Ход Дома Дарракарион

Окрестности Райкенштайна, Земли Кораксов

  Не в силах больше стоять на ногах, Кейер рухнул на колени. Единственное, что помогало ему не упасть — это воткнутый в землю меч, на который он смог опереться. Паршивое обращение с оружием, но, очень уж не хотелось умирать, лежа в грязи. Да и оружия у драконидов сейчас было явно больше чем тех, кто мог бы его держать. Потому, вряд ли Вейерон сильно расстроится из-за потери одного меча. Да и тем более, Кейеру очень не хотелось портить такой хороший день отвратительной смертью...

  ...Широким взмахом боевого молота расправившись с очередным крестьянином, которому не повезло оказаться у него на пути, анотерис продолжил свое шествие по полю боя. Потеряв коня в дуэли с одним из особо ретивых гвардейцев Коракса, решившего защищать своего лорда любой ценой, он был вынужден спешиться, но даже это не особо омрачало его настроение. Пускай вражеский командующий и смог скрыться, битва была выиграна и распалась на серию отдельных стычек армий предателей и Союзников, а потому, плавно перетекла в резню. Ну а способ окончательно добить врага обязательно придумает Вейерон. Он всегда это делает, а Кейеру оставалось только выполнять его распоряжения.
  Он уже даже не считал тех несчастных, которые погибли под копытами его скакуна или от его руки. Вейерон сказал, что большинство из них им не враги, а просто насильно согнанные с полей крестьяне. Такие бы воевали за кого угодно, а потому, Кейеру было жаль так бессмысленно тратить их жизни и переводить силы на их убийство. Лучше бы ему дали их погнать в атаку на мерзких тяньвэйцев, где их гибель хотя бы принесла пользу.
  Ближайшие сподвижники Кораксов и присягнувшие им воины были другими. Они сражались до последнего, то ли из-за страха наказания, то ли из-за преданности своим хозяевам, и, как противники, могли бы вызывать уважение.
  К одному из таки врагов сейчас приближался Кейер. Воин или рыцарь Кораксов сражался с одним из драконидов, понемногу вынуждая того отступать. Не было понятно, кто выйдет из этой схватки победителем, но, мастерство человека во владении оружием вызывало уважение. Возможно, он был бы достоин честного боя...
  ...В другой жизни. Боевой молот, сделанный в форме драконьей лапы, обрушился сзади на его шлем. Четыре когтя, формирующие боевую часть, не пробили металл, но звук сломанной шеи Кейер не спутал бы ни с чем.
  Не важно, кто победил бы в этой дуэли. И жизни, и время своих подчиненных Кейер ценил больше жизней прислужников разного рода перебежчиков. Драконид, которому он помог, в свою очередь жестом поблагодарил командира, и поспешил на поиски нового противника. Хороший боец, в нем много жажды мести. Последовав его примеру, анотерис направился дальше.
  Встретив на своем пути плоховооруженную группу каких-то оборванцев, по-видимому, вчерашних крестьян, Кейер, не особо желая тратить на них время, все таки поудобней перехватил молот. Этого хватило. Согнанные с полей люди бросились в бегство. Кейера это устроило. Возможно, было даже немного жаль, когда часть из беглецов попала под копыта небольшого отряда кавалерии Секстум, но, драконид дал им шанс выжить. Просто им не повезло.
  Но далее Кейер увидел совершенно противоположную картину. Четверо воинов или рыцарей Кораксов спокойно ожидали любую опасность, заняв позицию между тремя грудами убитых лошадей. Умно, таким образом, верхом их было бы не взять, пришлось бы спешиться. Но, пока на поле боя хватало куда менее защищенных целей, никто бы не стал этого делать, и таким образом, они явно купили себе еще немного времени, чтобы пожить. Хотя, возможно, они все еще надеялись на то, что у них получится хоть что-то изменить? Наивно...
  — ДАРРАКАРИОН! — заметил анотериса один из них, вряд ли догадываясь, что, хоть он и не ошибся с фамилией, перед ним был явно не тот, о ком он подумал.
  Кейер улыбнулся. План Вейерона явно работает, сегодня уже не раз враг отчаянно пытался убить его, даже не догадываясь, что даже в случае успеха, это не принесет им ничего.
  Четверка бойцов, тем временем, переглянулась и, помедлив мгновение, после кивка воина в красиво украшенном большом шлеме и черном сюрко, бывшего, видимо, чем-то вроде их командира, покинула свое "убежище" и ринулась в атаку, пытаясь взять Кейера в кольцо. И эти попались в ту же ловушку. Кавалерия Дарракарии и Союзников господствовала над полем боя, и такой смелый шаг означал для них только смерть. Возможно, они посчитали, что гибель лорда Дарракариона будет для них достойной компенсацией? Но, так или иначе, его здесь все равно не было. Да и Кейеру, чтобы спастись, было бы достаточно просто сохранять дистанцию между ними и дождаться, пока преследователи не превратятся в растоптанные лошадьми трупы.
  Но, сейчас Кейер дрался не только за свою жизнь. До людей очень плохо доходила очевидная для драконидов мысть, что полководец ничем не обязан своим подчиненным, что их все жизни могут стоить меньше, чем его, и что тот волен жертвовать ими, как фигурами в кирестаме, для выполнения поставленных перед ним целей. А потому то, что дракониды для себя сочтут полностью приемлемым, может серьезно разочаровать их союзников. И если они увидят лорда Дарракариона, бегущего от противника...
  — Сейчас ты умрешь, Дарракарион! — крикнул Кейеру вражеский главарь.
  — Не раньше тебя! — ответил Кейер, на бегу замахиваясь для удара...

  ...Уже слабеющими пальцами, анотерису все таки удалось кое как расстегнуть застежку шлема и снять его. Воздуха все сильнее не хватало. А потому, Кейеру было уже все равно, насколько сильно он ослабил сейчас свою защиту. С тем, во что он сейчас превратился, с ним бы справился даже малолетний ребенок, впервые взявший в руки меч. Это порядком рассмешило Кейера. Не зря эпифрорис Зимерис ругал его за высокомерие. Какой бы это был жалкий конец... Хотя, одна мысль все же утешала Кейера. Для того, чтобы довести его до этого состояния, врагу пришлось приложить немало усилий...

  ...Противники попытались окружить его, но, как знает любой иерарх, незавершенное окружение — напрасное разделение сил. Не дав противникам оказаться со всех сторон, Кейер налетел на воина, пытавшегося обойти его справа. Видя, как драконид замахнулся молотом, тот поднял щит, но Кейеру только это и было нужно. Начав удар на полшага раньше, чем думал его оппонент, он со всей силы обрушил молот на выставленную вперед левую ступню противника. Послышался истошный вопль. Все таки, Кейер правильно угадал с тем, какой из двух крайних противников был наименее опытным. Драконид взмахнул еще раз, и чекан на обратной стороне его оружия, выполненный в виде пятого когтя, проломил шлем его нынешнего противника вместе с головой, прервав его страдания.
  Кейер только и успел вырвать свое оружие из черепа поверженного врага, как на него набросился вражеский командир, явно более опытный, чем предыдущий противник. Надежно укрывшись за щитом, он явно рассчитывал потянуть время, пока его товарищи не окружат Кейра со всех сторон, чтобы гарантированно его прикончить, но, анотерис не дал ему такой возможности. Отпрыгнув при его приближении назад, он размахнулся и что было сил впечатал свой молот во вражеский щит. Вряд ли он смог бы так убить врага, но, сломать руку или превратить главную защиту в бесполезную обузу...
  Во все стороны полетели щепки. Вражеский главарь, ошеломленный силой удара, потерял равновесие и был вынужден отойти на несколько шагов. Оставшаяся у него в руке щасть щита раскололась примерно посередине, на ремнях повиснув двумя отдельными частями на левой руке. Но, для Кейера такой маневр тоже не закончился без последствий. Древко его молота сломалось, и теперь только стальные полосы, идущие вдоль рукоятки, удерживали его. Плохо, более, чем на один удар его теперь не хватит. Но, бить он теперь и не собирался.
  Хорошенько размахнувшись, он метнул ставшее теперь бесполезным оружие в двух приближающихся к нему противников. И, о чудо, попал одному из них прямо в голову, после чего тот рухнул, как подкошенный. Энтропия сегодня была явно на стороне Кейера. Он попытался достать из ножен меч, но, оставшийся на нораг противник был уже слишком близко. Отразив законванным в броню левым предплечьем рубящий удар, анотерис тут же правой рукой схватил противника за щит, и, продолжая и перенаправляя его движение, сначала потянул его на себя, а затем, развернувшись на пятках, изо всех сил то ли толкнул, то ли швырнул его от себя. И пока тот приходил в порядок, Кейер сумел вынуть меч и, держа его двумя руками, уже сам ринулся в атаку.
  Нанеся серию ударов, дракониду удалось определить слабость врага. Люди, обычно, рождаются правшами, и ожидают того же от всех остальных... С двух рук он нанес прямой рубящий удар сверху-вниз, который противник принял на щит, и всего мгновение промедлил, как бы приглашая врага контратаковать. Что тот и сделал, попавшись в ловушку. Вместо того, чтобы отойти, Кейер сделал шаг на встречу врагу, сам скрывшись за его щитом, и, перехватив меч левой рукой, отвел предназначавшийся ему укол, сам при этом заведя свой клинок за щит противника. А далее, ему оставалось только самому нанести удар, вложив в него все свое мастерство, удачу и тонкий рассчет.
  Послышались противный хруст и бульканье. Рука, до того державшая щит, бессильно упала вниз, и Кейер смог полюбоваться вскрытым горлом врага. Уже трое пали от его руки, но, этого было все еще не достаточно. Выставив меч перед собой, он приготовился к последнему сражению с тем, кто, как ему показалось, и возглавлял этих воинов.
  Последний из оставшихся на ногах противник уже успел избавиться от ставшего бесполезным щита и приготовился к бою, подняв меч над головой. В этот раз, он атаковал молча, и Кейер ответил ему тем же.
  Враг был хорош, даже очень хорош. Давно Кейеру не встречалось такого достойного противника. Они яростно обменивались ударами, мечи высекали искры при столкновении друг с другом и доспехами, но оба не жалели ни себя, ни свое оружие, понимая, что этот бой, скорее всего, станет последним для обоих. Только для победителя — всего лишь на сегодня, а вот для проигравшего...
  Кейеру никак не удавалось переломить ход поединка. Да, противник не был привычен к постоянных сменам хвата и драконидской манере боя с ведущей левой рукой, но это не давало ему решающего преимущества. Теперь уже противник подлавливал его на таких маневрах. И хотя было очевидно, что его оппонент явно привык больше сражаться верхом, Кейру было бы трудно реализовать свое преимущество в маневренности, не выдохнувшись быстрее своего врага. Возможно, нужно было рискнуть и попытаться использовать последстия нанесенного им ранее удара по левой руке? Или...
  Все таки, Кейер не зря был лучши учеником высокочтимого Зимериса.
  Снова сменив ведущую руку на левую, он как бы сам подставился под вражеский удар. Прямой удар, метящий в полуоткрытое лицо Кейера не заставил себя ждать, и поставленный им блок не мог полностью защитить его при такой стойке. Но драконид и не стремился заблокировать этот удар. Вместо этого, он ушел в право движением, средним между шагом и прыжком. И теперь не Кейер поставил слабую защиту, нет. Теперь его противник оказался один на один с его клинком. Конечно, из такого положения он вряд ли бы мог даже надеяться поразить столь тяжело бронированного врага. Если бы ведущей рукой была правая.
  Острие меча Кейера уткнулось в локоть правой руки противника, защищенный с внутренней стороны только кольчугой, которая могла бы защитить от слабого удара. Но упершись правой рукой в навершие и усилив удар разворотом всего тела, Кейер не дал ей этого сделать. Сустав противно хрустнул. Правая рука противника разжала рукоять меча, и ответный удар только слабо уткнулся в броню Кейера. Но тот не удовлетворился подобным результатом.
  Немного провернув, для верности, клинок, он сделав еще один шаг вправо, и не меняя хват, развернулся на пятках, с разворота ударил врага под левое колено, в надежде перерубить, или хотя бы перебить, сухожилия. Ему это удалось.
  Боец Кораксов упал на одно колено, но, не оставил борьбы. Воистину, он был хорошим противников. Левой рукой он вытащил кинжал и попытался заколоть Кейера, но драконид просто перехватил его ослабшую от боли руку и провернул ее до тех пор, пока не послышался треск ломающейся кости. Обессиленный, противник рухнул в грязь в тот же момент, когда Кейер выпустил его из хватки.
  Победа.
  Осталось только добить поверженного врага.
  Схватив того за шлем, Кейер рывком поднял его на колени.
  — Снимите... мне шлем... пожалуйста... — послышался сдавленный голос.
  Кейер поднял меч для удара.
  — Хотя бы... последние слова? — куда более жалостливо попросил проигравший.
  — Слушаю.
  — Я... Хотел бы передать... Что... — начал было говорить побежденный, растягивая слова, будто бы ему было трудно говорить... Или, будто бы он тянул время, — Подохни.
  Анотерис слишком поздно понял, что один из источников глухого топота, едва-едва различимого из-за шлема, находился куда ближе, чем ему хотелось. Что-то острое впилось ему под правую руку, в вырез доспеха, прикрытый только кольчужной рубашкой. Резкая боль пронзила его, но Кейер, действуя как древняя игрушка-автоматон, попытался противодействовать на новой опасности. Правой рукой он вслепую схватил поразившее его оружие, не позволяя нанизать его на клинок окончательно, и, приготовив меч в левой для удара, немного развернулся на встречу противнику.
  Ну конечно. Эпифрорис Зимерис не зря столько времени пытался побороть в нем высокомерие. Меч, поразивший Кейера, направляла рука того самого невезучего бойца, которого, как оказалось, все же не убил так удачно брошенный драконидом молот. Забрало его шлема было смято, и, было очевидно, что ему, оглушенному ударом, было даже трудно идти. Не опирайся он сейчас на свой клинок, скорее всего, он бы упал, а мутноватый взгляд покрасневших после удара глаз явно говорил о том, что было чудом даже то, что он смог подняться, не говоря уже о том, что используя меч, как короткое копье, он смог поразить врага. И если бы не халатность Кейера...
  Правой рукой драконид схватил бойца Краксов за шею, и, коротким уколом поразил его в смотровую щель шлема. Тот даже не сопротивлялся. Давление на клинок в боку ослабло, и Кейер, превозмогая страдания, вырвал его. Новая вспышка боли ослепила его, и он чуть не упал. Немного придя в себя, он снова обратил внимание на вражеского командир.
  Тот пытался непокорными руками подобрать свой выроненный ранее кинжал, видимо, чтобы завершить дело своего отряда. Но, Кейер не дал ему такой возможности. Пинком повалив его, драконид, перехватил меч обратным хватом и вогнал клинок ему в шею, вложив в удар все оставшиеся силы. Последний противник несколько мгновений дергался, а затем, затих.
  Драконид вынул клинок из бездыханного тела и сделал несколько шагов, сам не зная, куда он теперь направляется. Голова кружилась уже слишком сильно, чтобы он мог выбирать маршрут. Все тяжелее было идти. Он остановился, оперевшись на меч, как на посох. Паршивое обращение с оружием, но, иначе он бы просто рухнул в грязь. Не в силах больше стоять на ногах, Кейер рухнул на колени...

  ...Ну, вот и она, смерть, которая и так слишком задержалась. Наверно, ему стоило умереть еще раньше, как только он получил новости из Светлого Дола. Что вообще заставляло его двигаться все это время?
  Кейер не мог ответить на этот вопрос. Все казалось слишком нереальным. Глаза закрылись сами собой. И действительно, все ли это произошло на самом деле? Может быть, он сейчас уснет, а когда проснется, все будет как прежде, когда война была чем-то далеким, а уроки высокочтимого Зимериса вспоминались только как счастливые воспоминания из детства? Тем более, что спать хотелось все сильнее, а дышать становилось все труднее...
  До него донесся топот копыт, а затем, кто-то как будто бы спрыгнул в грязь. Не далеко, а где-то тут, совсем близко. Он с трудом открыл глаза.
  Перед ним стоял рыцарь в доспехах, украшенных львами, ключами и башнями.
  — Лорд Дарракарион ранен! Нужна помощь! — крикнул тот таким знакомым голосом. Ну конечно...
  Кейер попытался встать.
  — Тебе нельзя двигаться. Посиди, скоро придет помощь, — удержал его старый друг.
  — Вейе... рон... Кире... Чет... верых... Перед... Смертью, — попытался сказать ему Кейер.
  — Молчи, лучше не говори ничего. И, анотерис Кейер, я запрещаю Вам умирать сейчас, понятно? — сказал Вейерон, схватив начавшего оседать куда-то вбок Кейера, — Понятно, анотерис? Не умирать!
  Кейер попытался ответить хоть как-то, хотя бы моргнуть, чтобы выразить понимание приказа, но, как только он закрыл глаза, открыть их стало для него непосильной задачей. И он сам не понял, как провалился во тьму.

---

Окрестности Анкариса, контролируемая Ордо Аквила территория

  Раскинувшаяся перед взором Эйенарии поляна явно не была лучшим местом для лагеря. Расположенная поблизости от оживленного маршрута, на котором было так удобно подстерегать путников, она находилась уж в слишком очевидном месте для тех, кто хотел бы покончить с хозяйничающими на дороге разбойниками. Окруженная густыми зарослями, так хорошо скрывавшими ее, она была беззащитна перед теми, кто мог в этих самых зарослях укрыться. Просторная и пригодная для того, чтобы расположить на ней свое временное жилье и даже начать строить нечто постоянное, она была полностью непригодна для того, чтобы обороняться против превосходящего по численности противника. Место явно выбирал тот, кем двигала жажда наживы, а не желание выжить.
  Эйенария вздохнула. Даже часовые, которых разбойники все таки догадались выставить, вели себя, как полные идиоты. Они постоянно подходили греться к костру, полностью лишая свои глаза возможности приспособится к ночной темноте, несколько умников даже затеяли игру в кости вместо выполнения своих обязанностей, и все регулярно прикладывались к какому-то напитку, разогреваемому в котле над огнем. Судя по тому, что в него регулярно доливали что-то красное из симпатичного вида бочонка, это точно была не вода. Даже жаль, что приготовления анотерии были излишними.
  Сокрытая от посторонних взглядов тенью деревьев драконидка, выбрав наконец цель, натянула лук и выстрелила. В ответ послышался истошный вопль, и один из часовых упал как подкошенный. Стрела Эйенарии пробила ему печень, и, скорее всего, почку. Проживет еще немного, но, будет об этом очень жалеть. И кричать.
  Остальным разбойникам, оказавшимся снаружи, повезло немного больше. Только они успели среагировать на то, что случилось с их соратников, как каждый из них тоже получил несколько стрел. Они были уже вооружены, их было бы опасно оставлять в живых.
  Одновременно с этим, из палаток и шалашей начали выбегать разбуженные воплем бандиты. На некоторых было нечто, напоминающее гамбезоны, некоторые даже догадались захватить с собой оружие. Какие молодцы.
  Дождавшись, когда в поле зрения появилось достаточно бандитов, Эйенария скомандовала:
  — Стреляй!
  Первая волна стрел отправилась в полет, и только за ней последовали вторая и третья. Но, даже так, стрелков было ощутимо больше, чем целей. Пораженные стрелами, разбойники падали, как подкошенные. "Распинатели" действительно оправдывали свое новое название: нескольких бандитов они буквально пригвоздили стрелами к стене недостроенного сруба. Сама Эйенария тоже внесла свой посильный вклад в это неистовство, подстрелив парочку носившихся туда-сюда людей.
  Когда же лучники собрали свой урожай, а разбойники догадались, откуда велся обстрел настал черед других присоединится к охоте.
  С противоположной стороны поляны на лагерь медленно, но неотвратимо, двинулась цепь воинов в черных доспехах. Пытавшиеся спастись там от стрел бандиты были встречены клинками "Палачей". Те резали, кололи, рубили и оглушали беззащитных перед ними людей, будто бы перед ними были обычные тренировочные манекены. Но, это и неудивительно. Воинское мастерство разбойников, как обычно, закончилось там же, где и возможность грабить безоружных, желательно — при численном перевесе. А сейчас они были лишены и того, и другого.
  Эйенарии, конечно, хотелось бы присоединится к своим подчиненным, верхом на Драгоценной влетев в гущу боя, глефой разя врагов направо и налево, но, вряд ли даже такая лошадь бы пережила такие скачки по ночному лесу. А терять ее вовсе не хотелось, ведь ни на одну скотину она не потратила столько денег, тем более — на четвероногую. Тем более, где сейчас найти ей замену? А потому, она была вынуждена дождаться, пока основное безумие завершиться, а те разбойники, кому пока что посчастливилось уцелеть, не убежали вглубь чащи, где их терпеливо ожидали отправленные туда Вольные. И только затем она позволила себе выйти на открытое пространство.
  "Палачи" теперь занимались только тем, что добивали или связывали раненных. К ним также присоединились покинувшие свои позиции вслед за командующей "Распинатели". Хотя, работы им осталось не так уж много. Большинство разбойников были убиты стрелами, часть — клинками. И только меньше трети еще подавали признаки жизни. Один из таких бедолаг как раз полз сейчас в направлении вышедшей из тени деревьев Эйенарии.
  В четной попытке спастись, он пытался уползти туда, где у него появился бы хотя бы шанс укрыться в тенях, но, неторопливо преследовавший его драконид не дал ему такой возможности. Бесцеремонно зафиксировав жертву ногой, он уже занес свой меч для удара, но, Эйенария жестом остановила его. Ни говоря ни слова, драконид поклонился и отправился прочь, ища себе новую забаву. А Эйенария тем временем подошла с спасенному ей человеку и перевернула его на спину.
  Им оказался совсем молоденький паренек, почти мальчишка. Его расширившиеся от ужаса глаза, казалось, не могли сконцентрироваться ни на чем. Боль, которую ему наверняка причиняла торчащая из ноги стрела, также вряд ли помогала ему правильно оценить все происходящее. Ему просто хотелось выжить. Эйенария присела на землю рядом с ним.
  — Пожалуйста! — начал было скулить он, только смог разглядеть ее, но драконидка быстро успокоила его, немного приподняв его и положив его голову себе на колени.
  — Не бойся, хороший мой, все будет в порядке, — начала она его успокаивать, поглаживая по голове, — Как тебя зовут?
  — А-Алан, — пролепетал юноша, видимо, все еще ничего не понимая.
  — Молодец, Алан. Все будет хорошо, — продолжила драконидка, — Куда подевалась Нория Вейс, Алан, хороший мой?
  — Я-я не знаю, пожалуйста... — продолжил плакать мальчишка.
  Эйенарии было даже жаль его. Видимо, его притащил в банду старший брат или отец, и вряд ли он успел лично поучаствовать в преступлениях. Но...
  — Так не пойдет, драгоценный мной, — она снова погладила его по волосам, — Скажи мне, где она может быть, и все будет хорошо, я обещаю.
  — О-она... Ее куда-то увез главный, я ничего не...
  — Умничка, умничка, мой хороший, — перебила его пречтания драконидка, все так же поглаживая его по лицу, — Куда он уехал, милый мой?
  — Я-я... Куда-то на запад, пожалуйста, я...
  — Молодец, умничка, закрой глаза, мой хороший, и все будет хорошо.
  Все еще напуганный, пленник Эйенарии поспешил подчиниться.
  — Умничка, — только и сказала она напоследок.
  Вряд ли он даже понял, как умер, когда кинжал драконидки по рукоять вонзился ему в глаз. Тело несколько раз дернулось, и на этом все прекратилось.
  Эйенария поднялась на ноги. Вселенная, ну почему ей приходилось сейчас этим заниматься? Почему Дагран превратился в место, в котором ей приходится убивать чужих детей и терять своих? Почему?..
  — Госпожа анотерия, — послышался голос у нее за спиной.
  Не в силах уже совладать с нервами, Эйенария просто развернулась и заехала обратившемуся к ней кулаком в лицо.
  — Что-то случилось, госпожа анотерия? — снова обратился к ней Рейес. В голосе его не слышалось ни обиды, ни удивления, только непонимание происходящего. Он вообще теперь не выражал каких-либо эмоций. Увидившие произошедшее дракониды тоже никак не отреагировали, продолжив выполнять свои задачи. И только несколько уже связанных разбойников задергались сильнее, видимо, посчитав, что если их пленители так обращаются со своими... Ну, они были не так уж и не правы.
  — Прости, Рейес, мне не следовало этого делать, — ответила ему Эйенария, молча ругая себя за несдержанность, — Прости, это... Нервы, я так больше не могу.
  — Вы слишком добры, госпожа анотерия, — поклонился ей Кейер, словно поломанный механизм.
  Вряд ли она или кто либо другой сможет его теперь исправить.
  — Идем, — скомандовала она, направляясь в направлении пленников, — Что ты хотел сказать?
  — Госпожа анотерия, я хотел спросить, что делать с пленными?
  — Ну, это ты во всем этом разбираешься, Рейес. Что им полагается по закону?
  — В мирное время — рабство и рудники, госпожа анотерия. Но, сейчас идет война. Потому, их действия расцениваются как предательство. Вина доказательства не требует. Смягчающих обстоятельств нет. Потому, — сказал он, когда они были уже рядом со своей целью, — Медленное рассечение. Но, учитывая, что их еще нужно допросить, их можно просто пытать до смерти, попутно узнав всю необходимую нам информацию.
  В его голосе не было никакой угрозы, но, услышав приговор, пленники начали мычать и вырываться из пут, с мольбой в глазах уставившись на Эйенарию, поняв, видимо, что именно от ее решения зависит и их судьба.
  Драконидка посмотрела на обращенные к ней лица. Это были разные люди. Несколько молодых, несколько старых. Кто-то до войны, судя по всему, был крестьянином, кто-то ремесленником, а кто-то, может быть, даже стражником или солдатом. И, вряд ли они все бы оказались здесь, не приди в Дагран чужеземная беда, которую никто не ждал. И все же...
  — Можешь отдать команду приступать, — подражая безэмоциональности Рейеса приказала анотерия.
  За свои действия нужно было отвечать. Тем более, ведь Эйенарии нужно было точно знать, куда подевалась девчонка Вейсов?

---

Руины Светлого Дола, Дарракария

  Лиссандр снова обвел взглядом морской простор. Уже давно он не видел небо и волны такими серыми. И никогда ранее — у берегов своей родины. Сейчас же, воды у берегов Дарракарии могли сравнится с холодными и злыми водами во владениях Матьесов. Но даже там он никогда не видел такого, чтобы море мог сковать лед. И было даже страшно предположить, что может творится сейчас на севере...
  Очередной порыв ветра заставил драконида поплотнее закутаться в свой старый плащ. Как бы Нистарионы не старались, но, ничего теплее него на Эризигенсе создано не было. А потому, Лиссандр и его воины были единственными, у кого было хоть что-то, чтобы противостоять морозу. Куда меньше повезло их новым товарищам.
  Нистарионы начали жаловаться на холод уже на подходе к омываемому холодными течениями Трамису. А то, что они испытывали сейчас, Лиссандр даже представить себе не мог.
  Конечно же, они попытались подготовится, и даже всерьез слушали рассказы Лиссандра о том, что, вода может принимать твердое состояние не только на вершинах самых высоких гор. Но, не почувствовав на своей шкуре что такое холод, к дагранской зиме они подготовится не могли. Тем более, к такой.
  Внезапно, Лиссандр почувствовал, как его кто-то потянул сзади за одежду. Обернувшись, он увидел существо немного ниже себя, все так же дергающее его за край плаща. Из-за бесчисленных слоев одежды, надетой одновременно, было невозможно сказать, кто сейчас перед ним, и только темно-пурпурные глаза выдавали принадлежность к Народу. Ну конечно.
  "Вниз-вниз!" — жестом показало существу, и, не дождавшись ответа, неуклюже посеменило к ведущему на нижние палубы люку.
  Вздохнув, Лиссандр в последний раз взглянул на затянутое свинцовыми тучами небо и также последовал внутрь корабля.
  Драконид спустился на предпоследний уровень и пройдя по длинной галерее, он начал подъем.
  Недостаток зимней одежды Нистарионы определенно могли компенсировать инженерной смекалкой. Не имея ни ресурсов для постройки постоянные убежища, ни топлива, чтобы выжить в палатках и шатрах, они нашли поистине гениальное решение. Если палуба и борта корабля не пропускают в себя воду, значит, и воздух они тоже не выпускают. А уж о том, как сосуд с двойными стенками сохраняет тепло, Нистарионы, понятное дело, знали. Потому, вместо того, чтобы изрубить "Гордость" на дрова в попытках согреться среди руин Светлого Дола, они поступили иначе.
  Каждое помещение, прилегавшее к бортам корабля, было покинуто и плотно закрытою. Точно так же поступили и с прилегавшими к палубе. И даже забираться внутрь придумали снизу, делая обширный крюк, но, не выпуская бесценное тепло. А потому, как мог оценить Лиссандр, сбросив плащ, внутри жилых помещений было вполне себе тепло. И даже уютно. Места хватило всем, даже рабам выделили несколько обширных (и самых холодных) помещений, и только домашние любимцы драконидов, явно непривычные к таким холодам, сейчас спали в трюме, впав в оцепенение. Конечно, за них все переживали, но Лиссандр поспешил сказать всем, что, похожие существа на севере Даграна не боятся даже того, чтобы замерзнуть вместе с водоемом. И хотя его слова не развеяли тривогу полностью, ее стало явно поменьше.
  — Ты много наверх ходишь, — сказала уже скинувшая большую часть намотанной на нее ткани Стейелла, — Там холодно.
  — Не сильно то и холодно, — начал оправдываться Лиссандр, но, увидив сердито-растерянное лицо собеседницы, замолчал.
  — А я карту нарисовала. Сходишь посмотреть?
  — Ты уже закончила? Тогда конечно! — только и ответил драконид, как его спутница сразу потащила его куда-то.
  Ее новая комната, как и старая, была завалена всевозможными бумагами и чертежами, к которым присоединились столь же хаотично разбросанные пожитки поселенной с ней подругой.
  — Вы хоть бы убирали иногда с Рейеннис, — полушутя заметил Лиссандр, но, Стейелла уже стояла у письменного стола, методично указывая пальцем на стул. Да, с красноречием у нее было неважно.
  Заняв предложенное ему место, драконид начал внимательно изучать развернутую перед ним карту.
  Было непривычно видеть Дарракарию где-то в верхнем правом углу, но, Нистарионам явно не особо и интересно изучать географию Даграна. Но вот детализация...
  Лиссандр грубо прикинул пару известных ему расстояний, и, оценив масштаб, только и мог, что одобрительно кивнуть.
  — Все выглядит верно. Но как ты... — хотел он было спросить он, каким образом она смогла так подробно отобразить все линии берегов, рядом с которыми они даже только проплывали, но Стейелла только несколь раз ткнула пальцем в астролябию и другие навигационные инструменты.
  — Измерения сделала, — все-таки пояснила она.
  — Это невероятно точная работа. Думаю, если сверить с любой дагранской картой...
  — Не хочу с людской сверяться! — сердито перебила его собеседница, и тут же впала в оцепенение от своей дерзости, — Я...
  — Ну ведь тут не только люди карты рисуют, — попытался ее успокоить Лиссандр, — Я уверен, что у выживших тоже будут карты. Хорошие, драконидские.
  Он уже хотел сказать еще что-то, но, его остановил ее внимательный взгляд, напрвленный на него. Несколько мгновений Стейелла просто смотрела на него, а затем, внезапно спросила:
  — Лиссандр... А если мы их найдем, ты, то есть вы, уплывете ведь с нами?
  Драконида сбил с толку ее вопрос. На мгновение, он вспомнил величественную крепость Сильвирионов в Кровавой Гавани. А затем, картину в памяти сменили его руины. И обугленные развалины Верхнего Города Светлого Дола...
  — Конечно, — попытался он ответить как можно более уверенно чтобы скрыть эмоции, — Я постараюсь вернутся на Эрзигенс!
  Ведь кто может решить сейчас остаться здесь? И зачем? Ради чего?

Морской Дворец, Трамис

  Вся площадь за окном была заметена белым снегом. Дарак не помнил, когда такое случалось, и случалось ли вообще. Конечно, погода на Трамисе была отвратительной почти всегда. Даже он, никогда не покидавший остров, мог сравнить ее с редкими погожими деньками, а потому абсолютно не понимал Урракса, который, казалось, обожал даже это мерзкое проявление Трамиса. Но сейчас даже вечно воспевающий остров драконид был готов проклинать ее.
  Жизнь Трамиса почти парализовало. Снег заметал улицы, усложняя перемещения по ним и вынуждая жителей сидеть дома так, как будто бы похолодание плохо справилось с этой задачей. И все же, город не обезлюдел.
  Туда-сюда сновали ополченцы, кто-то из них был занят расчисткой улиц, кто-то разносили дрова и продовольствие со складов, а кто-то оказывал помощь голодающим. Стражи Республики, больше занятые, правда, организацией и охраной порядка, оказывали им посильную помощь. Так или иначе, но, решение Урракса о сборе ополчения пришлось как нельзя кстати. Не будь их сейчас у Трамиса, кто знает, сколько жизней унесли бы нынешние холода и какую цену заплатил остров за нынешнюю зиму. Дараку даже думать об этом не хотелось.
  Дарак вздохнул отходя от окна. Даже если сейчас от него ничего не требовалось (чему он был несказанно рад), Дарак не мог позволить себе просто отдохнуть. А для того, чтобы выполнить возложенные на него него задачи, ему нужно было еще многому научится. Сев за стол, он продолжил чтение "Искусства последовательности мысли".
  Как он не старался, было чудом, когда он понимал хотя бы половину написанного. Мало того, что, как казалось, очевидные вещи, при детальном рассмотрении оказываются гораздо более сложными, так еще и язык, на котором был написан трактат, серьезно отличался от того, что ему доводилось читать ранее. В написанных в Дарракарии трактатах по военному делу, которыми до этого с ним поделился Урракс, хотя бы встречалось много слов, вполне себе обычных и для трамишийской речи. Здесь же, по выражению драконида, язык был "правильным имперским", что бы это не значило, хотя сам автор и происходил из бывших земель Микудая. Но это все равно было лучше, чем то, на чем были написаны "Рассуждения о логике", которые Дарак пробовал осилить ранее.
  Осилив, наконец, десяток страниц, Дарак оторвал усталые глаза от книги, и сразу же застыл от изумления.
  — Здравствуй, — поздоровалась каким-то образом оказавшаяся за столом напротив него Сейенна Бейернериен.
  Дарак никогда не жаловался ни на плохой слух, ни на недостаток внимания. Да и застать его врасплох было весьма сложно. Но как она оказалась здесь, он не имел ни малейшего понятия.
  — Ты так увлеченно читал, что, не хотелось отвлекать тебя, — как ни в чем не бывало сказала драконидка, и выхватила у удивленного Коффина книгу из под носа, — Крениса Анкарийского, значит, изучаешь? Вижу, господин легат на тебя хорошо влияет.
  — Почему ты такого цвета? — ни с того, ни с сего спросил Дарак, и только потом сам понял причину и суть своего глупого вопроса.
  Обычно бледная кожа драконидки сейчас имела равномерный бронзовый оттенок, контрастируя с ее серебряными волосами. И все бы ничего, он видел, как Сейенна могла буквально за несколько дней загореть летом. Но, на дворе была зима, и ее кожа сменила цвет не только на лице, которое зимой можно было бы подставить солнцу, но и на открытых сейчас руках, плечах и шее. Да и, к тому же, он видел ее бледной еще вчера.
  — А что, я могу себе это позволить. О, Создательница, ты же ничего об этом не знаешь! — внезапно рассмеялась она, заставив Дарака понимать происходящее еще хуже, — Скажем так, нужно было для дела. А как изменить цвет... Что же, могут у меня быть свои секреты? Но, вопрос хотя бы не настолько глупый, как "что ты здесь делаешь?" и "как ты здесь оказалась?".
  Внезапно, она протянула Коффину бокал, который до того держала в руке.
  — Вот, выпей!
  — Что это? — спросил он, всматриваясь в прозрачную жидкость, наполнявшую искусстно сделанный стеклянный сосуд явно не трамишийской работы.
  — Если я что-то говорю, то надо делать. Пей! — с напускной строгостью скомандовала драконидка, — Или, ты начал во мне сомневаться, и моя помощь тебе больше не нужна?
  Не воспринимая, конечно, угрозу драконидки серьезно, Дарак, все таки, сделал несколько глотков. Жидкость оказалась соленой, и, при этом, немного сладкой и терпкой на вкус.
  Только Коффин успел осушить бокал, как драконидка сорвалась с места и буквально потащила его за собой к камину.
  — Садись, — сказала ему Сейенна, подталкивая его в кресло, расположенное в создаваемом огнем круге света.
  — К чему все это? — спросил ничего не понимающий Дарак.
  — У огня ведь намного теплее, не так ли? — уклончиво ответила улыбающаяся драконидка.
  Дарак хотел было ответить, что, если подойти так близко, то тепло быстро переходит в жару. Но, видимо, теплолюбивой Сейенне было банально приятней находится у источника тепла, особенно в столь легком наряде, а потому, решил промолчать и подождать, что скажет ему драконидка.
  Но она просто продолжила молча смотреть на него, загадочно улыбаясь и будто бы чего-то ожидая.
  — Так зачем ты пришла? — спросил все таки он после небольшой паузы.
  — Пока что — ни за чем, Дарак. Кстати, тебе не слишком жарко?
  К удивлению Коффина, он действительно не ощущал сейчас ничего, кроме приятного тепла. Возможно, стало даже немного прохладно...
  Почуяв неладное, Дарак попытался встать, но ноги не послушались его. Сейенна же мягко положила ладони на его предплечья. Коффин попытался отбросить ее от себя, но и он даже не смог ими нормально пошевелить руками.
  — Что ты...
  — Немножко тебя отравила. Ты же не против? — даже не ожидая ответа спросила драконидка, удерживая его на месте.
  — Да я тебя!..
  Сейенна покачала головой.
  — Дарак, кого ты обманываешь? Ничего ты мне не сделаешь. Если бы ты мог, уже избавился бы от меня.
  — Дай мне только в себя прийти!..
  Драконидка рассмеялась.
  — Ой, какие мы злые! А ты уверен, что придешь, Дарак? — елейным голосом спросила Сейенна, выпустив его из "хватки". Ведь, сил даже для того, чтобы пошевелится, у Дарака больше не было.
  В этот момент, ему стало действительно страшно.
  Обойдя кресло по кругу, драконидка очутилась с ним лицом к лицу.
  — Можешь не боятся. Я рассчитала дозу. Вскоре, паралич пройдет сам по себе. Но лицо у тебя было забавное! — ухмыльнулась она.
  — Зачем ты?.. — снова попытался что-то сказать Дарак, но драконидка снова бесцеремонно прервала его, в этот раз — усевшись к нему на колени.
  — Знаешь, — как ни в чем не бывало начала она, — Мне нужно с тобой очень серьезно поговорить.
  — А по другому ты начать разговор не могла?
  — Просто разговор может тебе не понравится, и мне не хочется, чтобы ты убежал куда-то, — сказала Сейенна, обхватывая его за шею, — К тому же, дружеские объятья помогаю легче перенести нервные потрясения.
  Дарак уже хотел сказать, что обо всем этом думает, как драконидка, не секунду выпустив его, вынула из-за пояса за спиной какой-то лист бумаги и развернула его перед носом Коффина.
  — Читай, — скомандовала она.
  — Что за?.. — удивленно воскликнул Коффин, пробежав глазами пару строк, но, Сейенна убрала бумагу так же быстро, как до того достала.
  — "Я, Маневик Вейн, лейтенант-генерал Стражей Республики, признаюсь в 62 кражах из домов почтенных трамишийцев, некоторые из них я могу вспомнить в точности, а именно..." — начала зачитывать она такст документа, — Пишет он, конечно, криво, но, даже расписаться смог. Не худший у тебя заместитель, не так ли? Даже алфавит осилил.
  — Чего ты добиваешься этим? — спросил Дарак ровным голосом. При власти он сейчас, или нет, официальное свидетельство о прошлых преступлениях, попади оно не в те руки, Маневика просто уничтожит. И даже Урракс, пускай он и сто раз знает, что Вейн — далеко не худший человек на Трамисе, не сможет за него заступиться. И тогда, ему останется только...
  Сейенна смяла лист и швырнула его в камин.
  — Было интересно, что он мне может по-пьяни рассказать и что я его смогу заставить сделать. А я его, как видишь, смогла напоить очень даже неплохо и продуктивно. Да так, что он запомнил только то, как выпивал с каким-то пареньком то ли из городской стражи, то ли Морской Пехоты. А единственной его приметой, которую Маневик сможет назвать, будет смуглая кожа, — драконидка погладила себя по щеке, — Удобная маскировка, не правда ли?
  — Но, — продолжила она гораздо более серьезным тоном, — Об одном, он говорить не стал от слова совсем. О твоем прошлом Дарак. Даже ту историю, которую ты назвал патрициям, он отказался пересказывать.
  — Откуда...
  — А кому ты их передал для допроса? Дарак, ну ты сам был свидетелем того, что я могу сделать с человеком. Неужели ты думаешь, что от меня укрылись бы обстоятельства их пленения? Пускай эти ничтожества не знали ничего, в чем нуждался бы Урракс, я смогла извлечь из них очень много полезного для себя.
  — Это все равно выдумка, — ответил ей Дарак таким спокойным тоном, на который только был способен.
  — Да, ведь откуда у парня из приюта найдутся родители-граждане, не так ли?
  Тут самообладанию Дарака окончательно пришел конец. Наверно, не смотря на все уверения Сейенны, он бы мог сейчас бросить ее в камин, не будь он практически парализован. Но, он не мог сейчас даже пошевелится, а потому, все, что ему оставалось делать — это попытаться уйти в себя и игнорировать все происходящее. Плясать под дудочку драконидки ради ее увеселения он был не намерен.
  — Ну не сердись, — извиняющимся тоном сказала та, снова повиснув у него на шее, — Мне стало интересно, откуда ты появился, и почему стал таким. Знаешь ли, трущобы — не самый лучший воспитатель. И тут, из них появляешься ты.
  Коффин продолжил молча смотреть в пол.
  — И я не удивлена, что ты решил обо всем этом молчать. Ты даже Маневику ничего не рассказал, хотя, именно он подобрал тогда тебя и помог выбиться в люди, если это можно так назвать. Но, знаешь, именно там, в твоем далеком прошлом, и находится правда о том, кто же ты на самом деле, Дарак. Тебе не убежать от этого.
  — Это не твое дело, — все же сказал ей Коффин.
  — Мое, — настойчиво ответила ему драконидка, — Как-никак, мы с тобой заодно. Но, я все таки не Урракс, и мне не достаточно того факта, что ты непреднамеренно воплотил в себе то, какими бы он хотел видеть трамишийцев. Мне нужны были ответы. И тебе нужны сейчас.
  — Оставь меня в покое! — прорычал он на нее.
  — Нет, Дарак. Потому что, сам того не понимая, ты сейчас зашел в тупик. Тебя вела жада мести, но, что ведет тобой сейчас, ты не задумывался об этом?
  Дарак все так же хранил молчание.
  — Эта девочка, Аманда... Кем она для тебя была?
  — Семьей, — непроизвольно ответил Коффин, и сразу же об этом пожалел. На эту тему говорить ему не хотелось, но...
  — Вот именно, Дарак. Я почитала некоторые документы касательно того приюта. У нас в Дарракарии лучше с рабами на плантациях обходились. И она тебя оттуда спасла.
  — Да, — только и сказал Дарак, надеясь, что Сейенна не заметит его состояния.
  — Это был ад, а она тебя вытащила оттуда, пускай ей и пришлось ради этого запятнать руки кровью. А потом, она погибла. Но ты понимаешь, что, после того, как ее не стало, ты хотел в первую очередь не отомстить за нее, а вернуть ее, или хотя бы сделать так, чтобы подобная несправедливость не повторилась?
  — И зачем ты мне все это говоришь? — не выдержал Коффин. Тем более, что злоба хорошо маскировала печаль.
  — Затем, Дарак, что ты, однажды встав на неправильный путь, все эти годы считал себя простым бандитом и убийцей, и даже слова Урракса тебя переубедить не могут. Но, ты не такой. Убийство — это просто инструмент, и ты им часто пользовался, как и я. Но, делает ли это нас чем-то отвратительным? Нет. Ты, не смотря ни на что, все таки смог провести образ Аманды через годы. Но ты почему-то счел, что единственное, о чем он тебе напоминал — это необходимость мести. Но это не так! Она тебя спасла не для того, чтобы ты наказал ее убийц. Она хотела, чтобы ты жил нормальной жизнью. Так живи же и сделай так, чтобы она могла тобой гордится!
  Повисло молчание. Коффин все так же смотрел в пустоту, размышляя над словами драконидки.
  — И что ты имеешь ввиду? — наконец спросил он Сейенну.
  — Не знаю, Дарак. Но, для начала, хватит держать это все в себе. То, через что ты прошел, не делает тебя хуже, а она — не тот моральный ориентир, которого стоило бы стыдиться и скрывать ото всех. И прекрати делать хорошие дела так, будто бы извиняешься за прошлые проступки, начни делать их просто так, — сказала она, еще крепче обняв его, — А что до остального... Ты не хотел бы попробовать найти свою семью?
  Она немного отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. И Коффина удивило то, что в ее взгляде не было ни обычной надменности, ни насмешки, ни угрозы.
  Какое-то время, он молча обдумывал ее слова.
  — Не знаю, наверно, нет, — ответил он спустя некоторое время, — Если моя мать сдала меня туда от безысходности, но, вряд ли она жива сейчас. Если же нет, то я даже не уверен, хочу ли ее вообще знать. Потому, пускай все останется, как есть.
  Драконидка внимательно посмотрела на него, а затем, кивнула.
  — Только... — начал было он, но, верные слова все никак не приходили на ум.
  — Да? — сказала Сейенна, вопросительно склонив голову набок.
  — Я бы хотел узнать, кем была Аманда. Хотя бы для того, чтобы знать, кому я обязан жизнью.
  — Тогда, спроси у легата Малеммия, Дарак. Уверена, что он может тебе помочь гораздо больше, чем тебе кажется.
  Снова воцарилось молчание. Наконец, спустя какое-то время, Дарак собрался с силами.
  — Спа... — попытался произнести он, но Сейенна ловким движением руки зажала его нос так, чтобы он не мог дышать. От неожиданности, он еще шире открыл рот, чем она не преминула воспользоваться, влив в него жидкость из флакона, непонятным образом возникшего у нее в руке.
  — Не за что, Дарак. Но теперь, тебе нужно отдохнуть от всего этого. Но не волнуйся, я побуду пока рядом.
  Он хотел было ответить ей, возможно, даже снова пригрозить карами, которые никогда не сможет осуществить, но, вместо этого, провалился в сон.

---

Окрестности Рейенина, Дарракария

  Матарису довелось повидать всякое, еще в те времена, когда он был простым Судьей, мотающимся туда-сюда по континентальным владениям драконидов. А годы войны и лишений закалили его еще сильнее и подготовили к чему угодно. Как оказалось, нет.
  Ранее снег в Дарракарии доводилось видеть только зимой у подножий Светлых Гор. Сейчас же, он отвратительно холодным покрывалом застелил все, до чего смог дотянутся. Будто бы отряду Матариса и без этого было легко идти по знакомым когда-то землям. Тут и там им попадались сожженные деревни, разоренные поместья и разрушенные замки. И, что самое худшее, те, кто были причиной этому, также покидать Дарракарию не спешили.
  Банды тяньвэйских дезертиров продолжали сновать тут и там, терроризируя уцелевших жителей Дарракарии и существуя за их счет. Встречая их, отряд Матариса расправлялся с ними без особых проблем и излишней жестокости, убивая, как бешеных собак. Другого они были не достойны. А их головы, насаженные на колья, отлично давали понять всем, что истинные хозяева этой земли вернулись.
  Хуже всего пришлось, когда оказалось, что одну из таких банд возглавлял один из опустившихся Вольных Стрелков со своими товарищами. "Я же воевал с врагами!" до последнего рыдал он, пока кони разрывали его на части. Его люди, наполовину из этих самых врагов, состоящие в ужасе ожидали своей очереди. Расправа над ними оставила тяжелое впечатление.
  Но кого бы не карали выжившие дракониды, крестьяне каждый раз встречали их, как героев, когда те заканчивали расправу над занявшими очередную деревню мародерами или отдавали найденные в лесном схроне пожитки, а потом раздавали оставшееся от разбойников оружие, чтобы дать хоть какую-то возможность себя защитить. Но радости их не было предела, когда воины, взяв немного съестного и часть теплой одежды, до того все равно принадлежавшей бандитам, в замен помогали им по хозяйству. Конечно, Матарис говорил им, что его подчиненным нужны тренировки, а колка дров или переноска снопов сена для скота отлично заменяют занятия на ристалище, но, по правде говоря, ему просто было стыдно отбирать у и так небогатых земледельцев хоть что-то, не сделав ничего в ответ. "Если мы бросим их сейчас, будем ли мы достойны их верности?" Эти слова из письма, отправленная его отцом лорду Вейерону, накрепко врезались в память драконида. И если он, вместе с другими, погиб при обороне Клык-Крепости, не отказавшись от своих слов, то как мог Матарис отречься от них?
  Так или иначе, теперь у отряда Матариса была провизия, а воины были кое-как защищены от холода, а потому, могли спокойно продолжить путь к свой цели. Бойцы, воодушевленные новостью о том, что в Светлом Доле были замечены дракониды, были готовы преодолеть любые преграды, чтобы встретится с ними. Пускай это и были чужеземные сородичи, их появление означало, что Народ еще не обречен на исчезновение, как они считали ранее.
  Самого же Матариса в первую очередь волновали причины того, что сородичи появились здесь только сейчас. Просто ли они не успели на помощь осажденному Светлому Долу, отстав от остальных, или это была группа беглецов, спасающаяся от преследований бывших союзников? Были ли они спасителями, или вестниками новой беды? Знали ли они вообще о произошедшем? А что, если?...
  — Командир, — отвлек его от размышлений Эйетис Нимерион, — Похоже, мы уже близко.
  — С чего ты решил? Или, вернулись разведчики? — спросил Матарис.
  — Еще нет. Но, кто бы еще, кроме крупного отряда, осмелился бы в такое время разводить костер так близко к крупному тракту? — анаплир указал на едва заметный след дыма в небе.
  — Возможно, нас ожидает встреча с особо крупным отрядом недобитых тяньвэйцев, не думал об этом?
  — Ну ты и пессимист, — сказал подъехавший к ним Антикис Карион, — Думаю, такой отряд разведчики Секстум не просмотрели бы.
  — Посмотрим, — только и ответил Матарис.
  Долго ждать не пришлось. Два всадника показались из-за холма. Матарис сразу узнал посланного на разведку Рейевиса, радостно размахивающего сейчас мечом над головой, как бы показывая, что никакой опасности нет.
  Следом за ними, в поле зрения появилась походная колона воинов в черной броне, идущая под сенью двух черно-красных знамен. Позади Матариса раздались радостные крики. Недопустимое, по драконидским меркам, проявление эмоций, но, Архонт-в-Ожидании никогда не был сторонником подобных ограничений, доставшихся по наследству от армии давно погибшей Империи и зачем-то заново открытых через века. Возможно, в них и был смысл. Но сейчас он его не видел.
  Сопровождавшая до того Рейевиса конная фигура, подняв лошадь на дыбы, тут же устремилась к Матарису и его отряду. Тоже нарушение любых приличий, но, некоторые себе их позволяли и раньше, в гораздо более счастливые времена.
  — Рада тебя видеть! — подъезжая к Матарису выкрикнула анотерия Эйенария.
  — Рад Вас... — попытался он формально поприветствовать старшую по иерархии, но, анотерия, ловко подведя свою лошадь впритык к коню Матариса, просто и без затей обняла его.
  — Хорошо, что ты уцелел, — сказала она, наконец, выпустив его.
  Матарис хотел уже что-то сказать, но, снова был перебит:
  — А это что за ребенок тут у вас?
  — Я... — поняв, что имеют в виду его, начал Эйетис, но Эйенария, переключив все внимание на него, моментально занялась тем, что попыталась натянуть ему на голову свою шапку. Причем, весьма успешно.
  — Это кто тут уши отморозить хочет?
  — Но... Я только подшлемник... — попытался оправдаться тот, но, драконидские иерархи редко слушали оправдания младших по положению, а потому, все его попытки отвертется оказались тщетными.
  — Это — анаплир Эйетис Нимерион, между прочим. И первый в списке на место главы своего Дома. Ты бы с ним поаккуратней.
  — Не будет носить шапку в такой мороз — станет первым лордом Нимерионом, отморозившим уши, — ответила Эйенария, удовлетворенная наконец тем, как головной убор сидел на попавшем к ней в хватку молодом дракониде.
   Удовлетворенная результатом, она какое-то время молча улыбалась, смотря куда-то вдаль, а затем, уже совершенно другим тоном, спросила:
  — Что приказал Вейерон?
  Этого Матарис и боялся.
  — Анастратиг Вейерон... Скажем так, мы покинули основную армию задолго до того, как получили какие-либо известия... Обо всем этом. Мы отправили ему сообщение, но, сейчас Архонт, скорее всего, возглавляет наступление на Кораксов. Вряд ли мы получим от него какие-либо распоряжения в ближайшие месяцы.
  Эйенария несколько мгновений смотрела на него, а затем, произнесла пару слов на высоком драконидском, на дагранский примерно переводимые как "неразумный драконид четвертой ступени" и "я крайне недовольна текущей ситуацией".
  — И что, мне теперь самой переговоры вести да? — драконидку почти трясло от злобы. Матарис, конечно, слышал от старших иерархов, что анотерия Эйенария страдает от внезапных приступов гнева, когда ее что-то не устраивает, но, ранее они наступали только в обстоятельствах, не имеющих отношения к ее службе. Видимо, многое изменилось...
  — Сохраняйте спокойствие, анотерия, — осторожно произнес Матарис, и, быстро добавил, — Эйетис, достань тот приказ.
  — Тот приказ? Кире... А печать?.. — растерянно спросил анаплир, видимо, не особо обрадовавшийся тому, как развивались события.
  — А печать не нужно, хорошо?
  Неожиданно, гнев Эйенарии сменился на милость.
  — Кире? А не высокого ли о тебе тут все мнения, а, Матарис? — попыталась она отшутится, но, ее попытка не удалась.
  Тем временем, Нимерион достал из сумки некий футляр и, подъехав поближе, протянул его Матарису. Тот, в свою очередь, раскрыл его и протянул Эйенарии содержавшийся в нем до этого документ. Драконидка сразу принялась изучать его, и уже спустя мгновение недоверие полностью пропало из ее взгляда.
  — Все предусмотрел... — с явным облегчением сказала она, возвращая свиток Матарису — Знаешь, мне начинает казаться, что мой старший брат не такой уж и тупица.
  — Могу я считать это за отсутствие возражений? — спросил Матарис.
  — О да, не сомневайся в этом, — рассмеялась Эйенария, и, развернувшись, помахала своим воинам рукой, как бы призывая их идти быстрее.
  — Ну что, Кире, — сказала она, сделав слишком явное ударение на последнее слово, — Вот уже и мои войска подходят. Что будем делать дальше?

---

Райкенштайн, Земли Кораксов

  Дописав последнюю строчку, Алларис посыпал лист песком и, дождавшись, пока остатки чернил впитаются, стряхнул его обратно. Конечно, сейчас мало кому нужны списки потерь. Анастратиг Вейерон предлагал вообще внести в него сразу всех, а потом только отмечать, тех кто умер окончательно, ведь все они так или иначе уже потеряны, но Аллариону такой подход претил. Пускай его работа никому не понадобится, но, если он взял ее на себя, то сделает так, как положено. А вот о том, как к этому теперь подходил Вейерон, Алларис очень хотел поговорить со своим командиром...
  Дверь в комнату отворилась, и внутрь зашел драконид со знаками различия анатстратига. И, на этот раз, Алларис мог вставать, чтобы его поприветствовать, как этого и требовали воинские традиции драконидов. Хотя, теперь в этом и не было никакого смысла.
  — Нет необходимости так меня приветствовать, — остановил его Вейерон, — К тому же, мы наедине.
  — Просто для меня уже непривычно видеть командира в подобающем ему облачении, Кире, — усаживаясь ответил Алларис.
  — Кире, Кире... — отмахнулся Вейерон, — Ты ведь теперь и сам можешь так называться, не так ли?
  — Да, — немного поникнув ответил Алларис, взглянув на вышитые на его новой тунике знаки различия энастратига — Первый в Доме Алларион.
  — Не беспокойся, все мы тут самозванцы. Вряд ли на том свете с тебя за это будут так уж сурово спрашивать, — отшутился Вейерон.
  — Тут не поспоришь, — с полуулыбкой ответил Алларион, — Но все таки, ты решил пока прекратить маскарад?
  Вейерон лишь развел руками.
  — Убийц Кораксов мы можем более не опасаться, а потому, какой смысл его продолжать? К тому же, не ты ли мне говорил, что мои подчиненные начинают волноваться из-за этого?
  — Они, скорее, волновались потому, что ты был с кем угодно, только не с ними.
  Анастратиг мгновение смотрел на него, а затем принялся расхаживать по комнате вперед-назад.
  — А они что, не понимают, что если мне доверили общее командование, то справедливо, что больше времени я был вынужден проводить с ранее незнакомыми мне войсками для того, чтобы точно оценить их возможности и удостоверится, что они смогут выполнить свою часть плана? Неужели до них не дошло, что с теми, в ком я был полностью уверен, мне не было нужды проводить много времни?
  — Не все они иерархи, Вейерон, чтобы понимать эти вещи, — вступился за воинов Алларис, — Да и, к тому же, они уже потеряли все, кроме любимого командира. И ты хочешь у них отнять последнее, что только осталось?
  Архонт остановился.
  — Как маленькие дети... — сказал он себе под нос, — И почему меня вообще должно волновать мнение живых мертвецов?
  Именно это и волновало лорда Аллариона.
  — Мертвецов? — спросил Алларис, — А как по мне, они все еще ходят, дышат, думают. Возможно, даже мечтают.
  — О чем!? Для них мир сжался до размеров поля боя, и им уже все равно, с кем они будут сражаться! Спущу их с цепи — и они, в лучшем случае, разбегутся охотится на крестьян. Они даже не различают, кто друг, а кто — враг. Дай им волю — и некоторые нападут на Успинов или Сципиев, сочтя, что раз те сейчас, именно сейчас, в этот момент, не воюют с тяньвэйцами, то они и сами на стороне врага. И это я говорю о тех, кто хотя бы сохранил способность к речи и остатки разума. Я возглавляю остатки армии, состоящие из безумцев! И ты хочешь, чтобы я прислушался к их мнению?
  — А что, те безумцы, которых бы ты описал, могли бы искренне волноваться, что с их командиром? — не унимался Алларис, — Спрашивать, где он? Все ли с ним хорошо? И кто их вообще назвал безумцами, ты, что ли? А сам-то ты в порядке, Вейерон?
   Полный ненависти взгляд Архонта мог бы убить кого-то другого. Но не лорда Аллариона. Представители Дома, еще в Сиятельной Империи славившегося своими воителями, никогда не жаловались на недостаток силы воли.
  Гневное выражение пропало с лица Вейерона. Он подошел к окну и грустно вздохнул.
  — Ты и сам знаешь, что нет. И что я такой же, как они. Зачем тогда спрашиваешь?
  — А раз ты считаешь себя таким же, как и они, — начал свой вопрос Алларис, — То как ты вообще взял на себя смелость решать, что они должны умереть, а сам при этом отсиживаешься вдалеке от бит...
  Алларион даже не заметил, когда Вейерон успел достать клинок. А вот уже летящие в него щепки от разрубленного анастратигом стола и осколки посуды заметил прекрасно. Но проигнорировал, ведь они были слишком малы, чтобы Алларису навредить, и он лишь немного картинно смахнул налетевшую пыль с написанного им ранее документа. Угрожало ему кое-что другое.
  — Что. Ты. Сказал, — сквозь плотно сжатые зубы произнес Вейерон, чеканя каждое слово. Двуручная лепида в его правой руке была сейчас опущена вниз, но Алларис не особо сомневался, что она успеет снести ему голову еще до того, как он успеет встать с кресла. Да и будь у него время подготовится, он бы не мог сказать, чем закончился бы бой между ними. Вейерон был хорошим бойцом по меркам Дарракарионов, а вот Алларис уступал большинству своих сородичей-Алларионов во владении мечом.
  — Вейерон, убери оружие. Это не тот меч, который бы ты хотел испортить обо что-то, — сказал Алларион, стараясь не выказать голосом никакого волнения.
  Алларис хорошо помнил, что этот клинок, подаренный Вейерону когда-то женой, тот носил только в тех случаях, когда доставать его нужно было лишь в церемониальных целях. Так было и до Светлого Дола. А уж теперь...
  Вейерон моментально бросил полный страха взгляд на клинок, видимо, действительно опасаясь, что мог по глупости его повредить. К счастью, насколько мог судить Алларис, лепиду не нужно будет даже переполировывать. Видимо, так счел и Вейерон, одним движением загнав лепиду в ножны. И, вместе с этим, медленно, но неотвратимо двинулся в сторону своего заместителя.
  — И ты мне будешь говорить о безумцах, Вейерон? — спросил Алларис.
  К его удивлению, Вейерон остановился.
  — Это... — начал он подбирать словам.
  — Только не говори мне, что это другое. Тот же самый затмевающий разум и мешающий думать гнев, что одолевает твоих воинов.
  — Да, но, — Вейерон и вправду начал пытаться оправдываться, — Большую часть времени, я его контролирую.
  — А они, Вейерон? Твои подчиненные нарушают из-за безумия твои приказы? Бросаются в атаку, когда у них есть твой прямой запрет? Срывают гнев на крестьянах и прислуге, не смотря на то, что ты им запретил? Или Рейелис и Эйетор пожертвовали своими жизнями, спасая тебя в Таноне, только из-за безумия?
  — Нет, но...
  — Они пожертвовали собой и отказались от возможности отомстить лично потому, что ты — их командир, Вейерон, — продолжил свою мысль Алларис, — Ты остаешься позади своих воинов, потому что знаешь, что сделаешь гораздо больше указывая своим воинам, что делать, а не бездумно летя в первых рядах. И они, оставшиеся в живых, понимают, что твой долг — это отдавать приказы, а их долг — выполнять, и что твоя жизнь дороже жизни любого драконида, что следует сейчас за тобой. И что если ты останешься последним выжившим в нашей скромной армии, это будет означать, что все выполняли свой долг до конца. Они все понимают, Вейерон. Понимают, что кого-то ты оставил позади, а кого-то ты поведешь на смерть. Или ты считаешь, что Кейер, будь он так безумен и помешан на убийстве, как ты о нем говорил, все равно бы выполнил твой приказ, как выполнил он, даже не соглашаясь с принятыми тобою решениями?
  Какое-то время, анастратиг молчал.
  — Нет, — только и смог ответить он, разорвав молчание.
  — Как он? — сразу же спросил его Алларис.
  — Думаю, он умирает, — голос Вейерона прозвучал так, будто бы он пытался смириться с потерей, но никак не мог этого сделать, — Он то бредит, что до сих пор сражается, то пытается узнать, когда сможет вернуться в строй, а сегодня спросил у меня, может ли он, на время лечения, отправиться домой и проведать семью.
  Аларис кивнул. Он не знал, проведывал ли Вейерон своего старого друга, когда спрашивал, но, почему-то был уверен в том, что получит от него примерно такой ответ.
  — И зачем ты начал этот разговор? — холодно спросил его Вейерон.
  — Затем, Вейерон, что ты сам попросил и уполномочил меня говорить тебе все, что я считаю нужным. А считаю, что ты должен знать, что чувствуют твои воины, а не игнорировать их. Веди их на смерть, если считаешь нужным, и разменивай их жизни на мир для будущих поколений. Но не считай, что ты чем-то лучше их, и что ты можешь игнорировать их чувства и желания, превратив их в еще один свой инструмент. Иначе, ты будешь ничем не лучше тех самых стратигов из Сиятельной Империи.
  — Спасибо, — кивнув сказал Вейерон, а затем, видимо, окончательно поняв смысл последних слов, переспросил: — Что ты имеешь ввиду? Все ведь знают, что стратиги времен Сияельной Империи были лучше нас во всем, понятное дело, что я буду хуже их. Я не понимаю...
  Алларис вздохнул. Он уже и забыл, что некоторых вещей не знали даже многие Алларионы, не говоря уже о посторонних.
  — Да так, это одно устойчивое выражение моего Дома. Наверно, я тебе объясню, что оно значит, но — он взял со стола написанный ранее документ и протянул его командиру, — для начала, ты должен заверить список потерь в последнем бою. И ознакомится с ним.
  С этими словами, он протянул лист Вейерону.

Портовый район, Трамис

  Еще раз проверив все замки, Кассерия повесила связку ключей на пояс и закрыла резную деревянную дверцу, скрывавшую стальной шкаф работы мастеров из Дарлура, в котором она хранила свои сбережения. Конечно, люди побогаче ее такие хранилища запирали при помощи непонятно как работающих крутящихся колес, но, у нее волосы дыбом встали как только она узнала цену на такие приспособления. Ей было достаточно того, что ее деньги надежно защищены от воришек, которые могут пробраться в ее рабочий кабинет.
  Конечно, всегда оставалась опасность, что кто-то отберет у нее ключи, с которыми она старалась никогда не расставаться, и без каких либо проблем приберет к рукам все накопленные ей богатства. Но, именно для этих целей она держала в своем заведении двух мордоворотов. И они, в том числе, должны были сделать так, чтобы ни к ней, ни к ее деньгам ни смог подобраться ни один...
  — Доброе утро, госпожа Кассерия! — послышался мелодичный голос у нее за спиной.
  И все бы ничего, но голос был ей абсолютно незнаком. И она точно помнила, что закрывала дверь в кабинет.
  — Кто... Как Вы сюда попали? — осторожно спросила она, разворачиваясь лицом к угрозе. И снова замерла.
  Ее первой мыслью было, что перед ней стоит женщина, но она, все же, была достаточно осведомлена, чтобы понять, кто это.
  О драконидах, отстраненных жителях юга Даграна, рассказывали очень много небылиц. И Кассерия была уверена, что если даже если большая часть из них — враки, то с этими беловолосыми явно было что-то не так.
  Во-первых, все они имели смазливую, можно даже сказать, женскую внешность, в добавок к тому, что отличить одного от другого было практически невозможно. Во-вторых, за все те годы, которые Кассерия вела свою деятельность, ни один из них не воспользовался услугами ни ее заведения, ни, насколько она знала, конкурирующих с ним. Максимум, их вооруженная ватага могла строем ввалиться в общий зал, перепутав бордель с таверной, и затребовать себе ужин. Уже этого хватило для того, чтобы о них начали распространять интересные слухи.
  Кто-то говорил, что они все поголовно мужеложцы, если не хуже. Кто-то шел дальше и предполагал, что у них вообще нет ни мужчин, ни женщин, и они все двуполые. Конечно, некоторые утверждали то, что дракониды просто никогда не изменяют своим избранницам, оставшимся дома, но Кассерия не склонна была верить в подобные сказки и скорее бы поверила в любую другую версию. Но и те опровергались то тем, что бывший Лорд Моря женился на одной из беловолосых дочерей драконидского лорда, то тем, что какая-то драконидская дворянка прибывала на Трамис с торговым флотом. А теперь еще и правящий от имени нового Морского Лорда Урракс Дарракарион, сам из этих, совершенно точно имел такую же беловолосую жену!
  Так или иначе, в молодости она однажды попыталась лично проверить, что же все таки с ними такое. Во время одного из их визитов на Трамис, Кассерия проследила, где они остановились и определив по самому богатому шитью на тунике их главаря, попыталась взять его в оборот. Ей даже удалось достаточно долго поговорить с ним, и, что ее больше всего удивило, он оказался весьма приятным собеседником. Но вот когда Кассерия начала намекать ему на более близкое знакомство (и даже ни слова не сказав про деньги!), то сразу сказал, что, хоть Кассерия и похожа на его первую жену и вообще достаточно красивая (что бы это ни значило), но, спать он с ней не будет, даже если узнает ее получше. Обиженная и расстроенная тем, что ей так и не удалось ничего высянить, она с тех пор более не испытывала желания заниматься подобными изысканиями, а дракониды, будучи вне сферы ее деловых интересов, даже массово объявившись на Трамисе больше не становились объектом ее внимания.
  Так что тогда здесь делал этот беловолосый и как он сюда попал?
  — Было незаперто, — прервал он ее размышления своим ответом, — А Ваши подчиненные были достаточно добры, чтобы проводить меня к Вам, узнав, что я пришел по делу.
  — По какому делу? — ответила Кассерия, про себя пообещав выбить всю дурь из тех идиотов, что пустили сюда этого белобрысого.
  Вместо того, чтобы ответить, драконид, будто бы танцуя, подошел к ней, и со смесью галантности и бесцеремонности усадил ее в кресло. Она и так ели держалась на ногах из-за нервов, а потому, даже не предприняла попыток сопротивляться.
  — Не волнуйтесь, госпожа Кассерия, всему свое время, — сказал драконид, по-хозяйски протягивая ей ее же бокал с вином, стоявший до того на столе. Когда он успел его наполнить, она даже не заметила, — Вот, выпейте, и Вам сразу станет легче.
  — Спасибо, — поблагодарила она его за любезность, и попыталась получше разглядеть своего собеседника.
  По загоревшей коже было понятно, что ее собеседник, скорее всего, был моряком. Узоров у него на тунике было, конечно, поменьше, чем у несостоявшегося кавалера Кассерии, но, видимо, они все равно обозначали не самое низкое положение в обществе. А вот что точно свидетельствовало о высоком статусе, так это простенькое серебряное кольцо на пальце. Кассерии было даже трудно посчитать, на сколько бы дней он мог снять все ее заведение за его стоимость. Тем более теперь, когда дела шли не лучшим образом, а большинство постоянных клиентов пропали или обнищали...
  — К сожалению, Кассерия, так получилось, что я застрял на Трамисе, отрезанный от своих постоянных источников доходов, — начал ее собеседник, присаживаясь на стул напротив нее, — А потому, я ищу предприятие, в которое мог бы вложить наличные у меня средства исправить эту ситуацию. А один мой... коллега очень порекомендовал мне Ваше заведение, как одно из наилучших.
  Сначала она хотела пошутить касательно того, что его сородичи в заведениях, подобных ее, не разбираются в принципе. Но когда драконид достал увесистый кошель, заполненный, любые шутки она решила пока приберечь. А уж когда оказалось, что он забит золотыми монетами, она была готова признать его коллегу главным экспертам по борделям не только на Трамисе, но и во всем Дагране.
  — Но, прежде чем начать сотрудничество, — сказал драконид, держа в руках доход заведения Кассерии за несколько месяцев, — Я бы хотел узнать о Вас и Вашем предприятии немного побольше. Что Вы об этом скажете?
  — С радостью поделюсь с Вами любой интересной Вам информацией, — ответила она, пытаясь скрыть волнение.
  — Чудесно! — драконид снял с пояса богато украшенную флягу и немного приподнял ее, как бы оглашая тост, — Тогда, за знакомство?
  Только сейчас Кассерия поняла, что все еще просто так держит врученный ей ранее бокал.
  — За знакомство! — ответила она и залпом осушила сосуд. Но, что-то было не так. Ощутила ли она что-то странное во вкусе вина? Или?..
  — Господин, — начала она свой вопрос, поняв, что именно ее взволновало, — Но, Вы не сказали, как Вас зовут!
  — Госпожа Кассерия, прошу меня простить, — рассмеялся драконид, — Я, иногда, бываю забывчивым.
  Он встал и слегка поклонился ей.
  — Аннейес Дарракарион, к Вашим услугам.
  — Приятно познакомится, господин Аннейес. Я ведь могу называть Вас так? — улыбнулась ему Кассерия.
  — Как Вам будет угодно, госпожа, — драконид улыбнулся в ответ поклонился еще раз.
  — Тогда, господин Аннейес, что бы Вы хотели узнать?
  Улыбка драконида стала еще шире.
  — Госпожа Кассерия, Вы даже не представляете, сколько у меня к Вам вопросов...

---

Руины Светлого Дола, Дарракария

  Наверно, это было странным, но, вместе с печалью, вид Светлого Дола навевал Лиссандру и счастливые воспоминания о давно ушедшем прошлом.
  Отсюда, с кормы "Гордости", при взгляде на занесенный снегом город ему иногда казалось, что еще мгновение, и Светлый Дол, сбросив с себя скрывающее его белое покрывало, вновь оживет. Сожженные дома и заваленные останками драконидов и людей улицы пропадут, словно видения из кошмара, и все будет по прежнему...
  Но, нет. Как бы ему не хотелось, это никогда не произойдет. И все же, так приятно было об этом мечтать...
  — Тоже решил вспомнить прошлое? — раздался знакомый голос.
  — Эйе... — начал было Лиссандр, и тут же замер.
  К странностям в поведении Эйелеоноры он уже успел привыкнуть. Некоторые испытания действительно были слишком суровыми для кого угодно.
  Драконидка стояла перед ним в одном легком платье, вполне подходящем для пребывания на теплых нижних палубах корабля, но, как ей вообще взбрело в голову выйти в таком виде наружу?
  — Немедленно идем обратно, — сказал Лиссандр, одним быстрым движением накинул на нее свой плащ. Он всяко был более устойчив к холоду, и ему уж тем более не хотелось, чтобы Эйелеонора снова слегла с какой-то болезнью. И где только этот Люкерис шастает? Или внезапно решил вспомнить, что он сюда не нянчиться с местными аристократками приплыл?
  — Спасибо... — поблагодарила его Эйелеонора с какой-то блаженной отстраненностью в голосе и посильнее закуталась в наброшенную ей на плечи мантию — Мне было немного холодно.
  — Идем, пока ты не окоченела совсем, — сказал Лиссандр, пытаясь взять драконидку за руку. Мало ли, что она еще может учудить.
  — Хорошо, — радостно ответила ему драконидка. И, попытавшись при этом утвердительно кивнуть, потеряла равновесие и начала заваливаться куда-то в сторону.
  Подхватить ее не стоило большого труда для Лиссандра. Все таки, годы службы на флоте не проходят бесследно.
  — Спасибо... — снова поблагодарила его драконидка, удерживаемая от падения его руками, а затем, неожиданно добавила, — А ты же его нашел, да?
  Сначала Лиссандр не понял, о чем она, но, проследив за взглядом Эйелеоноры, догадался. Найденный им в развалинах Светлого Дола медальон покачивался у него на шее.
  — А у меня тоже такой был, когда-то давно... — продолжила она, смотря будто бы сквозь драконида, — А теперь — у тебя.
  Лиссандр уже хотел спросить, что она имеет ввиду, но, Эйелеонора неожиданно сменила тему:
  — Тебе уходить туда, — она махнула рукой по направлению на север, ее лицо, неожиданно, стало более серьезным, а глаза сфокусировались на собеседнике.
  — Снова своей книги начиталась... — не удержался от комментария Лиссандр. Наверно, стоило отодрать у Эйелеоноры этот прокляты том и сжечь.
  Но, драконидка помотала головой.
  — Вовсе нет. Просто, скоро зима закончится, и тебе нужно будет идти, искать тех, кто уцелел, — сказала она неожиданно серьезно.
  — Если кто-то остался, — невесело ответил он ей, и тут же сам пожалел об этом. Что могло быть ниже чем перекладывания своих боли и страха на других, тем, кто пострадал не меньше его?
  Эйелеонора снова улыбнулось, в этот раз — куда менее отстранено и куда более тепло.
  — Они живы. Ты сам мне об этом говорил, помнишь?
  Помедлив мгновение, Лиссандр кивнул.
  — Живы. Кончено, живы — добавил он с напускной уверенностью в голосе, — А теперь, пойдем-ка все-таки внутрь?
  Драконидка закивала головой, и Лиссандр, держа ее за руку, повел Эйелеонору ко входу на нижние палубы. Ведь ему не хотелось, чтобы ее встречу с сородичами омрачила болезнь. И, даже если он был бессилен залечить некоторые раны, в его силах было хотя бы предотвратить появление новых.

---

Окрестности Светлого Дола, Дарракария

  Метель, бушевавшая до этого все утро, утихла, а значит, вверенные Матарису войска смогли свободно продолжить свой путь. Что они и сделали, в спешке покинув свое убежище в одной из чудом уцелевших деревень в предгорьях рядом со Светлым Долом. И у них была на то веская причина.
  Крестьяне, предоставившие им до того ночлег и убежище, начали наперебой рассказывать о необычных "господах драконидах", виденных ими всего днем ранее. Конечно, сбивчивые рассказы жителей, пытающихся наперебой донести драконидам важную информацию, не могли ничего нормально объяснить, потому Матарис предпочел расспросить старую по человеческим меркам женщину, бывшую старостой деревни.
  Она и объяснила, что необычные дракониды были облачены в светящиеся прозрачные доспехи и одежду чудного кроя, все были немы, а разговаривал только один из них, и что, по слухам, которые передал ей пятиюродный племянник ее покойного мужа, пробравшийся таки к Светлому Долу, приплыли они на корабле размером с город, а вместо домов живут в шатрах. Из этого рассказа Матарис поверил только в то, что без толмачей Ильмерионы бы не смогли общаться с местным населением, и, возможно, в необычность их снаряжения и сам факт того, что им пришлось где-то разбить походный лагерь. Но, не стал об этом говорить, и поблагодарил старосту, также выдав ей в награду завалявшуюся у него в вещах золотую монету. Кажется, найденную рабами на трупе одного из воинов Дома Коракс.
  И теперь, его отряд продвигался по указанному благодарными крестьянами направлению так быстро, как только позволяли их кони.
  С анотерией Эйенарией они разделились еще раньше. Поняв, что ведение переговоров можно смело предоставить Матарису, та с радостью уступила ему эту честь, бывшую для нее скорее обузой. Войска Эйенарии должны были нагнать их спустя несколько дней, возможно, недель. Это зависело от того, сколько времени понадобится ей для наведения порядка хотя бы на близлежащих землях. Но, некоторые из ее подчиненных решили последовать за Матарисом.
  Ехавшего сейчас с ним рядом Рейеса Дарракариона Архонт-в-Ожидании знал еще с тех пор, как ему довелось служить под его началом, помогая поддерживать порядок и законность в провинции. Тогда этот драконид запомнился ему, как деятельный лидер и талантливый управленец, под чьим началом Светлый Дол грозился отобрать у Кровавой Гавани первенство среди городов Дарракарии. Сейчас же, от прежнего Рейеса не осталось и следа. За все время, что он провел с отрядом, бывший наместник ни разу ни с кем не заговорил, а его единственным проявлением эмоций был полный тоски взгляд, которым он осматривал свои бывшие владения. Но, это было хотя бы какое-то проявление жизни. Эйенария рассказала Матарису, что просьба отправить его в Светлый Дол была первыми словами, произнесенными Рейесом за последний год и не касавшимися непосредственно исполнения его долга. А потому, отказать бывшему руководителю Матарис просто не смог. И теперь диокитис Рейес был одним из двух иерархов, более высокопоставленных, чем Матарис, но все же, подчиняющихся ему. Забавно...
  — Речь свою обдумываешь? — внезапно прервал его размышления второй из этого числа.
  — Почти, Антикис. Что-то случилось? — спросил Матарис лорда Кариона.
  — Если бы ты меньше думал, а больше смотрел, то и сам понял бы, — ответил тот указывая куда-то вперед.
  И действительно, только сейчас Матарис заметил несколько фигур, стоящих сейчас посреди заснеженного поля. Замотанные в несколько слоев лахмотий, они бы выглядели невероятно нелепо, если бы не белые волосы, выбивавшиеся у некоторых из под обмотанной вокруг головы ткани. Дракониды. Сородичи. Свои.
  — Приготовится к встрече! — тут же скомандовал Матарис, и, пришпорив коня, ринулся вперед.
  От отряда отделилась небольшая группа всадников и последовала за ним. Молодые дракониды, выбранные лично лордом Вейероном для того, чтобы восстановить каждый из Домов Дарракарии, должны были стать ее будущими владыками. Кому, как не им, было должно встречать столь ценных гостей? Антикис тоже последовал за ними.
  Матарис же судорожно обдумывал, что же сказать вновь обретенной родне? Сможет ли он произвести на них правильное впечатление? Достоин ли он вообще разговаривать с ними от имени Дарракарии?
  "Соберись!", скомандовал он себе.
  Были дракониды, более достойные такой высокой чести. Но, сейчас они все были мертвы или сломлены. И никто, кроме Матариса, не мог выполнить сейчас эту задачу. Его отец смог когда-то договорится с ними и завоевать их уважение. И Матарис не мог позволить своим сомнениям и неуверенности поставить крест на этом достижении.
  Чужеземцы, видимо, вначале воспринявшие надвигающийся на них отряд как угрозу, теперь просто удивленно смотрели на приближающихся к ним всадников и не предпринимая никаких действий. Что ж, тем лучше.
  Осадив своего скакуна почти на полном скаку, Матарис привычным движением спрыгнул с коня. Его примеру последовали и остальные.
  — Я — Матарис из Дома Дарракарион, сын Вермитора и Алисанны, Архонт-в-Ожидании и наследник Дарракарии, — начал он свою речь подойдя немного поближе и приложив правую руку к сердцу, как того требовал этикет, — От лица населяющего эти земли Народа, приветствую вас.
  Он отвесил им небольшой поклон и замер в ожидании ответа.

---

Райкенштайн, Земли Кораксов

  Алларис остановился перед ведущими в Оружейный Зал воротами.
  Когда-то, это было место общего сбора небольшого гарнизона Райкенштайна. Сейчас же он, как и прочие помещения, занимаемые немногочисленными постоянными защитниками замка, был отдан таким же немногочисленным подчиненным лорда Дарракариона.
  — Анастратиг Вейерон здесь? — спросил Алларис стоящего на страже у входа драконид.
  — Да, Кире, — коротко ответил тот.
  Не став реагировать на этот не слишком приятный для него титул, Алларис просто поблагодарил стражника кивком, и открыв ворота, вошел в зал.
  Утренняя тренировка близилась к завершению. Всего одна пара поединщиков до сих пор продолжала бой, окруженная уже закончившими свои товарищами. Все были одеты в простые черные поддоспешники без знаков различий, но, на ристалище это все не имело особого значения. Значение имели только усердие и желание совершенствоваться.
  Судя по всему, бой был более менее равным. По крайней мере, лорд Алларион не мог с точностью сказать, кто из бойцов обладал большими навыками. Тренировочные деревянные мечи, сделанные из связанных деревянных досточек, то и дело сталкивались с громким треском. Но чаще бойцы просто уходили с линии атаки, и только для того, чтобы затем самим ринутся вперед в ответном порыве.
  Наверно, поединок мог бы продлиться еще долго, но, один из сражающихся, видимо заметив брешь в обороне противника, неожиданно начал достаточно рискованный рубящий удар сверху-вниз. При этом, сам он открылся для ответной атаки и его противник приготовился, парировав удар, осуществить ее.
  Внезапно, направление атаки изменилось. Вместо того, чтобы бить с двух рук сверху, драконид перехватил свой меч одной рукой, и, позволив ему упасть, перевел это падение в колющий удар справа. Его противник на растерялся, и свое парирование превратил в коротки рубящий удар в закрытую щлемом голову.
  Мгновение — и оба драконида застыли. Меч одного уперся противнику в бок. Клинок же его оппонента с треском ударился в подставленную им под удар правую руку. После этого, оба бойца сделали шаг назад и вежливо поклонились друг другу.
  — Тренировка завершена, — послышался голос исполнявшего обязанности судьи драконида.
  Почти все даркониды построились в колону и строем направились к выходу. А один из последних поединщиков подошел к Алларису.
  — Кире, — формально поприветствовал он его.
  — Энастратиг, — ответил на приветствие Вейерон, — Пойдемте.
  Он указал на выход.
  — Слушаюсь! — кивнул Алларион и последовал за командиром.
  — Налаживал контакт с подчиненными? — спросил он как только они отдалились от остальных на достаточное расстояние.
  — Да, — подтвердил Вейерон, — К тому же, не мне тебе объяснять важность поддержания своих навыков на должном уровне.
  — Ты победил? — спросил его Алларион, в тайне радуясь тому, что его командир, все таки, изменил свое поведение.
  — Ты об общем счете или последнем поединке? В любом случае, нет, — покачал головой анастратиг, — Заслуженная победа принадлежит кефарису Энейеру. У меня же — только один выигранный бой из трех.
  — Как? Мне казалось, ты бы разрубил ему руку, а затем и голову.
  — Мы дрались по правилам боя в доспехах, — пояснил Вейерон, — А потому, я бы, в лучшем случае, вывихнул бы ему локтевой сустав. Он же вполне честно меня заколол в незащищенную доспехами зону.
  Он обернулся к Алларису.
  — Но, ты ведь не мои успехи пришел обсуждать?
  — Никак нет. Пришел посланник от лорда Сципия.
  Уже поднимавшийся по лестнице ведущей вверх, к занимаемым им помещению, Вейерон остановился.
  — Лорд Сципий передал что-то касательно нашего предложения?
  Алларис покачал головой, после чего, оба драконида продолжили подъем.
  — Пока что нет. Но, он передал доставленную гонцами из Танона корреспонденцию.
  — Что-то важное?
  — Несколько посланий о общем состоянии дел от Нирока Аларика, письмо от Сорена Тито. Нераспечатанное, — заранее успокоил Алларис командира.
  Вейерон усмехнулся, причем, похоже, вполне искренне.
  — Ну Сорен, явно моей смерти хочет, — пошутил он, — Не будь лорд Сципий таким порядочным союзником, давно бы меня шантажировал по поводу общения с "изменником". И это все?
  — Нет, — сказал Алларис, на секунду замешкавшись.
  Он остановился в круге света из фонарей, расположенных на пути наверх, и, достал из поясной сумки несколько конвертов.
  — Пришли донесения от анотерии Эйенарии и диокитиса Матариса, — он протянул их Вейерону.
  Анастратиг, на задавая вопросов, принял их.
  Прочитав первое, он изменился в лице, и, будто бы ничего не понимая, несколько мгновений таращился на своего заместителя. Затем, он перечитал это же письмо и сразу же ознакомился с двумя другими.
  — Ты читал их? — спросил наконец Архонт.
  — Да.
  — Хорошо, — кивнул ему Архонт, — Тогда, как можно быстрее, собери всех в главном зале, и выдели среди них небольшой отряд, достаточный, чтобы за день написать десятки писем на драконидском. Цель пока не объясняй, я сам к ним обращусь.
  — А ты что будешь делать? — не высказывая никаких возражений спросил Алларион.
  — А я, пока, подумаю, как донести до них эту новость. И дальше уже решим, что делать.
  — Слушаюсь, Кире, — Алларис формально подтвердил начало выполнения полученного им ранее приказа и поспешил по лестнице вниз, оставив Вейерона наедине с запоздавшей радостной вестью.

---

Казна: 660 золотых монет на Трамисе

Армии Дарракарии:

Повысить, вместе с погибшими, Кейера Дарракариона на два звания, до архианотериса, звания, в Сиятельной Империи присваиваемого командирам гвардейских аллагий.

Повысить лорда Аллариса Аллариона на одно звание до энастратига.

Размножить и отправить всеми доступными средствами письмо Архонта в Светлый Дол. Возможно, находящиеся там дракониды заметят обилие прилетевших птиц, проверят, что случилось, и получат послание.

Выяснить, насколько хорошо Нирок Аларик хорошо справляется с порученными ему обязанностями.

Предложить Маршалу Сципию план: из всех пленных дагранцев, согласных сражаться за дело освобождения Даграна от тяньвэйцев и ради того, чтобы искупить свою вину за предательство, организовать отряд, подобный норгмарским кассенариям. Только одних людей барона Хирона, сдавшегося кавалерии отряда, а также пленников из земель Тито и взятых в последнем бою можно набрать несколько сотен бойцов. Изменников Император Магнус приговорил к смерти, но, если они принесут пользу, то не лучше ли использовать их в войне против внешнего врага? К тому же, если они скроют свои имена и гербы, то, нельзя будет, без воли Маршала Сципия, доказать, что они причастны к предательству. А знаком их отличия можно сделать простой зеленый щит, по-традиции, восходящей все к тем же норгмарским безымянным наемникам.

Еще раз спросить, не может ли лорд Сципий проявить некое милосердие к семье лорда Коракса. Понимание того, что Маршал Юга может простить даже самого заклятого врага, поможет перевести под его знамена всех перешедших на сторону врага дагранцев. А убить Кораксов после войны или отдать их для расправы союзникам никто лорду Сципию уже не помешает.

Анотерии Эйенарии — продолжить зачистку континентальной территории Дарракарии и поиски Нории Вейс, и только потом присоединиться к отряду Матариса в Светлом Доле.

На Трамисе:

160 монет выделить Моролле на продолжение его расследования.

500 монет потратить на преодоления трудностей, вызванных зимой, помощь голодающим, сбор (и пропитание) нового трудового ополчении и поощрение старого.

Продолжить подготовку Морской Пехоты к отправке на Лоддир и уничтожению патрицианской верхушки.

Еще одна просьба от Сейенны Бейернериен: не мог бы Моролла предоставить ей всю известную информацию о матери мадам Кассерии и Гердуре Вскрытые Вены, а так же о детях Кассерии (в дополнение к информации, которую Сейенна добудет от нее сама)? Также, она была бы благодарна, если бы господин Моролла пока не рассказывал о ее интересе к происхождению Дарака Коффина ему самому, пускай это будет для него сюрпризом.

Остаток: 0 золотых монет на Трамисе

Официальные письма:

Сородичи!

  Я, Вейерон Дарракарион, являюсь сейчас предводителем всех драконидов, находящихся в Дагране. Мы потерпели тяжелое поражение, свидетелями доказательств которого вы стали, но, мы продолжаем сражаться. К сожалению, я не могу вас встретить лично, так как, сражаюсь далеко от руин Светлого Дола, где, как мне донесли, вы на данный момент находитесь.
  Если я буду вам необходим для ведения каких-то переговоров, или для привлечения меня к ответственности по законам Сиятельной Империи, я прибуду к вам как только военная ситуация позволит мне это.
  Спасибо вам, за то, что вы все таки прибыли. Удачи вам, и надеюсь, что у нас получится встретится лично в любом случае.

Вейерон Первый,
2-й Архонт Дарракарии,
28-й Лорд Дарракарион,
495-й патриций Дома Карракариен,
Анастратиг и Избранный Главнокомандующий Армией Дарракарии

P. S. Титулы и звания в Дарракарии используются без формального заверения Императорским Троном, ответственность на чем лежит исключительно на мне и только на мне как на текущем ее правителе

  Нынешние времена требуют от нас отчаянных мер, которые, возможно, идут в разрез со всем тем, что было до них. Потому, я, Вейерон Дарракарион, данной мне властью, провозглашаю Матариса Дарракариона своим наследником и соправителем. Также, я присваиваю ему звание ипостатига и назначаю его командующим всеми войсками Дарракарии на Клык-Острове и в Континентальной Дарракарии, наместником Светлого Дола, Рейенина, управляющим Кровавой Гаванью и хранителем Клык-Крепости.
  Данный приказ действителен с момента вскрытия печати на нем.

Вейерон Первый,
2-й Архонт Дарракарии,
28-й Лорд Дарракарион,
495-й патриций Дома Карракариен,
Анастратиг и Избранный Главнокомандующий Армией Дарракарии

Дорогой центурион!

  Надеюсь, у Вас в Анкарисе все хорошо.
  Хочу сообщить Вам, что мы почти добрались до цели и вскоре я выясню, кто же прибыл в Светлый Дол.
  Также, надеюсь, что Орсис Анкарийский выполняет свою часть нашего с ним договора? Не доставляет ли он Вам проблем?
  Также, нет ли у Вас новостей о моих сестрах, отправившихся к Успинам?
  Если Вам будет не сложно, отправьте свой ответ с отрядом разведчиков, которые вы отправляете из Анкариса.

Эйенария Дарракарион

Ход Дома Дарракарион

Гордость Эрзигенса, Светлый Дол

  Матарис переводил взгляд с пристально смотрящего на него Сагридиса на Лиссандра. Было очевидно, что они говорят серьезно, но вот воспринимать их слова всерьез не мог уже сам Матарис. Они будто бы повторяли заранее заготовленный текст, вообще не вникая в то, что пытался им донести Архонт-в-Ожидании.
  Собравшись с мыслями, он все таки решился и задал им единственный волнующий его в данный момент вопрос:
  — А вы оба меня вообще слушали?
  — Что? — только и смог ответить ему Сагридис с явным недоумением. Но, хотя бы попытка изобразить участие пропала с его лица. Уже хоть что-то.
  — Я просто не могу объяснить ваше поведение ничем иным кроме того, что вы или меня не слушали, или решили полностью проигнорировать мои слова. И теперь мне интересно узнать, что же именно стало причиной, потому что списать все на отличия в нашем драконидском произношении я не могу.
  — Матарис... — Лиссандр попытался успокоить Матариса, но, он в этом не нуждался.
  — Лиссандр, а как иначе ты объяснишь свои слова о том, что флот Дагранской Империи разбит? Или ты забыл, кто победил в сражении при Трамисе? Не напомнишь мне?
  — Мы... — начал было Лиссандр, но затем быстро поправил себя, — Дагранцы. Но...
  — То есть, ты вычеркиваешь из сражения не только наварха Эйериха и флот Дарракарии, насколько я слышал, сорвавших план тяньвэйцев и внесших решающий вклад в победу, но даже флот Дома Сильвирион?
  — Нет, но...
  — И, в добавок к этому, — продолжил Матарис, — Кажется, я упомянул то, что флот морского легата Норридона все еще успешно сражается где-то на западе. Тогда почему ты говоришь о том, что он уничтожен?
  — Лиссандр сказал нам, что он понес значительные потери, а потому... — попытался вклиниться в разговор Сагридис.
  — О, значит, для острова Эрзигенс сорок боевых кораблей — это теперь незначительная сила?
  — Их экипаж состоит из людей, — уверенно ответил Сагридис, — А потому, я бы не стал их брать во внимание.
  — Да? А Лиссандр Вам ничего не рассказывал о своем опыте столкновения с людьми? Насколько легко ему было с ними сражаться? — в ответ спросил Матарис, — Выжившие из флота Дарракарии успели нам передать, насколько опасными они посчитали тяньвэйцев. Или, вы не приняли его рассказ всерьез?
  Сагридис смутился и бросил быстрый взгляд на немного ошарашенного Лиссандра.
  — Нет... То есть, — быстро поправил он себя, — Мы внимательно проанализировали все сказанное Лиссандром, и сочти, что вряд ли ваш враг располагает значительными силами.
  — То есть, вы решили, что враг бросил основные силы на захват одного островка на отшибе, а потому, достаточно было послать сюда один корабль? — задал еще один вопрос Архонт-в-Ожидании.
  — Матарис, но откуда им было взять еще один такой же флот, или даже флот, достаточный для того, чтобы противостоять "Гордости"? — попытался парировать Лиссандр.
  — Да я понятия не имею! — тратя остатки выдержки чтобы не сорваться ответил Матарис, — Но только в Дарракарии таких флотов побывало штуки три. Еще два засели где-то в портах у Тито, и как минимум один разбил в щепки тот самый разбитый флот легата Норридона. Хотя, может быть, сидящий в Ялене или Грейбенбурге флот — это один из тех, что жгли Кровавую Гавань или Светлый Дол, но не думаю, что нам от этого сильно легче будет.
  Повисло молчание.
  Наконец, спустя какое-то время, Сагридис решился его прервать.
  — И... Сколько кораблей в каждом из них?
  Матарис пожал плечами.
  — Понятия не имею, но то, что около сотни — это точно.
  Сагридис кивнул.
  — Получается, что около двадцати-тридцати в каждом... — начал он свои рассуждения, но, был перебит Матарисом.
  — Нет, Сагридис. Сотня в каждом из них. Примерно сотня не лодочек, не сотня небольших катерков, а сотня настоящих боевых кораблей, пересекших океан не хуже, чем ваша распрекрасная "Гордость Эрзигенса". Тяньвэйцы вообще, судя по моему опыту, опасаются передвигаться армиями меньше из менее чем десяти тысяч и флотами, в которых сотня кораблей не наберется, — на этих слова, он истерично рассмеялся.
  — Хорошо хоть, — продолжил он взяв себя в руки, — Что по рекам они ходить не умеют. Хотя, сейчас они в Ялене достоят новый флот по дагранским лекалам, и тогда придется бороться еще и с ним.
  — Тогда вам тем более нужно убираться отсюда как можно скорее! — Сагридис вскочил от напряжения, — Если так, то нужно вывезти всех драконидов отсюда пока еще остается на это время. Если опасность так велика и вы не знаете, что ей противопоставить, то разумнее всего будет отступить.
  — О, а что ей думаете противопоставить вы? — спросил в ответ Матарис.
  — Что Вы имеете ввиду? — в замешательстве сказал Сагридис.
  — Ну, что Вы будете делать, если флот из сотни боевых кораблей появится у берегов Вашего государства?
  — Мы их сокрушим, — уверенно ответил Сагридис.
  — А у вас есть для этого флот? На что Вы вообще надеетесь?
  — Матарис, — попытался его успокоить Сагридис, и уже с большим пылом, как бы пытаясь убедить и воодушевить одновременно, продолжил, — Я понимаю, что Вы сейчас чувствуете, но поймите, нельзя сравнивать Дарракарию и Эрзигенс. На Эрзигенсе живет почти в десять раз больше драконидов, чем в Дарракарии, и ни один враг, даже самый страшный, не сможет сокрушить нас. На Эрзигенсе Вы и Ваш народ будете в безопасности, поверьте мне.
  — Почти в десять раз больше драконидов и всего лишь в два раза больше воинов, как я успел узнать у господина Астегора — без всякого энтузиазма ответил ему Матарис, — И те, по большей части, даже за новобранцев в Дарракарии не сошли бы, судя по всему. Я бы назвал это чем угодно, но не безопасностью.
  — Каждый драконид на Эрзигенсе готов встать на его защиту! — не унимался Сагридис, чем уже начинал серьезно выводить Матариса из себя.
  — Оставьте сказки о том, как драконидские младенцы будут перегрызать глотки врагу для тех самых младенцев, — максимально спокойно ответил ему Архонт-в-Ожидании, разведя руками, — В этом самом городе, в котором вы изволите находиться, у них не получилось.
  — Я не говорю о младенцах, — возмутился Нистарион, — Я лишь хочу сказать, что каждый взрослый драконид из Дома Нистарион умеет сражаться и готов защищать свою Родину любой ценой.
  — Значительная часть горожан в Кровавой Гавани и Светлом Доле владела оружием, и даже кое-как училась его применять. Но, им это не сильно помогло.
  — Вы сравниваете драконидов и ЛЮДЕЙ? — возмущению капитана "Гордости" не было предела, — Матарис, Вы явно склонны переоценивать их. Они не способны даже создавать достойное оружие, не говоря уже...
  "Они там все такие тупые, или мне не повезло иметь дело с особо выдающимся болваном?" про себя подумал Матарис. Но, вместо того, чтобы озвучить вопрос, он просто одним движением достал из-за пояса кинжал и нанес удар.
  Заметив опасность, Сагридис, видимо, не ожидавший такого от другого драконида, в оцепенении замер. Лиссандр же среагировал на опасность по-другому, ринувшись в тщетной попытке перехватить руку Матариса или хотя бы сбить ее с пути. К счастью, это не понадобилось. Архонт-в-Ожидании со всей силы вогнал трофейный клинок в столешницу прямо перед ошарашенным Нистарионом.
  — А им и не нужно с кем-либо сравниваться, — спокойно, видимо, выплеснув всю злость этим ударом, сказал Матарис, — Им вот таких вот железок вполне хватает, чтобы убивать драконидов. Или людей. Между нами, строго говоря, не так много различий. Тут таких железок много валяется, можете сами оценить их эффективность по результатам, если не верите словам драконида, который несколько лет наблюдал за тем, как умирают и первые, и вторые. А что касается того, что каждый драконид готов защищать свою родину...
  — ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ?.. — перейдя из-за волнения на дагранский крикнул ему Лиссандр, но, Матарис просто спросил в ответ:
  — Лиссандр, в Секстум ведь было пятнадцать легионумов до войны?
  — Какая разница.. Что... — пытался ответить Сильвирион, но Матарис снова бесцеремонно его перебил.
  — Более шестидесяти тысяч лучших солдат, которых когда-либо видел Дагран, больше, чем в принципе способен выставить Эрзигенс, да, Лиссандр? Как бы ты их сравнил с поголовно взявшимися за оружие Нистарионами, Лиссандр? Они сильно бы уступали им? Были сильно хуже вооружены?
  — Какая разница...
  — Матарис, Вы... — снова попытался его успокоить Сагридис. Но, Матарис в этом не особо нуждался.
  — Я задал вопрос, Лиссандр, — сказал Матарис, только сейчас поняв, что до сих пор держится за рукоять кинжала, торчащего перед носом у Нистариона. Выпустив ее, он оперся обеими руками на стол, и добавил по-дагрански, — Или ты не хочешь отвечать, чтобы не расстроить новых знакомых?
  Сильвирион побелел.
  — Да как ты...
  — Я задал вопрос, Лиссандр, — повторил Матарис, уже совершенно другим тоном. В армии Дарракарии никто и подумать не мог о том, чтобы кричать на подчиненных, но от каждого полноправного драконидского иерарха требовалось умение дать им понять, что приказы нужно выполнять. А Матарис им стал еще задолго до войны.
  — Нет, не уступали и даже превосходили, — злобно, чеканя каждое слово ответил ему Лиссандр, — Доволен?
  — Более чем, — кивнул ему Матарис, — Спасибо, Лиссандр. Так вот, шестьдесят тысяч лучших солдат, поддержанные бесчисленным множеством ополченцев и союзников, сразились с армией этих уродов с запада или юга, или откуда они там пришли. Армия, которую острову Эрзигенс никогда не собрать, сразилась с тяньвэйцами, и была ими разбита в пух и прах. Армия Дарракарии и ее союзников была отброшена одним ударом с запада, Кровавую Гавань сжег с ходу захвативший ее отряд тяньвэйцев. Мы сражались за каждый рубеж и за каждый клочок земли, но нас все равно разбили и оттеснили на север, откуда мы пытались прорваться к Светлому Долу, пока наши семьи здесь умирали в последней, безнадежной битве.
  На мгновение, Матарис замолчал. Лиссандр молча смотрел на него со смесью злобы, понимания и печали. Сагридис также не решился перебить его. Наконец, Архонт-в-Ожидании, собравшись с духом, продолжил:
  — Нас разбили. А мы все еще стоим и продолжаем сражаться. У нас и были тут есть верные союзники. У нас есть Успины, наследники погибшего при попытке помочь Светлому Долу лортуса Кейна, у нас есть лортус Сципий, сразу откликнувшийся на призыв о помощи, забыв вражду между нами, которая длилась уже не одно поколение. У нас были легионерусы из Двенадцатого, которые, видимо, до последнего полегли на улицах этого города и лортус Тито, вместе с которым мы сдерживали ползущие с запада орды пока он не был окружен врагами и вынужден отступать из своих земель. У нас есть обещавшие помочь нам и уже один раз сделавший это наследник Ильмерионов, рискнувший многим ради нас! Мы сражались и сражаемся вместе со всем Даграном. Возможно, мы проиграем, но даже если так, для этого врагам еще предстоит выиграть долгую и кровавую войну. А вы у себя на Эризигенсе не сможете дать даже сражения, равного тому, которое дали легионумы Секстум. Сил не хватит, и вас просто сметут одним ударом, даже не заметив. Потому не нужно рассказывать мне о воздушных замках, которые строили для нас имперцы. Отнюдь не они сейчас этим занимаются, отказываясь видеть реальность окружающую некий сказочный остров.
  Матарис усмехнулся.
  — Хотя, вы всегда сможете спрятать свою драконидскую гордость куда подальше, как это сделали правители Ильмерионов, и тогда, возможно, тяньвэйцы вас даже пощадят. Но тогда, лучше забудьте о том, что даже думали о окащании нам помощи, иначе тяньвэйцы вряд ли станут Вас слушать. Хотя, как я уже говорил, даже среди Ильмерионов с этим смирились далеко не все.
  — В любом случае, Сагридис, — продолжил свою речь Матарис, — Вы не предлагаете нам ничего, кроме пустых слов, в реальность которых верите только вы сами. В Дагране у нас есть хоть и небольшой, но шанс уцелеть и победить. У вас на острове у нас будет только неизбежное ожидание того, когда же у тяньвэйцев дойдут руки отправиться в новый завоевательный поход. И если глупые обещания — это все, что вы нам предлагаете, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы ни один драконид из Дарракарии за вами не последовал. Потому что, как Вы сказали, будущее моего народа для меня — не пустой звук, и я не позволю ему променять последние шансы выжить на красивые слова и неизбежную гибель. "Низшие же существа", как вы их охарактеризовали, предлагают нам только помощь, верность союзным клятвам и боевое товарищество. А это, как показали мне последние годы, вещи вполне осязаемые. И, от "низших существ" я что-то не слышал о том, что гибель большей части моего народа им, например, "упростила задачу" по обороне Светлого Дола.
  В комнате повисло молчание. Матарис только сейчас понял, что использовал в своем монологе много дагранских слов, по-привычке просто транслитерировав их, как всегда делали дракониды в Дарракарии. Хотя, какая разница? Все равно они не станут слушать.
  Он уже развернулся, чтобы уйти, но, за спиной послышался голос Сагридиса:
  — Матарис, постойте!
  — Что еще? — ответил он не оборачиваясь.
  — Я понимаю, что, Вы многое пережили, и... Я... Прошу прощения за свое неосторожное высказывание, — по паузам было очевидно, что то ли Сагридису было тяжело подобрать нужные слова, то ли и ему этот разговор хотелось продолжать не более, чем Матарису. А может быть, и то, и другое сразу, — Но, не могли бы Вы рассказать нам подробней о Ильмерионах? Я не сразу понял, что Вы имели ввиду под этим именем.
  — Чтобы Вы еще раз проигнорировали мои слова ради заранее заготовленного Вами предложения, Сагридис?
  — Матарис, пожалуйста... Ты не представляешь, насколько важным это может быть, — присоединился к Нистариону Лиссандр.
  Вздохнув, Матарис обернулся к своим собеседникам.
  — Хорошо, я порадую нашего гостя, Лиссандр. Как я уже говорил, армией вторжения в Дарракарию сначала командовал драконид, принц Акриох Ильмерион, ставший таким образом нечаянным виновником быстрого захвата Кровавой Гавани, нашей столицы — его личный флаг с драконом над кораблями защитники приняли за один из знаков армии Дарракарии, а когда все стало ясно, было уже слишком поздно и никто не успел организовать достойного сопротивления. Но поняв, что ему противостоят такие же дракониды, как и он, Акриох решил поддержать Дарракарию в борьбе против тяньвэйцев, ранее поработивших и его родину. Потому он помог стратигу Вермитору, моему отцу, незаметно собрать силы для обороны последней твердыни драконидов на Клык-Острове и переправить драконидов, которые не могли сражаться, в Светлый Дол. Затем, его вынудили покинуть Дарракарию. Но перед этим, принц успел пообещать моему отцу, что он соберет несогласных с политикой верховного владыки Ильмериона, его деда, кажется, и придет на помощь Дарракарии как только сможет. Последнее, что мы о нем знаем, это то, что он послал своего шпиона под видом переводчика в армию, которая потом и уничтожила Светлый Дол, и через него передал весть о том, что уже идет на помощь. Но, что случилось с ним дальше — я не знаю. Наверно, он не успел или был перехвачен по пути к нам. А новости о вашем тут появлении мы все восприняли как долгожданное, пускай и запоздавшее, подкрепление от сородичей из-за океана. Какая ирония... — Матарис рассмеялся.
  — Матарис... Получается, что Ильмерионы — это дракониды из этого, как его там, Тяньвэя, которые вынуждены были там жить долгое время? — неожиданно спросил его Лиссандр.
  — Да, именно так.
  — И... Они переняли что-то от тяньвэйцев?
  — Да, лорд Вер... Отец писал об этом, а почему ты спросил?
  — Я же Вам говорил... — обратился Лиссандр к все еще ошарашенному Сагридису.
  — Лиссандр, но...
  — О чем? — тут же вклинился Матарис.
  — Тут... Я видел много доспехов, со знаками различия и глифами. Тяньвэйских доспехов, но глифы и символы — наши. И еще мечи...
  — Так принц все таки успел на помощь... — только и смог сказать Матарис, а затем, спросил, — То есть Лиссандр сказал Вам о своих находках, а Вы никак не отреагировали?
  — Вы должны понимать, что я не мог делать выводы только на основании предположений. Тем более, что доспехи могли быть трофейными, как Ваш клинок, — попытался оправдаться Сагридис.
  — Видимо, Лиссандр, — сказал Матарис, снова перейдя на дагранский, — Они тебя за дурачка держат. Хотя, как по мне, справедливо бы было обратное.
  — Матарис, ты — начал было Лиссандр, но затем заметил тот взгляд, которым их наградил Сагрдис, когда вновь услышал слова явно не-драконидского языка.
  — Значит, то, чему по-настоящему был верен Акриох и его последователи теперь не секрет для Нефритовой Империи, — Архонт-в-Ожидании снова перешел на драконидский, — И теперь я тем более не намерен покидать поле боя с тяньвэйцами. Потому что, если мы проиграем, Дом Ильмерион и его вассалов ждет наказание за предательство. А учитывая, как Дома Дарракарии наказали за отказ подчиниться, я не думаю, что после него в них останется хотя бы один живой драконид.
  — Это меняет все... — тихо сказал Сагридис, — Спасибо Вам, Матарис, Вы предоставили нам сведения неоценимой важности. Я немедленно отправлю сообщение на Эрзигенс, а также начну готовить корабль... И, я надеюсь, все это... Недопонимание... И... Не повлияет на наше дальнейшее взаимодействие?
  Сначала Матарису хотелось достаточно резко сказать о том, что он думает о Сагридисе и взаимодействии с ним. Но затем, он на одно мгновение представил себя на его месте. Готовили ли его хотя бы к чему-то подобному? Мог ли он себе вообще представить что-то, соизмеримое с произошедшим в Дарракарии? Знал ли он, что в таких случаях нужно говорить, а каких речевых конструкций лучше избегать? Судя по тому, что Матарис успел услышать о Эрзигенсе, ответ был очевиден. Нет.
  — Конечно, Сагридис, — ответил он, окончательно успокоившись, — Я умею разделять долг и личное отношение к вещам. Но впредь, постарайтесь выбирать слова получше.

---

Кровавая Гавань, прошлое

  — Да не переживай ты! — снова повторил Кейер, — Не всегда все с первого раза получается.
  — Ты не понимаешь. У меня был один шанс, а теперь, все, — невесело ответил ему Вейерон, отстраненно глядя куда-то в сторону тренировочного поля.
  — Да что ты несешь? — не унимался его друг, — Тебе сказали, что ты не можешь стать полноправным иерархом сейчас, а не никогда.
  — А что изменится в будущем? Они четко назвали мне причины, почему мне нельзя доверить командование.
  — Ну так исправь указанные недочеты! — сказал Кейер достав меч и сделав несколько выпадов против воображаемого противника, — Да даже если тебя не повысят, ты все равно выше меня в иерархии.
  Вейерон тяжело вздохнул.
  — Очень смешно, анеретис Кейер. Особенно учитывая, что твоим следующим повышением в любой момент может стать произведение в полноправные иерархи.
  — О, а вот этого я уж точно не хочу, — ответил Кейер разрубив воздух еще несколько раз, — Ты и сам знаешь, куда я мечу. Сначала нужно победить старика Азариса, а уж потом...
  — Думаешь, сможешь?
  — Ну, он, конечно, еще не так уж плох...
  — На прошлой вашей дуэли он избил тебя, как детеныша, — язвительно заметил Вейерон. Эпианерет Азарис никогда особо не церемонился с претендентами на его место чемпиона тагмы.
  — Да, — согласился Кейер и утвердительно кивнул, — Но, знаешь ли, он не становится моложе. А я, так уж получается, пока что только повышаю свое мастерство. И, если постараться...
  — Ладно, допустим, ты его победишь, — прикинул Вейерон, — Но, за звание Чемпиона Дарракарии могут ведь бороться и иерархи тоже. И мы оба понимаем, с кем тебе придется иметь дело, если ты так нацелился на это звание.
  — Он тоже не молодеет... — неуверенно начал анерет, но затем, махнул рукой, — Ай, да ладно. Мы оба знаем, что он о наши погребальные костры руки погреет. Зато, Вейерон, теперь сравнение с твоим старшим братом не тебе одному жизнь портить будет!
  — Да уж... — ответил Вейерон, снова вспомнив о своей неудаче.
  — Прекрати уже, и начинай готовится к новому испытанию.
  — Они всем говорят, что они "пока не готовы", а на деле... — несостоявшийся иерарх вздохнул.
  — Не всем, тем, кто не оправдал надежд, предлагают отказаться от звания вообще, — ответил Кейер, — А другим рекомендуют пойти в анереты.
  — А ты откуда знаешь? — недоверчиво спросил Вейерон.
  — Отец рассказывал, он последние пару лет ведь участвовал в посвящении иерархов. А тебе что, — удивился анерет, — Никто из твоих ничего не сказал об этом всем?
  Вейерон покачал головой.
  — Ты и сам знаешь, сколько времени мне уделяет отец. А Тиран...
  Кейер нахмурился.
  — Ну, да... Значит, я вот сейчас тебе говорю, как все должно быть. Так что, не унывай тут, а то на твое кислое лицо я уже смотреть устал.
  — Постараюсь, — попытался изобразить улыбку Вейерон, — Но...
  — Слушай, — сказал Кейер, рухнув на скамейку рядом с другом, — Тебе иерархи об этом и говорили. Выучить древние тексты от и до ты можешь лучше их всех вместе взятых. Но, у тебя другая проблема...
  — Да я понимаю... — попытался оправдаться Вейерон.
  — Что-то мне кажется, что не особо. Как минимум, их посыл до тебя не дошел.
  — Что ты имеешь ввиду?
  — Вейерон, что тебе сказали иерархи?
  Драконид смутился.
  — Ну... Что им нужно, чтобы я решил проблему наилучшим образом, но...
  — Именно, Вейерон, именно! "Ты" решил проблему. Понимаешь?
  — Что-то не особо...
  — Оооооой, — наигранно вздохнул Кейер, — Вейерон, иерарх — это просто исполнитель чужой воли?
  — Нет... Постой, то есть, ты хочешь сказать, что...
  — Ага. Им сошла бы почти любая глупость, которую бы придумал лично ты, — подтвердил его догадку Кейер, — Ведь важно знать, сможешь ли ты в незнакомых условиях выдумать хоть что-то.
  — Но, — задумался Вейерон, — Значит, я сам должен был до этого дойти?
  — Не-а, — ответил Кейер, — Обычно, они сами должны были бы предложить тебе выдумать что-то на лету. Но, скорее всего, решили поиздеваться над тобой. Или, просто сочли тебя слишком молодым.
  От такого предположения Вейерон, нахмурившись, вскочил с места.
  — Тирана посвятили в гораздо более молодом возрасте, — сказал он, ходя туда-обратно.
  — Ага. И все уже пожалели об этом. Думаю, второй такой же высокомерный сын архонта в армии Дарракарии просто никому не нужен.
  — А значит...
  — Выдумываешь первое, что в голову взбредет, и если это не окажется полным бредом, сразу становишься ипокефарисом, да. И больше верь в себя и свои решения. Как-никак, иерарх именно за тем и нужен, чтобы их принимать. А глупые-не глупые — это дело опыта. Тем более, воевать Дарракария уже точно не будет. Нас и в прошлый раз не очень-то похвалили за эти разборки со Сципиями, а уж теперь...
  Вейерон остановился и посмотрел на своего друга.
  — Знаешь, Кейер... Если у тебя не получится с чемпионством, думаю, ты меня точно перегонишь еще.
  — Спасибо, что веришь в мои силы! — изобразил Кейер то ли обиду, то ли радость, — А вообще, думаю, нет. И с чемпионством не получится, и с тем, чтобы тебя перегнать. Я — драконид простой, мечом помахать — это для меня, а все остальное... Выше командира тагмы не взлечу, если учесть, что для меня "В атаку!"...
  — ...Единственный приказ, заслуживающий внимания, — закончил вместо него Вейерон, — Классиков цитируешь, да?
  — Ой, да ну тебя, с твоими классиками, — Кейер встал, и, подойдя к стойке с тренировочными мечами, швырнул один в Вейерона, — Одно выражение выучил, а ты меня сразу в ученые записываешь. Не буду я с тобой словами перебрасываться, я лучше тебя поколочу на том поле, где у меня преимущество.
  — Я сейчас не сильно в настроении, — ответил Вейерон, который оперся на словленный меч как на трость.
  — Да ладно тебе, всего пара синяков — и когда ты, побитый и провалившийся, приползешь сегодня к Заризании под крыло, она явно тебя пожалеет посильнее, чем если ты просто пожалуешься на то, что на новую ступень так и не поднялся, не так ли?
  — Знаешь, что-то я передумал, — сказал Вейерон, выставив меч перед собой в одной из традиционных защит, — Мне почему-то резко захотелось несколько раз стукнуть тебя по ребрам.
  — Ну попробуй, неудачник, — ответил Кейер, принимая высокую стойку, — До трех?
  — До восьми.
  — Даже так? Ну, тогда нападай!
  Вейерона не пришлось просить дважды.

Райкенштайн, Земли Кораксов

  Чуть более сотни драконидов выстроились у погребального костра невдалеке от Райкенштайна. "Черный Отряд" и "Ослепители" стояли напротив, возглавляемые одним только эпидиокитисом Шейемондом, ведь никто еще не имел право занять место погибшего Кейера Дарракариона. Да и не решился бы сделать это сейчас. Солдаты-рабы, о присутствии которых на похоронах обычно никто и не думал, в этот раз были расставлены вокруг собрания в виде почетной стражи, возглавляемой мрачным Ариакасом, и также имели возможность попрощаться с заслуженным иерархом. Алларис же, вместе с остальными приближенными архонта, стоял рядом с самим костром, методично поджигаемом Вейероном.
  Убедившись, что пирамида из дров, на вершине которой покоилось тело Кейера, загорелась как надо, архонт, в последний раз посмотрев на лицо своего старого друга, забросил на нее факел и развернулся к ней спиной, чтобы обратится ко всем собравшимся.
  — Сегодня, — начал он после небольшой паузы, — Мы хороним не только последнего из погибших под Райкенштайном. Архиантотерис Кейер был одним из последних иерархов, которые возглавляли армию Дарракарии еще до того, как все это началось. Многие здесь его знали. И, он был другом для многих присутствующих тут. Он был моим другом... — грустно сказал Архонт.
  — И вот теперь, его нет. Как нет и той Дарракарии, которую он когда-то поклялся защитить. Как и от нее, от Кейера вскоре останутся лишь пепел и воспоминания. Он продолжал сражаться даже после того, как Светлый Дол поставил точку в истории старой Дарракарии, как Райкенштайн поставил точку в его жизни. Но понимал ли он сам, ради чего он продолжал сражаться? — обратился Архонт к собравшимся, особенно к тем, кто как и он, знал Кейера уже долгие годы и искренне считал своим другом.
  — К сожалению, — продолжил он, — Нет. Кейер Дарракарион, величайший воин, сражавшийся в наших рядах, делал это только потому, что уже не видел для себя другой жизни. Часть его, как и у каждого из нас, умерла в тот злополучный день. Более не было ради чего сражаться и побеждать. Для него осталась только война. И многие из нас, я — не исключение, вместе с ним пошли по этому пути. Старая Дарракария погибла, и все наши мечты вместе, нам уже никогда не вернутся в родной дом, где нас уже некому ждать, а потому, что нам остается кроме того, чтобы продолжать медленно умирать сражаясь?
  Все собравшиеся дракониды замерли, будто бы в раздумьях. К удивлению Аллариса, успокоились даже бесившиеся до того в задних рядах "Ослепителей" Кирис с Люкорисом, до этого не реагировавшие даже на команды иерархов, отличные от "убивай" и "пытай".
  — Ничего, — грустно ответил на свой же вопрос Вейерон, — Нам не остается ничего иного. Мы — заблудившиеся на пути кровопролития призраки войны, и мир за ее пределами — не для нас. Но Кейер, как и мы все, ошибался, когда считал, что этот мир потерян для всех. Пускай мы уже никогда не вернемся назад, рядом с нами были иные, те, для кого позади остались память о прошлой жизни, а не сама жизнь. И пока мы способны только с грустью вспоминать, то какой была Дарракария, они в силах построить ее заново, возродить из пепла. Возможно, кто-то из вас также захочет к ним присоединится?
  Молчание стало ответом на этот полный надежды вопрос Архонта.
  — Хорошо... Я тоже не вижу для себя такую судьбу. Возможно, время залечит наши раны... Но пока, я намерен сражаться. Не только и не столько ради мести, ведь даже океан пролитой людской крови не воскресит тех, кто навеки ушли от нас. И тем более не ради того, чтобы чужой кровью залить свое горе. И даже не ради того, чтобы после нашей мести любая тварь, задумавшая что-то против драконидов, содрогнулась даже от самой мысли о возможных последствиях. Нет. Я буду биться за то, чтобы те дракониды, которые еще на это способны, смогли возродить нашу страну и наш Народ, ради того, чтобы пришедшие нам на помощь союзники не приговорили этим себя к гибели, и даже ради того, чтобы смерти тех наших товарищей, которые бесцельно сражались и погибали все это время, в конечном итоге не были напрасными. Я буду сражаться ради живых и вместо мертвых!
  Он обвел собравшихся взглядом.
  — И каждому из вас, кто последует за мной, я могу пообещать только одно. Все, кто будут следовать за мной до самого конца, погибнут на этом пути. Но мы погибнем не напрасно, если на наших костях будущие поколения смогут построить лучший мир для нашего народа. А это как раз то, за что и следует сражаться. И тогда, пускай мы не вернемся в родной дом, но, умирая, мы будем знать, что в нем будет кому жить.
  — А потому, — подытожил Архонт, — Сегодня мы хороним не просто героя. Мы хороним последнего из тех, кто погиб не зная, за что он сражается. Но теперь, каждый из собравшихся здесь видит цель. А потому, мы будем убивать ради живых!..
  — И вместо мертвых! — вместо Вейерона завершил новый боевой клич Алларис.
  — И вместо мертвых! И вместо мертвых! — поддержали его все собравшиеся.

Морской Дворец, Трамис

  Посмотрев на список имен перед ним, Урракс снова грустно вздохнул. Кому он вообще мог доверять на этом проклятом острове?
  Когда бразды правления островом окончательно перешли в его руки, состояние дел его просто ужаснуло. Дагранские феодалы, назначаемые своими лордами для выполнения неких обязанностей или унаследовавшие свои посты от предков, обычно, были не самыми выдающимися деятелями. Но, некая фамильная честь или желание укрепить положение Дома все-таки вынуждали хотя бы пытаться выполнять свои обязанности как надо. Назначаемые же чиновники знали свое дело куда лучше, да и привлечь их за казнокрадство было проще, так как за ними не стояла сотня-другая преданных лично им солдат. Только вот наладить их подготовку всегда было проблемой.
  Трамишийские же патриции сочетали в себе все наихудшее от обеих категорий, не имея ни одного из их положительных качеств.
  Сверх меры влиятельны, они, к тому же, не были отягощены какими бы то ни было чувством долга, но, аристократический гонор в них присутствовал даже в большей мере, чем в дагранском нобилитете. Свои посты они воспринимали как полагающиеся им уже по факту их высокого положения, а даваемую ими власть — как самый быстрый способ обогатить себя. Исключением можно было назвать одного только Коломбо, но уж лучше бы он просто воровал понемножку...
  Так или иначе, став де-факто Лордом Моря, Урракс первым делом попытался привести управление Республикой в порядок. Все посты с приставкой "лорд", скорее тешившие самомнение их занимавших, чем отражавшие их престижность, он предпочел упразднить, перепоручив все обязанности лорда-генерала и лорда-адмирала новосозданному военному секретарю. Лорда-комиссара он ликвидировал вовсе, оставив Коломбо довольствоваться званием комиссара городской и сельской стражи Трамиса. Но, по-хорошему, нужно было бы также перепоручить некоторые обязанности, ранее исполняемые напрямую Лордом Моря или государственным секретарем, кому-то еще. Сбор налогов и все траты мог бы курировать секретарь казны, городских и сельских стражников, вместе с береговой охраной и маяками, неплохо было бы передать под управление секретаря безопасности, а секретарь правосудия должен был бы наблюдать за соблюдением закона. Проблема была в том, что Урракс просто не знал, кому эти посты сможет доверить.
  Трамишийцы воспринимали назначение на такие посты как награды для союзников или утешительные призы, если они доставали противникам победившей в грызне за власть семьи. А потому, назначь Урракс сплошь драконидов, это мало у кого вызвало бы недовольство — проталкивание своего клана было одной из главных трамишийских ценностей. Но, из всех сородичей, одни Оррина с Сейенной и могли оказать ему существенную помощь. В том небольшом отряде, что с самого начала находился при нем, дракониды старались не задерживаться, и назначение в него воспринимали чуть ли не как наказание. И даже за те годы, которые нынешний его состав провел на Трамисе, они вряд ли успели изучить специфику острова настолько, чтобы им можно было доверить решение его судеб. То же самое касалось и Аландриана. Все они были хорошими исполнителями, но, не более того.
  Оррине Урракс мог доверять всецело, но, трамишийцы вряд ли бы хорошо восприняли назначение на любой пост женщины, а потому, Урраксу только и оставалось, что прибегать к ее помощи неофициально. К тому же, подумал он с улыбкой на губах, госпоже сатрапу Трамиса было бы неплохо и самой вникнуть в состояние дел на острове, не так ли? Сейенна же не стремилась к какому бы то ни было публичному признанию ее заслуг, даже если бы и могла, и всеми силами стремилась создать себе репутацию вертихвостки из богатой семьи, и не более того. И он мог понять, почему. Если бы трамишийцы узнали, кто скрывается под маской прожигательницы жизни, это, в лучшем случае, очень осложнило бы ей деятельность. В худшем, многие на острове просто объединились бы, чтобы ее убить.
  Что касается самих трамишийцев, то, им бы Урракс стал доверять в последнюю очередь. Вначале он думал, что это только патрициат прогнил насквозь, но если его свергнуть, свободные граждане Трамиса смогут установить справедливую власть. Затем он поближе узнал верхушку граждан. А теперь... Конечно, исключения в виде господина Ланелли, светлая ему память, случались, но, к сожалению, его преждевременная кончина не внушала оптимизма относительно будущего таких людей на Трамисе. И будущего самого Трамиса. А уж как трудно было найти честных людей среди той оравы охочих до власти лизоблюдов, что рвались ко власти словно свиньи к кормушке. Конечно, он всегда мог выдвинуть наверх старых и уважаемых, но уже не слишком вменяемых, граждан и управлять островом от их имени, или назначить на важные посты своих старых знакомых, тех, кто еще до войны имели взаимовыгодные связи с Дарракарией и в ком он был более-менее уверен, но мог ли он им доверить даже малую толику власти? Скорее всего, нет, пока он не был бы точно уверен, что не получит от них удар в спину при первой удобной возможности. Конечно, он мог получить его и от жены, причем, в буквальном смысле этого выражения. Но, она хотя бы честно предупредила его. В честности же трамишийцев государственный секретарь не мог быть уверен.
  Урракс снова подумал, насколько же ему повезло с Дараком. Каким-то образом он сразу понял, что Коффин, пускай у него и не самое безупречное прошлое, все таки, надежный парень, не лишенный ни некого благородства, ни моральных принципов. Хотя, не укажи на его Сейенна, скорее всего, он так бы и затерялся где-то в новой роте трамишийской армии. И хотя Оррина утверждала, что Урракс как-то слишком сильно ему доверяет, она и сама относилась к Коффину явно лучше, чем к другим людям. Среди всех трамишийцев с большей теплотой она отзывалась только о Бель. Причем, с грустью подумал Урракс, такое отношение к молодой чужеземке было вызвано отнюдь не только ее принадлежностью к драконидам, а скорее теми же мотивами, которые побуждают его больше внимания уделять поучению, если не сказать, воспитанию, капитан-генерала Трамиса.
  Его размышления прервал осторожный стук в дверь.
  — Входите, — сказал Урракс, вставая чтобы поприветствовать гостя, — Вы как всегда вовремя, господин Моролла! Добрались без проблем?
  — Спасибо за беспокойство, господин Дарракарион, но, хотя Коломбо и может создать некие помехи в моей работе, следить за мной его люди, все же, не в силах, — спокойно и без ложной скромности ответил разведчик.
  — Рад, что это так, — с облегчением ответил Урракс, — Тогда, присаживайтесь!
  — Вы хотели что-то обсудить? — спросил Моролла, опустившись в предложенное ему кресло, — Возможно, недостаток надежных, проверенных людей?
  Урракс только улыбнулся в ответ. Как-никак, а знать все было работой Мелвилла. Тем более, что Урракс в том числе и его просил выяснить нынешнее положение дел старых союзников и их настроения.
  — В том числе, — честно ответил он, — Но, не только. Помните, господин Моролла, Вы указали мне на две вероятные проблемы, которые требуют разрешения?
  Мелвилл кивнул.
  — И Вы что-то решили касательно?.. — начал было он, но, был прерван стуком в дверь.
  — Можете входить! — сказал Урракс, и дверь тут же отворилась.
  В комнату сначала вошел молодой драконид в черной дарракарийской форме — здесь не было нужды скрывать свою настоящую лояльность. А следом, пока он придержал дверь, впорхнула драконидка в скромном, по крайней мере, по ее стандартам, белом платье, и, не обратив особого внимания на присутствующих в комнате. И только удобно устроившись на стоящем у стенки диване, закинув ноги на него ноги и оперевшись на одну руку, она все таки соизволила хотя бы посмотреть на них. Сопровождавший ее драконид при этом просто стал рядом, словно часовой.
  — Здравствуйте, господин Моролла, — почти промурлыкала она, улыбаясь, — И зачем ты меня позвал, Урракс?
  Урракс, на жестовом языке драконидов, подал знак, призывая ее к терпению.
  — Вы уже неплохо знакомы с очаровательной Сейенной Бейернериен, господин Моролла, раз проявили некий... интерес к ее работе. Также, думаю, Вы знаете моего помощника, Аландриана Дарракариона, который вскоре отправиться на Лоддир вместе с экспедицией морской пехоты. И, так получилось, что они могут помочь Вам в исполнении обеих задач, которые Вы передо мной поставили. Я уже предварительно обговорил с ними, в общих чертах, раскрывая только те подробности, о которых им в любом случае стало бы известно, — успокоил он Мороллу, у которого на лице, всего на одно мгновение, но пробежало что-то, похожее на волнение, — А потому, почему бы Вам не выяснить все вопросы, в которых мы можем быть друг другу полезны, непосредственно с теми, кто будет помогать Вам, так сказать, в осуществлении Ваших замыслов?
  — Это разумно, — осторожно согласился Моролла, — Но, госодин Дарракарион, я думаю, Вы понимаете, что выполнение этих замыслов, так сказать, не пересекается между собой?
  — О, конечно, господин Моролла, — сказал Урракс, вставая из-за стола, — Именно поэтому, мы с Аландрианом пройдемся по зданию и обсудим некоторые другие вопросы, пока вы с госпожой Бейернериен выясните, как вы можете друг другу помочь.
  — Это в случае, если Вы не боитесь оставаться со мной в одной комнате, господин легат, — со все той же улыбкой ехидно добавила Сейенна.
  — Хорошее замечание, госпожа Бейернериен, — с легким поклоном ответил Моролла, — Но, думаю, нужно учиться бороться со своими страхами, не так ли?
  — А Вы мне нравитесь, — ответила Сейенна, — Может быть, будь Вы лет на тридцать моложе... Аландриан, Урракс?
  — Понял, — сказал Урракс, и поторопился к выходу из комнаты.
  Аландриан, отвесив небольшой поклон Моролле и обменявшись с Сейенной взглядами и легкими кивками, последовал за ним.
  Последним, что они услышали перед тем, как закрыть за собой дверь, были слова Сейенны:
  — Ну что, господин легат, есть ли у Вас какой-то план, как нам избавиться от этого паразита?

---

Гордость Эрзигенса, Светлый Дол

  — …Таким образом, в центре Даграна у врага приблизительно семьдесят тысяч воинов, — указывая на карту подытожил эту часть своего рассказа Матарис, но затем добавил, — Конечно, если им не пришли еще подкрепления с того момента, как я покинул армию анастратига Вейерона.
  Нистарионы смотрели на него растерянности, ошеломления и недоверия. Но, зато они не задавали сейчас свои глупые вопросы, чему Матарис был несказанно рад.
  Уже до совещания Нистарионы успели порядочно надоесть ему и не только со своими попытками выяснить, здоров ли он, хорошо ли себя чувствует и нет ли необходимости провести его к врачу. У него хватило выдержки, чтобы не "поблагодарить" никого из них за очередное напоминание о том, насколько война изменила его не в лучшую сторону, но, они и далее продолжили испытывать его терпение.
  Он уже не особо помнил, сколько раз у него переспрашивали численность войск, причем, иногда и по нескольку раз, будто бы не веря в сказанное, или пытались поставить под сомнение любую информацию, полученную от людей. Такое впечатление, что у них в распоряжении было нечто лучшее. А учитывая то, что на собрании присутствовали далеко не только командиры, а и какое-то невероятное количество простых солдат, многие из которых еще и постоянно уходили с совещания, чтобы донести суть происходящего до своих товарищей, и возвращались назад, шквал глупых вопросов не прекращался ни на мгновение. Только командующий экспедицией, несколько его старших помощников и сопровождавший его Лиссандр с остатками своего отряда, казалось, воспринимали информацию адекватно. Остальные же Нистарионы, обступившие большой стол, на котором Матарис расположил лучшую из доступных ему карт Даграна, только мешали.
  — Спасибо Вам, Матарис, — в очередной раз поблагодарил его Сагридис, — Скажите, а не могли бы Вы еще раз рассказать нам о силах ваших врагов и... э... союзников, находящихся неподалеку от нас?
  Пусть запнувшись, но, Нистарион все таки смог произнести это. Его же соотечественники, в массе своей, брезгливо скривились, будто бы услышали нечто отвратительно. И, к разочарованию Матариса, несколько товарищей Люкериса не сильно от них отстали. Если бы они решили из-за этого покинуть зал, Матарис был бы только рад, но они, к сожалению, решили остаться.
  Коротко кивнув, он указал на пространство между Аркенмарком и Артмарком.
  — Его Превосходительство анастратиг Вейерон с союзниками находился примерно в этом районе. Вместе они гнали остатки армии лортуса Коракса к Райкенштайну, и, если все прошло согласно их плану, то сейчас они уже взяли замок. Их силы я могу оценить примерно в две-две с половиной тысячи пеших и тысячи полторы — конных.
  — Это ведь с учетом согнанных на войну крестьян? — перебил его кто-то из младших командиров абордажной команды "Гордости" еще одним вопросом из числа уже набивших оскомину.
  — Численность ополченцев составляет от семи до десяти-пятнадцати тысяч, в зависимости от того, скольких лортус Сципий призовет по пути — стараясь сохранять спокойствие продолжил Матарис, и указал на Грейбенбург.
  — Отряд сэра Фламатты насчитывает, примерно, тысячу пеших бойцов и полторы-две тысячи ополченцев. У лортуса Успина в Акморине также около тысячи бойцов, и, наконец, в Карэнделе — около двух тысяч легионеров. Тренированных бойцов, — уточнил он на всякий случай, сделав ударение на первое слово. На всякий случай.
  — А противники? — спросила Карния Нистарион, драконидка, бывшая, видимо, если не командующей всеми наземными силами Нистарионов здесь, то, как минимум, самой авторитетной среди командиров мелких отрядов.
  — У лортуса Коракса осталось около четырех-пяти тысяч человек, но, они потеряли даже видимость организации и попросту бежали к Райкенштайну. Скорее всего, они уже уничтожены. Если же нет, то угрозу они представляют примерно такую же, как все еще бродящие по Дарракарии банды тяньвэйских дезертиров. С востока, — Матарис обвел рукой бывшие земли Секстум, — В любой момент могут появится новые вражеские армии. Но, если мы будем уделять основное внимание гипотетической угрозе, нас попросту уничтожат уже имеющиеся рядом противники.
  Он указал на земли, принадлежавшие Тито.
  — А здесь, в Грейбенбурге и Ялене, находится по пятнадцать тысяч вражеских солдат. Вражеский флот защищает оба порта, но сколько в нем кораблей, нам точно не известно. Знаю только, что одновременно в порту может находиться примерно полсотни, и что ранее здесь орудовали как минимум две флотилии численностью около сотни каждая. Также, в Ялене тяньвэйцы строят новый флот, но, слава энтропии, ему еще далеко до полной готовности. Но, когда они введут его в строй, сотня новых кораблей даст им преимущество перед дагранским флотом даже в боях у берега, — сказал Матарис, а затем обратился к Сильвириону, — Лиссандр, я надеюсь, я ничего не напутал этой оценке?
  Все собравшиеся вопросительно посмотрели на бывшего капитана "Морского Дракона", ожидая его ответа.
  — К сожалению, нет, — грустно подтвердил он, — Конечно, им будет трудно найти столько гребцов, но, вряд ли они остановятся перед тем, чтобы просто хватать первых попавшихся им людей и заставлять их грести при помощи кнута. С командами будут большие проблемы, но, если им все это удастся... Гордость ничего не сделает такому флоту в прямом бою. Они ведь строят боевые галеры по образцу яленских?
  Матарис кивнул.
  — Сто-сто двадцать весел, и не меньше ста воинов на борту, — пояснил Лиссандр вопросительно смотрящему на него Сагридису, — Примерно раз в пять больше той фракеры, на которой я добрался до Дальних Пределов.
  — А Вы знаете что-то на счет того вооружения, о котором вы оба рассказывали?
  Матарис отрицательно покачал головой.
  — У меня нет об этом никакой информации. Возможно, будь здесь эпидиокития Сирена, которая сталкивалась с тяньвэйцами в морском бою минимум четыре раза, она бы смогла хотя бы оценить то, как они его применяли и какие у них могли бы быть запасы, но, она сейчас в Карэнделе. Но, со своей стороны могу только сказать, что, если они просто погрузят на свои новые корабли те тридцать тысяч, которые заняты охраной портов, то эта абордажная армия, если можно так выразиться, просто возьмет "Гордость" приступом, словно плавучую крепость.
  Командующий уже хотел что-то сказать, но, в разговор вмешался еще один из его подчиненных.
  — Я понял! Дракониды тут, наверно, используют другие названия для чисел! Это объясняет, почему они рассказывают о таких больших армиях, я ведь прав? — с гордым видом произнес тот.
  Матарис уже думал, что ответить на эту откровенную глупость, но, к его удивлению, Лиссандр среагировал быстрее:
  — Все числа здесь обозначают точно те же слова, что и на Эрзигенсе, Норидис, я могу это подтвердить.
  — Да, но... — попытался что-то еще добавить Нистарион, но, был перебит Матарисом.
  — Это называется десять, — сказал он, выставив перед собой ладони с широко расставленными пальцами, — Если десять взять десять раз, будет сто. Если сотню взять десять раз, будет тысяча. А если тысячу взять десять раз, будет десять тысяч. Надеюсь, я прояснил это недопонимание?
  — Да... — ответил Норидис и поспешил скрыться во втором ряду обступивших стол зрителей.
  Один из присутствовавших в зале воинов Нистарионов поспешил его покинуть. Матарис, видя это, переглянулся с Антикисом. Судя по его выражению лица, он думал о том же. Если этот Нистарион пошел донести до остальных "открытие" относительно счета дагранских драконидов...
  — У меня есть вопрос! — послышался неуверенный голос откуда-то из-за спины Лиссандра.
  Тот незамедлительно поспешил пропустить в первый ряд очень молодую с виду драконидку, растерянно моргавшую глядя на Матариса.
  — И-извините... — начала она, заикаясь от волнения, — А эта карта, о-она ведь точная?
  Матарис, которого подобные вопросы успели разозлить, уже хотел высказать все, что о них думает, но, вспомнил, как Лиссандр попросил его перед советом постараться не напугать хотя бы навигатора и картографа гордости. А потому...
  — Анакефарис Пейелин! — обратился он к одному из подчиненных.
  — Да, Ваше Превосходительство! — ответил ему наследник Дома Валинириен.
  — Эту карту ведь создали в мастерской Вашего Дома?
  — Да, Ваше Превосходительство.
  — Чудно, — кивнул ему Матарис, — Тогда, ответьте на вопрос госпожи Стейеллы.
  — Слушаюсь, Ваше Превосходительство! Да, этой карте можно доверять всецело, госпожа Стейелла, — начал Валинириен, — Южную береговую линию континента мы изображали на основании наших собственных исследований, а все севернее срисовывали с карт, полученных из Анкариса. И, хотя на этом образце присутствует несколько ошибок, касающихся крайнего севера континента, смею Вас заверить, что его точность достаточна для наших нужд.
  — То есть, вы сами не производили топографическую съемку местности там? — уже более уверенно спросила Стейелла.
  Пейелин вопросительно посмотрел на Матариса, на что тот ответил едва заметным кивком.
  — К сожалению, нет, — ответил анакефарис.
  — А не могли бы Вы, если Вы этим занимались, сделать для нас такую же карту, но, без неточностей? — задала вопрос Стейелла, видимо, слишком увлеченная предметом своего интереса и не заметившая, что увела разговор уж слишком в сторону.
  Пейелин грустно улыбнулся.
  — К сожалению, нет, — сказал он, продемонстрировав ей свои кисти рук, повернув их тыльной стороной, — Могу только назвать Вам необходимые исправления.
  Стейелла будто бы в ужасе отшатнулась, увидев его множество раз выбитые и переломанные пальцы.
  — С-спасибо, — ответила она и снова спряталась за спиной Лиссандра.
  — Матарис, Вы, как уже долго провоевавший здесь драконид, не могли бы сказать нам, как бы Вы атаковали этих тяньвэйцев на нашем месте? — вернулся к основной теме Сагридис.
  Архонт-в-Ожидании на мгновение задумался.
  — Ваших сил явно не достаточно для того, чтобы нанести им хоть какой-то серьезный урон, — начал он, — И, я не морской иерарх, в отличии от Лиссандра, и слабо разбираюсь в действии флота. Но, но вашем месте, я бы атаковал Ялен. В отличии от Грейбенбурга, Ялен — это торговый город, а не крепость, а потому, защищен он гораздо слабее. А так как там сейчас идет строительство нового флота, в оборона порта будет очень сильно осложнена, а так же, там невозможно держать все имеющиеся у врагов корабли.
  — К тому же, Ялен — это вотчина лортуса Тито, нашего... союзника, — осторожно продолжил Матарис, уже успевший узнать отношение Нистарионов к полукровкам, — А потому, в городе есть силы, которые могут нам помочь в борьбе после тяньвэйцев, даже если просто увидят на горизонте флаг Дарракарионов.
  Сагридис переглянулся со своими помощниками, и, утвердительно кивнул.
  — Спасибо Вам. Тогда скажите, а с какими силами бы Вы отправились на встречу к лорду Дарракариону или для того, чтобы сопроводить Ваших родственниц из Карэнделя?
  — Серьезных вражеских сил тут уже нет, но, банды дезертиров могут доставить некоторые проблемы... — начал рассуждать вслух Матарис, — Думаю, двух сотен будет достаточно в любом случае.
  — Тогда, я должен у Вас спросить... — немного замявшись, вновь начал Сагридис, — Сколько бы драконидов Вы взяли с собой, если бы сочли, что Ваших родственников нужно будет забирать от ваших... союзников силой?
  Матарис тяжело вздохнул.
  — Сагридис, позвольте мне быть предельно откровенным. В таком случае, я бы на Вашем месте поехал один.
  — Почему? — удивился командующий.
  — Чтобы зря не губить своих подчиненных, — пожал плечами Матарис.
  — Мы — лучшие воители Эрзигенса, непревзойденные мастера клинка — возмущенно ответил ему один из Нистарионов, кажется, возглавляющий отдельный отряд, — Как Вы можете говорить, что мы силой не сможем убедить этих людей выполнить то, что нам нужно?
  Такие заявления раздражали даже больше, чем глупые вопросы.
  — Вы можете быть какими угодно мастерами клинка. А солдаты Успинов — это непревзойденные мастера прорыва вражеского строя, который вы умеете держать чуть лучше пьянчуг из городской стражи. А потому, вы если затеете с ними сражение, вас просто сомнут и не заметят. И это уже не говоря о том, что у них квартируется почти целый легионум Секстум. А на счет угроз лортусу Сципию, — Матарис махнул рукой, — То у него одних тяжелых кавалеристов больше, чем вы сможете выставить бойцов. И, при таком соотношении, им будет все равно, скольких из вас затоптать, одного командира или всех из вас, кто решит за ними пойти. Против тяжелой кавалерии шансов у вас не будет никаких, уж поверьте моему опыту.
  Оппонент Архонта-в-Ожидании хотел что-то возразить, но, Сагридис остановил его.
  — Довольно! Мы обратились к Матарису Дарракариону для того, чтобы он нам разъяснил, что из себя представляет эта война. И если он говорит о том, что наши силы недостаточны для чего-то, то значит, он имеет на то некие основания. А пустые попытки доказать что либо дракониду, в предмете спора разбирающемуся явно лучше нас, выглядят смешно и глупо.
  Пристыженный своим командиром драконид предпочел промолчать.
  — Чудно. У кого-то еще есть вопросы к Матарису?
  Внятного ответа не последовало. Тогда, Сагридис повернулся к Матарису.
  — Спасибо Вам, за, возможно, неприятное для нас, но, откровенное мнение. Я думаю, всем нам нужно немного времени, чтобы обдумать услышанное и принять взвешенное решение впоследствии.
  — Вы правы. Тогда, не буду Вам мешать в ваших рассуждениях. Но, если что-то от меня понадобится, Вы знаете, где меня найти. За мной! — скомандовал он своим подчиненным и покинул зал вместе с ними.
  Оказавшись в просторном коридоре, сейчас несколько заполненный толпой Нистарионов в нем, но, все же, все еще проходимый, он снова обратился к своим спутникам.
  — Можете быть свободны, вы же знаете, как покинуть корабль?
  — Да тут не заблудишься, — ответил Антикис,— Если что, у этих спросим. А ты что, решил с ними остаться?
  — Нужно увидиться с ней.
  Карион кивнул.
  — Тогда удачи.
  Он приложил кулак к сердцу, отсалютовав командиру. Его примеру последовали остальные, после чего иерархи направились в сторону ведущей на верхнюю палубу лестнице. Матарис же пошел в другом направлении.
  Следуя полученному от Лиссандра маршруту, он вскоре оказался у двери одной из кают в жилой части корабля.
  Постояв мгновение, он уже хотел постучаться, но, дверь сама распахнулась перед ним.
  — Матарис? — только и спросила его Эйелеонора, глядя на него, как на призрака.
  Он попытался ответить, но драконидка уже бросилась к нему на шею.
  — Мне сказали, что ты еще больна, — начал было он как только она выпустила его, но, Эйелеонора, лишь помотала головой.
  — Уже даже хожу, — она провела рукой по его лицу, — Ты... Сильно постарел.
  Матарису оставалось только согласиться.
  — Да, — сказал он с грустной улыбкой на губах, — Много всего произошло.
  — Расскажешь мне, что случилось? — спросила его кузина.
  — Именно для этого я и пришел, — ответил Матарис.

Провинция Светлый Дол

  Когда-то, победа над таким крупным отрядом разбойников стала бы великим триумфом для любого драконидского иерарха. Сейчас, Эйенария не помнила даже, какой сегодня день недели. Пускай будет вторник.
  Ее войска несколько дней преследовали эту банду, и только тяньвэйцы решили сделать последний привал перед тем, как напасть на полупустую безымянную деревню, стрелы "Распинателей" и клинки "Палачей" обрушились на ничего не подозревающих разбойников, часть убив, а часть вынудив к бегству.
  Конечно, их вожак не был полным дураком, и сумел сообразить, что держать оборону удобнее будет не на открытой местности, а потому, повел остатки своих людей в поселение, которое до этого собрался разграбить. И, возможно, у них получилось бы, засев среди добротных хижин, подороже продать свои жизни, если бы Эйенария предусмотрительно не отправила в деревню две сотни находившихся под ее началом ополченцев. А потому, бежавшие мародеры были встречены не вопящими от ужаса жительницами деревни, а копьями, дубинами и снятыми с трупов таких же тяньвэйцев мечами. Итог был предсказуем.
  И сейчас Эйенария, оставившая остальных драконидов позади, наблюдала за тем, как взятых живьем мародеров вязали, словно скот. Ее подчиненные, скорее всего, развлекались сейчас с раненными. Эйенарии эти забавы уже осточертели, но, если другим от этого становилось легче, она была готова потерпеть. Она обвела взглядом пленных. Этих, скорее всего, будут убивать еще дольше. Все таки, они ведь почти целые...
  — Леди Эйенария, — послышался голос у нее за спиной.
  Она обернулась к обратившемуся к ней, и тот тут же упал на одно колено, уперев левую руку в землю, а правую — приложив к сердцу. Когда-то Эйенарии казалось, что такое проявление покорности попахивает лизоблюдством, но, старшая сестра, Алисса, пояснила ей, в чем дело. Такие жесты от верхушки свободных людей Дарракарии, в первую очередь, выражали почтение не к какому-то конкретному дракониду, обличенному властью, а к тем формальным и неформальным договоренностям, которые связывали два народа. И если человек высказывал подобное уважение власти драконидов, те, в свою очередь, не имели права даже на мгновение забыть о том, какие права полагаются свободным людям. А они были весьма обширны...
  — Встань, Магон из колена Верана, — обратилась Эйенария к склонившемуся перед ней человеку, — И говори, зачем пришел.
  — Да, моя леди, — ответил ей тот, поднимаясь на ноги.
  Кастиляр замка Ярад обладал внушительным телосложением, был широк в плечах и высок, на полторы головы выше Эйенарии, принадлежавшей не к самому низкорослому народу Даграна. А грива светлых волос, в совокупности с по-кошачьи желтыми глазами, добавляла ему сходства со Львом Микудая, как его изображали на картинках. Видимо, он и сам догадывался о чем-то подобному, потому что его латы украшал собой орнамент из этих самых животных. Возможно, для полного сходства не хватало только бороды, которую Магон сбривал даже в такое время, подражая драконидским господам.
  — Моя леди, — начал он свою речь, — Обыскивая деревню, мы схватили одного из тяньвэйцев, спрятавшегося в погребе.
  — Пф, и ты меня ради этого побеспокоил? — недовольно ответила ему драконидка, не понимая, зачем было беспокоить ее такой глупостью, — Вяжите его и отправьте к остальным, ими потом займутся.
  — Прошу меня простить, моя леди, но, староста деревни... Она попросила его отпустить.
  Брови Эйенарии поползли вверх. Это уже было интересно.
  — Привести их ко мне, — сухо приказала она.
  — Да, моя леди, — ответил Магон и подал знак своим подчиненным. Те сразу же исчезли за одним из более-менее уцелевших домов и появились снова, ведя под руки скрученного тяньвэйца. Как и все они, он был черноволос, как многие из них — бледен, и отличался от своих соотечественников, разве что, чуть более высоким ростом и дагранской одеждой, которую он, после того, как отнял у каких-то бедолаг, успел немного перешить под себя. За ними следом шла женщина, одетая в полушубок поверх простой белой робы.
  Как только процессия подошла поближе, женщина примерно тридцати лет, предварительно поклонившись, представилась:
  — Госпожа драконидка, я — Анетта, рабыня Дома Бейернериен, жрица Владычицы Жизни Агрести и Рука Госпожи V ранга. Пожалуйста, я прошу Вас, отпустите этого пленника.
  Эйенария внимательно осмотрела ее. Пятый ранг был не самым низким званием для рабыни, и мог давать той надежду, что к ее просьбе прислушаются. И в мирное время так и было бы, но сейчас, во время войны, Эйенария была не сильно склонна к милосердию. Но, все же, просьба жрицы показалась даконидке любопытной.
  — И почему ты решила просить за мародера, вломившегося в твою деревню?
  Жрица какое-то мгновение смотрела прямо в глаза Эйенарии, но затем, потупила взор.
  — Потому что, — сказала она после весьма продолжительной паузы, — Он никуда не вламывался. Это мы его спрятали, когда сюда явились Ваши люди, госпожа.
  Магон уже хотел что-то сказать, но Эйенария жестом остановила его.
  — То есть ты признаешься в сотрудничестве с врагом? — ледяным тоном спросила она жрицу.
  — Да... То есть нет, госпожа драконидка, он нам не враг! — задыхаясь от ответила та, — Он может быть из них, но он нам не враг, госпожа драконидка, позвольте мне Вам об этом рассказать!
  Эйенария, недоверчиво скривив лицо, все же кивнула.
  — Когда пришли те... Захватчики, мы думали, что наша деревня уцелеет, и нам нет нужды их бояться, — начала рассказ женщина, — Ведь мы находимся очень далеко от главных дорог. Потому, мы решили, что нам нет нужды бежать в горы. А потом, в одну ночь, он вломился к нам в деревню.
  Она указала на тяньвэйца.
  — По началу мы испугались, ведь, защищать деревню было некому, все, кто могли, ушли с господами на север. Но, он не собирался причинять нам вред, только размахивал мечем и показывал то в сторону гор, то в направлении, откуда, как нам показалось, он пришел. Сначала, мы ничего не поняли, но потом догадались, что он призывал нас бежать. Не все поверили ему, но, большинство ушло в горы. А когда мы вернулись... Тех, кто решил остаться в деревне, убил какой-то из разъездов этих... Не наших. Но, нам удалось выжить, и все благодаря Ю Ю! И он и потом нам помогал, госпожа драконидка, он хороший!
  Драконидка недоверчиво молчала какое-то время.
  — При нем было оружие? — обратилась она к одному из приведших тяньвэйца ополченцев.
  — Да, леди Эйенарий, — сказал он, протягивая ей ножны с иноземным клинком.
  Одним движением она из них вынула меч. На прямом клинке четко виднелись узоры, образованные твердой сталью у двух лезвий и острия и мягким железом — по центру. Хороший клинок. И весьма непростой.
  — Он оказывал сопротивление?
  — Нет, — ответил второй ополченец, — Только убежать пытался, но даже меч не достал.
  Эйенария кивнула.
  — Этот твой Ю Ю, — спросила драконидка рабыню, — Он умеет говорить?
  Та покачала головой.
  — Нет, леди Эйенария, — ответила Аннет, — Но, он уже почти все понимает.
  — Хорошо, — сказала анотерия, и, обратилась к пленнику:
  — Скажи мне, Ю Ю, ты ведь пришел сюда с вашим Цубасой, да?
  Глаза тяньвэйца расширились, будто бы от страха. Но, поборов оцепенение, он кивнул.
  — Значит, ты — один из его людей.
  Тяньвеец яросно замотал головой, отрицая сказанное драконидкой.
  — Нет? Ты попал в его армию ненамеренно?
  Тяньвеец кивнул.
  — Тебе не нравилось служить у него?
  Снова кивок.
  — Тебя он пугал?
  Кивок.
  — И ты потому решил сбежать?
  Тяньвеец неуверенно посмотрел на нее и перевел взгляд на Аннет. Такое впечатление, что он не знал, как ответить на столь простой вопро.
  — Потому, но не только? Насмотрелся на зверства и решил не марать руки сам? Пожалел людей?
  Пленник молча уставился на Эйенарию, и, немного помедлив, утвердительно кивнул.
  — Ты ведь был непростым солдатом? — она кивнула на меч, — Это ведь оружие командира, так?
  Ответом стал легкий кивок.
  — И что с тобой делать... — как бы размышляя вслух сказала Эйенария.
  Взмахнув мечом, она одним движением загнала его в ножны.
  — Отпустить его, — скомандовала анотерия, и охранявшие тяньвэйца люди мигом исполнили приказ, даже сами не особо осознав, что делают.
  Магон хотел возразить, но Эйенария снова остановила его жестом.
  — Что ж, Ю Ю, живи пока, — сказала она, швырнув в него ножны с мечом. Ошарашенный тяньвеец, все еще не понимающий, что происходит, но, видимо, умевший с оружием обращаться, без видимых усилий перехватил их в полете.
  — А что до тебя, Аннет, то, я закрою глаза на твой поступок, если к моему возвращению твой тяньвэец будет здесь в целостности и сохранности, и не переметнувшийся снова к врагу, ты меня поняла?
  — Да, моя леди, конечно, моя леди, — почтительно поклонилась ей жрица. Тяньвеец последовал ее примеру.
  — С глаз моих долой, не до тебя сейчас. И тяньвэйца своего спрячь, чтобы глаза не мозолил, — скомандовала Эйенария, и Аннет, еще раз поклонившись, последовала обратно к домам, за рукав потянув за собой Ю Ю, — Вы тоже можете идти к товарищам.
  Оба ополченца также поклонились и направились к своим.
  — Хочешь спросить, Магон, почему я оставила его в живых? — не оборачиваясь обратилась она к кастиляру, все еще стоявшему за ее спиной.
  — Да, моя леди, — послышался в ответ его низкий голос.
  — А сам как думаешь?
  Магон на мгновение задумался.
  — Вы посчитали, что он нам не враг, моя леди?
  — А ты думаешь, что он — засланный шпион? — ответила Эйенария вопросом на вопрос.
  — Я не знаю, но...
  — И что он им расскажет? — ехидно спросила Эйенария, — Методы дагранского кручения хвостов свиньям? Как солому на крышу закидывать? Или подробно поведает о том, чем в постели жрица Агрести принципиально отличается от обычной сельской вдовы?
  — Он скажет, что мы были здесь, моя леди, — спокойно ответил Магон.
  Эйенария не зря доверила ему командование ополченцами, дураком он точно не был. Конечно, обычно это должен был бы делать кто-то из младших иерархов, но, их ей не хватало даже для управления драконидами, особенно после того, как Рейес ее покинул.
  — Думаю, после художеств, которые устраивают "Палачи", любому дураку будет понятно, что здесь побывали дракониды. И вряд ли он сможет сказать нечто большее, чем то, что здесь когда-то побывали две сотни драконидов и две сотни людей, — предвосхитила она вопрос кастиляра, — К тому же, этот Цубаса пытался выжечь эту землю напрочь. А потому, зачем ему здесь шпионы? Это было бы одновременно и слишком сложно, и слишком бесполезно, понимаешь?
  — Да, моя леди, — ответил Магон.
  — Молодец, — сказала Эйенария, повернувшись к нему, — К тому же, я не хочу, как и этот Ю Ю, зря марать руки в крови.
  Она на мгновение задумалась, а затем добавила:
  — Да и, в добавок ко всему, мужчина — полезная в хозяйстве скотина. Не буду же я отнимать ее у своих же крестьян?

---

Поле рядом с замком, пришлось далеко идти

  Маэр ненавидел свою жизнь. Особенно он ненавидел последние пару лет, ведь, до этого, она была даже более-менее сносной.
  Сначала приехавший в его деревню посланец из замка сказал, что им предстоит честь воевать за империю и императора. Тех, кто от чести отказывался, били кнутом и все равно забирали из дома. Маэр был умнее, а потому, пошел сам.
  Потом, после нескольких месяцев, когда тот самый посланец из замка успел лицом словить стелу, Маэру и остальным объяснили, что теперь они должны воевать за лорда. Чем лорд отличается от императора, Маэр так и не понял. Потом оказалось, что император плохой, а лорд — хороший. Это уже им сказал тот рыцарь, под начало которого их и определили после еще нескольких боев. Потом этот же рыцарь, перед тем, как передать командование одному из своих оруженосцев, донес до них, что только лорд и его вассалы достойны верности, а все вокруг — предатели и генераты (или ренегаты Маэр не помнил точно). Когда же Маэр попросил уточнить, можно ли им побить скотов из соседней деревни, ведь всем было понятно, что там никто хороший жить не может, его наградили за это пятью плетьми, и после этого он решил помалкивать.
  Потом, после того, как Маэру и его товарищам пришлось несколько раз посмотреть, как вражеские рыцари превращают всех крестьян, оказавшихся у них на пути, в подобие рубленного фарша, им наконец рассказали, что император — предал, но все таки не до конца, лорд — плохой, барон — хороший, и слушаться надо теперь только его и его рыцарей. Почему нельзя было сказать сразу, Маэр не понимал. Но потом оказалось, что барон тоже предатель, и слушаться его не надо было, но Маэра и остальных подобных ему бедолаг, так уж и быть, прощают. От этого легче не стало, потому что домой их никто не отпустил.
  И сейчас ему снова пришлось стоять в голом поле в окружении таких же вчерашних крестьян, как он сам, и ждать, когда в него врежутся всадники на этих ужасных лошадях, которых точно откармливали в замках человечиной, потому что по другому объяснить их злобность и громадные размеры было нельзя. А Маэр и окружающие его сейчас люди не были даже нормально вооружены, так как, большинство или только забрали из дому, или успели, как сам Маэр, бросить его во время очередного бегства. Когда же он попросил нового рыцаря, которого поставили ими командовать, выдать им хоть что-то, тот ответил только, что оно им все равно не понадобится, но зато спросил в ответ, умеет ли Маэр считать до ста не сбиваясь. Побоявшись соврать, крестьянин вынужден был признаться, что может досчитать даже до двух сотен. После чего ему, а так же другим, кто смог досчитать хотя бы до пятидесяти (счет до сотни смог осилить кроме Маэра только один селянин), рыцарь выдал по зеленому шарфу, назначил командирами сотен и полусотен, а потом приказал отсчитать себе отряд, сказав, что теперь их заботой будет следить за выполнением этими отрядами приказов. Как в этом поможет шарф, Маэр так и не понял, но решил лишний раз не спрашивать. Хоть этот рыцарь вел себя спокойней, чем все предыдущие, ответ явно не стоил риска получить еще плетей.
  Топот копыт послышался сильнее.
  — Сплотить ряды! — раздался очередной приказ от возвышавшегося в центре построения всадника в белых доспехах, — Первая сотня — шаг вправо, вторая сотня — полшага влево, третья сотня...
  — Полшага влево! — повторил для своей сотни Маэр. Все такие, пока, следуя указаниям этого дворянина, никто еще не умер. И ему очень хотелось, чтобы так продолжалось и дальше.
  Мешкаясь и толкаясь, вверенный Маэру отряд все таки выполнил приказ.
  — Третья сотня, выполняйте приказ! — послышался уже куда менее спокойный голос рыцаря. А всадники, до этого собиравшиеся, видимо, атаковать их немного с другой стороны, немного развернулись и понеслись прямо на Маэра и его людей. Ведь третья сотня прикрывала их справа, а значит...
  Преодолевая страх, Маэр выбежал из строя вперед, молясь всем известным ему богам, а именно Базирте и Агрести, чтобы всадники не оказались близко слишком рано, и осмотрел то, что их командир называл "подобием строя".
  Действительно, третья сотня, видимо, пытаясь выполнить приказ, окончательно сбилась в кучу и жалась к своим соседям справа. А потому, между третьей и второй сотнями сейчас зияла дыра, в которую спокойно проехала бы если не телега, то лошадь — точно. И если сейчас туда вломятся враги...
  — Эй, Сахин! — крикнул он, снова занимая свое место, — Во имя левой пятки Базирты, веди своих направо и встань между нами и третьей!
  В задних рядах началось копошение, и Маэру оставалось только надеяться, что Сахин успеет оказаться там, где надо. А грохот, тем временем, усилился, дополнившись лязгом металла.
  — Стоим смирно! — повторил наставление рыцаря Маэр, больше для себя, чем для своего отряда, — Будем стоять — будем жить!
  Сам он, конечно, не сильно в это верил, глядя на приближающихся к ним рыцарей, выглядящих, словно сплошная черная стена, но все же...
  Зря он, все таки, не спрятался тогда в погребе. Может быть, его бы тогда не нашли...
  В десяти шагах от первого ряда, в котором и стоял Маэр, всадники замедлились и, наконец, остановились. Только один из них подъехал к крестьянам почти вплотную, подняв своего коня на дыбы так, что тот мог бы разбить копытами голову Маэра, подведи его всадник чуть ближе. Сам этот рыцарь выглядел так, что сотнику захотелось оказаться от него как можно дальше.
  Черные доспехи, единственным светлым пятном в которых был только узор на плечах и груди, дополнялись крыльями, как у летучей мыши, растущими из-за спины. Но еще хуже был плащ. Сначала Маэру показалось, что он просто сделан из обычно светлой кожи, но смотрящие с него лица не оставляли теперь никаких сомнений, из чего он был сшит.
  — Неплохо ты побегал, да? — очень необычно произнося все слова обратился всадник к Маэру, пытавшемуся перебороть испуг, — Это ты ведь командир этой сотни?
  Всадник указал на отряд Маэра.
  — Д-да, лорд, — ответил Маэр. Всегда было назвать титул повыше, чтобы не схлопотать латной рукавицей по лицу. Дворяне были очень обидчивыми, Маэр это уяснил еще в родном селе.
  — Тогда, ты хорошо справился, — сказал ему всадник, снимая шлем.
  Внешность рыцаря была такой же необычной, как и речь. Необычно бледная кожа и седые волосы дополнялись какими-то почти змеиными чертами лица, которые Маэр лучше бы не видел в жизни. Он слышал, что эти дворяне приехали откуда-то с юга, и он бы предпочел, чтобы они на этом юге и остались со своими черными доспехами и непонятными "учениями".
  — Вторая сотня, пропустить! — раздался приказ их командира.
  — Вы — туда, а вы — туда! — указал Маэр стоящим по обе стороны от него ополченцам, и сам начав движение налево, чтобы оказаться подальше от предводителя черных всадников.
   Кое-как, но в строю образовалась брешь, в которую с легкостью проехал всадник в белых доспехах.
  — Кире, я Вас подвел, — обратился он к Черному, как его уже окрестил Маэр, — Вы почти смогли прорвать строй.
  Черный махнул рукой.
  — Глупости, этастратиг Алларис, Вы сумели их хотя бы во что-то организовать, как минимум, — ответил он своему, видимо, вассалу. Ну и странные у них были титулы, все не как у нормальных людей...
  — К тому же, этот молодец сумел свою сотню вовремя перестроить, — продолжил Черный указав на Маэра.
  — Вы о Маэре, Кире? — спросил Алларис, сняв шлем по примеру своего командира. Под ним оказалось точь в точь такое же лицо, как и у Черного, — Да, он достаточно толковый. Как минимум, задавал больше всего вопросов.
  — А это интересно. Подойди-ка сюда, — скомандовал Черный.
  Маэр поспешил повиноваться, поправив на ходу повязанный на голову зеленый шарф, который как раз сполз на глаза.
  — Хочешь что-то спросить? — обратился к нему Черный.
  — Д-да, лорд, — сказал Маэр, набравшись смелости, — А нам выдадут вообще оружие?
  Черный какое-то мгновение смотрел на него, а затем, рассмеялся.
  — А ты мне даже нравишься. Какое-то оружие выдадут, но вам, для начала, хорошо бы научиться хоть как-то держать строй.
  — А зачем нам строй, если мы все равно безоружными будем? — спросил Маэр, и тут же об этом пожалел. Наверно, наименьшее, что с ним сейчас будет — это те самые пять плетей, которые он получил в прошлый раз.
  — Строй нужен для того, — начал объяснять Черный вместо этого, — Чтобы вы хотя бы перемещаться на поле боя могли, и нормально выполнять команды, а не как твои соседи.
  Он махнул рукой в сторону третьей сотни. А Маэр, на мгновение отвлекшись, понял, что в их разговор сейчас вслушиваются люди не только из его сотни, но даже те некоторые, которые осмелились нарушить строй подобраться поближе, пока командиры не смотрят.
  — К тому же, — продолжил Черный, — Уже то, что вы стоите в строю, вас от многого защищает.
  — Это как? — задал еще один вопрос осмелевший Маэр.
  — Очень просто. Как минимум, конь видит перед собой препятствие и не хочет туда идти.
  — А если все таки пойдет?
  Черный снова оценивающе посмотрел на него. На мгновение Маэру показалось, что он взболтнул лишнего, но, все снова обошлось:
  — Вот тебе страшно стоять в строю, когда на тебя несется всадник на полном скаку?
  — Страшно, — честно признался Маэр.
  — Это правильно, — кивнул Черный, — Мне и товарищам тоже страшно было, когда на нас кавалерийские атаки отрабатывали.
  — Так Вы ж лорд, — не сдержал удивления Маэр. По его представлению, уж с лордом-то ничего подобного происходить не должно было.
  Черный пожал плечами.
  — Я им не всегда был. К тому же, должен же был кто-то из нас отражать потом кавалерийские атаки... — лорд, как правильно угадал Маэр, на мгновение отвлекся, — Я только хотел упомянуть, а вот и один из них подоспел! Как Вам учения, рыцарь-лейтенант Малькарта?
  — Неплохо, анастратиг Вейерон, и даже в чем-то весело — сказал подъезжая к ним еще один всадник. Даже по голосу было понятно, что родней ни Алларису, ни тому, кого он назвал Вейероном, он не является, но точно в этом уверится позволял его не скрывающий лицо шлем. На змею он был похож куда меньше.
  Правда, подумать о нем хорошо Маэр все равно не мог, потому что именно он и ему подобные первыми налетели на ополченцев, которые тогда еще не успели сформировать единое построение, да и вообще кошмарили их все время, пока другие всадники готовились к удару.
  — Рад это слышать. Так вот, лейтенант, у маня к Вам вопрос: стали бы Вы в лоб атаковать глубокое построение, даже состоящее из обычных ополченцев? Сразу предвижу Ваш вопрос: без какой-либо внятной цели.
  Малькарта фыркнул.
  — Понятное дело, что нет. Я же не самоубийца какой-то. Пять шеренг передавить, чтобы меня потом ногами забили? Нет уж, спасибо. А зачем спрашиваете?
  — Да так, — ответил Вейерон, — Рассказываю новобранцем, зачем им строем ходить. Надеюсь, сэр Малькарта все доходчиво объяснил?
  Маэр, украдкой глянув на Малькарту, кивнул. Очень уже не хотелось обижать человека, который в любой момент мог бы размозжить ему голову одним взмахом молота. Да и разъяснение, вроде бы, было неплохое...
  — Очень хорошо, — сказал лорд, и, посмотрел на небо, — Вижу, солнце еще высоко. Господа, как вы относитесь к еще одному бою?
  — Очень даже за, анастратиг, — ответил Малькарта, — Поеду, верну всех на исходную.
  "Только не это!" подумал Маэр, которого забыли спросить.
  — Я займусь ими, — сказал Алларис, кивнув в сторону крестьян, но, Вейерон отрицательно покачал головой.
  — Мы отрабатываем взаимодействие, а не подчинение одному командиру. Принимайте командование, этастратиг Алларис.
  Тот просто кивнул и направился в сторону ожидающих приказов всадников.
  — Ну а я, так уж и быть, покомандую пока вами, — обратился он к ополченцам, не отрывая глаз следящих сейчас за ним, — Сотники — построить свои отряды по отдельности, как было изначально. Маэр — проверить, как все выполнят приказ. Выполнять!
  — Да, лорд! — радостно ответил Маэр, забыв о своем плохом отношении ко всем этим учениям. Ведь, с таким командиром, всякие Малькарты точно не смогут снова полутра гонять их по полю, как зайцев!

---

Катакомбы Морской Твердыни, Трамис

  Робб не сделал ничего плохого. Он просто услышал, что не его участке какие-то девки повадились работать, не занося ему долю, и решил с этим разобраться.
  Он не планировал делать ничего дурного, просто забрать у них причитающееся ему, и пояснить хорошенько, кто в этом районе хозяин, чтобы знали, кому они обязаны платить. Они сами должны были это знать, и зачем они вынудили Робба к этому?
  Как только он нашел одну из них, Робб не поверил своей удаче. Девченка мало того, что плохо бегала, так еще и, по глупости своей, свернула в одну из подворотен, оканчивающуюся тупиком. За это нужно было ее наказать, как и за все, что она сделала. Но только он успел вбежать между двух задний, у него резко потемнело в глазах и он как будто бы заснул.
  А проснулся уже в аду.
  — Глупец, беги! — снова раздался один из Голосов.
  Замедлившийся до того Робб, которого на севере трущоб его знал и боялся каждый, начал перебирать ногами быстрее, скуля, словно зверь. Он не помнил, сколько уже убегал от Них по этим жутким туннелям. Но Они все еще не настигли его, а это — самое главное.
  Ноги, израненные после того, как ему пришлось бежать по усеянному кинжалами полу, болели все сильнее, но это было не важно. Дверь была все ближе. Может быть, от сможет спрятаться за ней...
  Добежав до конца коридора, он толкнул дверь правой рукой. Пускай на ней не было двух пальцев, которые он был вынужден отгрызть, когда их начало затягивать в каменную стену, но левая, дважды обожжённая, служила ему еще хуже. Но открыть дверь было необходимо.
  На этот раз дверь поддалась с необычной легкостью. Благодаря свою судьбу, Робб побежал дальше. Впереди его ждал уже знакомый перекресток туннелей, такой же, как и все, что ему пришлось миновать до этого. Сначала он пытался выбирать свой путь так, чтобы не петлять кругами, но уже давно понял, что это бессмысленно. Вывести отсюда его смогло бы только чудо.
  — Глупый-глупый, беги! — послышался второй Голос у него за спиной, и Робб ускорился.
  Но добежав до развилки, он остановился под гнетом страха. Одна из Них вышла ему на встречу из туннеля напротив, Другая показалась из левого туннеля. И еще Голос из-за спины. Они заберут его...
  Отчаянно крича, Робб бросился вправо. Там не было Их. Может быть...
  Какая-то сила подняла его вверх, а затем швырнула об пол. Боль пронзила все тело.
  Немного оклемавшись, Робб, превозмогая боль, поднялся и посмотрел, на что он упал. Пол туннеля сиял и переливался в том алом свете, что, казалось, источали сами стены. Битое стекло. Весь туннель был замощен им. Но это было не важно. Они — приближались сзади, а Дверь была впереди. И из под нее выбивался свет. Другой свет. Нормальный. Теплый. Не ранящий...
  Он пополз по ранящему его покрытию на четвереньках, силясь подняться. Наконец, он смог подняться на две ноги и побежал, делая все, чтобы быстрее добраться до нее. Только бы открыть...
  Дверь снова отворилась от одного его касания. Все было кончено. Он смог выбраться. Робб не мог рассмотреть ничего перед собой, глаза застилала пелена, но он понял, что ад закончился. Сияние, которое заполонило все вокруг, окончило его страдания.
  А потом перед ним мелькнула какая-то тень, и ласкающий свет сменился ранящей тьмой. Тьмой и болью.

---

  Из забытья Робба вернул какой-то шум на границе сознания. Вначале, он мог лишь слышать что-то, не в состоянии даже понять, что могло бы быть источником звука. Затем, начали возвращаться и другие ощущения. Он понял, что сидит, прислонившись к чему-то. Все конечности затекли, хотя он и не ощущал сковывающих их пут, сковывающие их, в неясном шуме постепенно начал угадываться разговор, а боль... Она была невыносимой. Он уже хотел застонать, но страх остановил его. И этот страх был другим, не тем ужасом, что преследовал Робба все те часы, а может быть, дни и годы, что он провел в аду ранее. И ощущения от мира были совершенно другими... Но почему?
  Пока он размышлял об этом, неясное бормотание где-то вдалеке стало вполне различимым. Не шевелясь и даже не делая попыток открыть глаза, он прислушался:
  — ...Устроили не пойми что! Теперь придется это стекло убирать. Зачем вообще было всю эту беготню устраивать? — строго спрашивал у кого-то незнакомый женский голос.
  — Нам хотелось повеселиться с ним...
  — Он кричал-кричал и бегал-бегал!..
  — Не сердись ты, Бромелия...
  К своему ужасу, Робб узнал их. Голоса. Те самые. Но сейчас, они не вызывали в нем того страха, что ранее. Сейчас, они звучали, будто принадлежали провинившимся девчонкам.
  — Бегал, говоришь, Альстромерия?
  — Бегал-бегал, — послышался почти детский ответ.
  — А теперь из-за его беготни стекло по всему коридору собирать?
  — Зато он в нем забавно побарахтался! И вообще, ты преувеличиваешь проблему.
  — Значит, ты сама приведешь подземелье в порядок, Хризантема, раз проблемы нет?
  — А можно попросить Хозяйку, чтобы она приказала Коффину, чтобы он приказал своим людям, чтобы они тут все убрали! Раньше ведь они это сделали!
  — Вынести трупы преступников из казематов и убирать за вами рассыпанные стекло и гвозди — это разные вещи, Орхидея, не находишь? Тем более, что никто вообще знать не должен, чем вы в трущобах занимаетесь.
  — Мы, — поправил ту, что до этого назвали Бромелией, принадлежавший некой Орхидее первый голос.
  — Хорошо, мы. Но все равно...
  Больше всего ничего не понимающего Робба сейчас пугало даже не то, что пережитый им ужас был всего лишь игрой этих девчонок. Страшнее всего было то, в какой манере они все это обсуждали. Тот ад был для них детской проказой. На что же они были способны?... Он уже думал попытаться пошевелиться, но новые обстоятельства заставили его снова застыть.
  — И чем вы тут занимаетесь? — послышался новый голос, так же принадлежавший женщине.
  — Хозяяяяяйка! — раздался радостный, почти детский голос, ранее заставлявший Робба в страхе бежать. Теперь, его обладательница сама побежала на встречу кому-то, — Люблю тебя, Хозяйка, сильно-сильно!
  — А я — тебя, — послышался звук, как будто бы кого-то чмокнули в щеку, — Что, Альстромерия, проказничаешь?
  — Хозяйка, я играла-играла!
  — А почему тогда вас Бромелия ругает? — послышался еще один незнакомый Роббу голос.
  — Мы немного решили поэкспериментировать и заставили объект немного побегать по подземелью... — сказала обладательница последнего из голосов, что ранее так пугали Робба.
  — И в процессе замусорили кровью все подземелье, да, Орхидея? — устало добавила Бромелия.
  — Да не все! Хозяйка, он тут под "Слезами Страха" и "Агонией" бегал по кругу, всего пару коридоров испачкала, — оправдывалась одна из мучительниц Робба, пока он пытался осмыслить сам факт того, что весь ад был лишь видением. Менее жутко от этого не становилось. Но, появлялась надежда. Он попытался пошевелиться и...
  — Так, заканчивайте свои игры, — вспугнул его голос той, кого все называли Хозяйкой, — Я не против того, что вы тут развлекаетесь, но сейчас у нас, наконец-то, появились дела поважнее. И, хотя я пришла за Бромелией, вы все мне можете понадобиться.
  — Что от нас требуется? — спросила Бромелия.
  — Наши услуги потребовались одному моему другу, с которым мне необходимо вас познакомить.
  — А не твой ли Дарак это часом? — послышался голос Хризантемы, — С ним бы я познакомилась...
  — А можно я с Дараком поиграю-поиграю?
  — Альстромерия, после твоих игр от Дарака мало что останется, — сказала женщина, пришедшая, видимо, с хозяйкой, — К тому же, Хозяйка, как собака на сене, и сама с ним не играет, и никому, даже мне, поиграть не дает.
  О каком Коффине шла речь? О Капитан-Генерале, что ли? Кто они вообще такие?..
  — А ты думаешь, что у тебя получилось бы заставить Дарака с собой поиграть, а, Пассифлора?
  — Хозяйка, если уж я с твоими драконидами умудрялась "поиграть", ты думаешь, мне бы пришлось его заставлять? Тем более, учитывая, как ты им помыкаешь... Может быть, и увела бы его у тебя насовсем, раз ты им все равно не особо пользуешься, как думаешь?
  — Ты так уверена, моя дорогая?...
  Понимая, что пока его мучительницы отвлечены разговором у него есть шанс убежать, Робб попытался открыть глаза чтобы хотя бы осмотреться. Он только немного приподнял веки, и...
  — Смотрите, кто проснулся! — послышался голос Хозяйки. Его заметили.
  Даже не пытаясь скрываться более, он широко открыл глаза. На него из центра зала, который он, одурманенный, пробегал не один раз, смотрели шесть девушек. Три, видимо те, что мучили его ранее, были одеты в черные балахоны. Те самые черные тени, что его пугали. На остальных были платья необычного покроя и разной степени откровенности, но ни у одной из них Робб не заметил оружия. А значит, он им сейчас...
  Робб попытался вскочить и броситься на обидчиц, чтобы заставить их поплатиться за все, что они заставили его пережить. И не смог. Руки и ноги не слушались его, и все его услилие только заставило его упасть на пол. Поняв, что он беззащитен, Робб закричал.
  — Я ему перерезала все сухожилия, на всякий случай, — спокойно сказала Орхидея, и, переведя взгляд с Робба на наиболее необычно выглядящую из присутствующих женщин, спросила, — Хозяйка, можем мы с ним закончить?
  Взгляд фиолетовых глаз заставил Робба кричать еще сильнее.
  — После "Агонии" он все равно долго не проживет... — сказала серебряноволосая, — Ладно, доигрывайте. Но чтобы завтра с утра все были у меня, понятно?
  — Спасибо-спасибо, Хозяйка! — радостно поблагодарила стоящая рядом с ней девушка, привстав на цыпочки дабы поцеловать ее в щеку, и затем, развернувшись к Роббу, достала из рукава какой-то предмет и пошла к нему.
  — У него глаза, — сказала она, вертя в пальцах то, что Роббу показалось ложкой, — Не люблю, когда у них глаза.
  Робб закричал в третий раз, но крик ему не помог.

Светлый Дол, Дарракария

  Каменное здание таверны, которое Матарис распорядился переоборудовать в казарму, сохранилось намного лучше прочих. Сейчас же, когда взамен сгоревшей деревянной крыши над ней разместили большой походный шатер из парусины, она стала даже вполне подходящей для жизни. Тем более, что новоприбывшие дракониды сразу занялись расчисткой как ведущей к ней от ворот улицы, так и ближайших окрестностей. Хотя, Лиссандр все равно не понимал, почему Матарис отклонил приглашение Нистарионов разместиться на борту "Гордости". "Не хочу стеснять наших дорогих гостей" выглядело, по его мнению, слегка глупой причиной. Если не сказать хуже. А уж теперь...
  В конюшне при здании сейчас расположились скакуны "Владык", и именно туда сейчас направлялся Лиссандр, надеясь, что успеет застать Матариса на месте и предостеречь от неразумных действий.
  Внутри, к его удивлению, находился всего чуть более десятка драконидов. Матарис, в их числе, как раз седлал своего коня. Как ни странно, компанию ему составляла укутанная в латаный-перелатанный меховой кавалерийский плащ Эйелеонора, которая уселась на перегородку одного из стоил и, облокотившись на поддерживающую остатки крыши опору, радостно болтала в воздухе ногами.
  — Лиссандр! — радостно поприветствовала она его. Уже облаченный в полные доспехи Матарис, после слов кузины лишь на мгновение оторвался от затягивания подпруги и ограничился небольшим кивком головы. Его скакун только покосился на Лиссандра глазом, но вот еще одно живое существо проявило гораздо больше интереса к нему.
  За пазухой у Эйелеоноры началось какое-то шевеленье, и вскоре наружу показалась сильно приплюснутая голова, чем-то напоминающая жабью. Увидев настрой своего питомца, Эйелеонора в свою очередь, полностью достала его из под плаща, держа белесую амфибию под две передние лапы.
  Лиссандру многое нравилось на Эризигенсе. Но вот симпатию тамошних драконидов к этим противным тварям от не мог понять, от слова совсем. Кончено, от них был некий... толк, но, считать их милыми и держать в качестве питомцев... А уж то, что Люкерис умудрился притащить одного из их детенышей в подарок Эйелеоноре окончательно заставило Лиссандра считать молодого драконида тупицей во всем, что не касалось судовождения. Насколько он знал, это мнение разделяли почти все, кто Люкериса знал.
  — Бяк-Бяк хочет с тобой подружиться, — с уверенностью сказала Эйелеонора и протянула его Лиссандру, как бы предлагая дракониду взять существо на руки. Сам же Бяк-Бяк отреагировал на это действие тем, что начал быстро махать оснащенными острыми когтями лапами и растерянно кричать, выражая недовольство тем, что его вынудили покинуть теплое убежище, и желанием подружиться Лиссандр бы это назвал в последнюю очередь.
  — Спасибо, но, откажусь, — как можно более вежливо ответил он.
  Эйелеонора внешне никак не отреагировала на его слова, и, продолжая глуповато улываться, снова спрятала своего питомца за теплым плащом. Бяк-Бяк же продолжил злобно рычать, глядя на Сильвириона из своего "гнездышка".
  — Тебя что-то беспокоит, Лиссандр? — обратился к нему Матарис, завязывая подпругу узлом и переходя к следующей.
  — Матарис, я все понимаю, но твои действия неразумны, — ответил Сильвирион.
  Дарракарион отвлекся от своего занятия.
  — Да? А не мог бы ты указать мне, в чем именно состоит неразумность?
  — В том, что ты, как только переговоры пошли немного не по твоему плану, собираешься просто взять и уехать, — начал свою речь Лиссандр, — Я понимаю, что, бывает нелегко принять другую точку зрения, но Нистарионы высказывают и вполне здравые вещи и...
  — Лиссандра, остановись на мгновение, — сказал Матарис и тут же нервно рассмеялся.
  — Что смешного я сказал? — не понимая, что могло вызвать такую реакицю, спросил Лиссандр.
  — Да так, я подумал сначала, что ты пришел меня поучить коней седлать или вести конную разведку.
  — То есть...
  — Именно, — угадав следующие слова Лиссандра ответил Матарис, — Вообще, с чего ты решил, что я собрался куда-то уезжать? Тебя что, Нистарионы, перепугавшись, ко мне отправили?
  — Нет, — четко ответил Лиссандр. Не в последнюю очередь из-за того, что эти слова достаточно больно кольнули его самолюбие.
  — Значит, ты сам попросил кого-то из Нистарионов последить за нами, и один из их простофиль, конечно, мало что смыслящий в нормальном военном деле, поднял ложную тревогу, — констатировал Матарис.
  — Ты несправедлив к ним, — заступился Лиссандр за своих союзников.
  — Я называю вещи своими именами, — повел плечами Матарис, — Только и всего. Потому что счесть отъезд командира с десятком подчиненных из занятого его войсками города постоянным, при том, что в гарнизоне остается большая часть сил, может только тот, кто о дисциплине слышал когда-то краем уха, и то, внимания этому слову особо не уделил. Но вообще, хорошо, что ты зашел, я уже думал, кого отправить к тебе с приглашением, чтобы успеть все рассказать лично.
  — Что рассказать? — только и успел спросить Лиссандр.
  — Кире, разрешите войти! — раздалось нарочно официальное приветствие у них за спиной.
  — Разрешаю, — ответил Матарис, и к ним, чеканя шаг, будто бы находясь на военном смотре, приблизился Антикис Карион. В сочетании с его весьма потертой формой, это могло как удивить, так и придать ему вид драконида, даже в самой сложной ситуации остающегося истинным воином Дарракарии, приверженным ее традициям и дисциплине. Вот только Лиссандр знал, что кто-кто, а Антикис Карион таковым не являлся и к слжбе своей относился настолько халатно, насколько это вообще было допустимо.
  — Кире, разрешите обратиться! — продолжил он играть выбранную роль, всав как столб и преложив руку к сердцу, салютуя командиру.
  — Не ломай комедию, Антикис, — устало ответил ему Матарис, — Тем более, что Лиссандр, в отличии от Нистарионов, прекрасно понимает, что к чем.
  — Значит, лорд Сильвирион понимает, и почему я ее ломаю, не так ли? — издевательски спросил Карион.
  — Я не лорд Сильвирион, АНТИКИС, — стараясь сдерживаться ответил ему Лиссандр, — И вообще, если у тебя есть ко мне какие-то претензии...
  — Претензии бы у меня были, если бы ты свои дурацкие речи читал, пока Светлый Дол был бы в осаде. А сейчас, мне твое небольшое предательство как-то почти безразлично, — развел руками Антикис.
  — Да я... — Лиссандр впервые пожалел о том, что сам отказался от использования всех своих званий и титулов, потому то уж очень хотелось поставить на место пускай и находящегося с ним на одной ступени в иерархии, но все еще немного уступающего скоком нахождения на ней Антикиса.
  — Антикис, прекрати немедленно, — сурово скомандовал Матарис. Было ясно, что это не совсем приказ, но вполне может таковым стать.
  — Ладно, — повел плечами Карион, — Но только из уважения к тебе и Архонту.
  — А почему не сразу к дяде Вейерону? — внезапно спросила Эйелеонора, отвлекшись от своей возни с ручной амфибией.
  — Тогда Сильвирион решит, что я остаюсь верен только из-за личных связей, но... — увидев взгляд Матариса, Карион все таки замолчал.
  — Спасибо, Антикис, — сказал ему наследник Дарракарии, а затем, снова обратился к Сильвириону, — Можешь не переживать, Лиссандр, Антикис отправиться восвояси со следующей разведкой, да и командовать всем я оставлю Пейелина Валинириена, тем более, что он лучше других общается с Нистарионами.
  — А как же ты? — спросил Лиссандр, — Ведь...
  — А зачем им я, Лиссандр? — в ответ спросил Матарис, — Если им понадобится уточнить что-то касательно географии региона, Пейелин справиться куда лучше. А учитывая, что я даже в морской пехоте не служил, ты со своими подчиненными...
  — Они более не мои подчинённые, — перебил его Сильвирион.
  — ... Ты со своими не-подчиненными, окажешься им гораздо более полезен, — закончил Матарис.
  — Но...
  — Нет, Лиссандр, я не приму их предложение в любом случае, потому, мне не нужно будет здесь непрерывно находится для этого. Тем более, я отправляюсь не в дальний рейд. В мои обязанности тут входит, кроме всего прочего, и обеспечить армии анастратига Вейерона тыл, а так же найти любых выживших после тех событий.
  — Мы с Нистарионами обыскивали окрестности, — заметил Сильвирион.
  Матарис скорчил гримасу.
  — Скажем так, Нистарионы — это не те дракониды, которым бы я доверил эту миссию. К тому же, они действовали пешком и в не лучших условиях.
  — Ты им вообще не доверяешь, — сказал Лиссандр, невольно покосившись на все так же играющую с амфибией Эйелеонору. Что же она могла на рассказывать Матарису?..
  — Скажем так, Лиссандр, я действительно не особо им доверяю, — признался Матарис, — Но, к примеру, я бы не пустил их чистить эту конюшню не потому, что они могут узнать нечто чересчур важное, а потому что всерьез опасаюсь, что они могут начать есть навоз. И, не нужно коситься на Эйелеонору. Или ты думаешь, что информация о том, что она немного сошла с ума, будет для меня новой?
  Эйелеонора в ответ только посмотрела на Лиссандра, еще шире улыбнулась и продолжила тиранить своего питомца, водя его перед собой по воздуху туда-сюда.
  — Вот пообщался бы ты с Кирисом, понял бы, что такое настоящие сумасшедшие, — завершил свой тезис Матарис.
  — Чемпион Культа Боли? — высказал догадку Лиссандр. Если это действительно он...
  Матарис только кивнул.
  — А теперь представь, во что он теперь превратился.
  Повисло молчание.
  — И это все, что ты хотел мне сказать, Матарис? — спросил Лиссандр, раздосадованный невозможностью наладить полноценный контакт между двумя ветвями драконидского народа.
  Матарис мгновение помедлил.
  — Нет, не все, Лиссандр. Скажем так, — начал он, — Я уже уяснил, как твои Нистарионы относятся к полукровкам...
  — Но ведь здесь — только чистокровные дракониды, не так ли? — заметил Сильвирион.
  — Здесь. Но, сюда идут войска анотерии Эйенарии.
  Лиссандру не нужно было напоминать, кем она была. И кто может оказаться в ее отряде...
  — И что ты предлагаешь делать? — поинтересовался он у своего друга.
  — Я уже приказал всем своим подчиненным на вопрос о том, есть ли там полукровки, отвечать только "Не знаю" или "Это не имеет значения", потому, от них Нистарионы не узнают ничего.
  — Ты хочешь сказать...
  Матарис снова кивнул.
  — Именно, Лиссандр. Я уверен в том, что ты не станешь потакать этой отвратительной черте своих новых друзей, но, я был бы тебе очень благодарен, если бы ты донес ту же мысль до своих... Товарищей.
  Лиссандр побледнел. Было странно даже помыслить о том, что кто-то из его спутников мог бы выдать своих. С другой стороны, многие из них теперь соглашались с Нистарионами в тех вопросах, решение которых со стороны хозяев Эризигенса очень не нравилось Лиссандру...
  — Они не способны на такое, Матарис. Я могу ручаться за них.
  — Спасибо, друг, — ответил Дарракарион, по старой привычке отсалютовав Лиссандру.
  — Надеюсь, Лиссандр, ты прав, потому что Матарису явно не доставит удовольствие расправа с теми, кто все таки решит рассказать новым покровителям то, что им не следует знать, — как бы невзначай добавил Антикис.
  — Антикис... — злобно зашипел Матарис.
  — Это против наших обычаев... — только и смог сказать шокированный Лиссандр.
  — Против наших обычаев — вредить драконидам. И, как оказалось, угроза для нас может исходить и от нам подобных, Лиссандр, — только и сказал Матарис, и молча продолжил прилаживать седло.
  По нему было видно, что эти слова не были ему слишком приятны. Но то, что он выполнит угрозу...
  — Я постараюсь убедить каждого, чтобы они не болтали лишнего, — без какого либо выражения сказал Сильвирион.
  Матарис обернулся к нему.
  — Спасибо, — ответил он с легким кивком.
  Судя по всему, конь был полностью оседлан, а потому Матарис одним движением вскочил ему на спину.
  — Тиасис, готовимся к выходу! — скомандовал он. Его примеру тут же последовали остальные дракониды, до того так же, как и их командир, проводившие последние приготовления.
  — Лиссандр, я вернусь всего через несколько дней. Но, могу я тебя попросить присмотреть пока за Эйелеонорой? — спросил Матарис.
  Сама Эйелеонора только спрыгнула со своего сиденья и подошла к Матарису, без слов вручив какую-то ленточку.
  — Я и так уже долго за ней смотрю, — попытался пошутить Лиссандр. Эйелеонора, при этом, со вполне серьезным видом кивнула.
  — Спасибо, — снова поблагодарил его друг, а затем, обращаясь ко своим подчиненным, добавил, — Тиасис, выдвигаемся!
  С этими словами, он перевел коня в шаг и направился из конюшни наружу. Его воины последовали за ним, на ходу строясь в колону по двое.
  — Вы главное возвращайтесь! — крикнула им в след Эйелеонора.
  Лиссандр посмотрел на драконидку, а затем перевел взгляд на уже скрывающееся за поворотом построение. Что добавить к этим словам он не знал.

---

Райкенштайн, бывшие земли Кораксов

  Несмотря на то, что ночь давно наступила, Вейерон спал. Чаще всего, у него получалось заставить себя проспать положенное время, но иногда, как например сегодня, никакое волевое услилие не смогло заставить его погрузиться в сон.
  Вот только чем заняться он не знал. Еще ночь просидеть над картами, продумывая план боя, не зная при этом даже того, насколько он сможет согласовать действия доверенного ему войска? Сомнительное занятие.
  Проверить часовых? Да уж, достойное занятие для анастратига, очень подходящее для того, кто занимает подобное положение в военной иерархии. С другой стороны, сколько драконидов у него было в подчинении, чуть больше сотни? Не маловато ли для столь важного военачальника? Но, и в том, чтобы идти и буквально кошмарить дремлющих на посту стражников Вейерон не видел особого смысла. Хотя бы потому, что, пускай это и не было его главной целью, но, пока он отрабатывал на вчерашних крестьянах кавалерийские атаки, призванные превратить конницу Союзников в нечто монолитное, ему также удалось и привить некоторым ополченцам настоящее понимание дисциплины. И любовь к ее поддержанию. А уж тумаки от двухсотника Маэра для незадачливых часовых были явно пострашнее любого "злобного шипения" какого-то странного лорда с юга.
  Потому, за неимением лучших альтернатив, Вейерон просто бродил по коридорам Райкенштайна, стараясь не создавать лишнего шума.
  Ночную тишину в этом крыле не нарушало ничего. И Вейерону это нравилось. В такой обстановке ничего не мешало мыслям свободно течь у него в голове, унося куда-то далеко отсюда...
  Внезапно, его слух уловил нечто. Меч как бы сам по себе тут же оказался у него в руках. Вейерон не был музыкантом, но и назвать его глухим было нельзя. Неужели кто-то из кораксовских недобитков пробрался внутрь, решив отомстить?..
  Тот же звук повторился еще раз. А затем еще и еще. Глухой удар, будто бы по противнику в тренировочном бою. Или...
  Посмеявшись про себя над собственной пугливостью, Вейерон отправил клинок в ножны и отправился к источнику звука.
  Спустившись на один этаж вниз и пройдя несколько коридоров, он понял, что слух не обманул его. Легко отперев дверь в тренировочный зал он проскользнул внутрь и запер ее за собой.
  — Нашел себе достойного противника? — спросил Вейерон у Ариакаса, который как раз был занят отработкой ударов на тренировочном манекене.
  Не заметивший его раб развернулся, в первое мгновение изготовившись броситься в атаку, но, заметив свою ошибку, низко поклонился.
  — Нет, Хозяин, я тренируюсь с манекеном, — серьезно ответил он.
  — С таким же успехом я мог бы пошутить над шкафом, — как бы про себя сказал Вейерон.
  — Зато мне вы можете приказать мне посмеяться, Хозяин, — ответил на это Ариакас, еще раз низко поклонившись.
  — Кажется, я забыл спросить твоего разрешения? — поинтересовался у него архонт.
  Ариакас поклонился в третий раз.
  — Прошу прощения, Хозяин. Это была шутка.
  — А вот это уже было неплохо, — рассмеялся Вейерон, подойдя к стойке с тренировочным оружием с схватив первый попавшийся длинный меч, — В любом случае, я нашел для тебя противника получше.
  — Разве что, самую малость, — ответил Ариакас, ремешками закрепляя на неподвижной правой руке большой щит.
  — Посмотрим, — сказал Вейерон, делая первый удар.
  "Разделяют пассивные и активные средства защиты. Пассивные средства защиты оберегают носителя, не требуя никаких усилий с его стороны, как, например, доспехи..." Или повешенный через плече щит, надежно закрывающий всю правую половину тела.
  Вейерона удивило, что он сейчас вспомнил эту фразу. Еще больше его удивило, что вспомнил он не то, как впервые ее прочел в наставлении одного из древних мастеров клинка, а тот урок у эпифрориса Зимериса, когда он честно ответил, что уже знает различия активной и пассивной защиты, после чего был отправлен, вместе с таким же честным Кейером, таскать кирпичи для новой казармы. Возможно потому, что пробить защиту Ариакаса было ничуть не легче, чем тогда заниматься переноской тяжестей в жару.
  Манера сражения предводителя Ордена сейчас напоминала ту, что использовали легионеры Секстум. Так же, как и они, он всецело полагался на повисший на руке щит, нивелируя таким образом свою невозможность активно задействовать правую руку. Поразить того, кто защищался таким образом, было весьма непросто. А его быстрые контратаки еще сильнее мешали Вейерону это сделать. Драконид, в свою очередь, прощупывал оборону своего противника быстрыми выпадами, лишь иногда проводя серии ударов. Оба противника старались больше атаковать, чем защищаться, а потому каждая попытка достать своего оппонента превращалась для них в череду ударов, уколов и парирований, в которой каждый из них старался удержать инициативу.
  Попытавшись рубануть Ариакаса по ногам и затем молниеносно отбив его контратаку, Вейерон прыжком разорвал дистанцию между ними. Так просто этот бой не закончится.
  — Неплохо, — сказал он, и, подняв меч над головой для нового удара, спросил, — Какие настроения в Ордене?
  — Орден Шершня горит жаждой мести и готов сражаться и умереть за Архонта! — с энтузиазмом ответил Ариакас, принимая удар на край щита и пытаясь достать Вейерона колющим ударом в живот.
  Что-то в его словах было не так...
  — И это все, что ты можешь сказать о своем отряде? А если говорить максимально откровенно?
  Вейерон сопроводил вопрос боковым рубящим ударом.
  — Орден Шершня горит жаждой мести и готов сражаться и умереть за Архонта, — повторил Ариакас, в то время как сам архонт парировал его очередной выпад, — Такими вы нас воспитали.
  — Вы? — немного удивился Вейерон, на контратаке пытаясь поразить лицо раба уколом.
  — А что, вы себя от нас не отделяете? — спросил раб, резко сократив дистанцию и пытаясь сбить врага с ног ударом щита.
  Не без труда, Вейерону удалось избежать столкновения и он снова перевел бой на удобную для себя дистанцию. Все таки, было бы глупо не использовать все преимущества длинного меча.
  — Отделяем. Но, это весьма смелые слова. И о многом говорящие.
  — Вы сами приказали быть как можно более откровенным, — только и ответил Ариакас, принимая очередной удар на щит, — Но, в любом случае, в моих братьях можете не сомневаться. Они будут сражаться за Вас до конца и точно не предадут.
  — Я в них и не сомневался, — сказал Вейерон, контратакуя сократив дистанцию, — Но ты меня заставил... Волноваться.
  С этими словами он, перехватив меч левой рукой, отразил встречный выпад Ариакаса и, уйдя немного в сторону, со всей силы ударил его по лицу.
  Кулак Вейерона будто бы встретился с каменной стеной. Так можно было бы и пальцы сломать. К счастью, Вейерон умел бить. Как и уходить от ответных ударов щитом. Не сумей он этого сделать, скорее всего, поплатился бы переломами половины костей. Ариакас, все таки, был на голову выше и в два раза шире в плечах. Даже без правой руки — грозный соперник.
  — Я запомню этот удар, — сказал раб, принимая боевую стойку.
  — Лучше тебе это сделать. Сам понимаешь, в бою всякое может быть, — ответил Вейерон, также приготовившись продолжать бой, — Так почему ты считаешь, что я могу не волноваться об их боевом духе?
  — Думаю, ответ очевиден. Для них только две вещи в этом мире имели хоть какое-то значение: воинское братство и служение Архонту, — Ариакас начал серию быстрых колющих ударов, — Молодое пополнение Ордена и все хранители его традиций погибли еще в Клык-Крепости, настоящего Архонта они потеряли после Светлого Дола. Без обид, но Вы для них — просто его наследник. А потому, что еще им остается, кроме как сражаться с врагами, пока смерть не придет и за ними?
  — А у тебя, раз ты об этом так откровенно говоришь, мотивация другая? — спросил Вейерон, парируя и контратакуя, — Или, ты уже решил, куда отправишься, бросив службу?
  — Бросить службу? И ради чего? — в ответ спросил предводитель, все еще пытаясь пробить оборону драконида.
  — Не знаю. Уйти в наемники, возможно, уведя часть своих подчиненных? Скрыться от этой войны и переждать ее спокойно где-то на севре? Или, — начал Вейерон, перейдя в наступление сам, — Перейти в подчинение к другому лорду, например, Сципию или Успину, чтобы занять причитающееся тебе по законам Даграна положение. Что скажешь, сэр Ариакас Церах?
  Нужно отдать ему должное, тот даже не скривился, услышав свои официальные титул и фамилию. Единственное, что он сделал — чуть сильнее, чем нужно, отбил меч Вейерона, но, тот не воспользовался этой ошибкой. Оба бойца замерли, глядя друг на друга.
  — Уйти в наемники? — повторил Ариакас слова архонта, — И что я буду делать после этого, точно так же сражаться за тех, кто не считает меня равным, защищая владения, мне не принадлежащие?
  — У Успинов так можно было бы таким образо стать своим, или а у Ольфилдов разбогатеть, например, — повел плечами Вейерон.
  — У Успинов так можно было бы повиснуть на первом же суку за попытку сочетать честное наемничье ремесло и клятвопреступничество. Нет уж, спасибо. А что касается того, чтобы склонить Орден на мою сторону...
  Он мгновение медлил, а затем, продолжил:
  — Я мог бы их увести за собой, хотя бы часть. И чего бы я этим добился? Тем, кто пошел бы за мной, я предложил бы ту же войну, которую они ведут сейчас. Только вот цель бы изменил. Я уже говорил о том, что у них нет ничего, кроме идей служения и воинского братства. И если уйду я, то этим самым, я разрушу обе. И что я предложу взамен? Повоевать ради моего обогащения и положения в обществе?
  — Может быть, предложишь им воевать за самих себя, раз так о них заботишься? — поинтересовался Вейерон.
  — А они знают, что это такое? — спросил в ответ Ариакас, — Вы воспитали их по-другому. И нет, я вас не виню, вы вместе с этим дали им жизнь, о которой большинство дагранцев могут только мечтать. Вот только чего стоит эта жизнь, когда из нее забрать весь смысл? И кто я такой, чтобы отобрать у них те крохи, что от него остались? Сэр Ариакас Церах говорите? Я мог бы получить все преимущества такого положения уже годы назад, что Успины, что Сципии с распростертыми объятьями приняли бы перебежчика от таких неблагодарных лордов, как Дарракарионы. Я мог бы занять "причетающееся" мне положение сотню раз. Но только у меня впервые возникла даже мысль о чем-то подобном, и Архонт сразу пояснил мне, чего это будет стоить, не мне, но тем, кого я считал и считаю своими братьсями. Тогда я сделал свой выбор, и изменять ему сейчас я не намерен.
  — И это все, что держит тебя у меня на службе? — осторожно спросил Вейерон.
  — Нет, — сказал Ариакас, снова приготовившись к бою, — Но, я бы предпочел молчать о других причинах, если Хозяин позволит.
  — Значит, так тому и быть, храни свои секреты, — кивнул ему Вейерон, начиная новое наступление. Некоторые вещи, пожалуй, в слух лучше было не произносить, — И, если ты решил все таки остаться с нами, то, как думаешь, у нас есть шансы победить?
  — Победить? Определенно. Выжить? Не думаю. Но если и умирать, то достойно, о большем просить и не буду, — ответил Ариакас, приняв краем щита удар, иначе пришедшийся бы ему на голову.
  — А ты пессимист. И даже желания вернуться нет? — спросил Вейерон, сам переходя к обороне.
  — Как ни странно, но есть. Хотя, я даже не знаю, зачем, — ответил Шершень, и, прикрывшись щитом, попытался поразить ноги архонта быстрым ударом, — А Вы что об этом думаете?
  — Я даже в победу не особо верю, — в свою очередь ответил дарконид, боковым шагом уходя с линии атаки и тут же возвращаясь к ее контролю.
  — Но пессимист почему-то я? — попытавшись рубануть Вейерона по голове пожаловался Ариакас, — Но, раз не верите, то, что планируете делать дальше?
  — Как что? Отрабатывать взаимодействие с союзниками — это раз.
  На Шершня обрушился град ударов.
  — Натаскивать ополченцев, чтобы они не разбежались в первом бою, а сделали хоть что-то — это два.
  Ариакас попытался атаковать в ответ, но чуть не пропустил весьма опасный укол за щит.
  — Ну и три, попытаюсь все таки убедить лорда Сципия, что убивать тех, кем можно будет, как щитом, прикрыться от вражеских стрел — не самая лучшая идея, — это три.
  Вейерон продолжал наседать на предводителя, но вот, один из его ударов не самым удачным образом соскользнул по щиту Ариакаса. Чем тот сразу же воспользовался, нацелив ответный укол в незащищенный правый бок драконида. Отчаянным движением Вейерон отразил эту атаку, и немедленно был отброшен назад мощным ударом щита.
  Архонт, отлетев на полтора шага назад, чудом сумел устоять на ногах, но, и только. Все продемонстрированное ранее умение не помогло бы ему отразить следующий удар Ариакаса. Воистину, магистр Ордена Шершня успел показать в этом бою все свое мастерство. Значит, пора было заканчивать.
  Удар Ариакаса уже почти достиг архонта, но тот совершенно неожиданно ушел вправо, и раб лишь разрубил воздух. Не завершив движение, его меч тут же покинул руку, почти играючи выбытий из нее Вейероном. А вот клинок драконида теперь рубанул его сначала под колено, выведя его из равновесия, а затем, как бы в насмешку, по незащищенному горлу, заставив судорожно глотать воздух.
  — Если бы я до сих пор был младшим фрорисом-учителем, я бы сказал, что это было весьма посредственно, — только и сказал Вейерон, закинув меч на плече, — Но, похвально, что ты в столь короткий срок так сумел переучиться даже на таком уровне. А твое владение щитом — так вообще находка.
  — Мне на мгновение показалось, что я сумею победить, — откашлявшись сказал Ариакас.
  — Я, конечно, не величайший воин в истории Дарракарии, но, неужели ты думал, что я не справлюсь с одноруким калекой? — ответил ему Вейерон, протянув руку чтобы помочь встать.
  Ариакас с радостью воспользовался предложенной помощью, правда, чуть не повалив самого Вейерона. Все таки, разница в весе давала о себе знать.
  — И что Вы думаете о моей способности сражаться?
  Вейерон задумался.
  — Дуэлянта из тебя не получится. Но, кто вообще сказал, что ты должен с кем-то сражаться один на один? К тому же, это я привык сражаться с левшами, но, для кого-то другого, это может стать неприятным сюрпризом, — заметил Вейерон, — Но, твое главное дело — вести своих братьев в бой, а с этим ты справишься, как никто другой. К тому же, рубануть врага из седла так, чтобы он распался на две половы, ты можешь и левой, благо, в силе ты не потерял. А этого и так достаточно, чтобы в пламени битвы чувствовать себя ее королем, а все это фехтование, — Вейерон махнул рукой, — Так, игра. За себя постоять ты сумеешь. А значит, просто не лезь на рожон и делай, что должен. Может быть, таким образом и переживешь эту войну. А потом... Ладно, ты ведь и сам все понимаешь?
  Шершень кивнул.
  — Отлично, — сказал драконид, — И, если что, называй меня хоть "Вейерон", хоть "анастратиг", хоть "повелитель", "лорд" или "владыка" — как тебе будет удобнее, только не "Хозяин", по крайней мере, пока мы наедине. Никогда не любил это обращение, если честно.

---

Портовый район, Трамис

  Впервые за долгое время Дарак наблюдал такое оживление в порту. В последний раз он видел подобную активность только во время отбытия того странного корабля союзников Дарракарионов. Сейчас же, хоть речь и шла об отправке гораздо меньших судов, меньше возни от этого не было. Возможно, потому, что все предварительные приготовления в этот раз производились пускай и не в обстановке полной секретности, но, как минимум, о них не знали все и каждый в городе. А потому, сейчас погрузка всех необходимых припасов и снаряжения на корабли проходила сейчас, как говорили моряки, в авральном порядке.
  Пропустив двух матросов, несших какой-то большой тюк, Коффин направился к одиноко сидящей на ящиках фигуре в черном дублете.
  Аландриан никак не отреагировал на его появление, и только продолжил тереть красные глаза. И хотя драконид и имел весьма помятый вид, в своей черной форме смотрелся он весьма неплохо. Уж явно лучше Коффина, который не мог избавится от ощущения, что он выгляди как разбогатевший бандит, во что бы не оделся.
  — Ну, у тебя не все так плохо сейчас, был бы ты человеком, сейчас бы еще и щетиной зарос, — поприветствовал он драконида.
  — Мне еще хуже стало от мысли, что я мог бы быть таки же животным, как ты, — не отрывая рук от лица ответил Дарракарион.
  Коффин усмехнулся.
  — Ты только при Морской Пехоте выпендриваться не начни, а то мигом за борт полетишь.
  — Дураков нет, — сказал драконид, оперев голову на обе руки, — Тем более, сейчас я только тебя и имел ввиду.
  Он указал на покрывавшую лицо Дарака бороду.
  — Придумал бы хоть что-то новое, — скучающим голосом приоизнес Коффин, — Тем более, то, что ты вчера решил хорошенько напиться, не делает твои уколы хоть сколько нибудь остроумными.
  — Да я и не выпил толком, что самое обидное, — начав тереть виски ответил драконид, — Просто устал и не выспался. Тем более, какой идиот будет пить перед выходом в море?
  — Ты, например, — пожал плечами Коффин, — Тем более, я в вшем морском деле не разбираюсь, я и за пределы острова 1 раз в жизни выбирался.
  — Несчастное существо, — только и сказал Аландриан, принявшись снова теперь глаза.
  — Кстати, а Сейенна не придет с тобой попрощаться? — решил сменить тему на что-то более приятное Дарак.
  Аландриан помотал головой.
  — Конечно же нет, она ненавидит рано вставать. Чтобы она встала с кровати раньше полудня, должен быть какой-то серьезный повод, — он указал на повязанную вокруг левой руки ленточку, — Мы с ней так попрощались, перед моим уходом.
  — Понятно...
  Внезапно, Аландриан помахал кому-то рукой.
  Дарак обернулся, чтобы посмотреть, что привлекло внимание драконида, но увидел только двух граждан, судя по всему, среднего достатка, подымавшихся на борт одного из суденышек и о чем-то сигнализирующих Аландриану.
  — А это кто такие? — спросил он Дарракариона.
  — Да так, люди Мороллы. Я, понимаешь ли, иерарх Дарракарии и у меня важное задание, а потому, нужно удостовериться, что я прибуду на Лоддир в целостности, — ответил ему драконид.
  — Ой, тоже мне, важная птица. Ты как там, двадцатью абордажниками командовал? — не без издевки спросил Коффин.
  — Во-первых, я командовал тридцатью, а во-вторых, ты как там, двумя домушниками и тремя грабителями командовал? — тут же передразнил его Аландриан.
  — А вот сейчас было обидно, — рассмеялся Дарак, — Только вот я ни о каком твоем важном задании не помню. Тем более таком, чтобы тебя люди Мороллы сопровождали.
  — Это потому что ты тупой и у тебя плохая память, — огрызнулся драконид, — Лоддир, по имперским законам, теперь принадлежит Дому Дарракарион, а я, если ты не знал, его представитель.
  — Ага, двенадцатиюродный брат лорда, — заметил Дарак.
  — Ой, да какая разница, — махнул рукой драконид, — Главное, что я могу представлять свой Дом там. И не такой безродной, с точки зрения дагранских законов, собаке, как ты, судить обо всем этом.
  — Извини, я забыл, что вы, Дарракарионы, только благодаря дагранским законам кем-то считаетесь, — наигранно извинился Дарак, — И, тем более, я очень рад, что родства с дагранскими дворянами не имею, потому что больших скотов, чем они, еще нужно поискать...
  Аландриану, конечно, дагранская аристократия была безразлична, но вот от завуалированного оскорбления его Дома, и, главное, народа, он уже начал закипать. Но, только он хотел что-то ответить, как к ним подошли несколько грузчиков. Они, видимо, хотели обратиться к дракониду, но тот опередил их, и кивнув, встав со своего импровизированного сидения и подобрав лежащий на нем меч в ножнах, сразу же начав прилаживать его к поясу.
  — Грузят последние припасы, — пояснил он, быстро застегнув две пряжки, держащие ножны на месте.
  — Значит, тебе пора? — спросил Дарак глядя на то, как деревянные коробы один за другим заносят по трапу на борт.
  — А ты догадливый.
  — Тогда, — Коффин протянул Дарракариону руку, — Думаю, не лишним будет пожелать тебе выполнить твою миссию и вернуться с Лоддира. Целым и невредимым.
  Драконид какое-то мгновение смотрел на протянутую руку, но, затем, пожал ее.
  — Спасибо. Постараюсь вернуться. Должен ведь кто-то тебя на место ставить?
  Да, Аландриан, конечно, умел заставить Коффина пожалеть даже о только что сказанных словах.

Окрестности Светлого Дола, Дарракария

  Широкие мощеные дорогие между крупными городами были обыденностью в Дагранской Империи. Да что там говорить, они были необходимы для ее существования. На фоне этого, особенно забавным был тот факт, что, отъехав от любого такого тракта на пару лиг, вполне можно было натолкнуться на места, где не было даже конных троп. А вот то, что отъехав немного подальше, иногда можно было попасть на территорию, которая относилась к Дагранской Империи только формально и только на карте, пугал. Эйенария перевела взгляд на горы. Не хватало только того, чтобы живущие там племена решили, что настало самое время спуститься с вершин и пограбить. Конечно, лесные дикари в землях Тито, например, решили держаться от любого конфликта подальше, и даже не показались на глаза ни дагранским лоялистам, ни, насколько она знала из допросов пленных, тяньвэйцам и ренегатам. Да и сами племена Светлых Гор почти не покидали долины, в которых обитали веками. Но, мало ли, до чего могла довести их холодная зима?
  Эйенария помотала головой. Нужно было думать о насущных проблемах, а не выдумывать себе новые. И, чтобы отогнать подобные мысли, она пришпорила Драгоценную, переведя ее с шага на рысь, начав постепенно пробираться к голове колонны ее войск, марширующих сейчас к Светлому Долу.
  Десяти шагов, как раз и составлявших ширину тракта, с лихвой хватало не только для того, чтобы по дороге мог свободно шагать строй ополченцев, чем-то отдаленно напоминавший на разных своих участках то колонну "по четыре", то колонну "по восемь", а то и вообще нечто в этом промежутке, но вполне себе оставалось место для всадницы, чем и воспользовалась Эйенария.
  Конечно, призванные на службу свободные люди сражались хуже, чем воинская свита любого из дагранских феодалов. Но, пройдя вместе с драконидами не одну битву и проведя годы в военных кампаниях, они успели очень сильно измениться. Почти каждый из них, в дополнение ко взятому из дома снаряжению, был вооружен чем-то, отобранным у пленных тяньвэйцев, снятым с трупа убитого врага или банально выменянным у кого-то из более удачливых товарищей. Одних мечей тяньвэйских офицеров Эйенария насчитала с десяток. Доспехами, ранее бывшими редкостью, в той или иной мере успели обзавестись теперь многие. Как минимум, шлемы были у всех — трофейные или довоенные, об этом Эйенария позаботилась сама, распределяя снаряжение. А один из крестьян, полусотник, которого теперь называли Загрос Ауксиларий, даже умудрился выменять себе помятый, но все еще пригодный к употреблению, шлем, списанный кем-то из квартирмейстеров Горного Легиона, чем был безмерно горд и счастлив. Конечно, вряд ли бы он вызвал у настоящих легионеров что-то, кроме смеха, но, даже такая мелочь повышала боевой дух ее солдат, которые сейчас приветствовали проезжающую мимо них Эйенарию, словно дети, пытающиеся привлечь внимание кого-то из старших. И хотя среди ополченцев детей не было точно, такое их поведение было легко объяснимо. Все таки, Эйенария была для них существом из абсолютно другого мира. Не просто представительницей правящего народа, но еще и дочерью Архонта, вдобавок, происходящей то ли от Агрести, то ли от Аминсы, или к кому там из дагранских богинь выводили родословную драконидов Бейернериены?
  И все же, пускай эти люди были не самыми лучшими воинами, и лишь чуть более хорошими солдатами. Они были верными, и, главное, живыми. Во всех смыслах. Некоторые из них жили до войны в этой провинции. А если так, они, те которые сначала помогли очистить эти земли, теперь будут теми, кто поможет их заново обустроить. А за Светлым Долом последует и вся Дарракария.
  Видя радость людей, Эйенария помахала им рукой, проезжая мимо. Поравнявшись с возглавляющим ополченцев Магоном, она только лишь кивнула, как бы показывая, что все нормально, и ее смена местоположения — всего лишь прихоть, а не знак того, что с идущим в арьергарде сборным отрядом что-то не так, и, поскакала дальше.
  В отличии от бывших крестьян, "Распинатели", отряд, созданный еще до начала войны как тагма Дейериана, маршировал совершенно по-другому.
  Стрелки, идущие в колонне по четыре умудрялись сохранять равнение даже с учетом того, что строй их, как и полагалось для лучников, был чуть ли не в два раза менее плотным, чем полагалось обычной пехоте, дабы каждый из них был готов применить несомый в левой руке лук в любой момент. Хотя, учитывая, что посланные вперед разведчики не обнаружили и следов противника, это было явно излишним.
  Как только Эйенария приблизилась к ним, сообщение о ее появлении рядом было тут же передано по отряду, а потому, пока она не миновала их стройную колонну, "Распинатели", от последней шеренги до идущего во главе отряда эпидиокитиса Дейериана, салютовали ей, приложив кулак к сердцу. Все согласно священному Уставу Армии Дарракарии и без каких-либо эмоций. И хотя от них драконидка и не ждала какого-то щенячьего восторга, все же, почти механическая холодность "Распинателей" ее печалила. Конечно, в лучники до войны шли те дракониды, для которых точный расчет выстрела был милее горячки ближнего боя, но вот то, во что она выродилась... Как минимум, раньше стрелки не занимались тем, что соревновались, кто сильнее покалечит пленника одним выстрелом, оттачивая точность стрельбы. В былые времена им было достаточно убить врага. С тяжелым сердцем она проехала мимо них, в свою очередь, отсалютовав отряду и его командиру.
  "Палачи" же маршировали в сомкнутом, готовом в любом момент стать боевым, порядке, и представляли собой авангард небольшого войска Эйенарии. Командовавший ими диокитис Зоргирис, также конный, как объезжал свой отряд, видимо, то ли проверяя боеготовность отряда, то ли выискивая врага. Ну, или просто разъезжая туда-сюда, как зверь, запертый в клетке, направлял так в иное русло свой гнев. Видимо, последняя догадка была ближе всего к истине, так как и его солдаты постоянно озирались туда-сюда, понемногу нарушая равнение и тут же возвращая строй в его первоначальное состояние. Сборный отряд из лучших бойцов, неудержимых в атаке, теперь гнев понемногу съедал их. Но, в чем-то, их нынешнее состояние было лучше холодной злобы "Распинателей".
  Ответив на приветствие "Палачей" и их командира, гораздо более бурное, чем у их товарищей, Эйенария обогнала подчиненные ей войска и направилась дальше.
  Дорога, пролегающая вдалеке и от моря, и от гор, когда-то была усеяна людскими поселениями, но, сейчас она шла среди пустых после зимы полей, а потому, Эйенария не опасалась засад. Тем более, что Матарис с "Владыками" недавно был здесь, о чем ей с радостью сообщали встреченные ее отрядом крестьяне, чудом пережившие вражеское нашествие, которые с восторгом описывали свою встречу с "молодым лордом" и то, как он избавил их от досаждавших ранее бандитов.
  А значит, показавшаяся из-за поворота кавалькада могла быть только кем-то из своих. Радостно помахав рукой, Эйенария поскакала им на встречу.
  Видимо, кто-то из замеченного ей отряда испытывал те же эмоции, потому что один из всадников, переведя коня чуть ли не в галоп, ринулся ей на встречу.
  Прошло не так много времени, и они с Эйенарией поравнялись. Драконидка, легко натянув поводья, остановила свою кобылу. А вот всаднику, который зачем-то разогнал своего скакуна почти до предела, пришлось поднять своего коня на дыбы чтобы остановиться.
  — Знаешь, это было неплохо, — прокомментировала Эйенария навыки наездника, — Но, по-моему, ты как-то молодоват, чтобы пытаться производить на меня впечатление, тебе так не кажется?
  Антикис Карион, который и был тем, кто так торопился встретиться с ней, пропустил ее шутку мимо ушей.
  — Анотерия, — обратился он к ней даже без формального приветствия, — Я первый драконид, которого Вы встретили по пути в Светлый Дол?
  — Да, — опешила Эйенария.
  Это был очень странный вопрос. И еще более странной была реакция Антикиса на ее ответ.
  — Отлично, — радостно сказал он, и пояснил — Я уже боялся, что одна из их разведок встретит вас первой. Анотерия, все ваши подчинённые находятся при Вас? Мне нужно, чтобы Вы как можно скорее передали им приказ от Матариса.
  — Да, они все здесь, — все еще немного недоумевая ответила драконидка.
  И тут она поняла, чем был так взволнован Антикис.
  — Что, с нашими союзниками в Светлом Доле оказалось что-то не так.
  — Госпожа Эйенария, Вы даже не представляете, насколько.

---

Казна: 1250 золотых монет на Трамисе

Армии анастратига Вейерона:

Предложить начать совместные тренировки всей кавалерии Союзников.

Использовать учения кавалерии как повод для улучшения подготовки ополчения, а именно, обучению их действовать строем и не бояться атаки превосходящего их противника. Также, предложить раздать им, по возможности, длинные копья, чтобы они могли хотя бы держать противника на расстоянии и не так быстро погибли на поле боя, и, по возможности, хотя бы плетеные щиты, чтобы защитить от стрел.

Еще раз попытаться убедить лорда Сципия, что лучше убить предателей, взяв их семьи в заложники и послав в безнадежную атаку на вражескую армию, где от них будет хоть какой-то толк, чем казнить их самостоятельно. Но, в любом случае, заверить лорда Сципия, что голосовать на суде лорд Дарракарион будет сугубо так, чтобы не нарушать единство союзников.

Анастратигу Вейерону больше времени проводить со своими подчиненными, как общаясь с ними и мотивируя их на дальнейшие свершения, так и отрабатывая маскировку под одного из них для того, чтобы запутать возможных убийц.

Отправить гонца от архонта с предыдущим посланием в Светлый Дол, и, по возможности, наладить почтовое сообщение между ним и основными территориями, контролируемыми дагранцами.

В Светлом Доле:

Рассказать Нистарионам все, что известно как о противнике, так и о вероятных союзниках, но отвергнуть их нынешнее предложение бегства как несостоятельное.

Как единственное возможное разумное действие против противника, предложить им рейд на Ялен.

Предложить им также возможность лично провести переговоры с архонтом Вейероном, если они так на них настаивают и думают, что смогут его убедить.

Организовать поиск выживших в окрестностях Светлого Дола (привлекая к поиску ополченцев, происходящих из этой провинции), особенно — к востоку от него, куда армия Цубасы добраться не успела, вплоть до бывшей границы с Вейсами. Выжившим крестьянам предлагать переселяться в незатронутые войной земли у города или сам город, и вести своей хозяйство там, чтобы ускорить его восстановление. Гарантировать им защиту. Начать восстанавливать города или хотя бы его части. Также, разрешить местным ополченцам на время квартирования в Светлом Доле вести хозяйство в их родных деревнях поблизости, если они уцелели.

На Трамисе:

После окончания сезона штормов, сразу же отправить на Лоддир Первую Компанию Морской Пехоты вместе с Ройом Альдвином.

Полностью принять все предложения господина Мороллы.

Его людей на Лоддир предложить отправить под видом охраны лейтенант-генерала Аландриана Дарракариона, который так же должен будет, в случае успеха, найти оставленных на острове представителей Архонта.

Сейенну Бейернериен попросить всячески содействовать плану господина Мороллы.

Подыскать среди трамишийцев, ранее имевших через Урракса контакты с Дарракарией и заинтересованных в дальнейшем сотрудничестве с ней, для занятия освободившихся после окончательного устранения агентов патрицианского влияния на острове.

На время после сразу после ликвидации Коломбо, Страже Республики предписать выполнение обязанностей городской стражи до того момента, как будет сформирована новая.

Пригласить Мороллу обсудить вариант земельной реформы, которая окончательно выбьет опору из под ног патрициев, ликвидировав институт фермеров-кредиторов, так как он, видимо, как никто другой вник в правовую базу их махинаций.

1000 золотых потратить на обучение еще двух рот Стражей Республики действиям по обороне города (специализация "Стражник").

250 монет потратить на субсидии фермерам, которые будут засевать государственные поля. Также, привлечь Стражу Республики для их охраны.

Остаток: 0 золотых монет на Трамисе

Официальные письма:

Наместник!

  Вы хорошо справились с задачей.
  Теперь, прошу Вас удостовериться в том, что Ваши начинания будут доведены до конца, а так же, по возможности, собрать вооруженные отряды для усиления нашей армии.
  В дополнение к этом, прошу разъяснить ситуацию относительно всех возможных союзников в завоёванных нами землях Тито.

Вейерон Первый,
2-й Архонт Дарракарии,
28-й Лорд Дарракарион,
495-й патриций Дома Карракариен,
Анастратиг и Избранный Главнокомандующий Армией Дарракарии

Центурион Октавис!

  Союзники в Светлом Доле, принадлежащие к драконидскому Дому Нистарион, оказались сравнительно грозной силой, у них около полутора тысяч бойцов и флагманский корабли, превосходящий даже "Палач" Ридонов, и говорю я это не из-за любви к моему народу.
  К сожалению, при этом они оказались очень слабо договороспособными, и вряд ли пойдут на контакт хоть с кем-то из дагранцев, не имеющих с ними общего происхождения. Но, во возможности, мой племянник, Матарис Дарракарион, может постараться хотя бы оградить их от действий, которые могут помешать общему стратегическому плану на юге. Возможно, удастся даже убедить их помочь нам, но, я в этом не уверена.
  Также, прошу Вас сообщить в Карэндель, что, нам может понадобиться помощь командующей остатками моряков флота Дарракарии, Сирены Сильвирион, которая единственная из тех, кого я знаю, как минимум трижды сталкивалась в бою с тяньвэйцами и даже одерживала над ними победы. Возможно, ее слова убедят наших новых "друзей" в неразумности их действий.
  В любом случае, попрошу Вас не пытаться выходить на связь с ними самостоятельно. Они, из-за своих предубеждений, даже меня не посчитают той, с кем можно договариваться, потому, я вынуждена всецело передать переговоры Матарису. Но он, в свою очередь, попытается донести до них Ваши сообщения, которые они будут в состоянии понять.

Эйенария Дарракарион

P. S. Пожалуйста, уточните у лорда Верочио Успина или его полномочных представителей, необходимо ли направить какие-то войска для восстановления, от его имени и в качестве союзнических обязательств Дома Дарракариона по отношению к Дому Успин, порядка в его новых землях, а именно Блюстенбери, ранее оставленных из-за угрозы вторжения?