам в море взятые с Трамиса баллисты не помогли, и теперь этот тупоголовый Сагридис надеется ими обороняться в тот момент, когда его посудина увязла в песке и представляет из себя легкую мишень? О чем он вообще думает? Хотя, о чем это я, этот идиот не задумался о том, чтобы вооружить свой корабль камнеметными машинами даже после твоего рассказа о Трамисе, не так ли?
 Лиссандр попытался что-то возразить, но, в злых словах Матариса, как бы Сильвириону не хотелось этого не признавать, была толика правды. Сагридис ведь знал, с чем тут столкнется, но...
 Матарис же, видя его замешательство, просто развернулся и продолжил свой путь.
 — Матарис, стой! Даже если так, то ты должен... — снова попытался остановить его Лиссандр, но тщетно.
 — Должен, Лиссандр, должен, ведь они в такую ситуацию попали, во многом, из-за меня. Но, я не могу просто так объяснить что либо тем, кто считает, что знает все куда лучше меня, — Дарракарион остановился и посмотрел на Лиссандра, — Видимо, для начала, мне придется их немного унизить.
 После этого, он спокойно пошел дальше, оставив Лиссандра размышлять над смыслом его слов.

 Вся ночь прошла в попытках хоть как-то обосноваться на берегу.
 Они все несколько раз погружались на корабль и спускались на берег, успели разбить лагерь на берегу и свернуть его только для того, чтобы снова поставить на том же месте, сгружали с корабля припасы и артиллерию и снова загружали их обратно. К счастью, с метательными машинами, ввиду невозможности разместить их на зыбком песке, данная операция была проделана всего один раз. Что не помешало, правда, постоянно переставлять их уже на самой "Гордости".
 Во время всех этих действий, часть корабельных грузов была испорчена, затерялась на складах "Гордости" или на берегу, а кое что даже попало в море. Несколько драконид и дюжина рабов получили травмы в процессе переноски грузов. Четверо рабов из числа тех, что обслуживали корабельный кран, были полностью истощенны работой, один из них скончался. Еще одного из их числа забили до смерти за попытку нарушить работу крана, а драконида, управляющего работой механизма, отстранили за некомпетентность и порчу корабельного имущества. Правда, затем перед ним извинился лично Сагридис и попросил вернуться к работе. На счет раба не предпринималось вообще никаких действий, то ли в виду их бесполезности, то ли из-за полного безразличия к его судьбе.
 Все успокоилось только под самое утро.
 В темноте, что предшествовала рассвету, Лиссандр бродил по палубе корабля.
 Сагридис уже объявил перерыв и предложил всем отдохнуть, но Лиссандр, изъявивший желание принять участие в охране побережья, решил для себя, что отдохнет, когда расположиться в лагере рядом с кораблем. А пока он, ожидая, когда придет его очередь сходить на берег, бесцельно ходил туда-сюда, отгоняя дремоту и ненужные мысли.
 И только он начал думать о том, прекратить свое бессмысленное блуждание, его отвлек глухой звук удара. Только он понял, что ему не показалось, как что-то будто бы стукнулось о палубу. Лиссандр начал озираться, стараясь понять, что случилось, как вдруг, звук глухого удара раздался вновь, при этом, гораздо ближе, чем в прошлый раз. Прямо у него над головой...
 В следующее мгновение, что-то пронеслось рядом с Лиссандром и врезалось в палубу рядом с ним. Немного ошарашенный, он развернулся и поднял предмет, наделавший столько шума.
 Это была стрела. Но, вместо наконечника заканчивалась она гладким деревянным шаром. Такая стрела по весу напоминала боевую, но, была практически полностью безопасной. Конечно же, ей можно было при желании повредить и дракониду, но, для этого нужно было постараться. Сам Лиссандр убивал такими только особенно обнаглевших крыс, которые начинали бегать по палубе, когда кошки-крысоловки совсем не справлялись со своими обязанностями...
 Прогнав воспоминания, Сильвирион посмотрел на остальных собравшихся на палубе драконидов. Судя по всему, не он один обратил на это все внимание. А то, что взгляды многих из них были обращены в одну и ту же точу указывало на то, что, скорее всего, им удалось рассмотреть источник столь нежданных подарков. Следуя их примеру, Лиссандр посмотрел на одну из скал, что возвышались над небольшой бухтой, давшей убежище "Гордости".
 На ее вершине виднелась будто бы пылающая фигура. Моргнув несколько раз, Лиссандр развеял видение. Сама фигура не горела, такое впечатление создавали отблески света на броне из позолоченной чешуи, которую здесь могла носить только одна драконидка. Эйенария Дарракарион стояла во весь рост, освещенная пламенем жаровни, стоящей у ее ног. Второй источник света, гораздо более слабый, она держала в руках. Это было что-то вроде факела или...
 У Лиссандра перехватило дыхание. Он не видел лук у нее в руках, но спутать с чем-то движение, которым натягивают тетиву, он не мог. Горящая стрела. Он перевел взгляд на так и не убранные паруса "Гордости". Так вот о каком унижении говорил Матарис. Конечно, Нистарионы поймут, что нет смысла оборонять корабль, если он сгорит. О том, сколько драконид при этом погибнет, Матарис, видимо, не подумал. Или не счел нужным беспокоиться. Как Нистарионы о своем рабе...
 Стрела, тем временем, отправилась в полет. Описав пологую дугу, она, пролетев мимо "Гордости", упала на песчаный пляж на значительном отдалении от нее. Промах. Сердце Лиссандра, будто бы замершее до этого, забилось вновь.
 Еще две горящие стрелы полетели вслед за первой, выпущенные за промежуток времени даже не достаточный для того, чтобы сердце Лиссандра сделало хотя бы один удар. Он даже не успел испугаться, когда обе, как и первая, спокойно миновав "Гордость" вонзились в песок вдалеке от нее. И хотя у него не получалось их нормально разглядеть в темноте, Сильвирион мог поклясться, что все три угодили почти в одну и ту же точку.
 Ну конечно. Леди Эйенария Дарракарион была лучшей лучницей во всей Дарракарии. С такого расстояния промахнуться по цели размером с "Гордость" она бы точно не могла. Но вот привлечь к себе внимание находящихся на корабле, а затем показать, как уязвимо их положение? Да запросто. О ее выходках не даром ходили легенды. Лиссандр снова обратил свой взор на вершину скалы.
 Только смутная тень мелькнула на фоне темного неба и пропала. Исполнив свою задумку Эйенария не стала терять времени понапрасну и просто исчезла с горизонта, оставив всех в недоумении. Сильвирион обвел палубу взглядом. Кто-то уже отправился сообщить Сагридису и другим руководителям экспедиции о происшествии.
 Теперь Нистарионам снова предстоит подумать над тем, выбрали ли они наилучший вариант. Скорее всего, короткий отдых, который все на "Гордости" сейчас себе позволили, прервется, и начнется новый виток лихорадочной беготни и попыток решить новую проблему.
 Вот только Лиссандр был готов дать голову на отсечение, что это далеко не все из того, что задумал Матарис. Им предстояло пережить очень непростой день...

  К сожалению, Лиссандр не ошибся.
  Конечно, часть его опасений оказалась полностью напрасной. Но, после выходки Эйенарии, можно было ожидать и иных, подобных ей, а потому, работы по переселению на берег проводилась строго в доспехах.
  За этими хлопотами миновали остаток ночи и большая часть утра. И когда Лиссандр уже понадеялся, что их решили оставить в покое, одинокая фигура показалась из-за беспорядочного скопища валунов, служившего первой линией обороны лагеря Нистарионов.
  Между этими каменными громадинами, несколькими неровными рядами защищавшими небольшую бухту, было бы легко выстроить оборону, но сейчас, Нистарионам, видимо, не пришло в голову защищаться от кого-то сейчас. Все таки, Дарракарионы и их вассалы были странной, но Родней...
  Только эта мысль промелькнула у него в голове, Лиссандр поежился, будто бы от холода.
  Гость, тем временем, уже почти подошел к лагерю. Сагридис, с которым до появления чужака Лиссандр, а так же младшими руководителями экспедиции, обсуждал обустройство места их постоя, бросил на пришельца взгляд и вопросительно посмотрел на собеседников. Лиссандру кивнул. Кому же еще, как не ему, было участвовать во встрече? Остальные так же высказали свое одобрение, и они небольшой процессией направились к краю лагеря.
  Матарис остановился у ряда палаток, наиболее удаленных от моря, и с отстраненным выражением лица разглядывал место пребывания экипажа "Гордости", как будто не особо обращая внимание на самих Нистарионов.
  — Надеюсь, Вы пришли объяснить Вашу выходку, Матарис? — начал Сагридис, тяжело ступая по песку в своих доспехах.
  Матарис, который, вопреки ожиданиям, доспехов не надел, был облачен лишь в простой черный костюм, который бы мог позволить ему сойти за своего даже среди Нистарионов. И только серые узоры, покрывавшие плечи и грудь, выдавали его принадлежность к воинам Дарракарии.
  — Рад видеть вас всех в добром здравии, — легким поклоном поприветствовал он встретившую его делегацию, — Как продвигается обустройство лагеря?
  Настрой Сагридиса это проявление вежливости изменило не сильно.
  — Вы думаете, что остроумно пошутили, Матарис?
  — Значит, вы уже нашли источник пресной воды и решили, как будете избавляться от нечистот? — радостно спросил Матарис.
  — Что? — опешил Сагрдис, явно не ожидая такого вопроса.
  Матарис пожал плечами.
  — Вам же нужно что-то пить, не так ли? Хотя, Лиссандр рассказывал мне, как вы организовываете сбор дождевой воды. Но, все таки, колодец, а еще лучше несколько, вам бы не помешали, хотя, я что-то не слышал, чтобы кому-то удавалось вырыть его так близко от моря. С выгребными ямами полегче, но, близость моря тут тоже ситуацию осложняет. Да и вас же, если мне не изменяет память, чуть более трех тысяч драконидов с рабами, верно? На таком крохотном пятачке земли...
  Дарракарион снова стал обводить лагерь взглядом задумчиво приложив руку к подбородку.
  — И что Вы пытаетесь этим всем нам доказать, Матарис?
  — О, ничего. Просто я опасаюсь, что ваш милый лагерь вместе с прекрасным кораблем скоро превратятся в подобие чумного барака.
  На Эризигенсе, борьба с болезнями зашла куда дальше, чем в Дагране, но, Сагридис сравнение понял.
  — Спасибо что указали на проблему, Матарис, но, я думаю, мы ее решим.
  — Сомневаюсь, тут явно маловато места для более чем трех тысяч драконидов и людей. А ваш корабль, при всем уважении к его создателям, свою функцию по поддержания жизнедеятельности трех тысяч драконидов выполнять он более не сможет.
  — Вы считаете, что мы не знаем, как выживать в трудных условиях? — ответил ему Эксадефикос Нистарион.
  — Нисколько, — развел руками Матарис, — Наоборот, мне в этом деле до Вас далеко. Но, вот опыта постановки на постой большой массы войск у Вас нет.
  — Мы проводили не одну масштабную кампанию вдали от Эрзигенса, Матарис, — заметил Сагридис.
  — Да, но вы всегда полагались на флот. Отдельно же от него, вы всегда оперировали небольшими группами. Как в тех же ваших экспедициях на Прародину. Поверьте, у меня богаты опыт лагерной жизни, будь он неладен. И организация лагеря даже на пятьсот бойцов с обслугой будет очень сильно отличаться от лагеря на тысячу, две, три или пять. Проблемы, которые возникают при такой скученности, совершенно иные, и вам знакомы слабо.
  — Опыт всегда можно адаптировать, — поддержал товарищей Астегор.
  — Да, но какой ценой? Будет слишком поздно менять расположение лагеря, когда вас начнут косить болезни, которые неминуемо возникнут из-за слишком большой скученности. К тому же, кое-какой опыт жизни вдали от благ цивилизации тут есть далеко не у всех из ваших спутников, и не все они знакомы с такими трудностями, — Матарис рассмеялся и обратился к Сагридису — Я слышал, что многие из Ваших подчинённых жаловались, что тут не водиться привычная им рыба, мол, местная мелкая и невкусная, и креветок больших в наших водах нет. Не очень-то похоже на драконидов, готовых выживать на таком крохотном пятачке, не так ли?
  Матарис перевел взгляд на корабль.
  — Кстати, о рыбе. Ранее вы пополняли свои запасы рыбной ловлей. Только теперь этот источник пищи для вас очень серьезно ограничен. Вы уже придумали, как будете питаться те полгода, которые вам придется тут ждать?
  — Это не Ваше дело, Матарис. Мы разберемся с этим, — не слишком дружелюбно заверил его Сагридис, как бы намекая, что вопросы Дарракариона начинают ему надоедать.
  — Очень на это надеюсь, потому что, я не очень хочу увидеть то, как вы начнете поедать друг друга вслед за тем, как у вас закончатся рабы, — как бы не поняв намека ответил тот.
  Внезапно, Матарис указал на свободное пространство к западу все еще от растущего лагеря.
  — Кстати, хорошо, что вы там еще ничего не расположили. Огонь! — крикнул он, развернувшись.
  Его команда была немедленно передана куда-то вдаль неизвестным вестовым, скрывавшимся, видимо, за скоплением камней, и через несколько мгновений, дождь из стрел посыпался на место, указанное Матарисом. То самое, куда ночью стреляла Эйенария.
  Все Нистарионы, замерев от изумления и ничего не понимая, смотрели то на засыпанное стрелами пространство, то в том направлении, откуда они прилетели.
  — Древние норгмарцы, жители севера континента, известны своей любовь к горящим стрелам. Мне кажется, причиной этому стала необходимость разрушать вражеские укрепления, все таки, воевали они, обычно, за какие-то опорные пункты на обширных северных территориях, а оставить врага зимой без убежища — это весьма неплохая стратегия, все прелести такой ситуации вы сами могли недавно оценить на себе. Самый известный такой эпизод — это битва при Летум-Фригус, когда тридцатипятитысячную армию будущего эмператоруса и объеденителя Даграна Ульриха неожиданно атаковали войска Ариан Квинтиллус, Грандус Маэструс армии Норгмара. Одним из главных элементов победы был как раз поджог осадного лагеря Ульриха, — Матарис, как бы намекая на что-то, обвел ближайшие палатки рукой, — Очень известный эпизод в истории Даграна. Так или иначе, даже стрелков в их армии называли, как минимум, под конец норгмарского государства, "Горящими Луками", а слово "огонь" в дагранском языке стало использоваться как синоним "стреляй". Сейчас, их наследники все еще считаются лучшими в использовании горящих стрел, но, смею вас заверить, что они имеют широкое распространение в Дагране, что вчера и продемонстрировала вам анотерия Эйенария.
  — Что Вы снова устроили? — рассержено спросил Сагридис, чуть не кинувшись схватить Матариса за ворот, но, сдержался в последний момент.
  — Всего лишь демонстрация того, как уязвимо ваше нынешнее положение, даже если рассматривать его с точки зрения банальной тактики, а не логистики, — усмехнувшись ответил ему Матарис.
  — Как Вы смеете рисковать моими драконидами! А если бы кто-то из лучников промахнулся?
  Гнев Сагридиса, видимо, не произвел особо впечатления на Дарракариона.
  — Вы думаете, стрелки под командованием анотерии Эйенарии промахнутся по цели, размером с "Гордость Эризигенса"? Уверяю Вас, вашим подчиненные подверглись сейчас риску меньшему, чем то, которому подвергли их Вы, разместив тут стоянку.
  — Если бы мы начнали стрелять в ответ, ваши стрелки подверглись бы гораздо большему риску, — высокомерно заметил Синделфас, возглавляющий корабельных стрелков. И Лиссанд мог его понять. Лучших лучников, чем "Крылатые", нужно было еще поискать.
  — Да? И как же вы планировали бы отвечать? — ехидно спросил Матарис.
  — А Вы думаете, что мы не можем по полету стрел определить, где спрятались сами стрелки? — с явным чувством собственного превосходства ответил командир стрелков "Гордости".
  — Нисколько не сомневаюсь в Ваших умениях, — Матарис немного наигранно поклонился ему, но затем скомандовал: — Огонь!
  Черег несколько мгновений, стрелы снова засвистели в воздухе и поразили все ту же "цель". Только вот даже Лиссандру было понятно, что выпустившие их лучники явно сменили позицию.
  — Неужели Вы ожидаете, что враг будет просто так стоять и ждать, пока Вы выясните их местоположение? — задал риторический вопрос Матарис, — Вот только ваше они узнают легко, а Вы их — нет.
  Синделфас хотел уже что-то ответить, но Сагридис на языке жестов попросил его сохранять молчание. Не смотря на свое обычное бахвальство, молодой драконид не стал возражать, зная, что сейчас случиться.
  — Вы думаете, что Вы один такой умный, Матарис? — сменив гнев на насмешку начал Сагридис, — Что ж, не одни Вы способны на "демонстрации".
  Один из помощников Сагридиса, заранее отправленный за всем необходимым для осуществления замысла командира, тут же протянул ему предварительно зажжённый факел и кусок ткани.
  — Хотите напугать нас поджогом? Посмотрите на это! — Сагридис сунул ткань в пламя, — Видите? Не горит! Вы не напугали нас, Матарис, мы знаем, как защитить наши паруса и корпус корабля от огня. Нам не страшны ваши горящие стрелы, понятно Вам?
  Матарис какое-то время смотрел на это, будто бы размышляя, а затем, спросил:
  — А горит ли камень, Сагридис?
  — Что за глупый вопрос?
  Дарракарион пожал плечами.
  — Дворец Наместницы в Светлом Доле был построен из камня и кирпича, Сагридис. Только вот он сгорел.
  Сагридис побледнел, не зная, что на это ответить. Очевидно, не одному Лиссандру стало немного не по себе после увиденного там.
  — Матарис, Вы приводите некорректный пример.
  — Как раз более чем. Вы говорите, что защитили корпус и паруса. Вот только даже в каменном здании есть, чему гореть. А на деревянном корабле, пускай и защищенном от огня в какой-то мере, тем более. К тому же, — он указал на "Гордость", — Состояние вашего флагмана показывает, что полностью от огня у вас защититься не получилось.
  — Мы защищены в достаточной мере, чтобы не позволить огню нам серьезно угрожать, — ответил Сагридис.
  — Так думают все. Хотя, я не уверен в том, что здесь защищена от огня каждая палатка, каждый ящик и каждый моток веревки. Стоит вам один раз недоглядеть, и тут начнется огненный ад. Вы к этому готовы? А к тому, что одна из стрел может попасть не просто в корабль или лагерь, а в кого угодно из вас? Доспехи, все таки, могут и не спасти, поверьте мне.
  — Вы говорите так, будто бы мы не будем способны выйти отсюда и наказать врага за дерзость за пределами нашего лагеря, — вместо Сагридиса ответил возглавлявший абордажную команду Кинигос Нистарион.
  — Или, проведя разведку, заранее узнать о нем и приготовиться к встрече, — спокойно добавил Астегор.
  Матарис, видимо, удовлетворенный их ответами, кивнул.
  — Тогда, не покажете ли вы мне, как бы вы это все сделали? — он указал на гряду валунов, словно гостеприимный хозяин вход в свое жилище.
  Все обратили свои взгляды на Сагридиса, ожидая, что он ответит. Лиссандру было ясно, что Матарису явно нужно, чтобы Нистарион принял его "приглашение", и лучше было бы отказаться. Но мог ли Нистарион просто так, не попытавшись доказать свою правоту, просто отмахнуться от аргументов противоборствующей стороны? Не посеет ли это семена сомнений в умах тех, кто следует за ним?
  Командующий экспедицией, после некоторых раздумий, коротко кивнул, а возглавляющие военные гильдии отдали соответствующие команды ближайшим своим подчиненным, и так прекратившим любые работы по благоустройству лагеря и просто наблюдавшим за разговором.
  — Чудесно. Тогда, прошу следовать за мной! — сказал Матарис, развернувшись, и зашагал прочь от лагеря.
  Сформированный на скорую руку отряд, возглавляемый Сагридисом, так же направился к валунам, прикрывавшим собой выход с изолированного скалами пляжа.
  Лиссандру все это показалось плохой идеей. Но, ничего поделать он не мог. Вздохнув, он последовал за Нистарионами.
  Матарис уже успел легко проскользнуть за линию каменных громадин, а вот у шедшей за ним группы воинов возникли проблемы, и им пришлось, словно воде, просачиваться между валунами слабым потоком. Но, после недолгого разбирательства касательно того, кто в каком порядке будет идти идти, большая половина отряда, Лиссандр в том числе, оказались по другую сторону от преграды.
  Дарракарион уже ожидал их, стоя в одиночестве на пологом береговом склоне и смотря на виднеющиеся за его гребнем горы. Какое-то время он будто бы не замечал последовавших за ним Нистарионов, но затем все таки развернулся к ним, отвесив легкий поклон.
  — Рад, что вы все таки приняли мое приглашение.
  — Хотелось бы понять, в чем его смысл. И где Ваши подчиненные? — озираясь спросил Сагридис.
  — О, анотерия Эйенария уже отвела отсюда стрелков, не беспокойтесь. А что до смысла... — Матарис указал на камни, между которыми все еще проходили воины Нистарионов, — Такая преграда может очень помочь в обороне, дав возможность небольшому отряду сдерживать превосходящего по численности врага. Проблема в том, что эти камни точно так же запирают вас у вашего корабля.
  Матарис перевел взгляд на Лиссандра и усмехнулся. Сильвирион сразу же понял, что это означает. Он развернулся к Сагридису, пытаясь предупредить, но было уже поздно.
  — В АТАКУ! — во весь голос закричал Матарис.
  Тут же в воздух взмыли стрелы, и, пролетая над головами драконидов, стали бить об одну из скал у них за спиной, не причиняя никому вреда, но наполняя воздух свистом. Относительный порядок, в котором пребывал отряд Нистарионов, начал исчезать. Но не это было самым худшим. Послышался грохот, который Лиссандр не спутал бы ни с чем.
  Один за другим из-за склона начали появляться всадники, галопом несущиеся на скучившихся внизу драконидов. Чешуя, защищавшая лошадей, звенела точно так же, как и доспехи их наездников, песок и мелкие камни летели из под копыт. Среди Нистарионов началась паника. И не удивительно. Даже среди тех, кто изо дня в день сталкивался с тяжелой одоспешенной кавалерией было мало тех, кто мог сохранить хладнокровие став целью ее натиска. Еще меньше было тех, кто был способен его остановить.
  Если только всадники не были вооружены метлами и вениками, а то и просто охапками травы, как сейчас.
  Когда до Нистарионов оставалось не более пятнадцати шагов, кони перешли на рысь, а затем, почти у самой паникующей толпы, на шаг. А затем, остановившись, принялись охаживать чем попало попадающихся им под руку Нистарионов.
  Волнение в первых рядах сменились попытками защититься от ударов заменяющих копья и глефы метел или изображающих из себя мечи веников, но, возле самых валунов давка все еще могла нанести кому-то вред.
  — Не двигайтесь и вы не пострадаете, слово иерарха Дарракарии! — прокричал свое обещание Матарис. Особого эффекта оно не возымело. Но даже тех немногих драконидов, которые вняв ему замерли хватило для того, чтобы гарантировать безопасность находящихся у самых камней. К тому же, крепкие доспехи вряд ли дали бы кому-то быть раздавленным.
  Внезапно, что-то стукнуло Лиссандра по голове. Он рефлекторно закрылся от ударов возвышающегося над ним всадника руками, которому эта забава вскоре надоела и он переменил цель. Поняв, что "опасность" миновала, Лиссандр ослабил защиту, попутно достав что-то, запутавшееся у него в волосах.
  Это был цветок астры, кажется. Кто-то из дарракарийцев решил использовать для этой экзекуции букет. Почему-то, не смотря ни на что, эта мысль позабавила Лиссандра. Но, оставалось только надеяться, что никто не решил применить для нее розы...
  Позади Сильвириона послышался яросный рык.
  Виркалис Нистарион, здоровенный громила, раза в полтора шире в плечах, чем было бы привычно для драконида, смог вырвать у до того наседавшего на него (и, судя по застрявшим в волосах прутьям, уже неплохо так его побившего) всадника его метлу. Но вместо того, чтобы попытаться использовать ее как копье, он просто сломал ее в руках только затем, чтобы швырнуть остатки в обидчика. Всадник не растерялся, и, сделав неприличный жест, подсмотренный, вероятнее всего, у кого-то из солдат Успинов во время совместной кампании, принялся хлестать Виркалиса взятой про запас охапкой крапивы, еще больше разозлив громадину. В принципе, Виркалиса Лиссандр стал бы жалеть в последнюю очередь, потому что отличался этот драконид только физической силой, буйным нравом и весьма слабым, по мнению Лиссандра, умом. А потому, смысл его пребывания в экспедиции от Сильвириона ускользал.
  Сам же Матарис стоял посреди устроенного им хаоса, явно наслаждаясь происходящим. Крики, а иногда даже визги Нистарионов его явно забавляли. А потому, он с улыбкой наблюдал, за тем, что творили его дракониды. Увидев, как всадникам удалось несколько пришельцев отделить от остальных, даже с таким безобидным оружием, чтобы потом начать их гонять по склону туда-сюда, Дарракарион даже рассмеялся.
  Наконец, то ли насытившись этим зрелищем, то ли следуя иным, одному ему известным причинам, он отдал еще один приказ:
  — Отход!
  Его подчиненные немедленно прекратили все, и, развернул коней, рысью поднялись по пологому склону, исчезнув за гребнем. Матарис же продолжил стоять, как вкопанный. Казалось, с самого начала атаки он не сдвинулся со своего места ни на шаг.
  — Смею вас всех заверить, что не все мои подчиненные одобрили эту идею, но, были обязаны выполнить мой приказ, — прервал он молчание.
  — Вот сейчас... — начал было Сагридис, ранее, вместе с остальными своими спутниками, откатившись на несколько шагов к камням, а теперь идущий к Матарису с явно недобрыми намерениями. Лиссандр уже думал встать между ними, но, в ситуацию вмешался еще один драконид.
  — ДА Я ТЕБЯ!
  На Матариса медленно, но неотвратимо, надвигался Виркалис, с покрасневшим от крапивы лицом и зеленью в волосах. Дарракарион снова не сдвинулся с места, будто бы не его сейчас шел бить как минимум в полтора раза более сильный и массивный драконид. Так или иначе, мало что могло спасти его сейчас.
  — Стоять! — неожиданно возник между Матарисом и Виркалисом Сагридис.
  — Командир, да он...
  — Я СКАЗАЛ СТОЯТЬ! — впервые за все то время, что его знал Лиссандр, Сагридис крикнул на подчиненного.
  — Я... — опешив от неожиданности, Виркалис остановился и отступил на шаг.
  — Мы не должны опускаться до его уровня, — чеканя каждое слово сказал Сагридис.
  — Спасибо Вам, Сагридис, — поблагодарил его Матарис, будто бы Сагридис передал ему соль за столом, — Но, возможно, вам всем следовало бы.
  — Вам, Матарис, никто не давал сейчас слова. Вы, своим подлым нападением...
  — Нападением? В Дарракарии это называется "учения". Вы о таком не слышали? — бесцеремонно перебил Дарракарион.
  — Напасть на ничего не подозревающую Родню, по Вашему, это учения? — чуть ли не сбиваясь на крик сказал ему Сагридис.
  — В них не было бы смысла, ожидай Вы их, — пожал плечами Матарис, — К тому же, никто не пострадал, верно?
  — А какой смысл в вероломном нападении, которого мы не ожидаем и на которое даже не могли бы ответить? — задал вопрос только что Кинигос Нистарион, по виду вообще не пострадавший от "атаки" многозначительно положив руку на рукоять своего меча, — Примени мы клинки, исход был бы иным.
  — А примени мои подчиненные кавалерийские копья, вы бы сейчас валялись нанизанными на них, словно на булавки, как бабочки в вашей коллекции насекомых, — ответил ему Матарис, — Хотя, достаточно было бы просто растоптать вас всех лошадьми. Из всех животных вы можете фехтовать только с людьми, не с лошадьми. А хороший кавалерийский конь ворвавшись в строй сносит как минимум первые три ряда пехоты, причем, хорошей пехоты. Если это только не пикинеры, да и там могут быть свои нюансы... А у вас у всех с тем, чтобы придерживаться строя, очень серьезные проблемы. "Чешуйчатое братство" хорошо действует в статичной обороне только, когда нужно куда-то идти, ваш строй все равно рушится.
  — Пускай так, но как Вы сами говорили, у наших врагов не особо много этой самой "кавалерии", а напали исключительно ей,— заметил Кинигос.
  — Я уже не знаю, что у них есть, а чего нет... — вздохнул Матарис, — А что до того, что я использовал только кавалерию. "Палачи"!
  На гребне склона показались еще одни воины Дарракарии. Построенные редкой цепью, эти облаченные в тяжелые доспехи воины казались еще более массивными из-за своих рогатых шлемов, но настоящий страх внушали их тяжелые двуручные мечи, так мастерски ими применяемые. Картина того, как один из них разрубил человека от плеча до бедра одним единственным ударом надолго запомнилась всем, кто стал ее свидетелем. Лиссандру в том числе.
  — Можете не переживать, они тут только для демонстрации того, что не пехота единая может Вам навредить, — заранее успокоил всех собравшихся Матарис, — Но, я думаю, вы и сами поняли уже, как легко вас здесь запереть?
  — Мы всегда можем узнать о враге заранее и встретить его на подступах! — ответил ему Виркалис.
  — Да, а потом, вас обойдут, сожгут ваш лагерь, высадят десант у вашей "Гордости", расстреляют из баллист... Да банально задавят количеством.
  — Вы снова переоцениваете людей, — сказал уже успокоившийся Сагридис, — За все сражения, что мы с ними вели, такого не было ни разу.
  — Именно поэтому Ваш корабль на мель выбросился? — прямо спросил у него Матарис.
  — Мы были не готовы... — начал Сагридис, но, Матарис не стал слушать.
  — Вы и не будете, Сагридис, потому что считаете до сих пор, что люди — это нечто, что не может вам всем повредить. До этого, когда вы воевали с людьми, это была скорее охота, где вы люди были не врагом, а добычей. Вы же для них были стихийным бедствием наподобии шторма, с которым воевать бесполезно. Вы не встречали настоящих противников до этого. И вот, вы впервые столкнулись с ним, и вас чуть всех не, ваш корабль почти разорвали на части, а Вы, Сагридис, приказываете всем сидеть вокруг него, будто бы враг не может пригнать еще десяток кораблей поменьше и взрывающимися снарядами превратить Ваш дорогой флагман в труху, как и всех вокруг. Но нет, вы продолжаете сидеть вокруг "Гордости", которая уже никуда не поплывет, без доступа к воде, источникам пищи, в месте, из которого вас всех при желании не выпустит даже отряд слабее вашего и где вы просто передохните все от жажды, голода и болезней, если такое вдруг случиться.
  — Матарис, "Гордость Эризигенса"...
  — ЭТО КАЦЦОНЭ КУСОК ДЕРЕВА, КОТОРЫЙ УЖЕ НИ-КУ-ДА НЕ ПОПЛЫВЕТ! — неожиданно, видимо, даже для самого себя, заорал Матарис, и, немного успокоившись, продолжил, — И он не стоит ни одной драконидской жизни. Вы же готовы рисковать всем, только бы не отойти от этой деревяшки ни на шаг. И единственная цель, с которой я все это устроил, это показать вам всем, в какой тупик, в прямом и переносном смысле Вы зашли.
  Повисло весьма неловкое молчание.
  — Я бы предпочел, чтобы Вы высказали свое мнение в иной форме, Матарис, — прервал его наконец Сагридис.
  — Вы не стали бы слушать, — все еще тяжело дыша от волнения ответил Матарис, — Как и всегда, когда вы считаете, что знаете все лучше.
  — Вы могли бы объяснить все...
  — У меня нет времени вам объяснять очевидные вещи, идет война. Хоть мне противна ваша культура и ваш образ жизни, вы все равно остаетесь драконидами. И моя главная цель — чтобы как можно меньше вас погибло. Потому, чем быстрее до вас дойдет, тем лучше.
  — Вы безумец... — только и ответил на это Сагрдис.
  Матарис снова пожал плечами.
  — Нет. Я просто более пяти лет провел на войне.
  Сагридис молча посмотрел на него. Лиссандр видел, что Нистарион все еще был весьма рассержен на Матариса, но, его чистосердечное признание касательно мотивов то ли тронуло Сагридиса, то ли заставило задуматься.
  — И что Вы предлагаете? — спросил наконец он.
  — То же, что и вчера. Если вы хотите просто дожидаться подмоги — Лучше сделайте это хотя бы в Светлом Доле. Там у вас хотя бы не будет проблем с водой. Мы сами, конечно, сильно зависим от поставок из Анкариса, и, как Вы помните, нам вполне могут их перекрыть, но, в любом случае, чем-то поделиться с вами мы сможем всегда.
  Матарис посмотрел куда-то вдаль.
  — Вот только Светлый Дол уже однажды сожгли, но там вы хотя бы будете в большей безопасности.
  — А что нам делать с кораблем? — спросил молчавший до того Люкерис.
  — Главное, заберите с него все необходимое. А дальше — бросьте, сожгите, оставьте отряд добровольцев, которые при приближении врага его уничтожат, а сами уйдут — вариантов масса, и все они лучше того, чтобы сторожить его остов. Потерянных друзей все равно считать больнее, чем потерянные корабли.
  С этим Лиссандр не мог не согласиться. Он сам скорбел по "Морскому Дракону". То гораздо больше он горевал по тем, с кем вместе служил Дому Сильвирион и Дарракарии на его палубе.
  — Что касается того, как Вы можете еще себя обезопасить, — продолжил Матарис, — Я могу предложить Вам пойти в Анкарис. За те полгода, которые, в лучшем случае, к вам будет идти подмога, враг, скорее всего, доберется до Светлого Дола. В Анкарисе, вы хотя бы сможете отразить его натиск не в одиночку.
  — С людьми, — брезгливо заметил Сагридис.
  — С кем угодно, лишь бы живы остались, — ответил Матарис, — К тому же, из Анкариса вы сможете хотя бы куда-то отступить.
  — И тогда, мы окажемся отрезанными от нашего флота.
  — Эта проблема возникнет только в том случае, если вы будете живы. Если же вы будете мертвы, вам уже никакой флот не поможет.
  — Вы же сами вчера сказали, Матарис, что, если мы не придем на помощь, то эти людишки будут считать нас врагами? Что-то этом в Вашем предложении не вяжется с настроем людей, — в свою очередь парировал Сагридис.
  — У них нет сил, чтобы еще и вас считать врагами. Они тяньвэйцев сдержать не могут. К тому же, мы найдем предлог, по которому вы все сможете ходить хоть по всему Даграну туда-сюда, и никто не посмеет вам и слова сказать. Не до вас будет, — заверил его Матарис, — А потому, если Вы все таки решите не идти с нами, то, я могу обеспечить вас проводниками и переводчиками. Хотя, с этим и Лиссандр прекрасно справится.
  Все дракониды обратили свои взгляды на Сильвириона. Но, слова Матариса были справедливы, потому, ему оставалось только подтвердить их легким кивком.
  — Матарис, Вы нам рассказывали и показывали, как опасны люди, и теперь снова зовете с ними воевать. Я снова вижу несоответствие в Ваших словах.
  Дарракарион отрицательно покачал головой.
  — Сагридис, люди действительно опасны. И к Вам сюда может заявиться армия из Ялена, могут заявиться и те десять тысяч, что сейчас дут на Анкарис. Вот только, когда они появятся, Вам уже будет поздно что-то делать, кроме того, чтобы держать оборону и уповать на то, что подмога придёт. В Светлом Доле подобные события закончились печально. Если вы сами нападете на них, воевать вы сможете на своих условиях.
  — Вы же сами сказали, что войны мы не знаем, строем ходить не умеем? — припомнил Матарису его старые слова Кинигос.
  — Да, — кивнул Матарис, — Но потому я и предлагаю нам отправиться бить врага вместе. Вы все отличные воины, но вам не хватает только опыта настоящей войны и дисциплины в некоторых ее проявлениях. Первого у нас в достатке, и мы будем рады передать вам его. Второму вам будет нужно научиться самим, но, я думаю, ради победы и выживания, вы сможете это сделать.
  — Тем более, — добавил он, усмехнувшись, — По личному мастерству вы от нас, как минимум, не отстаете, а качество вашего снаряжения выше всяких похвал, не смотря на странные шлемы. Думаю, ничего не ожидающего врага вы легко будете бить по частям хотя бы за счет этого.
  — Тогда, — сказал ему явно подобревший Сагридис, — Может быть, Вы все таки хотите себе снаряжение, подобное нашему?
  — К сожалению, только тогда, когда у меня будет хотя бы мирные полгода, чтобы к нему привыкнуть, — в ответ отшутился Матарис, — А пока, мои старые побитые доспехи, собранные по частям из пяти разных комплектов, служат мне верно. Но, кто-то из моих подчиненных может быть рад вооружиться за чужой счет.
  А затем, невесело добавил:
  — Благо, за последние годы мы к этому уже привыкли.
  Сагридис смотрел на немного поникшего Матариса какое-то время, а затем, все таки спросил:
  — Матарис, Вы правда считаете, что это — наилучший путь?
  Дарракарион, немного помедлив, кивнул.
  — Да. Сам я в в любом случае отправлюсь атаковать врага с тыла, оставив в Светлом Доле только оруженосцев. Потому что, если падет Анкарис, общие шансы на выживание драконидов в Дагране упадут. А если умру я, это будет небольшая цена за то, чтобы шансы других на выживание возросли. Последуете ли вы за мной — решать Вам, Сагридис. Я уже высказал свои аргументы касательно того, почему для вас это тоже наиболее безопасный вариант, как бы нелепо это не звучало.
  — Высказали, Матарис, за что я Вам, в какой-то мере, даже благодарен, — подтвердил Нистарион.
  Внезапно, Матариса будто бы осенила новая идея.
  — К тому же, ваш флот в любом случае будет идти через Трамис. А из Блюстенберри Вы сможете отправить сообщения туда, используя взятых с острова птиц, касательно того, куда ваш флот направить. Дракониды, знающие, как до Блюстенберри доплыть, на Трамисе есть. И, таким образом, Вы не только обезвредите угрозу заранее, но еще и подготовите порт для прибытия флота Эризигенса. А что делать дальше — решать Вам.
  Какое-то мгновение, Сагридис молчал.
  — Интересная мысль. Но, я думаю, Вы понимаете, что я не могу сообщить Вам наше общее решение сейчас.
  — Более чем, — подтвердил Матарис.
  — Тогда, я сообщу Вам о нем, как только оно будет принято.
  — В свою очередь, мы постараемся оказать вам любую посильную помощь, на которую мы будем способны. Это решение единоличное, принятое автократичной волей командующего, но, уверен, все его поддержат, — заверил его Матарис.
  — Рад это слышать, Матарис, только надеюсь, что это будут не очередные учения, — хмыкнул Сагридис.
  — Ничего не могу обещать, — сказал Матарис, и, вытянувшись во весь рост и приложив руку к сердцу в традиционном воинском салюте, добавил, — А пока, оставлю вас обдумывать решение. Удачи вам.
  — И Вам, Матарис, — в свою очередь попрощался Сагридис.
  После этого, Матарис направился вверх по склону, туда, где его уже ждали подчиненные, оставив Нистарионов обдумывать все то, что им успело принести это непростое утро.

Морской Дворец, Трамис

  — Что, все еще ухо чешется? — как бы ни на что намекая заметил Маневик Вейн только Дарак попытался поправить прическу.
  — Маневик, — копируя тон друга ответил ему Коффин, — А у тебя никогда не было такого чувства, что тебя вот прямо сейчас начнут бить, сильно и больно и, возможно, даже ногами?
  — Намек понял, молчу, — сказал Вейн не сбавляя шаг.
  Они одни шли по коридору Твердыни, а потому, могли позволить себе общаться в подобном ключе.
  Маневик, выждав какое-то время, наигранно вздохнул.
  — Эх, вот ты был таким прекрасным ребенком был! Я же тебя в люди вывел, и чем ты мне платишь?
  — Научить кошельки срезать и в дома вламываться — это теперь называется "в люди вывел"? — Коффин скорчил недоверчивую гримасу.
  — И еще замки вскрывать! — с гордость добавил Вейн, — И вообще, щипач, домушник и медвежатник — это самые благородные профессии на свете!
  Он с укоризной посмотрел на Дарака.
  — А ты что? Великим бойцом себя вообразил, да? А потом как по наклонной. Сначала в разборки влез, затем дуэлянтом заделался, мокрухой занялся. И видишь, до чего ты докатился?
  Вейн остановился и развел руками, с укоризной глядя на Дарака.
  — Да, но кто меня фехтовать научил, а, Маневик? — о ответ спросил Коффин и указал на черный дублет Маневика, почти точно такой же, в который был облачен и он сам, — А на счет того, до чего я "докатился", то, ты и сам-то не лучше.
  Взгляд Маневика погрустнел.
  — Ради тебя, Дарак, души своей не пожалел, — сказал Вейн, хлопнув рукой по украшавшим его плече серебряные шевроны, — Надеюсь, боги моей потерянной родины все поймут и простят старого верующего микудайца.
  Тут Дарак не удержался и, устав сдерживать вызванный причитаниями Маневика смех, рассмеялся.
  — Ну ты и выдал. Слышь, старый верующий микудаец, а назови-ка хоть одного микудайского бога? Только чур не тех, которых ты сам выдумал пока изображал из себя жреца.
  — Дарак, ты говоришь обидно, — серьезно ответил ему переставший ломать комедию Вейн.
  — Зато правду, — пожал плечами Коффин и зашагал дальше.
  — Ну, что есть, то есть.
  Вейн последовал за ним, но затем сказал:
  — Но, по правде говоря, будь микудайское духовенство представлено таким же симпатичным жрицами, как у некоторых других религий, я бы таки интересовался вопросами веры гораздо сильнее, чем сейчас, — и заметив, как Коффин грозит ему кулаком, тут же добавил, — Я даже не совсем на твою Сейенну намекал, так-что, давай без рукоприкладства!
  Дарак махнул на него рукой.
  — Лет много, а ума не нажил, — только и ответил он.
  — Эй, я, вообще-то, еще молодой! — тут же возмутился Вейн.
  — Тебе почти сорок, — заметил Коффин.
  Тут уже настала очередь Вейна махнуть на него рукой.
  — Ничего ты не понимаешь. Я, знаешь ли, только жить начал, дела делать, — сказал он, когда они уже подошли к дверям зала собраний, — Ну что, мы на месте.
  Внутри уже собрались все, кто имел хоть какое-то отношение к обороне Трамиса. Вернее, все те, кого удалось собрать.
  Урракса как всегда окружала небольшая свита из подчиненных ему драконидов. Они, по своему обыкновению, успешно изображали из себя застывшие статуи. Только один подавал какие-то признаки жизни, судя по всему, один из самых высокопоставленных (не то, чтобы Коффин смог вникнуть в их внутреннюю иерархию, но принцип "больше вышивки — важнее шишка" усвоить все-таки смог). Но, кто это такой, Дарак вспомнить так и не смог. Но, вряд ли это было так важно. Подчиненные Урракса отлично выполняли свою роль, передавая его приказы и следя за выполнением, но, общаться с кем либо из них Дарака не тянуло. Все таки, людьми, если так их можно было называть, они были... Специфическими. Даже Аландриан, с которым они были чем-то вроде друзей, был не самым приятным типом. Сам же государственный секретарь поприветствовал Дарка и Маневика незаметным кивком, на который они тут же ответили тем же.
  Практически полностью безразличными к появлению Дарака и Вейна были и представители единственной когорты Секступ Окулатис, оставшейся оборонять остров. Облаченные в свои доспехи, явно отличающие их от всех других, центурионы, пускай и выглядели более живыми, чем дракониды, но, отставали от них ненамного. И хотя Дарак не мог быть уверен точно, так как, с подчиненными Эразмана Хардаруса он был знаком весьма слабо, но ему показалось, что под личиной командира девятой центурии сейчас скрывался никто иной, как сам Мелвилл Моролла. Усмехнувшись самой возможности такого, Коффин, стараясь, на всякий случай, не привлечь к легионерам лишнего влияния, ограничился формальным приветствием.
  Другое сообщество, в среднем, было радо видеть новопришедших куда больше.
  Все восемь капитанов с энтузиазмом приветствовали своего командира. Из них всех, ранее Коффин знал только возглавлявшего Первую роту Блейда, даже сейчас крутящего в руках кинжал, из-за которого он и получил сначала кличку, а, затем, и фамилию, и Ларса, возглавлявшего сейчас Вторую. Остальные появились позже. Многие были слишком молоды, чтобы успеть послужить Республике раньше. Другие начинали службу еще при старом режиме, но, отсутствие связей и денег не позволило им подняться высоко. Теперь же, когда почти все на Трамисе как будто бы переделали заново, у всех них появился шанс доказать, чего они стоят. И эти люди им воспользовались.
  Так или иначе, своим подчиненным Коффин мог доверять без каких либо отговорок, вне зависимости от того, когда их свела Судьба. Он знал, на что способен каждый из них. Они знали, чего от них может потребовать командир и были готовы выполнить любой приказ. Те, кто не был к этому готов, Стражу Республики давно покинули. И, был вынужден с горечью признать Дарак, это были, по большей части, его старые товарищи, люди, которых он знал еще по трущобам. Но он не сожалел ни о чем, даже о том, что для некоторые из них покинули так же и этот мир, а кровь части из них была на его руках. По-другому было нельзя.
  Четвертая же группа собравшихся была настроена хуже всего.
  Командиры полков триб и их заместители (а в особо запущенных случаях — еще и первые-старшие-главные, они же и просто единственные, капитаны), все в пестрых мундирах, превышали числом капитанов Стражи Республики более чем в три раза, но, Коффину оставалось только надеяться на то, что они смогут выставить хотя бы одну треть от уже имеющихся у него в подчинении войск. Потому что в компетентности этих "командиров" он очень сильно сомневался.
  Большая часть из них заняла свое место уже после захвата власти лордом Дарракарионом, который, не особо долго думая, просто поручил Урраксу назначить хоть как то лояльных лично ему людей из связанного с Дарракарией купечества. Те же, что сохранили свои места еще со времен прошлого Лорда Моря, так как были сочтены достаточно верными или хотя бы неопасными для новой власти, отличалась не намного большим опытом командования, так как, руководство трибными полками обычно просто покупалось для повышения личного престижа. Возможно, Дарак судил их слишком строго, и кто-то из них мог считаться командиром пускай и крошечного, но полка, по-праву, благо, у каждого из граждан Трамиса за плечами была воинская служба. Но надежда — первый шаг на пути к разочарованию, а потому лучше было изначально считать их стаей напыщенных индюков. А если кто-то из них вдруг окажется талантливым офицером... Что ж, это пойдет только на пользу общему делу.
  Отдельно ото всех расположились начальники некоторых других служб Трамиса.
  Капитан Арсенала Стюарт (считавшийся официально моряком, но в море не бывший ни разу), который ведал обороной этой крепости, так и производством в ней оружия, кораблей и боевых машин, сразу же поприветствовал Коффина и, особенно, Вейна, словно старого знакомого. И действительно, за то время, пока организовывался полк Стражей, они успели неплохо сработаться.
  Коммодор О'Рей, командующий Береговой Охраной, растерянно стоял в стороне, не особо зная, куда податься. Но, пускай он и был внезапно повышенным до высокого звания отставным лейтенантом и командовал парой маяков и сотней человек, следящей за берегами Трамиса, все таки, он был в разы полезней Республике, чем большая часть здесь собравшихся.
  Замыкал эту троицу сержант-инструктор Бернгард, после устроенной Мороллой чистки оставшийся за старшего в городской страже. Он уже много лет ведал подготовкой новобранцев, заслужив репутацию честного служаки и не запятнавшись никакими темными делишками. И хотя городские стражники везде и всегда считались отвратительными солдатами, даже от них сейчас мог быть толк, как бы не не хотелось это признавать Дараку и, в особенности, Маневику.
  — Приветствую вас, господа граждане-начальники! — поздоровался со всеми присутствующими Вейн, выйдя в центр зала, где его уже ожидала расположенная на вертикально установленной доске карта города и окрестностей.
  Коффина всегда удивлял сам факт того, что вообще можно изобразить громадные территории на листе бумаги или пергамента просто следуя нескольким простым правилам. И еще больше его удивляло то, что карта может помочь ориентироваться на местности. До недавнего времени он считал, что ничего другого, кроме как запоминания всех необходимых маршрутов, люди не придумали. Да и, признаться честно, ему до сих пор с трудом удавалось, как говорили миньоны Урракса, "читать" карту. Зато Вейн сразу же приступил к изучению этой непростой науки с рвением, которого Коффин он него не ожидал, и уже достиг в ней немалых успехов, стремясь использовать свои новоприобретенные знания везде и всюду.
  — Здравствуйте, лейтенант-генерал, — поприветствовал Вейна Урракс, пока Коффин занимал свое место рядом с государственным секретарем, — Все ли, кого Вы хотели бы здесь видеть, в сборе?
  Вейн обвел зал взглядом и кивнул.
  — Тогда, начинайте.
  — Начинать так начинать... — сказал Маневик, а затем много значительно посмотрел на собравшихся, — Ну что, тут ведь каждый знает, что ему делать в случае обороны города и может высказать свои дельные предложения по улучшению существующего плана?
  В зале повисла неловкая тишина. Только Стражи Республики по заговорщически переглядывались друг с другом, а Стюарт довольно усмехнулся. Все остальные пребывали в полной растерянности.
  — А знаете, почему вы сейчас молчите? Да потому что я большую часть из вас вижу впервые!
  — Ч-что Вы имеете ввиду? — обратился к Вейну находящий ближе всего командир одного из трибных полков, облаченный в нелепо выглядящий зеленый мундир, явно раза в полтора более широкий в талии, чем было необходимо. Видимо, даже зажиточные граждане испытывали проблемы с продовольствием этой зимой. Или, просто было неловко жрать в три горла, пока остальные голодали?...
  — А то, — ответил ему Вейн, — Что пока армия Трамиса готовится к обороне, вы, граждане, зашкерились по норма и носу оттуда не высунули. Я понимаю, что многие из вас свои посты получили совсем недавно, всего-то как год с небольшим. Но кто вам вообще сказал, что это вас освобождает от ответственности за сбор армии? И почему, когда к нам в гавань чуть ли не вломился корабль этих, как его там, Нистарионов, только несколько из вас явились оборонять порт, а большинство ваших людей, из тех, что все таки решили выполнить свой долг, пришли разрозенными группами по несколько человек, потому что до командиров не смогли достучаться никак?
  — Так обошлось же все... — попытался оправдаться сам и оправдать остальных еще один полковник, кажется, из тех, что были назначены управлять бывшими полками Смитссонов.
  — Ага, обошлось, — покивал головой Маневик, — Вот только не окажись эти беловолосые союзниками Дарракарионов и пожелай они вырезать тут всех под корень, кто бы их стал останавливать? Я с четырьмя готовыми ротами? Да нас бы перерезали и не заметили! И что бы вы делали тогда?
  Снова воцарилось молчание.
  — В прошлый раз, Бран Вичи просто махнул остров тяньвэйцам в обмен на свою шкуру. Как видите, ему это все так себе помогло, — Вейн махнул рукой примерно в том направлении, где тяньвэйцы вывешивали головы казненных ими пленников, — И большинству его соучастников в этом нелегком деле, впрочем, тоже. Да и как только их власть зашаталась, тяньвэйцы, как мы все помнил, устроили тут веселье.
  — А вот дагранцы себя нормально вели... — сказал кто-то из задних рядов.
  — Дагранские воины отнеслись к Трамису с уважением благодаря заступничеству лорда Эйенара Дарракариона, давнего друга Республики и ее нынешнего лидера! — тут же ответил на это замечание Джон Гриш, командир полка трибы Вертиция, ранее бывшей главным оплотом семейства Вичи.
  Вейн устало посмотрел на него.
  Дарак мог понять чувства своего друга. Такое явно лизоблюдское проявление лоялизма и верноподданичества выглядело, мегко говоря, немного странно. Но, Гриш еще до начала войны вел свои дела в Дарракарии, будучи одним из немногих, кому дракониды соглашались продавать безделушки, в основном — оружие, которое он с большим успехом сбывал где только мог. У него, по слухам, был собственный дом в нижнем городе Кровавой Гавани и даже замок вместе с прилегающими землями где-то под Рейенином, купленные сугубо для того, чтобы доказать хозяевам Дарракарии свою надежность и платежеспособность.
  Так или иначе, не удивительно, что как только Дарракарионы захватили власть на Трамисе, Гриш был в первых рядах их сторонников, неплохо поживившись во время расправы сначала со Смитссонами и их окружением, а затем — и со всем оставшимся патрициатом. А потому, если Дарракарионы потеряют власть на острове, он будет в числе первых, на кого обрушится возмездие бывших хозяев Трамиса.
  Да и, по чести сказать, Дарак не видел в даже таком лоялизме ничего такого уж ужасного.
  Конечно, кто-то мог плакаться о потерянных правах и свободах, но таким, как Дарак, они на Трамисе все равно не полагались, даже если бы он был полностью законопослушным жителем острова. Да и плачь этот смотрелся особенно дико на фоне того, сколько из жителей острова были, по-факту, рабами у его прогнившей верхушки. Вот уж воистину Остров Свободы! Теперь же, бывшим контрактникам и "свободным" из трущоб не давали умереть с голоду и даже постарались обеспечить кое-каким жильем, отнятым ранее у патрициата. И хотя лорд Дарракарион увел многих из них, по факту, на верную смерть, их семьи жили сейчас лучше, чем даже до войны и блокады. Что бы творилось на острове, останься у власти кучка уродов, поклоняющаяся, в добавок, какому-то воплощению абсолютного зла, Дарак боялся даже представить.
  А потому, Гриш выглядел в его глазах не так уж и плохо, пускай и немного нелепо. Но зато было ясно, что уж он-то точно не предаст, да и его состоящий из целой роты арбалетчиков полк Дарак хотя бы однажды видел в сборе.
  Вейн, тем временем, вздохнул.
  — Вы таки правы, полковник Гриш, Эйенар Дарракарион действительно подсобил тут Трамису, — ответил Маневик полковнику, — Но, хотелось бы кое-что добавить. Империя Дагран с Республикой Трамис никогда не воевала. Претензии у них были только к тяньвэйцам и с ними связанными. Устраивать кровавую баню они и сами как бы не собирались. Таки да, центурион Хардарус?
  Эразман немного удивился, когда Вейн обратился к нему, но, подтвердил его слова кивком.
  — Благодарю за ответ. То есть, таки когда на Трамис пришли имперцы, то это были легионеры Секстум Окулатис, для которых резать мирняк не по-понятиям и дружественно настроенный к острову лорд Дарракарион. А сейчас, мы таки очень рискуем встретиться с тяньвэйцами, которые, судя по новостям с континента, предпочитают убивать всех и без разбору, если им оказали хоть какое-то сопротивление, а еще примкнувшее к ним сучье племя патрициев, которое, мне кажется, испытывают к нам такую неприязнь, что кушать не могут. И сразу после того, как они начнут искать остатки своих, а может быть, таки и перед этим, они захотят найти всех, кто так или иначе причастен ко всему нехорошему, что с ними приключилось. И если вы считаете, что это касается только ограниченного круга лиц, то, таки вынужден разочаровать, тут все так или иначе к этоу руку приложили, и вряд ли они будут особо церемониться с доказательствами.
  Маневик развел руками.
  — А потому, если у нас не получится остановить их, когда они пойдут на штурм, тут случиться такой шухер, после которого выжившие смогут красить дома кровью этажа до третьего, если не пятого. Надеюсь, таки теперь нет вопросов касательно того, зачем оно вам все надо?
  Сначала, Коффин боялся, что раздадутся недовольные вопли. Мол, почему это они, именитые трамишийские граждане, должны слушать кого-то, подобного Вейну? К счастью, этого не произошло.
  Почти все из офицеры полков триб сидели склонив головы, явно размышляя над тем, какая судьба их может ждать. Только Гриш и несколько других сохраняли относительное спокойствие. Видимо, у них изначально не было иллюзий касательно того, что с ними случиться в случае проигрыша.
  Но ни один из собравшихся даже не попытался начать скандал.
  Видимо, природное обаяние Вейна, которое не раз позволяло ему выпутаться из разного рода неприятностей, сработало и здесь. Для собравшихся Вейн был эксцентричным чудаком, а не бывалым вором и мошенником. Что не могло не радовать Дарака, и, в то же время, не вызывать у него зависть. Сам он опасался лишний раз слово сказать, боясь выдать свой трущобный говор и, как следствие, очень мутное происхождение и прошлое. И хотя он сам понимал, что боится зря, страх никуда не уходил.
  — Вы обозначили проблемы, высказали свои претензии, лейтенант-генерал, и, я думаю, все собравшиеся убедились в их правомерности, — прервал молчание Урракс, — Не могли бы Вы предоставить план действий, при помощи которого мы могли бы исправить положение?
  Маневик кивнул.
  — Вообще не вопрос, господин государственный секретарь.
  Он указал рукой на карту Трамиса.
  — Как вы все знаете, гавань Трамиса — одна из самых удобных во всем Дагране. И это — единственное место на всем острове, откуда враг может ударить по нам и которое нам нужно защищать любой ценой.
  — А почему они не могут высадиться где-то в другом месте? Например, в моем городе? — сразу задал вопрос Грег Наум, мэром Либертона, возглавляющий также и миниатюрную армию своего весьма бедного поселения.
  Либертон, Второй город на Трамисе, который скорее можно было бы назвать разросшейся рыбацкой деревней, когда-то выкупленной кем-то из особо разбогатевших купцов и выведенной из состава всех триб, но не Республики. Город жил небогато, так как, в отличии от метрополии, не представлял из себя решительно ничего в качестве торгового порта и служил, по большей части, местом обмена между ближайшими фермерами, а отсутствие принадлежности к какой бы то ни было из триб лишало его жителей единого представительства в Деканате и интереса к политике острова в частности, заставляя больше концентрироваться на своих проблемах. И только стоящий в городе маяк, позволяющий кораблям миновать весьма гиблое побережье рядом с ним, был причиной, по которой правители острова не забывали о Либертоне, снабжая жителей заморскими товарами в обмен на поддержание его работы и поддерживая их интерес если не к политической жизни Республики, то уж точно — к ее благополучию.
  Сам капитан-мэр был таким же, как и его город: неказистым и простоватым на вид, но тщательно блюдущим свой интерес.
  — Отличный вопрос, господин Наум, — резко обрадовался Вейн, — Коммодор О'Рей, не могли бы Вы не него ответить?
  — Да, генерал, — немного растерянно ответил О'Рей, но, собравшись с мыслями, выдал лучшее объяснение ситуации из всех, кто присутствовал в зале:
  — Наш враг располагает небольшим флотом кораблей, которые способны как на путешествия вдали от побережья, так и на то, чтобы встать на якорь вне гавани. Такие корабли, обычно, неспособны подойти к берегу вплотную без урона для себя. Исключения составляют удобные участки берега, зачастую, предварительно специально подготовленные для этого. Единственным таким местом на острове является гавань Трамиса. Это значит, что почти любая высадка вне удобной гавани будет произведена ими на небольших шлюпках, которые есть на некоторых кораблях. Им будет необходимо на утлом суденышке преодолеть расстояние вплоть до морской мили от корабля до берега, высадить несколько человек, а потом вернуться обратно за новыми бойцами. Все это придется проделывать, рискуя перевернуться, разбиться о берег и вообще умереть сотней известных каждому моряку способов. Или, они могут попытаться выбросить свои корабли на берег, но, тогда они рискуют просто потерять их, не говоря уже о том, что при этом погибнут все, находящиеся на борту. И, в любом случае, потерь им не избежать, даже если это действие пройдет идеально, — будто бы объясняя премудрости кандидатам в офицеры разъяснил все коммодор, добавив затем, — Это уже не говоря о том, что на берегах Трамиса не так много мест, где даже шлюпка пристать может. Ну и, конечно, любая их попытка сняться с якоря в любом другом месте будет нами немедленно замечена.
  — Голова! — только и прокомментировал его речь Вейн. О'Рей прямо покраснел от гордости.
  Усмехнувшись, Маневик продолжил речь коммодора:
  — А теперь, я добавлю таки свою часть к этому всему. Если эти фраера решат нас обойти, то я просто пошлю несколько рот Стражи Республики встречать гостей. А там, если они решат воспользоваться шлюпками, мои ребята сначала заставят пожалеть о том, что они таки выползли на берег тех, кто уже будет топтаться по нашему прекрасному острову, а дальше будут оприходовать по мере тех, кто решит последовать за своими корешами. Если же им в голову придет гениальная идея, что хорошо бы мол, выбросить свои корабль на берег, то им просто вломят посильнее, пока они не очухаются. Ну а, если их будет слишком много, остатки встретим на наших укреплениях. Потому, за защиту побережья можно вообще не бояться. Вас такой ответ устроит?
  Наум подумал какое-то мгновение, но затем, кивнул.
  — Более чем, господи Вейн.
  — Отлично, господин Наум! — радостно сказал Вейн, вернувшись к карте, — Значит, то, откуда может прийти враг, мы уже решили. В любом случае, мои ребята могу отбить атаку или достаточно долго удерживать любого врага что в гавани, что вне ее пределов, если таки они решат рискнуть. Вопрос только в том, сколько будет врагов.
  Маневик развернулся к карте.
  — Если пара сотен, то они даже не доплывут до берега, — он обвел рукой воды самой гавани.
  — Если до тысячи, мы их спокойно остановим у самой воды, — Вейн обвел рукой береговую линию.
  — Ну а если больше, то, тут у нас могут возникнуть проблемы, и драться придется везде, — Маневик указал на весь портовы район, — А где мы их остановим, будет уже зависеть от очень многих вещей.
  Он снова обратился лицом к собравшимся.
  — То, что мы их кое-как отбросим, я не сомневаюсь, потому что к чему, к чему, а к обороне города Стража готова лучше всего, да и Арсенал не просто так построен. Но если у нас будут кое-какие дополнительные войска, это все будет сделать гораздо легче и обойдемся мы гораздо меньшей кровью. И вот здесь, господа, таки начинается ваша работа.
  Он указал руками на офицеров полков триб и обратился к ним, загибая по ходу пальцы:
  — Мне нужно знать, для начала, сколько солдат вы сможете собрать, это во-первых. А после этого, мне нужно, чтобы вы привели всех своих людей в гавань заранее, и я смог хотя бы прикинуть, где и кого поставить, это во-вторых. И, наконец, в-третьих, мне нужно, чтобы как можно больше их них явились подпереть Стражу Республики, когда эти падлы с кораблей решат заявиться к нам с твердым намерением сделать всем нам нехорошо. Надеюсь, это всем понятно?
  Какое-то мгновение в зале царило молчание, но затем, начался страшный галдеж.
  — ...У меня большинство солдат еще с лордом Дарракарионом на континент ушли!..
  — ...Я вообще не знаю, кто у меня в полку состоит!..
  — ...А что я вообще должен делать?..
  — ...Меня солдаты отказались слушаться!..
  — ...А почему мне раньше об этом всем не сказали?..
  — ...У меня только 40 солдат, я даже роту не могу выставить!..
  — ...А у меня 60, скооперируем два полка в одну роту?..
  — ...Я вообще перед войной звание просто так купил!..
  — ...А я!..
  Дараку уже показалось, что собрание на этом и закончиться, но, вмешался Урракс:
  — Тише, господа, прекратите этот беспорядок! — раздался голос государственного секретаря.
  Мало-помалу, но смесь претензий и причетаний со стороны офицеров стихла. Все их взгляды обратились на Урракса.
  — Спасибо, — поблагодарил он их, а затем, продолжил, — Так вот, господа, мы понимаем, с какими трудностями вы можете столкнуться в процессе сбора войск, ведь, Трамис в последние годы постигли столь многие беды, нарушившие естественный ход событий. Многие их вас не уверены в том, способны ли они справиться с управлением своими полками в столь трудный час. И я не виню вас в этом. Каждый, кто считает, что не справится с нынешним вызовом, может покинуть свой пост с сохранением звания и привилегий.
  Послышалось несколько облегченных вздохов. Несколько из офицеров попытались задать вопросы, но Урракс взмахом руки снова призвал их к молчанию.
  — Что касается остальных, то, сбор полков триб сейчас будет осуществлен впервые. Не было в истории Республики случая, когда эта крайняя мера потребовалась бы для ее сохранения, но сейчас, у нас не остается другого выбора. Но кто сказал, что исполнение такого важного решения будет пущено на самотек?
  Он обернулся к Коффину.
  — В обязанности военного секретаря входит управление армией Трамиса и ее организация. А поскольку гражданское ополчение — это ее неотъемлемая часть, то, будет справедливо, что и его организация будет находиться в его ведомстве. К счастью, господин Коффин уже доказал всем нам, насколько хорошо он умеет поддерживать дисциплину в армии даже в столь непростых обстоятельствах.
  Не придумав ничего лучше, Дарак кивком подтвердил слова Урракса и сам, в свою очередь, обернулся к офицерам.
  На лицах многих из них явно читалось, что предложенная им почетная остатавка — это более предпочтительный вариант, чем переход в подчинение Коффина. Невелика потеря, все таки, с полком из 50 человек вполне справится любой лейтенант. А вот сомнений в том, что ему удастся навести в их полках порядок и привить солдатам (и офицерам, к слову, тоже) дисциплину на их физиономиях не заметил. Значит, одной задачей меньше, не придется никого убеждать в серьезности своих намерений.
  — Я уверен, — продолжил Урракс, снова обращаясь к командирам полков, — Что каждый из примет решение, которое наилучшим образом послужит на благо нашей Республики. А потому, я предлагаю офицерам каждого из полков сообщить о нем нам с генерал-капитаном после нашего совещания. Если ли какие-то еще вопросы?
  Офицеры начали перешептываться между собой, решая, что же им делать дальше, но, никто не решался первым высказаться.
  — Вопросов нет... — сказал, наконец, Гриш, но тут же из другого конца зала раздался голос:
  — Господин государственный секретарь, у меня есть вопрос к лейтенант-генералу Вейну.
  — Отлично, господин Бернгард! — сказал Урракс, и, обратился к Маневику, — Я уверен, что господин лейтенант-генерал на него Вам с радостью ответит.
  Маневик тут же сделал как можно более внимательный вид. Коффин был уверен, что ему даже разговаривать со стражником не особо хотелось, но, как будто бы у него был другой выбор. Тем более, что ему была отведена не самая последняя роль в нынешних событиях.
  — Господин лейтенант-генерал, — начал свой вопрос старый служака-стражник, — Я понял, чего Вы хотите от командиров гражданского ополчения. Также, я могу предположить, что Вы уже донесли свои распоряжения до коммодора О'Рейя и капитана Стюарта, так как, Вы вскользь упомянули, что они должны будут сделать, если начнется битва, чего, упаси Базирта, я не хочу. Но что Вы ожидаете от нас?
  — Я сам обучал почти каждого из стражников обращаться с мечом, шестом и дубиной, — с гордостью добавил Бернгард, — Но никто и никогда не обучал нас, как нам действовать на поле боя. Мы можем справиться с бандой разбойников, но не с военным отрядом. Тем более, что в последнее время стража не досчиталась многих... достойных людей. В добавок, многие из нас состоят в полках триб, и я уверен, что они не посрамят честь городской стражи, сражаясь в их составе, но, вряд ли Вы пригласили меня сюда, чтобы услышать это.
  Коффин не был так уверен в том, что стражники способны не посрамить вообще что-то, к чему имеют отношение, даже честь самой стражи, если такая имелась. Конечно, свою лепту в такое отношение к страже вносили и его былые предубеждения, но, последний опыт взаимодействий Дарака с ее представителями явно показывал, что эти предубеждения не были беспочвенными. Да и сам Бернгард сделал перед словом "достойных" очень значительную паузу.
  С другой стороны, мог ли Дарак судить о них непредвзято? Какие претензии он мог предъявить тому же Бернгарду, который просто учил молодых парней постоять за себя и других, как когда-то Вейн учил его самого? К тому же, этот сержант пока что большую заинтересованность в защите Трамиса, чем большая часть здесь собравшихся.
  Маневик какое-то мгновение размышлял над словами стражника.
  — Таки да Вы правы, господин старший сержант. Стражник — не солдат, и я вообще не рассчитываю, что от вас будет хоть какой-то толк на поле боя.
  Хотя лейтенант-генерал всего лишь подтвердил его слова, Бернгард, судя по его виду, уже думал возмутиться, но Вейн продолжил.
  — Вместо этого, у меня для вас поручение, которое никто, кроме городской стражи, таки выполнить не сможет.
  — Что Вы имеете ввиду? — настороженно спросил сержант.
  Вейн снова подошел к карте и обвел ее участок, отображающий портовый район.
  — Вот он, порт Трамиса. Здесь, кроме складов, расположены и дома, в которых живут таки рыбаки, моряки, грузчики, а так же разного рода веселые ребята, с которыми Вашим коллегам постоянно приходилось иметь дело, в прямом и переносном смысле.
  Маневик обозначил на карте гавань.
  — По несчастливому стечению обстоятельств, в этот же портовый район будут очень стараться попасть разного рода очень нехорошие люди. Так вот, — резюмировал Вейн, — Я от Вас ожидаю того, что городская стража уберет из портового района всех тех, кто таки непричастен к нашим разборкам с этими в высшей степени неприятными личностями, с которыми я не сильно хочу ходить по одному Трамису.
  — Но, ведь чем больше в порту будет наших сторонников, тем лучше? — в ответ спросил Бернгард.
  — А таки в поимке последних фанатиков Ванша очень помогли те бедолаги, которых они резали с криками "Крови для Черного Бога!" даже не сбавляя шага? — вопросом на вопрос ответил Маневик.
  Бернгард побледнел. Он уже больше десятка лет не нес службу на улицах Трамиса, но о том, что устроили аколиты пресвитера Вичи в свои последние дни, был осведомлен каждый стражник. Не то, чтобы все из них были очень уж обеспокоены этим фактом, ведь многие и сами принимали участие в чем-то схожем. Но, Коффин надеялся, что если и не вывел таких под корень, то хотя бы хорошо проредил их число. И, самое главное, что Бернгард один из них не был.
  — Когда начинается резня, — продолжил Вейн, — Обычный человек не рвется в бой, а или замирает, или начинает метаться туда-сюда, пытаясь спастись. И если таки какой-то такой бедолага попадется нам, то он будет нам мешать и путаться у нас под ногами, вынуждая защищать себя. А если он попадется врагам, они просто полоснут его чем-то острым и на этом его метания закончатся. А потому, думаю, очевидно, кому они будут больше мешать?
  Поняв мысль Вейна, Бернгард кивнул, выражая свое с ней согласие.
  Маневик же продолжил:
  — Нет, я конечно провел военный совет с вооруженным резервом Стражи Республики, — сказал он сначала весьма официально, — А если точнее, то порамсил со старыми кентами, благодаря которым патрицианское золото начало обильно оседать по кабакам и борделям нашего славного города, а большая часть гулящих девок Трамиса теперь является гордыми обладательницами шмоток и цацок, ранее принадлежавшим патрицианкам. Так вот, я донес до них всю серьезность их положения, и, надеюсь, что в случае шухера они таки помогут нам в порту, и, таки возможно, даже с тем, чтобы там не было так много зевак. Но, официально, они на службе больше не состоят, и что-то мне подсказывает, что таки и не сильно будут хотеть на нее вернуться. А потому, только городская стража будет иметь авторитет для того, чтобы немного вывести всех тех, кто не захочет уходить сам.
  — Я Вас понял, лейтенант-генерал, — сказал Бернгард после непродолжительных раздумий, — Стража постарается выполнить эту задачу.
  — Отлично, — кивнул в ответ Маневик, — Потому что мне как-то не шибко улыбается идея отправлять для этого пару рот своих ребят.
  — Есть ли у Вас еще что-то сказать, господин Вейн — сказал Урракс, как только Вейн и Бернгард завершили диалог.
  — Таки нет, — ответил Маневик, — Все, что я хотел, я уже высказал здесь собравшимся, а с господами Стюартом и О'Рейем мы договорились перетереть потом отдельно.
  Урракс кивнул.
  — Тогда, объявляю военный совет закрытым!
  В зале немедленно начался галдеж. Все, кто мог, начали как можно быстрее покидать его. Вейн, покидая зал в компании капитанов Стражи Республики, помахал Дараку рукой и издевательски улыбнулся.
  Коффин вздохнул.
  Ему сегодня предстояло еще очень много работы...

Безымянный форт, бывшие земли Тлакоци

  Рагнарис на мгновение оторвался от работы над своим импровизированным "полотном" и оценил результат своего творчества.
  Конечно, это было весьма странное занятие для барона, и тем более странна было заниматься чем-то подобным прямо в своих рабочих покоях, но, мнение людишек заботило Рагнариса в последнюю очередь. Тем более, что получилось и правда очень неплохо. И все же, чего-то не хватало...
  Внезапно, его взгляд упал не лежащий на письменном столе нож. Не самый подходящий инструмент, но, сейчас ему не приходилось выбирать. Схватив нож, Рагнарис моментально принялся украшать свое творение тонкими, и в то же время объемными красными линиями.
  Увлеченный своей работой, он потерял счет времени, а мир вокруг него как будто бы перестал существовать. Наконец, он сделал несколько завершающих штрихов. Теперь результат его полностью удовлетворял.
  С довольной улыбкой разглядывая свое очередное произведение, Рагнарис не сразу понял, что в дверь кто-то настойчиво стучится и сразу отругал себя за беспечность. Творчество творчеством, но, никогда нельзя терять бдительность. И хотя он точно знал, кто именно находился по другую сторону, это нисколько не снимало с Рагнариса обязанность всегда быть настороже.
  — Заходи! У меня есть, что тебе показать, — сказал он своему гостю все так же не отрывая взгляда от своего творения.
  Дверь со скрипом отворилась и до Рагнариса донесся уже ставший знакомым стук каблуков.
  — Лорд Рагнарис, — поприветствовал его вошедший в комнату драконид, использовав единственный титул из Дарракарии, который Рагнарис еще имел право использовать.
  — Лейерит, прекрати эти формальности. Тем более, какой в них смысл, если мы тут одни?
  — Мало ли, возможно, я не заметил кого-то из наших в этом беспорядке, — намекнул гость на обстановку в комнате.
  — А если бы ты не заметил кого-то из людей, тебе пришлось бы многое им объяснять касательно того, как небрежно дракониды перевели свои титулы на дагранский, — парировал Рагнарис.
  Даже не глядя на своего друга он мог с уверенностью сказать, что Лейерит сейчас повел плечами, как бы давая понять, что даже короткое объяснение чего-то людям было бы ниже его достоинства.
  Какое-то время они стояли в тишине. Наконец, Рагнарис развернулся и спросил:
  — Ну что, как тебе?
  Лейерит стоял неподвижно, разглядывая результат трудов Рагнариса. Видимо, картина поразила даже его.
  Наконец, он сделал несколько шагов, чтобы рассмотреть новое творение своего друга поближе.
  — Это... Невероятно, — только и смог сказать он.
  — Рад, что тебе понравилось.
  — Не то слово, — придя в себя ответил Лейерит, — Особенно, эти линии. Ты их проводил прямо ножом по штукатурке?
  Рагнарис кивнул.
  — Хотелось придать картине больший объем, а если мой "холст" так пластичен, то, грех было этим не воспользоваться. Тем более, что отблески от пламени примерно так бы и выглядели на самом деле.
  — Воистину, великое творение, — сказал Лейерит, а затем добавил, — Вот только тебе придется долго объяснять Нортандеру, зачем ты изобразил герб тлакоци здесь.
  Рагнарис тяжело вздохнул.
  — Во-первых, это не герб тлакоци, потому что у тлакоци не могло быть герба по дагранским законам, — начал он свое пояснение, — Максимум, что у них была — эмблема или флаг. Мог бы уже это и выучить за столько лет.
  — Выучил бы, если бы меня это волновало, — махнул рукой Лейерит.
  — Во-вторых, — продолжил Рагнарис, — Это — не тлакоцианское чудовище, а благородный амфиптер, который, к слову, является символом нашего отряда.
  — Только вот у нас он красный, а не переливающийся всеми цветами радуги, — заметил Лейерит.
  — "Даже драконы меняют цвета", — парировал Рагнарис старой драконидской поговоркой.
  — Новое любимое выражение, господин Рагнарон? — в ответ уколол Лейерит.
  Хотя он и не воспринимал титул Рагнариса всерьез, проигнорировать возможность задеть его по этому поводу он не мог.
  Рагнари рассмеялся.
  — Крыть нечем, твоя взяла, — сказал он, и, наконец, добавил, — А в-третьих, я не строю себе илллюзий. Пока я нужен Нортандеру, он меня терпит. Стану ему не нужен — отправит куда подальше. Но до той поры, я могу делать все, что захочу, рисовать радужных амфиптеров в том числе.
  К удивлению Рагнариса, лицо Лейерита приобрело серьезное выражение.
  — Ты управлял целой страной годами. И Нортандер не знает, какие ресурсы ты успел скопиться это время. В любом случае, ему придется учитывать это при взаимоотношениях с тобой даже после того, как все это закончится. А потому, тебе лучше не злить его сейчас понапрасну, Рагнарис, чтобы он не решил, что ему в любом случае будет проще от тебя избавиться.
  — Такого я от тебя не ожидал, друг. В политике ты явно разбираешься лучше, чем в геральдике, — ответил Рагнарис, немного ошарашенный тем, от кого услышал подобные мысли, — Ты точно уверен, что не хочешь все это возглавить после меня? Организовать тебе рыцарский титул — проще простого, а там и Нортандера будет не трудно убедить, что лучше тебя никто не справиться.
  Лейерит отрицательно помотал головой.
  — Обойдусь. Тем более, что без тебя меня тут ничего не будет держать.
  Ну конечно. Было наивно со стороны Рагнариса ожидать от него другого ответа. Уже сам факт того, что Лейерит сейчас, как и все годы до этого, носил облачение иерарха армии Дарракарии свидетельствовал о многом.
  Обратив на это свое внимание, Рагнарис не в первый раз заметил, что у него вызывет какое-то возмущение несоответствие возраста Лейерита, который был почти его ровесником, и слишком низкого звания, которое он все еще занимал. Он бы мог достичь больших высот. Если бы не застрял когда-то здесь, с Рагнарисом.
  Отогнав от себя не нужные в данный момент мысли, Рагнарис спросил:
  — Слушай, ты ведь первоначально не смотреть на картину пришел. Что-то случилось?
  — Да, — ответил Лейерит, — Два происшествия, достойные твоего внимания. Я начну с менее неприятного?
  Рагнарис кивнул.
  — Корлис со своими войсками разбил отряд каких-то бригантов в двух дневных переходах отсюда.
  — Тлакоци наняли наемников? — тут же уточнил Рагнарис.
  — Нет, как оказалось, это были просто какие-то дезертиры из армии Цейсиев, которые умудрились в поисках наживы прокрасться так далеко. Учитывая хаос в землях тлакоци, это не удивительно.
  — А выяснил он это, запытав всех пленных до смерти? — высказал Рагнарис свою догадку.
  — И сличив показания, именно так, — кивнул Лейерит, — Причем, подробно описав все в своем докладе.
  Корлис был одним из старших товарищей в их отряде. Как и для всех них, то, что случилось в Дарракарии, стало для него тяжелым ударом. Как и для большей части, эти события сказались на нем очень сильно. Слишком сильно.
  — И, думаю, ты уже отправил ему выговор за излишнюю жестокость и, чтобы он понял, напрасную трату времени на бессмысленные пытки, когда выведать все можно было допросив всего лишь нескольких?
  — Разумеется. Но, я решил, что добытая им информация достаточно важная.
  — Спасибо, Лейерит, — поблагодарил его Рагнарис, — А что на счет второй новости?
  — Альмерис Потерян, — только и ответил ему заместитель.
  Поначалу, Рагнарис а посетила надежда, что молодой Валинириеа, единственный, кто приехал служить в его отряд для того, чтобы изучать культуру и историю тлакоци, просто погиб. Ведь казалось, что невероятно одаренный во всех смыслах молодой драконид смог пережить трагедию лучше остальных. Но, выражение лица Лейерита разбило его надежду на мелкие осколки.
  — Что случилось? — только и смог спросить Рагнарис.
  — Его отряд наткнулся на тлакоци, которые использовали стальное оружие. Ему это не понравилось, и он решил их... Наказать. Примерно. Занялся этим он лично.
  — И, скольких он убил?
  — Не убил, — с горечью в голосе ответил Лейерит, — Он допросил пленных, выяснил, откуда у них оружие и отправил их к своим с посланием. Те, у кого остались глаза должны, по его задумке, довести тех, кто может говорить, до других тлакоци, чтобы те знали, что ждет их, реши они использовать против нас стальное оружие, не важно, откуда они его возьмут.
  Повисло молчание.
  — И, из-за чего он сорвался? — спросил Рагнарис.
  — Хозяйственные ножи. Тлакоц насадили их на древки и использовали на манер совен или фальшард. Пытались использовать, — сказал Лейерит
  Хозяйственные ножи. Из-за такой дряни потерять такого драконида...
  Предвидя вопрос своего друга и командира, Лейерит добавил, — Им их продал какой-то нечистый на руку торговец, который еще до войны у них покупал наркотики. Видимо, ему удалось проскочить через владения Нортандеров. Альмерису удалось выяснить имя. Но, я еще не читал сам доклад, а тот человек, из нортандеровских, который доставил его, на середине рассказа впал в истерику и больше просил не отправлять его обратно чем рассказывал что-то дельное.
  Рагнарис кивнул.
  — Отправишь мне этого паренька ко мне. Пускай нам и не передали в подчинение никого важного, все таки, не стоит выглядеть в их глазах чудовищами лишний раз. А что до торговца, — кулаки драконида сжалист сами собой, — То, нужно передать все, что узнали о нем Нортандерам. Но, я очень надеюсь, что мне удастся с ним лично разобраться.
  — Я тоже, — кивнул ему заместитель, — Тогда, займусь всем этим сейчас.
  Он уже собрался уходить, но, Рагнарис остановил его.
  — Лейерит, подожди.
  Тот остановился, и, развернувшись к Рагнарису в пол оборота ожидал, что тот ему скажет.
  — Я давно хотел спросить, но, как-то не получалось. Ты ведь мог почти сразу вернутся. Тогда почему ты остался?
  Лейерит задумался.
  — Знаешь, Рагнарис, — сказал тот наконец, — Твоя репутация почти полностью заслужена, ведь ошибок ты совершил немало.
  Это были далеко не те слова, которые хотелось бы услышать от друга.
  — Но, — продолжил Лейерит, — Твои ошибки, все таки, не определяют тебя до конца. Тем более, что ты всегда, почему-то, хотел казаться в чужих глазах хуже, чем ты есть на самом деле. Но, для многих наших товарищей ты сделал очень многое. Кому-то помог пережить трудный период в жизни, кого-то даже наставил на путь истинный. А за некоторыми ты просто следил, чтобы они дел не наворотили. Но, проблема в том, что, из-за твоих действий в прошлом, за тобой никто бы не пошел, не будь рядом с тобой хотя бы нескольких драконидов, которые бы могли подтвердить то, что тебе можно доверять самим фактом того, что имеют с тобой дело с самого начала. Потому и я и остался.
  — Надеюсь, нежелание бросать старого друга тоже на это повлияло? — с грустной улыбкой спросил Рагнарис.
  — Да, но, ты и сам это знаешь. К тому же, — добавил заместитель, — Ты тогда еще старым не был.
  Это даже было похоже на шутку.
  — Спасибо, — ответил Рагнарис, и только Лейерит развернулся, чтобы уйти, спросил, — Но, когда все закончится, ты планируешь уходить? А остальные?
  — Пока ты жив — нет. После, думаю, люди останутся. Но, нам здесь не место, — ответил он после коротких раздумий.
  — И где же теперь наше место? После всего, что случилось.
  Лейерит снова мгновение помедлил перед ответом.
  — Думаю, для нас его больше нет.
  Когда дверь захлопнулась, Рагнарис снова посмотрел на свою картину.
  Всецветный амфиптер парил над землей, гибнущей в пожирающем все на своем пути огне. Дракон, больше любящий полет чем покой, отчаянно выискивал место, в котором бы он мог хоть на мгновение остановиться, но не находил его среди горящих под ним полей, лесов и городов. Был ли он тем, кто зажег этот огонь? Или, катастрофа случилась помимо его воли? Кто знает...
  Так или иначе, дракон смотрел со стены на зрителей, как бы вопрошая, обладают ли они тем, чего он теперь лишен?
  Теперь он понял, почему изобразил именно эту картину, как и то, почему Лейерит ее так высоко оценил.
  Вряд ли его творение сильно переживет его. Вполне вероятно, что оно погибнет в тот же момент, в который Рагнарис лишиться власти в этих землях, став грудой мусора на обломках разрушенного деревянного форта. Это было не важно. Важно было только то, что спрашивал амфиптер у смотрящих на него.
  Но мог ли он сам ответить главному герою своего творения на этот безмолвно заданный вопрос? Наверно, да. Только для начала нужно было хорошенько подумать и собраться с мыслями.
  А пока, Рагнарис просто смотрел.

---

Арсенал, Трамис

  Осторожно разведывая обстановку, энсин Бексайд высунул голову из-за угла. Никого.
  Удовлетворенный результатом своих наблюдений, он, короткими перебежками, преодолел еще один коридор.
  Не то, чтобы это было обязательно. В принципе, те бруски мыла, которые он прятал под дублетом, придавали его облачению вид бригантины или укрепленного броней гамбезона, а потому, он вполне мог попасться кому угодно, даже начальству, на глаза, и не вызвать никаких подозрений. Но осторожность, вошедшая в привычку за годы мелких хищений со складов брала свое (что звучало еще более странно в контексте воровства мыла).
  Так или иначе, осталось совсем немного. Нужно было миновать еще одно караульное помещение, выглядевшее сейчас пустым, а там, через двор и главные ворота пройти в город. Вряд ли его станет кто-то останавливать сейчас. Уверенным шагом он зашел внутрь.
  Дойдя до металлического зеркала, предназначенного для того, чтобы стражники могли привести себя в порядок перед заступление в караул, он остановился и, сняв форменную шапку, полюбовался своей физиономией.
  В молодости он был похож на Нелазара Кария (правда, сразу на старого), но и сейчас он был очень даже ничего. Только похожий на луковиц нос делал лицо Бексайда не столь героическим, но, у всех ведь должны были быт свои недостатки?
  Поправив остатки волос, все еще гордо украшавших верхушку его головы, Бексайд собрался уже уходить, но, внезапно, у него за спиной раздался незнакомый ему голос.
  — Добрый день, господин энсин.
  От неожиданности, Бексайд подпрыгнул на месте. Это не сильно помогло бы ему спрятаться, зато один из кусков мыла предательски выскользнул из-за пояса и упал на пол. Не задумываясь, энсин подобрал брусок и медленно повернулся к новой угрозе.
  В темном углу помещения у него за спиной откуда-то появилось два человека. Один из них, высокий и гладко выбритый мужчина с коротко стриженными темными волосами был облачен в черный дублет Стражей Республики, стоял так, что тень почти полностью скрывала его. Второй, усевшийся за один из находившихся в комнате столов, в отличии от первого выглядел прилично и, скорее всего, был зажиточным купцом или фермером, но обладал настолько непримечательной внешностью, что Бексайд мог поклясться, что не вспомнит его при следующей встрече.
  — З-здрасьте, — в ответ поздоровался он.
  — Мыло воруете, господин энсин? — спросил его неприметный незнакомец.
  — Понемножку, — не понимая, зачем, честно признался Бексайд.
  — Дегтярное?
  — Дегтярное, — подтвердил он и, понимая, что и так выглядит в высшей степени нелепо, расстегнул верхнюю пуговицу дублета и закинул брусок за воротник, к остальным ему подобным.
  — Дегтярное — это хорошо, от него пользы много, — констатировал незнакомец, — Но, вообще-то, мы к Вам по делу.
  — Да? И по какому? — с недоверием в голосе просил Бексайд, все еще опасаясь, что воровство мыла еще выйдет ему боком.
  — Государственной важности, — ответил Черный. Видимо, в шутку, потому, Бексайд, на всякий случай, пару раз хохотнул.
  — Господин генерал, пожалуйста, не пугайте нашего собеседника, — тут же попросил своего спутника купец.
  В этот момент Бексайду стало совсем не по себе. Генерала Вейна он много раз видел, один раз даже говорил с ним, а именно получил приказ не загораживать проход своим барахлом, которое как раз переносил из одной кладовой в другую (правда, для знакомых он выдумал этому разговору улученную версию). Значит, перед ним был...
  — Прошу прощения, генерал Коффин, я Вас не узнал, — сказал Бексайд, попытавшись стать ровно и во весь свой средний рост, а потом, зачем-то, добавил, — Я думал, что Вы с бородкой и усами ходите.
  Коффин не меняя позу и даже не поворачивая головы только чуть более пристально посмотрел на него так, что энсин вытянулся, словно натянутая струна, молясь про себя, чтобы мыло не посыпалось у него из-за пазухи.
  — Вы нас заинтересовали, энсин, потому, хотелось бы удостовериться, что Вы тот человек, который нам нужен, — сказал Неприметный и достал из поясной сумки какой-то сверток, — Тем более, что у меня возникла необходимость задать Вам пару вопросов.
  — А, ну это, я всегда того, готов, — уверенно ответил энсин, или, во всяком случае, попытался это сделать.
  Поскольку Коффин более не зыркал на него злобно, у него даже более-менее получилось.
  Тем времемен, Неприметный надел очки и начал читать:
  — Итак, "энсин Безель Бексайд, рожденный в 348 году после воцарения Ульриха".
  — Это я! — радостно подтвердил Безель.
  Неприметный посмотрел на него поверх очков. Он сделал это не столь страшно, как Коффин, но Бексайду хватило и этого, чтобы заткнуться и ждать, когда его спросят.
  — Спасибо за подтверждение. Так вот, "из семьи граждан, отец — Петер Бексайд. Женат..." О, вот оно! — радостно воскликнул купец, или кем-он-там-был, — "Утверждает, что его род происходит, одновременно, от: короля Себира Микудайсткого, консула Сертория Элориаса, императора Ульриха Трижды Пронзенного, лорда моря Джона Брауна, местоблюстителя Нелазара Кария и микудайсткого эмира Йоханена Красной Задницы". Что Вы можете сказать по этому поводу?
  — Я это, знаете как бывает, приврать люблю о себе, — попытался оправдаться Безель.
  И только он хотел добавить кое-что, как Неприметный сам высказал ту же мысль.
  — Ну ничего. Тем более, как минимум в Красную Задницу и Нелазара Кария мы верим. Тем более, что с последним у Вас, как это называется, портретное сходство?
  — Так точно, — вне себя от радости ответил Безель.
  Наконец-то ему кто-то поверил! Ему даже не пришлось предъявлять для этого фамильную кувалду, действительно доставшуюся от самого Йоханена!
  — Тогда, перейдем к следующим пунктам Вашей характеристики. "Рассказывает всем, что занимался у одного учителя фехтования с Браном Вичи"... Ага, вот еще интересный пункт: "Временами туповат. Имеет склонность к хвастовству и мелким кражам, за что наказывается урезанием жалования. Заискивает перед командирами".
  — В этом всем мы только что смогли убедиться лично, — заметил генерал, все так же стоя в тени.
  Безель аж скукожился от этих слов, но, Неприметный не стал добавлять к ним ничего и просто продолжил чтение:
  — "Часто теряет собственные вещи и забывает имена. Но, при этом, старательно и самоотверженно выполняет свой долг перед Республикой, является хорошим стрелком из арбалета, особенно из укрытия, уверенно руководит сборкой и обслуживанием механизмов баллист, принимая в них самое деятельное участие. Во время захвата острова тяньвэйцами прятал у себя дом сто восемьдесят четыре зажигательных снаряда со складов Арсенала, дабы не допустить их попадание в руки врага", — прочитав это, Неприметный снял очки и внимательно посмотрел на Безеля, — А как Вы по дому своему перемещались?
  — Я это, бочком, — только и смог сказать Бексайд, смущенный как вопросом, так и упоминанием своего героического поступка.
  Удовлетворенный ответом, Неприметный снова надел очки и продолжил чтение.
  — "Во время освобождения Трамиса войсками Секстум, находясь дома у своего друга Михаэля, взяв его арбалет стрелял из окна по тяньвэйцам, убив как минимум десятерых, а затем, одетый в женское платье переулками провел отряд легионеров в тыл обороняющимся на одной из улиц солдатам Нефритовой Империи".
  А вот некоторые его подвиги, вернее, некоторые их подробности, Бексайд бы предпочел, чтобы не упоминали.
  Но, к его удивлению, даже от генерала Коффина не последовало никаких замечаний или уточняющих вопросов, что он, собственно делал в женском платье дома у своего друга (и хорошо хоть, что не было указано, сколько их там человек вообще было и во что они все были одеты, а также сколько и чего было выпито).
  Вместо этого, клерк просто продолжил чтение характеристики.
  — "Мечтает стать старшим энсином и купить себе крашенный серебряной краской паланкин".
  Видимо, это было завершающее предложение, потому что Неприметный обратился к генералу:
  — Ну, что, Дарак, как думаете, личность с такими незаурядными качествами годится для нашей задачи?
  Бексайд понял, что явно недооценил его. Если он обращается к генералу по имени...
  — Вы меня убедили, м... ой друг, — немного запнувшись ответил генерал Коффин.
  Причину заминки Бексайд не понял, но очень надеялся, что генерал не хотел пошутить про него как-то очень обидно.
  — Тогда, не будем ломать комедию, — сказал Неприметный, — Энсин, у нас есть очень ответственное и важное поручение, для которого нам как раз нужен такой человек, как Вы. Толковые люди всегда были на вес золота, но сейчас, это выражение верно в особенности. Но, никто не может затащить Вас на службу силой, потому, я спрашиваю: готовы ли Вы рисковать своей жизнью ради Республики, господин Бексайд?
  Первым желанием Безеля бы ответить "да, конечно!" и начать кричать от радости. Но, что-то было в его характере, то, что заставляло его оказываться то в долговой тюрьме, то разжалованным в сержанты, то выгнанным из дому. Тот случай, когда тяньвэйские солдаты по пьяни изваляли его голого в дегте он вообще предпочитал не вспоминать (но тяньвэйцев теперь ненавидел так, что есть не мог). И именно эта его черта сейчас продиктовала его ответ.
  — Вот, говорите мне, какой я замечательный, — застегивая верхнюю пуговицу на дублете, чтобы придать себе более важный вид начал Бексайд, — И зачем мне тогда на ваши все предложения соглашаться? Я, может, и без вас неплохо устроюсь!
  Он уверенно поднял согнутый указательный палец вверх. А затем, до него кое-что дошло.
  Это, наверно, самое глупое, что он вообще мог сказать в присутствии главнокомандующего армией Трамиса, в чьем подчинении он, как было несложно догадаться, находился. Но сама светлая мысль об этом пришла к ему как-то с запозданием.
  Но, к превеликому счастью Безеля, генерал Коффин не стал грозить ему тюрьмой, расправой или, что еще хуже, разжалованием в солдаты. Вместо этого, он просто рассмеялся. А потом, сделал вещь в разы хуже...
  — Да, это стоило того, чтобы покинуть Твердыню, — сказал генерал закончив хохотать, — Жаль конечно, что не получилось уговорить энсина Бексайда. Но ничего, я думаю, энсин Шепард с радостью будет выполнять на новом месте работу за двоих. Возможно, и повысим мы его сразу дважды...
  Это был худший кошмар Бексайда.
  Таруса Шепарда Бексайд не любил. Когда-то, еще очень давно, он отбил ему половину головы в драке, и рассчитывал, что этот потомок торговцев шерстью из какого-то владения в горах Лисмера отцепится от него. Но он ошибся, и эта наглая рыжая морда преследовала теперь его везде. А потому картина того, как лицо этого толстяка расплывается в довольной улыбке от осознания своей окончательной победы было худшим кошмаром Бексайда. Хуже любых тяньвэйцев.
  — Нельзя Шепарда повышать! — тут же воскликнул он, судорожно подбирая аргументы.
  — И почему же? — спросил у него Неприметный, — Его характеристика, пусть и не такая яркая, не сильно хуже Вашей...
  — А он телегу с салом два года назад украл! — вспомнил наконец Бексайд.
  — Сколько, Вы говорили, у Вас брусков мыла за пазухой? — невзначай спросил клерк.
  — Десять. То есть, двадцать, — сам не понимая, зачем, признался Бексайд, а затем, все таки уточник, — Пять.
  — Двадцать пять брусков. Неплохо. Полезно для здоровья, говорят, дегтярным мылом мыться? — спросил у Бексайда собеседник, и тут же сменил тему: — Так, что там с телегой? Точно он украл?
  — Точно-точно, они там все в своих горах лисмерских сало жрут кусками. Тем более, его за тот случай на полгода в сержанты разжаловали, — подкрепил свой тезис Безель.
  — Энсин Шепард родился уже на Трамисе, но, быть может, правда Ваша... Но только вот, что нам делать, если Вы отказываетесь служить Республике? На него теперь вся надежда...
  — Не отказываюсь, это я так, пошутил! Господин генерал! — снова вытянувшись во весь рост громогласно начал Бексайд, — Готов выполнить любой приказ, все ради родной Республики! Да здравствует Трамис! Ураааааааа!
  То ли его энтузиазм впечатлил всех присутствующих, то ли его браваду до этого никто не воспринял всерьез, но, в этот раз рассмеялся даже Неприметный.
  — Вольно Вам, энсин, — сказал генерал Коффин, выйдя, наконец, из тени, — Я знал, что Вы не подведете Республику.
  Он подошел к Бексайду и хлопнул его по плечу.
  — Новые приказы получите завтра. Конечно, с дегтярным мылом Вы будете работать меньше, но, с другой стороны, у Вас появиться еще один шанс проявить себя.
  — Служу Республике Трамис! — четко и громко ответил Бейзель.
  — Все мы служим. Ну, счастливо оставаться! — сказал Коффин и зашагал к выходу из помещения.
  Только он покинул его, Бейзель обернулся туда, где всего несколько мгновений назад сидел Неприметный, но того и след уже простыл. Интересно, кто это был?
  Безель несколько раз щёлкнул пальцами, как он всегда делал, когда пытался вспомнить что-то. Но, ничего не приходило в голову. Даже имя неизвестного
  На мгновение остановившись, он попытался вспомнить, представлялся ли он вообще?
  — Мать честная, пресвятой театр на Звездной улице. Что же это за дела? — только и смог сказать он.

---

Бордель "Море удовольствия", Трамис

  — Кстати, господин Аннейес, — оторавашись от дигустации нового вина обратилась Кассерия к своему гостю, — А как Ваша нога?
  Драконид, до того сидевший поперек кресла и перекинув ноги через быльце поднял их вверх и совершил несколько движений, будто бы пытаясь плыть.
  — Отлично, я даже забываю, какая из них была ранена.
  — Очень этому рада, — ответила ему Кассерия, и даже не погрешила против истины.
  И дело было не только в том, что Аннейес умел располагать к себе.
  С приходом в ее небольшой бизнес компаньона дела Кассерии улучшались прямо на глазах. И дело было даже не в деньгах, которые он в ее заведение вложил.
  Нет, они конечно позволили ей расплатиться с долгами, которые неизбежно возникали у нее время от времени, подрихтовать протекающую крышу здания, и вообще, превратить "Море" в гораздо более презентабельное заведение, чем оно было до того. Но, главная ценность драконида была в другом.
  Он не рассказывал, чем занимается, ограничиваясь какими-то общими фразами о службе при государственном секретаре, но, Кассерия была уверена, что он там — явно не последний человек.
  Однажды она пожаловалась при нем на жизнь, мол, дескать сержант городской стражи Буллит по кличке "Креститель", собирающий плату за защиту со всей округи, полностью забросил свои обязанности, занимаясь только нелегальной торговлей и избиением всех посторонних, кому не повезло оказаться на его территории.
  И каково было удивление Кассерии, когда спустя несколько недель после этого разговора Буллит куда-то пропал. А Аннейес, в свою очередь, начал подозрительно прихрамывать. Когда Кассерия поинтересовалась, не он ли организовал пропажу докучающего ей стражника, он только улыбнулся и сказал, что, некоторыми влиятельными людьми было решено выгнать из стражи всех тех, кто не справлялся со своими обязанностями. Про то, связана ли с этим как-то его рана Кассерия предпочла не спрашивать. Тем более, что приемником Буллита она была более чем довольна. Тот мало того, что отрабатывал свои деньги полностью, так еще и отвадил кого бы то ни было еще собирать с подотчетных ему территорий дань. А избавлению от любителей залезть в свой карман Кассерия была очень рада.
  И это был далеко не единственный такой случай, просто, именно он сильнее всего бросился в глаза Кассерии. Все таки, отвратительные клиенты, богатые, но слишком уж проблемные для заведения, или подозрительные личности, следящие за ее девочками, бесследно пропадали и до этого. Как никак, они жили на Трамисе.
  В любом случае, Аннейес был первым деловым партнером, от которого был толк. Все те, кто ранее высказывал желание вести с ней дела, обычно ограничивались тем, чтобы наобещать ей всего, чего только можно, бесплатно переспать со всеми девушками в заведении "на пробу", а затем исчезнуть в неизвестном направлении, и поведение таких "партнеров" не особо изменилось со времени ее молодости, разве что, перестав обращать внимание на нее саму. Аннейес же не высказал склонности ни к чему подобному.
  Наоборот, все ее работницы уже бегали за ним, пытаясь обратить на себя его внимание любыми способами. Но, драконид умело парировал все их попытки сблизиться, как будто бы не замечая их, и держался очень дружелюбно, но, несколько отстраненно, чем только подстегивал интерес к себе. И Кассерия вполне себе их понимала, ведь сама по молодости была такой же. Тем более, что Аннейес действительно был красавчиком, и, даже имея опыт общения с его народом хозяйка заведения не вполне могла понять поведение драконида. Конечно, он мог вполне искренне не понимать, к чему его настойчиво пытались склонить, но, мало ли, вдруг он как раз таки все прекрасно осознавал и просто набивал себе цену?
  Так или иначе, самой Кассерии он тоже нравился. Как-никак, Аннейес был хорошим собеседником, внимательно вникающим в ее проблемы, и, иногда даже дающий дельные советы. А еще, ему можно было пересказывать все слухи касательно верхушки трамишийского общества, которые он, изредка, дополнял едкими и емкими комментариями.
  Да и в деловом общении он был более, чем приятен. Его вмешательство в дела Кассерии было очень поверхностным, на уровне вопросов касательно его доли и того, может ли он ее расширить за счет полагающейся ему доли прибыли. И даже касательно ее он верил Кассерии на слово, не пытаясь перепроверить то, что она ему говорила.
  Нет, она не обманывала его. Вернее, не особо. Она честно выплачивала ему заранее оговоренные деньги, а то, что дела заведения пошли несколько лучше, чем ожидалось, и, по-хорошему, ему должно было бы причитаться больше... Раз он не спрашивает, значит, оно ему и не сильно надо, ведь так?
  Кассерия уже хотела поделиться с Аннейесом услышанной ей ранее сплетней, касавшейся одной из влиятельных горожанок, но, поняла, что Аннейес внезапно оказался на ногах.
  — Знаете, госпожа Кассерия, мне нужно с Вами очень серьезно поговорить, — очень мягко сказал драконид, но, Кассерию пробил озноб.
  Какой же дурой она была.
  Он знает.
  Драконид подошел к двери кабинета, а Кассерия уже перебирала свои возможные оправдания. Она могла все ему выплатить, даже с процентами, и они просто бы забыли об этом недоразумении. Да она была готова еще и вернуть ему его долю в полуторном размере и разойтись. Главное, остаться в живых. Но, в самой такой возможности Кассерия уже сомневалась.
  Тем временем, драконид проверил замок, на который заперла дверь сама же хозяйка заведения для того, чтобы их не беспокоили, и посмотрел на Кассерию.
  Какое-то мгновение она не могла предугадать, что случиться далее, но, драконид просто рассмеялся.
  — Извините, госпожа Кассерия, мне не хотелось напугать Вас, — сказал Аннейес, приближаясь к ней, — Не беспокойтесь, я не буду устраивать скандал касательно моей доли. Мне нужен был источник стабильного дохода на острове, и, теперь он у меня есть. Все остальное — суета.
  Вздох облегчения вырвался из груди Кассерии. Но, не успела она обрадоваться, как драконид оказался уже совсем рядом.
  — Просто разговор, который я хочу с Вам провести, слишком важен, чтобы нас кто-то мог перебить.
  Аннейес склонился над Кассерией, заглянув ей прямо в глаза.
  — Госпожа Кассерия, — начал он крайне серьезным тоном, — Как Вы относитесь к главной надежде и опоре Республики, ее Молодому Солнцу и одному из ее спасителей, генерал-капитану и военному секретарю Дараку Коффину?

Руины Светлого Дола, Дарракария

  За время, которое сначала отряд Матариса, а затем и войска Эйенарии провели в Светлом Доле, было сделано очень многое.
  Стараниями ополченцев Эйенарии, Нижний Город удалось хотя бы начать приводить в порядок. Войска Матариса теперь располагались в частично отстроенных портовых казармах Морской Стражи Дома Сильвирион, а у Западных ворот возникло даже что-то вроде небольшого поселения, ставшего центром торговли для жителей ближайших деревень и местом стоянски для начавших прибывать из Анкариса караванов с припасами. Даже для размещения драконидов с Эризигенса было было подготовлено уже несколько зданий, но, пока что, ответа на предложение перебраться в Светлый Дол хотя бы частично не последовало.
  Хуже дела обстояли в Верхнем Городе.
  Дракониды, отданные под начало Рейеса Дарракариона, до сих пор работали над тем, чтобы очистить его от останков погибших там драконидов и людей. Сагридис Нистарион уже предлагал выделить ему на помощь рабов с "Гордости", но, Рейес отказался, впрочем, приняв помощь от добровольцев из числа Нистарионов.
  Вместе они собирали останки погибших, повторно сжигали кости и развеивали прах и пепел над морем или полями рядом с городом. К сожалению, определить, кому принадлежали останки, дракониду или человеку, было слишком затруднительно, а потому, еще во время работы в Нижнем Городе было решено относится ко всем одинаково. Тем более, что погибшие вместе с драконидами их подданные, так же как легионеры Секстум, трамишийцы и лоддирцы, заслужили хотя бы подобие достойного погребения, к которому люди почему-то относились с большим пиететом. А что касается тяньвэйцев... Еще недавно, в Дарракарии существовала абсолютно варварская традиция сжигать вместе с даконидами пленных или рабов, неизбежно перемешивая при этом их пепел. И хотя подобные обычаи ранее и вызывали у Матариса отвращение, сейчас, он не видел ничего плохого в том, чтобы записать останки захватчиков в число ритуальных подношений, пускай и смысла в этом было немного.
  Они почти завершили свою задачу, если не принимать во внимание самую трудную ее часть — Дворец Наместника. К руинам этого когда-то воистину грандиозного здания никто из драконидов даже не хотел надолго приближаться. А так как их расчистка все равно заняла бы слишком много времени, было решено отложить ее до лучших времен, если они, конечно, настанут.
  Но, не смотря на все старания, даже беззвездная ночь не могла скрыть от взгляда те разрушения, которым подвергся город.
  Идущего по пустынной улице Матариса со всех сторон окружали обугленные остовы зданий, разрушенных во время осады, штурма или последовавших вслед за ними пожаров. Почти все, что могло сгореть, выгорело дотла. Большинство окружавших Матариса строений обрушилось, оставив целым, в лучшем случае, каменные стены первого этажа, но болшинство построек не сохранились даже в таком виде, превратившись в груды обоженого камня и углей.
  Но, некоторым заданиям повезло гораздо больше. Там, где было нечему гореть, разрушения носили куда более скромный масштаб.
  Небольшой амфитеатр, углубленный в землю, как и полагалось для драконидского стиля их постройки, казалось, вообще не пострадал от войны.
  Когда-то театральные представления в нем ставились на его сцене с такой же частотой, с какой дракониды на ней же сводили между собой счеты. Во время штурма, судя по тому, сколько скелетов и тяньвэйского оружия скопилось в нем, защитники использовали его для складирования убитых врагов. Сейчас же, дракониды нашли ему новое применение.
  — Стой, кто идет! — раздался вопрос часового в тот же миг, как Матарис приблизился к кругу света, созданным горевшими сейчас в театре огнями.
  — Просто драконид, — спокойно ответил Матарис, окончательно выходя из тени.
  Эйелит Дарракарион опустил ранее наставленное на ипостратига копье.
  — Извините, лорд Матарис, обознался.
  — Это лишнее, — покачал головой Матарис.
  Мгновение поразмышляв, часовой кивнул, соглашаясь.
  Возможно, незнакомые с драконидскими обычаями и образами мышления сочли бы этот короткий диалог притворством. Ведь Матарис направлялся на собрание, на котором, как утверждалось, все были равны, облачённый во все инсигнии, полагавшиеся ему как ипостратигу и младшему лорду Дома. Но, с другой стороны, если они ничего не значат, то, зачем от них отказываться? Тем более, что сегодня они Матарису точно понадобятся...
  — Кстати, — сказал Матарис, поравнявшись с часовым, — А не было ли здесь "просто драконидов", скажем так, из немного других земель?
  — Несколько шаталось рядом, пытались выяснить, что происходит, — ответил Эйелит, — Но, я попросил всех удалиться.
  Предвидя вопрос Матариса, он добавил:
  — Один начал капризничать, как ребенок, но, остальные восприняли мои слова нормально. После их ухода, никто более не беспокоил.
  Матарис кивнул.
  — Спасибо, что согласился постоять на страже. Сам понимаешь, все таки, это все — наше внутреннее дело, и посторонние нам бы только помешали.
  — Не стоит благодарности, — отмахнулся от него Эйелит, — Тем более, кто, если не я?
  И действительно, если бы Матарис приказал кому-то из своих оппонентов охранять собрание от посторонних, это могло быть неправильно воспринято, тем более, что они и так были в меньшинстве. Потому, он мог поручить это задание только кому-то из своих сторонников. А старый солдат ипоанеретис Эйелит (ему было целых 26 лет), был среди них явно не последним драконидом.
  — Покажи им, кто прав, — сказал он Матарису напоследок.
  Ипостратиг отсалютовал своему подчиненному и начал спускаться на арену.
  Он выбрал ее потому, что на ее зрительских местах и сцене могли с легкостью разместиться полтысячи драконид. Но, его рассчет не оправдался.
  Его отряд присутствовал почти в полном составе, его иерархи, бойцы и оруженосцы, разбившись на две неравные группы, занимали нижние ряды друг напротив друга. Но только несколько десятков драконид из числа Палачей и Распинателей решили явиться, расположившись сейчас на местах между двумя группировками. Ни одного из командующих отрядами иерархов не было среди них. Итого, пришло меньше половины.
  Но, Матарис был безмерно рад увидеть в первых рядах Эйенарию, которая, фактически, и осуществляла руководство войсками. А еще больше — Рейеса Дарракариона. Когда-то энергичный и деятельный драконид впал сейчас в апатию, из которой, казалось, ему уже не выбраться. Но, если он нашел в себе силы явиться на всеобщее собрание, то, возможно, для него не все еще было потеряно.
  Часть из собравшихся уже вышла на саму сцену, видимо, уже приготовившись отстаивать свою позицию в дискуссии или поддерживать ораторов. Обе точки зрения представляли примерно равные группы драконидов, и только от подчиненных Эйенарии вышел только один драконид, стоящий немного в стороне от остальных и держащий в руках ксилис, двуручное оружие, предназначенное исключительно для мощных рубящих ударов и прорыва вражеского строя.   
  А архифрорис Зимерис, которого, в знак уважения к его возрасту и сроку службы выбрали распорядителем совета, бодро расхаживал по арене с командным жезлом, с минуты на минуту готовясь открыть собрание.
  Спустившись, Матарис занял одно из свободных мест в первом ряду. Заметив это, многие дракониды, вне зависимости от того, каких взглядов на предметы обсуждения они придерживались, удивленно посмотрели на него. Но, Матарис мог говорить в любой момент. Сейчас же, ему было важно услышать своих подчиненных.
  Тем временем, все оставшиеся дракониды, наконец, прибыли и уже занимали свободные места на зрительских рядах.
  Зимерис со значением посмотрел на Матариса. От этого взгляда молодому дракониду стало немного не по себе. Все таки, архифрорис не зря многие годы считался лучшим наставником для неофитов и умел внушать к себе уважение. И все таки, Матарис покачал головой. Архифрорис едва заметно кивнул в ответ.
  — Итак, — видя это, начал Зимерис, — Объявляю общее собрание открытым. Кто желает говорить первым?
  Старый драконид окинул собравшуюся на арене небольшую толпу взглядом. Все оруженосцы, за чью подготовку Зимерис отвечал после присоединения к отряду, невольно вздрогнули. Да и не только они.
  — Я буду говорить!
  Вперед вышел тот драконид из числа Палачей, держа ксилис перед собой обеими руками. Но, как оказалось, вместе с ним он держал и стрелу.
  Архифрорис указал на вышедшего вперед жезлом, а затем взмахнул им, приказывая всем остальным замолчать.
  — Я — эпикефарис Мейерис Дарракарион из тагмы "Палачи", — начал он свою речь, — Я говорю как от имени своего отряда, так и от имени "Распинателей". Большинство из нас, в том числе и наши командиры, отвергли саму мысль о том, что можно покинуть Дарракарию, не захотев даже присутствовать при этом. И вот ответ, который нас попросили передать.
  Он поднял оружие над головой.
  — Все они готовы сражаться и умереть за наш Народ. Но, — продолжил он, — Вот ответ тех тридцати пяти драконидов, которые явились сюда, а так же тех нескольких, кто, придерживаясь такой же позиции, не смог или не захотел прийти.
  Уважительно опустив оружие на землю, эпикефарис поднялся.
  — Мы устали. Мы прикладывали все силы, чтобы защитить Дарракарию, и вот результат.
  Мейерис развел руками.
  — Не обвиняя в том, что случилось никого, кроме врага, мы все равно не видим причины, которая бы заставила нас продолжать сражаться. Наша Родина разрушена, наши родные и близкие мертвы. Ради чего тогда нам рисковать своими жизнями теперь? Ради мести?
  Эпикефарис покачал головой.
  — Месть — это не то, ради чего нужно терять жизни драконидов. И если у нас есть возможность не делать этого, то, почему не воспользоваться ей? Что решат здесь несколько сотен бойцов? Мы сделали, все, что могли.
  Он осмотрел собравшихся.
  — Это все, что я могу сказать от имени нас всех. Теперь, мы будем только слушать.
  Поклонившись распорядителю, он молча направился к своим товарищам. Оружие так и осталось лежать на каменных плитах, покрывающих арену.
  — Кто следующий? — снова взмахнул жезлом Зимерис.
  После небольшой заминки вперед вышел анаплир Ларит.
  — Я буду говорить!
  Матариса ожидал, что, возможно, от лица его "противников" будет говорить именно он. Ларита возвысил и доверил командование одной из омад сам анастратиг Вейерон. Архонт был высокого мнения о нем, ожидая, что молодой драконид сможет достигнуть очень многого. Он даже сравнивал его со стратигом Вермитором, отцом Матариса, так как Ларит напоминал Вейерону брата своей осторожностью и склонностью все продумывать заранее. Было очевидно, что у такого драконида многие недавние события и реакция вышестоящих на них может вызвать недовольство.
  — Я — анаплир Ларит из Дома Дарракарион, и я, как и многие другие, еще не решил, стоит ли нам покидать Дарракарию или нет. Но что мы решили точно, так это то, что мы не хотим полагаться в этом на нашего нынешнего командующего!
  Анаплир обвел собравшихся руками.
  — После Катастрофы в Светлом Доле нас осталось так мало, и что сделал анастратиг Вейерон? Начал отправлять выживших в атаку за атакой, бесцельно растрачивая бесценные драконидские жизни. И ради чего он это делает? Чего он хочет этим добиться?
  Он махнул рукой.
  — Это не важно. В любом случае, цена слишком высока. Так почему мы должны считать себя чем-то обязанными этому дракониду? И почему мы обязаны решать свою судьбу с оглядкой на его решения? Кто ответит мне? — обратился анаплир ко всем присутствующие.
  — Я готов ответить! — раздался возглас из рядов сторонников Матриса.
  У ипостратига сразу возникло очень плохое предчувствие.
  — Я — эпидиокитис Антикис, лорд Карион. Ты спрашиваешь, почему мы должны прислушиваться к мнению анастратига Вейерона? Так вот, ответь мне, можешь ли ты сказать, что он относился к своим подчиненным расточительно все это время?
  — Нет, я не могу. Ранее лорд Вейерон заботился о своих воинах так, как никто другой. Мы все это знаем и будем вспоминать то, как им он был до Катастрофы, — ответил Ларит, — И, предвидя возможный вопрос, нет, я не могу сказать, что его решения подвергли чрезмерной опасности мою жизнь. Но имеют ли прошлые заслуги значение, если его нынешние решения противоречат всему, за что он ранее так радел? Имеет ли значение то, что мне повезло оказаться здесь, с вами, если он повел на верную гибель моих товарищей?
  — А ты уверен, — попытался парировать Антикис, — Что он ведет их на верную смерть? Знаешь ли ты, какие планы он пытается реализовать?
  — Я уверен, что анастратиг не сделал ничего, чтобы предотвратить лишние смерти своих подчиненных, — ответил Ларит, — А касательно того, знаю ли я его планы... А ты сам в них посвящен? Или защищаешь архонта только потому, что он был твоим воспитателем?
  Этого Матарис и боялся.
  — ДА Я ТЕБЯ!.. — тут же взревел Антикис, тяжелым шагом устремившись к Лариту и на ходу вынимая парные фамильные клинки из ножен.
  Но, лорд Карион тут же остановился, едва не получив в лицо жезлом распорядителя.
  — Молчать до конца собрания, — холодно сказал Зимерис, — А еще одно лишнее движение — и я тебя отсюда выставлю.
  Это охладило пыл Антикиса. Молча развернувшись, он направился в ряды сторонников Матариса, бросив через плече злобный взгляд на Ларита. Но, Матарис мог не опасаться за судьбу анаплира. Антикис был гневным и не всегда мог держать себя в руках, особенно сейчас, но, до того, чтобы мстить младшим по иерархии он никогда не опускался. А выяснение отношений в поединках были строго настрого запрещены еще с самого начала войны. И Матарис не горел желанием снимать этот запрет даже после ее завершения.
  — А я то думал, что Карионы должны быть очень рассудительными, — попытался пошутить Ларит, но, жезл распорядителя тут же указал и на него.
  — Последнее предупреждение, — Зимери был все так же холоден.
  Ларит какое-то мгновение удивленно смотрел на него, а затем, коротко кивнул и, дождавшись того, чтобы распорядитель опустил жезл и тем самым снова позволил ему говорить, продолжил.
  — Я не хотел обидить эпикефариса Антикиса, и, мне жаль, что так получилось. Но, мы не можем руководствоваться в при принятии решений только былыми заслугами или личным отношением. Ипостратиг Матарис, — сказал он, указывая на своего командира, — Пускай и стал ипостратигом только потому, что дагранцам обязательно нужно вести дела с кем-то из ближайших родственников архонта, еще не будучи никаким наследником и просто команду "Клыками" доказал, что является достойным лидером, и я готов следовать за ним. Но, анастратиг Вейерон — это уже не тот драконид, который может вести нас. Или, кто-то может опровергнуть мои слова?
  В ответ, тут же раздалсявозглас:
  — Я могу!
  От группы неофитов отделился возглавляющий ее иерарх.
  — Я — анаплир Эйетис Нимерион, — немедленно представился он как только получил разрешение говорить, опустив, правда, свой титул, — И я готов доказать всем собравшимся, что ты ошибаешься считая, что для анастратига Вейерона жизни драконидов перестали иметь всякое значение.
  — Буду рад, если ты сможешь это сделать, — Ларит улыбнулся, — Но, что ты можешь противопоставит высказанным мною вещам?
  Два молодых драконида прекрасно ладили, как минимум с тех времен, как оба начали служить при лорде Вейероне перед самой Катастрофой. Их даже можно было назвать друзьями.
  — Я могу противопоставить им тот факт, что мы находимся здесь. В безопасности, вдали от войны. Но чей приказ направил нас сюда?
  — А наши товарищи — нет! — ответил Ларит, — Тем более, что мы направлялись для наведения порядка в Дарракарии, и тому факту, что мы до сих пор не вернулись в распоряжение лорда Вейерона, мы обязаны только прибытию сюда Нистарионов. Не будь их, мы бы уже вернулись под Райкенштайн, и кто знает, чем бы для нас это закончилось.
  Эйетис вопрошающе посмотрел на Матариса.
  Молодой иерарх был одним из тех, кто почти сразу догадался в чем заключается задумка архонта. Но, по просьбе Матриса, все это время он держал свои догадки при себе. Но мог ли сейчас ипостратиг дать добро на раскрытие тайны?
  — Мне есть, что добавить к словам анаплира Эйетиса, — послышался голос из-за спины Ларита.
  Из рядов противников Матариса вышел драконид, на ходу снимающий с глаз повязку. Только одному дракониду не повезло настолько сильно пострадать от, как ее назвали, снежной слепоты.
  — Я — кефарис Эйеризель Дарракарион, — получив разрешение говорить представился он, — И хочу спросить у анаплира Ларита: может ли он объяснить, почему всем нам, даже многим эфебам, еще ни разу не бывшим в битве, выдали тяжелые доспехи и лошадей, созданных больше для прорыва вражеского строя, чем патрулирования?
  — Потому что после боя у нас остались лишние доспехи, только и всего, — ответил удивленный Ларит, который не ожидал, что против него выступит, как казалось, его сторонник, — А перевооружать тех, кто привык полагаться на внезапный натиск и отход, было бы равноценно тому, чтобы на год забыть о том, чтобы использовать их в бою.
  — Верно, но, не разумней бы было в любом случае выдать нам снаряжение, более подходящее для нашего задания? Ведь, после боя, оно так же оставалось.
  — Большая часть иерархов в нашем отряде служила до этого в ударной кавалерии, — парировал анаплир, — Для них было бы мало толку. К тому же, для того, чтобы быстрее справиться с задачей, с нами отправили всех неофитов, от которых нет проку в бою, но которые вполне могут справиться с поиском выживших. Да и то снаряжение, о котором ты говорил, как раз было отдано им, видимо, чтобы они успели с ним хоть немного освоиться перед отправкой в бой.
  Ларт доказал, что архонт не зря считал его одним из тех драконидов, кому можно было доверить восстановление Дарракарии. Пускай Матарис и знал, что его выводы не верны, он не мог не восхититься тем, как тот смог построить непротиворечивую картину событий из неполной информации, доступной ему.
  — Тогда, какую важную задачу мы были призваны тут решать? Мы встретили так много выживших? Или убийство разбойников, с которым и так справлялись люди Дарракарии, это был повод отправлять нас сюда? — спросил Эйеризель.
  — Нет, не встретили, и нет, мы не встретили противника, который бы испугал даже неофитов, не принятых в отряд. Но мог ли знать об этом лорд Вейерон? — в ответ спросил Ларит.
  Спустя мгновение, Ларит побледнел так, что это стало заметно даже в свете освещающих арену жаровен.
  — А если ты хочешь сказать, что архонт отправил нас сюда просто для того, чтобы мы, молодые и неопытные в большинстве своем, просто переждали войну в безопасности, то это все равно не снимает с него ответственности за то, что он отправил на верную смерть всех иных, — Ларит махнул рукой, — Тем более, что это — только твоя, ничем не подтвержденная, догадка.
  — Да, — согласился с ним Эйеризель, — Не подтвержденная.
  Он перевел взгляд на Матариса.
  — Но кое-кто может пролить нам свет на мотивы анастратига. Тем более, что, как я заметил, анаплир Эйетис уже обращался за предоставлением доказательств.
  Несколько мгновений Матарис смотрел в глаза Эйеризелю. Неестественно расширенные зрачки придавали им вид ничего не выражающих темных колодцев.
  Что ж, делать было нечего.
  — Анаплир Эйетис и кефарис Эйеризель правы, — вставая сказал Матарис, — Архонт действительно отправил нас всех сюда для того, чтобы мы не рисковали собой на поле боя.
  Он посмотрел на "Палачей" и "Распинателей", сидящих как раз напротив него.
  — По тем же причинам, он не запросил подкрепления из Анкариса, когда мог это сделать.
  Все взгляды направились на Эйенарию. Ей не оставалось ничего иного, чем кивнуть, подтверждая все сказанное Матарисом.
  Над ареной воцарилось молчание. Дракониды переглядывались друг с другом, думая, как жить с только что услышанным и ожидая, что же им откроется дальше. Даже архифрорис Зимерис выглядел не столь невозмутимым.
  — Значит, — прервал его несколько мгновений спустя Ларит, — Наши жизни он решил оплатить теми, кого анастратиг решил вести в бой до самого конца, да? И не надо мне говорить, что мы чем-то ценнее, чем они, так в любом случае нельзя было поступать!
  — Архонт не жертвовал никем, Ларит, — ответил ему Матарис, — Он просто решил идти до конца с теми, кто хочет и готов умереть за Дарракарию.
  — Мы тоже были готовы! — почти сорвался на крик Ларит, — Все, как один, если бы он приказал — мы бы там и погибли по первому же его слову! Так как он мог решить, кому жить, а кому — нет?
  Боль Ларита было легко понять. Большинство старших иерархов и воинов могли понять необходимость такого размена. Понял бы его и Ларит, будь у него немного времени для того, чтобы подумать о альтернативах ему. Но, от того он не становился менее горьким.
  — Мы были готовы пожертвовать собой, — сказал Лариту Эйеризель, — А вот они хотели умереть. В этом вся разница, Ларит.
  Он обратился ко всем присутствующим.
  — Многих из нас называли трусами потому, что на вопрос "хотите ли вы жить" мы отвечали "да". Хотя никто из нас не решил покинуть армию, когда анотерис Вейерон предложил нам это в первый раз. Анотерис Кейер предлагал таких драконидов отправить вперед основных сил, чтобы они смогли смыть позор кровью. Другой проверкой был вопрос о том, готовы ли мы будем, если от нас этого потребуют, отступить и избежать боя, отринув месть, все мы ответили "да". Мне самому было поручено проводить опрос среди моих подчиненных. Те из них, кто остались с архотном, отвечали по-разному. Кто-то был готов проигнорировать приказ, кто-то в таком случае просто бросил бы армию и уехал мстить в одиночку. Кто-то даже готов был бы убить командира-предателя, осмелившегося потребовать такое. Именно поэтому нам был отдан приказ отступить, а им — нет.
  Эйеризель перевел дух.
  — Архонт не отправил их на смерть, Ларит. Он собрал тех, кто эту смерть ищет, и сам решил идти с ними до конца. А нам он завещал самим решать, что мы будем со своей жизнью делать.
  Со всех сторон раздались голоса драконидов. Вскоре, на арене уже невозможно было ничего расслышать из-за поднявшегося шума.
  Но, только архифрорис Зимерис несколько раз стукнул жезлом о каменные плиты, призывая всех соблюдать тишину, гул тут же смолк.
  — Но правильно ли я понимаю, — немного успокоившись, спросил у Эйеризеля Ларит, — Что, несмотря на то, что ты только что сказал об архонте, ты все равно хочешь покинуть Дарракарию?
  Кефарис задумался.
  — Да, хочу, и хочу, чтобы все мы оставили эту проклятую теперь землю вместе. Потому что нам не за что тут более умирать. Хотя, — добавил он, — Я не хотел бы бросать здесь боевых товарищей. Точно так же, как и не хочу, чтобы последним, что я увижу перед тем, как окончательно ослепну, были эти проклятые руины.
  Он махнул рукой.
  — Хотя, какая разница, что я хочу. Особого выбора у нас сейчас нет. Да и, к тому же, мы должны выслушать решение нашего командира.
  Пришел черед Матариса говорить.
  — Тут ты прав, Эйеризель, выбора у нас нет, — сказал он, спускаясь на арену.
  — Все вы, знаете, какое решение я принял для себя, — обратился он к драконидам вокруг него, — Я не покину Дарракарию, и причина этому — не только желание вновь увидеть, как наш Народ процветает здесь. В первую очередь, меня заботит безопасность тех, кого я поклялся защищать, и, не смотря ни на что, я не верю, что на Эризигенсе мы будем недосягаемы для врага. Но, при этом, там у нас не будет никаких союзников.
  — И хотя я и буду безмерно благодарен каждому, кто решит остаться рядом со мной, — сказал он после небольшой паузы, — Я не буду препятствовать никому из тех, кто захочет последовать за Нистарионами. Архонт приказал мне, чтобы я сохранил как можно больше жизней тех, кто хочет увидеть завтрашний день, и я не собираюсь его нарушать. А уж если вам, опытным воинам и иерархам, удастся научить Нистарионов сражаться как следует, то, вы даже вдалеке от Родины сделаете больше, чем можно было бы требовать от одного драконида.
  Шутка была глупой, но, смех, раздавшийся в ответ, был вполне искренним. И свидетельствовал о том, что не все было еще потеряно.
  — Но, — продолжил он, — У нас действительно не осталось выбора. Сами Нистарионы оказались заперты здесь, и, пока они не дождутся подкреплений, никто не сможет покинуть Дагран. И, что хуже того, противник снова сунулся сюда и уже марширует по пути к Анкарису. А вы сами понимаете, что лежит за ним. И если враг доберется до Карэндэля...
  — Согласны ли Нистарионы нас поддержать? — послышался вопрос откуда-то сбоку.
  — Я уже предложил им дождаться флота в Блюстенбери, и, попросил их помощи в том, чтобы разбить врага, но, пока что ответа от них не последовало.
  — Тогда каковы твои приказы, командир? Идем в бой в любом случае? — спросил его Ларит.
  Матарис перевел дух.
  — Диокитис Рейес! — обратился он к бывшему наместнику.
  Тот встал и, не проявив никаких эмоций, ожидал распоряжений.
  — Поручаю Вам заняться снабжением наших войск из Светлого Дола. Передаю в Ваше распоряжение анаплира Эйетиса и весь его учебный тиасис, — он кивнул в сторону юного иерарха, окруженного лишь немного более младшими подчиненными, — Но, в случае любой опасности, приказываю немедленно отходить. Не забывайте, что, на Вас лежит ответственность за безопасность Эйерилин и Эйелеоноры, и мы не можем просто так их потерять. Тем более, что нам уже известны более-менее безопасные места в горах.
  — Будет исполненно, Кире — четко и ясно ответил Рейес и опустился на место.
  — Ну что, командир, а нас поведешь в атаку? — спросил у Матариса Эйеризель.
  — Нет.
  Все удивленно уставились на него.
  — Что?..
  — Я не поведу вас в бой, — ответил Матарис, — Архонт повелел мне сохранить ваши жизни, но, увидев врага, я могу не выдержать и сорваться. И тогда, я могу утянуть вас с собой на смерть. К тому же, я не хочу отправлять в бой тех, кто еще даже со своим снаряжением не до конца освоился. Потому...
  Он обратился к "Владыкам":
  — Выберите себе сами достойного командира из числа иерархов, и пускай он возглавит вас. Пускай это будет тот драконид, который сможет удержать вас от бессмысленных жертв.
  — Тогда, ты возглавишь "Палачей"? — первый раз за день задала вопрос Эйенария.
  Матарис отрицательно покачал головой.
  — Я — командир кавалерии, а не пехоты. Я не буду влезать туда, где диокитис Зоргирис справится лучше меня.
  — Тогда, что же ты собираешься делать? — уточнила она.
  Матарис улыбнулся.
  После этого, он снял с себя диадему младшего лорда, и, подойдя к группе своих сторонников, протянул ее одному из них.
  — Что ты?.. — начал было эпианеретис Ортирис Дарракарион, но, Матарис перебил его.
  — Матарис Дарракарион получил свое звание только потому, что оказался наследником лорда. И, пускай не в нашей власти назначить лорду запасного наследника, которого примут дагранцы, мы всегда можем назначить достойного драконида запасным Матарисом Дарракарионом, — все так же улыбаясь сказал он, — Я не знаю, что может случиться. Но, в случае моей смерти, я хочу, чтобы ты, Ортирис, притворился мной. Дарракарии в любом случае нужен наследник, а эту роль я могу доверить только тебе. Письмо лорду Вейерону, удостоверяющее этот план, я напишу, передашь ему, если что, при встрече.
  — Твой план безумен. А если меня раскроют?
  — О, нет, Оритирис, мы ведь для них, как близнецы, — Матарис рассмеялся, — Разве что, они решат, что я лучше стал обращаться с мечом.
  — Да и, — добавил он, — Если тебя раскроют, сможешь сказать, что ты женился на Эйелеоноре. В любом случае, ты будешь легитимным наследником.
  — Это приказ? — спросил Ортирис, глядя на диадему.
  — Просьба.
  Мгновение поколебавшись, эпианеретис взял в руки венец.
  — Надеюсь, я верну его тебе при встрече.
  — Я тоже, — сказал Матарис и зашагал к центру арены.
  — Кире! Но Вы так и не сказали, что планируете делать! — крикнул ему вслед Ларит.
  — Я намереваюсь, как и архонт, последовать за теми, кто пойдет в бой, — сказал Матарис, поднимая ранее оставленные на плитах меч и стрелу, — Вот только я не знаю еще, что у меня получится лучше: рубить или стрелять?

---

Казармы Стражи Республики, Трамис

  — Короче, сейчас состоится шутка юмора. Когда махну рукой — всем смеяться!
  Вечер на первом этаже казармы, превращенном, посути, в подобие таверны, проходил как обычно. Выпивка пилась, шутки шутились, лица бились.
  Блейд улыбнулся и в очередной раз открыл и закрыл свой складной нож.
  Именно благодаря нему он когда-то давно и получил свою кличку, ставшую теперь фамилией.
  Когда он, будучи совсем ребенком, только нашел его, обшаривая труп очередного бедолаги, встретившего свой конец в трущобах, первой его мыслью стало продать или обменять его на что-то. Но после того, как этот нож впервые спас ему жизнь, Блейд понял, что расставаться с ним нельзя.
  С тех пор прошло много лет. Из уличного поберушки Блейд стал сначала уличным же бойцом, а потом... Он никогда не думал, что окажется не то, что офицером, но даже солдатом Республики. Но когда Дарак пришел к нему с товарищами со своим безумным предложением, Блейд почему-то не смог отказаться. И вот он, Первый Капитан Стражи Республики, сидит в казарме в окружении товарищей, старых и новых. А ведь не пырни он того громилу, все могло бы сложиться по-другому. Помог, все таки, нож.
  — ... А он ему и отвечает: "господин полковник, так я из другого полка!"
  — Ахахаха, ну ты дал! Ааа, ну ты ващеее! — отреагировал на только что рассказанную шутку Сиф, в очередной раз затянувшись дурманом, который он умел достать даже в условиях полной блокады.
  — А-ха-ха, — спародировал его Бач, — Ну ты плесень, ты бы еще про Смиттсона рассказал!
  Шарки, и выдавший вызвавшую такую реакцию шутку, уже готовился дать гневную отповедь, но, дверь в казарму внезапно отворилась.
  Внутрь зашел мальчик лет семи-восьми, сжимающий в руках объемный сверток, видимо, с его пожитками. Судя по явно дорогой, но видавшей всякое одежде, его семья знавала и лучшие времена. А то, как он волком смотрел на всех собравшихся говорило о том, что он сам упорно не хотел это признавать.
  — Э, кекс! — поприветствовал его Сиф, — А ты кто ваще будешь?
  — Я Смиттсон! — с гордостью ответил ребенок, приняв горделивую, насколько это было возможно со свертком в руках, позу.
  — Не, ну ты гляди! — удивился Сиф, — А мы тя тут только вспоминали!
  В ответ, мальчик сморщил нос.
  — А если серьезно, малой, ты кто? — спросил его Бач.
  — Я — Герни Эрвин Смиттсон, сын полковника Адама Джона Смиттсона и законный наследник Дома Зеркал! — выпалил тот, с вызовом осмотрев зал.
  — Ну это, я, короче, Шарки. Про отца и наследство я не шарю, но, как подрастёшь малех, могу рассказать, кем была моя мамаша, — в ответ сказал его гвардеец.
  — Не, ну ты б его с кем помоложе лучше свел, — раздался голос откуда-то из дальнего угла.
  — И то верно! — расхохотался Шарки.
  — Ааа, ну ты выдал! — последовал его примеру Сиф, своим туповатым смехом заражая и остальных
  Герни же, видя, что, вместо уважения, его слова вызвали только смех, аж покраснел от негодования.
  — А что ты тут забыл, малой? — успокоившись наконец спросил Шарки.
  — Госпожа Лоу сказала, — начал Герни, помедлив преде этим несколько мгновений, — Что мне, якобы, есть у вас чему поучиться и что меня уже определили в вашу роту.
  Мальчик еще выше задрал нос.
  И тут до Блейда дошло. Так вот что имел ввиду Дарак. "Последить за ребенком". Да твою налево, только этого не хватало...
  — Госпожа Лоу... — задумался вслух Шарки, проигнорировав вторую часть предложения.
  — Это ж та Альта, такая шикарная брюнетка из благородных, да? — внезапно осенило его и он начал водить в воздухе руками, пытаясь обрисовать ее фигуру, явно гипертрофируя некоторые ее части, — Ну так, которую Дарак проведывает иногда, а она такая вокруг него вьется и "Ой, господин Дарак, Вы то! Ой, господин Дарак, Вы сё! Ой, Вы тааакой!", а он типа ни в какую. А как я с ней заговорить попытался, так сразу "Не подходите ко мне, нахал!"
  Гвардеец сделал вид, будто неумело тычет в кого-то ножом, пародируя реакцию на свою персону.
  — И я ее прекрасно понимаю, — сказал сидевший рядом с ним Брюс, потягивая пиво.
  — Не сметь так говорить о даме! — тут же крикнул Герни.
  — Эээ, кекс, не кипятись, я ж со всем уважением, — почему-то начал оправдываться Шарки, — Просто, ты ж пойми, вот на нашего Дарака такая шикарная женщина сама уже буквально в постель тащит, а он...
  Блейд хотел прервать его, но, Шарки уже сам понял, что зашел куда-то не туда.
  — Ну, эээ, — замялся он, видя осуждающие взгляды товарищей, — Надо тему сменить!
  И он тут же заехал не ожидавшему такого развития событий Брюсу.
  — Пошла потеха! — потирая руки отреагировал на начавшуюся потасовку Бач.
  — Одна драка за раз, — тихо скомандовал Блейд, — Жди своей очереди.
  Бач сначала поник, но уже мгновение спустя активно болел за Брюса. Другие свидетели начинали делать ставки на победителя. Но, не всем потасовка была по нраву.
  — Да когда это закончится? — помотав головой сказал Ульрих, первый лейтенант роты, в очередной раз глядя на подобное безобразие со стороны.
  О! Как раз он и был тем, кто мог спасти ситуацию. Тем более, что ему, бывшему учителю фехтования, это будет даже не впервой.
  — Ульрих! На два слова, — позвал его Блейд, и тут же обратился к ничего не понимающему Герни, который вытаращив глаза пялился на дерущихся, — Паренек, подойди-ка.
  Неохотно, но, и не видя другого выбора, тот поплелся к Блейду.
  — Что стряслось? — спросил Ульрих.
  — Сейчас скажу, — ответил Блейд, указав взглядом на только подошедшего Смиттсона, — Ну что, малой, я так понимаю, тебе тут не очень нравится.
  — Нет, — процедил тот, и добавил, — Вы и у меня все отняли!
  Ага, настолько все, что последние годы парень за счет самого Дарака жил под присмотром Альты Лоу, опеку над которой так же взял на себя капитан-генерал. Не смотря на то, что с патрициями он расправился крайне жестоко (свидетелем этого был сам Блейд), Дарак, видимо, ощущал некую ответственность за тех невиновных, кого эта расправа так же задела.
  — Могу о твоих родичах сказать то же самое, — ответил Блейд, — И не я один. Так что, будешь нам мстить?
  — Да! Нет, — растерялся мальчишка, — Не знаю. Они делали плохие вещи, но вас я все равно ненавижу.
  — Как-то переживем, — ответил Блейд, а затем спросил, — Знаешь Ульриха Трижды Пронзенного?
  Ребенок закивал.
  — Так вот, тот Ульрих, который лисмерский, был Трижды Пронзенный. А наш Ульрих — Трижды Прокинутый, — пояснил ребенку, — пояснил он Герни, — С деньгами обращаться не умеет вообще, три раза в такие долги влезал, что по всему Даграну прятаться пришлось.
  — Ой, да не начинай! — возмутился лейтенант.
  — Такое впечатление, что если я это не скажу, ты деньги начнешь копить, — пожал плечами Блейд, — Так вот, лейтенант Ульрих у нас оказался уже после разборок с твоими патрициями. К нему у тебя как, претензий нет?
  — Нет, — все еще ничего не понимая ответил маленький Смиттсон.
  — Вот и отлично. Ну что, лейтенант, потянешь еще пацана? — спросил Блейд у Ульриха.
  — Ну, с этими скотами же как-то справляюсь, — тот указал рукой противоположный конец зала, где Шарки и Брюс уже сидели в обнимку и, пошатываясь, вместе с остальными не в лад распевали какую-то песню.
  — Знал, что на тебя можно положиться, — с радостью в голосе сказал Блейд.
  Он перевел взгляд на Герни.
  — Будешь при лейтенанте, делай все, что он тебе скажет, и станешь человеком, усек?
  — Усек.
  — Молоток, — сказал капитан, — А будешь делать глупости — я тебе таких лещей отвешу, что закачаешься. Лады?
  Сердито на него глядя, ребенок кивнул.
  — Рад, что мы друг друга поняли. Тогда, — он хлопнул мальчишку по плечу, — Добро пожаловать в нашу роту!

Южный берег реки Окс, окрестности Секстум Астенис

  Сделав еще несколько шагов сквозь плотный, как будто осязаемый туман, Вейерон осмотрелся. Ничего.
  Он не знал, как здесь оказался. Последнее, что ему удалось вспомнить, так это то, как его кавалерия была вынуждена отразить вражескую контратаку. Не смотря на то, что дела были плохи, им все таки удалось собраться и встретить противника ответным ударом. Вейерон мог воистину гордиться тем маневром.
  Им уже почти удалось снова перейти в наступление, и в этот момент Вейерон заметил, что один из вражеских всадников, воспользовавшись неразберихой, миновал его воинов и мчится на него с копьем наперевес. Дракониду почти удалось развернуть своего коня навстречу, но...
  Что было дальше, он мог только гадать.
  — Вейерон... — послышался за спиной голос, который он больше всего в жизни хотел еще раз услышать.
  Он развернулся, но, вместо жены перед его глазами предстали только клубы серого дыма.
  — Отец...
  Снова ничего.
  — Дядя Вейерон!..
  — Командир, Ваши приказы?..
  — Я ждал тебя. Мы оба ждали...
  — Папа, ты здесь?..
  — Ловко я их прикончил тех троих, да, Вейерон?..
  Голоса погибших звучали отовсюду. Но сколько Вейерон не пытался дотянуться до их источников, везде его встречал только серый туман.
  Внезапно, правая половина тела заболела с новой силой. Видимо, тот всадник все таки достал его.
  Не в силах стоять на ногах, Вейерон рухнул на одно колено, уперевшись руками в землю. Или то, что ее здесь заменяло. Не важно, он не позволит себе окончательно свалиться замертво в этом тумане.
  — Совсем ты расклеился, друг, — услышал он еще один знакомый голос, — Держись!
  Вейерон, не ожидая ничего, поднял глаза и увидел протянутую ему руку.
  Ничего не понимая, он схватился за нее и поднялся на ноги.
  — Что происходит? Кейер, это...
  — Да, это я, — ответил ему друг, — Что с тобой? Не похоже, чтобы в этот раз ты прикидывался, чтобы тебя Заризания лишний раз пожалела.
  Кейер выглядел почти таким, каким Вейерон успел его запомнить. Лишь только искры безумия пропали из его взгляда.
  — Где мы? — спросил Вейерон оглядываясь, — Это место...
  — Не шибко-то похоже на обещанное посмертье, да? Я тоже так думаю, — ответил Кейер, — Хотя, я тут тоже недолго. Только умер, как оказался здесь, и сразу же заметил тебя. Странно, да?
  Вейерон попытался что-то ответить, но, очередной приступ боли не позволил ему это сделать.
  — Да, видимо, тот тяньвэец хорошо так тебя задел.
  — Откуда ты знаешь? — спросил Вейерон, когда возможность дышать вернулась к нему.
  Кейер пожал плечами.
  — Понятия не имею. Но помню, чтобы следил за тобой из этого мира, тем более, что времени у меня было не особо много, — он махнул рукой, — И это уже не говоря о том, возможно ли это вообще. Но, меня подобные вопросы мало волновали при жизни, потому, пускай тебе на них ответит кто-то другой.
  — О ком ты?
  — Обо мне, например.
  Вейерон развернулся, услышав знакомый голос позади себя.
  — Приветствую. А чему ты так удивился, брат? — спросил у него Вермитор, — Или, это ты замер от негодования, видя, что драконид, способный только к обороне, перегнал тебя в иерархии, пускай и посмертно?
  Он указал на инсигнии полного стратига на своих плечах.
  — Брат, как ты?.. — попытался сказать хоть что-то Вейерон.
  Ошарашенный, он снова развернулся к Кейеру, но, его уже не было здесь.
  — Это место... Странное, — сказал Вермитор, подойдя поближе, — И живет оно по очень странным законам, как успел заметить Кейер.
  — Ты слышал наш разговор? — спросил Вейерон.
  Его брат покачал головой.
  — Нет. Но, почему-то я знаю, о чем вы с ним говорили, хотя ваша беседа и не продлилась долго.
  — Значит, ты тоже появился тут только сейчас?
  — Именно так, — кивнул Вермитор, — Хотя, как и Кейер, я осведомлен о том, что произошло в мире после моей смерти.
  Он снова показал на украшающие его плечи узор.
  — Вот только я даже не знаю, насколько давно я умер.
  — Я тоже, на самом деле. Помню только удар, но то, что было после сокрыто от меня. Хотя, я, вроде бы, не погиб на поле боя.
  — Нет, ты не понял. Я помню то, как умер. Вернее, как умирал. При обороне Клык-Крепости. И под пытками у тяньэйцев. Правда, вторую помню хуже, как будто бы только сам факт того, что погиб и не более того. Даже боли нет.
  Вейерон застыл.
  — Ты помнишь о себе только то, что знаю о тебе я, — сказал он после весьма длительного молчания.
  — Знаешь, а ведь действительно... — задумался Вермитор, — Как будто бы ты создал мой образ у себя в голове. Не представляю только почему.
  — Наверно, мне "явились" только образы тех драконидов, что были мне наиболее дороги.
  — А мы с Кейером были первыми, кто приняли более-менее осязаемую форму потому, что тебе было важно еще раз увидеть друга и убедиться, что он не канул в небытие из-за своего безумия, ну и, посоветоваться с вице-маршалом Дарракарии, — завершил мысль Вермитор.
  — Твои любимые дагранские термины, — усмехнулся Вейерон.
  — В Дагране, все таки, живем, — рассмеялся в ответ Вермитор, а затем, добавил, — Вернее, жили.
  — Вернее, жил, — грустно добавил Вейерон, — Ведь, если все это происходит внутри моего разума, то, я точно еще жив. А значит...
  Из его груди вырвался тяжелый вздох, болью отозвавшийся в правой половине груди.
  — Значит, никакой связи между мной и духом Вермитора Дарракариона нет, — так же невесело сказал "Вермитор", — Точно так же, как не было ее у того Кейера, что помог тебе встать на ноги.
  — Невозможно преодолеть грань между мирами, — подтвердил Вейерон, — Знаешь, а ведь жаль. Я бы хотел с тобой еще раз поговорить.
  — Можно сказать, что мы говорим сейчас — парировал "Вермитор", — Просто мои ответы зависят больше от того, каким ты меня запомнил.
  — Это верно...
  — Странно только, что ты не создал образ отца, — заметил "призрак".
  — Потому что я не нуждаюсь в его обществе. Меньше я бы хотел встретиться только с Рагнарисом, — ответил Вейерон.
  — Зря ты так с ним, — сказал "Вермитор".
  Вейерон сразу понял, о ком из двоих речь.
  — Этот выродок...
  — Опять сделал глупость, и, как и полагается полному кретину, которым Рагнарис, безусловно, является, еще и усугубил свое положение.
  — Ты действительно считаешь... — попытался спросить Вейерон, но осекся, — Не ты. Я.
  — Именно. Все таки, я — только порождение твоего воображения, — кивнул "Вермитор", — А разницу в том, что он написал и то, какие действия предпринял после, ты, разумеется, понял и сам. Просто не хотел этого признавать.
  — Только ты не думай, что я ему хоть что-то из его пригрешений простил, — ответил Вейерон.
  — О, я этого и не требую от тебя, — засмеялся "призрак", — Только вот ставить его ниже нашего отца — это был перебор.
  — И то верно.
  Какое-то мгновение, они молчали.
  Прервал его Вейерон.
  — Странно, что именно ты к нему всегда неплохо относился.
  "Вермитор" покачал головой.
  — Отнюдь нет. Странно, что так к нему относился я один.
  — Может быть, ты прав, — Вейерон пожал плечами, — Все таки жаль, что ты не настоящий.
  — Знаешь... — было видно, что "призрак" пытался подобрать слова, — Возможно, это и хорошо.
  — Что ты имеешь ввиду? — не понял его драконид.
  — Я не могу вспомнить точно, как я умер, — сказал "Вермитор", принявшись расхаживать туда-сюда, при этом, понемногу отдаляясь от Вейерона, — И, если я погиб в Клык-Крепости, то, моя посмертная судьба, наверно, не такая уж и плохая.
  Он остановился почти в десяти шагах от Вейерона.
  — Но, если я погиб по-другому... Ты знаешь, чем я мог стать.
  Он пристально посмотрел на Вейерона, и тот отшатнулся.
  Его брат пропал. Существо же, которое заняло его место, было уже чем-то совершенно иным.
  Возвышаясь на два или три роста драконида, это порождение Бездны будто бы состояло из тьмы, огня и крови. Когтистые лапы заменяли ему руки и ноги, и Вейерону было ясно, что демон сможет перерубить его одним взмахом пальца. На плечах и груди этого воплощения ужаса были видны знаки различия стратига, которые как будто бы вырастали из его плоти, формируя монолитную костяную палстину, увитую пульсирующими венами, а обгоревшие остовы крыльев, виднеющиеся у него за спиной, как будто бы окутывали тени. Но страшнее всего было то, что то ли лицо, то ли морду существа, явно не бывшего более драконидом, на Вейерона с ненавистью смотрели такие знакомые глаза.
  Предводитель демонических армий, тот, кто явится в мир перед самым его концом чтобы разрушить его до основания, лишь на мгновение занял место Вермитора. На Вейерона с сожалением смотрел его младший брат, бывший одним из немногих его друзей. Но, уже ничто не могло заставить пропасть тень крылей из тьмы что падала на него.
  — Мне жаль, что так произошло, — только и смог сказать драконид.
  — Я знаю. И не думаю, что я тебя хоть на мгновение винил, — ответил ему "призрак", — "Если бы только у нас были корабли".
  — Да, — с горечью согласился Вейерон.
  "Вермитор" вздохнул.
  — Думаю, мне пора. Но, не кори себя, Вейерон. Ты сделал все, что мог. Прощай.
  — Подожди! — Вейерон попытался остановить его, но, призрак Вермитора как будто бы растаял в воздухе.
  Драконид замер в своей попытке дотянуться до пропавшего брата.
  — Значит, настала моя очередь.
  Вейерон не мог поверить тому, что услышал.
  — Архифрорис Зимерис? — развернувшись, он поклоном поприветствовал своего бывшего наставника.
  — Он самый, Вейерон.
  На лице первого командира Вейерона проскользнуло что-то похожее на улыбку.
  — Вы тоже погибли?
  Нелепый вопрос, но это было первое, что пришло Вейерону в голову.
  — Вероятно. Вряд ли бы пережил Светлый Дол, для этого мне должно было бы очень повезти. Но, с другой стороны, какая разница, если я даже мертвый еще могу донести до тебя полезную информацию?
  — Что Вы имеете ввиду?
  — А то, что ты, Вейерон, вынужден был возглавлять нашу армию в самый трудный для нас всех час. И тебя беспокоит то, как ты справился.
  Вейерон поник.
  — Я не выполнил возложенную на меня задачу, Наставник. Почти все погибли.
  — Я знаю, — Зимерис кивнул, — Но, это война, а на войне умирают. Просто в каких-то смертях есть смысл, а в каких-то — нет.
  — Вы хотите сказать...
  — Нет, — перебил его архифрорис, — Это должен решить ты сам. И я не тот образ, который лучше всего до несет тебя твое же решение.
  За спиной Вейерона раздались странные звуки.
  — Ты послал их на смерть, Вейерон. Но зачем ты это сделал? Был ли у тебя выбор? Ты сделал это вынуждено, или потакая тому безумию, что овладело тобой?
  Зимерис указал на Вейерона.
  — Подумай, мой ученик. А они тебе помогут.
  С этими словами, архифрорис пропал.
  Несколько мгновений постояв, Вейерон, наконец, решился.
  Развернувшись, он зашагал навстречу своей судьбе.
  Демоны уже поджидали его. Хуже всего в них было не то, что они изменились до неузнаваемости, нет. Самым страшным было то, что Вейерон все еще мог узнать каждого из них.
  Могли ли они причинить ему вред в материальном мире? Нет. Могли ли эти порождения его разума уничтожить саму его душу? Вейерон этого не знал. Как не знал и того, мог ли он как-то предотвратить все это. Что привело стало причиной такого для них исхода, его ошибки или неумолимый рок, изменить который они были не в силах? Мог ли он спасти хоть кого-то из них, не разрушив то немногое, что им удалось сохранить?
  Порждения ада не шевелились, ожидая, когда их бывший командир подойдет поближе. Но, что они сделают далее? Зависело это только от того, какие ответы на поставленные Вейероном перед самим собой вопросы будут правдивыми. Он не мог знать, как бы его действия оценили другие. В его власти было только выяснить, не соврал ли он сам себе, когда принимал решение.
  Не останавливаясь, архонт Дарракарии переступил невидимую черту, и его внутренние демоны, наконец, могли вершить над ним свой суд.

---

  Тот момент, когда он проснулся, Вейерон осознал не очень хорошо. Контраст между явью и наважденьем был разительный, но слишком уж сильные впечатления оставило его пребывание в мире грез.
  — Вейерон, все в порядке? — тут же подошел к нему Спад.
  — А какой твой приговор? — все еще не до конца вернувшись в реальность в ответ спросил Вейерон.
  Спад молча посмотрел на него.
  Он прислуживал Вейерону с самого раннего детства, когда его задачей было смотреть за тем, чтобы юный драконид не убился нечаянно, с чем человеческий мальчишка справился полностью. Когда Вейерон ушел в армию, в помощи Спада уже давно не было нужды, но, они успели достаточно сдружиться для того, чтобы поддерживать связь между собой. А когда дракониду по статусу вновь стали полагаться слуги, Спад сам вызвался сопровождать его во время службы. Сейчас же, когда Вейерон отправил от себя прочь всех драконидских помощников и оруженосцев, стареющий уже человек, по сути, выполнял все их функции. Статус его был теперь совершенно не ясен, но, Вейерон был рад, что старый друг был рядом.
  — Ты как, проснулся вообще? — человек несколько раз щёлкнул пальцами перед лицом Вейерона, — Может, еще обезболивающих?
  Он потянулся к небольшому флакону с одурманивающей настойкой.
  — Не нужно этой дряни, — сказал Вейерон, пытаясь подняться, — Не зря ее драконидам запрещено употреблять без нужды. Сколько времени прошло?
  — Совет уже закончился, если ты об этом. Алларис и Ариакас успели вернутся оттуда. Завтра тебе все расскажут.
  — Пригласи их, — тут же скомандовал Вейерон.
  — Уверен? — недоверчиво спросил Спад, — По-моему, тебе как-то не очень еще.
  — Быстро позови их, а не то... — тут Вейерона снова скрутила боль в боку.
  — Ой, Белесый, сначала на ноги встань, а потом мне угрожай, — пожал плечами Спад, — Так я хотя бы смогу тебя с чистой совестью поколотить за такое. Ладно, иду.
  Пристегнув на пояс меч, Спад тут же покинул комнату на втором этаже таверны, которую Вейерону, как самому высокопоставленному раненому, выделили в безраздельное пользование, и где он, пользуясь случаем, расположил всех своих подчиненных.
  Спустя какое-то время, в коридоре послышались шаги и дверь в комнату тут же отворилась.
  — Разрешите зайти, Кире, — поприветствовал его Алларис.
  — Ух ты, даже не вырубился, — бесцеремонно сказал Спад и, не ожидая приглашения, зашел внутрь, тут же сев за небольшой стол в углу и принявшись работать над пострадавшим снаряжением Вейерона.
  — Заходите, — скомандовал своим подчиненным Вейерон.
  Те последовали приказу.
  — Сколько нас осталось? — первым делом спросил анастратиг.
  — Я собрал всех выживших. Семьдесят три драконида, считая раненных и нас с Вами, — тут же ответил Алларис.
  — И чем же они заняты?
  — Тем, что от них и можно ожидать. Под предводительством эпидиокитиса Шейемонда казнят пленых.
  Вейерон кивнул. Другого он от лорда Тимериена и не ожидал. Хотя, надо было отдать ему должное, его насилие было хотя бы контролируемым и было обосновано вполне понятными целями.
  — Из моего отряда выжили только оруженосцы и слуги, — сказал Ариакас, — Лет через пять, с дополнительным набором, я снова смогу выставить Шершней в бой, но не сейчас.
  — Также, наши слуги, в принципе, уцелели, — добавил Алларион, — Правда, не то, чтобы от них был толк в бою. Что теперь им делать, я не знаю, их где-то на сотню больше, чем нужно.
  — Ну, это радует. Можем их собрать вместе и организовать артель по копке канав, — попытался пошутить Вейерон, — А главным поставим Спада.
  — На ноги себя поставь, а потом уже обо мне говори, — не поворачиваясь ответил ему Спад.
  Проигнорировав его, Вейерон продолжил расспрос.
  — Что было на совете?
  — Как и ожидалось, — начал свой доклад Алларис, — Мнения разделились. Фригий предлагает идти на север, к Апокриусу. Там как раз разгорается восстание против тяньвэйцев. Алазкан Ридденгард предложил прорываться к легату Крассу.
  — Это как он предлагает сделать это, через реку и без флота?
  — Понятия не имею, но, именно это он и сказал, — пожал плечами Алларион, — А лорд Сципий настаивает на возвращении на юг.
  Алларис достал из под плаща церу, на восковых страницах которой были запечатлены три карты, описывающие каждый из планов. Все таки, в пристрастии драконидов к художествам были свои положительные стороны.
  — Я думаю, очевидно, что Вы выберете, но я не мог оставить Вас без альтернативы.
  — Спасибо, — поблагодарил его Вейерон, — Хотя странно, что раненого командира полусотни кавалерии кто-то вообще спрашивает о стратегических решениях.
  — Я думаю, дагранцы соблюдают традицию, спросив мнения даже самых жалких из лордов, — максимально серьезно ответил ему Алларис.
  Послышался сдавленный смех Спада.
  Вейерон какое-то мгновение смотрел на Аллариса, а затем, рассмеялся и сам. Насколько ему позволяло ранение, разумеется.
  — Я так смотрю, ты научился шутить.
  — Рад, что тебе понравилось, — улыбнулся Алларион.
  — Вернемся к делам. Когда ожидается мой ответ?
  — Повторный совет будет завтра. Я правильно понимаю, что Вы голосуете за план Сципия?
  Анастратиг кивнул.
  — Тогда, Спад, притащи сюда пергамент или бумагу, а также перья с чернилами. А Вы, — обратился он к Алларису и Ариакасу, — Изложите ситуацию за рекой поподробней. Кажется, нам нужно еще многое обсудить...

---

Морской Дворец, Трамис

  Только Урракс успел приготовить карты, как раздался тихий стук в дверь.
  — Входите, господин Моролла! — ответил он, занимая место за импровизированным игральным столом, — Рад Вас видеть.
  — И я Вас, господин Урракс, — поздоровался легат зайдя в кабинет, — Но, Вам что, настолько не с кем поиграть в кагерон, что Вы решили позвать меня?
  — Отнюдь, — сказал Урракс, тасуя колоду, — Но, годы, проведенные на Трамисе позволили мне уяснить, что карточная игра — отличный способ занять руки во время важного разговора. Так что, сыграем?
  Какое-то время они молча обменивались картами. Прелестью кагерона было то, что игра при удачном стечении обстоятельств могла затягиваться на очень долгое время. Так случилось и в этот раз.
  — Так что Вы хотели обсудить, Урракс? — прервал молчание легат.
  — Несколько вопросов. В первую очередь, мне бы хотелось, Марий, чтобы между нами не было недопонимания, — ответил Урракс, побив Шутом Золотого Короля, — А, мне кажется, Вы не особо в курсе тех мотивов, которые двигают мной и моим окружением.
  — Правда? Тогда, с радостью Вас выслушаю, — кладя на стол Золотого Рыцаря сказал Моролла, — Хотя, мне казалось, что, мне удалось их разгадать.
  — Не совсем. Например, Вы считали, что главной угрозой для присоединения Трамиса к Даграну Сейенну Бейернериен.
  — Я не шибко хороший знаток женской натуры, Урракс, иначе бы женился на молодой и богатой вдове, а не торчал на этом распроклятом отстрове, — сказал легат, добрав две карты и побив Лилового Короля взятым из общей колоды Зеленым Убийцей, — А еще меньше я понимаю конкретно ее, но, сами посудите, что еще ей нужно для создания своего независимого королевства, кроме взятого на короткий поводок генерала?
  — Тут Вы правы, — ответил Урракс, бросая на стол еще одного Убийцу, на этот раз — Лилового, — Только вот ее семья уже двадцать с чем-то тысяч лет не интересуется властью. По крайней мере, светской.
  — Если честно, никогда не верил в вашу хронологию, — Моролла положил на стол Лилового Рыцаря, — Всегда казалось, что это какой-то обман.
  — По моему мнению, это скорее ошибка, возникшая при переводе дат из одного формата в другой, — добирав карту и тут же ей отбившись сказал Урракс, — А Вы изучали нашу историю?
  — Пришлось, — ответил Марий, пока оба игрока обменивались серией карт, — Дарракария, как-никак, давний партнер Трамиса. А потому, мне нужно было знать о ней все.
  — Глубоко копаете, господин легат. Но, все таки, в мелочи Вы ошиблись.
  — Не ошибся, а предложил совсем уж резервный вариант, только и всего, — Моролла добрал карту, и игра продолжилась, — Тем более, что на счет нашего генерала я, все таки, оказался прав.
  — С одной стороны, она сама могла до недавнего времени не заметить эту возможность повлиять на события на острове. С другой, тут Вы попали в цель, она действительно может на него повлиять.
  — И кто может его в этом обвинить? — легат, отбившись Шутом, заставил Урракса искать в колоде зеленую карту, — У него не было возможности бегать за соседскими девочками и дергать их за косички, не говоря уже о том, чтобы познакомиться с симпатичной дочерью делового партнера семьи. А то, что он компенсирует это все сейчас, пускай и максимально неловким образом... Но, я отвлеклись от темы, просто, тоже переживаю за парня. Как я понимаю, другая часть моего плана Вас тоже не особо устраивает?
  — Почему же? Устраивает, просто, я решил внести в нее некоторые коррективы.
  — Какие же?
  Карты замелькали на столе, и вскоре пришло время перевернуть колоду.
  — Ну, во-первых, Марий, как Вы думаете, чем останется Трамис, реализуй мы Ваш план и убери с него меня?
  — А Вы высоко себя оцениваете, Урракс. Не скажу, что не заслужено, — улыбнулся Моролла, — Но, отвечая на Ваш вопрос, Трамис останется Трамисом.
  — Именно.
  Обмен картами затих.
  — Мне казалось, Вам нравится само устройство острова, — сказал легат, вертя в пальцах Зеленого Рыцаря.
  — Мне нравится сама идея того, что свободные личности могут управлять собой сами, — ответил Урракс, — Вот только реализация ее здесь оставляет желать лучшего. Почти в любом конце Даграна жизнь для простого человека легче, чем на этом острове, что бы там не обещали жадные трамишийские торгаши, впаривая отчаянным беднякам места в трюмах кораблей, идущих на остров.
  — И Вы считаете, что не сумеете это изменить сами? — прямо спросил Моролла.
  — Ну, как Вам сказать, — Урракс пожал плечами, — Вначале мне казалось, что достаточно будет убрать патрициев и найти на их место честных людей. Вот только, как оказалось, найти их очень даже непросто. Особенно здесь.
  — Считаете, что народ не тот? — попытался его поддеть Моролла.
  — Отнюдь. Но, сама жизнь на Трамисе всегда была такой, что не особо поощряла честность. Там, где правят деньги в сочетании с подковерными договоренностями, правила отходят на второй план.
  — Ну, главных любителей договориться под ковром мы уже вычистили с острова.
  — Но, не саму привычку вести дела подобным образом.
  — И Вы считаете, что Империя не способна будет, скажем так, отбить ее у своих подданных?
  — Марий, давайте признаем честно, Империю не сильно волновало, что творилось в землях Дагодратов, Цейсиев или Писков, — родную Дарракарию он, все таки, предпочел не упомянуть, — Вы правда считаете, что, пока Трамис будет платить имперскую десятину, кого-то будет интересовать, чем занимаются местные воротилы?
  — Но, если они не справятся со своими обязанностями по отношению к Империи, то на любого плута найдется управа, — Зеленый Рыцарь Мороллы все таки побил лежащего на столе Шута.
  — Да, — согласился Урракс, побив Рыцаря Золотым Королем, — Вот только, тогда тут не останется даже самой близкой мне идеи.
  — Согласен. Но, что Вы предлагаете взамен?
  — Все очень просто, — обмен картами возобновился, — Мне кажется, я нашел причину того, почему на Трамисе все так плохо.
  — Отличную от поклоняющихся практически чистому злу патрициев и граждан? — спросил Моролла.
  — Связанную с ними, и, все таки, первоначально возникшую не из-за них. Думаю, Вы, конечно, знаете, что Трамис почти сразу после образования Империи стал главным, и нелегальным, источником рабов для всех, кто готов был воспользоваться их трудом?
  — Разумеется.
  — Но задавались ли Вы вопросом касательно того, продавали ли бы пираты тех, чей труд был бы не лишним на самом острове?
  — Нет, все таки, история Трамиса была для меня чем-то абстрактным и далеким, — честно ответил Моролла, — Но, как мне кажется, это бы не имело особого смысла.
  — Я также пришел к такому выводу, — кивнул Урракс, — А это значит только одно: к моменту восстания Джона Брауна, на острове жило гораздо больше людей, чем было нужно.
  — И к чему Вы ведете? — спросил Марий.
  — К тому, что, даже для лорда Дагодрата его крестьяне, как бы жестоко он с ними не обращался, имеют какую-то ценность. Они — простые людьми, но они пашут для него землю, пекут хлеб, доят коров, делают сыр и лепят кривую плитку из глины. Каждый из них может принести ему пользу. Но, когда людей становится больше, чем необходимо...
  — Они эту самую ценность теряют, — подытожил Моролла, — Вы много об этом размышляли, Урракс.
  — Я хорошо изучил историю, и не только этого острова, — грустно улыбнулся драконид, — Было с чем сравнить ситуацию на нем. Но, так или иначе, именно первоначальное перенаселение, как по мне, и стало причиной всех бед острова.
  — Звучит резонно, но, по Вашему мнению, почему патриции не решили проблему с ним? — спросил Моролла, — Ведь, даже привлечь свободных и контрактников к обороне у них, мягко говоря, не получалось, и до того, как власть на острове взял лорд Дарракарион, на них даже в плане рекрутов никто не обращал внимания? Возможно, им просто было выгодно иметь громадную толпу, готовую взять на себя любую работу за сущие гроши?
  — Частично Вы, безусловно, правы, и к Вашим рассуждениям можно добавить еще и стремление патрициев обзавестись лояльной клиентеллой, готовой за еду убивать ради своего патрона, — согласился Урракс, — Вот только даже для этих целей население Трамиса слишком велико. Какой смысл в батраках, которые будут за еду работать на фермах, если ее все равно не хватит даже для оплаты их труда? А ведь это было основное занятие для свободных. И, не смотря на это, Трамис все равно активно покупал зерно на континенте. А в ремесленных мастерских люди из трущоб обучались и работали только в рассказах тех самых заманивающих людей на Трамис купцов. Даже в портовые грузчики или контрактные работники попасть для свободного было счастьем.
  — Тогда, основной причиной, по которой патрициат терпел убытки от "лишних" людей было только стремление обзавестись, как Вы выразились, лояльной клиентеллой, — согласился с Урраксом Моролла, — А все остальное — просто последствия. Звучит весьма логично.
  — К сожалению, есть еще одна причина, по которой патрициат мог поощрять подобное положение дел.
  — Вы копнули еще глубже? Я приятно удивлен тем, насколько глубоко Вы исследовали тему.
  — В этот раз постарался не я, — улыбнулся Урракс, — А Сейенна Бейернериен. В ходе, скажем так, исследования верований патрициев, она обнаружила один ее аспект, который мне показался особенно отвратительным. Их вера в Ванша ведь поощряла не только свободу каждого конкретного индивидуума, и не только способность ее защитить. В какой то момент, наивысшей ценностью для них стала возможность у других эту самую свободу отобрать. В том числе и вместе с жизнью. А значит, бесконечные страдания, борьба и попытки выжить, которые патриции старательно культивировали среди большей части населения острова, были наилучшей ему жертвой.
  Моролла побледнел.
  — То есть, Вы хотите сказать, что главным их намерением было даже не обеспечение совоей власти.
  — Госпожа Бейернериен уверена, что такие верования могли стать следствием целого ряда причин. Возможно, они изначально были такими, или появились как результат того, что творилось на острове.
  — Я не ожидал меньшего от архиепископа церкви Имсарии, пускай и не сильно... традиционной, — сказал Моролла, — Возможно, это даже стало для нее хорошей подготовкой. Если госпожа Бейернериен смогла вникнуть в чужую веру настолько, что смогла сойти за ее высшую жрицу, думаю, в ее компетентности в вопросах религий можно не сомневаться.
  — Я тоже так считаю. Но, что бы не стало первопричиной такого положения дел на Трамисе, я планирую в любом случае его исправить, — заявил Урракс.
  — И как же?
  — Ну, сначала, нужно было убрать от власти тех, кото такое положение более чем устраивало, — ответил драконид, — Что мы с Вами и сделали. Теперь, остались сущие пустяки. Нужно удостовериться, что будет кому следить, чтобы они не появились снова. И, наконец, необходимо куда-то деть тех, кому на острове не находится места.
  — Планируете поступить так же, как лорд Дарракарион?
  — Нет, — помотал головой Урракс, — Я планирую исполнить его обещание до конца.
  — Как же?
  — Выдать семьям призванных контрактников и свободных землю, разумеется.
  — На Трамисе нет столько земли, — ответил Моролла, побив, наконец, Золотого Короля своим Лиловым убийцей.
  — На Трамисе нет. В Дарракарии — есть.
  Карты на столе замелькали снова.
  — То есть, Вы просто планируете присоединить Трамис к владениям Дома Дарракарион? — беря три карты сказал Моролла, — Не ожидал этого от Вас.
  — Разве это не логично? — ответил Урракс, сбросив последнюю карту и взяв еще семь, — Мне будет, на кого опереться в то время, пока я буду менять остров.
  — Вы могли бы опереться на Империю непосредственно, — парировал легат, — К тому же, у нее сил явно побольше, чем у одной Дарракарии.
  — Да, но, будет ли империя тратить свои силы на реализацию задумок старого фантазера, когда Трамси с тем же успехом можно просто удерживать силой?
  — Тут Вы правы. Но, судя по новостям из Дарракарии, вряд ли у нее хватит сил на что-то такое.
  — А вот тут Вы ошибаетесь. Я могу не полагаться на войска из Дарракарии. Я могу пообещать трамишийским солдатам награду в Дарракарии, и, конечно же, выдать ее им. Судя по новостям из Дарракарии, это теперь, к сожалению, не вызовет особых затруднений.
  — Хитро придумано, — перекрывая Шута Зеленым Королем сказал Моролла, — Вот только Вам не кажется, что появление у Трамиса феодала вызовет, скажем так, недовольство у населения?
  — Кажется, — согласился Урракс, побив одного Короля другим, Лиловым, — Но, он появится у него в любом случае. Только вот у лорда Дарракариона, кем бы он сейчас ни был, во владениях в любом случае найдется место для переселенцев. А вот у Верховного Лорда-Канцлера Трамиса такой возможности не будет. И вряд ли у Императора будет время вникать в проблемы отдельно взятого острова. К тому же, право выдавать фамилии и слать Западную Торговую Гильдию к черту у острова отберут в любом случае. Разница лишь в том, будет ли у простых людей с него возможность остров пикнуть. Я думаю, для многих это станет аргументом.
  Урракс усмехнулся.
  — К тому же, у меня есть обязанности перед моим Домом, — сказал он и тут же побил Лилового Короля Мороллы своим Золотым Убийцей, — Лорд Дарракарион назначил меня управлять этим островом не для того, чтобы я реализовывал тут свои честолюбивые замыслы.
  — Это резонно, — легат отбился шутом, а затем рассмеялся, — К тому же, Трамис в любом случае заплатит в имперскую казну одинаковую сумму. Я понял Вашу мысль, Урракс.
  Он посмотрел, как драконид перекрыл его шута Золотым Рыцарем, и, сам побив его своим Зеленым, спросил:
  — А что еще Вы хотели обсудить?
  — Да так, сущие мелочи. Во-первых, спасибо Вам за информацию на счет фермеров и кредитов. Думаю, у Казначейства появится много работы касательно упорядочивания всего этого.
  — Не за что, право слово, — ответил легат, тут же поинтересовавшись, — А не нужен ли Вам надежный человек на эту должность?
  — Если у Вас есть кто-то более-менее честный на примете, то, я буду очень рад присмотреться к его кандидатуре, — рассмеялся Урракс, — Самому заниматься всеми проблемами бывает очень утомительно... А в-третьих...
  Он внезапно достал из заранее открытого ящика стола документ и накрыл им карту легата, будто-бы отбившись.
  — А вот это уже против правил! — рассмеялся тот, взял лист в руки и начал читать.
  Постепенно, улыбка сошла с его лица.
  — Вы серьезно?
  — Полностью, — кивнул Урракс.
  — Вы понимаете, что мне придётся для этого раскрыть большую часть своей агентуры?
  — Да, но, после окончания войны Вам ведь в любом случае придется покинуть остров, господин легат, — ответил драконид, — Если только Вы не согласитесь остаться здесь в качестве частного лица, и, не побоюсь этого слова, моего друга. Но, возглавлять Кассис Максис при условии, что Вас тут теперь знают слишком многие, Вы не сможете в любом случае. И, к сожалению, то же касается и Ваших коллег.
  — Справедливое замечание, — согласился легат Малеммий, — Но, в чем смысл этой авантюры?
  — Господин легат, а кто еще, кроме Ваших людей, будет ломится в "Почетную Роту Добровольцев для Защиты Арсенала"?
  — Я понял Вашу мысль, — ответил Моролла, — Но, у этого плана есть свои недостатки. А что, если тех, кто решит таким образом реализовать план покойного Коломбо, окажется больше, чем мы сможем контролировать?
  — Вы всегда сможете с ними расправится еще до начала штурма, или в последний момент распустить роту. Думаю, Вы, тайно руководя ей, сможете решить эту проблему.
  — Тут Вы правы. Тем более, — добавил Моролла, — Признаюсь честно, я никогда не испытывал большего морального удовлетворения, чем когда расправился с этим наглым паразитом. Жаль только, даже его легенда оказалась ложью. Как убедительно доказала госпожа Бейернериен, оба глаза у него были целыми.
  — Вот это новость. А как же одноглазый лейтенант, который борется за справедливость в городе? — удивился драконид.
  — Наглый патриций просто примерил на себя собирательный образ, воспользовавшись тем, что реальный его прототип уже давно вышел на заслуженный отдых и наслаждается в кругу семьи блюдами традиционной норгмарской кухни.
  — Ах он наглая сволочь, — сказал Урракс, и отбился по-честному, возобновив игру, — Отвратительный, как и его дела.
  — Лучше и не скажешь, — подтвердил Моролла добирая карты, а затем вернулся к первоначальной теме — Но, в любом случае, вы же понимаете, что мне нужно будет еще подумать над тем, что Вы предложили?
  — Разумеется.
  Внезапно, Урракс кивнул на Замки обоих игроков.
  — Вы когда-то такое видели? По девятнадцать у каждого.
  — Редкая удача, у меня такое случалось всего несколько раз.
  — Тогда, предлагаю, перед тем, как разойтись, все таки доиграть? — предложил драконид.
  — С удовольствием!
  И карты замелькали с новой силой.

Окрестности Светлого Дола, Дарракария

  Казалось бы, пехотные доспехи не так уж сильно отличались от кавалерийских. Всего-то убрали несколько лишних латных пластин и прочих защитных элементов, но насколько же в них было легче ходить! Даже кольчужная вуаль, носимая теперь Палачами, не сильно портила впечатление от их ношения, так как, совершенно не мешала дыханию, что в столь жаркий день было немаловажно. Хотя, живя на юге, дракониды всегда были хорошо приспособлены к такому. Их покрытые лаком или краской доспехи всегда неплохо защищали от палящего солнца. А уж сидеть в них в тени, на берегу прохладного озера, питаемого горными ручьями...
  Из-за деревьев на небольшую поляну вышел еще один драконид.
  — Приветствую Вас, воин, — с легким поклоном, будто сам был не иерархом флота Дарракарии, а обычным посторонним, сказал Лиссандр, — Ваш командир назначил мне здесь встречу, но я не вижу его. С господином Матарисом все в порядке?
  — В полнейшем, — сняв шлем вместе с вуалью ответил Матарис, — Рад тебя видеть.
  — И что это должно значить? — спросил Сильвирион, указав на облачение Дарракраион.
  — О, не обращай внимания, — махнул тот рукой, — Я просто попытался "инкогнито" записаться в Палачи.
  Он рассмеялся.
  — Правда, анотерия Эйенария не дала мне этого сделать. Только я все устроил, как она явилась и тут же приказала, чтобы "этот неизвестный драконид" занял место одного из ее помощников. Или, раскрыл свою настоящую личность, если считает, что может проигнорировать ее приказ, — Матарис вздохнул, — Ну, хотя бы шлем с мечом оставили.
  Он встал на ноги и тут же указал двуручным клинком на Лиссандра.
  — Может, пофехтуем?
  — Откажусь, — сухо ответил тот, глядя на напоминающее тесак мясника оружие, — Но, думаю, ты меня не за этим позвал?
  — Нет, — Матарис закинул клинок на плечо, — Слышал о том, как прошел общий совет?
  — Да, — ответил Лиссандр, сложив руки на груди, — И крайне удивлен тем, что меня на него не пригласили.
  — Извини, но, он был только для драконид Дарракарии.
  Ничего не понимая, Сильвирион уставился на Матариса. Он уже хотел возмутиться, но затем, смысл слов Дарракариона наконец то дошел до него.
  — Ты хочешь сказать...
  — Рад, что ты понял, — кивнул Матариса, — И нам тоже нужно понять, кто ты: эпидиоктитс Лиссандр, лорд Сильвирион и иерарх флота Дарракарии? Просто Лиссандр, драконид с Эризигенса? А может, ты принял на себя роль титулярного короля острова Сильвирис? Скажи, кто ты? Потому что ведешь ты себя то как первый, то как второй, то как третий.
  — Ты сам прекрасно знаешь, кто я, Матарис!
  — Я вижу, что ты пытаешься быть просто Лиссандром из Дарракарии, который сделал свой выбор в пользу новой жизни, — сказал Дарракрион, — Но, я думаю, ты сам понимаешь, что как раз таки им ты быть не можешь.
  — И почему это?
  — Потому что ты прибыл слишком поздно, — вздохнул Матарис, — Опоздал, чтобы стать спасителем. И теперь твои рассказы о том, как на Эризигенсе все замечательно не интересны никому.
  — Конечно, — продолжил он, предвидя замечание Сильвириона, — Есть те, кто хочет покинуть Дагран. Вот только чудеса родины Нистарионов их интересуют крайне слабо. Они бегут от войны, а не ищут новую жизнь. И все равно они в меньшинстве, остальные предпочтут попытаться возродить родную Дарракарию, а не переселиться в чужой рай. Тем более, что рай этот вряд ли сможет существовать хоть сколь нибудь долго.
  — Если бы вы только видели... — попытался сказать что-то Лиссандр, но, Матарис перебил его.
  — Знаешь, если дикарю показать стеклянные бусы, они тоже его приведут в восторг, — сказал Дарракарион, — Я видел твоих Нистарионов после боя. Если честно, не впечатлен. Остальные придерживаются того же мнения.
  Сильвирион какое-то время молча смотрел на него, а затем, сев на один из лежащих у кромки воды валунов, тяжело вздохнул.
  — А ведь когда-то мы с тобой могли нормально разговаривать, — сказал он с грустной улыбкой.
  — Да, — согласился Матарис.
  — Хорошее было время.
  Матарис перевел взгляд на лесную чащу.
  — Стараюсь о нем особо не вспоминать. Я живу настоящим, — он покачал головой, — А если чересчур много думать о прошлом, рискуешь сойти с ума. Уж поверь мне, я видел многих драконидов, с которыми это и произошло.
  Повисло молчание.
  — Ты уже точно все для себя решил? — прервал его, наконец, Лиссандр.
  — Да, — кивнул Матарис, — И вряд ли переменю свое мнение.
  — Жаль, — ответил Сильвирион, а затем, спросил, — Скоро выступаете?
  — Как только подготовимся. Вне зависимости то того, что решат твои Нистарионы, — предвидя новый вопрос заранее ответи Дарракарион.
  — Вы, скорее всего, погибнете.
  — У нас не то, чтобы был выбор, — Матарис пожал плечами, — Задержим врага и будем надеяться, что подкрепление успеет хотя бы к Карэндэлю или что все, кто там укрылись, успеют уйти.
  — Думаешь, Нистарионы откажутся покидать "Гордость"?
  Матарис кивнул.
  — Я, в отличии от тебя, ни уверен ни в их намерениях, ни в их компетентности. Да и на солдат среди них похож только Виркалис с подчиненными. Но, — добавил он, — Эпидиокитис Зоргирис, посмотрев, как они маршируют, все равно сказал, что назвать их всех стадом баранов — значит серьезно перехвалить.
  — Надеюсь, все решится в нашу пользу, — вставая сказал Лиссандр, — Не могу сказать, что был рад этой встрече.
  — Я тоже. Но, не думай, что я специально старался тебя обидеть. Просто...
  — Я понимаю, — успокоил Матариса Лиссандр, — Как думаешь, удастся нам когда-то просто поговорить нормально, как старым друзьям?
  — Не знаю, — взохнул тот в ответ, — О будущем я тоже стараюсь слишком много не думать.
  — Буду надеяться, что мы еще увидимся, — ответил ему Лиссандр, — Береги себя!
  — И ты тоже, — попрощался с ним Дарракарион, пока тот еще не скрылся за деревьями.
  Какое-то время, он просто стоял, смотря на виднеющееся между кронами деревьев небо.
  — Ты так и будешь прятаться?
  В кустах справа от него послышалось какое-то копошение и вскоре из них показалась молодая драконидка.
  — Не думала, что ты меня заметил, — сказала она, отряхиваясь от приставшей к ее черной тунике веток и сора.
  — Наловчился в последний год, — ответил Матарис, переведя взгляд на свою уже почти знакомую, — Что ты здесь делала?
  — Да так, искупаться решила, — сказала она, закинув на плечо свернутое одеяло, — Очень хорошо помогает в такую жару, а после моря надоело с себя соль оттирать. А как пришла сюда — вижу, какое-то чудище рогатое сидит.
  Она приложила к голове указательные пальцы, изображая рога на шлеме.
  — Вот я и решила подождать, пока оно уйдет. А потом пришел Лиссандр, вы что-то начали обсуждать, и я решила не мешать, — закончила она, — А что, нельзя было?
  Можно было точно не боятся, что она подслушала что-то важное, но было странно, что она одна так отдалилась от "Гордости".
  — Да нет, почему же, — ответил Дарракарион, — А ты не боишься отходить от корабля настолько далеко?
  — А чего тут боятся? — спросила она, оглядевшись, — Вроде бы, здесь никого нет.
  — В этой местности могли остаться разбойники, — сказал Матарис, хотя, сейчас он был полностью уверен, что никого, кто мог бы навредить драконидке, в окрестностях не было, — Или прийти сюда откуда-то с востока или севера. Не говоря уже о вернувшихся крестьянах или караванщиках, которые тут регулярно появляются. Да еще и горцы могу покинуть свои долины и спуститься сюда.
  Последнее было совсем уж маловероятно, да и озеро лежало немного вдалеке от дорог, но, лучше проявить чрезмерную бдительность, чем не проявить ее вовсе.
  — Ой, — махнула драконидка рукой, — Да что со мной случится?
  Этого следовало ожидать. Нистарионы были не склонны доверять чужим суждениями, пока не обожгутся сами.
  — Ладно, — не стал тратить время на спор Матарис.
  Возможно, лучше всего было бы передать Сагридису, какой опасности подвергают себя некоторые из его подчиненных. Все таки, предводитель Нистарионов не был настолько беспечен.
  Матарис попытался уйти, но, драконидка остановила его.
  — А что это за штука у тебя на плече? — полюбопытствовала она.
  — Ксилис, — не задумываясь ответил Матарис, и только после этого понял, как нелепо это могло прозвучать для других драконидов.
  — Рубило? Вы назвали оружие просто рубило? — девушка вопросительно вскинула бровь.
  — Название хорошо описывает его главную функцию, — пожал плечами Матарис.
  — Ладно, — сказала она, — Кстати, а чего это ты во все черное вырядился? И у тебя ведь была такая штука на плечах?
  Она попыталась изобразить на себе знаки различия ипостратига. Получилось плохо, но Матарис понял, что она имела ввиду.
  — А, ты об этом, — рассмеялся он, — Я просто решил, что раз я вскоре не буду возглавлять войска, то и от полагающихся инсигний мне лучше отвыкнуть.
  — Как это не будешь? — драконидка сложила руки на груди и угрожающе посмотрела на него.
  — Это долго объяснять.
  — Нет, вы на него посмотрите! — возмутилась девушка, — Я вовсю пытаюсь привлечь твое внимание, даже получаю за это выговор, а ты берешь, и передаёшь кому-то командование? А ты о моих намерениях подумал?
  — Ну уж извини, но нет, — пожал Матарис плечами.
  Драконидка еще более злобно посмотрела на него.
  Затем, она хитро улыбнулась.
  — Если ты не будешь возглавлять их вскоре, то значит, сейчас ты все еще главный? — спросила она.
  — Ну да,— согласился Матарис.
  — Тогда, — сказала драконидка, расстилая покрывало на солнце у края озера, — Не жарко ли тебе в доспехах? И не хочешь ли вместе поплавать? Вода тут очень даже приятная.
  — Спасибо, откажусь, — ответил Дарракарион.
  Конечно, заигрывания этой драконидки были забавными, но, у него не было особого желания сейчас отвечать ей взаимностью. Не в последнюю очередь потому, что ее отношение к нему просто как к самому главному болванчику в доспехах было просто очевидным. Да тем более разбрасывать доспехи у воды, пускай они и были хоть трижды покрыты краской и лаком, не хотелось.
  — Да? А если вот так? — с этими словами драконидка одним движением стянула с себя тунику, швырнув ее прямо на расстеленное ранее покрывало и оставшись в одних сандалиях.
  Уперев руки в боки и немного припав на одну ногу, она внимательно смотрела на Матариса, ожидая его реакции.
  Драконид рассмеялся.
  — А ты гораздо более прямолинейная, чем твои родственники.
  — Извини, но мне кажется, что до тебя по-другому просто не дойдет, — пожала она плечами.
  Матарис захохотал с новой силой.
  — Ты мне даже нравишься. А ты уверена, что у тебя в семье не было никого не из Дома Нистарион?
  — Понятия не имею, — махнула она рукой, — Да и, тем более, кого вообще может интересовать такая скучная и ненужная вещь, как семья.
  Внезапно, драконидка отшатнулась на пару шагов, выставив пустые руки перед собой, будто бы пытаясь оградиться от чего-то.
  — Что-то случилось? — ничего не понимая спросил Матарис.
  Слова драконидки достаточно больно задели его, но, он попытался сделать вид, будто бы ничего не случилось.
  — Н-ничего, но, ты не мог бы убрать р-рубило?
  Только тут Матарис понял, что, помимо своей воли снял меч с плеча.
  — Прости, я не хотел тебя напугать, — он тут же закинул меч за спину, закрепив его в специально приспособленной для переноски подобного оружия системе петель.
  — Это ты прости, я, наверно, что-то не то сказала, — неловко переминаясь с ноги на ногу и смотря в землю сказала драконидка.
  — Ничего страшного, — ответил Матарис, разворачиваясь прочь от нее, — Я лучше пойду.
  — Никуда ты не пойдешь! — она сзади схватила его за руку, — Я не могу оставить тебя в таком состоянии одного!
  — Ты меня до такого состояния и довела, — попытался вырваться Матарис, но, остановился, поняв, что драконидка вцепилась в него на удивление крепко.
  Попытавшись вырваться, он мог повредить ей запястье, чего ему совсем не хотелось.
  — Тогда тем более не я могу тебя оставить! — воспользовавшись тем, что Матарис перестал оказывать сопротивление, драконидка тут же потянула его за собой и чуть ли не силой усадила на занимаемый им же ранее валун, — Вот, сиди здесь.
  Следом, она сама уселась рядом, так и не выпуская руку Матариса.
  Какое-то время, они молчали.
  — Я лучше пойду, — он снова попытался как-то покинуть ни с того ни с сего начавшую проявлять над ним опеку драконидку, но она только крепче вцепилась в него.
  — Никуда ты не пойдешь, пока я не удостоверюсь, что с тобой все будет хорошо!
  — Со мной все будет хорошо, — заверил ее Матарис, — Я и не после такого оправлялся.
  — Да? — она мгновение размышляла, — Значит, посидишь со мной, потому что я боюсь оставаться одна, понял?
  — Ты ведь еще недавно не боялась ничего.
  — Да, — драконидка кивнула, — А теперь, когда ты мне о разбойниках и горцах рассказал, боюсь. А раз так, то ты не можешь бросить меня, понял?
  Она потянула его за руку.
  — И я тебя не выпущу, пока ты не пообещаешь, что никуда не уйдешь, усек?
  Швырнуть ее в пруд показалось не такой уж плохой идеей.
  — Ладно, обещаю, — зачем-то ляпнул Матарис.
  — Вот и славно, — кивнула ему в ответ драконидка, не выпустив, впрочем, из хватки.
  Они снова просидели какое-то время, не произнеся ни слова.
  Внезапно, драконидка хихикнула.
  — Все в порядке? — поинтересовался Матарис.
  — Да, — кивнула она снова, — Просто, вспомнила тут. Меня, конечно, Сагридис отчитал за тот случай. Но это было ничто по сравнению с тем, что он сказал поведшимся на вашу Эйенарию.
  Она рассмеялась.
  — Меня зовут Эйелистрия, кстати, — неожиданно сказала она.
  — Приятно познакомится. Меня зовут Матарис, — зачем-то представился он.
  Драконидка рассмеялась еще сильнее.
  — Да я знаю, выяснила сразу, — она отпустила руку Матариса, — Так, значит, я тогда искупаюсь, и ты меня проведешь до лагеря, хорошо?
  — Хорошо, — у уже давшего обещание драконида все равно не было выбора.
  Эйелистрия радостно кивнула и тут же бросиласть плескаться в прохладной воде.
  Оставшись один, Матарис мысленно вернулся к их с Лиссандром разговору. Не в последнюю очередь, чтобы отвлечься от нелепости ситуации, в которую он сейчас угодил.
  Наверно, он высказал свои мысли слишком прямолинейно, но, он был рад, что Сильвирион понял его. Возможно, они действительно когда-то смогут снова встретиться просто так, как старые друзья. А пока оставалось только сделать все, чтобы до этого времени дожить.
  — Матарис! — послышался голос у него за спиной.
  Он посмотрел через плече, чтобы понять, зачем Эйелистрия его зовет, но только затем, чтобы быть окаченным брызгами воды.
  Хохоча, драконидка снова набрала в ладони воду и тут же выплеснула на него.
  Ну спасибо. Теперь, по возвращению в Светлый Дол, Матарису снова придется смазывать доспехи и оружие маслом, а затем досуха протирать их, чтобы создать тонкий защитный слой на них, не превращая в то же время поддоспешную одежду пропитанную маслом тряпку. Да с одной кольчугой будет возни на полвечера...
  Эйелистрия снова окатила его, все так же смеясь, видимо, ожидая, как он отреагирует.
  Вспомнив одну из высказанных ей ранее догадок, Матарис улыбнулся.
  Все таки, пока что он оставался ипостратигом и командующим всеми войсками в провинции. А значит, ему все еще полагались по статусу несколько оруженосцев...
  Будучи снова окаченным холодной водой, Матарис рассмеялся, а затем, сняв латную перчатку, зачерпнул из озера воды и обрызгал ее в ответ.
  Возможно, этот день закончится не так уж и плохо.

---

Казна: 1400 золотых монет на Трамисе

Армии анастратига Вейерона:

Проголосовать за план Маршала Юга, лорда Альсония Сципия. Все остальные планы хороши, но, они потребуют от армии пересечение реки, которое станет испытанием, даже если враг не решится встретить ее на другом берегу. Впрочем, во время отхода на юг, всегда можно силами арьергарда изобразить попытку переправы, чтобы отвлечь внимание и дать шанс армии на другом берегу вырваться из окружения.

Предложить назначить Дариуса Малькарту командующим всей кавалерией в армии, так как, лучше него в армии с этим сейчас не справится никто.

Спросить у лорда Сципия, не удалось ли ему получить от лорда Коракса каую-то информацию, которая могла стать причиной перехода того на сторону тяньвэйцев? Очевидно, что все эти более чем сорок лет вражда между их Домами была показной и они поддерживали между собой связь, но раскрывать это сейчас может быть не очень удобным для лорда Сципия. При этом, лорд Дарракарион может передать императору любую такую информацию, сославшись на то, что она была получена от Ильмерионов.

После выздоровления, выяснить, каким образом Вейерон Дарракарион еще может послужить Империи.

В Светлом Доле:

Назначить Рейеса Дарракариона ответственным за восстановление Светлого Дола.

Предложить Нистарионам варианты совместных действий по захвату Блюстенберри, или хотя бы их временному размещению в Светлом Доле.

В любом случае, отправить войска леди Эйенарии на помощь Анкарису. Если Нистарионы поддержат их, попытаться захватить Блюстенберри. Если нет — атаковать тылы и отдельные отряды противника, а кавалерии отправиться собирать ополчение на севере, в меньшей мере затронутом войной.

Эйелеонору и Эйерелин Дарркарион, а так же оруженосцев "Скорбящих" оставить в Светлом Доле. В случае любой угрозы — как можно быстрее укрыться в лесах и горах рядом с городом.

На Трамисе:

Начать подготовку еще двух отрядов Стражи Республики, выделив на это 1000 золотых монет.

400 монет выделить Моролле на реализацию плана по созданию роты добровольцев, ее вооружению, а так же выявлению все еще лояльных патрициям элементов, которые попадутся в эту ловушку.

Провести полную инспекцию всего гражданского ополчения на Трамисе, а так же войск всех служб, несущих охрану острова.

Подготовить Трамис к обороне: первый удар на себя должны принять Стражи Республики под командованием лейтенант-генерала Маневика Вейна. Второй линией обороны станут ополченцы из числа граждан под командованием капитна-генерала Дарака Коффина. Арсенал должны занять легионеры Секстум, совместно с людьми Мелвилла Мороллы.

Обязать все крупные займы заверять теперь в Казначействе Трамиса, чтобы избежать ситуации, когда кредитор и заемщик не могут сойтись в вопросе легитимности такого займа.

Поставить на голосование поправки к законодательству, регулирующему долговые обязательства: теперь заимодавец не может брать с заемщика более одной пятой от платы за работу, о выполнении которой они договорились. Если же этих денег не хватает для погашения займа, то, запрещается начислять по нему проценты и пени для того, чтобы исключить возможность пожизненного закабаления работников подобным образом.

Поскольку все имущество патрициев О'Рузов конфисковано, то, решить проблему фермеров-арендаторов следующим образом: каждый из них может явится в Казначейство с документами о полученном от О'Рузов кредите, а так же о том, какие земли были выданы им в аренду, и взамен получить документы о праве собственности на эти же земли, без каких либо обязательств, так как, ранее они стали жертвами преступной схемы патрициев. Свободные земли раздать в пользование бывшим контрактным рабочим и свободным, или же сдать в аренду фермерам. Заверяющий это документ назвать "Поправка фермера Ланелли".

Пока что, взять Казначейство под свой контроль лично Урраксу Дарракариону, полагаясь на помощь Оррины Дарракарион, но, начать поиски кого-то,среди лояльных граждан или подчиненных Урракса, кто бы мог взять на себя эту работу в будущем.

Остаток: 0 золотых монет на Трамисе

Официальные письма:

Центурион!

  Не знаю, что решат наши "союзники", но, я со своими войсками выдвигаюсь в рейд по тылам противника. Надеюсь, удастся его достаточно замедлить. Возможно, получится так же привести вам на подмогу дополнительные силы.

Эйенария Дарракарион

Мой Император!

  Поскольку только сейчас передача писем Вам не сопряжена с опасностью их попадания в руки врага, пишу Вам только сейчас.
  Во-первых, я должен признаться Вам в двух нарушениях Вашего эдикта про немедленное предание смерти всех предателей, но, оба из них были продиктованы обстоятельствами, а так же в том, что, во время войны совместно с лордом Успином поделил земли Вейсов после их захвата, не утвердив власть над новыми территориями официально.
  В первый раз, захватив совместно с союзниками земли Дома Вейс, я принял решение пощадить Родриго Вейса, перешедшего на нашу сторону, а также дал ему возможность собрать таких же, как он, переметнувшихся лоялистов для помощи в войне с Тяньвэем. К сожалению, он не оправдал надежд, возложенных на него, но нам хотя бы не пришлось иметь дело с его людьми, которых бы возмутила смерть последнего Вейса.
  Во второй раз я оставил жизнь перешедшим на сторону тяньвэйцев баронам Тито. Взамен, двое из них приложили все усилия для того, чтобы доказать свою полезность.
  Барон Нирок Аларик рассказал о том, что тяньвэйцы готовят пригодный для хождения по рекам флот в Ялене. Корабельный лес у них на исходе, а потому, они планируют захват Лоддира для пополнения его запасов, причем, опираясь на неизвестных Аларику дагранских изменников. Ранее, остров был отбит у тяньвэйцев флотом во главе с предыдущим лордом Дарракарионом, им же был оставлен на нем гарнизон. Новостей оттуда после уничтожения Светлого Дола у меня нет, сатрапом на Трамисе и ответственным за Лоддир был назначен Урракс Дарракарион, мой двоюродный брат, задачей которого является удержание власти Даграна над островами.
  Барон Асторат д'Роун раскрыл планы обороны Ялена, а так же отправил письмо своему сыну, Дамиану, для того, чтобы тот, находясь сейчас с тяньвэйцами, перевел свои войска на нашу сторону как только мы вступим с ними в бой. За это он потребовал только отпустить его, чтобы он мог пробраться в Имперский Город и убить Сорена Тито. И хотя требовать что-то было смело с его стороны, я решил, что, его условия не являются невыполнимыми, а потому предоставил ему возможность отмщения.
  Остальные бароны отказались сотрудничать, но, я повелел держать их в заключении, чтобы, возможно, использовать позже.
  Во-вторых, насколько я знаю, предыдущему лорду Дарракариону удалось связаться на Лоддире с агентом Кассис Максис, который должен был передать важную информацию касательно действий тяньвэйцев на острове. Но, к сожалению, он не сообщал о том, какое именно сообщение он планировал доставить, а сам был высажен где-то в землях Тито. Но, если он все таки не смог выполнить свою миссию, то, мне кажется, что мы можем предположить, что интерес тяньвэйцев к Лоддиру был вызван его обширными и хорошо пригодными для постройки кораблей лесами.
  Захват же земель Вейсов был осуществлен в то время, когда связь между разными частями Империи была утеряна, и, я не был лордом, уполномоченным на общение с вышестоящими. После же того, как я стал лордом, у меня не было времени на размышления, потому как пришлось слишком много раз менять местоположение в ходе войны с Кораксами. Что касается земель Тито и Кораксов, то на них, пока что, просто было введено союзное военное управление, без какого либо их разделения и смены в их сюзеренов. На Лоддире, насколько я знаю, предыдущий лорд Дарракарион заключил некоторые договоренности с местным коренным населением, привлеча их на свою сторону, сделав, таким образом, как претензию на власть на острове, действуя в чрезвычайных обстоятельствах, так и наложив на меня, как на наследника, обязательства по их выполнению. На Трамисе же он стал местным Лордом Моря, планируя присоединить остров к Дарракарии по праву завоевания и удержания его, чем сейчас занят Урракс Дарракарион.
  В-третьих, опасаясь перехвата сообщения, я не мог ранее написать о том, что, нам удалось установить связь с враждебной тяньвэйцам силе, находящейся на их континенте.
  Моему брату, Вермитору Дарракариону, посчастливилось познакомится с принцем Акриохом Ильмерионом, который вынужено стал одним из командующих армии Нефритовой Империи, и, по счастливому стечению обстоятельств, именно он командовал захватом Клык-Острова.
  Ильмерионы, в Сиятельной Империи бывшие очень влиятельным Домом, после катастрофы, постигшей ее, отправились в противоположном нам направлении и основали свою страну в Тяньвэе. Долгие годы они были единственной силой, которая могла противостоять Нефритовой Империи, но, не так давно они также были вынуждены покориться им, сохранив формальную независимость. Но, такое положение дел не устраивает драконидов, и они готовы ударить по Нефритовой Империи в любой момент. К сожалению, по условиям мирного договора, они почти полностью лишились армии, а оружие для ее создания было у них конфисковано или уничтожено. Но сейчас, когда мы уничтожили основные силы Нефритовой Империи, мы сможем рассчитывать на то, что они поднимутся на борьбу с врагом. А если у нас будет возможность оказать им какую-то помощь снабжением, то, мы сможем рассчитывать на то, что их попытка взять реванш будет еще более опасной для Нефритовой Империи.
  Хотя Акриох не смог никак помочь нам на Клык-Острове, я уверен, что сейчас он явился, пускай и запоздало, в Светлый Дол, так как разведчиками из Ордо Аквила там были замечены дракониды, несущие отличные от даконидов Дарракарии цвета.
  Надеюсь, что-то из того, что я Вам сообщил, Вы сочтете полезным. Как надеюсь, что смогу еще послужить Даграну и помочь окончательной победе над противником.

Милостью Императора Даграна,
Лорд Вейерон Дарракарион

Ход Дома Дарракарион

Окрестности Города, Трамис

  — И все таки мы должны были пойти с нашими солдатами! — в который раз повторил все не унимающийся Рикарт, — А вдруг с ними что-то случится?
  Саймон тяжело вздохнул. Как его угораздило взять в отряд этого кретина? Знай он, чем все обернется, ни за что бы связался с этим сопляком, кем бы ни были его родители и как бы за него не просил их общий лидер.
  — Если господин Шварце нанял нам карету, значит, мы не должны шагать вместе с бычьем, — пояснил он младшему из двух своих лейтенантов, надеясь, что имя покровителя придаст веса аргументам, — Тем более, что с ними идет Джеймс.
  — Но там ведь не только отбросы из контрактников! — возмутился Рик, — Под наши знамена встали и граждане, настоящие сыны Трамиса!
  Юнец был убежден в том, что быдло от нормальных людей отделяют не деньги и положение, а глупости вроде чувства долга и гражданства. Джеймс вот, например, успел не только отслужить первые месяцы в армии, обязательно предшествующие покупке офицерского патента, еще за отца Саймона, но и сам "исполнил свой долг", дослужившись до сержанта, и получил гражданство. Но, равными с хозяевами его это не делало. Благо, Джеймс на этот счет иллюзий не строил.
  Про то, что большинство из "вставших под их знамена сынов Трамиса" было или банально им должно, или ими с Шварцем куплено, или очень боялось того, что с ними сделает новая власть, прознав о некоторых их делишках, Саймон решил даже не упоминать. Вместо этого, он перепоручил идейного идиота честно купленному помощнику.
  — Лео, заткни его.
  — Заткнись, — только и скомандовал тот, на мгновение прекратив дремать.
  На Рикарта, как ни странно, это подействовало. Вот что значил правильно поставленный командирский голос. Хотя, возможно, дело было в репутации лейтенанта Лео Мена, забившего до смерти одного из подчиненных ему солдат и изгнанного за этот незначительный, ведь убитый не был потомственным гражданином, проступок из армии.
  Какое-то время они ехали в относительной тишине, которую нарушали только цокот копыт да скрипение колес.
  — А вдруг что-то случится с оружием? — гораздо менее пылко, чем ранее, спросил Рикарт.
  — А что с ним может случится? — раздраженно ответил Саймон, — Оно со складов Арсенала, лучше на всем острове не найти, как сказал господин Шварц.
  — Раз господин Шварце...
  Для Рикарта слова старого лисмерского пройдохи, не слишком умело выдающего себя за коренного трамишийца и чуть ли не патриция, значили много. Но, с оружием Шварц действительно им помог, хоть и мог бы найти и менее противного интенданта.
  Все таки, энсин, продавший им все снаряжение, был на редкость неприятен. И не потому, что приторговывал казённым имуществом, это Саймон не осуждал. И даже не потому, что выглядел, как поистрепавшийся Нелазар Карий. Нет, причина была в другом.
  Только Саймон успел передать ему деньги за оружие и доспехи для "роты добровольцев", как энсин, пересчитав монеты, предложил купить для солдат еще и дополнительное снаряжение. Также он намекнул, что на случай своего исчезновения успел оставить все необходимые распоряжения, а потому гражданина Иогана Шварце, и, что самое главное, отставного капитана Саймона Ларра ждет пренеприятное знакомство со Стражей Республики, если с их поставщиком что-то случится. Или, если поставщик окажется недоволен сделкой.
  Потому, Саймон был вынужден купить по явно завышенной цене сначала несколько рулонов ткани для пошива камзолов (причем, разных цветов, ведь у солдат должен быть выбор). Затем — телегу мыла (солдаты должны быть чистыми). Под конец хитрая скотина продала ему пару украденных когда-то зажигательных снарядов для баллисты, предназначение для которых энсин не стал даже придумывать, а также заняла денег до получения жалования, что выглядело уже явной издевкой. Ларр был вынужден платить. Денег, которые ему на это все выделил Шварце, не хватило, и пришлось раскошеливаться и самому. Но ничего, Саймон пообещал себе, что как только их дело увенчается успехом, придет черед хитрого энсина платить. За все. И с процентами.
  Только Рикарт успел открыть рот для того, чтобы изречь какую-то глупость, как карета остановилась.
  — Вылезайте, господа, вас велено было сюда доставить, — сказал им кучер, открывая дверь.
  Саймон выбрался из кареты и осмотрелся.
  Судя по рассказу одного из осведомителей Шварце, тяньвэйцы уже попытались высадиться где-то неподалеку отсюда. И действительно, берега Трамиса, почти на всей своей протяженности скалистые и крутые, не были в этом месте столь уж неприступными, чем и пользовались жители небольшой рыбацкой деревни, расположившейся здесь. И, видимо, зная об этом кто-то из патрициев подсказал чужеземцам, где именно можно ударить так, чтобы обойти укрепления Арсенала.
  Конечно, главари Стражи Республики, каким бы быдлом они не были, знали, что нужно защищать подобное слабое место, о чем свидетельствовали выросшие рядом с деревней ряды палаток. Знали они и то, что сотня-другая солдат сможет здесь удержать даже армию, так как, высаживаться с кораблей здесь могли только очень небольшие отряды.
  А вот чего они точно не знали, так это того, что присланные в помощь защитникам добровольцы, собранные Лирром, были готовы в любой момент ударить в спину своим "союзникам". А когда Стражам в спину полетят болты, обороняться даже от самых незначительных сил тяньвэйцев станет гораздо труднее. И, как только на берег ступит сотня иноземцев, судьбу защитников можно будет считать предрешенной. А как только высадится тысяча, Трамис считай что вернется в руки своих законных хозяев.
  От такой мысли Саймон улыбнулся.
  За спиной послышался цокот копыт. Слуга Шварце стремился вернуться к хозяину и доложить о том, что доставил господ туда, куда положено. Все таки, шикарно жил лисмерец, раз мог себе позволить держать лошадей на Трамисе...
  — Теперь, господа, — сказал Саймон, развернувшись к лейтенантам, — Нам остается только дождаться своих подчиненных, и потом...
  Он сделал многозначительную паузу.
  Рикарт почти задыхался от волнения, видимо, подбирая слова, чтобы описать такую торжественную вещь, как удар в спину ничего не подозревающему быдлу. Лео просто кивнул, показывая, что понял намек капитана.
  Саймон хотел еще что-то добавить, но внезапно глаза Мена расширились от удивления.
  — Это еще что такое, — только и выдавил он из себя, смотря куда-то за спину Ларра.
  Тот обернулся, и, сам того не желая, скорчил почти такую же рожу, как Лео.
  Со стороны лагеря к ним приближались три фигуры, но примечательной была только одна из них.
  Увенчанная шляпа лысая голова выглядела бы непропорционально большой, если бы не сидела на слишком толстой даже для нее шее. Та, в свою очередь, плавно переходила в жирную тушу, затянутую в черный дублет. Усиливали впечатление слишком уж короткие и слишком уж тонкие для такой фигуры руки и ноги. Создавалось впечатление, что к ним шел не человек, а громадное яйцо, к которому приделали тонкие веточки, которые чуть ли не ломались под тем весом, который были вынуждены нести.
  Фигура помахала им рукой и что-то прокричала, явно приветствуя, и Саймон разглядел у нее на плече капитанский шарф. По другому завязать его у толстяка явно не получилось бы, но Ларра все равно глубого уязвило то, как Страж нарушил все правила касательно его ношения. Конечно, сам Саймон повязал капитанскую ленту так, как полагалось носить полковничью. Но ему нужно было показать быдлу свое значение. А вот приближающееся к ним недоразумение просто наплевало на все приличия!
  — Я Шмель, а это — мои близкие! — представился вместе со своими отбросами "капитан" как только приблизился к Ларру и его спутникам.
  Это что, кличка? Хотя, запоминать имена всякого отребья, особенно такого, которому осталось жить от силы пару дней, Ларр не стремился.
  Представляться сам он не стал, и только максимально презрительно кивнул в ответ.
  Шмель насупился, не зная, что ответить. Два сопровождавших его бандита, оба с такими лицами, что прямо молили о виселице, также промолчали.
  — Когда ожидается следующее нападение? — прервал молчание Лео.
  — Ой, успеется, — махнул рукой повеселевший толстяк, — А пока, пройдемте ко мне, поедим, дождемся ваших, а потом и план генерала вам покажу.
  Саймон хотел было отказаться, но, с другой стороны, ждать под открытым небом не хотелось. Тем более, что было бы неплохо узнать, что эти отбросы будут делать, потому, он, нехотя, кивнул.
  — Пошлите! — радостно сказал Шмель, выдав этим самым свое невысокое происхождение, и затопал, сопровождаемый двумя головорезами, в направлении лагеря.
  Делать было нечего, и Саймону с Лео и Рикартом пришлось последовать за ними.
  Спустя пару минут они добрались до весьма потрепанного шатра. Внутри не было ничего, кроме походного стола и нескольких табуретов.
  — Присаживайтесь! — все так же весело сказал толстяк, занимая место за столом напротив входа.
  Двое других разбойников тут же поставили три табурета напротив своего хозяина, а сами уселись по бокам от своего капитана.
  Саймону не оставалось ничего другого, кроме как сесть.
  — Сейчас дождемся... — начал бубнеть принимающий их "хозяин", но, был прерван.
  — Шмель! В смысле, главный! В смысле, капитан Бомбус! — раздался голос у них за спиной, принадлежавший, как выяснил резко развернувшийся Ларр, какому-то темнолицему ничтожеству, — Это, кашка готова.
  — Ооооо! — отреагировал "капитан", — Кашка — это хорошо, в ней — здоровье. Будете кашку?
  Сделав над собой усилие, Ларр попытался не скривиться. Лео сохранил невозмутимость, а вот Рикарт сделал такое лицо, будто бы его затошнило. Оно и не удивительно. Мало ли, что эти отбросы едят. Как не странно, оба бандита тоже отказались, правда, более лизоблюдски, чем нормальные люди.
  Шмель погруснел, чем обрадовал всех присутствующих в шатре настоящих офицеров.
  — Ну ладно, сам поем... Принесешь, пожалуйста? — обратился он к своему подчиненному.
  Тот исчез, и спустя мгновение появился, неся в руках походный котелок и ложку.
  — Кашка — это хорошо... — повторил Шмель, готовясь приняться за еду, но, внезапно, остановился, — А я знаю про вас все.
  Саймону моментально стало почти физически плохо. Рука сама потянулась к мечу. Края глазом он заметил, как побледнел Рикарт и как Лео небрежным движением положил руку на эфес меча.
  — Вы хотите мне сказать, что я такой толстый, потому что много ем, — сказало жирное недоразумение и отправило, наконец, первую ложку себе в пасть.
  — А на самом деле, — начал он свое никому не нужное пояснение, не забывая в перерывах между словами съесть пару ложек, — Это у меня наследственное. У меня и папа такой, и дедушка был. И мама тоже, но не настолько. Мы все такие в семье, все мои братья так точно. Говорят, первый Бомбус тоже таким был...
  И этот бред им придется слушать?
  — Пфу, — раздался неприятный звук справа.
  Саймон обернулся.
  Один из головорезов, тот, у которого волосы были потемнее, оказался еще более тупым животным чем его начальник. Усевшись за стол, он принялся обкусывать ногти, выплевывая их примерно под ноги Рикарту.
  Молодой лейтенант начал прямо закипать от такого отношения. Что было весьма не кстати. Они заставят этих уродов за все заплатить, но нужно подождать. Саймон уже думал, как успокоить молодого идиота...
  — Тим, — послышался голос Шмеля, — Не делай так, пожалуйста. Ты обижаешь их. Тебе нужно извиниться.
  — Извините, — пробормотал виновник всего этого, и Саймон смог с облегчением вздохнуть.
  Рикарт еще кипел, но опасность преждевременной ссоры миновала. Теперь, они смогут дождаться нужного момента...
  — Шмель! Мы это, все! — снова раздался голос у них за спиной.
  — Что, так быстро? — оторвался от каши "капитан", — Как это вы так?
  — А что нам, все сделали, как ты сказал, — в палатку вошел еще один ублюдок из Стражей, — Только вот оказалось, что противник вообще никуда не годился. Взяли их сразу, они даже пикнуть не успели. Один только мерзкий лысый тип с бакенбардами дергаться пытался, но мы его живо скрутили. И еще пара паскуд что-то вякала...
  Мерзкий лысый тип с бакенбардами, который пытался дергаться? Более ёмкое описание Джеймса и придумать трудно.
  И тут Ларр понял, во что они влипли. Об их плане все знали с самого начала. Кто их предал? Не важно. Главное...
  Котелок, из которого Шмель еще мгновение назад ел кашу, приземлился на голову Рикарту, от чего тот, только успев схватится за меч, моментально обмяк. Такой прыти от жирной туши было трудно ожидать, но потеря сопляка была не самым худшим.
  Вскрикнул Лео, чью тянущуюся к кинжалу руку в тот же миг поразил вражеский клинок.
  Но ничего, он еще мог что-то сделать. Левый занят Меном, который еще пытался отмахиваться левой, а те двое, что справа, вроде бы безоружны... Но, куда делся тот, которого Шмель назвал Тимом?..
  Чья-то рука схватила его за голову и резко направила ее вперед и вниз.
  — Поздоровайся со столом! — только и успел расслышать Ларр в то краткое мгновение, пока его лицо стремилось на встречу с некрашеными досками.

---

  — Ну это, извини, — было первым, что услышал пришедший в себя Саймон, — Сильно врезал?
  Пересилив себя, Ларр открыл глаза.
  Они все находились все в той же палатке. Саймон был связан так, что даже не мог пошевелить головой, чтобы осмотреться. Та же судьба постигла и Мэна, примотанного к Ларру спина к спине.
  А вот Рикарта сия участь миновала.
  Разоруженный и, судя по мутному взгляду, не совсем понимающий, где он находится, он сидел на все том же стуле в центре палатки. Его то и допрашивал Шмель, похожий сейчас на быка, склонившегося над чуть не забоданным до смерти фермером.
  — Сколько пальцев показываю? — спросил страж у своей жертвы.
  — Вооосемь, — протянул Рикарт.
  Головорезы, все так же сидящие за теперь покосившимся столом, о который недавно "приложился" Ларр, громко заржали. Шмель повертел ладонью, чтобы убедиться, что оттопырено на ней было все таки четыре пальца, и принялся причитать.
  — Ну ты извини. Я не хотел. Но ты зачем за меч схватился? Если бы ты сидел спокойно...
  Судьбу Рикарта в этом случае Саймон так и не успел узнать, так как за спиной послышались шаги и в палатку зашел некто.
  Головорезы, ставшие мигом отдаленно похожими на людей, тут же повскакивали. И даже "капитан" Бомбус мигом стал напоминать не свинью в камзоле, а настоящего офицера. Ларр попытался повернуться, чтобы разглядеть вошедшего, но, веревки не дали ему это сделать.
  — Долгих лет господину генералу! — тут же протараторил Шмель, — Мы не ждали Вас так рано.
  Кто это мог быть? "Настоящих" генералов на Трамисе сейчас было двое. Дарракарийские выродки даже тут не в счет, они служили лишь глазами и ушами своего хозяина. Значит, это или Вейн, или Коффин...
  — И вы здравствуйте, господа, но, думаю, сейчас мы можем обойтись без всех формальностей.
  Кто же из них? Голос Ларр не узнал. Хотя, впрочем, какая разница. В любом случае дело дрянь...
  — Вижу, проблем с этими господами у вас не возникло? — поинтересовался "генерал".
  Шмель помотал головой, что выглядело бы очень комично, будь Ларр не в столь плачевном положении.
  — Никаких. Мы отделили главарей от остальных, а после этого осталось только разоружить всех и успокоить наиболее буйных. Кстати, куда девать их снаряжение?
  — Энсин Бексайд заберет его у вас и вернет украденное на склады Арсенала. Хотя, можно ли называть украденным то, что эти господа честно купили у Трамиса за почти девять тысяч милльемов бронзой?
  Бандиты расхохотались, а Скаймону стало невероятно обидно. Он этой усатой скотине столько отдал только за мечи и арбалеты с болтами, а уж за все остальное барахло, которое тот Саймону всучил... Ларр не только попался, но и обогатил вороватую сволочь на несколько золотых.
  — И да, вот небольшая награда для Вас, — сказал "генерал", когда они закончили ржать.
  Бомбус на мгновение скрылся из поля зрения Ларра и тут же вернулся в него, обматывая вокруг того, что должно было бы быть талией капитанский шарф, в несколько раз превышающий обычный в длину.
  — Подходящих отрезов ткани на складах Арсенала вроде бы не было, но, если поискать...
  — Ой спасибо, удружили! — сказал радостный Шмель, завязывая шарф и расправляя складки на нем.
  Завершив этот процесс, "капитан" сделал максимально серьезное лицо и спросил:
  — А с ними что теперь будет?
  — Смотря кого Вы имеете ввиду, — генерал сделал небольшую паузу, — Большинство солдат, как Вы уже знаете, или не особо понимало, во что ввязалось, или было запугано. Нет, часть из них, особо идейных и жадных, повесят, но, таких там и двух десятков не наберется. Тем более, что парочку из них вы и сами уже порешили.
  Нужно было послушать Джеймса. Он бы не стал разивать рот на хозяина без крайней необходимости, но Ларр отмахнулся от слуги. Может быть, у них был бы шанс хотя бы дать бой...
  — Что до организаторов, то, схваченный несколькими часами ранее Йоган Шварце уже извивается, как уж на сковородке, пытаясь выбить себе помилование. Он уже успел побыть и лояльным сыном республики, который просто не успел донести на изменников, и имперским бароном и шпионом Норимаренов, и агентом Секстум под прикрытием, и торговым представителем Западной торговой гильдии. Даже моим настоящим отцом, который отдал меня на усыновление, боясь, что патриции могут причинить мне зло, успел заделаться. Изобретательности ему не занимать. А ведь был простым трубочистом из Вулгона Йоганом Черномордым, пока не додумался собрать деньги на экспедицию по поиску южного континента. Правда, все деньги почему-то ушли на покупку трамишийского гражданства и особняка в центре города, но ничего, он и тут идиотов, которым мог вешать лапшу на уши, нашел.
  — Как ты смеешь! — услышав такое вскочил Рикарт.
  — Как ты смеешь! — выкрикнул он, покачиваясь и чуть ли не плача от досады, — Говорить такие вещи про великого борца за дело Трамиса! Йоган Шварце, настоящий потомок основателей Руспублики и борец за ее дело! А вы! Вы! ВЫ! Вас вешать нужно! Бандиты, быдло, бычье!..
  Видимо, исчерпав свой запас оскорблений на букву Б, юный лейтенант замолчал, но продолжил беззвучно открывать и закрывать рот, словно рыба. То ли до него дошло, что он сейчас сказал, то ли просто стало плохо. Вряд ли это имело такое уж большое значение.
  Саймону показалось, что сейчас этого защитника чести Шварце разорвут на части, или хотя бы прирежут, но первым к нему добрался Шмель.
  — Ты такие вещи не говори, — пригрозил он Рикарту пальцем, — Хорошо?
  Рикарт кивнул послушно и сел обратно, больше не проявляя признаков агрессии в сторону собравшегося вокруг быдла, бандитов и бычья.
  — А с ним что делать? — спросил у "генерала" Шмель, — Жалко мальчишку.
  — Это Рикарта Элбана Вам жаль? Парень в это все влез, четко зная, чего он хочет. Он, видите ли, потомок первых граждан Республики, причем на самом деле, а не как Шварце, а кто для него мы, я думаю, Вы слышали. Не понимаю, кого тут жалеть.
  — Молодой еще, глупый, да и, как Вы сами выразились, "лапши на уши" ему навешали неплохо так.
  — Будете с недорослю возиться, что ли?
  — Господин капитан-генерал, — Шмель вмиг стал выглядеть ну очень серьезным, — Кто бы говорил на счет возни с недорослями.
  Все окружавшие Шмеля бандиты как будто бы оцепенели. Видимо, "капитан" сказал что-то совсем не то, или...
  — Хм, хорош, — только и ответил "генерал", — Под Вашу ответственность, капитан Бомбус.
  — Служу Республике! — отозвался толстяк, — А, что с этими двумя?
  Все перевели свои взгляды на Саймона с Лео.
  — Капитан Ларр и лейтенант Мэн, — послышался голос за спиной у Саймона, — Еще до войны успели натворить таких дел, что повешение выглядит для них слишком мягким наказанием. Но, мы проявим к ним некоторое милосердие. Если конечно, никто не хочет и за них заступиться?
  Видимо, это был риторический вопрос.
  — Габрил, Хомяк! — скомандовал Шмель.
  Будто бы из ниоткуда в палатке появились два мордоворота с настолько переломанными лицами, что они уже казались одинаковыми.
  — Этих двух — в телегу, и везем в город, — "капитан" махнул рукой в стону Ларра, — Того, который проснулся — вырубить. Все понятно?
  — Да, га'сдин к'питан! — ответили оба, и тут же принялись выполнять приказ.
  Один из громил тут же склонился над Саймоном, и, схватив за волосы, принялся вертеть его голову и прицеливаться для удара.
  Интересно, это был Габрил или Хомяк? И что это был за генерал?

---

Замок Танон, земли Тито

  — Рука зажила отлично, — констатировал Мейерис, — Думаю, скоро можно будет закреплять на ней протез.
  — Ох, спасибо Вам, иятрис, — сказал Рейенсэль, натягивая форменную тунику, — А не подскажете, когда новая вырастет?
  — Не ранее, чем на другой стороне, — ответил на шутку пациента врач, — И, если будете не слишком... благоразумны, то, боюсь, что даже не одна.
  — Значит, постараюсь сохранить здравый рассудок, — традиционно отшутился Рейенсэль, — Тем более, что один из ремесленников Тито уже согласился мне за просто так отлить из бронзы отличную лапу, прям как у дракона.
  — Только не отламывайте ради этого крылья у статуй, хозяин замка будет этим очень раздосадован.
  Рейенсэль махнул единственной рукой.
  — И без нас тут уже много чего наломали, плавь — не хочу, — сказал он, правой рукой застегнув пояс с мечем, — Пойду, что ли, прогуляюсь по стене.
  — Только стрелу не словите! — с врачебной настойчивостью продолжил свои нотации Мейерис, как будто бы он был старше однорукого драконида по возрасту или в иерархии.
  Хотя, как врач, определенную власть над пациентом он все таки имел.
  — Ладно, постараюсь не добавлять Вам работы. И так хлопот хватает. Хотя, нефритовые что-то притихли, — он улыбнулся и покинул приемные покои Мейериса.
  Сам же ипоиятрис, или, как можно приблизительно перевести на человеческий, младший исцеляющий Мейерис, не ожидавший более никого, спокойно устроился на подоконнике и стал глядеть в окно, выходящее во внутреннее кольцо стен Танона.
   Новых хлопот действительно не хотелось. Хотя, сейчас их стало на порядок меньше. Сразу после взятия замка, когда они пытались спасти здоровье тех, кто еще мог воевать и, во вторую очередь, жизни тех, кому в строй вернуться уже не судилось, Мейерис сам не знал, как они преодолеют выпавшие на них испытания. Они справились. Как всегда, хуже, чем хотелось, но, времени сожалеть о несбывшемся не было, так как даже после отъезда архонта им было, чем заняться помимо плача над своими ошибками.
  Но вот сейчас, если не считать стоящих под стенами захватчиков, проблем стало действительно меньше. Можно сказать, что их почти не было. Почти.
  — Господин Дарракарион! — влетела в комнату запыхавшаяся служанка, и тут же оробела от своей наглости.
  Обычно, вламываться к хозяивам или важным гостям было привелегией кого-то из старших стюардов, которой никто из выбранной в услужение драконидам прислуги до этого не обладал. И хотя Мейерис сам велел не расшаркиваться, особенно когда этого требовало дело, не все из них к этому привыкли. Ну ничего, зато Мейерису удалось отобрать тех, кто обладал наименее отталкивающими, по мнению драконидов, внешностью и запахом, что для ментального здоровья его пациентов было немаловажно, хотя и породило немало шуток среди командиров Сципиев и Успинов.
  — Что случилось? — спросил ипоиятрис у все еще задыхавшейся от бега по лестнице и собственной наглости помощницы.
  — Они... Снова кричат... — кое как выдохнула она.
  Кто эти "они" драконид понял сразу.
  — Отдышысь и налей себе воды, — скомандовал Мейерис и, не дожидаясь благодарности, тут же вылетел из комнаты.
  За считанные мгновения спуслившись по винтовой лестнице он оказался в одном из внутренних дворов Танона.
  Замок, как и прежде, поражал своим размахом. И все в нем было ни как у людей, то есть было сделано со красиво и вкусом, с соблюдением пропорций и стиля. Сразу было видно, что заказчиком большинства строений был драконид.
  Конечно, сам Мейерис не ставил везде статуи, фрески, барельефы и витражи, изображающие крылатого воина в полных доспехах, но он и не числил его среди своих предков. Тем более, что все они были весьма недурно исполнены. Хотя, самым интересным изображением Глаукса, по мнению Мейериса, была все же когда-то увиденная им в одном из сельских храмов в окрестностях Рейенина резная картина. Там Мефистон обладал сразу четырьмя руками, в каждой из которых сжимал по мечу или булаве, целыми двумя парами крыльев и головой в виде черепа с горящими огнем глазами. Но в том, как все это было изображено, чувствовалась невероятная динамика и жизнь. Если бы не четыре весьма посредственно изображенных голых человеческих женщины у ног воителя, эту картину можно было бы считать, пусть созданным и людьми, но шедевром. Но, все лишнее можно было просто отрезать. Нужно только ее найти после войны, может быть, небольшой храм и уцелел...
  Отогнав ненужные мысли, Мейерис зашагал дальше. Обычно, прогулки по внешнему кольцу успокаивали его, но сейчас нужно было спешить. Кричащая Башня ждать не будет.
  Вообще-то, она называлась по другому, но старое название никто из драконидов не употреблял. Сначала это была просто "Башня", поскольку никаких других им не выделили. Теперь, за ней закрепилось и прозвище. И как Мейерис хотел, чтобы оно было другим...
  У выхода из башни уже толпились слуги. Дракониды их не трогали, ведь они все еще понимали приказы. Но сам Мейерис повелел людям выходить из башни при первых признаках начинавшегося у его пациентов безумия и запирать дверь снаружи. А судя по тому, какой визг раздавался из окон, остатки рассудка уже покинули ее обитателей.
  — Открыть дверь, — скомандовал Мейерис как только подошел ко входу.
  — Господин Дарракарион, может быть, останетесь?.. — спросил его человеческий ребенок лет двенадцати, помогавший едавный при перевязках.
  Драконид просто посмотрел на него более пристально, и засов тут был снят с двери.
  — Закроете за мной, — сказал Мейерис и, открыв дверь, шагнул внутрь.
  Дверь за ним тут же затворилась, но, на засов ее запирать не стали. Видимо, слуги хорошо к нему относились и хотели оставить путь к отступлению. Или бегству. В любом случае, Мейерис очень не хотел, чтобы пришлось им воспользоваться. Все таки, здесь его ждали не враги.
  Он не зря предупреждал Рейенсэля беречь себя. Молодой кефарис стойко пережил как выпавшие на их долю потрясения так и потерю руки, но некоторые другие оказались менее стойкими.
  Уже после Светлого Дола многие дракониды начали подавать признаки безумия. И глупо было бы ожидать, что оставленных в Таноне раненных не затронет этот недуг. Кого-то за грань толкнуло ранение, кого-то — невозможность отомстить врагам здесь и сейчас. Так или иначе, теперь они были потеряны в равной мере.
  К крикам, доносящимся сверху, добавились шаги. Вскоре на ведущей наверх лестнице показалась фигура.
  Освещение оставляло желать лучшего, но, Мейерис знал, кто перед ним.
  — Эпикефарис Тейекис, — как можно более уверенным голосом скомандовал Мейерис, — Приказываю сейчас прекратить. Вы поняли приказ?
  Какое-то мгновение бывший командир тяжелой кавалерии молча стоял, затем кивнул и медленно пошел наверх. А Мейерису оставалось только ждать.
  Мгновения казались часами, пока иятрис ждал, возымеет ли его приказ действие. Но, голоса постепенно начали затихать.
  Тейекий передал приказ, а остальные — его исполнили. Потерянные, окончательно впадая в безумие, переставали говорить с посторонними, но некоторые из них понимали обращенные к ним слова и могли донести их до других. Это давало Мейерису надежду на то, что для них еще оставалась надежда.
  Осталось выяснить причину очередного приступа, но на счет нее у ипоиятриса уже были догадки.
  Откуда-то снизу послышались крики, вызванные явно не безумием, но болью, и Мейерис выругался из-за того, что его предположение подтвердилось.
  Он открыл ведущую наружу дверь.
  — Можете заходить, все обошлось, — сказал драконид.
  Слуги недоверчиво косились на него, но проигнорировать его слова не могли. Сейчас их обязанностью было смотреть за тем, кого сами дракониды считали потерянными. И уклониться они от нее не могли, потому, по одному начали медленно подыматься по ведущей наверх лестнице. Мейерис же должен был последовать в другом направлении.
  Открыв ведущий в подвал башни люк, он несколько мгновений всматривался во мглу, а затем, вздохнув, направился вниз по ступенькам.
  Несколько витков, и мрак начал развеиваться. Еще несколько — и Мейерис увидел внизу ярко освещенное помещения, когда-то бывшей преддверием одной из темниц замка. Чем оно стало сейчас даже говорить не хотелось.
  — Я НЕ ЗНАЮ! — послышалось снизу, затем раздался противный влажный щелчок и крик перешел в вопль боли.
  Пытаясь игнорировать его, Мейерис зашагал вглубь пыточной камеры.
  Кричавший пленник был распят на сколоченном из досок косом кресте так, что мог пошевелить только несколькими оставшимися у него на руках пальцами, и располагался у противоположной стены. Стоявший рядом с ним драконид, чьего лица Мейерис сейчас не видел, вертел в руках что-то, напоминающее секатор.
  — Вот теперь верю, теперь бы ты точно рассказал мне хоть что-то... — разочарованно сказал палач прикованному к стене пленнику, — Но, знаешь, зря ты таким нелюбопытным вырос... Так бы я тебя допрашивал, а теперь могу просто развлекаться!
  Пленник закричал, а драконид тут же принялся за руки своей жертвы.
  — Никогда не любил асимметрию, зато теперь на каждой — ровно по нолю пальцев! — сказал он, завершив свое грязное дело, а затем, не поворачиваясь, добавил, — А ты, Мейерис? Что, решил не здороваться со своим старым наставником?
  Ипоятриса пробила легкая дрожь. Он все таки его заметил! Со своим старым наставником Мейерис поздоровался бы с радостью. Но это существо признавать им ему просто не хотелось.
  Мейедрим Дарракарион когда-то был одним из тех, кого можно было вспомнить при словах "самый гуманный драконид". И эта слава была заслуженной.
  Верховный целитель Дарракарии был одним из тех, кто, пролечив людей положенные годы и получивший право лечить драконидов, не бросил помогать и своим бывшим пациентам. Никто не знал, как у него хватало на все это времени, но Мейерис не помнил ни одного случая, чтобы эпиятрис Мейедрим отказал кому-то в помощи. Всех них, людей и драконидов, он скопом называл просто "мои пациенты", не делая между ними различий. Кто-то считал его странным, но в профессиональных навыках Мейедрима не сомневался никто. Как и в его доброте.
  Когда же все успело измениться?
  После Кровавой Гавани, когда анотерис Мейедрим начал то и дело ни с того ни с сего повторять "мои пациенты"? Или после Светлого Дола, когда он прекратил это делать, в добавок перестав, как и многие другие, общаться с кем либо?
  Но еще после битвы за Танон, когда пришлось бороться за жизни десятков драконидов, Мейедрим не потерял рассудок, работая на износ и спасая своих братьев по оружию. Когда же он шагнул за грань безумия? В тот момент, когда целитель внезапно предложил командиру гарнизона помочь с допросом и заменить отсутствующего в замке палача? Раньше? Позже?
  — Раз захваченный пленный ничего не знает, то посмотрю хоть, что у него внутри, — прервал размышления Мейериса главный целитель, — Как думаешь, хорошая идея?
  Он повернулся к Мейерису. Слава силам, у него на лице застыла безумная гримаса. Если бы он все делал со своим прежним, спокойным лицом, Мейерис не выдержал бы.
  — Это недостойная идея, — ответил он, стараясь сохранять спокойствие, — Допросить пленного — это одно, но издеваться над ним ради удовольствия недостойно звания целителя.
  — КАКОЙ-ТО НЕПОЛНОЦЕННЫЙ БУДЕТ МНЕ УКАЗЫВАТЬ? — в ярости закричал Мейедрим, схватив со стола что-то, напоминающее хирургический нож.
  Мейерис потянулся к кинжалу на поясе, приготовившись защищаться, но каких-то шансов у него не было. Слишком близко он подошел к тому, кого когда-то не мог представить в роли палача. Когда это изменилось?
  Гримаса ярости снова сменилась безумной ухмылкой. Потеряв интерес к Мейерису, главный целитель развернулся к своей жертве. Но Мейерис не стал убирать руку с рукояти клинка.
  "Я боюсь за анотериса Мейедрима", вспомнил он слова архонта, сказанные перед самым выступлением и которые так его напугали, "Если с ним что-то случится, принимай командование и действуй по своему усмотрению".
  Но Мейерис не смог. Не разглядел ростки болезни. Мейедрим Дарракарион все это время оставался для него учителем, командиром и примером для подражания, а не тем, за кем стоило внимательно присматривать. И теперь единственное, что он может сделать — это положить конец безумию, которое не смог разглядеть. Но смог бы он его предотвратить?
  Клинок бесшумно покинул ножны. Мейедрим, занятый приготовлениями к "операции", был отменным бойцом, точности его движений, силе и ловкости лук завидовали многие — как-никак, эти навыки были обязательными для хирурга. Но от удара в спину они не спасут. Нужно только решиться...
  — Мейерис! — раздался голос откуда-то сверху.
  Ипоиятрис обернулся и бросился подыматься по лестнице.
  — Что тут происходит? — спросил его Рейенсэль, и, не став дожидаться ответа, махнул рукой, — Не важно. Тяньвэйцы снимают осаду, но это не все. Дагранские войска идут с юга. Анастратиг Вейерон возвращается!
  Кефарис покосился на кинжал в руке застывшего от изумления младшего лекаря.
  — А это тебе зачем?
  Мейерис тут же загнал клинок в ножны.
  — Больше незачем, — ответил он.
  Судьбу Мейедрима теперь будет решать архонт. И Мейерис очень надеялся, что тот справится с эти лучше.

Ход Дома Дарракарион

Морская Площадь, Трамис

  Как это не парадоксально, но самые влиятельные люди Трамиса предпочитали жить не в домах, выходящих на главную площадь города, острова, а для некоторых, обладающих не самым широким кругозором людей, и мира вообще. Патриции предпочитали селиться в особняках, зачастую — хорошо укрепленных, расположенных в контролируемых, или, как выражались ранее, традиционно поддерживающих их семейство трибах. Богатейшие граждане пытались их копировать, обзаводясь своими поместьями и дворцами. Нет, конечно же, и те, и другие обзаводились своими резиденциями и здесь, благо, денег на это им хватало, но, в основном, дом на центральной площади был прерогативой богатых, но не входящих в правящую верхушку граждан.
  И все же о том, чтобы жить здесь, ранее Коффин мог только мечтать. Сейчас же, когда у него в собственности оказался далеко не один патрицианский особняк, подобные мечты из несбыточных превратились в смешные. Хотя, учитывая, что в последнее время он квартировался в Морском Дворце, в какой-то мере они сбылись. Да и своя пара домов на площади у него уже была, хоть он их ни разу и не посещал. Возможно, когда все это закончится, он исправит это недоразумение и выберет себе один из них, чтобы поселиться в нем навсегда. Все таки, эту площадь он любил. И не потому, что на ней было очень удобно изучить очередную цель.
  Здесь, где каждый день сталкивались трамишийцы со всех концов города, он мог затеряться в толпе и на какой-то миг почувствовать себя человеком, а не отбросом из трущоб. Обычным человеком. Конечно, к вечеру ему приходилось возвращаться в те места, в которые ни один из добропорядочных граждан и подданных не сунулся бы и под страхом смерти или даже денежного штрафа, но днем это не имело никакого значения и он мог, соблюдая некоторые предосторожности, проводить время точно так же, как и любой другой житель острова: гулять, торговаться с лоточниками, слушать объявления герольдов...
  И сейчас прогулки по площади, пускай и заметно менее многолюдной, все так же приносили Коффину все ту же радость. Старым привычкам, правда, изменять было все так же нельзя. Раньше стражу приходилось обходить из-за того, что его вполне могли узнать и попытаться схватить, сейчас все риски сводились только к первому пункту, но вероятность этого существенно повысилась. И это не удивительно, военного секретаря Республики узнать было гораздо проще, чем безымянного преступника. И хотя это ему ничем особым не грозило, однажды опознанный он навсегда перестанет быть для площади обычным человеком, вышедшим на прогулку.
  Усугубляла его положение и необходимость постоянного ношения формы. Конечно, в обычной одежде его было бы труднее узнать, но даже здесь его могли найти знавшие привычки генерал-капитана порученцы от Урракса или Маневика со срочными новостями, а времени на то, чтобы сменить облачение, у него могло и не быть.
  Потому, Дарак ограничивался тем, что снимал с потрохами выдающую его положение перевязь и закрывал плащом знаки различия на правой руке. В таком виде он вполне себе сходил за обычного стража республики, в крайнем случае — энсина или лейтенанта, без толку слонявшегося по площади.
  Правда, в таком случае он оставлял открытым для всеобщего обозрения меч и, что самое главное, кошелек. Но оружие ему в любом случае было положено, будь он даже простым солдатом, а кошелек... Он все еще не приобрел отвратительную привычку называть все монеты до коллара включительно мелочью и носить с собой суммы, равные годовому заработку ремесленника или мелкого торговца, потому, даже срежь у него кто-то кошелек, это не было бы такой уж потерей, если бы речь шла только о деньгах. Ведь Дарак хранил в нем и несколько пускай и не бесценных, но дорогих ему мелочей. Но в любом случае, приходилось идти на такой риск, чтобы ненароком не раскрыть себя. Да и украсть кошелек — это не так просто, как кажется.
  Вейн научил его самого "работать" в толпе, и даже в старые времена совершить здесь кражу было не так уж просто. А уж нынешней обстановке, когда на площади и в лучшие дни собиралась, дай боги чтоб треть от толпы былых дней... Каким нужно быть идиотом, чтобы пытаться украсть что-то у вооруженного человека сейчас, когда Коффин чуть ли не один торчал здесь посреди бела дня?
  Коффин улыбнулся. Идиот нашелся в тот самый момент, когда он усомнился в его существовании.
  Если бы воришка пытался кошелек срезать, то, может быть, у него что-то и получилось. Вот только воровать его учил явно не Вейн, и даже не кто-то, хотя бы стоящий с ним рядом в этом деле. Потому, Коффин не особо напрягаясь схватил пытавшегося стянуть у него с пояса кошелек злоумышленника за руку и лениво повернул голову для того, чтобы узнать, кем же был этот смелый, но не особо умелый карманник. Пришлось голову еще и наклонить.
  — Привет, дядя, — поздоровался с ним мальчуган примерно лет десяти, облаченный пускай и не в рванье, но в очень поношенную одежду, — Может быть, отпустишь меня?
  — И с какой это радости? — немного опешил от такой наглости Коффин.
  — Ну смотри, — начал объяснять ему неудавшийся воришка, — Вон у тебя меч какой, еще и жалование в дополнение к нему платят, явно не пропал бы без кошелька, так что возмущаться?
  Коффин все таки был к нему не справедлив. У парня явно был талант заговаривать зубы. И он был явно прав, без трех бронзовых кентимов Дарак бы явно не пропал. Но вот за пару непонятных шнурочков, которые ему то ли подкинула, то ли подарила Сейенна, было бы очень обидно. Дарак сам не особо понимал, почему, но все же...
  — Не все в мире измеряется в деньгах, молодой человек, — ответил ему Коффин.
  — Ну тебе-то просто говорить, вон как вырядился. А в моей шкуре побыл бы...
  Если бы Коффин не побывал когда-то в подобном положении, то, наверно, он бы мог хотя бы немного злиться на этого ребенка. Но сейчас у него не оставалось на это никакого морального права.
  Дараку уже повезло в жизни, так пускай повезет и этому пареньку, хоть немного. Тем более, что на три кентима можно очень неплохо жить какое-то время...
  Коффин уже хотел отпустить парня и отдать ему "заслуженную" добычу, как откуда-то справа послышался голос.
  — Эй, что тут происходит?
  К ним стремительно приближался молодой мужчина в зеленой куртке, в котором повязка на правой руке и дубинка выдавали добровольного стражника, а два шеврона на левой — капрала.
  — Что, воришку поймал? — сказал он, подойдя почти вплотную, — Это хорошо, может быть, даже награду получишь.
  Видимо поняв, что его ожидает, воришка задергался. Правда, даже если бы Коффин сейчас его отпустил, он тут же попал бы в руки страже. Конечно, за воровство больше не калечат, по крайней мере детей, но приятного в этом было бы мало. К тому же, три монеты Дарак так и не успел отдать.
  — Господин капрал, все в порядке, можете не беспокоится.
  Кого-то бы подобные слова от "жертвы" успокоили, но только не этого стражника.
  — Это я решаю, в порядке или нет, понял меня, а?
  Этот парень определенно был о себе очень высокого мнения. То ли скотина, упивающаяся властью, то ли очень серьезно относился к службе.
  — Господин капрал, — Коффин немного сдвинул в сторону плащ, — Вы все еще считаете, что у меня нет полномочий решать в таких ситуациях, пытались меня обокрасть или нет?
  — Ох тыж дядя, я попал... — подал голос виновник происшествия.
  Капрал застыл на месте.
  Конечно, его два шеврона на левом плече давали ему некоторую власть. Но у Коффина их было три. На правом. И перевернутых. А значит...
  — Господин лорд генерал, простите, пожалуйста, я...
  К счастью, на площади было совсем немного людей, но подобные крики были совсем ни к чему.
  — Тише, — Дарак одним словом прекратил тираду стражника, — Назовитесь.
  — Капрал Лоу-унд-Лауд, господин лорд генерал...
  — Лорды все в Дагране, — снова оборвал его Дарак, — А мой чин именуется генерал-капитан. Вам понятно?
  — Да, господин генерал-капитан, — коротко и, к счастью, уже не столь громко, ответил капрал.
  — Отлично. Тогда, не смею задерживать.
  Дарак уже думал, что Лоу-унд-Лауд сейчас их покинет и у него получится вернуться к разговору с мальчуганом, но капрал не унимался.
  — Господин генерал, Ваше дело, но, может, все таки его это, в приют свести? Воришка же.
  — Э, я туда снова не пойду! Дядь, лучше меня сразу тут прикончи! — попытался вырваться мальчуган.
  — Тебя не спрашивали! — крикнул на него капрал.
  Дарака тоже когда-то не спросили.
  — АЙ, БОЛЬНО! — закричал воришка.
  Дарак ослабил хватку. Нужно побороть тягу сжимать кулаки каждый раз, когда он вспоминал о детстве, вернее том времени, что его заменяло.
  — Ни в какой приют он не пойдет.
  — Господин генерал, — до того красное лицо капрала побледнело, — А может, не надо? Может, хотя бы розгами ограничиться? Вдруг еще толк будет?...
  Коффин, поняв, чего тот опасается, чуть не рассмеялся. Нет, у него, конечно, руки в крови даже не по локоть, но в детоубийстве он запятнаться не успел. По крайней мере, пока что.
  — Вот именно потому, что толк будет, ни в какой приют он не пойдет, — Дарак снова повернулся к мальчугану, — Как тебя зовут?
  — М... Майк! — после короткой запинки соврал он.
  Лжец из него был так себе, но не важно.
  — Капрал, Вы знаете, где находятся казармы Первой Роты Стражи Республики?
  — Так, кто ж не знает? — ответил тот, не особо понимая, к чему ведет генерал.
  — Чудно. Тогда, — скомандовал Коффин, — Возьмите этого... Майка, и отведите его туда.
  Все еще ничего не понимая, капрал взял за руку столь же ошарашенного ребенка.
  — Там скажете, — продолжил Коффин, — Что генерал-капитан прислал им второго, не забудьте, это важно, ребенка на перевоспитание. Справитесь?
  — Д-да, господин генерал-капитан!
  — Чудно, — ответил Коффин, — Тогда, не смею задерживать.
  Капрал пару мгновений постоял, а затем зашагал прочь, ведя за собой ребенка, который то оглядывался на Дарака, то смотрел куда-то вперед.
  Занятый мыслями о том, как будет ехидствовать капитан Бомбус, Коффин подождал, пока они отойдут достаточно далеко и последовал за ними. Идти было не так далеко, и капрал, судя по всему, был честным парнем. Но, рисковать лишний раз не хотелось.
  Если он честно доведет ребенка до цели, Дарак проследит за тем, чтобы Лоу-унд-Лауда наградили. Если же что-то пойдет не так... Дарак будет рядом, и еще одной тварью станет меньше.

---

Руины Светлого Дола, Дарракария

  Светлый Дол все еще лежал в руинах, но останки его бывших обитателей, защитников и захватчиков уже были убраны отовсюду. Отовсюду, кроме одного места.
  Дворец Наместницы, ставший местом последнего боя, так и не был расчищен.
  Не то чтобы дракониды были сильно суеверны. Но находится в таком месте было неприятно даже тем, кто полностью отрицал существование призраков и влияние потустороннего на этот мир. Вид этих руин просто слишком напоминал о многом и слишком сильно угнетал их дух, потому, этого места они сторонились, не важно, о ком из них шла речь, Изгнанниках или Последователях. И Эйелеонору это полностью устраивало.
  — Приветствую вас! — сказала она, заходя внутрь обвалившегося главного зала, — Рада вас видеть! Ой, сколько же вас сегодня собралось!
  Не дожидаясь ответа, она привычно проскользнула между оплавленными стеклами осколками обломками стен к уже давно облюбованной каменной глыбе, на которую тут же расстелила специально взятый для этого старый и побитый молью плащ, а сама уселась сверху. Подруги подругами, но испортить платье не хотелось.
  — Извините, я задержалась. Сегодня нужно было подготовится получше, — сказала она, посмотрев на видневшееся через обвалившийся свод небо.
  Шесть планет заливали руины своим мягким светом, придавая им особенно таинственный вид. Или мрачный.
  — Нет, никто из наших не пошел за мной, я проверила. Тем более, что тут уже их не так много, почти все ушли с Матарисом на юг. Ой, то есть с Эйенарией. Вечно я путаюсь. Нет, ему тоже не говорила. И Лиссандру тоже, а другие меня просто избегают, потому, не волнуйтесь все.
  Эйелеонора вздохнула.
  — Не думаю, что они догадались. Меня точно тут оставили не из-за вас, а потому что считают, что я с ума сошла.
  Драконидка рассмеялась.
  — Ну, я и сама не уверена, в здравом ли я рассудке, но если так, то и тебя не существует, верно?
  Она кивнула.
  — Да, ты права, лучше бы они сюда не возвращались. Узнают о вас, и все... Знаете, мне иногда хочется им сказать, но... Да, лучше будет, чтобы они шли дальше.
  Поправив волосы, она снова кивнула.
  — Перейдем сразу к делу. Да, удалось, иначе бы я сразу сказала. Их конечно, многовато здесь осталось, все еще суетятся из-за своего корабля, но, как договаривались, одного из Изгнанников я выманила. Он думает, что наконец-то меня "поймал". Нелепо, но нам ведь и не шпион нужен, а у этого драконида есть некий.. потенциал. Да, именно, тот самый Экарис, которого ко мне приставил Люкерис, — драконидка улыбнулась, — Он так обо мне заботится...
  Эйелеонора будто бы отмахнулась от чего-то.
  — Брось, твоя сестра меня будет ревновать, мы с ней выше этого. Меня саму больше волнует то, чтобы с ней все было в порядке, а не то, с кем там она сейчас, пускай даже с тем ее человеком, как его там... Впрочем, не важно, — она рассмеялась, — Странный, конечно, выбор, но, видимо, у вас с ней это семейное.
  Она на мгновение замолчала.
  — Извини, дурная шутка, — виновато сказала Эйелеонора, — Ладно, не важно. Не стоит, ты ничего такого не сказала, это мне нужно было следить за собой.
  Драконидка снова махнула рукой.
  — Думаю, он будет здесь через пару минут. Это Экарис осторожен, какое-то время держался от меня на расстоянии, следил, и сейчас попытается догнать. Действуем так, как и договаривались?
  Эйелеонора кивнула и заулыбалась.
  — Хорошо. Тогда, когда он явится сюда, я предоставлю этого Изгнанника тебе. Посмотрим, как он отнесется к правде.
  Осталось только его дождаться.

---

  В свой 21 год Экарис мог по-праву гордиться тем, что стал самым молодым командиром "Гордости Эризигенса". Правда, к этому времени она уже была выброшена на мель, а в скором времени и разорвана этими погаными танвайцами или таньвойцами, но нужно искать во всем хорошее. Никто из драконид при этом не погиб, а потому бывший пятый помощник мог с чистой совестью считать, что исполнил свой долг наилучшим образом. Тем более, что командующий Сагридис подобное развитие событий предвидел и заранее приказал ставить в приоритет жизни драконид, что Экарис и сделал.
  А вот с другими поручениями, отношения к службе не имеющими, он справился куда хуже.
  Когда первый помощник Люкерис попросил его приглядеть за его Эйелеонорой, Экарис немного удивился, как удивлялся до этого тому факту, что эта драконидка так Люкерису приглянулась. Но выбор друзей в подобных делах, а Люкерис был ему именно другом, не обсуждают, потому, Экарис нехотя, но согласился.
  Следом последовала подобная же просьба от Лиссандра, его другом не бывшим, в которой уже не было ничего удивительно: эти полуварвары, понятное дело, беспокоились друг о друге. Экарис заверил его, что приложит к выполнению этой просьбы все усилия.
  Вот только "присмотреть" за ней оказалось гораздо более трудной задачей, чем он сначала думал.
  Еще на пути к Светлому Долу Эйелеонора обзавелась отвратительной привычной незаметно уходить и так же незаметно возвращаться, за что и заслужила полушутливое прозвище "Призрачная Принцесса". Но если раньше она могла, например, незаметно покинуть одну из гостинных и оказаться в своей спальне так, чтобы ее никто не заметив к, казалось бы, полных драконид коридорах, то сейчас ее выходки стали гораздо более пугающими.
  Стоило отвернуться от нее на мгновение, и Эйлеонора пропадала, чтобы как ни в чем не бывало вернуться на прежнее место спустя пару часов. На все попытки выяснить, где она была, драконидка отвечала просто "Гуляла" и звонко смеялась. Все попытки убедить ее не делать так закончились провалом, о том, что поручиться за ее безопасность во время таких отсутствий никто не мог драконидка предпочитала не думать. Это заставляло Экариса думать о том, чтобы посадить ее под арест, но что толку, если с глаз стражей она исчезнет так же легко, как и с глаз наблюдателей? Все это казалось бредом и Экарис никогда бы не поверил в саму возможность такого, если бы не столкнулся с этим лично.
  Но сегодня Экарису повезло.
  Сегодня Эйелеонора решила в очередной раз пропасть при нем. В этом не было ничего необычного, она могла захотеть "погулять" в любое время суток. А потому, когда вполне себе отвечавшая на его вопросы парой мгновений ранее драконидка внезапно как буто бы провалилась под замлю посреди улицы, Экарис уже даже не удивился. А вот что его удивило, так это то, что пометавшись какое-то время туда-сюда, он успел заметить, как Эйелеонора изчезала за поворотом.
  Конечно, по другому и быть не могло. Как бы она не преуспела в искусстве быть незаметной, рано или поздно она должна была попасться. Так почему не сейчас? С этими мыслями Экарис последовал за драконидкой.
  Она, в свою очередь, быстро покинула портовую часть города, направляясь в верхние кварталы.
  Теперь было понятно, почему ее никто не замечал. Подобрав момент и на несколько мгновений выпав из поля зрения, она сразу направлялась в те части города, в которые нога драконида ступала ну очень редко. Но что ей там было нужно?
  Глупый вопрос. Эйелеонора не производила впечатление особо вменяемой драконидки. Что удивительного в том, что местом своих прогулок она выбрала наиболее гнетущее место в городе?
  Стараясь не попадаться ей на глаза, Экарис следовал за драконидкой в самый центр Верхнего Города. Неужели она направляется ТУДА?..
  Именно так и получилось. Как ни в чем не бывало, Эйелеонора скользнула в один из проломов во внешней стене Дворца Наместника. Экарис застыл, думая, что делать дальше.
  Его не пугало то, что именно во Дворце закончили свои жизни около десяти тысяч драконид. Это, конечно, было неприятно, но не делало место особым. Хуже было то, во что превратил его пожар.
  До сих пор замлю внутри Дворца покрывал толстый слой пепла. Само по себе это не было проблемой, но дракониды любили ажурные витражи и гигантские окна, стекло из которых стало теперь острыми осколками, делавшими перемещения внутри него опасными. О костях, которыми здание было буквально завалено, можно было даже не упоминать. И Эйелеонора сунулась туда, да еще и в столь легкой обуви?
  Вздохнув, Экарис бросился за ней.
  Он ожидал увидеть ее, лежащую с израненными ногами, у самого входа, но, к его удивлению, возле разлома не оказалось никого. Зато на пепле виднелись свежие следы, ведущие вглубь Дворца. Крови нигде не виднелось, значит, драконидке повезло выбрать безопасный маршрут, которым тут же воспользовался и Экарис, осторожно ступая по оставленным ею следам.
  Эйелеоноры не было ни за внешними стенами, ни в примыкающих к ним залах. Но следы не обрывались, что давало надежду на то, что с ней все в порядке.
  Наконец, Экарис вышел в громадный зал с обвалившейся крышей, в центре которого на обломке стены сидела разыскиваемая им драконидка.
  — Ты пришел! — тут же вскрикнула она, и чуть ли не бегом направилась ему навстречу.
  Экарис попытался предупредить ее о том, что слишком опасно бежать здесь, не проверив, что под ногами, но драконидка уже оказалась рядом. Целая и невредимая.
  — Я тебя ждала, — сказала она и тут же ухватив его за руку потянула за собой, — Идем!
  — Осторожней! — только и успел выкрикнуть он пока драконидка тянула его вглубь зала.
  Нет, он был гораздо сильнее и мог оставаться на месте, но был риск вывести драконидку из равновесия и уронить ее. А этого он бы себе не простил, не важно, что она сама забрела сюда. Потому, оставалось только следовать за ней, будучи готовым подхватить раненную драконидку в любой момент.
  Но как это ни странно, до центра зала Эйелеонора довела Экариса без каких либо происшествий. Только пару раз что-то неприятно хрустнуло под ногами.
  — Мы на месте, — сказала драконидка, развернувшись к Экарису, — Прости, я не хотела, чтобы все так получилось, но иначе нельзя.
  — Эйелеонора, что Вы... — попытался спросить Экарис, но драконидка тут же приложила палец к его губам.
  — Тихо, так надо.
  Экарис не понимал ничего, думая только о том, как ее схватить и вынести отсюда, пока не случилось какой-то беды.
  Эйелеонора закусила губу.
  — Кстати, а ты когда-то с кем-то целовался?
  Что за глупый вопрос! И насколько же он неуместный, в такое время и в таком месте. И даже если нет, какое ей было до этого дело?
  — Я так и думала, — вздохнула драконидка, и тут же, притянув его за воротник, исправила это недоразумение.
  Первой реакцией Экариса было попытаться оттолкнуть ее, но он не дал себе этого сделать, потому, он просто застыл, опешив от такой выходки.
  Спустя несколько мгновений, показавшихся дракониду вечностью, Эйелеонора выпустила его.
  — Извини, на что-то большее времени нет. Идем, тебя уже ждут! — с этими словами она снова потянула его куда-то?
  — Кто? — только и спросил увлекаемый за ней драконид, сам поразившись глупости своего вопроса.
  — Они, — драконидка остановилась и, скользнув Экарису за спину, толкнула его вперед.
  Зал был пуст, не считая их двоих, потому, что за таинственные "они" могли ждать Экариса было не понятно.
  Но затем, он заметил перед собой череп, пустыми глазницами смотрящий прямо на него. И еще один. Сотни черепов. Тысячи. Десятки, сотни тысяч. И пепел. И стекланные осколки, впившиеся теперь в самую его душу.

---

  Экарис беззвучно кричал и плакал без слез, а Эйелеонора, видя раздирающие его муки, могла только не могла сделать ничего, только молить Силы о том, чтобы с душой драконида все было в порядке.
  Нет, иначе было просто нельзя. Кто-то из Изгнанников должен был узнать правду, но цена за это была слишком велика, и Эйелеонора могла только надеяться на то, что Экарис выживет.
  Прошло несколько мгновений, казавшихся вечностью, и его отпустили.
  Эйелеонора тут же бросилась ему на встречу.
  — Экарис!
  Все еще не до конца вернувшийся из кошмара драконидочень нелепо заключил ее в объятья. Она не сопротивлялась и обняла его в ответ. Сейчас для него было важно почувствовать живое тепло.
  — Ты молодец, ты справился, — говорила она, то целуя, то кусая его лицо, но драконид все еще оставался далеко, двигаясь, словно марионетка.
  — Ничего страшного, ты выжил и это главное, — драконидка укусила его за нос, — Сейчас я помогу тебе вернутся и все будет хорошо...
  Окончательно приходить в себя Экарис начал, когда Эйелеонора почти закончила расчесывать его волосы. Усадив его на камень, а сама устроившись у него на коленях, она методично водила гребнем сверху вниз. Она сама обожала, когда Сейенна расчесывала ее шевелюру, видимо, подобные ощущения нравились и Экарису. Ну, или все остальное помогло ему. Неважно.
  — Э-эйелеонора? — только и выдавил он из себя, придя в сознание.
  Вряд ли он что-то сйечас понимал.
  Драконидка резко встала и, протянув руку еще слабо соображающему Нистариону, помогая подняться с многострадального плаща. Да, теперь его только сжечь.
  — Эйелеонора, как... Как мы здесь оказали? — спросил он, растеряно озираясь вокруг.
  — А ты совсем ничего не помнишь? — поинтересовалась у него драконидка.
  — Только... То, что я шел за Вами а потом... — было видно, что он пытается вспомнить, но у него не получалось.
  — Я заблудилась, а ты меня нашел, — она поцеловала Экариса в щеку, — Спасибо.
  — Эйе... Не-не за что, — ответил ей покрасневший и еще более ошарашенный драконид.
  — А ты помнишь, — начала Эйелеонора, — Что должен будешь сделать, когда придет время?
  Внезапно, лицо драконида изменилось. Залитый до этого румянцем, он попросту побелел, а глаза казались черными из-за резко расширившихся зрачков.
  — Да, — отчеканил он.
  — Значит, все было не зря, — драконидка поцеловала Экариса.
  Какое-то мгновение ничего не происходило, но затем он снова ожил.
  — Э-эйелеонора? Что...
  — Абсолютно ничего, — ответила она, подобрав плащ, — Идем, нас, наверно, уже ищут.

---

Блюстенберри, бывшие земли Дома Вейс

  Пейелин в Блюстенберри не бывал очень давно. Но даже в сравнении с небольшими городками в бывших владениях Вейсов центр столицы провинции выглядел на удивление пустым. Даже там находился кто-то, кто спешил сквозь темную ночь по своим делам, чего уж говорить о крупном портовом городе. Сейчас же, не смотря на то, что улицу освещали сразу шесть небесных тел, на улице не было ни души.
  Но вряд ли город был в этом виноват. Причиной вполне мог стать недавний захват города тяньвэйцами, а также еще более недавнее его освобождение драконидами. А в особенности — их методы. Не удивительно, что люди опасались без крайней нужды покидать свои дома, особенно ночью. Хотя, еще днем городские дети радостно разбирали для своих игр головы и прочие части тел разрубленных на части пленных тяньвэйцев. С разрешения проводивших казни драконидов, разумеется.
  — Чертовы варвары... — как будто бы про себя сказал Пейелин.
  — Ты о ком? О местных жителях, о наших гостях? — спросил сопровождавший его Далейемис, сразу же добавив, — Или, о наших... ближайших родичах?
  — Обо всех и сразу, — буркнул в ответ Пейелин.
  — Хорошо сказано, — хмыкнул Далейемис, затем указав на здание перед ними, возвышающееся по соседству от храма Фуджасы — Это и есть городская библиотека?
  — Должна быть она, — подтвердил лорд Валинириен, подойдя к двери и несколько раз постучав в нее со всей силы. На этого у него ловкости рук еще хватало.
  — Будет неловко, если мы ошиблись, — расхохотался его спутник, которого как будто бы волновал мирный сон местных жителей.
  Но вот за дверью послышались торопливые шаги.
  — Кто вторгается в храм знаний? — раздался оттуда уставший голос, — Тем более, посреди ночи?
  — Сэр Пейелин Валинириен, — ответил ему драконид, — С одним сопровождающим. Оба мы, между прочим, состоим на службе у Дома Дарракарион. Но Вы, наверное, и сами видели нас в смотровую щель или окно, верно?
  Послышалось бормотание и скрип засова, после чего дверь отворилась.
  — Господа, это — библиотека города Блюстенберри, содержавшаяся за счет самого лорда Вейса, и я вас уверяю, что здесь нет ничего, что... — начал было оправдываться открывший им носатый старичок, облаченный в смесь облачений ученого и жреца, накинутых, похоже, прямо на ночную рубашку.
  — Как раз таки именно здесь есть то, что нам просто необходимо, — ответил Пейелин, бесцеремонно заходя внутрь помещения мимо его хранителя. Далейемис последовал за ним.
  — Но постойте, тут нет тяньвэйцев, и...
  — Они нам и не нужны, — Пейелин развернулся к человеку, — В отличии от хранящихся здесь знаний, за которые как раз отвечаете Вы, господин?..
  — Руфиан. Трисенцат Руфиан, — тут же добавил хранитель библиотеки.
  — Приятно с Вами познакомится, трисенцат Руфиан, — Пейелин отвесил небольшой поклон, — Можете называть меня просто Пейелин. Супрадисенцат Пейелин.
  Хранитель какое-то время пялился на него, как будто бы не особо понимая, что только что услышал.
  — То есть Вы... — наконец, дошло до него.
  — Да, именно так, написал две работы, по астрономии и истории религии жителей Светлых Гор, за которые дважды удостоился звания сенцата, — кивнул ему Пейелин, — Я бы предъявил Вам дипломы, но, сами понимаете, мы живем в непростое время... О второй работе Вы могли слышать, хотя я и не надеюсь на это. Все таки, работа была оценена высоко, но далека от того, чтобы быть инновационной...
  — Так это Вы написали?.. Простите, — начал извиняться Руфиан, который теперь точно не мог понять, кто перед ним, коллега или просто очередной захватчик, — Посреди ночи я не сообразил, да и имена у вас... В Дарракарии... Похожи... Сильно, потому...
  — Ничего страшного, главное, что недоразумение устранено, — Пейелин попытался улыбнуться так, чтобы как можно меньше походить на змею, — Тем более, это мы вторглись к Вам ночью. Но нам необходима ваша помощь, не могли бы Вы ее нам оказать?
  — К-конечно, — ответил Руфиан, все еще удивленный происходящим, но уже явно пришедший в себя, — Но почему среди ночи?
  — Видите ли, — виновато сказал Пейелин, — Днем долг требует посвятить себя службе сюзерену. Но ночью я свободен, а раз так, то просто обязан продолжить свои научные изыскания. Но для этого мне необходимо обратиться к трудам, хранящимся в этом здании.
  — Я не могу не помочь Вам в столь благородном устремлении, — кивнул Руфиан, недоверие которого явно уже дало трещину, — Чем я могу быть Вам полезен?
  — Спасибо Вам, — драконид слегка поклонился, — Но моя просьба может выглядеть немного... Странно. Я хочу попросить Вас выдать господину Далейемису все книги, касающиеся магических обрядов, гаданий и прочей подобной чепухи, а также, по возможности, все, что может быть в этих самых обрядах использовано.
  Появившийся до этого энтузиазм Руфиана куда-то мигом улетучился, а лицо его приняло весьма кислое выражение.
  — То есть Вы меня разбудили ради...
  — Не поймите меня неверно! — тут же начал драконид, — Просто сфера моих научных интересов неизбежно включала в себя и работу с самыми дремучими суевериями Даграна. Но если раньше я мог только описывать их, то сейчас у меня появился шанс если не доказать полную несостоятельность всех из них, то хотя бы развеять некоторые.
  — И каким это образом? — поинтересовался Руфиан.
  Пейелин снова улыбнулся.
  — Если эти обряды имеют хоть какую-то силу, то при правильном их исполнении мы должны получить хоть какой-то результат, который не сможем описать законами логики и природы. Если же нет, мы сможем утверждать о полной несостоятельности данного вида магии, подтвержденной практикой. И хотя обычно шарлатаны, когда их ловят на мошенничестве, утверждают, что для проверки их волшбы не были соблюдены все условия, главным образом, обряд был проведен в неподходящее время...
  — То Гексопланетум лишает их такой возможности! — радостно закончил предложение Руфиан, — Извините, что сомневался в Вас. С радостью лично засвидетельствую Ваши результаты, господин супрадисенцат! Вернее, засвидетельствую их полное отсутствие! Очень на него надеюсь!
  Старик хохотнул. Было очевидно, что он соскучился по научной работе и был рад принять в ней участие любым способом.
  — Спасибо Вам, господин трисенцат, я надеюсь на то же самое, — соврал Пейелин. Расстраивать старика не хотелось.
  Руфиан, убедившись в том, что намерения гостей благи, тут же бросился расталкивать библиотечных слуг и раздавать им задания, потому уже через полчаса Пейелин подымался в выделенный ему в безраздельное пользование читальный зал в компании несущего последнюю партию книг Далейемиса.
  — Дисенцат, говоришь... — сказал тот, раскладывая книги на столе, — Не то, чтобы ты сильно волновал меня до войны, но об этом я не слышал. Когда успел написать вторую работу?
  — Я ее почти не писал, просто свел воедино те сведения, которые мне разрешила использовать Святейшая, — перейдя на драконидский ответил Пейелин, — Не все же время мне было заниматься картами и навигацией.
  — Да, иногда душа так и просит поделиться знаниями с кем-то, — на драконидском же ответил Далейемис, — Думаешь, так нас не поймут даже если подслушают?
  Пейелин пожал плечами.
  — Не знаю. Но в Анкарисе хоть какой-то интерес к изучению драконидского высказывали только те ученики, которые между занятием перемещались сугубо ровным строем, регулярно тренировались с оружием и все как один были одинаково коротко стрижены. Потому, Дал, можем считать, что мы в безопасности. Смотритель на орлиного стражника не сильно похож.
  — Доверюсь твоему суждению. Не зря же именно тебя всегда посылали в разведку.
  Пейелин посмотрел на свои руки. Возможно, все таки зря.
  — В любом случае, мы собрались обсуждать не мои заслуги перед наукой Даграна, — прервал он рассуждения сородича, — Так что, приступим? Сам понимаешь, без твоей помощи не обойдусь.
  — Куда я денусь. Вот только до нас уже сотни раз пытались все эти годы, и не добились никакого результата, — Далейемис указал на разложенные на столе фолианты, — Вся эта чушь не работает. Ты сам помнишь, сколько подобных книг мы скопили. И ни одна из них не оказалась хоть чуточку полезной.
  — Ты сам понимаешь, Дал, что все это время мы и наши предки могли неправильно выбирать время обрядов, или ошибаться в других мелочах.
  — А вот сейчас мы с тобой соблюдем прямо все "формальности", да, Пал?
  Пейелин вздохнул.
  — Не думаю. Но вдруг Гексопланетум — это как раз то время, когда у нас получится?
  — В прошлые почему-то не получилось.
  — В прошлые у наших предков не получалось нормально подготовится. Сам понимаешь, тупоголовые Дарракарионы не способствовали тому, чтобы мы могли собрать знания из внешнего мира, а Святейшие тогда ставили перед нами совершенно другие задачи. Нужно было спасать знания нашего народа, а не пытаться спасти честь Основательницы.
  — А вот сейчас мы готовы просто ко всему! — Дал обвел руками наспех отобранные для них книги, дополненные всем, что могло бы сойти за колдовские принадлежности по мнению Руфиана и подчиненных ему слуг, — Ни ты, ни я в Конклав никогда не входили, но мне кажется, что это не то, с чем они планировали хотя бы пытаться.
  — Нет... — только и оставалось признать правоту Дала.
  Библиотека Нового Вейерета, их родового гнезда, содержала в себе все труды, хоть отдаленно касающиеся колдовства, до которых Валинириенам удалось дотянутся за последние семьдесят с лишним лет. И любой из стеллажей в ней был содержательней чем все, что предоставил им сердобольный Руфиан. Не говоря уже о том, что времени на ознакомление со всеми этими трудами у них с Далом было не так много, в отличии от Конклава, в котором каждый посвятил годы изучению оккультных наук. Если бы он только знал, чем все обернется...
  — Тем более, — начал Далейемис после небольшой паузы, — Если нам подойдет любое доказательство, почему бы просто не обратиться к Сорену Тито? Если это не помешательство, то...
  — То он мог бы подтвердить, что принцесса Вейелиния не была безумной и в ее попытках овладеть магией был какой-то смысл? — продолжил Пейелин.
  — Именно, — кивнул Дал, — Тем более, он тоже является ее потомком. Пускай и через посредничество Дарракарионов.
  — Ты прав, — согласился Пейелин, — Предположим, мы сможем это сделать. И все докажем. Вот только ты видишь сейчас здесь Видящего?
  Дал усмехнулся.
  — Нет. Только книги и пару сушеных жаб.
  — А если так, то что мы потеряем, если хотя бы попытаемся? Тем более, разве осталось для нас с тобой что-то более важное, чем эта попытка?
  — Нет, — сказал Далейемис, наугад взяв два фолианта и протянул один из них Пейелину, второй оставив для себя, — Скажешь, если нужно будет помочь со страницами.
  — Обязательно, — Пейелин весьма неуклюже попытался открыть том покореженными пальцами.
  У него получилось.

Казармы городской стражи, Трамис

  — А здесь мы тренируем стражников искусству обращения с оружием и строевым приемам, — пояснил сержант Бернгард, указывая на внутренний двор.
  С галереи, на которой они с Дарком находились, открывался действительно неплохой вид на тренировочное поле.
  Множество стражников лениво отрабатывала самые базовые удары, из-за чего регулярно слышались злобные замечания и крики инструкторов, пытавшихся заставить их шевелиться и не отлынивать. Получалось у них, в принципе, сносно, хотя если бы кто-то из стражей республики тренировался настолько же халатно, то он моментально вылетел бы из роты без права возвращения.
  Лучше всего у стражников получалось строиться в шеренгу и расходиться. Хвала сержанту Бергарду, на сие действие даже можно было смотреть без слез. Со всем остальным дела обстояли гораздо хуже.
  Часть стражников, вооружившись посохами в человеческий рост, молотила ими мешкам с соломой, изредка нанося уколы. В большинстве случаев они замахивались слишком сильно и били слишком медленно. Другая часть пыталась освоить удары дубинкой из-за щита. Только некоторые из них ухитрялись не раскрываться в атаке хотя бы частично, а некоторые вообще уводили щит за спину так, что тот начинал даже мешать.
  Особенно забавно это было на фоне того, что вооруженных подобным образом стражников в трущобах называли не иначе чем "окулатусы". В детстве Дарак, не осведомленный о существовании Орлиной Стражи, да и о Дагране слышавший только мельком, считал, что произошло это прозвище от слова "околоток", которое, в свою очередь, образовалось от слова "колотить". Хотя, сравнение этих "бойцов", годных разве что на бой с безоружными, с дагранскими легионерами было еще более комичным.
  Но иногда, даже подобные глупости могли навести на интересную мысль.
  — Господин старший сержант, — не отрываясь от наблюдения спросил Коффин, — А Вы, случаем, в Секстум не служили?
  — Что?.. Я... Никак нет, лорд-комиссар! — быстро поборов удивление ответил Бернгард.
  — Секретарь порядка, господин старший сержант, этот чин теперь называется так, — поправил его Дарак, — Можете сократить до секретаря, или называть меня генералом, как Вам будет удобней. Но лордов на Трамисе больше нет.
  Даже Лорд Моря отсутствовал. Хотя об этом говорить и не стоило.
  — Виноват, господин секретарь, — тут же в привычной манере отчеканил сержант.
  Что ж. Даже если бы Вульф Бернгард и был одним из подчиненных Мороллы, то было бы наивно полагать, что он вот так легко признается или выдаст себя чем-то. Тем более, что изобразить удивление и вызванное им волнение было бы слишком легко.
  Да и окажись сержант шпионом Кассис, в данный момент это было бы всем только на руку. Надежных людей на Трамисе было отнюдь не так много, как хотелось бы. И хотя это и создало бы проблемы, если бы от легата понадобилось избавится, сейчас было рано думать о чем-то подобном. Да и не хотелось опускаться до явной подлости, а по-другому с Малеммием Дараку было не совладать, это он осознавал четко.
  Если же Вульф был обычным честным служакой, застрявший от безденежья и отсутствия связей в сержантах, это тоже было не так уж плохо. Все таки, проверку Мороллы он в любом случае прошел. Уже одно это говорило о Бернгарде весьма хорошо.
  — Насколько я вижу, на тренировку пришло гораздо больше стражников, чем обычно? — сменил тему Коффин, — В прошлый раз, когда я посещал казармы, здесь не было столь многолюдно.
  — Да, господин секретарь. После Вашего приказа, было принято решение сделать тренировки обязательными, — сержант усмехнулся, — А чтобы удостовериться в том, что никто не будет отлынивать, мы стали выдавать жалование только после тренировок, и только тем, кто посетил как минимум две в неделю.
  Умно. И изящно.
  — И многие ли перестали жалование получать? — поинтересовался Дарак.
  Вульф пожал плечами.
  — Не те, о ком стоило бы горевать. Судя по всему, это были не самые лучшие стражники.
  Значит, в рядах собирателей дани с торговцев поубавилось. Коффина бы удивило, что подобные люди вообще попадали в ряды "защитников закона", если бы ему самому не предлагали когда-то записаться в их ряды. Кажется, это было в промежуток между пятым и седьмым "заказами".
  — Конечно, хотелось бы иметь побольше людей, но и совсем отбросы нам не нужны. А каковы успехи оставшихся?
  — Как Вам сказать, господин секретарь... — сержант на мгновение замялся, — Строем их ходить мы обучим, но сделать из них настоящих солдат... Нет, мы не сможем. Даже если раздать им настоящее оружие, опасности они представлять не будут. Но вот путаться под ногами они уже точно не будут.
  Коффин кивнул.
  — Большего нам и не нужно. Продолжайте в том же духе.
  — Служу Республике! — в ответ отчеканил сержант.
  — Не сомневаюсь. А теперь, мне хотелось бы осмотреть рабочие покои моего предшественника.
  Вульф дисциплинированно выполнил приказ, и уже через несколько минут они оказались в знакомом Дараку кабинете.
  Все, что могло представлять хоть какую-то ценность для Дарака, люди легата отсюда вынесли сразу после "исчезновения" Коломбо. Конечно, Дарак попытался хоть как-то проследить за этим процессом, но Малеммий был ему точно не по зубам, потому, он и его подчиненные получили только те крохи информации, которыми куратор из Кассис решил с ними поделиться.
  Но это не означало, что в кабинете не было ничего ценного. Некоторые вещицы, украшающие стены, стеллажи и рабочий стол явно стоили не один коллар. Да даже стопку неистраченной бумаги, все еще лежавшей в углу стола,
  — Насколько я вижу, Вы поддерживаете кабинет в порядке, — заметил Дарак, и провел рукой по пыльному столу, — Но не используете его.
  — Да, господин секретарь. Я счел своим долгом сохранить все здесь в первозданном виде до того момента, пока... Ну, не смогу передать все здесь законному владельцу. А самому им пользоваться мне не по чину.
  — И кто же, по Вашему, это будет? — спросил Коффин.
  Сержант задумался.
  — Не имею понятия, господин секретарь. Я понимаю, что Вы вряд ли будете заниматься всем сами, но кто из трибных комиссаров сможет заменить Вас, я не знаю, тем более, что...
  — Большая часть из них пропала без вести или отошла от дел сразу после пропажи господина Коломбо, Вы хотели сказать?
  Прямота Дарака помогла.
  — Да, именно. Возможно, Вы ожидаете возвращения кого-то из них, или кто-то из временно исполняющих обязанности комиссаров...
  — А Вы сами не хотели бы занять это место, господин Бернгард? — "в лоб" спросил его генерал-капитан.
  — Что? Я? Но... — удивился, или очень убедительно изобразил удивление сержант, — Но я всего лишь...
  — Всего лишь отвечали, как могли, за подготовку всех тех, кто назывались городскими стражниками. Важная должность.
  — Да, но... Ранее я тренировал только добровольцев и тех, кого направляли ко мне комиссары особы приказом... Моя служба не такая важная.
  — Вы недооцениваете ее важность, господин сержант, — хотя скорее это делали комиссары, экономившие на жаловании человеку, готовившего их личных головорезов, — Тем более, что сейчас у вас прибавилось работы.
  — Да, но... Я ведь даже не офицер!
  — Мы сейчас это исправим, — Дарак тут же выдернул из стопки лист бумаги, схватил первое попавшееся перо и прервавшись только на то, чтобы спешно заправить чернильницу, принялся писать.
  — Но если кто-то из более достойных кандидатов вернется, то...
  — Господин Бернгард, Вы действительно считаете, что люди, пропавшие неизвестно куда как раз в момент чужеземного вторжения и бросившие Республику в тот момент, когда ей больше всего нужна помощь это те, кого можно хоть как-то назвать достойными?
  О том, что многие из них стараниями Брика стали удобрениями и помогают Республике в повышении урожайности Дарак упоминать не стал.
  — То есть Вы хотите сказать...
  Сержант или не знал о том, что творилось вокруг него, или знал все, но прикидывается дурачком. Ну, или является агентом Малеммия. Но выбирать не приходилось.
  — Не исключаю их измену.
  — Даже если так, остались верные Республике лейтенанты, которые...
  — Не пригодны для того, чтобы занять этот пост. Сейчас Республике нужны не те, кто хорошо умеют находить осведомителей и стравливать прикормленных преступников между собой. А большинство лейтенантов стражи занимались именно этим. Потому, господин... — Коффин прервался, чтобы поставит на патенте свою подпись, — Комиссар, приступайте к выполнению своих обязанностей.
  Он протянул бумагу Бергнарду.
  Тот взял ее, будто бы даже не веря в то, что только что произошло.
  — Шесть городских триб передаю Вам, сельские пока что будут отчитываться мне. Но там сейчас нет такой срочной необходимости в наведении порядка. У Вас есть на примете люди, из которых Вы назначите себе ближайших помощников? Если нет, я в могу временно направить к Вам некоторых своих офицеров, и Вы сможете передать часть полномочий им. Ну и, могу посоветовать присмотреться к одному капралу из числа добровольцев. Это Вас устроит?
  — Да, — придя в себя ответил теперь уже комиссар, — Я в любом случае буду рад помощи. Ваш приказ остается в силе?
  — Разумеется. Просто теперь у Вас больше власти для его исполнения, — Коффин улыбнулся, — А вместе с ней, больше работы, которую Вы должны проделать, и гораздо больше ответственности. Думаете справитесь?
  — Я приложу все усилия, господин секретарь.
  — Не сомневаюсь в этом, — ответил Дарак, от всего сердца желая новому комиссару успеха.
  Не смотря на то, что Бернгард был стражником, неприязни к нему Коффин не испытывал. И избавляться от такого человека ему очень не хотелось.

---

Блюстенбери, бывшие земли Вейсов

  Главный зал гильдии торговцев Блюстенбери хорошо подходил для больших собраний. А в нынешней ситуации он был даже избыточным.
  — Командующая войском, анотерия Эйенария!
  Если бы Матарис Дарракарион присутствовал на собрании иерархов того небольшого отряда, что остался от армии Дарракарии, представлять нужно было бы его. Но вместо него присутствовал всего лишь Мейелис Бездомный, который и оповестил всех собравшихся о прибытии командующей и тут же занял положенное ему как младшему помощнику место слева от нее.
  Собравшиеся иерархи тут же поприветствовали драконидку, приложив руку к сердцу, как то предписывал священный устав войск Дарракарии. Исключение составили только Лиссандр, присутствовавший здесь исключительно как гость, который поприветствовал ее легким кивком. Стоявший позади драконидов кастильяр Магон, которому, как человеку, права приветствовать анотерию подобным образом не полагалось, повторил жест Сильвириона, но демонстративно поклонился несколько ниже драконида.
  Эйенария обвела взглядом собравшихся и небрежно отсалютовала в ответ.
  — Начнем же. Кастильяр Магон!
  Человек незамедлительно вышел вперед и, немного склонив голову, опустился перед анотерией на одно колено.
  — Да, госпожа Эйенария.
  — Люди Дарракарии хорошо послужили нам в последнем бою. Можете передать им, что командующая довольна ими, — Эйенария слегка улыбнулась, — Как я довольна и Вами.
  — Спасибо, госпожа. Они буду рады это услышать, — Магон улыбнулся в ответ, — Так же, как и я.
  — Не сомневаюсь, — лицо драконидки вновь стало серьезным, — А рады ли они нынешней добыче?
  — Им досталось не так много трофейного тяньвэйского железа, госпожа. К тому же, — Магон снова улыбнулся, — Тут некому его продать, а оружие для себя они давно нашли.
  — Им достанется больше, если они смогут его унести. Ополченцам Дарракарии будет передано все оружие, которое окажется не востребованным на момент нашего выдвижения из Блюстенбери, и я приказываю доставить его в целостности в Анкарис. С третью того, что им выдадут, им будет разрешено поступить любым угодным им образом. Вы меня поняли?
  — Да, госпожа. Мои товарищи будут рады исполнить Ваш приказ, — Магон поклонился немного ниже.
  — Отлично. Тогда передайте его им вместе с моей благодарностью, и можете быть свободны.
  — Благодарю Вас, — человек изящно, для его комплекции, поднялся, и зашагал прочь из зала.
  Как только он удалился, Эйенария обратилась к драконидам:
  — Теперь мы можем обсудить сложившуюся ситуацию. Эпидиокитис Лиссандр, — она посмотрела на Сильвириона, — Могу я попросить Вас присутствовать на совете? Чтобы исключить в дальнейшем обвинения в том, что мы что-то скрываем от наших союзников.
  — Конечно, — только и ответил тот.
  Мейелис невольно улыбнулся. Эйенария, вроде бы, обратилась к Сильвириону, если он им еще был, по дарракарийскому чину, но явно как к постороннему на этой встрече. Хотя, вряд ли он согласился бы перейти под начало анотерии. Или отсутствующего ипостратига Матариса.
  Да и кем он теперь себя считал было не понятно.
  — Чудно. Тогда, иерархи, я спрашиваю вас: что вы думаете о предложении наших союзников?
  — Они просто повторили наш же план, предложенный им же ранее, — начал первым командир "Распинателей" эпидиокитис Дейериан, — Может быть, именно поэтому я в чем-то согласен с ними.
  — А я, в свою очередь, согласен с эпидиоктитсом Дейерианом, — отозвался диокитис Зоргирис, командир "Палачей", — Хотя у меня и есть вопросы к тому, как они собираются его исполнять. Тем более, что в бою мы их еще не видели.
  Он усмехнулся.
  — Местная резня — не в счет.
  — Но я бы не шел с ними на конфликт из-за мелких различий, — тут же откликнулся кефарис Эйеризель, в помещении избавившися от своей обычной повязки на глаза.
  — Придерживаюсь той же точки зрения, — поддержал Эйеризеля Пейелин Валинириен, по привычке прячущий руки за спиной, — К тому же, на суше они полностью зависят от нас. Мы знаем эти земли и местные диалекты, они же окажутся на положении даже худшем, чем тяньвэйцы, так как те, как стало теперь очевидно, позаботились о разведке. Потому у нас нет причин для того, что бы идти с Нистарионами на конфронтацию, ведь они сейчас нужны нам так же, как и мы — им.
  Мейелис воздержался от того, чтобы давать какие либо комментарии. Его слова могли трактовать... двояко, а он меньше всего хотел сейчас влиять на решения других драконидов. Еще не время для этого.
  Антикис Карион, к радости Мейелиса, также решил воздержаться от комментариев. Даже его нынешние времена научили сдержанности. К превеликому сожалению и счастью одновременно.
  — Я благодарна Вам за то, что вы решил высказаться, — начала Эйенария, — И рада тому, что по принципиальным вопросам наши позиции совпадают.
  — Тем более, — продолжила анотерия, — Что, как сказал эпикефарис Пейелин, мы нужны им сейчас не меньше, чем они нам. И даже больше, ведь у нас есть возможность просто уйти в почти любом угодном нам направлении, чтобы встретиться с другими дагранскими войсками, а вот им это сделать будет явно затруднительно. Эпидиокитис Дейериан, диокитис Зоргирис, кефарис Эйеризель!
  По команде трое драконидов отделились от своих подчиненных и встали перед анотерией на одно колено, левую руку уперев при этом в землю и немного склонив голову. Чем-то они напоминали бегунов на низком старте, так же готовые выслушать и исполнить приказ, как те — начать движение. Интересно, была ли между ними связь, как полагают некоторые?
  — Вы и ваши подчиненные все так же готовы следовать моим приказам, как и ранее?
  — Да, анотерия, — синхронно ответили они.
  — Чудно. Тогда готовы ли они будут, если нужно, поддержать меня в споре с Нистарионами?
  Иерархи ненадолго впали в замешательство.
  — Все как один, анотерия, — первым ответил Зоргирис, — Но как они смогут это сделать?
  — Всё очень просто, — Эйенария улыбнулась, — Я предложу Нистарионам совместно выбрать командующего походом. И, разумеется, предложу свою кандидатуру.
  Собравшиеся дракониды тут же уставились на нее.
  — Сагридис, командующий ими сейчас, моряк, а не полководец, — начала она свое объяснение, даже удержавшись от комментариев относительно способностей потерявшего флагман Сагридиса в морских сражениях, — Остальные же их командиры, безотносительно их сильных и слабых сторон, точно так же, как и он, находятся сейчас не в самой знакомой среде. Это очевидно хотя бы потому, что план, высказанный ими, повторяет тот, которым мы ранее с ними поделились. О том, как они собираются общаться с дагранцами, я даже не хочу сейчас упоминать.
  "Интересно," подумал Мейелис, "А задумывались ли они об этом вообще? И в какой ужас придут, осознав необходимость этого?"
К тому же, их отряды не намного более многочисленны, чем наш. А потому, мы можем попытаться убедить их подобным образом. Тем более, что нам все равно придется с ними сотрудничать.
  Повисло молчание.
  — А потому, мне будет нужна поддержка каждого. Когда время придет, будете ли вы готовы ее оказать?
  — Да, анотерия, — все трое подняли головы, будто бы получив команду начинать бег, и все так же синхронно, как и ранее, поднялись на ноги.
  — Я в вас не сомневалась, — анотерия улыбнулась своим подчиненным, снова занявшим свои места в первой шеренге собравшихся, а затем, продолжила свое обращение, — Эпидиокитис Лиссандр, могу я попросить Вас передать наше коллективное предложение нашим союзникам?
  — Да, конечно, — ответил Лиссандр, немного отойдя от потрясения.
  Вряд ли он ожидал чего-то подобного от драконид Дарракарии. И вряд ли чего-то подобного ожидают Нистарионы.
  — Спасибо Вам, — Эйенария слегка кивнула ему в знак признательности, — Тогда, осталось последнее. Анодиокитис Мейелис!
  Этого он хотел меньше всего, но выбора не было. Вот был бы он ипостратигом... Но того сейчас он не хотел даже больше.
  — Да, анотерия, — сказал он, точно так же, как его товарищи до этого, упав на одно колено.
  — Я слышала, — с легким ехидством в голосе начала драконидка, — Что до того, как стать анодиокитисом Мейелисом, Вы поспособствовали тому, чтобы Нистарионы прислушались к нашей точке зрения.
  — В какой то мере, анотерия, — вынужден был признать Мейелис, — Но не думаю, что у них сохранились об этом очень уж хорошие воспоминания.
  — В любом случае, Вы уже знаете, как вести с ними переговоры. Потому, — продолжила она, — приказываю Вам отправиться к нашим союзникам и помочь эпидиокитису Лиссандру донести им нашу позицию.
  — Постараюсь Вас не подвести, анотерия, — вставая ответил Мейелис.
  — Вы не подведете, анодиокитис. Лучше Вас с этим не справиться никто. Кроме, может быть, самого ипостратига Матариса.
  Не оценить иронию в ее словах Мейелис не мог.

---

Морская Твердыня, Трамис

  Лысеющий старик в дорогом, пускай и запыленном, кафтане, сидящий за массивным столом перед Коффином и Вейном, снова поерзал на стуле. Вейн устало потер глаза. А у Дарака закралась мысль, что примечательный энсин из Арсенала — это явно не самый потешный человек из замешанных в этом деле.
  — Вот я все могу понять, — снова начал Вейн, — Финансирование бунта. Сбор под это денег у остатков патрицианских лоялистов. Даже попытку выдать заговорщиков, чтобы вовремя соскочить из тонущей лодки. Но чтобы прийти и требовать вложенные в попытку переворота деньги обратно?..
  Маневик развел руками.
  — Как ты до такого додумался?
  Старик понурил голову.
  — Хотел как лучше, — сказал он, а затем добавил, — А получилось как всегда.
  Старик прочистил горло.
  — Вообще-то, я...
  — Да все мы о тебе знаем, Черная Морда. И про то, как ты на Трамис попал, и чем ты тут все эти годы занимался, так что не надо нам тут про лисмерского барона и имперского посланника, — Вейн хмыкнул, — Вроде бы, подобных титулов за шпионаж в пользу Секстум не выдают.
  — Как... — челюсть лисмерского проходимца на какое-то мгновение отвисла, но затем его лицо приобрело все то же спокойное выражение.
  Подобной выдержке Дарак мог только позавидовать. И такому везению.
  Потому что как иначе объяснить, что Йоган Виктор Шварце, начинавший как обычный трубочист, поднялся в самые верхи трамишийского общества, умудряясь торговать чужими секретами и лавировать между разными группировками патрициев и граждан, активно участвуя в их интригах, но заставляя каждую из них считать его своим верным союзником, чью верность, разумеется, всегда можно было укрепить некоторыми... подарками. Потому что, не смотря на все свое косноязычие, Шварце всегда знал, что от него хотят услышать. Не удивительно, что этот пройдоха умудрился стать еще и осведомителем Секстум.
  Наверно, чем-то он напоминал Вейна. Только старого, седого, облысевшего, не пользующегося успехом у женщин и лишенного даже толики порядочности.
  — Знающие люди подсказали, — ответил Маневик и ухмыльнулся.
  Это было чистой правдой, но вот имена знающих людей лучше было не разглашать. Вряд ли Шварце знал, на кого он конкретно работает.
  — Подсказали, значит, — Йоган грустно вздохнул, — Ну, значит, все знаете. И что будете делать?
  — Ну а что предложишь? — в ответ спросил Вейн, — Все таки, ты тут у нас многим обещал восстание поднять.
  — Ну и что, что я обещал, я же не сделал. Тем более, — Шварце ухмыльнулся, — Что я это восстание и сдал.
  — Это тебя в Секстум так надоумили поступить? — хоть Коффин знал ответ, ради приличия нужно было спросить.
  — Они, родимые, — кивнул лисмерец.
  — А за деньгами к нам идти тоже они посоветовали? — вклинился Вейн.
  — Они сказали примерно "Действуй, ошибайся, а мы поправим", — ответил Шварце, — Тем более, я что, дурак от десяти золотых отказываться?
  — От девяти, — тут же поправил Дарак, — Ларр даже на виселице хрипел, что лучше бы ты этими девятью золотыми подавился.
  — От девяти так от девяти, — вздохнул Шварце, — Вот же скотина, даже на последок меня золотого лишил... Никогда он мне не нравился. А что с Рикартом?
  — А Мэна совсем, что ли, не жалко? — Коффин удивился не столько тому, что Шварце забыл другого своего подельника, сколько тому, что он вообще кого-то вспомнил.
  — Некоторых людей мне жалко меньше, — страдальчески протянул Йоган, — А некоторых не жалко вовсе. Но было бы обидно, если бы мальчик погиб из-за меня.
  — Так не надо было его в это втягивать, вот и все, — парировал Маневик.
  — Увы, необходимость превыше всего...
  — Мог бы кому-то другому голову заморочить ты же это умеешь.
  — Ах, да, но он сам так хотел поучаствовать в деле спасения Республики, так рвался...
  — Можешь не волноваться, Шварце, крысеныш получил по морде и лишился офицерского патента, — прервал причетания Коффин.
  — А также учится держать табуретку на время и прочим военным примудростям, — добавил Вейн.
  — Ой, как же хорошо... Так что со мной будет?
  Видимо, ничего не могло отвлечь Шварце от переживаний за свою шкуру.
  Или это была игра и прохвост знал, что убивать его за сотрудничество с Секстум уж точно не будут? Хотя, тогда вряд ли бы он наврал с три короба как только попал в руки Стражей.
  — А ты как думаешь? Все, кому надо, уже знают, что ты попался нам в руки, — ответил Коффин, — Или ты им намеревался раскрыть все пункты твоего плана, начиная со сбора недовольных и заканчивая предательством?
  — А вот тут я выполнил все пункты: от первого до второго! — с гордостью сказал Шварце, — Тем более, никто не знает, за что меня взяли.
  — Кроме Рикарта. И устранять кого-то ради тебя мы не будем.
  Действительно, вот уж ради кого, а ради этого афериста Коффин бы убивать не стал. Даже если бы ему заплатили.
  — Ах, ну что Вы! Я далеко от мысли... Мальчик доверчивый, хороший, он мне поверит.
  — Ага, как и все остальное змеиное гнездо, в котором ты копошился? В очередной раз поведутся на твои оправдания? — поинтересовался Коффин.
  — Конечно. Отродясь такого не бывало, и опять то же самое будет, — немного надувшись от важности ответил Йоган, — Люди хотят мне верить.
  На это ответить было нечего.
  — Это точно... — только и смог на это сказать Вейн, — И как у тебя это получается?
  — В харизме надо родиться, — отчеканил Йоган.
  А вот этого у него было не отнять. При всей своей нелепости, Шварце казался на удивление надежным человеком. От этого ощущения Дарак не мог отделаться, даже зная о том, какой змеей был этот "патриций".
  — Это ты при помощи харизмы всех убедил, со своей лисмерскими именем и фамилией, что ты являешься коренным трамишийцем? — не унимался Вейн, — Хоть бы микудайскую фамилию взял, так бы правдоподобней было.
  — Не подумал тогда. А вообще, если я микудаец — чего я буду стесняться! — ответил, Шварце, — Я, правда, не микудаец, а лисмерец. Тем более, что это сейчас патриции пытаются преподнести, что в триста каком-то году что-то там было. Да не было ничего! Они придумали себе революцию, я придумал, что мой отец — ее герой, вот и все. А с лисмерской фамилией я еще на лисмерское баронство тут претендую и могу показать свою истинную лояльность Империи показать. Ведь Трамис со временем должен стать Имперским Городом. Чего это нас отлучают?! Империя — это наш дом, между прочим, а не тех, кто это пытается все это создать и нагнетает. Бесполезно это.
  Вейн рассмеялся.
  — А как же республиканские идеалы и принципы, которые ты так отстаивал последние... пару дней?
  — Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны.
  Похоже, любое высказывание Шварце можно было высекать на камне.
  — Так что, вы меня обратно отпустите? — спросил он.
  — И с чего бы это? — удивился Коффин.
  — Ну, так вы вряд ли с Секстум хотите отношения разулучшать, раз знали обо мне все, но ничего не делали, — видимо, Йоган уверился в своей неуязвимости.
  — А кто сказал, что ты им нужен, — улыбнувшись одними только губами спросил у него Коффин.
  Взгляд его при этом ничего хорошего Шварце не светил.
  В глазах Йогана на мгновение мелькнуло что-то, похожее на страх.
  — Ну, если так, то вам же нужен кто-то, кто о этом всем кому-то что-то расскажет? Или еще как пригожусь? Прогнозирование — чрезвычайно сложная вещь, особенно когда речь идет о будущем. Я, вон, и фермой хорошо науправлял.
  Вроде бы, он сказал это в своей обычной, слегка нелепой и чересчур эмоциональной манере, но лишнее волнение в голосе чувствовалось.
  — Неправильно это, так сдавать своих нанимателей, Йоган, — пожурил его Вейн.
  — Правильно или неправильно — это вопрос философский, — ответил Шварце, — А я старый и жить хочу.
  Хорошое предложение. И возможно Дарак бы его принял, если бы не был уверен в том, что Йоган при первой же возможности сдаст его своему покровителю. А тот уж точно донесет все Моролле. А с ним ссориться было ой как не с руки...
  — Если ты жить хочешь, то чего в Секстум полез?
  — А у нас, лисмерцев, что бы мы ни делали — получается одно и то же: либо Окулатус, либо полуторный меч. Так чего мне самому запрягать телегу посреди лошади?
  — Только вот Секстум Окулатис вы, лисмерцы, с Ордена Горящего Копья скопировали, вплоть до звания Грандмастера, — тут же возразил Коффин.
  — А еще нельзя отрицать влияние Авангарда Бергониксов, — добавил Вейн, — Хотя, и лисмерское влияние там было. Все таки, таки не зря Грандмастеру передали все полномочия Маршала Лисмера.
  Оба генерала переглянулись.
  Дарак не мог понять, что его удивило больше: то, что вся та военная наука, которую он старательно и, как ему казалось ранее, постигал, сама собой всплыла у него в голове, или то, с какой легкостью Вейн поддержал разговор на эту тему. Судя по всему, он тратил свое личное время не только на ухаживания за прекрасными трамишийками.
  Судя по тому, с каким выражением лица Маневик в ответ смотрел на Дарака, у него в голове были похожие мысли. А ехидная усмешка свидетельствовала о том, что Коффину снова придется выслушать о том, как ему следовало проводить не занятые военными штудиями часы.
  В любом случае, это все следовало отложить на потом. Сначала нужно было решить более насущную проблему.
  — Передашь своему нанимателю наш сердечный привет, только и всего. Но, — Коффин тут же осадил уже вскочившего от радости Шварце, — На счет того, чтобы что-то о ком-то рассказать... Думаю, нам пригодятся некоторые твои... Другие связи. Если их не приведет в негодность твое пребывание тут.
  — О, уверяю Вас, не привело то, что и так приводить не надо было, а то, что привело, и так не было нужно, — гораздо спокойней ответил Йоган, — Слова мы произнесли. Теперь можно и деньги посчитать.
  Наглости ему точно было не занимать.
  — Вернешь законным владельцам? — сказал Коффин, сняв с пояса кошель и отсчитав положенные Шварце коллары.
  Погоды они все равно не сделали бы. А вот хитрый пройдоха мог и пригодиться. А ради этого, можно было и вернуть ему "его" деньги.
  — Или передам в хорошие руки, — ответил Йоган, — Спасибо Вам.
  — Да не за что, — сказал Дарак, и решил в шутку добавить, — Может, еще винца на дорожку приказать подать?
  Ответ был неожиданным. Или, зная природу Шварце, ожидаемым.
  — Лучше шнапса хуже нет!

---

Танон, земли Тито

  

  Вейерон отложил перо и побежал глазами вышедшие из под него строчки.
  Вряд ли кому-то из драконидов будущего будут нужны его размышления касательно методов ведения войны, ведь он, скорее всего, дискредитировал себя как полководец. Дагранцам до него дела не будет тем более. Но...
  Драконид перевел взгляд на массивную стопку листов бумаги и пергамента, возвышающуюся справа от него.
  Вся история этой войны. От Рейенина до Секстум Астенис. Без каких либо прикрас.
  Скрывать и увиливать было глупо. Анастратиг Вейероне останется в веках как великий полководец. Скорее всего, если его и вспомнят, то вряд ли в положительном ключе. Но хотя бы быть честным с грядущими поколениями он мог. Если эти поколения, конечно, появятся.
  И все, что мог, Вейерон для этого уже сделал. Теперь их судьба была, по большей части, не в его руках, но он сам был в состоянии помочь им хотя бы тем, что не станет скрывать обстоятельства, в которых действовал, и решения, которые принимал. Как и их последствия.
  В какой-то момент он начал записывать все, что могло быть сочтено полезным. Конечно, события до Светлого Дола он записал по памяти, так как тогда еще и подумать не мог о том, что последует, но при их описании он постарался сверяться с воспоминаниями других участников, а также со списками потерь, которые стали другим его горьким наследием.
  А потому, пускай грядущие судят о том, верно ли он поступал или нет. Главное, что он мог предоставить им наиболее точную информацию, по которой они бы сделали выводы. Он делал все, что мог.
  — Кире, — отсалютовал вошедший в выделенный Вейерону кабинет Рейенсэль Дарракраион, выполняющий сейчас обязанности его порученца, — Назначенная аудиенция скоро начнется.
  И, возможно, он сможет сделать для будущего кое что еще.

Танон, земли Тито

  День выдался не по осеннему теплым. Танон почти сиял в ярких лучах солнца. По внешнему виду замка нельзя было даже предположить, что недавно он был в осаде, все ее следы были стерты трудолюбивыми и умелыми замковыми слугами.
  Ну хоть что-то в этом дне было хорошего...
  — Это ты меня так спас, да, Дарракарион? — прервал, наконец, молчание барон Кайт, шедший по внутреннему двору рядом с Вейероном.
  Можно было бы сказать, что они прогуливаются, но кому-то с этой прогулки не суждено было вернутся.
  — Для предателя у тебя слишком большие запросы, — попытался пошутить Вейерон.
  Получилось так себе.
  И без того грустный Кайтл вообще не выглядел повеселевшим и он еще сильнее понурил голову, сопровождавшего их барона Аларика будто бы пробил озноб, а изображавшая охрану четверка драконидов... Им шутить и смеяться на службе не полагалось.
  — Но ты обещал...
  — Обещал, что постараюсь не допустить казни, — прервал его Вейерон, — Но император не стал рассматривать никакие варианты, кроме казни.
  — И это потому ты вызвался меня казнить лично?
  Дарракарион поправил ксилис на плече. Хотя он и вполне сносно им владел, это было не то оружие, которое он взял бы в бой. Но снести голову он был вполне мог, даже в нынешнем своем состоянии.
  — Мне нужно было выглядеть непредвзято, — ответил Вейерон, — Потому вместе с предложением использовать тебя для обмена или в качестве заложника, я в то же время вызвался казнить тебя лично, если понадобится. И, как видишь, император все иные предложения отклонил.
  — Мне от этого не легче.
  — Никому из нас.
  Кайтл тяжело вздохнул.
  — В тебе вообще есть хоть что-то человеческое?
  — Нет, — ответил Вейерон на претензию, — Я же чистокровный драконид.
  Азкалон истерично захохотал. То ли от нервов, то ли Вейерону удалась шутка.
  Назначенное место было уже недалеко.
  Эту казнь было решено не превращать в балаган и увеселение для публики, чему Вейерон был несказанно рад. А посему, не стали сооружать даже подобие эшафота. Голову Кайтлу можно было отрубить и на небольшой площади рядом с одной из казарм стражи.
  Там процессию Вейерона уже встречали остальные участиники события.
  Мориса Фарлафе Вейерон знал, хотя их знакомство нельзя было назвать близким. Назначенный лично императором надзирать за казнью, он в сопровождении нескольких императорских чиновников и пары легионеров спокойно стоял на другом конце площади, ожидая, когда к ним приведут пленника. С ними же было несколько из знавших бывшего барона людей, его бывшие вассалы или вассалы других баронов Тито, которые, вместе с Алариком, должны были подтвердить его личность Азкалона.
  — Приветствую Вас, лорд Дарракарион, — начал Морис, как только Вейерон с сопровождающими приблизились к нем, и тут же указал на свободные руки Кайтла, — Вижу, Ваш пленник не скован.
  Фарлафе сморщил нос.
  — Приветствую, сэр Морис. Он у нас смирный, и со своей судьбой уже давно свыкся, — ответил Вейерон, — Тем более, ему уже некуда бежать.
  — Ваша правда, — сказал Морис, — Тогда, прошу свидетельей подтвердить, что перед ними именно Азкалон Кайтл.
  — Да, это барон Кайтл, — тут же сказал один из них, молодой мужчина, внешним видом и повадками как будто бы напоминавший Азкалона.
  Верные вассалы часто копировали своих сюзеренов.
  — Бывший барон, — со сталью в голосе поправил Фарлайе, — Попрошу свидетелей не использовать титулы, отнятые дикретом императора.
  — Да, д-да, конечно. бывший барон, Азкалон Кайтл, — тут же исправился свидетель.
  — Отлично, — Морис кивнул, — Кто-то еще готов засвидетельствовать этот факт?
  Ответа не пришлось ждать долго, все точно так же подтвердили личность Кайтла.
  — Тогда, можем начинать, — сказал Фарлафе и, поправив усы, улыбнулся.
  Вейерон кивнул.
  — В таком случае, я отведу Кайтла немного в сторону, — ответил он, пояснив, — Не хотелось бы забрызгать вас кровью. Или кто-то хочет наблюдать казнь с близкого расстояния?
  Желающих не нашлось. Особенно не хотели чего-то подобного Аларик и предполагаемый бывший вассал Кайтла.
  — Это несправедливо, — начал причитать Азкалон, когда они с Вейероном немного отошли, — Почему предатель я, если предали сначала меня? Где был мой лорд, когда тяньвэйцы хлынули вглубь страны? Почему император не послал нам помощь? Почему казнят меня, а не Астората, будь он неладен? Это ведь он первый предложил присягнуть "новым хозяевам Даграна"! Зато сейчас он мстить пошел, бросив всех нас... В чем справедливость? Почему я, а не он!?
  Кайтл ели держал себя в руках, чтобы не разрыдаться.
  — Справедливости нет. Но в любом случае, ты мог поступить по-другому, — только и ответил Вейерон.
  — Как по другому? Если мы не знали, где наш лорд, то что мы были должны делать? Просто уходить к столице? Так Сорен ушел — и я вообще не знаю, что сделали с моей сестрой. Я Пеллу не видел, и мне даже ничего о ней не сказали! А Асторат, сволочь, даже узнать не попытался. Мол, "не наше дело, что стало с женой предателя". Так это моя сестра была! И что, мне тоже нужно было бросить свою семью, скажешь?
  — Ты мог бы последовать примеру не Сорена, но Аларика, — лорд Дарракарион указал на следящего за ними Нирока.
  — А если бы все вам не удалось, я бы обрек свою семью на смерть, — грустно подытожил Кайтл, — Если бы тяньвэйцы узнали...
  — Надеюсь, ты не приговорил их сейчас, — пожал плечами Вейерон, — Но ты, по крайней мере, мог выдать нам Астората. Тогда мы, как только он исчерпал бы свою полезность, сделали так, чтобы он точно не доехал до Имперского города. Знаешь, думаю, мы и так слишком далеко отошли.
  Кайтл повернулся к нему.
  — Вот и мое преступление, — он смиренно склонил голов, а потом резко поднял ее, растрепав волосы в разные стороны, и посмотрел Вейерону в глаза, — Вейерон, пускай ты меня и казнишь, но прошу, убей потом и эту тварь! Мне противно от мысли, что он может уйти от наказания. И...
  — Я попрошу оставить твоих детей в живых, — заверил его Вейерон, — Надеюсь, их ценность в качестве заложников перевесит ту вину, которая, по вашим людским понятиям, может на них перейти. А что до Астората...
  Вейерон кровожадно улыбнулся.
  — Ничтожества, подобные ему, мне нравятся не слишком сильно. И, если у меня получится поспособствовать его кончине, то, поверь мне, сделаю это без сожаления.
  Кайтл улыбнулся. Впервые за долгое время.
  — Хорошо. Хотя бы это меня успокоит... Что мне делать?
  — Встань лицом к солнцу и закрыть глаза, можешь опуститься на колени, так мне будет легче снести тебе голову, — посоветовал Вейерон.
  Казнить преступников не было его делом. Но добивать раненных товарищей нужно было уметь.
  Азкалон последовал его совету, а Вейерон, в свою очередь, встал у него за спиной и взял меч на изготовку.
  — Нужно тебя прощать? — напоследок спросил Азкалон.
  Его голос был на удивление спокоен.
  В это же мгновение Вейерон снес ему голову.
  — Нет.
  Удар болью отозвался в раненной груди, но дело было сделано. Голова бывшего барона покатилась в сторону, а тело спустя мгновение рухнуло на площадь. Все было кончено.
  Лорд Дарракарион, перехватив меч под левую руку, направился к остальным.
  — Уберите тело, — командовал ожидавшим приказа слугам Фарлафе, когда Вейерон приблизился к нему, — Лорд Дарракарион, а о чем Вы говорили с Кайтлом? Это выглядело... Подозрительно.
  Не зря именно его назначили надзирать.
  — Видите ли, — начал Вейерон, — Мы в Дарракарии верим, что главное в наказании — это то, чтобы виновный сам признал, что был неправ. Все остальное — это просто суета по сравнению с тем, чтобы доказать преступнику ошибочность его действий.
  Вейерон усмехнулся.
  — И, похоже, с Кайтлом мне это, в конце концов, удалось.
  Фарлафе несколько раз погладил каштановую бородку, смотря на Вейерона с явным уважением.
  — Если бы Вы не были полководцем, Империя в Вашем лице приобрела бы неплохого судью, — сказал он.
  — Или палача, — пошутив Вейерон в ответ.
  Он попытался улыбнуться, но боль не позволила.
  — Простите, я забыл о Вашем ранении, — тут же сказал Фарлафе, чье лицо приобрело немного обеспокоенный вид, — Дальнейшее Вашего участия не требует, лорд Дарракарион.
  — Премного Вам благодарен. Всего доброго, сэр Морис.
  Простившись с Фарлафе, Вейерон пошел обратно. Драконидов с ним было все так же четверо, а вот людей стало на одного меньше.
  — Барон Аларик, — обратился он к идущему рядом Нироку.
  — Да, лорд Дарракарион?
  — Скорее всего, мое участив в твоей судьбе пока что закончилось, и вряд ли я смогу Вам сейчас помочь. Потому, могу я Вас попросить сделать все возможное, чтобы мне не пришлось повторять сегодняшнее?
  — Д-да, конечно, лорд Дарракарион, — с запинкой ответил тот, — Приложу для этого все усилия.
  — Вы не представляете, как я на это надеюсь...

---

Руины Светлого Дола, Дарракария

  Светлый Дол выглядел на удивление живым. Возможно, такой вид ему придала необходимость скоро покинуть город и вызванная ей спешка, в которой велись последние приготовления.
  Но, к удивлению Эйелеоноры, особого беспорядка не было. Возможно, в городе было просто недостаточно людей и драконидов для этого...
  Хотя, если бы причина была только в этом, хаос проявлялся бы в деталях. А его Эйелеонора так же не наблюдала.
  Конечно, с одной из полуразрушенных башен городской стены, опираясь на один из уцелевших зубцов которой драконидка наблюдала за городом, была видна только его незначительная его часть, но для того, чтобы составить представление, этого хватало.
  Оруженосцы, выполняя роль гонцов, сновали туда-сюда с поручениями от наместника Рейеса, отдавая приказания людям, успевшим заселить мертвый город. Эйетис Нимерион, командующий тем, что с натяжкой можно было назвать "городским гарнизоном", о чем-то договаривался с одним из человеческих старейшин. Судя по всему, переговоры, чего бы они не касались, обеспечения караванного пути из Анкариса или распределения продовольствия, шли успешно, чему немало способствовал архифрорис Зимерис, стоящий у молодого драконида за спиной. Рабы Нистарионов переносили к воротам последние грузы, выполняя волю оставшихся в городе хозяев. И их командира.
  При мысли о Экарисе Эйелеоноре стало не по себе.
  После той ночи, каждая новая встреча с ним была хуже предыдущей. И дело было не в том, что Эйелеонора не выполнила их просьбу. Как раз наоборот, ее волновало то, что она выполнила ее слишком хорошо. И она боялась последствий.
  Еще несколько раз она сопровождала Экариса во Дворец. Они настаивали на том, что драконид еще не до конца понял свое предназначение, а Эйелеонора опасалась им перечить. После этого, ее больше не просили сопровождать его, но она точно знала, что Экарис продолжал посещать их.
  Нет, спросить у него напрямую она не могла, тем более, что он не помнил ничего из произошедшего. Воспоминания о том, что он там узнал, и о его новой цели была до поры до времени надежно защищена. Но сам драконид изменился до неузнаваемости.
  Скорее всего, его подчиненные заметили только то, что он стал более беспристрастным и хладнокровным, а его суждения и приказы — более обдуманными и точными. И до этого уважаемый руководитель, не смотря а молодой возраст, сейчас он стал пользоваться еще большим авторитетом. Рабы Нистарионов ощутили изменения в нем гораздо точнее, уловив самую их суть. Конечно, им ведь было не привыкать к страху перед драконидом, потому и они вряд ли что-то осознали и просто продолжали покорно выполнять приказы. А то, что предводитель хозяев стал пугать еще больше... Время тяжелое. Интересно, распространился ли уже этот еще не осознаваемый, но уже вызывающий повиновение страх на драконидов?
  Вина за все это давила на Эйелеонору тяжким грузом. Конечно, они сказали, что иначе никак. Но то, на что она обрекла молодого драконида, было ужасно.
  Драконидка достала из поясного кошеля черный кристал, подаренный ей в развалинах Дворца.
  Свет переливался на его будто бы неестественно острых гранях всеми цветами радуги, когда она вертела его в пальцах. Именно он должен помочь ей сохранить с ними связь, когда она будет вынуждена покинуть город.
  Интересно, а что они подарили или подарят Экарису? А может быть, они попросят Эйелеонору помочь ему?
  Только вот что это была за "помощь"...
  — Гхххххх! Гххххх!
  Бяк-Бяк, которого Эйелеонора прижимала к груди левой рукой, заерзал и, широко открыв рот, начал забавно шевелить лапками.
  — Что случилось? — спросила у него драконидка.
  — Гхххххххххххххххххх!
  — Хочешь укусить? — докадалась она.
  — Гхххх! Гхххххххххххххххх!
  — Ладно, — кристал отправился обратно в кошель, а Эйелеонора подняла счастливое существо перед собой обеими руками, приблизив к мордочку Бяк-Бяка к своему лицу, — Можешь кусать.
  — Гххххх! — радостно подтвердил тот и уцепился в нос драконидки, начав дергать его туда-сюда.
  Кусать хозяйку за нос амфибия любила даже больше, чем есть кузнечиков и червячков.
  — Вюбвю тебя, Бях-Бях, — сказала она, а когда питомец отпустил ее, добавила, — А теперь моя очередь!
  — Аааааа! — взвыл тот, когда драконидка укусила существо за мордочку губами.
  — В эту игру можно играть вдвоем, — Эйелеонора прижала извивающегося Бяк-Бяка к груди, от чего тот сразу успокоился.
  — Госпожа Эйелеонора, — вдруг послышался голос, от которого что-то внутри похолодело, — Отойдите от края стены.
  Ее отсутствие редко замечали, а когда ей было нужно, и на ее присутствие не обращали внимания. Потому Эйелеонора очень надеялась, что ее силуэт на башне не привлечет ненужного внимания. Но кое от кого прятаться было теперь бессмысленно.
  — Господин Экарис, — она отступила на шаг повернулась лицом к собеседнику, применив все самообладание, чтобы не выдать свой страх, — Не ожидала Вас здесь увидеть.
  У нее получилось даже улыбнуться.
  — А я не ожидал, что Вы будете подвергать себя опасности.
  Облаченный в черное драконид выглядел так, будто бы просто взлетел на башню, а не взбирался по покрытым пеплом лестницам. Хотя, чему тут удивляться, если и сама Эйелеонора не шибко запылилась, поднявшись сюда. А вот то, что она не заметила, как он вошел в башню и не слышала его шаги заставляло задуматься.
  — Не думала, что тут опасно, — ответила драконидка, — Потому, Вам не стоит за меня беспокоиться.
  — И все таки я помогу Вам спуститься, — Экарис подал ей руку.
  Прикасаться к нему не хотелось, не после всего, что произошло, но выбора не было.
  Эйелеонора шагнула Экарису навстречу.
  Внезапно, Бяк-Бяк, будто бы прочитав эмоции хозяйки, начал вырываться и, будто бы пытаясь броситься на драконида, хищно раззинув пасть и шипя уставился на Экариса.
  — Спокойней, Бяк-Бяк, — Эйелеонора погладила питомца, но тот не унимался.
  — Какой у Вас милый питомец. Видимо, он Вас ревнует, — драконид изобразил улыбку.
  Получилось очень убедительно и тепло, но искренне улыбаться теперь он не был способен. И все из-за Эйелеоноры.
  — Могу я его погладить? — спросил Экарис и потянулся к амфибии.
  Стоило ему это сделать, как Бяк-Бяк в ужасе замер, глядя на приближающуюся к нему ладонь, а затем поднял голову и посмотрел на хозяйку, будто бы ожидая от нее спасения.
  — Думаю, лучше его сейчас не беспокоить, иначе придется слушать его крики на всем пути вниз, — Эйелеонора протянула руку Экарису, — Он, видимо, голоден, а потому капризничает. Да, Бяк-Бяк?
  — Да, Вы правы, — Экарис взял ее за руку.
  Само прикосновение было не намного хуже самой его близости. И пугало гораздо меньше его взгляда. Впрочем, и он был явно не худшим из того, что ей пришлось в последнее время испытать.
  — Вы готовы? — свободной драконид указал на лестницу.
  — Да, — ответила Эйелеонора, взглянув в сторону Дворца, — Нас там уже, наверно, заждались.

---

Гайд-сквер, Трамис

  Боязливо озираясь по сторонам, Свонссон крался по темным коридорам, словно крыса.
  Такой способ перемещения очень хорошо подходил к его внешности. Обладатель северной фамилии, на норгмарца или человека из земель их давних союзников Голдурссонов он походил меньше всего. Скорее, внешность Хиля Свонссона напоминала то ли хорька, хомяка или крысу. Или всех их сразу.
  Но его осторожность была вполне обоснована. Меньше всего ему сейчас хотелось разбудить кого-то из жильцов подчиненного ему дома. Особенно учитывая то, куда он направлялся.
  С этой задачей он успешно справился. Никто не проснулся и не последовал за ним ни во время ночного обхода, ни на последовавшем за ним пути к подвалу. Даже надоедливые и шумные дети спокойно спали. Тем лучше для них.
  Наконец, он добрался до своей цели и боязливо осмотрелся по сторонам. Людей сержанта Колина сегодня здесь не должно было быть. Но мало ли. С ними он точно не собирался делиться своими секретами. Мало ли, что у них на уме.
  Убедившись, что он один, Свонссон отворил тяжелую дубовую дверь. Хорошо смазанные петли не скрипели, а потому управляющий скользнул в подвал почти в полной тишине.
  Подземелья под особняком навевали жуть, особенно западная их часть, но Свонссон был не из суеверных. Тем более, ему нужно было где-то хранить свои сокровища.
  Дойдя до нужного ему помещения, домоправитель, несколько мгновений повозившись с замком, открыл ее и освещая свой путь лампой шагнул внутрь.
  Тусклый огонек, до этого едва освещающий Сванссону путь, залил комнату светом, который, казалось, лился со всех сторон. Кому-то это зрелище показалось бы волшебным, но эконом был чересчур приземленной личностью чтобы оценить нечто подобное. Ему был гораздо ближе блеск монет. А содержимое подземелья могло очень быстро обеспечить Сванссону не одну их тысячу.
  Зеркала в человеческий рост. Оконные стекла, ранее украшавшие собой почти все комнаты дворца (кроме тех, в которых жила прислуга, разумеется). Все это великолепие Свонссон в первые же дни своего правления в доме приказал перетащить сюда. Жильцам от этой роскоши не было толку, тем более, несколько окон пострадали сразу же пострадали от новых жильцов. А вот Свонссон найдет им гораздо более достойное применение, чем быть без толку разбитыми.
  Дорогую мебель и множество роскошных побрякушек Свонссон не особо даже брал во внимание в своих расчетах. Тем более, что найти на них покупателя было сложнее. А вот здоровенные листы стекла нужны были многим. А уж зеркала...
  Хиль уже успел скопить солидную сумму из тех средств, что выделялись ему на содержание дома и его жильцов, но эти деньги и в сравнение не шли с тем состоянием, что он сможет выручить от продажи накопленных здесь сокровищ.
  Эконом неприятно улыбнулся.
  Сколько лет он побирался в трущобах. Сколько времени он, выбравшись из них, был вынужден терпеть этих ничтожеств. Но ничего, теперь у него была возможность всем показать, чего он стоит на самом деле. Стоит ему получить эти деньги, и тогда...
  — Доброй Вам ночи, — послышался тихий голос у него за спиной.
  Дурак! Кто-то пробрался в дом, а он забыл закрыть дверь в подвал, и сейчас поплатиться за это.
  Преодолев страх, Авнир развернулся и, выхватив нож, приготовился драться.
  Но этого не потребовалось.
  Эконом ожидал встречи с грабителем или убийцей, но в дверном проеме стоял хозяин этого дома.
  — Добрый вечер, господин Коффин, — сказал Своннсон, пряча нож и мысленно отчитывая себя за то, что испугался, — Не ожидал Вас сегодня здесь увидеть.
  — Я тоже не ожидал, господин Своннсон, — ответил ему наниматель, — Думал, встретиться с Вами завтра, но раз Вы не спите, то решил, что нечего откладывать встречу на потом.
  — Да-да, это разумно, — согласился эконом, — Но как Вы сюда попали? Я все двери...
  — У меня есть свои способы, — на лице генерала, верхнюю часть которого скрыта в тени широкими полями шляпы, появилась загадочная улыбка, — К тому же, не я ли хозяин этого дома?
  — Да, да, конечно! Конечно, господин Коффин. Чем обязаны Вашим визитом?
  Для важности, эконом поправил на груди бейдж ветерана седьмой роты Стражей, выданный ему, когда его икслючили оттуда. Вместо со всем сбродом, который туда ранее набрали.
  — Да так, у меня выдалось свободное время, и я решил проверить свои владения.
  — И как результаты? — поинтересовался эконом.
  Коффин пожал плечами.
  — В принципе, ожидаемо. Двух управляющих пришлось повесить, одного — просто избил до полусмерти и вышвырнул вон.
  — У Вас очень странные шутки, господин Коффин, — пытаясь выдавить из себя улыбку сказал Свонссон.
  — А я не шутил, — генерал улыбнулся, но что-то подсказывало Хилю, что глаза у него при этом были злые, очень злые, — Знаете, я очень рад тому, что Вы все еще бодрствуете, господин Свонссон, так как это значит, что смогу покончить со всем уже сегодня, ведь посещение Гайд-сквера я оставил на самый конец.
  — Я-я тоже рад, — промямлил Свонссон, отступая на шаг.
  — Знаете, — начал Коффин, зайдя в комнату, — Дом под Вашим началом выглядит очень-очень неплохо.
  — С-спасибо, — ответил Хиль, даже не думая спрашивать, когда тот успел оценить это.
  — Конечно, госпожа Лоу поддерживает Зеркальный Дом в гораздо лучшем состоянии. Но она и тратит на него все выделенные на содержание здания и жильцов деньги. А не половину, как Вы. Сколько Вы там, говорите, успели скопить?
  — Двадцать пять...
  — Добавили три с прошлого отчета? — удивленно спросил Коффин, — Поражаюсь Вашей рачительности, господин Свонссон.
  Он на мгновение остановился разглядывая себя в зеркале. Затем, одним движением он достал из ниши, котороую оно должно было, по идее, скрывать, кошель, и протянул его Свонссону.
  — Вы делаете очень ненадежные тайники, господин Свонссон, — сказал генерал, — Но, слава Силам, что хоть двери Вы всегда запираете.
  — С-спасибо, господин Коффин, — пытаясь собраться с духом ответил управляющий, — Я...
  — Господин Свонссон, — прервал его Коффин, — Давайте на чистоту. Если бы я просто узнал, что половину выделенных Вам средств Вы кладете в свой карман, я бы удивился только тому, как Вы умудряетесь поддерживать дом в столь приличном состоянии, а жильцам обеспечили столь достойную жизнь. Но то, что Вы решили отчитываться о каждом сэкономленном миллиме удивило меня еще больше.
  Коффин поправил шляпу, и его лицо проявилось из теней. Он смотрел Хилю прямо в глаза.
  — Дойти у меня руки до Ваших отчетов раньше, я бы наведался сюда гораздо быстрее, но более срочные дела отвлекали меня. Что ж, теперь я могу компенсировать то, что ранее был столь невнимателен. Так объясните мне поподробней, господин Свонссон, на что же Вы копите эти деньги?
  — Господин Коффин, я... — будто бы промычал Хиль, но затем взял себя в руки.
  Это был его шанс.
  Генерал Коффин узнал обо всем.
  О том, что высота потолков в бывших "господских" комнатах была слишком велика, и было бы неплохо в каждой из них построить по второму этажу. Что столь большие помещения невозможно протопить зимой за разумные деньги, потому морозы всем пришлось пережидать в бывших помещениях для слуг, попутно, правда, неплохо сэкономив на дровах. Что за цену одного оконного стекла он сможет закрыть все окна хорошими ставнями. Что камины во всем дворце неплохо было бы заменить на нормальные печи, о чем он уже успел договориться с несколькими мастерами. Что конюшни, которые все равно не использовались, было бы неплохо перестроить в жилые дома, в которые он сможет заселить еще несколько десятков обездоленных, тем более, что он уже договорился с бригадой плотников, и нужно только разрешение владельца дома. Что...
  — Я Вас понял, господин Свонссон, — прервал его Коффин.
  — А в главном зале можно будет собираться на занятия по хоровому пению, чтобы обогатить досуг жильцов, — нервно добавил Хиль, до которого только после этого дошли слова генерала, — Д-да, господин Коффин, конечно.
  — Господин Свонссон, Ваше стремление улучшить жизнь трамишийцев похвально, — сказал Коффин, но затем добавит, — Но Вы уверены, что это того стоит?
  Сердце Хиля ушло в пятки.
  — Но... Я думал...
  — Давайте будем откровенны, это здание было построено так, чтобы обеспечить шикарную жизнь немногим. Вы уверены, что эти изменения здание попросту не разрушат?
  — Не уверен, — честно признался Хиль, — Но мы будет перестраивать его постепенно, чтобы понять, когда нужно остановиться.
  — Разумно, — Коффин кивнул, — Но окупятся ли Ваши усилия? Все эти вторые этажи в комнатах и перестроенные конюшни звучат
  — Это будет всяко лучше, чем жить в трущобах, — Свонссон развел руками — Тем более, что еще, кроме этого, мы можем сделать?
  — Начать решать проблему радикально, — Коффин снял что-то с пояса потянул Хилю.
  — Что?.. — не понимая, управляющий держал в руках увесистый кошель.
  — Трамишийским генералам на содержание выделяют слишком много денег, — улыбнулся Коффин, — Не успеваю их тратить. Надеюсь, Вы мне в этом поможете. Помните те три сгоревших доходных дома в полумиле отсюда?
  — Те, в которых до пожара жили контрактники О'Брайанов?
  — Именно. Прошлые хозяева восстановить их не успели. А стены там добротные. Нужно только поставить перекрытия, крышу... Но организовать это все я поручаю Вам. Продавайте все это барахло и пускайте деньги в дело, — сказал Коффин, — Если Вы, конечно, согласны.
  — Конечно! — радостно воскликнул Свонссон, но затем добавил, — Но, что делать с этим домом?
  Коффин вздохнул.
  — Если честно, я не ожидал, что патрицианские дома окажутся столь же бесполезными и дорогими в содержании, как и их предыдущие хозяева. Потому, пускай разваливается к чертям, — махнул рукой генерал, — Если Вы, конечно, не придумаете ему иного применения.
  — Можно организовать мастерскую, — тут же ответил Хиль, — Или это... Детей собирать и учить... Или...
  Коффин улыбнулся.
  — Рад, что в Вас не ошибся, — он направился к выходу из помещения, — Ладно, не буду Вас больше отвлекать.
  Но вдруг, уже стоя в дверях, он обернулся.
  — Совсем забыл, — сказал он, — Господин Свонссон, Вы что-то говорили о хоре? Сообщите, когда найдете желающих. Мне нужно будет непременно прийти послушать.

---

Блюстенберри, бывшие земли Дома Вейс

  Чутье, как обычно, не подвело Ю. Та симпатичная горожанка в зеленом платье действительно смотрела на него. Причем, судя по ее улыбке, ярко выраженными интересом и симпанией.
  Ю, в свою очередь, поправил выменянную на два последних, полученных еще на старой службе цяня шикарную черную шляпу с двумя красными перьями, и, положив руку на рукоять верного цзяня, уверенно зашагал ей навстречу, широко улыбаясь.
  Нет, он конечно бы предпочел сейчас находиться в ставшей более чем родной горной деревушке с непроизносимым названием вместе с А Нэт и другими ее жительницами (хотя с А Нэт — в особенности). И когда посланцы Бледной Госпожи с именем, еще более непроизносимым, чем название деревни, пришли за ним, он был очень расстроен. Но, как оказалось, у того, чтобы быть переводчиком у главы армии Да-Ра-Ка-Ри были свои положительные моменты. Особенно касательно того, какой важной персоной он стал теперь, о чем всем ясно давали понять его горделивый вид и манеры, которые подобали истинному тяньвэйскому аристократу. Ну и, конечно, пришитый к груди его дорогой и красивой, хоть и потрепанной, куртке странный местный дракон. Возможно ему, что тому карпу, действительно улыбнулась удача...
  Но, к сожалению, иногда удача от него все таки отворачивалась.
  Уже приготовившись поприветствовать очаровательную незнакомку Ю боковым зрением заметил, что к нему весьма упорно приближается знакомая фигура.
  Тяжело вздохнув, он развернулся к своему новому товарищу.
  — Приветствую тупоголовый ляовай! — поприветствовал он воина Эм Рис-а.
  Светловолосый местный житель был облачен в серую тунику, обычную для солдат Да-Ра-Ка-Ри, а на голове у него была шляпа, очень напоминавшая шляпу Ю, причем украшенная двумя такими же перьями — знак младшего командира или кого-то такого еще, Ю еще не разобрался. Но, в любом случае, то, что он разыскивал Ю, не предвещало ничего хорошего. Особенно в момент...
  — Слыш, Му Му, — подойдя подлиже сказал Эм Рис, — Ты давно что ли кровью плевался?
  Находившаяся достаточно близко от них горожанка хихикнула. Вот перед ней опозориться Ю не мог себе позволить.
  — У тебя была кровь нос шла! — не растерялся и тут же ответил Ю.
  Хотя, справедливости ради, в тот раз обоим досталось. Эм Рис-у за дело, Ю Ю — абсолютно ни за что.
  Ведь кто угодно мог подтвердить, что та симпатичная разносчица в питейном заведении, из-за которой и произошла ссора, явно больше симпатизировала Ю. Но Эм Рис почему-то решил, что это несправедливо, и со словами "да что эта тяньвэйская собака себе позволяет!" попытался доказать Ю его неправоту, за что и получил от Ю в нос.
  В итоге Ю дрался очень храбро, а Эм Рис просто был шире в плечах, и потому на следующий день оба они выглядели неважно. Хотя тот факт, что разносчица в конце концов составила компанию именно Ю доказывал его правоту и делал именно его победителем в схватке.
  Но когда командир местных воинов по имени Ма Гон решил узнать, кто это смог так слегка потрепать главного переводчика армии, Ю почему-то решил не выдавать Эм Рис-а и сказал, что просто неудачно познакомился с девушкой. И хотя не нужно было быть мудрецом чтобы сопоставить потрепанность Ю Ю с украшавшими Эм Рис-а, также попадавшегося командиру на глаза, побоями, Ма Гон только хмыкнул и больше не интересовался данным вопросом.
  А вот солдаты Да-Ра-Ка-Ри, кроме беловолосых и жутких, как-то быстро перестали игнорировать присутствие Ю, и более его не избегали.
  С Эм Рис-ом они же почти подружились.
  — Получишь ты у меня, — светловолосый громила, — Только вот не сейчас. Тебя кастиляр Магон ищет. Ты нужен леди Эйенарии.
  Этого Ю и боялся.
  — Когда? — с надеждой спросил он.
  Эм Рис на секунду ответ глаза от Ю и усмехнулся.
  — Сейчас, псина, сейчас.
  Вот же лис! Явно понял, чем, вернее, кем Ю хотел сейчас заняться, и врет теперь. Но выбора у тяньвэйца не было.
  — Тупой ляовай, — только и сказал Ю проходя мимо него и всей душой надеясь, что Эм Рис сейчас же поскользнется и упадет лицом в лужу, грязь или, что было бы лучше всего, кучу навоза.
  Но, к сожалению, светловолосый солдат только хмыкнул и спустя несколько мгновений уже завязал разговор с потерявшей к Ю всяческий интерес горожанкой.
  Справедливость не восторжествовала.
  Особенно сильно Ю это ощутил, добравшись к занимаемому Белой Госпожой зданию.
  Беловолосые воины из числа тех, кого местные считали потомками дракона, не спешили пускать Ю внутрь. Когда же тот попытался объяснить свое положение, воин, к которому он обратился, только прошипел что-то в ответ и тут же потерял к Ю всякий интерес. Никого из слуг, которые обычно ожидали Ю и провожали внутрь, поблизости не было, а двуручные дао, которыми были вооружены стражники, отбивали всяческую охоту ломиться туда самому.
  И самым худшим было не то, что Эм Рис мог просто-напросто соврать. Гораздо больше Ю боялся, что утратит расположение Бледной. Он видел беловолосых в бою, и снова становиться их врагом Ю не хотелось очень сильно. А назад ему дороги точно не было, не после того, как он бежал из армии Принца-Демона.
  Не зная, что ему делать, он просто стоял, уставившись на дверь.
  — А ты пришел раньше, чем я ожидал, — раздался звучный голос справа от Ю.
  Тот тут же развернулся и низко поклонился.
  — Приветствовать командир Ма Гон.
  — Не слишком ли много почестей для меня? — рассмеялся тот в ответ.
  Все в внешнем виде командира говорило, что не слишком. Облаченный в темно-серые одежды, светловолосый гигант на полголовы возвышался над и так на удивление рослым Ю, а шириной плеч превосходил его чуть ли не в два раза. Но сильнее всего на окружающих действовали его манера держаться и четкий командный голос.
  — Тебе, наверно, придется еще немного подождать, — сказал он, легким движением руки поправив золотые волосы, волнами ниспадавшими ему на плечи.
  Как и беловолосые, головной убор Ма Гон, обычно, не носил. Тем более, что ему не было нужны обозначать свое положение перьями на шляпе или какими либо другими способами. Всем и так все было ясно.
  — Не уходи только шибко далеко, — сказал он Ю и направился в здание.
  Воины, охранявшие ставку Бледной, пропустили его после короткого обмена парой фраз, и Ю снова остался в одиночестве.
  — Эй, ты! — спустя какое-то время раздался голос у него за спиной.
  Ю обернулся, и его настроение окончательно испортилось.
  Эм Рис, будь он проклят, куда-то шел мима ставки, конечно же, с той самой девушкой под руку. И, судя по его довольной роже, маршрут он этот выбрался явно не случайно.
  — Удачи тебе! — крикнул он Ю и тут же рассмеялся, а его спутница последовала его примеру.
  Весь мир был против бедного Ю. А ведь как хорошо все начиналось...
  Не зная, как побороть свой злой рок, Ю возвел глаза к небу, без слов прося его о поддержке.
  И она пришла, пускай и не в форме божественного вмешательства.
  — Ю? Подойди ка сюда.
  Тут же прекратив причитать и жаловаться на судьбу, Ю мигом оказался у входа во дворец.
  — Анотерия освободится ближе к вечеру, — обратился к нему Ма Гон, — А потому, нечего тебе тут без толку стоять. Те более, что меня к тебе есть пара вопросов. Сможешь ведь рассказать немного о том, какие порядки были в тяньвэйской армии?
  — Да, командир, — со всем возможным рвением кивнул в ответ Ю.
  — Вот и отлично, — улыбнулся Ма Гон, тут же достав из кошелька увесистую монету и несколько раз подбросив ее в воздух, — И, как по мне, подобные разговоры лучше вести не на пустой желудок. Согласен? Если что, я угощаю.
  — Да, командир! — изо всех сил закивал Ю.
  Все таки, зря он начал ругать судьбу. Она, все таки, его любила.

  — Рада, что Вы нашли время навестить меня, — встав из-за стола поприветствовала гостя Эйенария, — И, разрешите еще раз поблагодарить Вас за оказанное нам гостеприимство.
  Зашедший в помещение купец обвел руками кабинет, который временно предоставил драконидам вместе со всем гильдейским зданием.
  — Для меня было честью оказать его Вам, госпожа Дарракарион, — сказал Ульрих из Кайсела и учтиво поклонился. — Надеюсь, скромная обитель нашего общества смогла хоть немного удовлетворить нужды Ваших воинов?
  — О, более чем.
  Хотя, назвать главную резиденцию торговой гильдии Блюстенберри скромной у Эйенарии не повернулся бы язык. И дело было не в том, что она успела отвыкнуть от красивой жизни за годы войны. Просто местные купцы действительно очень хорошо подходили к демонстрации собственного статуса, в том числе, и через свою резиденцию. И если она так выглядела спустя четыре перехода города из рук в руки, то было даже страшно подумать, каков был ее первоначальный вид.
  — Рад это слышать, — купец поклонился снова, и занял жестом предложенное драконидкой место за столом напротив нее, — Ах, если бы все гости города довольствовались столь малым...
  Этого разговора она и ожидала. Потому, Эйенария все таки удержалась от того, чтобы не вздохнуть. Или не швырнуть что-то в стену. Или окно. Хорошо хоть, не в собеседника.
  — Мне жаль, что наши союзники вас несколько потеснили, но в их оправдание могу сказать только то, что поступили они так только из военной необходимости.
  И, конечно, презрения к людям. Но об этом лучше не говорить в открытую. И слава энтропии, что Нистарионы сами не могут заявить об этом во всеуслышание. Знали бы они дагранский, то точно рассказали бы об этом факте всем и каждому.
  — Я понимаю, госпожа Дарракарион, — седой купец грустно вздохнул, — Но и Вы поймите нас, пожалуйста. Ваши союзники ведут себя, конечно, лучше тяньвэйцев, от которых вы нас освободили, но горожане напуганы. Они заняли городскую цитадель, не пояснив абсолютно ничего, даже ни сказав ни слова! Просто пришли и выкинули оттуда остатки городской стражи, еще и расшвыряв горожан, когда завозили в нее свои пожитки! А ведь мы несем ответственность за нее перед сеньором Блюстенберри. Кем бы он ни был.
  Купец снова вздохнул.
  — Госпожа Дарракарион, они пугают добрых горожан своим видом. Они...
  Эйенария максимально доброжелательно улыбнулась ему в ответ, но на лбу Ульриха все равно выступила испарина.
  — Простите, госпожа Дарракарион, я не это имел ввиду, — тут же начал оправдываться Ульрих, нервно поправляя седую бороду, — Вы... Ну, мы уже... Но они...
  — Я поняла Вас, господин Ульрих, они чужаки, — кивнула в ответ Эйенария, — И многое в их поведении шокирует даже нас, их ближайших родственников.
  — Да-да, Вы правы, госпожа Эйенария! — подхватил уроженец Кайсела, — Их одежда, их манеры, их оружие и броня, все чужое, так они еще и колдунов с собой каких-то приволокли в добавок ко всему, будто цирк бродячий! Еще и Гексопланетум этот... Горожане волнуются из-за всего этого...
  А вот это было совсем нехорошо.
  То, что сведения о необычных драконидах в рядах Нистарионах могут дойти до врага нравилось Эйенарии даже меньше чем то, что она сама понятия не имела, что там приготовили вечно секретничающие родичи с Эризигенса.
  — И они даже слова на дагранском сказать не могут! — продолжал Ульрих, — Даже тяньвэйцы пользовались услугами переводчиков. А эти ни в какую!
  — Господин Ульрих, давайте оставим суеверия и предубеждения на счет чужаков глупцам и невежам, — ответила Эйенария, — Но мне хотелось бы попросить Вас пресечь любые разговоры и расспросы о том, чем вооружены наши союзники, сколько их и какую броню они носят. Враг может использовать эти сведения. Я же постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы сгладить все углы в вашем с ними взаимодействии.
  "Колдунов" Эйенария благоразумно решила не упоминать, надеясь, что мечи из удивительно темной стали и полупрозрачные доспехи покажутся Ульриху гораздо более важными вещами. К необычным драконидам лучше было не привлекать внимание даже лишним словом.
  — Да-да, конечно, госпожа Эйенария. Спасибо Вам за понимание.
  — О нет. Спасибо Вам, — драконидка улыбнулась, — Вы сами понимаете, идет война, и без Вашего содействия нам было бы гораздо труднее. Что же касается неудобств, причинённых нашими... Гостями, то я думаю, что мы сможем договориться о компенсации.
  — Компенсации? — в карих глазах Ульриха как будто бы зажегся какой-то огонек.
  — Именно, — кивнула Эйенария, — Военная необходимость вынудила нас стать причиной ваших бед, но мне не хочется усугублять ваше положение. Вы ведь деловой партнер Орсиса Анкарийского, верно?
  — Да, и горжусь этим не меньше, чем своим членством в Западной Торговой Гильдии, — не упустил случая подчеркнуть свое положение купец.
  — Возможно, тогда Вы знакомы с тем соглашением, которое мы с ним заключили?
  — В общих чертах, но, мне кажется, что для Блюстенберри оно не слишком актуально, — усмехнулся Ульрих, — Город и окрестности точно никто не планировал передавать Дому Дарракарион.
  — Вы правы, но разве Вы упустите возможность заработать, ведя некие торговые операции в землях, которые точно будут подчинены Дому Дарракарион? — спросила в ответ Эйенария.
  Какое-то мгновение Ульрих смотрел на нее, а затем лукаво усмехнулся.
  — Умно, очень умно, госпожа Дарракарион. Не сочтите за дерзость, но я не ожидал такой прыти в делах торговли от кого-то из Вашего Дома.
  — Я думаю, Вы не ожидали и того, что кто-то вроде меня будет во главе занявшей Ваш город армии. Но вот я здесь.
  — Действительно, — Ульрих рассмеялся, — Конечно, дела в землях Дома Дарракарион не были моим приоритетом, как и у большинства моих товарищей. Но лично я предпочту любую возможность вернуть деньги ее отсутствию.
  — Значит, можем считать, что мы предварительно договорились. Когда я со своими войсками и союзниками будем уходить из города, мы с Вами оценим ущерб, прочиненный ему. После чего, заключим договор, подобный тому, что связывает Дом Дарракарион и Орсиса Анкарийского.
  Собеседник молча кивнул, соглашаясь.
  — Но, конечно же, случится может всякое, и город будет повторно занят тяньвэйцами, — продолжила Эйенария, немного понизив голос, — На этот случай, предлагаю факт заключения договора не разглашать. В таком случае, Вы сможете более... безопасно для себя пережить подобный поворот событий. А в качестве доказательства того, что Вы не имеете к захвату нами города и поражению его гарнизона никакого отношения Вы в любой момент сможете предъявить то, какие убытки понесли из-за нас, а также то, какие другие беды мы принесли городу и лично Вам.
  На последних словах довольный собой Ульрих изменился в лице.
  — Д-другие беды? — сказал он, вытирая испарину с лица.
  — Мой дорогой Ульрих, я не хотела напугать Вас, — как можно более доброжелательным тоном сказала Эйенария, — Я прекрасно помню, что как минимум три рыцаря из Блюстенберри отдали свои жизни, пытаясь защитить Светлый Дол. А вместе с ними — и другие славные сыны города.
  Она вздохнула.
  — Но, для продолжения похода, нам будут нужны люди, припасы, оружие, лошади и фураж. Мы не сможем заплатить Вам сейчас, но я рассчитываю на то, что Вы, согласно нашему договору, компенсируете некоторые неудобства Вашим согражданам. Мы же сделаем все, чтобы компенсировать Вам все Ваши траты после войны. В случае несчастья Вы сможете откреститься от любого сотрудничества с нами.
  — Я понимаю... — кивнул погрустневший Ульрих, — Но даже если принять Ваш план, я не понимаю то, что Вы сказали о людях. Я не могу отправить их. Это вне моей власти.
  — Все очень просто, господин Ульрих. Вы не можете собрать городское ополчение, это прерогатива владеющего городом сеньора. Им, вероятнее всего, будет являться лорд Успин или кто-то из его баронов. Но кто мешает добрым горожанам Блюстенберри выразить преданность своему лорду и добровольно отправиться в бой с неприятелем под его знаменами? Именно это я и имела ввиду, говоря о том, что нам нужны люди. Но не согнанные под страхом наказания бедолаги, а добровольцы, идущие под флагом своего лорда и под командованием выбранных ими самими командиров. Наши союзники, — пояснила Эйенария, и добавила, — Тем более, что многим из горожан лучше будет снова не попадать во власть тяньвэйцев, по разным причинам, верно?
  — Да, Вы правы, — согласился Ульрих, все еще несколько раздосадованный, но уже пришедший в себя.
  — А тяньвэйцам Вы сможете сказать, что людей из города увели принудительно. Для правдоподобности, мы можем забрать с собой и нескольких особо неблагонадежных, из числа тех предателей, что сотрудничали с врагом не из страха, а ради своей выгоды. Тех, которые выдавали защитников Даграна и их семьи врагу для расправы или продавали ему ценные сведения, — сказала драконидка, и добавила, — Если такие в городе, конечно, были.
  — Надеюсь, я смогу Вам в этом помочь, — после непродолжительного молчания ответил купец.
  — Я тоже надеюсь на это, господин Ульрих.
  — Тогда, могу ли я еще как-то быть Вам полезен?
  — О да, конечно же можете, — Эйенария улыбнулась, — Любой договор, не подписанный обеими сторонами, не может считаться действительным.
  Она протянула Ульриху набросок документа.
  — С Орсисом Анкарийским мы заключили аналогичное соглашение. Но, как мне кажется, что нам необходимо обсудить то, какой объем помощи мы от Вас можем получить, а также то, на каких условиях Вы сможете получить свою компенсацию и, скажем так, некоторые прилагающиеся к ней льготы. Надеюсь, у Вас найдется время обсудить этот вопрос более детально?
  В глаза Ульриха вернулся уже, казалось, погасший блеск.
  — Госпожа Дарракарион, об этом я готов говорить с Вами столько, сколько Вам будет угодно.

---

  — ...То есть, ваш лунь-цумей соответствует где-то младшему луню обычной армии, и младше старшего тигра обычной армии, верно?
  — Да, твоя быть прав, уважаемый господин Магон из рода Верана, — Ю-Ю, на всякий случай, почтительно поклонился.
  Хоть за это Ю-Ю, в принципе, могу ручаться.
  Конечно, он, как мог, рассказал Магону все, что знал о армии Тяньвэя, но вот насколько отвечающая истине картина сложилась в голове у командира сам Ю-Ю понять не мог. К сожалению, не только из-за плохого владения местным языком.
  Поначалу, пока они ели вкусные пироги из мяса свиньи в ближайшей таверне, Магон спрашивал самые простые вещи, и Ю-Ю с легкостью отвечал, поглощая столько мяса, сколько на родине не съедали за целую неделю.
  Но потом, когда они завершили трапезу и переместились в занимаемый "белыми" дворец, куда Магона, к слову, пустили без вопросов, вопросы командира становились все более сложными. Ему было интересно все, от вооружения до организации Нефритовой Армии. На такие было непросто дать ответ даже обладая безупречными знаниями. Чего уж говорить о том, в какое положение попал Ю-Ю...
  — ...А ты, получается, был младшим тигром цумей и командовал призванными в армию крестьянами, я правильно понял?
  — Да, все быть верно, — Ю-Ю еще раз поклонился, — Моя быть землевладелец и стать командир, младший тигр Цзу-Мэй на война.
  — Прямо как я, — усмехнулся Магон, поправив золотые волосы.
  — Верно! — согласился Ю-Ю, — Моя быть как ты! Мы быть похожи!
  Это был его шанс.
  — Моя и ты иметь много общего, — продолжил он, — Моя и ты должны быть друзья и братья, как мы с Эмрис!
  — В чем-то ты прав, — ответил Магон, усмехнувшись, — Тем более, что Эмрис тоже о тебе хорошо отзывается. Но давай пока вернемся к вопросу о том, как вы взаимодействовали с армией, как ты говоришь, Тяньвэя?
  Магон хотел продолжить свой вопрос, но тут из двери, ведшей к приемным покоям командующей, вышел среднего роста седой драгранец, который, скрывая довольную ухмылку, направился к ведущей на первый этаж лестнице. Неприятный тип.
  Видимо, это был тот самый купец, затянувшийся визит которого вынудил Ю-Ю ожидать своей очереди на прием. Правильно мудрецы купцов ставят даже ниже крестьян и ремесленников, плохой это народ. Ю-Ю в этом только что сам убедился.
  — Думаю, лучше не заставлять леди Эйенарию ждать, — сказал Магон, встав с кресла, — Я договорился со стражей, из здания тебя выпустят, и, на сегодня можешь быть свободен.
  — Спасибо, господин Магон, — также встав поклонился Ю-Ю, — Моя идти на прием.
  — Удачи, — командир улыбнулся и последовал за только что покинувшим комнату купцом.
  Ю-Ю же, миновав небольшой коридор, оказался перед охраняемой двумя "белыми" дверью.
  Те кратко переглянулись, один прошипел другому что-то на своем языке, после чего они распахнули перед Ю-Ю дверь, и скомандовали, видимо, идти внутрь.
  Что он и сделал.
  Внутри было красиво и необычно. Впрочем, Ю-Ю слабо разбирался в дагранской мебели и живописи, но учитывая то, сколько золота было потрачено на украшения, выглядело все очень дорогим. За пышным убранством он даже не сразу заметил хозяйку кабинета.
  Конечно, видеть командующую чем-то женщину Ю-Ю было непривычно, и нечто подобное шло в разрез с тем, как были устроены вещи на родине. С другой стороны, последнее, чего сейчас хотел Ю было то, чтобы к нему применили все положенные не родине меры. За одно только дезертирство ему полагалась смертная казнь, не говоря уже о прочем. А потому, если у "белых" было так заведено, возмущаться Ю было не с руки. Тем более, что командующая, пускай и напоминала своих подчиненных, выглядела куда менее жутко.
  Как и все "белые", не носящие доспехов, сейчас она была облачена в простую тунику, напоминающую ту, что носил Магон, но черного цвета и украшенную светло-серыми узорами на плечах и груди. Ю-Ю с первого взгляда понял, что подобные одеяния обозначают ранг чиновников или военных, но выглядели они все равно скучно.
  В остальном, командующая также напоминала остальных "белых" словно сестра или даже близняшка. Причем, из-за их странной внешности было трудно определить даже разницу в возрасте между ними. Насколько она старше или младше любого другого "белого" было сказать очень трудно. Хотя, в принципе, с "белыми" и так было много непонятного.
  В любом случае, сейчас командующая уставилась на вошедшего Ю-Ю фиолетовыми глазами.
  — Моя приветствовать твоя! — поздоровался он, изящно согнувшись в поклоне.
  "Белая" несколько раз моргнула от неожиданности.
  — То ли ты меня перепутал с очередной трактирной служанкой, то ли тебя вообще не обучали, как подобает себя вести, — она усмехнулась, — Впрочем, разбираться в одежде тебя тоже не научили.
  Ю-Ю не понял, о чем это она.
  Скорее всего, она просто не могла оценить, насколько красива и нарядна была его шелковая куртка. Пускай она и поистрепалась немного, но все равно была в превосходном состоянии. Особенно в сравнении с подобными ей вещами, снятыми местными солдатами с убитых.
  Вещи, которые он получил уже здесь, уже точно не могли вызвать такую реакцию.
  Местные штаны очень слабо отличались от тех, которые крестьяне носили у Ю-Ю на родине, и хорошо подходили для постоянных перемещений, чем нравились Ю. В этом он был не одинок, потому что все вокруг ходили в таких. Его башмаки также не отличались ничем от любых других.
  А вот украшения, которые он выменял или купил по дороге сюда, стать объектом насмешек точно не могли. В дополнение нескольким тяньвэйским амулетам и ожерельям, оценить которые местные не могли, его шею украшали также несколько ниток местных бус, а на руках красовались медные браслеты. Несколько из них он уже успел подарить тем самым служанкам, о которых упоминала командующая, и, вроде бы, подарки им даже понравились.
  Дополняла его образ носимая им на манер плаща красивая волчья шкура, которую он выиграл в кости у одного из солдат. Конечно, ее несколько поела моль, но все равно, такое украшение отлично подчеркивало его мужественность и силу.
  И, конечно, завершающим штрихом были черный кушак, символ мастера боевых искусств, и заткнутые за него ножны с длинным цзянем.
  Сам Ю-Ю бы не решился нападать на кого-то, отмеченного такими знаками.
  И все же, претензия к поведению была справедливой. Из-за волнению Ю-Ю сплоховал. Если он хотел вести себя, как дворянин, впредь таких промашек допускать не следовало.
  — Извиняться, — он поклонился еще раз, немного ниже, чем в предыдущий, — Лянь Ю-Ю, дворянин провинция Цзинин, младший тигр Цзу-Мэй приветствовать твоя, великая госпожа Эй-ей-не...
  Тут Ю-Ю понял, что сделал только хуже. Но, вопреки его ожиданиям, гневной реакции не последовало.
  — Эйенария, и можешь не пытаться выговорить, все равно не получится, — сказала она, тут же рассмеявшись, — Но хвалю за попытку. Садись.
  Она указала на стул напротив нее.
  Ю-Ю вздохнул с облегчением и занял предложенное место.
  — Что ж, дворянин Лянь Ю-Ю, у меня к тебе важный вопрос, — она сложила пальцы "домиком" и посмотрела на Ю-Ю поверх них, — Ты умеешь читать?
  Таких вопросов Ю-Ю побаивался. Они могли значить, что судьба от него отвернулась. Тем более, заданных в такой манере.
  — Знаки Даг Ран не знать, не видеть, — Ю-Ю помотал головой, — Буду учить, великая госпожа.
  — Ты меня не понял, — ответила она, — Я имею ввиду, умеешь ли ты читать на тяньвэйском. На языке твоей родины.
  — Моя твоя не понимать, плохо знать Даг Ран, — начал было Ю-Ю, но "Белая" бесцеремонно его прервала.
  — В прошлый раз у тебя не возникло проблем с пониманием слов "читать" и "умеешь", а Тяньвэй — это ваше же название, потому, не изображай из себя дурачка, младший тигр Цзу-Мэй. Или, — она очень нехорошо усмехнулась, — Возможно, ты хочешь что-то о себе рассказать? Например, правду?
  — Я Лянь Ю-Ю провинция Цзинин...
  — Знаешь, как командующей мне важно знать, на что годятся мои подчиненные, — она встала и взяла прислонен изящный дао в ножнах, который Ю до этого не раз видел у нее на боку, пока они были на марше, прислоненный до этого к ее креслу, — Ладно, давай устроим твоим словам самую простую проверку. Доставай свой меч.
  Ю-Ю не знал, что делать. Даже бежать было невозможно.
  На практически негнущихся ногах он поднялся, и попытался достать цзянь, стараясь еще и не задеть ничего вокруг. Получалось так себе.
  — Видимо, этот меч или носится иначе, или к нему нужно привыкнуть, — заметила "белая", — Ну, или хотя бы научиться вынимать из ножен.
  Кое как, у него получилось достать меч и встал, держа его перед собой двумя руками.
  — Ты левша, или обеерукий? — внезапно спросила "Белая".
  — Н-нет, — ответил Ю-Ю, даже не особо поняв вопрос.
  — Тогда ты держишь меч неправильно, — продолжила та, — "Ведущая" рука должна находиться выше, "слабая" — ниже.
  Ю тут же поменял руки, стараясь не уронить меч в процессе.
  Только он закончил это делать, как командующая одним незаметным движением достала из ножен свой меч и тут же нанесла удар.
  Жмуясь от страха, Ю попытался отступить, но удар был предназначен не для него.
  Клинок "Белой" ударил в цзянь у самого острия. Меч задрожал, и эта встряска болью отозвалась в руках Ю. Не в силах удержать меч, он выронил его.
  "Белая" опeстила клинок.
  — Значит, ты даже держать меч нормально не умеешь, Ю-Ю, — с разочарованием в голосе сказала она, — Так кто же ты на самом деле?
  — Лянь Ю-Ю, землекоп провинция Шии-Тэ, — Ю-Ю потупил взгляд, — Не дворянин.
  — И не младший тигр Цзу-Мэй? — спросила "Белая".
  Ю-Ю только помотал головой.
  — И что ты делал в армии?
  — Рыл канаву. И яму.
  — Повезло же мне, — разочарованно вздохнула она, — Зачем тогда соврал?
  А что Ю-Ю мог на это ответить, даже знай он Даг Ран в достаточной мере?
  Что всю жизнь копался в земле, втайне мечтая о том, как поведет армии за собой и видя себя в числе Тигров Сунь Ли? Что он все свободное время тратил, работая на деревенского старосту в обмен на обещание подготовить его к экзаменам, понимая, что шансов у него все равно никаких? Что когда ему такая жизнь надоела, он бежал из родной деревни, но смог только стать поденным рабочим? Что только услышав о том, что Сунь Ли готовит поход за море он пошел записываться в армию, надеясь что хоть тут ему повезет, и о том, как его всего в паре ли от цели схватил конный разъезд под предводительством местного чиновника, который поставил его перед выбором: ему рубят руку как разбойнику, или принудительно записывают в Цзу-Мэй, куда своих крестьян отдавать не хотелось?
  О том, как он несколько лет рыл канавы и ямы, в тайне надеясь, что его все таки заметят и дадут шанс себя проявить? Или о том, как ему все таки "повезло" и его взяли в обоз армии самого принца Цубасы, Руки Смерти, где в дополнение к обычному рытью канав и выгребных ям ему пришлось еще и закапывать трупы и прислуживать офицерам, заливающим ужас от увиденного рисовым вином?
  О том, как ему все это надоело и он, взяв предварительно все, что смог, из пожитков господ Бяня и Лина, все таки бежал, несколько дней скитаясь по предгорьям в надежде на то, что успеет предупредить о надвигающейся беде хоть кого-то?
  Мог ли он обо всем этом сказать?
  — Хотел быть герой.
  — А почему ты бежал из армии?
  — Хотел быть герой, — повторил Ю, — Не хотеть быть убийца.
  Получилось весьма просто.
  — Ю-Ю, — обратилась к нему "Белая" спустя какое-то время, — Меч подними.
  Сначала он не понял, что она имела ввиду.
  Оторвав глаза от пола, он понял, что командующая загнала клинок в ножны и снова села за стол, внимательно глядя на Ю.
  Он поспешил исполнить ее команду, а затем, повинуясь ее жесту, снова занял отведенное ему место.
  — Только зря ты решил, — начала она, — Что тяньвэйские дворянство или чин будут кому-то особо интересны.
  Она усмехнулась.
  — Нет, конечно, тяньвэйский генерал, перешедший на нашу сторону, был бы лучше землекопа, но... Ты спас человек сорок в той деревне. За такое тебя, скорее всего, и так приняли бы в одно из колен, или хотя бы приравняли к вольному. Тем более, ты спас жрицу, — добавила она, — За одну из своих личных рабынь Бейернериены бы тебя, может быть, и не озолотили, но монет пять-шесть в благодарность ты бы получил.
  "Белая" снова сложила пальцы домиком.
  — Ну и что мне с тобой делать?
  — Не убивать? — с надеждой в голосе спросил Ю-Ю.
  А "Белая" снова рассмеялась.
  — Это понятно, что не убивать, — боролась она с хохотом, но затем, гораздо серьезнее, спросила, — Ю, ты еще хочешь стать героем? Не для всего Тяньвэя, конечно, но хотя бы для одной безымянной деревушки в предгорьях рядом со Светлым Долом?
  Такого вопроса Ю не ожидал, но все таки, собравшись с мыслями, уверенно кивнул в ответ.
  — Хорошо, — командующая улыбнулась, — Тогда, вернемся к моему первоначальному вопросу. Ты умеешь читать.
  — Мало-мало учиться, слабо уметь, — расстроено ответил Лянь.
  — Тогда придется учиться побольше, — вздохнула "Белая", — Некоторые из попавших в плен наперебой рвутся доказать нам, что они могут быть на полезны и что их верность будет принадлежать только нам. Вот только единственное их достижение — это то, что они быстрее своих товарищей сдались в плен. Сомнительно, не находишь?
  Соглашаясь, Ю кивнул.
  — Ты же, с другой стороны, доказал, чего стоишь, — к глубочайшему удивлению Ю продолжила она, — Как минимум, кое-какой честности и храбрости тебе не занимать.
  — Моя?.. — попытался переспросить Ю.
  — Да не удивляйся ты. Был бы ты подлец и трус — пошел бы в мародеры, а не предупреждал об опасности крестьян. Ну и, не лез бы в драку с Эмрисом из-за любой служанки, — ухмыльнулась она, — А потом не выгораживал бы своего противника, который хорошо так набил морду нашему "ценному тигру Цзу-Мэй".
  Лянь хотел возмутиться, что победил как раз он, но сдержался. Не время для этого.
  — Будешь за ними присматривать, и смотреть, чтобы они чего-то не учудили, помогать им учить язык, вместе с тем уча его сам. Ну и, сам, может быть, у них чему-то полезному научишься. Справишься с этим?
  — Да, великая госпожа! — радостно ответил он.
  — Хорошо, — "Белая" улыбнулась, — Тогда, Ю, у меня к тебе первый приказ.
  — Да, великая господа? — насторожился он.
  Только бы судьба ему не изменила сейчас, когда казалось, что уже все будет хорошо.
  Она же указала на его шею и руки.
  — Сними свои ожерелья и браслеты спрячь куда подальше. Или подари очередным подружкам. Они женские, если ты не понял.

---

Оливковая роща в сельской трибе, Трамис

  Трамис не был самым большим островом в мире. Все расстояния на нем легко покрывались на своих двоих, а перспектива заблудиться на нем показалась бы смехотворной любому дагранскому крестьянину.
  И все таки у Стифена, горожанина до мозга костей, это получилось.
  Вроде бы, в том, чтобы дойти до Либертона, узнать обо всех подозрительных происшествиях и, желательно, нашел там пару рекрутов. Все эти поля и виноградники выглядели одинаково, а потому стоило Стифену отойти от городских стен так, чтобы они скрылись из виду, как он тут же сбился с пути. И только ему начинало казаться, что он продвинулся в направлении своей цели, как стены Города снова показывались на горизонте. И пути приходилось начинать чуть ли не заново. Все встреченные ему "крестьяне", заканчивающие уборку урожая, были поголовно такими же горожанами, как и он сам, а потому подсказать ничего не могли. Ну, кроме пути в Город.
  Конечно, он всегда мог вернуться, а потом, как ему и советовали изначально, отправиться в путь вдоль берега. Вот только делать этого очень не хотелось по двум причинам.
  Во-первых, он и так уже потерял много времени. И потеряет его не меньше, пока будет брести к Городу. Вряд ли он доберется туда до вечера, а значит, будет вынужден там заночевать, потеряв по итогу не только сегодняшний день, но и вечер с ночью.
  Из чего и проистекала вторая причина: вернуться в город в тайне от товарищей у него вряд ли получилось. Спрятаться не поучиться, как бы он не избегал встречи: карга Нэн, трактирщица, у которой его десяток стоял на постое, непременно узнает от своих знакомых, что он появился в городе, в каком из заведений он бы не остановился. А значит, не обойдется без их зубоскаленья и насмешек. Не говоря уже о том, что заиметь у них погоняло "Стиф-Следопыт" ему ой как не хотелось.
  Потому, оставалось только одно: идти вперед, полагаясь на удачу. Тем более, рощица впереди выглядела незнакомой. Возможно, путь через нее и ведет в Либертон. Или там он встретит кого-то, кто сможет указать ему путь. Ну, или хотя бы посидит немного в тени.
  Поправив темные волосы, Стиф зашагал по ведущей к деревьям дорожке.
  Оказавшись под сенью рощи, Стиф понял, что надеялся не зря. Оливковые деревья чередовались с апельсиновыми, но все как один выглядели пускай и не сильно ухоженными, но уж точно не одичавшими. Да и опавших плодов под ними не было немного. Значит, за деревьями кто-то следил. Хотя, по-другому на Острове и быть не могло.
  Пройдя рощу почти насквозь немного, Стиф сначала услышал кудахтанье, а затем оказался в окружении хлипких на вид построек, которые до этого от него скрывали деревья.
  Небольшой сарайчик или амбар, стоящий слева от дороги, соседствовал с таким же домиком, слабо напоминавший особняки крупнейших землевладельцев. Немного ближе располагался и собранный из жердей и веток курятник, а также несколько таких же простых хозяйственных построек. Напротив них располагался огород, скрытый за невысоким жердяным забором.
  Ферму нельзя было назвать большой, но ее хозяева точно были жителями сельской трибы. А значит, могли подсказать дорогу.
  Усмехнувшись, стражник направился к дому, подбирая в голове слова, но только он миновал сарай, как почувствовал, что кто-то за ним наблюдает.
  Повинуясь старой привычке, он немедленно развернулся навстречу опасности. Возникший словно из неоткуда, на Стифа весьма недружелюбно уставился здоровенный амбал.
  Но, присмотревшись повнимательней, Стиф понял, что слово это подходило к незнакомцу меньше всего.
  Да, он был высок, но выглядел весьма изящно, если такое слово можно было применить к столь массивному человеку. Да и выглядел он очень молодо, не старше двадцати. И то, скорее, из-за роста. И хотя одет он был весьма просто, в рубаху и штаны из черной шерсти, разительно отличавшихся от щегольской красной рубахи Стифа, тонкие черты обрамленного золотыми волосами лица незнакомца придавали ему весьма благородный вид, а зеленые глаза смотрели на Стифа с опаской, но без злобы, присущей тупым мордоворотам.
  Всем своим видом молодой человек напоминал будто бы какого-то имперского лорда.
  Вот только арбалет в его руках внушал стражнику некоторые опасения. Он не видел, было ли оружие заряжено, но у него создалось полное впечатление, что незнакомец может запросто забить его им, словно дубиной.
  — У тебя есть время пояснить, что ты делаешь на моей земле, пока я досчитаю до двух, — сказал незнакомец Стифу, поудобней перехватив арбалет, но не нацеливая его на стражника.
  — О, о, здравствуй! — немного заикаясь начал Стиф, — Я, ээээ, заблудился по дороге на Либертон, я ищу что-то вроде путевых знаков или указателей, чтобы свериться.
  — Тут нет путевых знаков, — ответил незнакомец.
  — О, хорошо. Не мог бы ты тогда сказать, как мне пройти в Либертон, или хотя бы ближайшую деревню?
  Незнакомец прищурился, будто бы плохо видел, и перехватив одной рукой арбалет, оказавшийся незаряженным, осторожно направился к Стифу.
  — Ближайшая деревня в одном часе пешком к северу отсюда, — сказал он, подойдя почти впритык, — Я думаю, мой дядя сможет провести тебя.
  — О, Отлично! — обрадовался Стиф, — А твой дядя тут?
  — Неа, — развел руками блондин, — Ушел рыбачить. Но скоро вернется.
  — Ты не против, если я тут подожду? — несколько расстроился Стиф.
  — Похоже, ничего другого тебе не остается, — усмехнулся незнакомец, и указав на стоящую перед входом в дом скамейку, скрылся за сараем.
  Выглядело это немного подозрительно. То, как молодой крестьянин резко потерял к Стифу нему интерес весьма настораживало.
  — Надеюсь, он пошел не за топором, — вздохнул Стиф и направился следом за блондином.
  Но, обойдя сарай, он понял, что его опасения были беспочвенны.
  Молодой крестьянин усердно размахивал толстой жердью, метеля сделанный из снопов соломы и пугала манекен. Свой арбалет он прислонил к стенке амбара, на которой была нарисована мишень, а рядом валялась целая россыпь тупых тренировочных болтов.
  Парень, оставшись на хозяйстве один, просто тренировался, и вся его первоначальная враждебность была вызвана просто тем, что Стиф отвлек его от этого занятия.
  И, хотя ему не доставало техники, Стиф невольно залюбовался тем, как тот отрабатывает удары.
  Внезапно, выполнив пару ударов, крестьянин повернулся к нему, видимо, как и Стиф ранее, поняв, что за ним наблюдают, и внимательно посмотрел на стража.
  — Ой, черт, извини, — отступив на шаг сказал тот.
  Смущать парня ему не хотелось.
  Но тот оказался не таким уж робким.
  — Извинить за что? — ответил тот, — Отец учил нас никогда не стесняться тренироваться, особенно если выкладываешься по полной.
  — Да, я вижу, — сказал Стиф, — Твой отец дал вам отличный совет.
  Значит, этот крестьянин был тут не один? Очень вероятно, что эта информация еще пригодится Стифу.
  — Могу бить и сильнее, когда разойдусь, — похвалился тем временем молодой человек.
  — М-м-м! — усмехнулся Стиф.
  Силы парню было явно не занимать.
  — Иногда, я расхожусь настолько, что рву кожу! — сказал крестьянин, продемонстрировав ладонь со следами лопнувших мозолей.
  А вот с техникой ударов были некие проблемы. Но это было легко исправить.
  — Ну, мой отец тоже кое-чему обучил меня, — ответил Стиф, — Например, как не повредить себе руки, используя правильную технику ударов.
  На лице крестьянина отобразился неподдельный интерес.
  — Покажешь мне? — тут же спросил он, широко раскрыв глаза.
  — Буду несказанно рад, — с искренней улыбкой ответил ему Стиф, подойдя поближе.
  Возможно, он немного задержался в пути. Зато как минимум одного добровольца в Стражу он, похоже, уже нашел.

Танон, бывшие земли Тито

  Вейерон теперь редко пребывал в хорошем расположении духа. И сегодня был не один из таких дней. Поводов для радости у него теперь не было.
  Но некоторые вещи могли усугубить такое положение дел еще сильнее.
  — Кире, предводитель Ариакас просит аудиенцию, — отрапортовал Алларис Алларион.
  Не тот.
  — Впустите его, — скомандовал лорд Дарракарион.
  — Да, Кире.
  Вейерон встал с кресла, хотя далось ему с некоторым трудом. Но принимать своих командиров сидя было не слишком корректно.
  Спустя мгновение дверь отворилась, и в комнату вошел Ариакас.
  — Благодарю Вас, повелитель, что уделили мне свое время, — сказал он на драконидском, опускаясь на одно колено и склонившись в низком поклоне.
  Его правая рука, по обычаю прижимаемая к сердцу, безвольно свисала, касаясь пола. Еще одно напоминание.
  — Оставьте нас, — скомандовал Вейерон Аллариону, и тот тут же удалился.
  — Из него будет толк. Парень старается быть Алларионом. Но до чего же не хватает старого Аллариса... — вздохнул анастратиг когда дверь за его порученцем закрылась.
  — Некоторых нам, увы, никогда не заменить, мой Повелитель, — все так же склонившись ответил на его размышления вслух Ариакас.
  Вейерон махнул рукой.
  — Можешь подняться, сейчас нам не до всех этих церемоний. И давай сразу на ты, как минимум, когда наших подчиненных нет рядом.
  — На вежливое ты, формально-иерархическое или на простое? — поднявшись спросил предводитель.
  — На дагранское, — сменил язык Вейерон, — А в нем разницы нет. Присаживайся.
  Он указал Ариакасу на кресло рядом с со своим и, дождавшись, когда гость примет его приглашение, сел и сам.
  — Так даже проще. Хотя, иногда приятно думать, что в меня не зря вбивали Прекрасный Язык, — сказал Ариакас.
  — Для дела удобство важнее красоты, — ответил Вейерон.
  — Согласен, — кивнул Ариакас, — Но не думаю, что ты позвал меня обсудить вопросы словесности. Или я не прав?
  — Не для этого, — согласился Вейерон, — Тогда, перейдем сразу к делу. Раз уж мы уже упомянули о наших подчиненных, то скольких из своих ты смог бы отправить в бой?
  Ариакас нахмурился.
  — Зависит от того, что ты вкладываешь в эти слова, — начал он, — Каждый из них готов броситься на врага по первому моему слову. Но вот от скольких из мальчишек будет хоть какой-то толк?..
  Задумавшись, он поправил черные, как смоль, волосы.
  — Думаю, двух или трех самых рослых и сильных уже можно назвать воинами. А через год-другой все из них будут готовы к испытанию. Если, конечно, ты пожелаешь рисковать жизнями половины из них.
  — Не пожелаю, — Вейерон указал Ариакасу на стоящий на столике рядом с ними кувшин с кубки, в один из которых Вейерон усел плеснуть немного вина.
  Одной левой Ариакас наполнил предназначенный ему из них до краев и подождал.
  — Тогда, у тебя будет несколько десятков верных воинов, — сказал он, подняв кубок, — За Аллариса Аллариона, о котором мы оба в первую очередь думаем при упоминании этого имени.
  — За Аллариса и всех павших, — поддержал тост Вейерон, и сделал несколько глотков.
  — Если уж ты завел разговор о воинах, то, скажи мне, а сколько боеспособных подчиненных у тебя вообще осталось? — спросил Ариакас, оторвавшись от вина.
  Вейерон усмехнулся.
  — Тебя считать?
  — Ответ существенно изменится от этого факта? — с опаской уточнил Ариакас.
  Драконид молча кивнул.
  — Не думал, что все настолько плохо... — грустно вздохнул человек.
  — Когда начинает казаться, что хуже уже не будет, энтропия умеет особенно неприятно удивить, — печально сказал Вейерон, — Но я не просто так спросил о том, считать ли тебя.
  — К чему ты клонишь?.. — лицо Ариакаса изменилось, — Мы уже об этом говорили. Думаю, ты помнишь мой ответ и то, как я его мотивировал.
  — Прекрасно помню, как и то, какие причины ты отказался тогда называть. Вот только тогда твои братья были живы, — сказал Вейерон, — Сейчас же, вместо них — только выводок "личинок", которым ты ничем не обязан.
  — Им я обязан помочь превратиться в полноценных насекомых.
  — Если ты об этом... — Вейерон вздохнул, — Знаешь, это может показаться странным, но я думал о том, как Дарракария будет жить после войны. Что мы вынуждены будем изменить. И будет ли в ней такая вещь, как рабство.
  Он взял кубок и сделал еще несколько глотков.
  — Мы тысячелетиями жили за счет того, что на нас горбатились тысячи людей. Даже в Дагране, когда величие нашего народа почти угасло, на каждого драконида приходилось несколько рабов. Вот только сейчас в Дарракарии почти не осталось ни драконидов, ни их рабов.
  — Никто не помешает вам завести новых, — пожал плечами Ариакас.
  — Но сможем ли мы их контролировать? И, самое главное, скольким из них мы сможем доверять?
  — Нам-то Вы даже выдали оружие, и доверили убивать за себя, — усмехнулся человек.
  — Есть очень большая разница между теми, кто только попал в рабство и теми, чьи предки были в нем несколько поколений, — парировал Вейерон, — Или теми, кого хозяевам Дарракарии отдали в качестве подарка родители.
  — Истина, — согласился Ариакас, припав к кубку, — Но не думаю, что у вас совсем не будет на кого положиться. Тем более, что и тяньвэйцы всех сословий очень охотно меняют хозяев.
  — Ты прав, хотя это все таки и несколько иное, — ответил драконид, — И все же, я начал этот разговор не только из-за утилитарных соображений. У поставленного мной вопроса есть и этическая сторона.
  — Вот как? — брови Ариакаса взлетели вверх, — Прости меня за дерзость, но не слишком ожидаешь услышать что-то такое от драконида.
  — Многое поменялось, — пожал плечами Вейерон, — И все же, ответь: жизнь, которую прожили твои братья, стоила всего, через что им пришлось пройти и во что их превратили? И согласен ли ты с тем, чтобы обречь на подобный путь тех мальчишек, предназначенных на пополнение ордену?
  Повисло молчание.
  — До какого-то момента я даже не сожалел о том, что мне досталась именно такая судьба, — сказал, наконец, Ариакас, — И даже после того, как у меня возникли сомнения касательно этого пути, я добровольно выбрал его. Дважды, пускай и с разными мотивами. И вот ты в третий раз ставишь меня перед выбором...
  — И не только касательно тебя.
  — Да, — Ариакас кивнул, — И что касается их... Вспоминая моих братьев, если бы вы дали свободу им, и если бы хоть кто-то из них ее бы принял, в чем я сомневаюсь, то, возможно, кто-то из них мог бы достичь невозможных для воина-раба высот. А кто-то стал бы разбойником, в конечном итоге украсив собой виселицу или первый попавший сук. Большинство же, из них использовало бы свою свободу только для того, чтобы сменить хозяев или стать наемником. Не говоря уже о том, что большинство из них не допускало даже мысли о том, чтобы предать своего хозяина, лорда Дарракариона.
  — И они это не раз доказали, — сказал Вейерон, подняв в их честь кубок.
  — Доказывали до самого конца, — поддержал тост Ариакас.
  — Я не могу сказать, что им досталась самая лучшая судьба, — продолжил он после небольшой паузы, — Но и не худшая. И они всегда были ей горды. Не говоря уже о том, что, не попади они в орден, их жизнь, скорее всего, прошла бы на полях, неважно, рабами ли они родились, или свободными. Благодаря вам они стали воинами. Гордыми, дисциплинированными, полными презрения к тем, кто не был избран, беспощадными.
  Он осушил кубок.
  — Нет, они не были лучшими людьми. Для вас они были инструментом, но вы позаботились о том, чтобы инструмент этот был наилучшего качества. И именно вы убили в них многие хорошие качества. При этом вы же выпестовали в них другие: жестокость и черствость к посторонним, и вместе с тем — товарищество, верность идее и братьям, честность.
  — Чем-то напоминает нас, — грустно улыбнулся Вейерон.
  — Собаки часто начинают напоминать хозяев, — усмехнулся в ответ Ариакас, — Забрав у них свободу и подчинив их волю себе, вы сделали из них не совсем людей. Или наоборот, дали им проявить самые что ни есть человеческие качества? Сделали ли их чем-то неполноценым, или действительно возвысили их до состояния сверхлюдей, которыми они себя считали с момента их избрания?
  Он рассмеялся.
  — Да и забрали ли у них свободу и волю, или просто помогли направить их в нужное русло? Ведь кто в этом мире по-настоящему свободен, будь то человек или драконид?
  — Возможно, мы убили в тебе философа, быть может, даже великого, — заметил Вейерон.
  — Или помогли ему родиться, — ответил Ариакас, — Хотя на величие я не претендую. Просто, когда твой повелитель ставит тебя перед выбором: жить рабом или умереть на свободе, невольно начинаешь задумываться о таких вещах. Но не попади я в орден, у меня бы не было никаких причин для подобных сомнений.
  Ариакас грустно улыбнулся.
  — Тогда позволь спросить, — начал Вейерон осторожно, — К каким же выводам ты пришел в результате этих размышлений?
  — Пока что ни к каким, — снова пожал плечами предводитель Шершней, — Вернее не к тем, которые бы помогли найти ответ на твой вопрос. Пока что я даже не принимал во внимание то, насколько полезны мои подчиненные будут для Дарракарии в бою. Когда каждый воин на счету, несколько десятков смогут изменить многое, а для меня это, поверь, очень даже немаловажно. Да и примут ли они свободу или отреагируют так же, как отреагировали бы мои братья — это отдельный вопрос. И если представить на одно мгновение, что ответ на твой вопрос касался бы только меня и я был бы волен дать его в любой момент, я бы все равно дождался, как минимум, нашего возвращения в Анкарис. Надеюсь, я могу не называть и так очевидную причину?
  Вейерон кивнул.
  — Спасибо, — Ариакас слегка поклонился, — Но от моего выбора зависит не только моя жизнь, или то, что от нее осталось. Я не могу ответить прямо сейчас.
  — Я этого и не требую, — заверил его Вейерон, снова наполняя кубок, — Размышляй столько, сколько сочтешь нужным. Надеюсь только, что полученный тобой ответ поможет нам развеять сомнения.
  — Я тоже на это надеюсь, — ответил Ариакас, — Надеюсь уже больше двадцати лет.

---

Окрестности города, Трамис

  О чем Брик точно раньше и подумать не мог, так это о том, что он донесет в стражу хоть на кого-то. И уж тем более — на владельца свинофермы.
  И не только потому, что сам был таким и частенько помогал нужным людям избавиться от трупов ненужных, за умеренную плату, разумеется. Просто стража, обычно, была в разы хуже тех, кому требовались услуги его хрюшек.
  Это было так недавно. А теперь он сидел у телеги и проверял арбалет, готовясь наказать преступников вместе с представителями власти. Хотя, он и сам им был. Как-никак, сержант Стражи Республики.
  Скотобойня сама по себе была не самым презентабельным местом. А если ее еще и совместить со скотным двором, на котором содержатся, по большей части, свиньи... Надо ли удивляться, что подобные места, из-за распространяемого ими благоухания, располагались, можно сказать, за городом?
  Одним из таких мест был "Дом Мясоеда". Название было по меньшей мере странным, как и красовавшаяся над воротами эмблема — свиная голова, пожирающая колбасу. Но никто из "хозяев" скотобойни, которых вернее было бы называть арендаторами, платившими оброк владевшим всем и вся в трущобах патрициям, этим не заморачивался.
  Живущие в "Доме" свиньи исправно плодились, обеспечивая стабильный доход. Многократно умножали его фермеры и владельцы меньших свиноферм, пригонявшие сюда скот для забоя. Мясо на Трамисе было дорогим, а потому все причастные гребли монеты, можно сказать, лопатой, ей же отгружая удобрения для фермерских полей. По меркам острова, это были чистые деньги. Многие из менявшихся владельцев и даже работников накопили на то, чтобы уехать из трущоб, а некоторые и вовсе покинули этот проклятый остров. И Брик надеялся, что они не пропали на континенте.
  Ставшие после свержения патрициев полноправными хозяевами "Мясоеда" хмыри (с этим Брик ничего поделать не мог, вид у них был такой себе), в принципе, ничем не отличались от любых других забойщиков. Такие же здоровые лбы, которым по силам было изредка проламывать коровам головы и ворочать тяжеленые туши. И хотя невзгоды подсократили население острова, их работа, казалось, оставалась неизменной.
  Но два месяца назад что-то пошло не так.
  Брик не забивал в "Доме Мясоеда" своих свинок, но новость о том, что они перестали выполнять свои обязательства дошла и до него, как и вести о том, что они более не будут конкурировать с ним в деле обеспечения острова свининой. Это было по меньшей мере странно, отказываться от денег трамишийцы не любили. Но если бы все закончилось на этом...
  Из "Дома" по ночам начали слышаться завывания, словно в нем поселились умалишенные. И до того старавшиеся избегать этого места жители трущоб стали обходить его седьмой дорогой, если имели такую возможность.
  А потом начали пропадать люди.
  Брик узнал об этом всего несколько дней назад.
  Конечно, глупо было сразу предполагать худшее. Но даже в старые добрые времена, он бы взял топорик и арбалет и пошел проверить, в чем дело. Кем бы он не был, полных отморозков в трущобах не любил никто. Если бы опасения подтвердились, он бы собрал свою братву, возможно, они бы устроили общий сход всех местных, а потом решили проблему сообща.
  Но сейчас "братва", была уже не просто сборищем бандитов. Тех же, кто не захотел жить по-новому, сам Брик иногда помогал переработать в удобрения, потому, к ним обращаться было нельзя. А сразу звать, по сути, армию Трамиса, было бы глупо. А потому, пришлось сделать немыслимое.
  Тройка стражников, обычных, городских, которые откликнулись на его обращение, выглядели, конечно, неказисто. Зато вели себя пускай как тупые бараны, но не как полные уроды, коими были их предшественники. Видимо, за тупость они и заплатили, так как, отправившись проверить "Дом Мясоеда", они бесследно пропали сегодня утром. Потому, настал черед другой стражи. Республиканской.
  Уродская эмблема пялилась на них с таблички над воротами. Хорошо хоть, в сумерках она не так бросалась в глаза, но все равно раздражала.
  Здесь собрались практически все, кого было решено отправить разобраться с проблемой.
  Сержант Ярв, как и многие другие из Первой Роты, даже дурачок Мад, был давним знакомый Брика.
  Возглавлявшего их второй лейтенанта Хью Борн, для друзей просто Хьюлли, Брик знал только мельком, но парнем об был интересным. Сейчас, он облаченный в легкую кожаную броню и вооруженный просто горой кинжалов он выглядел, словно заправский горлорез, но стоило ему надеть праздничный черный дублет да повязать офицерскую ленту, как он становился просто эталоном трамишийского гражданина. В хорошем смысле. Вот, что значит артистизм, ведь до того, как присоединиться к Страже, Хьюлли был жонглером и фокусником. А потому, теперь у капитана Блейда появился конкурент в деле владения ножами и кинжалами оружием, чему тот был несказанно рад.
  Возглавлял все их воинство не менее интересный персонаж.
  — Именем Республики, откройте, или мы применим силу! — в очередной раз прокричал Жером Бомбус.
  В ответ послышалось только хрюканье свиней.
  Громандный, напоминавший своим видом грушу, капитан тяжело вздохнул.
  — Не хотят по-хорошему, — сказал он и, отойдя от ворот, направился к ожидавшим его бойцам, положив на плече тяжелую, окованную железом и увенчанную стальным шипом дубину, которую, подтверждая свою репутацию любителя жужжащих и питающихся нектаром насекомых, назвал "Жало".
  Около двух десятков из его Шестой роты патрулировали стены, окружавшие скотобойню, на случай, если ее владельцы решат сбежать. Столько же бойцов, из Шестой и Первой вперемешку, ждали его приказа у ворот, бывших единственным путем внутрь.
  — Хьюлли, Ярв, Брик, Тим, — обратился он к офицерам, подойдя поближе — На два слова.
  — Это то, о чем я думаю? — спросил Ярв, когда все они немного отошли от остальных солдат.
  — Если ты подумал о том приказе, то да.
  Брик сразу понял, о чем они.
  Госпожа Бейернериен, конечно, была дамой полезной, но ее методы допроса внушали ужас даже бывалым. Не то, чтобы Брику было жалко ее жертв, но возиться с их останками было мерзко. И сейчас она, ни с того ни с сего попросила доставлять ей всех преступников, замешанных в... необычных преступлениях. Таких, какие вполне могли совершить хозяева скотобойни.
  Бомбус же, видимо, проявлял гуманизм.
  — Согласен, — подтвердил Хьюлли, — Вызнаем, что сможем. А дальше сами и расправимся. Если, конечно, это все не ошибка.
  Ярв, поправив русую бороду, кивнул, Тим также согласно закивали. Брик присоединился к ним.
  — Единогласно, — подтвердил Бомбус, — Тогда, действуем, как условились?
  Хьюлли, который должен был исполнить главную роль, вместо ответа демонстративно потянулся влево, вправо, а затем коснулся ладонями земли, разминая суставы.
  — Ярв, — обратился он к сержанту, указывая на стену — Подсобишь?
  Стены вокруг здания было достаточно высоки, чтобы защитить их, например, от голодной толпы. Защитить скотобойню от нее же должны были и крепкие ворота, запираемые, судя по всему, на два засова, видневшихся в щель между их створками.
  Стражники могли бы их высадить, но раз запершиеся внутри были на удивление пассивны, было решено действовать хитрее.
  Встав возле стены, Ярв с двумя товарищами по команде рывком подняли лейтенанта Борна так высоко, насколько смогли.
  Далее же он, с паучьей ловкостью, преодолел последние футы, отделявшие его от вершины каменной стены.
  — Никого, кроме свиней, — сказал он оглядев двор, — Ну, я вниз.
  — Храни тебя Базирта, — пожелал ему Бомбус прежде чем Хью исчез.
  Мгновение — и вот он уже, проверив калитку, отперев которую без ключа оказалось слишком хлопотным дело, возился с первым из двух засовов.
  Все были уже готовы забежать внутрь, Ярв приготовил свой меч, Брик зарядил арбалет.
  Как вдруг изнутри раздался душераздирающий вопль. А затем еще один. И затем, топот множества ног.
  — ВАШУ МАТЬ! — тут же крикнул Борн, сняв и отшвырнув первый засов.
  — ДЕРЖИСЬ! — тут же закричал Бомбус, и ринулся к злополучной калитке.
  С прытью, которую никто не ожидал от его массивной туши, он в два прыжка оказался перед ней, уже замахнувшись своей чудовищной дубиной.
  Удар! Туда, где должны были бы быть удерживающие дверь петли.
  И дверь покосилась.
  Еще один — и дверь почти вывалилась внутрь, но этого было недостаточно.
  Не тратя зря время, Бомбус рывком навалился на нее, и тем самым снес ее к чертям, исчезнув в дверном проеме.
  За ним последовали и несколько солдат, оказавшихся к двери ближе всего. Остальные дисциплинированно ждали, пока откроются ворота.
  Время текло невероятно медленно. Все это заняло несколько ударов сердца, но Брику показалось, что прошли часы.
  Наконец, удалось побороть и второй засов.
  Выждав мгновение, чтобы дать время Борну и присоединившихся к нему отойти, солдаты просто вынесли створки, ворвавшись во двор.
  Картина, открывшаяся Брику, была пугающей.
  Продираясь через кучи неубранного свиного навоза и валявшихся тут и там свиней, из скотобойни толпой валили люди, во многом утратившие человеческий вид.
  Облаченные только в свиные шкуры и, изредка, черепа, и вооруженные мясницкими топорами, тесаками, тяжелыми кувалдами и остальными инструментами мясников и забойщиков, они перли вперед, крича, визжа, воя и хрюкая, словно животные. Между ними, как бы это странно не звучало, сновали свиньи, визжа так же злобно, как и подражавшие им хозяева. Правда, люди все таки превзошли в этом животных, потому как нечто осмысленное в их криках разобрать было можно.
  — Пожирать! Пожирать! Пожирать!
  Первые из них уже вступили в бой с Бомбусом и последовавшими за ним солдатами, часть из защитников скотобойни уже лежали в грязи, бездыханные. Еще как минимум один "забойщик" уже корчился с клинком Борна, торчащим из шеи. Сам Хью уже снял с пояса следующий нож и готовился вступить в ближний бой, окруженный теперь своими товарищами.
  Брик вскинул арбалет и немедленно отправил болт прямо в лицо одному из "пожирателей", о труп которого тут же споткнулся кто-то из его товарищей. Усмехнувшись, сержант тут же натянул тетиву "козьей ногой" и приготовился к следующему выстрелу.
  — СЛАВА ВЕЛИКОМУ ПОЖИРАТЕЛЮ! — раздался голос из здания.
  Затем, из скотобойни показался и его обладатель.
  Высокий и отличающийся массивным телосложением мужчина был облачен, как и остальные, в свиную шкуру, соединенную со служившей ему шлемом свиной головой. В его простертых вверх руках были зажаты два массивных мясницких топора.
  — ПОДОБНЫЕ ЖРУТ ПОДОБНЫХ! — крикнул он.
  Услышав эти слова, забойщики с удвоенной яростью бросились на солдат. Но некоторые из них поступили по-другому. Эти, воистину обезумевшие создания кинулись пожирать своих мертвецов. Некоторые свиньи присоединились к ним.
  — ВЕСЬ МИР БУДЕТ ПОЖРАН! ГРЯДЕТ ЭРА МЯСОЕДА! — распинался великан, неторопливо идя навстречу страже.
  Он хотел выкрикнуть еще что-то, но Брик всадил ему арбалетный болт в правое плечо, заставив кричать только от боли.
  Почти одновременно с этим в вытянутую вверх левую руку воткнулся метательный кинжал. Борн не разочаровал.
  Здоровяк, бывший, по видимому, лидером культа, какое-то мгновение еще стоял, а затем, выпустив топоры, упал.
  Остальные "забойщики" замерли, пораженные, а затем бросились в бой, уже окончательно не разбирая, где друзья, а где — враги, чем облегчили работу Страже.
  Бойня перешла в резню.
  Ярв, приняв на броню удар тесака, зарубил одного. Борн, схлестнувшийся с другим, лишил того сжимавших топор пальцев и вырубил ударом рукояти кинжала по голове. Бомбус расшвырнул трех нападающих одним ударом дубины. Брик стрелял, пока у него оставались цели. Люди и свиньи яростной волной перли на них, но мастерство, дисциплина и нормальное вооружение свели злобный порыв на нет.
  Если для одних Борна и Бомбуса противостояние с подобным врагом было битвой за выживание, то сейчас, когда даже численный перевес был на стороне стражей, исход боя был предрешен. Вопрос был только в том, скольких из "забойщиков" получится взять живыми.
  — Есть ли потери? — осведомился Бомбус только все закончилось и Стражи, наконец-то, окончательно заняли двор скотобойни.
  Избегая пока что стоящих в ней построек.
  — Четверо ранено, — ответил ему Тим, главный сержант его роты, — Они вроде бы и тупые, но как поперли... Люка ушибли кувалдой, слава богам, поддоспешник спас, еще трех — ножами, но несерьезно. Кого-то еще вроде немного покусали свиньи, но это мелочи.
  Сержант со злобой пнул одну тушу одной из свиней, вопреки всем законам мироздания, сражалась в одном "ряду" со своими "палачами".
  — Раны промыть нужно в любом случае, — сказал Жером, глядя, как солдаты вязали вымазанных в грязи и навозе пленных.
  В том числе и лидера злобной толпы. Последователи, что те, что передвигались на копытах, что обладающие плоскими ступнями, не пощадили его, а потому он, как и все остальные пленные, он был покрыт укусами. Не только свиными. Ну ничего, с ними покончат потом.
  — Повезло ему, — сказал Ярв, глядя, как брыкающегося здоровяка тащили через ворота, — Хотя, скорее нам. Будет у кого все повыспрашивать касательно этого места.
  — И спросить есть о чем, — осторожно добавил Брик, — Взбесившихся явно больше, чем здесь работало людей изначально. Но что-то не заметил среди этих вот ни одной женщины.
  — А я бы на такое посмотрел! — тут же вклинился Тим, явно намекая на более чем скромные одеяния забойщиков.
  — И сколько их пропало? — проигнорировал своего сержанта Бомбус.
  — Пятеро. Насколько я знаю. Да и стражников среди ненормальных не было.
  — Нужно обыскать сами здания, — сказал незаметно подошедший к ним Борн.
  — Ты прав, — кивнул Бомбус.
  — Господин капитан! — послышался голос со стороны ворот.
  Это Рикарт, бестолковый оруженосец Бомбуса, взятый им на поруки, как мог спешил, пытаясь одновременно удержать в руках охапку фонарей и как-то закрыть рот и нос платком.
  — Ваши фонари, господин капитан, — кривясь от смрада выдавил он из себя, подойдя поближе.
  — Спасибо, Рикарт, — поблагодарил Бомбус, тут же передав ему "Жало" и вынув из ножен "Жальце", короткий меч с таким массивным клинком, что выглядел он, скорее, как просто заточенный брусок стали.
  — Господин капитан, — начал Рикарт, — А могу я?..
  — Нет, — категорично ответил Бомбус, зная, куда клонит его подчиненный, — Маленький еще.
  Оруженосец, расстроенный таким ответом, побрел обратно в сторону ворот, а Бомбус поднял зажженный фонарь.
  — Ну что, господа, все готовы? — спросил он, и дождавшись положительных ответов, продолжил, — Я пойду первым, вы — следом. Ну, храни нас Базирта.
  С этими словами он шагнул в темный дверной проем главного здания бойни.
  Брик последовал за ним, не теряя капитана из виду.
  Сначало казалось, что самым страшным из встреченного им будет пожиравшего одного из своих собратьев свинья, встреченная ими почти у самого входа, которую Бомбус тут же прирезал. Но только они почти миновали небольшой коридор, ведущий в главный зал, как Бомбус застыл, перегородив собой проход.
  — Что там? — спросил Брик, удивленный таким поведением командира.
  — Лучше бы тебе этого не знать, — без каких либо интонаций в голосе ответил Жером, — Лучше бы и мне не знать.
  — У нас все равно нет выбора, — сказал ему Ярв, — Мы сюда не на прогулку пришли, забыл?
  Бомбус еще какое-то мгновение стоял в проходе, а затем, видимо, смирившись с этим фактом, шагнул внутрь.
  Сначала Брик не понял, что так повлияло на капитана, но затем он проследил взглядом за тем, куда падал свет его фонаря.
  Нет, он умел скормить труп свиньям. Но то, что открылось его взору, было перебором по любым меркам. Даже "художества" подруги Коффина меркли в сравнении. Там хотя бы было понятно, что у людей что-то спрашивали. И среди них не было детей.
  — Никому внутрь не заходить! — скомандовал солдатам последовавший за ними Борн, отойдя после длившегося какое-то мгновение шока.
  — Так вот что значит "Подобные жрут подобных"... — тихо прошептал Мик.
  — Это ведь стражники, да? — сказал Ярв, указав куда-то, но у Брика не было ни малейшего желания смотреть туда, — Даже если они бы не поняли меня, но Дарцин, даруй фарту и масти их душам. Душам всех невинно убитых
  Он достал с пояса кошелек и несколькими горстями рассыпал его содержание на пол.
  Все остальные последовали его примеру. Хотя Брик серьезно сомневался, что Борн или Бомбус имели хоть малейшее понятие об этом обычае.
  — Упокой Имсария их души, — тихо сказал Бомбус, — Идем обратно.
  Мгновение — и они оказались на снаружи, свободе. Вонь теперь не казалась невыносимой.
  — Я не хочу возвращаться туда, — выдавил из себя Мик как только хоть немного оправился от увиденного.
  — Мы осмотрели только одно помещение. Внутри могут быть выжившие. Не говоря уже о других зданиях, — ответил Борн, махнув рукой в сторону свинарников и жилого барака, — Или, не дай боги, здесь есть подземный ход. В любом случае, мы должны хотя бы посчитать убитых. И найти тварей, который, возможно, прячутся внутри.
  — Предлагаю солдат к этому не привлекать, — сказал Ярв, — Кроме нескольких, самых проверенных.
  — Поддерживаю, — сказал Брик, а Борн и Мик кивнули в ответ.
  Бомбус же хранил молчание и, стоя к ним спиной, пялился в дверной проем.
  — Господин капитан! — послышался голос у них за спиной.
  — Господин капитан, — повторил Рикарт, оказавшись рядом с ними, — Вы же помните, что... Ой, а что там внутри?
  Он сделал несколько шагов по направлению к зданию.
  — Могу я посмотреть, что внутри?
  — Нет, — ответил Бомбус, не оборачиваясь.
  — Но...
  — Я СКАЗАЛ НЕТ! — проревел Жером, одним рывком развернувшись к своему непутевому оруженосцу.
  Тот замер, как вкопанный, а на его глазах сразу выступили слезы, а Бомбус, будто бы ничего не произошло, продолжил вглядываться в темноту.
  Брик, конечно, слабо знал Бомбуса, но до этого он не мог представить, что такой добряк способен на кого-то кричать. Но довести можно каждого.
  — Мад, — крикнул Ярв своему подчиненному, — Забери этого дурака отсюда, пока мы его не прибили.
  — Идем, дружище, — сказал тот, уводя Рикарта обратно за ворота, — Мы с тобой будем друзьями хоть куда. Всем еще покажем. Кстати, ты любишь животных?..
  Взгляд Брика упал на забойщиков, надежно связанных и усаженных в ряд у внешней стены. Внезапно ему захотелось, чтобы мешки на голове у каждого из них перестали пропускать воздух, чтобы эти твари задохнулись прям здесь и прямо сейчас. Но это было бы даже слишком милосердно...
  — Господа, — сказал Бомбус, развернувшись к ним наконец, — Предлагаю забыть о нашей с вами предварительной договоренности. Мне кажется, некоторым людям просто необходимо поближе познакомится с госпожой Бейернериен и ее методами ведения допросов.
  Он махнул рукой в сторону пленных.
  — Поддерживаю, — тут же ответил Борн.
  — Туда им и дорога, — Ярв сплюнул на землю.
  — Возмездие — это акт отмщения, это месть осуществляемая любыми средствами, — повторил Брик свою любимую фразу, — Я даже не буду причитать, когда буду избавляться от их трупов.
  Мик молча кивнул.
  — Значит, единогласно, — подтвердил Бомбус, — Тогда, собираем надежных людей, и делаем то, что должны. А потом, когда мы, наконец, покончим со всем, сколько бы времени у нас это не заняло, сожжем это проклятое место до основания. И в первую очередь — эту гребанную вывеску!
  Ничего лучше предложить было просто нельзя.