Ход Дома Дарракарион

Трамис, Вичи-Холл

  Гонорию Сейеннна нашла в одной из гостинных обширного Вичи-Холла. Та в одиночестве сидела в кресле возле камина, грустно вглядываясь в картину, которую держала в руках. Сейенна улыбнулась. Лучшего момента быть не могло. Все таки, не зря она позаботилась о том, чтобы никто не помешал ей осуществить задуманное.
  — Леди Дарракарион, я как раз искала Вас! — весело начала Сейенна.
  Гонория полуобернулась в кресле и холодно посмотрела на нее, отложив картину в сторону. От одного вида семейного портрета этих выродков-Вичи Сейенне захотелось кого-то убить, но была хорошей актрисой и смогла скрыть гримасу отвращения.
  — Госпожа Вичи, и никак иначе! — с презрением ответила Гонория. Сейенне захотелось рассмеяться.
  "У нее хватает ума мне сейчас грубить? Она точно еще глупее своего сына..." подумала она, по-доброму улыбнувшись заигравшейся в трамишийку драконидке.
  — Простите, госпожа Вичи, — гораздо более уважительным тоном ответила Сейенна, садясь в кресло напротив Гонории, — Я не хотела Вас обидить.
  — То-то же, — все так же надменно ответила Гонория, — Что ты хотела?
  "Вот же карга...", пронеслось в голове у Сейенны, но, вместо того, чтобы высказать эту мысль, она попыталась изобразить на лице как можно больше сочувствия, которое смотрелось для того, кто ее не знает, очень даже ненаигранным.
  — Госпожа Вичи, я должна Вам сообщить, что... — она сделала короткую паузу, будто бы ей было неприятно говорить, что, конечно же, было ложью, — Что Ваша дочь, Мина, мертва.
  Гонория побледнела и холодный пот выступил к нее на лбу. Ей будто бы стало не хватать воздуха. По мере того, как шок и ужас отображались на ее лице, губы Сейенны все больше расплывались в довольной улыбке хищницы. Она уже не скрывала своих истинных эмоций.
  — Т-ты, тварь!.. — начала Гонория и попыталась вскочить с кресла, но ее руки тут же была прижата к нему как будто бы мгновенно перетекшей к ней Сейенной.
  — О, мне очень жаль, но нет, ее убила не я, — довольно проворковала Сейенна, — В отличии от твоего сынка.
  Гонория начала вырываться с еще большей яростью, но этим она лишь позабавила свою мучительницу. Юная драконидка держала ее слишком крепко для того, чтобы оставалась какая-то надежда на то, чтобы освободится, а потому, бывшей Морской Леди Трамиса оставалось только судорожно глотать воздух, как рыбе, выброшенной из воды.
  — Бедняжка Калеб, он так мучился. Хотя, — Сейенна сделала драматичную паузу, — Если бы он попал ко мне в руки раньше, страдал бы он гораздо дольше.
  Она наклонилась к Гонории так, чтобы та ощущала на себе ее дыхание, и прошептала на ухо:
  — Лорд Дарракарион разрешил убить тебя каким угодно способом, главное, чтобы это не привлекло внимания. Единственное, о чем он выразил сожаления, так это о том, что не сможет придушить тебя лично, — Сейенна усмехнулась, — Хотя, видимо, ты не настолько важна, чтобы он отвлекался от действительно важных дел, чтобы лично покончить с тобой.
  Ненависть и презрение в глазах Гонории уже сменились ужасом, а каждый вздох ей давался со все большим трудом.
  — Как жаль, что даже пытать тебя сейчас не получится, ты только быстрее умрешь, — продолжила Сейенна, — Эту ошибку я допустила с твоим сыном. Хотя, вдруг бы он выжил? — задумчиво сказала она в пустоту.
  Слезы покатились из глаз Гонории. Тем временем, Сейенна выпустила свою жертву, обошла кресло и, резко наклонив его, отправила Гонорию на пол, тут же заняв ее место.
  — Думаю, тебе будет лучше умирать именно так, — сказала молодая драконидка, беря в руки картину, которую несколько минут назад рассматривала Гонория, — В принципе, так и погибла твоя дочь. Она рассчитывала принять яд и умереть вальяжно рассевшись в кресле, но, видимо, немного не рассчитала дозу, а потому, умерла не сразу, успев еще покататься в судорогах по полу, — тем временем, она начала внимательнее вглядываться в изображенное на картине.
  Семейный портрет, по меркам Сейенны, был просто безвкусным, слишком неестественно смотрелось на нем все, от слишком богатой одежды до идиотских выражений лица. А если учесть, насколько мерзки были ей все изображенные на нем, начиная от старого патриция Вичи и заканчивая все еще молодой на полотне Гонории, то картина казалась ну просто отвратительной.
  — Видимо, единственным более-менее достойно умершим в твоей семье был твой пасынок, если можно так выразиться. Хотя, — сказала Сейенна с ехидством, — думаю, и он ползал в ногах у Чена Пака. Эх, — грустно вздохнула она, — думаю, этот иноземный завоеватель был достойным человеком. Как же нам с лордом Эйенаром жаль, что не вышло лично поблагодарить за отрубленную этой дряни голову... Кстати, а ведь его голова все еще насажена на пику рядом с Твердыней, не забавно ли?
  Сейенна рассмеялась и встала с кресла. Гонория же впилась взглядом в ту картину, что она держала в руках. Сейенна улыбнулась.
  — Ой, это же память о твоей семье, да? — спросила она.
  Легкое движение руки — и портрет отправился в камин. Упав на горячие угли, тот моментально вспыхнул. Гонория смогла издать только сдавленный стон.
  — Прости, но я специально. Ладно, я бы еще понаблюдала за твоей смертью, но мне что-то стало скучно. Потому, — она направилась к выходу, — пойду-ка я лучше прогуляюсь. Слуг я разогнала, потому, найдут тебя не скоро. Что же, у тебя есть шанс подумать в одиночестве о своей семейке. Можешь попробовать спасти свой драгоценный семейный портрет, или доползти до окна и посмотреть на то, что осталось от пасынка. Мне это уже безразлично. Удачи! — издевательски сказала она через плечо и вышла, закрыв снаружи дверь на ключ. На всякий случай.

---

Трамис, Морской Дворец

  Когда Сейенна только переступила порог Морского Дворца, она ощутила что-то неладное. Ей было уже не впервой возвращаться с совещания в Урракс-Холле только с утра, когда Эйелеонора все еще спала, и она, конечно же, всегда волновалась из-за того, что приходилось оставлять ее надолго одну. Но сейчас, ее мучило какое-то особенно нехорошее предчувствие. Как можно скорее, не взирая на то, как нелепо она может при этом выглядеть, она пронеслась по лестницам и корридам к их комнате.
  Зайдя внутрь, она поняла, что предчувствие ее не подвело. Эйелеонора сидела на кровати, закутанная в уже сползшее с нее одеяло, и, обхватив руками колени, тихо всхлипывала. Увидев Сейенну, она толко развернула к ней свое красное от слез, но все еще такое прекрасное, будто бы молча умоляя о помощи. Сейенна молча подошла к ней, и, присев на кровать у нее за спиной, обняла обеими руками.
  — Не плачь, Эйли. Все будет хорошо.
  — Сейенна... Почему все они погибли? — все еще содрогаясь в рыданиях спросила ее подруга.
  Плохо. С момента гибели дарракарийского флота в битве при Трамисе Эйелеонора все чаще впадала в печаль и отчаяние. Гибель друзей, знакомых и родных очень тяжело ударила по ней. Сейенна пыталась помогать, как могла, но, уберечь подругу от таких внезапных приступов было выше ее сил. В такие моменты, она могла просто быть рядом.
  Хуже того. Даже гибель никчемной трамишийской родни стала для Эйелеоноры горем, хотя Сейенна все равно понимала, что поступила правильно. Им никак нельзя было позволить жить. Эйелеонора их простила, но Сейенна — нет. Тем более, Архонт назвал само их существование нежелательным в текущей обстановке.
  — Эйли, — сказала она, прижимая девушку к себе, — Не думай об этом, все будет хорошо, слышишь? Это все не навсегда.
  — Люцерис... — начала было Эйелеонора, но, очередной приступ рыдания ненадолго прервал ее.
  Сейенна вздохнула. Не выпуская Эйелеонору ни на мгновение, она провела рядом с ней несколько часов, все время успокаивая, пока ее сдавленные рыдания не прекратились. И даже после того, как она смогла, наконец, уложить ее спать, Сейенна не отходила от нее ни на шаг. Сейчас для нее важнее всего было сделать так, чтобы ее любимая снова улыбалась. А месть врагам можно оставить на потом.

---

Трамис, Вичи-Холл

  Все светские мероприятия превратились сейчас для Белл в пытку. Трамишийские матроны, и раньше не сильно дружелюбно к ней настроенные, теперь просто изгнали ее из своего круга, благодаря внешности считая ее мерзкой пособницей оккупантов, укравших их золотую свободу. По крайней мере, именно это читалось на их лицах, когда она пыталась с ними заговорить. Потому, очередное посещение театральной постановки заставило ее испытать разочарование.
  Страх же она испытала, когда увидела слуг, столпившихся у входа Вичи-Холла и ринувшихся к ней, как только она вышла из кареты. Она, в свою очередь, немедленно бросилась к ним.
  — Что случилось? — растерянно спросила она.
  — Госпожа Белл, они... — начала было одна из горничных, но, глядя на то, как изменилось лицо Белл, осеклась.
  Хозяйка же Вичи-Холла, по крайней мере, номинальная, застыла в ужасе, боковым зрением заметив черно-красную карету, стоящую рядом. Карету в цветах Дарракарионов.
  Не обращая внимания на слуг, она, пошатываясь из-за головокружения, добрела до входа, и, все так же, побрела наверх, остановившись только у двери комнаты Мари. В ней еще горел огонек надежды на то, что их там не будет. Огонек ложной надежды.
  Открыв дверь, она увидела Мари, ее Мари, стоящую посреди комнаты и, с серьезностью двухлетнего ребенка, что-то рассказывающей и бурно при этом жестикулирующей. Ее внимательная слушательница, сидела перед Мари на коленях, заколов подол платья почти у пояса чтобы, видимо, не стереть ее о ковер, и, поддерживая юного оратора двумя руками, с искренним интересом внимала каждому слову. Эйелеонора Дарракарион. Эта странная и истеричная особа вызывала у Белл недоумение с самого своего появления на Трамисе. Чего только стоили ее постоянные расспросы о том, хорошо ли здесь Белл и предложения вместе сбежать в Дарракарию. Но, если Эйелеонора ей была просто непонятна, то другая драконидка, присутствующая в комнате, ее пугала.
  — Здравствуй, Белл, — с улыбкой на губах поздоровалась с ней Сейенна Бейернериен, рассевшаяся в кресле напротив входа, перекинув ноги через подлокотник.
  — Мама! — радостно выкрикнула Мари и замахала ручками в воздухе.
  Что сказала Эйелеонора, Белл не слышала, так как мир начал чернеть перед глазами и только усилие воли помогло ей не упасть в обморок.
  — Эйелеонора, — с улыбкой произнесла Сейенна, — Я думаю, было бы очень хорошо, если бы ты погулялась с Мари по саду. Все таки, ребенку нужен просто. Думаю, никто не будет против?
  В ответ на вопросительный взгляд Эйелеоноры, Белл смогла только механически кивнуть. После этого, драконидка подхватила смеющуюся девочку на руки и, сама хохоча, покинула комнату, укусив явно довольную этим малышку губами за ухо.
  Белл же Сейенна поманила к себе движением пальца, все так же улыбаясь. С трудом, на ватных ногах, она дошла до центра комнаты, а дальшей просто рухнула на колени.
  — Сейенна, пожалуйста... Что угодно, делай со мной что угодно, но не надо... Мари... — мольба Белл перешла в плачь.
  Ее мучительница же легким движением убрала ноги с быльца кресла и, встав, направилась к ней. От страха Белл закрыла глаза, готовясь принять свою судьбу.
  Внезапно, она ощутила теплые нежные пальцы у себя на подбородке, мягко, но настойчиво, призывающие сначала или поднять лицо вверх, или подняться. Встав с колен и открыв глаза, она увидела, что стоит лицом к лицу с Сейенной, почти прижавшись к ней.
  — Белл, почему ты решила, что я хочу сделать с тобой что-то... плохое? — все так же улыбаясь сказала Сейенна в то время, как ее руки мягко скользнули Белл на талию.
  Страх не позволил Белл отстраниться. Глядя на Сейенну снизу вверх, даже на таком на таком близком расстоянии, она не могла заметить ни одного недостатка в ее совершенном лице. Белл почувствовала, как кровь прилила к ее лицу. Головокружение, вызванное сначала страхом, усилилось из-за запаха волос Сейенны и ее прикосновений, и Белл, возможно, упала бы, если бы не нежная хватка драконидки.
  — Я... — наконец-то, нерешительно начала она, — Когда умер Калеб, я видела, как ты выходила в ту ночь из его комнаты, а потом...
  Сейенна кивнула, призывая продолжать. Ей было очевидно, что Белл может сказать кое-что еще.
  — А потом, Гонория... Когда она умерла, мы с Мари были за городом, но слуги сказали мне, что ты их отправила из Вичи-Холла. А потом, Гонорию нашли мертвой. И...
  — Хорошо, Белл, — прервала ее Сейенна, — Но даже если это сделала я, ты думаешь, я бы стала наказывать жертву?
  Белл не могла ответить, все так же, со смесью благоговения, страха и непонимания глядя в ее прекрасные глаза. Пальцы же Сейенны принялись перебирать складки платья у нее на талии.
  — Ты же сообразительная, я думаю, ты догадалась о том, чем они занимались и чему поклонялись? А главное — как, да?
  Белл смогла только кивнуть. В ответ, Сейенна прильнула еще ближе к ней, а ее руки сомкнулись у Белл за спиной.
  — Они получили по заслугам, Белл. Не жалей их. То, что тебя отдали им в руки, — сказала Сейенна с явным презрениям и отвращением в голосе, — еще не повод их любить. Пойми это, глупышка, — в ее голосе появились сострадание и теплота.
  Правая рука Сейенны скользнула по телу Белл вверх для того, чтобы, в конце концов, ее указательный палец, проскользив по шее, не оказался у Белл на губах, как бы призывая ее к молчанию.
  — А вот твои догадки, надеюсь, останутся при тебе. Я очень не хочу, чтобы они расстроили Эйелеонору. Хорошо? — Ее дыхание нежно скользило по коже Белл. Не имея силы воли даже для того, чтобы кивнуть, она была сейчас согласна на что угодно. Видимо, Сейенна это поняла.
  — Вот и славно, — подтвердила она и, на мгновение прижавшись к Белл, все так же быстро, и вместе с тем — плавно от нее отстранилась, — Думаю, Эйелеонора будет рада нас видеть. Идем к ней, — сказала она, уже выходя из комнаты.
  Белл же все еще пыталась выровнять сбившееся дыхание. "Что это, было, черт возьми?" подумала она.
  "Черт возьми, это было слишком легко", подумала Сейенна.

---

Трамис, Урракс-Холл

  Урракс перевел дыхание после после последней, пятой, стычки и отбросил в сторону два деревянных меча, которыми сражался. Его противник куда более бережно опустил деревянные же меч и кинжал на мраморный пол. Устраивать драку посреди бального зала это, можно сказать, совсем не типичное поведение на Трамисе, но, к счастью, Урракс был драконидом и хотя ему нравилось кое-что на этом острове, со мнением местных напыщенных патрициев он считался крайне редко, и то, когда из этого можно было извлечь выгоду. Для него было гораздо важнее мнение других. Он поднял взгляд на галерею.
  Оррина только ели заметно подмигнула ему. Он проиграл четыре боя из пяти, а его жена все равно молча подала ему знакомый с детства знак о том, что он сражался неплохо, вместо того, чтобы скорчить какую-нибудь рожицу или подразнить как-то иначе? Урракс, конечно, не был лучшим бойцом Дарракарии, но и среди худших не числился. А это значит, что тот, кто его настолько превосходит, по праву может считаться отличным бойцом. Но, на грозного воина его противник походил мало.
  Выше среднего роста, худощавый, с серыми глазами, каштановыми волосами и узким лицом, покрытым трехдневной щетиной. И, если привести его в порядок, по человеческим меркам, его можно было бы даже счесть красивым. Хотя, поскольку идеал красоты Урракса только-только покинул терассу и направлялся к себе, он бы с этим мнением точно не согласился.
  Так или иначе, этот человек заслуживал пристального внимания. И не только из-за своих выдающихся навыков обращения с мечем.
  Немного отойдя от первоначального напряжения, Урракси присел за столик, принесенный в зал как раз для отдыха после боя, и, налив себе и своему противнику воды с лимоном, ибо только полный идиот будет пить вино сразу после боя, широким жестом пригласил его занять место напротив себя.
  — Славную же ты трепку мне задал, — сказал Урракс после первого глотка. Воистину, ничего не утоляет жажду лучше холодного лимонада...
  — Вы тоже неплохо сражались, господин посол.
  Драконид усмехнулся. Обе его догадки косвенно подтвердились в этот момент.
  — Тебе стоит сразиться с моим братом, если он все еще жив, думаю, это был бы интересный бой. Как тебя зовут?
  — Дарак, господин.
  В том, как он это сказал, не было того предыхания, с которым человек обычно представляет себя. Имя, конечно же, не было настоящим, от Ураакса не укрылся и некий оммаж в отношении его Дома. Как не парадоксально, это его даже не разозлило.
  — Дарак, значит. Славно, — Урракс снова насладился вкусом бесподобного в таких случаях напитка, а затем, продолжил, — Знаешь, Дарак, ты весьма интересная личность. Одним из первых явился записаться добровольцем, показал себя отличным бойцом. И, когда мне начали рекомендовать твою кандидатуру на звание сержанта, я просто не мог не попробовать выяснить о тебе хоть что-то.
  Надо отдать ему должное, Дарак лишь немного побледнел. Урракс, тем временем, продолжил.
  — Очень похожего человека подозревали в убийстве патриция Джона О'Руза, младшего брата нынешнего главы этого семейства. Причем, убит он был весьма жестоко, просто изрубив на куски. Жестоко по трамишийским меркам, конечно. Можешь что-то по этому поводу сказать?
  На лице Дарака сначала появилась гримаса отвращения, но он тут же спрятал ее за грустной улыбкой.
  — Ну, раз Вы все и так знаете, смысл мне что-то еще говорить? Тем более, — он кивнул в сторону Урракса, — там, за спинкой стула, подвешен меч. Хорошо приготовились. Когда сюда вломится стража?
  — Ничто не мешает тебе опрокинуть на меня стол, раскроить мне голову тем же стулом и, разбив окно, попытаться скрыться, — Урракс, наконец-то, отставил в сторону лимонад и, сложив руки домиком, посмотрел на Дарака, — Как видишь, мы в равном положении. Так вот, я хочу знать, зачем ты его убил.
  Убийца несколько секунд молчал, а потом, вздохнув, принялся говорить.
  — Начну издалека. Там, в трущобах, где живут свободные, я состоял в одной... банде, — сказал он после некоторой заминки, — И, как выяснилось за несколько лет, убивать я умел гораздо лучше других. Потому, шесть лет назад, когда к нашему главарю обратился слуга одного из патрициев и сказал, что ему нужен боец, тот сразу же указал на меня. Я думаю, что вы уже поняли, что этим патрицием был Джон О'Руз?
  Урракс молча кивнул, как бы призывая Дарака продолжить рассказ.
  — По началу, я не особо хотел иметь дело с кем либо из патрициев, тем более, что это походило на какую-то их злую шутку, но решил хотя бы выслушать, что ему от меня нужно. Как оказалось, среди них началось увлечение дуэлями. А О'Руз, решив, что он умнее всех, решил выставлять вместо себя какого-то головореза. То есть, меня.
  — И ты начал убивать его врагов?
  Дарак довольно усмехнулся.
  — Конечно же! Тем более, что О'Руз обещал мне хорошие деньги за каждый бой. На них я бы мог вытащить из квартала свободных себя и... — он запнулся, но затем быстро продолжил, — Так или иначе, первого патриция я убил спустя два дня. Это был напыщенный жирный баран из Вичи. Заколол его, как свинью. О'Руз сразу же выдал мне часть денег, обещая остальное заплатить потом. Я был не против, я мог убивать патрициев! Через неделю, я убил второго, просто превратив его в решето, потом третьего...
  Он посмотрел в окно.
  — У десятого хватило ума нанять кого-то вместо себя. Молодого парня из Морской Пехоты. Не знаю, почему он согласился. Не знаю... Он был хорош, но я был лучше. Его я убил быстро, просто перерезав горло. После этого до меня дошло, что с патрициями и богачами я драться больше не буду. Все они к тому времени сообразили, что гораздо веселее смотреть, как другие убивают друг друга вместо них из-за оскорблений, которые он друг дуруг наносят. Они всегда так делают. Они веселятся, а кто-то умирает. И я решил завязать.
  — А О'Руз решил тебе не платить, — продолжил его мысль Урракс.
  — Да. Сказал, что если я за него больше не дерусь, то он мне больше ничего не должен, меня не знает и велел охране вышвырнуть меня из его дома.
  — Думаю, он бы тебе все равно не заплатил, а просто ждал бы, пока на очередной дуэли ты не проиграешь, — высказал свое предположение Урракс.
  Дарак оскалился.
  — Плевать. Так или иначе, после того, что сделал О'Руз, я решил забрать свои деньги. Следил, выжидал, и когда он куда-то уехал со своими дружками, я влез в его дом через окно. Думал, обворую его и уйду. Но когда я оказался в его комнате на втором этаже, я услышал что-то внизу. Подобные звуки я слышал в детстве...
  Если до этого Дарак выглядел сравнительно спокойным, то сейчас его начало трясти от злобы.
  — Я спустился вниз. В гостиной, они сидели вокруг кровью нарисованной на полу звезды и молились кому-то. Один из них заметил меня, О'Руз обернулся и начал кричать. Сначала я хотел выяснить у него, что они делают, зачем, зачем это вообще, но потом, начал просто его рубить. Я рубил, пока он не прекратил двигаться, а потом продолжил его рубить... Когда я пришел в себя, — начал он после небольшой паузы, — все его дружки уже разбежались, но стража еще не появилась. Не знаю, почему.
  — Не стали сразу звать стражу, так как не хотели привлекать внимание к своему "Культу", — пояснил Урракс.
  — Наверное. Так или иначе, я испугался, быстро набил свою сумку всем тем, что мне показалось ценным и что в нее влезло, и ушел через крышу. На некоторых вещах, которые я взял, были какие-то странные письмена, и я вышвырнул их в море, а остальное продал. Стража меня даже не искала. Только какие-то люди Калеба Вичи. Но я залег на дно и они меня не достали, а потом, и забыли обо мне.
  — Он был Верховным Жрецом этого культа. И, так или иначе, он теперь мертв. Скажи, — осторожно начал Урракс, — почему ты так ненавидишь всех патрициев, да и саму Республику?
  — Могу я пока не отвечать? Я... Я не хочу сейчас вспоминать, — подавленно ответил Дарак.
Урракс кивнул. А Дарак, видимо, набравшись смелости, задал вопрос.
  — Скажите, вы ведь хотите их всех уничтожить, да? Патрициев?
  — Ты явно не дурак. Да, рано или поздно.
  — Тогда... — Дарак замялся, — Тогда, отдадите мне патриция О'Брайана? Я хочу его сам убить.
  — Даже не буду спрашивать, почему. Будет возможность — я отдам его тебе. Слово драконида. И да, — сказал Урракс, снимая со спинки стула тот самый меч, — зачем я, собственно, его и принес. Он принадлежал Лорду Моря, но, видимо, тот несколько лет не вынимал его из ножен, потому, пришлось долго приводить его в нормальное состояние. Думаю, сейчас у него будет более достойный владелец, — с этими словами, он протянул клинок Дараку.
  Тот сразу принялся изучать меч. Украшений из золота, серебра и драгоценных камней на одном только эфесе хватило бы для того, чтобы купить дом где-то на отшибе, а может быть, и торговый корабль. А ведь были еще ножны, золотые или позолоченные, покрытые накладками в форме трамишийских орлов, кораблей и колесниц. В руках у Дарака оказалось целое состояние.
  — Конечно, оттделка слишком кичливая и безвкусная, но, сам клинок неплохой. Так или иначе, что-то такое неплохо подойдет новому капитану гвардии Трамиса.
  — Капитана?..
  — А почему нет? Тем более, ты более пяти лет прятался от людей Вичи в трущобах. И ты ведь явно был не одинок?
  — Там далеко не все любят весь этот сброд из высшего общества, потому, я нашел себе товарищей.
  — Вот и решено. Такие люди нам нужны. Помоги нам их. А пока, нужно подыскать вам жилье и записать тебя в граждане. Имеешь на примете какую-то фамилию?
  Дарак кивнул.
  — Тогда, осталось последнее, — сказал Урракс, — Выпей уже этот чертов лимонад, и сразимся еще несколько раз. Я жажду реванша!

---

Лоддир, гавань Тир-Лизиума

  Ничто уже не напоминало о том, что всего несколько дней назад здесь шла отчаянная битва, корабли отчаянно таранили друг друга, войны штурмовали береговые укрепления, а моряки умирали и убивали друг друга в абордажных боях. И вот, флот снова, как ни в чем не бывало, готовился к новому плаванию. И предстоящему бою. Суда одно за другим покидали тихий залив Тир-Лизиума, на берегу копошились воины и прислуга, но никто не решался побеспокоить две фигуры, видневшиеся на одной из пребрежных скал. И это было к лучшему. Архонт перевел взгляд на с кораблей на своего внука.
  Стоявший на камне, как на постаменте, Эйетрокс не смотрел ни флот, которым ему предстояло командовать, ни даже на море, которое ему предстояло с ним пересечь. Его взгляд был направлен туда, где располагалась скрываемая лоддирскими горами и бескрайними морскими просторами Клык-Крепость, в этом Архонт был уверен. Наверное, сейчас по направлению взгляда Эйетрокса можно было определять стороны света. Сейчас, в драконидской форме, с оплечьем, чей узор четко указывал на звание стратига, он был подобен статуе героического драконидского военачальника минувших дней. Может быть, Эйетрокс и был слишком молод для этого звания, но, только он мог командовать всеми, драконидами, даракарийцами, дагранцами и трамишийцами. Тем более, поскольку изготавливать что-то иное не было времени, то Архонт просто передал внуку свои инсигнии, которые подошли ему как нельзя лучше. Отогнав мысли о том, что Эйетрокс может никогда и не получить свои собственные, Архонт прервал тягостное молчание.
  — Эйетрокс, план ты знаешь. Главное, не теряй голову.
  — В бою я всегда хладнокровен. Не думаю, что сейчас это качество меня подведет, — ответил его внук, в мгновение переставший казаться неподвижным изваянием, — К тому же, план атаки отчасти мой. Уж кому, как не мне, знать, как его осуществить. Хотя, барон Вичи о нем высказался, как о безумном.
  Архонт лишь усмехнулся. Тот разговор с бароном он помнил очень хорошо. Марвин Вичи показал себя как умный и отважный человек, а его помощь была незаменимой. Но, некоторых вещей о драконидах он не понимал, и, наверное, понять не мог.
  — Там, где человек видит шансы один к десяти, драконид должен атаковать. А когда на кону стоит будущее Народа...
  — ...Не стоит даже думать о том, стоит ли его защищать, — закончил за него Эйетрокс, — К тому же, эти жалкие варвары из Нефритовой Империи, сами того не желая, подсказали мне очень хорошую идею, как с ними совладать. Пускай таких громких средств, как у них, у нас и нет, но это не помешает задать им жару.
  — Я в этом не сомневаюсь. Тем более, что ты будешь не один. Тебе есть, на кого опереться и с кем посоветоваться, — Эйенар вздохнул, — На совещании это говорить было бы не совсем уместно, после — было слишком много хлопот, потому, скажу сейчас. Эйетрокс, используй опыт анонаварха Мейерката. Он и сам признает, что управление торговым флотом не сделало из него грозного флотоводца, но думаю, ты и сам понял, что в управлении кораблями он — незаменим.
  — Да. Мне всего лишь нужно сказать, что делать, а Мейеркат Сильвирион организует все. К тому же, план ему известен, потому, анонаварх вполне справится и сам, без меня.
  Говоря эти слова, Эйетрокс выглядел отрешенным от мира, будто бы его судьба больше его не волновала. Архонт нахмурился.
  — Эйетрокс, для всего флота ты — символ. Для драконид ты тот, кто когда-то возглавит Расу, для дарракарийцев — их будущий правитель, для легиона Секстум — ты наследник лорда Дарракариона, а для молодых трамишийских солдат и офицеров ты не столько их генерал, сколько живой бог войны, на которого они ровняются и пытаются походить. Потому, без тебя ничего не получится. Не забывай об этом. Как и помни то, что главная твоя задача — не месть, а защита нашего будущего.
  В ответ, Эйетрокс на мгновение снова посмотрел в сторону Дарракарии, и затем перевел усталый взгляд на Архонта.
  — Будущего, которое сейчас защищают стены Светлого Дола. Тогда, я постараюсь выжить, — сказал он с улыбкой, нечастой гостьей на его лице, — Но все же, я должен кое-что тебе вернуть перед отплытием, — с этими словами он, спрыгнув с камня, одним движением отстегнул от пояса ножны с фамильным мечем, и двумя руками протянул их лорду Дарракариону, — Думаю, у тебя Соратник будет в большей сохранности. Ведь кто знает, что случится с нами?
  Архонт опешил. Этот клинок он помнил с детства, когда его еще носил его дядя, затем — приемный отец. А в шестнадцать лет уже он сам стал его владельцем. Сколько же битв и стычек он прошел вместе с Соратником, сколько раз всматривался в его покрытый странными узорами клинок, может быть, металлический, а может быть и нет. Меч, по одной версии выкованный первым лордом Дарракарионом, а по другой — созданный там, на Родине, во мгле веков и тысячелетий. В словах Эйетрокса была доля истины. И все же...
  Архонт протянул Соратник обратно его законному владельцу.
  — Мне он не пригодится, а тебе он может быть полезен. К тому же, если вы проиграете и Дарракария падет, кому будет нужна старая фамильная реликвия?
  Мгновение удивленный Эйетрокс медлил, а затем — только быстро кивнул. Возможно, от хотел сказать что-то еще, но, в этот момент, из-за спины Архонта раздался голос посыльного.
  — Ваше Превосходительство, мы готовы отчаливать.
Архонт только улыбнулся.
  — Что же, до встречи в Дарракарии, внук мой! — сказал он салютуя новоиспеченному стратигу.
  — До встречи! — только и смог ответить Эйетрокс, отсалютовав в ответ, и направился к уже ожидающей его лодке. Архонт лишь молча провожал его взглядом. Когда он смотрел на то, как лодка с его внуком уходила вдаль, чтобы пристать, наконец, к флагману Эйетрокса, "Карающей", беспокойство в его сердце сменялось уверенностью в успехе.
  — Пускай Император, боги и демоны благоволят тебе, Эйетрокс, — сказал он, и легко, несмотря на прожитые годы, спустился вниз со скалы. Его внук и наследник и отправился на защиту Дарракарии первым, и Архонту нельзя было медлить с тем, чтобы отправится следом за ним. А потому, все дела на Лоддире нужно было решить как можно скорее.

Лоддир, к северу от Тир-Лизиума

  Архонту никогда не нравились чересчур богатые облачения, которыми предпочитала подчеркивать свое положения местная знать, от дагранских лордов и баронов до трамишийских патрициев. Дракониды же предпочитали одеждой лишь подчеркивать свою естественную красоту. Но, дабы произвести впечатление на людей, все средства были хороши. А дикие народы роскошь ценили даже больше, чем дагранцы. Потому, сейчас тяжелый черный бархатный плащ с алым подбоем на его плечах скрепляла внушительная серебряная цепочка, на одном из плечей переходящая в серебряный же массивный наплечник в форме головы дракона с рубиновыми глазами, а меч и парный к нему кинжал покоились в багато украшенных ножнах. Одежду его так же покрывало богатое шитье серебряными нитями. Достаточно богато, чтобы произвести впечатление. Сопровождающие его дракониды-знаменосцы с флагами Дарракарии и Дома Дарракарион выглядели не менее богато. И вся эта роскошь была бы выставлена напоказ впустую, если бы не показавшаяся из лесу процессия.
  Видимо, заметив, что лорд Дарракарион не взял с собой излишней охраны, лоддирские вожди и жрецы решили точно так же не брать с собой своих дружинников, чтобы не нагнетать обстановку на переговорах. И все же, их было в несколько раз больше архонтской свиты, а потому, правитель Дарракарии, ни секунды не медля, в одиночку направился к ним навстречу. Лоддирцы на мгновение замерли, не понимая, как реагировать, но почти сразуже и из их числа вышла одинокая фигура и зашагала навстречу Архонту.
  Встретившись примерно на половине расстояния, отделявшего две группы друг от друга, они мгновение рассматривали друг друга. Лоддирец был высок, но все еще ниже Архонта, но гораздо более массивным. Не смотря на уже преклонный возраст, о котором свидетельствовали седые волосы, собранные в косы и побелевшая борода, он все еще выглядел сильным и передвигался с некой грацией. Хотя погода была достаточно теплой, он был плотно закутан в меха, то ли потому, что в его родных горах в это время года было значительно холоднее, то ли для того, чтобы продемонстрировать свой достаток. Второй цели точно служили богатая инкрустация оружия и доспехов, а так же грубые золотые украшения, изредка перемежающиеся чем-то дагранским.
  — Я — Гириовокс, сын Гвериокса, пен гвиндов. А кто ты, дагранец, и зачем ты прибыл сюда? — прервал молчание дикарь.
  — Я — не дагранец, я драконид, лорд Эйенар из Дома Дарракарион, Архонт Дарракарии и правитель Трамиса. А прибыл я для того, чтобы с вами договорится.
  Гвириокс на мгновение замялся.
  — О чем ты хочешь с нами говорить?
  Эйенар усмехнулся.
  — Ты и сам знаешь, Гириовокс. Я думаю, ты уже понял, что теперь, по законам Дагранской Империи, я владею Лоддиром, и повлиять на это вы уже не сможете. А потому, нам нужно решать то, как мы будем жить дальше.
  Хотя их разговор не могли слышать ни дракониды, ни лоддирцы, в стане вождей уже начиналось какое-то волнение, центром которого был высокий седоволосый старик в бесформенном балахоне.
  — Майеотиксису не нравится даже сам факт нашего разговора, верно? — заметил Эйенар.
  — Он призывает избегать всех встреч с вами, кроме встреч на поле боя, — он помедлил, а затем, продолжил, — Но я думаю, что мы должны говорить.
  — Правильное решение, Гириовокс. Тем более, у нас есть, что обсудить.
  — Что ты от нас хочешь? — настороженно спросил вождь.
  — Чего? В первую очередь, того, чтобы мне не пришлось боятся того, что вы решите ударить в спину моим войскам на Лоддире. К тому же, пришедшие с запада люди вам не друзья, о чем они вам успели заявить, верно?
  Гриовокс кивнул.
  — Ну, а далее, мне нужны воины, чтобы обеспечить нашу победу на континенте, — продолжил лорд Дарракарион.
  Гриовокс насторожился, в его позе появился боевой задор.
  — Я хочу дружить и торговать с дагранцами, но я не подчинюсь вам!
  Архонт вздохнул.
  — Гвириокс, хочешь ты того или нет, но император Даграна считает Лоддир своим. Потому, после победы, острову придется признать его власть, если он не признает мою. Вы не смогли сбросить в море даже Гракхусов, что же вы сможете противопоставить легионам Даграна? А о том, что с вами сделают войска Нефритовой Империи, ты знаешь и сам.
  Взгляд Гвириоксиса мгновенно потускнел.
  — Тогда, — грустно начал он, — Раз все уже решено без нас, почему бы нам всем не умереть прямо сейчас, как лоддирцам, а не жить, как дагранским псам?
  — Дорогой Гвириоксис, не все так плохо. Как ты мог заметить, я — не дагранец, и не хочу иных принуждать становится ими. Хотите жить по своим законам и обычаям — живите, но признать мою власть, хотя бы для виду, вам придется. Но, я не прошу это сделать, ничего вам не предложив взамен.
  — А что ты нам предлагаешь взамен? — насторожено спросил пен.
  — Путь в мир. Живя так, как вы живете сейчас, в изоляции, вы не спасетесь от того, чтобы исчезнуть. Сколько ваших сыновей и дочерей уже предпочли уйти под власть Гракхусов? Вы не умеете строить большие корабли и дома из камня, а ваши поля не дают такого урожая, как поля дагранцев. Измени это. Если вы, лоддирцы, признаете мою власть, я пришлю к вам учителей и строителей, которые изменят ваш край. Конечно, я не буду прогонять уже поселившихся здесь дагранских крестьян, но, вам ведь хватает и ваших нынешних земель на севере острова и в горах, где вы сможете жить так, как захотите сами, не подчиняясь дагранским законам. Возможно, — Архонт усмехнулся, — там, на севере, у вас появятся и свои, лоддирские города. Кто знает?
  Гвириокс слушал его, как заколдованный, жадно ловя каждое слово.
  — Но, сначала, нам нужна победа, — закончил свою речь лорд Дарракарион.
  — Мне нравится то, что ты говоришь, но, — Гвириокс посмотрел на собравшихся вождей через плече, — я не знаю, как к этому отнесутся остальные.
  — Я верю в то, что ты сможешь их убедить. Вы не потеряете от этого ничего, но, в будущем, только выиграете. У вас есть, что предложить миру, и вы многое сможете получить взамен. Тем более, ты ведь позовешь горячие головы в святой поход ради мести на континент, откуда когда-то давно приплыли ваши предки. Какой способ почтить их память будет лучше?
  Гвириокс усмехнулся, уловив, что получил оружие против Майеотиксиса, которым сможет побить его на его же поле.
  — К тому же, если ты примешь мое предложение, ты можешь рассчитывать на мою помощь.
  Гвириоксис кивнул, но затем, настороженно спросил:
  — А что делать с мальчишкой из Гракхусов?
  Лорд Дарракарион ответил всего после нескольких мгновений раздумий.
  — Если вам хочется его крови, чтож, можете его убить. Если же нет, передайте мне.
  Гвириокс снова кивнул.
  — Я подумаю над тем, что ты мне сказал, дракорит лорд Эйенар. И заставлю подумать об этом и остальных.
  — Тогда, пен Гвириоксис, я доволен нашей встречей, — он снял перчатку с правой руки и протянул ее вождю лоддирцев.
  То ли следуя обычаю своего народа, то ли по наитию, Гвириоксис сделал то же самое, крепко схватив руку лорда Дарракариона. Возможно, начало крепкого союза было положено именно в этот момент.

---

Трамис, Урракс-Холл

  Урракс устало протер глаза. Время ужа давно перевалило за полночь, но, дела, нуждающиеся в скорейшем рассмотрении Государственного Секретаря Трамиса и не думали заканчиваться. Конечно, сейчас ему во многом помогала его свита из раненых драконидов, оставленных на Трамисе из-за ранений, но, многие вещи им доверить было нельзя. Трамишийскую политику они просто они не понимали. Но, ни смотря на это, им можно было полностью доверять. В отличии от некоторых союзников. За окном послышался стук копыт. Урракс улыбнулся. Возможно, сейчас хлопот с его союзниками станет немного меньше.
  Спустя несколько минут, в кресле напротив него уже сидел патер Коломбо.
  — Благодарю Вас за визит, господин Коломбо! — как ни в чем не бывало начал разговор Урракс.
  Коломбо хмыкнул.
  — Такое впечатление, что я мог отказаться. Ваши уважаемые помощники не оставили мне никакого выбора.
  — Возможно, возможно... Что ж, перейдем сразу к делу, — с этими словами, драконид протянул ему письмо.
Патер несколько мгновений смотрел на врученный ему документ, и, откладывая его в сторону, устало вздохнул.
  — Нужно было его прикончить в тот момент, когда он попал в мои руки. Тупые фанатики...
  — Да, Вы явно слишком сильно поверили в Вичи и их сектантов. Вы же профессионал, и как только Вас угораздило?
  — Самому стыдно. И, наверное, настало время платить за свои ошибки, не так ли? — полушутя подытожил руководитель полиции Трамиса.
  — А вот это уже как Вам будет угодно, мой друг.
Коломбо рассмеялся.
  — Вот уж не думаю, что господин Моролла, хотя нет, господин Меммий, конечно же, будет у меня спрашивать разрешения на то, чтобы меня немножечко убить. Но, мне понравилась Ваша шутка!
  — О, Вы думаете, что я шучу? Тогда я бы попросил Вас вспомнить, какой пост господин Меммий занимает на Трамисе? Или, может быть, в армии Дарракарии?
  — И что Вы хотите этим сказать? — сказал Коломбо, хитро прищурясь.
  — То, что господин Меммий сам по себе Вам не опасен. И что я вполне в состоянии несколько скорректировать его желание Вас поскорее убить. Знаете ли, на Трамисе не так много людей с Вашей квалификацией, потому, терять Вас было бы глупо.
  — Если только я буду Вам полезен, — холодно заметил патер.
Пришел черед Урраксу усмехаться.
  — Мне нравится ход Ваших мыслей. Да, именно так. Учитывая Ваше положение, вряд ли Вы учюдите какую-то глупость, да и мне очень не хочется ради увеличения влияния господина Меммия ломать уже отлаженную систему, потому, я бы предпочел оставить все на своих местах. Ну, кроме патрициата, но Вы и так уже об этом догадались, не так ли?
  — Догадался. Но что помешает Вам отправить меня следом за ними?
  Улыбка Урракса стала совсем уж плотоядной.
  — Ни-че-го! Но, с другой стороны, зачем мне это? Рушить Трамис до основания никто не планирует, — "Пока что — точно", в мыслях добавил Урракс, не сбавляя темпа речи, — А если Вы пойдете против нас, я смогу пресечь все Ваши начинания одним мановением руки, и Вы это знаете. Потому, для Вас же выгодней сотрудничать с нами на благо Трамиса. Тем более, у вас есть семья, ради благополучия которой можно и поработать.
  — Это угроза?
  — Нет, ну что Вы! Скорее, напоминание о том, что, если на острове начнутся какие-то беспорядки, хорошо не будет никому здесь. И им в том числе. И если для Дома Дарракарион не изменится ничего, то, одна семья может потерять очень многое. Но угрожать Вам и шантажировать Вас, используя их жизни! О нет, мой друг, я, в отличии от моего брата, (Кстати, я Вам о нем рассказывал?), не так уж кровожаден, и стараюсь не допускать напрастных смертей. Потому, можете не беспокоится, от меня им ничего не угрожает. Потому, советую Вам просто трезво оценить все выгоды нашего дальнейшего сотрудничества с Вами. Мне бы очень хотелось, чтобы оно все таки состоялось. Надеюсь, Вам тоже, патер Коломбо?

---

Личная переписка:

Милая племянница!

  Сначала я хотела бы сказать, как рада, что у моего брата Рагнариса такая милая, красивая, умная, талантливая и сострадательная дочь, и как я приятно этим удивлена. За то, что он воспитал и вырастил такую замечательную девушку, ему можно простить очень многое.
  Что же касается Вашего автопортрета, то, по моему скромному мнению, вы очень красиво рисуете, но Вам не хватает практики рисования чего-либо по памяти и знания анатомии. Попробуйте больше застывать перед зеркалом, запоминать свою позу, и только затем рисовать себя, хотя бы в виде наброска. Это поможет Вам лучше разобраться как с первым, так и со вторым. Но главное, продолжайте заниматься рисованием, у Вас замечательно получается!
  Я набралась смелости и приложила к письму две копии Вашего рисунка, одну — с моими комментариями, как избежать подобных ошибок, а вторую — с моими исправлениями. Очень надеюсь, что сама не допустила какой-то оплошности в них.
  Также, я очень благодарна Вам за Ваши попытки помочь, но смею Вас заверить, что они вряд ли принесут пользу. Вы находитесь слишком далеко, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию. Тем более, что, как я надеюсь, все худшее уже позади и мы с уверенностью смотрим в будущее зная, что наше спасение находится только в наших руках. Хотелось бы думать, что и у Вас с Вашим отцом все будет хорошо.

Леди Алисса Дарракарион

---

Казна: 2550 золотых драконов, 2600 золотых монет на Трамисе, 2500 золотых монет на Лоддире.

В Дарракарии:

Выплатить 400 монет на содержание Орденов солдат-рабов.

Выплатить 250 монет монет на содержание ополчения.

Выплатить 1450 монет монет на содержание XII "Горного" легиона.

Всю кавалерию Черной Армии выделить в новую Алую Армию.

Предложить лорду Успину всю бесполезную при штурме кавалерию отправить вместе с Алой Армией для внезапного нападения на противника, где скорость всадников даст им преимущество перед вражеской пехотой, не ожидающей нападения. Попросить его передать письмо с таким же предложением его родственнику, лорду Сципию.

Также, предложить лорду Успину использовать Родриго Вейса для того, чтобы заставить Анкарис открыть ворота или поднять восстание. Вейс, даже побывав в стан врага, не сообщит им ничего, что сможет им помочь, так как легион Секстум — слишком могучее подспорье при штурме, но если он выполнит свою часть сделки, то это дас возможность избежать ненужных потерь как среди солдат, так и среди будущих подданных Успинов и Дарракарионов, которые станут хорошим подспорьем в войне. А если Родриго предаст — появится лишний повод разрезать его на тысячу кусочков после победного штурма.

Черной Армии и XII Легиону, вместе с войсками лорда Успина, принять участие в штурме Анкариса или полевом сражении.

Подготовить Светлый Дол к осаде и возможному штурму, собрать все его население в верхнем городе, драконидов разместить в дворце Наместницы. Послать в Рейенин весть о том, что враг может ударить по Дарракарии в любой момент, а потому, нужно или усилить оборону каждого отдельного поселения, или все население собрать в одном, легко обороняемом месте. Таком, как Светлый Дол.

На Трамисе:

Гражданина Дарака Коффина назначить капитаном Первой Роты Республиканской Стражи.

2000 золотых монет выдать формирующейся Республиканской Страже для увеличения численного состава.

Выплатить 550 монет жалования семьям погибших при взятии Лоддира солдат.

Выдать гражданство всем участникам похода на Трамис, а так же семьям погибших, выдав жилье в домах для рабочих Вичи и Смиттсонов. Если места не хватит — реквизировать пустующее жилье у других патрициев с обещанием последующей полной оплаты по счетам.

Перед прибытием на Трамис патрициев с Лоддира, организовать встречу Урракса Дарракариона и Петера Коломбо. Рассказать лорду-комиссару о намерениях "Мороллы" относительно него, и предложить подыграть ему. Возможно, это означает отставку или переход в подчинение резиденту Секстум, но зато позволит сохранить не только жизнь патера, но и некую свободу действий для него, официальную или нет. Так он сможет и дальше служить Трамису, как и многие поколения его семьи до него. Также, постараться убедить его в том, что уничтожать Трамис и превращать его в стандартный имперский домен — не в интересах Дарракарионов, в отличии от любых других возможных пришлых ставленников Имперского Города.

Открыть для простых трамишийцев информацию о секте патрициев и их пособниках. Предварительно, провести среди непричастных к культу граждан частичную мобилизацию с целью тренировки по защите порта от вторжения, а на самом деле — для того, чтобы быстро донести до них свидетельства о сектантах. После, организовать их арест, публичный суд и позорную казнь. Судить даже мертвых. Патера О'Брайяна передать Дараку Коффину, патера Коломбо, если тот откажется сотрудничать, — Марию Малеммию.

На Лоддире:

Выплатить 500 монет монет на содержание трамишийского ополчения.

Сформировать Черный Флот из 8 галер, 10 галей, 6 трамишийских галей и хуже выглядящего внешне захваченного корабля, придать им Десантный Легион, а так же три роты трамишийской пехоты вместе с тысячей добровольцев из числа контрактников (насильно никого не отправлять, предпочтение отдавать хорошо вооруженным).

  Выслать обширную разведку из самых быстрых и незаметных кораблей.
  При встрече с флотом противника, пытаться ударам быстрых галей выманить на себя силы сопровождения, чтобы потом разбить их внезапным ударом основных сил. Также, следует применить два следующих приема:
  Во-первых, при обнаружении сил противника, захваченный корабль с экипажем, переодетым в форму моряков Нефритовой Империи, вырывается вперед, изображая бегство от неприятеля. Измазать его паруса, борта, палубу и лица экипажа сажей, изрубить и обпалить все украшения и ненужные в плавании прочие детали, заранее разучить, выведав у пленных, крики "Спасите! Помогите! Горим!", из скрытой жаровни на палубе пустить дымок. Проникнуть таким образом в боевой порядок неприятеля. Как только какой-то корабль противника (скорее всего — один из флагманов, не принимающий непосредственного участия в сражении) пришвартуется к нему с целью расспросить о том, что случилось, сотня лучших бойцов абордажных команд и две когорты из Десантного Легиона, спрятанных до этого на нижней палубе, должны внезапно напасть и захватить вражеский корабль, внеся смятение в ряды врага. Дальнейшая их цель — взять заложников, обороняться, обстреливать врага из боевых машин, словом — делать все, что они посчитают нужным.
  Во-вторых, купить несколько рыбацких лодок (они должны обойтись весьма дешево, деньги взять из казны флота) на Лоддире для того, чтобы наполнить их смолой, маслом или другими горючими жидкостями. Эти корабли оснастить дополнительными парусами, и, при виде массивных кораблей неприятеля, направить их на таран и покинуть их перед столкновением, подпалив перед этим. Рулевому, который доведет корабль до цели, обещать щедрую награду.

1700 монет выделить в казну Черного Флота.

Начать переговоры с коренными лоддирцами. Также, уведомить их о том, что Лоддир теперь, по имперским законам, принадлежит лорду Дарракариону, а потому, кланы могут признать его власть, и тогда они будут вольны жить на Лоддире на их землях так, как им будет угодно, без каких-либо притеснений. Они могут даже выставить войска для того, чтобы помочь победить Нефритовую Империю, которая, направив против них солдат, явно дала понять, что как союзников или подданных она их не рассматривает, и получить после победы благодарность лорда Дарракариона, добычу и славу. Или они могут остаться нейтральными, но, без добычи и славы, а главное — без мести солдатам Нефритовой Империи, которые подавили их мятеж.

Второй захваченный корабль направить на Трамис как военный трофей, и передать его, для изучения, Арсеналу.

Патрициев, а также, раненный трамишийских добровольцев, отправить на Трамис на 3 баржах, заранее, при помощи лояльных офицеров, пустив среди бывших контрактников слух о том, что патриции никакого участия в бою не приняли, просто спрятавшись за их спинами, да еще и их самих просто презирают, что не будет неправдой. Везти патрициев отдельно, возможно, на трофейном корабле, возможно — на оказавшейся незанятой барже, и высадить на Трамисе первыми.

Также, на баржах начать поставки изликов продовольствия со складов Нефритовой Империи и дома Гракхус, предложить поучаствовать в продаже съесного на Трамисе и самих лоддирцев. Они могут собрать свои излишки и отправить с ними уважаемых людей, чтобы не занимать лишнего места, но быть уверенными в том, что их имущество просто не украдут.

Остаток: 450 золотых драконов, 50 золотых монет на Трамисе, 300 золотых монет на Лоддире.

Ход Дома Дарракарион

Земли Тлакоци, Микуйвтль

  Ариакан никогда не думал, что общество других драконидов может заставить его страстно желать оказаться где-то в гуще битвы, окруженному врагами. С ними и то проще. Да, дома он часто ощущал себя чужаком, особенно, когда кто-то из его друзей, как-то упоминавший свою семью, вдруг замолкал на полуслове, или когда ловил полные жалости взгляды драконидок. Но сейчас...
  При дворе юной хозяйки Тлакоци, Изэль Тициано, он, на время, пускай и не ощутил себя как дома, но был окружен каким-то родственным теплом и заботой. Но, время, проведенное с этой странной, совсем по-детски ведущей себя правительницей и ее семьей только усилило его беспокойство. Ожидая увидеть там таких же драконидов, как и в Дарракарии, от встретил только девушку, живущую в каком-то своем, выдуманном мире в окружении родственников, медленно убиваемых недугами. Глядя на прикованного к постели параличом младшего кузена Изэль, на страдающую какими-то неясными припадками его мать, на саму Изэль, которая строила вокруг себя стены из иллюзий и фантазий, и рыдающую каждый раз, когда одна из них рушилась под напором действительности, Ариакан все больше убеждался, что что-то здесь точно не так. А правда о поведении Рагнариса стала тем, что вдребезги разбила в нем веру в успех его миссии.
  И все таки, он должен был идти дальше.
  И когда во время очередной прогулки по коридорам дворца, подозрительно выглядящий слуга вручил ему маленькую записку, скрывшись от расспросов за ближайшим поворотом не оставив и следа, Ариакан понял, что время пришло. И правда, на клочке бумаги отвратительным почерком было указанно, где именно и когда его будут ждать провожатые, которые должны вывести его из города.
  Он бросил взгляд на свои доспехи, подаренные ему его дедом, Архонтом. И он мог бы подумать, что тот просто решил позаботиться о внуке и заказал их специально для него, если бы не стальная заплатка на кирасе, которая, наверное, должна была бы закрывать пробоину на ней. Но, когда Ариакан, недоумевая, откуда на новых доспехах такой дефект, из любопытства, приказал одному из кузнецов снять ее, обнаружил там лишь дарственную надпись. О том, кем же был указанный в ней «Любимый Защитник» думать он не хотел. Как и о том, кто такая «Прекраснейшая из воительниц Дарракарии», которой было посвящено стихотворение, которое кто-то долго пытался стереть с хвостовика его полуторного меча, отданного ему матерью. Нет, их он с собой не возьмет. Если с ним что-то случится в лагере Рагнариса, эти вещи его не спасут. Да и они не должны достаться такому ничтожеству.
  Вздохнув, Ариакан пристегнул к поясу один из своих запасных мечей, проверив, как он вынимается из ножен и, накинув на плечи плащ, направился в ночь, туда, где его, скорее всего, ждало его последнее поражение. Но, не попытаться он не мог.

---

Трамис, Дворец патриция О'Брайана "Сломанное Копье"

  Альта проснулась от того, что кто-то упорно тряс ее за плече. Насилу открыв глаза, она осмотрелась. Тяжелые шторы не пропускали свет луны внутрь, в комнате было темно и только из коридора в нее попадал тусклый свет. Ее старшая сестра, Карин, стояла, склонившись над ней.
  — Быстро надевай это и бери все ценные вещи, мы уходим, — сухо сказала она, бросив младшей сестре какой-то сверток.
  Альта удивленно протерла глаза.
  — Куда уходим? Почему? — все еще ничего не понимая спросила она.
  — Дура! — сквозь зубы процедила Карин, влепив ей пощечину, — Буду я тебе еще объяснять! Быстро собирайся, иначе здесь и останешься. Ждем тебя у входа, — сказала она, покидая комнату.
  Потерев ушибленную щеку, Альта раскрыла врученный ей сверток. То, что она приняла за грубую обертку оказалось неприметным серым платьем из очень грубой материи. Такие она не носила даже в своем родном доме. Да что уж говорить, прислугу в Сломанном Копье одевали куда лучше. Ничего не понимая, Альта подошла к окну, чтобы хотя бы увидеть то, что творится во внешнем мире.
  Как только она приоткрыла шторы, в глаза ей бросилось багровое зарево вдалеке, где-то в районе особняка то ли О'Рузов, то ли Смиттсонов. Быстро зашторив окно, она бросилась к кровати и, не снимая ночной рубашки, стала надевать принесенное ей платье. Закончив, она сразу схватила свою шкатулку с драгоценностями и бросилась к главной лестнице.
  На первом этаже уже собрались все остальные представители клана О'Брайан, одетые один хуже другого. На Карин и Инессе были почти точно такие же уродливые платья, так сильно отличающиеся от их обычных пышных нарядов, щеголеватый Фредерик, никогда не носивший одну и ту же одежду дважды в год, был наряжен в рваную куртку и не лучше выглядящую накидку. Только брат хозяина дома, Александер со своим сыном, Карлом, были одеты пускай в поношенную, но все еще более-менее приличную одежду солдат из числа Береговой Охраны. У всех за спиной висели неприметные котомки из все той же серой ткани, а на поясе — короткие мечи или кинжалы.
  Заметив Альту, Александер повелительным жестом приказал ей спуститься, все остальные, кроме Инессы, только зло смотрели на нее. Как только она оказалась внизу, Карл выхватил у нее из рук шкатулку и высыпал ее содержимое в один из мешков, который сразу же и вручил ей.
  — А где слуги? — робко спросила Альта.
  Александер еще злее посмотрел на нее.
  — Разбежались. Слушай меня внимательно, — сказал он, схватив Альту за плечи, — Мы сейчас уходим отсюда. Следуй за мной и веди себя тихо, понятно? Или хочешь попасть в руки толпы?
  Альта сначала закивала, потом резко замотала головой.
  — Хорошо. Идем! — с этими словами, Александер повел их всех через холл к двери, ведущей в один из узких коридорчиков для слуг.
  Но, когда он попытался открыть дверь, она не поддалась. Выругавшись, он толкнул ее. Ничего не понимая, Альта сразу прильнула к Инессе, ища поддержки средней из трех сестер Лоу. Но и сама Инесса выглядела не менее напуганной.
  — Этот идиот что, закрыл ее? — пробормотал старый патриций, вытаскивая из кармана куртки связку ключей.
  Найдя нужный, он вставил его в замочную скважину. Повозившись, он снова попытался толкнуть дверь, но та снова не сдвинулась с места. Злобно рыча, он ударил по ней кулаком, с тем же эффектом.
  — Отец, давай я попробую, — сказал Карл и ударил в дверь ногой. Она не поддалась.
  Отдав котомку Фредерику, он разбежался, и выставив вперед правое плече, вознамерился просто вышибить злосчастную дверь. Но только он оказался рядом с ней, как она распахнулась, и потерявший равновесие Карл влетел в темный коридор. Точно так же быстро дверь закрылась, и из-за нее послышались звуки ударов и крик.
  — КАРЛ! — закричал Александер, молотя кулаками по двери.
  — Я вас ни от чего важного не отвлекаю?
  Альта резко обернулась, чуть ли не подпрыгнув от испуга. Из коридора, ведущего к Бальному Залу, в холл зашла группа людей. Все они были одеты в одинаковые черные куртки и вооружены мечами и арбалетами, и только одного из них выделяла широкополая черная шляпа.
  С воинственным криком Фредерик, также заметивший вторгнувшихся в дом О'Брайанов незваных гостей, кинулся на них, грозно размахивая перед собой мечем. Но, когда он еще не добежал до своих противников нескольких шагов, незнакомец в шляпе каким-то неуловимым движением вынул свой меч из ножен и, мигом оказавшись рядом с Фредериком и даже не попытавшись парировать его удар, ткнул его клинком в бок. Задорно оравший до того Фредерик всхлипнул и выпустил меч из рук. Но его противник, как бы продолжая свое движение, все равно рубанул его по кисти руки и, в довершение, пока выпущенный меч все еще находился в падении, со всей силы ударил его по лицу рукоятью. Послышался неприятный хруст, а Фредерик, жалобно визжа, рухнул на пол, прижимая к себе четырехпалую руку.
  — Как же ты жалок, — устало сказал незнакомец.
  Тут же на него с рыком раненой медведицы бросилась Карин, целясь кинжалом ему в сердце. Но, незваный гость даже не стал применять против нее меч, ограницившись тем, что, словив ее за руку, одним изящным движением сломал ей запястье и швырнул на ступени лестницы. К ней сразу бросился один из его подручных, а он сам, не останавливаясь, мимо вцепившихся друг в друга Альты и Инессы, подошел к Александеру. Тот стоял, обеими руками выставив перед собой меч и дрожа всем телом. Незнакомец остановился рядом с ним и поднял меч для удара. Старый патриций неуклюже поднял клинок, чтобы отбить его, но, вместо этого, получил тяжелый пинок в живот от своего противника. Со стоном боли он отлетел в стенку.
  Дверь, ведущая в коридор для слуг, отворилась, и оттуда вышли два человека в таких же черных куртках, что и остальные, за волосы волоча по полу Карла. Все его лицо было разбито, нос — сломан, а на одежде виднелось множество отпечатков сапог.
  — Вы его хотя бы не убили? — спросил своих подручных главарь, — Хотя, уже все равно. Вяжите их всех и ведите в главный зал.
  Альта, как и остальные, не сопротивлялась, когда ей туго связали руки и повели в направлении Бального Зала. Там, пленных патрициев усадили у стены напротив окон.
  — Можете идти, — тихо скомандовал незнакомец своим людям. Переглянувшись, они вышли в коридор, а отдавший им приказ предводитель, закрыл за ними двери ключом из связки, позаимствованной до этого из кармана временного хозяина дома.
  — Пожалуйста, у меня есть деньги! Я заплачу! — начал было Александер, но, его мольбы были прерваны ударом по лицу. Ключи, все еще сжимаемые в руке незнакомца, оставили на лице патриция глубокие кровоточащие борозды. Альта вскрикнула от удивления. Но потом она заметила, что, из-за силы удара, один из ключей даже отлетел от связки, и теперь лежал у ног Александера.
  — У тебя есть только грязь под ногтями, падаль, — сказал незнакомец, еще раз ударив Александера, на этот раз, ногой. И отошел, так и не заметив потери. Чем сразу поспешил воспользоваться Александер, быстро схватив его и спрятав в кулаке.
  — Ах, я не представился. Меня зовут Дарак Коффин, и вам, наверное, интересно, почему все другие дома патрициев сейчас громит толпа, а вами занялся я? Не догадываешься, О'Брайан?
  Александер всеми силами пытаясь изображать непонимание и растерянность сидел, непонимающе выпучив глаза.
  — Хорошо, тогда я вам напомню, — с этими словами Коффин развернулся и подошел к окну, видимо, пытаясь продемонстрировать так свое презрение. Александер же сразу же начал незаметно подпиливать веревки, связывающие его, о ключ. Альта сразу отвела от него глаза, чтобы не выдать его попытку побега.
  — Я родился в семье небогатых граждан, но, в пять лет остался полным сиротой, у которого осталась только старшая сестра, Аманда. И, через пару месяцев, мы с ней оказались в самых грязных трущобах нашего города, потому что кто-то из подручных патрициев через суд смог присвоить наш с ней дом. Мы жили плохо, но, я был счастлив, потому что у меня была любящая сестра, и я верил, что мы сможем когда-то выбраться оттуда обратно. Она делала все, чтобы обеспечить нас с ней хотя бы кровом и пищей, но у нее не всегда получалось. Но все равно, жизнь была прекрасна. Пока, однажды поздно вечером, она, дрожа от волнения, она не пообещала мне, что уже завтра мы сможем вернуться к себе домой, что мой День Рождения мы отпразднуем уже там и повелела ждать ее к утру. Но я не послушался. Мне стало интересно, как она сможет это провернуть, Я проследил за тем, куда она пошла. Сначала, рядом с нашим домом ее встретила слишком чисто для трущоб одетая женщина, которая повела ее куда-то. Я шел следом. Она завела Аманду в какой-то неприметный домик, куда я заходить побоялся и спрятался рядом, за мусорной кучей. Потом, к этому домику подъехала карета, из которой вышло четыре человека. Они тоже зашли внутрь, а свет там погас. Я стал ждать. Пару раз я пытался подойти к домику, но ничего не смог рассмотреть, только слышал какие-то странные и пугающие слова. Только под утро оттуда вышли люди, неся с собой какой-то большой сверток. С теми четырьмя, что приехали на карете, вышла и женщина, которая привела Аманду туда. Но моя сестра не показывалась. А они, тем временем, бросили сверток на помойку в подворотне и, сев в карету, просто уехали. Я ждал еще долго, но моя сестра все не выходила. Из любопытства, я решил посмотреть, что было в свертке.
  Голос Коффина дрогнул на этих словах. Даже не видя его лица, Альта поняла, что ему явно тяжело все это говорить. Не смотря на то, что этот человек вломился к ней в дом посреди ночи, ей все равно стало как-то жаль его.
  — Они зашили ей глаза и рот. Горло перерезали, и тоже зашили. Руки и ноги лежали отдельно, как и внутренности. Я стоял и смотрел на открытый сверток, и не понимал, как и зачем это могло случиться. И кто мог так поступить. А потом я начал вспоминать лица всех людей, которые успел заметить. А когда, через долгие годы, я случайно оказался рядом с верхушкой трамишийского общества, каково было мое удивление, когда я узнал одно из них. Теперь припоминаешь, а, О'Брайан?
  Пока она слушала это, Альту начал бить озноб. Даже от самого описания картины ей стало дурно, по ее щекам покатились слезы. Со стороны Инессы послышались сдавленные всхлипывания. Посмотрев в сторону сестры, Альта увидела не только ее заплаканное лицо, но и то, что Александер уже успел снять с себя путы.
  Дарак развернулся, и, хотя из-за тени она не могла видеть его лица, ей показалось, что он, обводя взглядом всех собравшихся, на секунду остановился на ней.
  — То есть, мы сейчас умрем из-за какой-то потаскушки из трущоб? — послышался срывавшийся, истеричный голос Карин.
  Она, видимо, хотела еще что-то сказать, но нога в тяжелом сапоге внезапно врезалась ей челюсть. Слова превратились в бессвязный крик, а откушенный ею кончик языка и несколько зубов оказались на полу.
  — Хочешь еще что-то сказать? Или желание уже пропало? — прорычал Коффин, продолжая ее пинать.
  Воспользовавшись замешательством и тем, что до него сейчас врагу дела не было, Александер вскочил, но, вместо того, чтобы броситься на помощь Карин, он бегом бросился через весь зал и выпрыгнул в окно, разбив его своим весом и упав где-то снаружи. Неожиданно быстро для своего возраста он вскочил на ноги и скрылся в тенях.
  Дверь в коридор легко отворилась, как будто бы ее никто и не запирал, и в зал ввалились все те же люди в черных куртках.
  — Охраняйте этих, а я пойду поохочусь за этим идиотом, — сказал Дарак и, изящно перемахнув через подоконник, последовал за патрицием.

  Александер бежал так, как не бегал еще ни разу за свою долгую жизнь. Осколки стекла все глубже впивались в его тело, но у него не было времени что-то сделать с этим. Шаги его преследователя, изначально такие близкие, уже полностью затихли, и, оборачиваясь через плече, патриций больше не видел зловещей тени. Он конечно же смог оторваться от этого ублюдка!
  Ванш явно любил своего преданного слугу. Сначала ключ по счастливой случайности слетел со связки, да еще какой! Ключ от одной из калиток для слуг, выходящей на неприметную узкую улочку, на которой Александру было так легко скрыться. Потом, этот идиот не заметил, как он освободился от пут и, наконец, эта тупая овца Карин, которой не хватило мозгов сидеть смирно, отвлекла его от Александера. Когда все снова придет на круги своя, он принесет Ваншу жертв, много жертв. И первой будет этот зарвавшийся выродок.
  Обогнув одну их хозяйственных пристроек, Александер увидел вожделенный путь на волю. В мгновение ока он оказался рядом с калиткой, снял засов, вставил ключ в замочную скважину и провернул его. Но ключ не поддался.
  За спиной послышались шаги.

  О'Брайан бился о калитку как рыба об лед. Упорно, но безрезультатно. Дарак готов был вечно наслаждаться зрелищем того, как эта тварь убивает себя о железную решетку, барахтаясь в грязи, крови и своих нечистотах, но, ему предстояло еще кое-что узнать.
  — Одна из служанок отдала мне свой ключ от этой калитки, и я его немного подпилил. Теперь им точно ничего не открыть. Когда я ударил тебя твоей же связкой с ключами, я незаметно вытащил его и уронил. Неужели ты поверил, что тебе просто повезло? Или в то, что я не видел, как ты перетирал и так уже старую и ни на что не годную веревку? Или что я неспособен догнать жирного старика, в добавок, еще и раненного? — Дарак рассмеялся, — Очень высокомерно для лорда-генерала, который даже меч нормально держать не умеет.
  Пока Дарак приближался к патрицию, тот, уже даже не пытаясь пробиться сквозь решетку, просто упал перед ним на колени.
  — Пощади! Пощади, прошу! Я все сделаю, я все скажу! Это было двадцать три года назад, да? — начал лепетать Александер, — Я помню эту девушку, Аманду, я просил ее не убивать, это все Лоу и Стерлигсон! И мой брат! Я просил ее пощадить, но они не послушались, это не я ее убил! Я после этого случая никогда никого не убивал, пожалуйста, пощади, я жить хочу! Хочешь, я дам тебе денег, я не убивал твою сестру, не убивай меня, пожалуйста, я все скажу!
  — А женщина? — ледяным тоном спросил Коффин.
  Видя, что его поведение может спасти ему жизнь, Александер заголосил с новой силой.
  — Это мать этой дуры Карин, жена Лоу! А Стерлигсона мой брат в прошлом году назначал в деканат! Я этого не делал, это все Вилль! Я его тоже ненавижу! А сам я ничего не делал, это он меня заставил, я не хотел ее убивать! Пожалуйста, пощади, — когда-то гордый патриций рыдал взахлеб.
  — Встать, — повелел ему капитан Республиканской Стражи.
  Александер повиновался.
  — Значит, не только патриции этим занимаются. У тебя есть список всех, кто в этом участвовал?
  — Нет, это опасно было бы, — замямлил бывший лорд-генерал, но только он глянул на Дарака, словоохотливость снова одолела его, — Все, кого мой брат приглашал на именины, были с ним заодно! Они там жертвы приносили! Я не хотел, меня заставили! Только не убивай меня, пожалуйста!
  Дарак кивнул.
  — Спасибо за помощь. Теперь, у меня к тебе осталось только одно дело.
  В глазах Александра зажглась надежда.
  — Какое?
  — На куски тебя порубить, тварь! — ответил Коффин, выхватывая из ножен мечи нанося первый удар.
  Когда он закончил и, вытерев меч тряпкой, спрятал его в ножны, отрубленная голова патриция с ужасом взирала на него с одной из пик, венчавших собой забор особняка.
  Сзади послышались шаги.
  — Капитан, мы это, всех их спаковали, че теперь делать? — сказал его лейтенант, Маневик.
  — Двух девчонок отпустите, судя по ним, вряд ли они знали, что эти твари вытворяют. Да и вообще, хозяева дома больше прислугой считали. Остальных — везите к Твердыне, там повесим утром, — не оборачиваясь ответил капитан.
  — Это, хорошо, повезем. А ты что им, это, правду о себе рассказал тогда? — осторожно начал его заместитель.
  Дарак скрипнул зубами.
  — То, что я рос в трущобах, и так знают все. Всегда нужно говорить часть правды, если хочешь заговорить кому-то зубы. Вообще, не твоего ума дело. Иди уже и вези!
  — Так я это, пошел уже, — попятился Маневик, понимая что, наверное, сказал что-то лишнее.
  Когда шаги за спиной снова исчезли, Дарак, тяжело вздохнув, развернулся, чтобы присоединится к своим людям, но тут, он почувствовал, что ему в спину кто-то смотрит. Привычка, полученная за годы сражений на улицах, не подвела и в этот раз, он моментально развернулся, в движении вынимя меч, приготовился к отражению нового нападения. И застыл.
  С облака, подсвеченного полной луной, на него смотрели лица. Кто-то ему улыбался, другие смотрели с гордостью или легкой печалью. И среди них...
  — А... — он моргнул, чтобы смахнуть выступившие слезы, и видение пропало. Обычное, серое в свете луны облако плыло по небосводу.
  — Мне не нужно было пить перед всем этим, — неестественно спокойным голосом сказал он сам себе, и чеканя каждый шаг, пошел в сторону главного здания.

---

Земли Тлакоци, лагерь Рагнариса Дарракариона

(Рагнарис ведет себя не по драконидски)

---

Трамис, Урракс-Холл

(Урракс Дарракарион говорит, что все правильно сделали, награждает непричастных и наказывает невиновных (нет))

---

Море у берега Дарракарии, флагман ананаварха Мейерката Сильвириона "Рыбачка"

---

Светлый Дол, Дворец Наместницы и пристань

(Наместница Светлого Дола Альматея Сильвирион страдает)

---

Анкарис, Дворец правителя

  — Вейерон мне обещал! А вы здесь самоуправством занимаетесь! Когда вы выполните наши с ним договоренности? — сказал молодой человек, стукнув для убедительности по столу кулаком. Он был высок, красив, умен и неотразим в своей правоте, а потому, был уверен в том, что решится все только в его пользу.
  На сидящего за столом драконида этот демарш особого впечатления не произвел.
  — Успокойся, Родриго. Давай вместе вспомним, что тебе обещал мой брат? — максимально дружелюбно сказал Горгон Дарракарион.
  — Или, напомнить мне? — спросил скучая стоящий у окна его брат, Дейерон.
  Родриго сел и стал растерянно переводить взгляд с одного на другого, то ли пытаясь точно вспомнить все, что ему говорил главнокомандующий армии Дарракарии, то ли пытаясь уловить хотя бы какие-то отличия во внешности двух драконидов.
  — Он сказал, что поможет мне восстановить положение Дома Вейс и...
  — И все, — закончил вместо него Дейерон.
  Мгновение поколебавшись, Родриго утвердительно кивнул.
  — И под этим ты, конечно же, подразумеваешь возвращение тебе Анкариса и его окрестностей, а еще лучше, и Блюстенбери в придачу, верно? — продолжил спрашивать Горгон.
  — Да, но к чему вы оба ведете?
  — Ни к чему. Представим на минутку, что так и произойдет. И как отреагирует на такое замечательное событие лорд Успин?
  От такого вопроса Родриго только поморщился.
  — Думаю, это был риторический вопрос?
  — Конечно же. Мы все знаем, как лорд Успин любит твою семью, не смотря ни на что. Потому, мне не нужно объяснять, что, получи ты Анкарис сейчас, от гнева "Лорда Ярости" тебя ничто не спасет. Но ты, наверное, думаешь, — предвосхитив замечание Родриго продолжил Горгон, — что, после победы войск Даграна, твое положение упрочнится?
  Родриго снова утвердительно кивнул. Тем временем, Горгон налили в изящный стеклянный бокал вина.
  — Хорошо. Давай проведем аналогию. Вино в этом бокале — милость императора к Дому Вейс. Как мы видим, — Горгон с улыбкой провел по краю пальцем, — она почти переливалась через край. Но что с ней сделал твой брат? — одним резким движением он столкнул бокал на пол. Упав, тот разлетелся на тысячи осколков. Родриго подскочил от неожиданности.
  — Теперь, вряд ли от когда-то хорошего расположения сейчас будет толк. Успин считает Дом Вейс предателями, а императору, благодаря действиям твоего кретина-брата, будет не так трудно его понять, ведь предательство со стороны друзей — это очень обидно. Тем более, что, в случае победы, Кейн Успин будет одним из самых верных сторонников Империи, осыпанным многими почестями, а потому, ему можно будет и многое простить. И даже в качестве баронов Дома Дарракарион у Дома Вейс шансов выстоять против союза Успинов и Сципиев не будет. Я думаю, ты не тешишь себя надеждами, что они все просто так забудут?
  — Но... Я... Обещали... — начал свою речь Родриго, в голове перебирая все возможные аргументы, но, из-за паники, он не мог связать и двух слов.
  Горгон вздохнул.
  — Успокойся. Никто не говорит, что Дом Вейс обречен. Просто, ему нужно перебраться подальше от чересчур злого на него Дома Успин, не так ли?
  Родриго недоверчиво покосился на него.
  — Что ты имеешь ввиду?
  — То, что ты еще можешь спасти свое положение. Вернуть фамильные земли вряд ли выйдет, но, кто мешает получить новые в другом месте?
  — Н-новые?
  — Ну да! Только подумай, сколько Домов в Империи вымерли или перешли на сторону тяньвэйцев? Ведь нужно будет кому-то взять управление над их владениями, не правда ли?
  — Родриго, — обратился к Вейсу молчавший до того Дейерон, — Ты можешь сейчас доказать Империи, что ты нужен ей. Ты пользуешься уважением как дворян, так и простых людей этих земель. Так собери их! Если ты соберешь армию и поможешь нам завершить эту войну, я обещаю, что мы сделаем все, чтобы ты получил после войны достойную награду. Конечно, — Легат-Меченосец грустно улыбнулся, — меня самого ждет, скорее всего, топор палача, но, сражаясь бок-о-бок с легионерами из Двенадцатого, ты заслужишь их уважение. И уж кто-кто, а они не забудут заступиться перед императором за того, кто им помог. Да и мое последнее слово может что-то да значить.
  — И даже если ничего не получится, то что ты теряешь? Это, наверное, твой последний шанс урвать свой кусок по результата этой войны, — закончил вместо брата Горгон.
  Вейс задумчиво свел брови, и, спустя несколько мгновений, спросил:
  — А что на счет Университета?
Горгон улыбнулся.
  — Вейсы, еще даже не будучи баронами, сумели его основать. Я думаю, от владения клочком земли под ним, участие Дома в жизни Университета вряд ли сильно изменится, не так ли? Было бы желание работать над его развитием. А Дому Дарракарион рушить его уж точно незачем. Потому, думаю, и тут мы сможем договорится, если захотим. Все зависит от тебя, Родриго.

---

Земли Дома Успин, лагерь армии лорда Вейерона

(Лорд Вейерон Дарракарион получает пару писем от сына, начальника и брата и думает, что делать)

---

Светлый Дол, Верхний Город

(Драконидская свадьба, ничего интересного)

---

Светлый Дол, Дворец Наместницы

(Очень пафосная отправка флота на задание)

Ход Дома Дарракарион

Море рядом со Светлым Долом, корабль Нефритовой Империи

  Кейерел остался один на один с капитаном вражеского корабля. Вернее, между ними все еще стояли два охранника офицера Нефритовой Империи, а за спиной ананаварха его солдаты уже справились со своей долей оставшихся на палубе тяньвэйцев, но, перекладывать намеченную задачу на них Карион не хотел. С боевым кличем своего Дома, он ринулся в бой.
  Первого из своих противников он сходу снес ударом тяжелого топора снизу. Лезвие с легкостью раскололо как пластину, защищавшую челюсть, так голову. Он не успел даже вскрикнуть. Второй воин выставил свой хлипкий меч, чтобы защитится от удара, но тяжелая лабрисса с легкостью смела этот блок и с влажным звуком влетела ему в грудь.
  Воспользовавшись мгновением, пока драконид освобождал свое оружие из тела убитого, капитан корабля бросился на него, пытаясь зарубить, но Кейерел, уклонившись от первого удара и отбив второй рукоятью, резко ткнул своего противника топором в лицо, как копьем, а затем, добавил еще один удар плашмя, по шлему. Тот упал, как подкошенный.
  Кейерел оглядел поле боя. Дракониды и подчиненные им люди уже полностью заняли залитую кровью палубу корабля, в живых не осталось никого из врагов, за исключением оглушенного самим ананавархом вражеского капитана, а победители смотрели на своего командира, будто бы ожидая чего-то. Карион снял шлем, и, высоко подняв его над собой, издал победный крик. Его примеру тут же последовали полторы сотни его последователей. Это была маленькая, но победа.
  — Ты слишком рисковали, кире, — послышался голос рядом с ним. Его главный помощник уже успел оказаться рядом. Судя по новым вмятинам на нагруднике и шлеме, задержался он не просто так.
  — Эйеген, — начал Кейерел, уже направляясь обратно на свой флагман, — Кто-то из навархов, например, Рейента или Мейеркат, могут и не ввязываться в рукопашный бой с врагом. Но для меня, — сказал он, перемахнув через борт вражеского корабля на окрашенную в красный палубу родного, — Другого пути просто нет. Я иду вперед, мои солдаты идут следом. Мы побеждаем. А думать обо всем назначили тебя.
  — Возможно, но, чую я, до добра нас такая манера боя не доведет...
  Он хотел добавить еще что-то, но раздавшийся крик из смотрового гнезда на верхушке мачты прервал его.
  — Кире! С севера на нас идет еще один флот, наварх Мейеркат сигналит нам отступление!
  Кейерел кинулся к носовой площадке, сквозь зубы тихо проклиная Нефритовую Империю и всех ее правителей. Подхватив оставленную там смотровую трубу, он осмотрел горизонт на севере.
  Со стороны Рейенина приближались вражеские корабли. Видимо, решив, что флот Дарракарии связан боем и быстро отступить не сможет, вражеский флотоводец решил не рваться на помощь своим союзникам, а окружить противника, чтобы не дать уйти никому, а потому, выстроил корабли полумесяцем, как бы наполовину уже замыкая кольцо своих сил. В центре же вражеского строя гордо шел один из тех монструозных кораблей, что обычно служили прибежищами военачальников Нефритовой Империи. Кейерел передал трубу Эйегену, сам обернувшись посмотреть на то, что творится с его союзниками. Почти все корабли наварха Мейерката, даже его флагман, были сцеплены с противником в абордажном бою. Свободным в своем перемещении оставалось только Знамя Кейерела, им оставалось только отцепить абордажные крючья от захваченного корабля.
  "Мы одни можем свободно уйти..."
  — Это будет самоубийством, — сказал Эйеген, будто бы прочитав его мысли.
  Кейерел ухмыльнулся.
  — И, что ты думаешь на счет всего этого?
  — Для меня было честью сражаться рядом с тобой, кире.
  — Как и для меня, Эйеген. Все, кто моложе двадцати семи — на захваченный корабль! — крикнул Карион изо всех сил, — Остальные — приготовится к бою!
  Спустя несколько часов, показавшихся Кейерелу вечностью, он уже стоял на на носу вражеского флагмана и, размахивая своей секирой, отдавал последние распоряжения своим подчиненным. Да, они многих потеряли в этой атаке, но враг дорого за это заплатил. Два корабля Нефритовой Империи тихо тонули рядом, а вражеский флотоводец, видимо, не выдержав крушения своего плана, заколол себя еще до того, как его успели захватить. Враг развернул все свои силы для помощи командующему, а потому, флот Дарракарии получил время на то, чтобы вырваться из боя.
  — Мы прорвались, теперь уходим в направлении основных сил! — скомандовал Кейерел и повернулся к Эйегену, чтобы задать вопрос, как за его спиной что-то разорвалась.
  Когда он очнулся, все вокруг было затянуто едким дымом, а палуба сильно накренилась к правому борту. Кейерел попытался встать, но понял, что ног он не чувствует. Титаническим усилием приподнявшись, он огляделся. В нескольких шагах от него, пытался встать Эйеген, но его неестественно вывернутые ноги никак не давали ему это сделать.
  Кейерел попытался его позвать, но кровавый кашель заставил его замолчать. Эйеген повернул к нему голову.
  — Что с нашими?.. — лишь смог выдавить из себя Кейерел, прежде чем еще один приступ прервал его, уронив обратно на палубу.
  — Больше половины ушли, — донесся до него ответ Эйегена.
  — Хорошо, — и мир перед глазами Кейерела погас.

---

Казна: 1910 золотых монет в Дарракарии, 1750 золотых монет на Трамисе, 1250 золотых монет на Лоддире.

В Дарракарии:

Флоту Дарракарии:

Посмертно повысить Кейерела Кариона до полного наварха, всех его подчиненных — на два завния.

Оставшемуся флоту перегруппироваться и продолжить атаки на флотилии снабжения войск Нефритовой Империии и одинокие корабли, но, избегать любых столкновений с крупными силами противника.

Армии Дарракарии:

Все деньги выплатить на содержание Армии Дарракарии, легионов Секстум, трамишийских войск и лоддирских союзников.

Населению окрестностей Светлого Дола приказать укрыться от противника в горах или городе, забрав с собой или отправив в столицу провинции все припасы.

Занять оборону в Светлом Доле. Все население, припасы и ценности укрыть в Верхнем Городе, драконидов — во Дворце Наместницы и прилегающих к нему зданиях.

Разобрать все здания, прилегающие к стенам Верхнего Города, чтобы усложнить его штурм врагам и лишить их укрытия от стрелков на стенах.

Из драконидок-добровольцев старше 36 лет начать формировать отряды стрелков для обороны Верхнего Города.

Если противник атакует Светлый Дол, сначала оборонять внешние стены. Когда противник прорветься, сразу отступить в Верхний Город, а добровольцам, которые будут прикрывать отход, приказать поджечь Нижний Город, чтобы словить войска противника в огненной ловушке.

Отправить Теневых Драконов для того, чтобы они, когда появится такая возможность, подняли в тылу у войск Нефритовой Империи восстание. Учитывая неуравновешенность и жестокость принца Цубасы, вряд ли людям там есть что терять.

Через Блюстенбери и Анкарис, передать всю информацию об армии врага Родриго Вейсу и лорду Сципию.

В Анкарие:

По договору, от имени Архонта принять у Родриго Вейса власть над провинцией. Обещать всем жителям сохранения прежних прав и свобод.

На Трамисе:

Выплатить 290 монет на содержание Стражей Республики.

Выделить 1000 монет на постройку еще одной батареи баллист.

На рыбацких лодках отправить на заброшенный остров добровольцев, которые должны выяснить, скрываются ли там патриции и, если получится, узнать, каковы их силы.

Выяснить возможность тайной перевозки на этот остров хотя бы двух-трех компаний пехоты.

На Лоддире:

Цианориксу — договориться с союзными племенами о совместной обороне острова, если туда вторгнуться войска Нефритовой Империи.

Остаток: 0 золотых монет в Дарракарии, 460 золотых монет на Трамисе, 1250 золотых монет на Лоддире.

Официальные письма:

Приветствую Вас!

  Мне рассказали о соглашении, заключенном Вами с моими сыновьями, и я обязуюсь выполнить все обязательства, которые они взяли на наш Дом. Но, я пишу не только для того, чтобы Вас в этом заверить.
  Войска Нефритовой Империи, захватившие Рейенин, покинули город и направляються по побережью для удара по Светлому Долу. Сейчас их линии снабжения растянуты до невозможности, а тылы ничем не прикрыты. Лучшего момента для удара и придумать трудно.
  Для Вас, наверное, это лучшая возможность проявить себя, тем более, что Вы можете объединить силы с Союзной Кавалерией, которая движется мимо Анкариса. Противник не будет ожидать Вашего удара, а потому, у него будет не так много возможностей защитить себя.
  Очень надеюсь на Вашу помощь.

Архонт Эйенар из Дома Дарракарион.

Приветствую!

  Занятно. Меня очень заинтриговало обещание в прошлом письме. Нельзя ли уточнить сроки? И, не лучше ли Вам бежать отсюда, пока не стало поздно? Своим поведением Вы могли себе нажить здесь много недругов, от которых Ваш Повелитель может и не спасти.

Архонт Дарракарии.