Блюстенберри, бывшие земли Вейсов

  — И когда ты это прекратишь? — поинтересовался стоящий в тени Лиссандр.
  В последнее время он нечасто мог хоть что-то спросить у Матариса. Если в любом месте присутствовало три или более драконида, вместо него появлялся некий Мейелис Бездомный. А потому Лиссандр был несказанно рад, что смог застать своего друга в одиночестве, тренирующегося в огороженном саду рядом с особняком, который им с Антикисом Карионом выделил городской совет как советникам леди Эйенарии.
  Но отвечать серьезно явно не входило в планы Дарракарина.
  — Или когда "убьют" меня, — ответил Матарис, отражая очередное нападение своих воображаемых оппонентов, — Или когда я убью всех своих противников. Но это вряд ли.
  "Бой с тенью", конечно, был полезным упражнением. Но Лиссандра интересовали отнюдь не время окончания тренировки.
  — Прекрати это. Ты прекрасно меня понял.
  — А ты меня, видимо, нет, — сказал Матарис, явно несколькими размашистыми движениями отгоняя своих противников, — Раз снова задаешь мне этот вопрос.
  — Ну тогда просвети меня, непонятливого!
  Матарис сделал резкий выпад и тут же отпрянул назад. Видимо, его атака не увенчалась успехом и он был вынужден снова перейти к обороне, изредка контратакуя.
  Конечно, Лиссандр не мог лицезреть полную картину боя, но судя по тому, что он все таки видел, Матарис отточил свои навыки за годы войны.
  Интересно, со сколькими он сражается?
  — Ну хорошо, — наконец сказал тот, пятясь и уходя в сторону, видимо, пытаясь не допустить заход противника ему за спину — Во-первых, я не хочу брать на себя верховное командование всеми наличными силами. Мой уровень — это командир кавалерийской тагмы, не более, какие бы инсигнии архонт мне не пожаловал. Потому, пускай командует анотерия, благо, у нее это лучше поучается. Во-вторых, твои новые, скажем так, друзья, очень ждут ответ ипостратига Матариса Дарракариона на их щедрое и разумное, как минимум, по их мнению, предложение. И особенно сильно они ждут положительный ответ.
  Он снова контратаковал, на этот раз, видимо, куда более успешно, так как сразу после этого его действия стали более активными и смелыми. Возможно, ранил или убил одного из противников? Ну или, как минимум, заставил занять невыгодную позицию.
  — Вот только Матарис Дарракарион свое мнение уже высказал и менять его не собирается, как не собирается и приказывать своим подчиненным принять его точку зрения. Потому, до прибытия к нам архонта Вейерона ипостратиг Матарис останется в тени.
  — А когда он прибудет? — спросил Лиссандр.
  — Когда он прибудет, ипостратиг Матарис постарается сделать все, чтобы доказать величественному архонту всю нелепость предложений твоих друзей.
  Дела у Матариса снова пошли плохо, а Лиссандр вздохнул.
  — Матарис, если бы ты только видел Эризигенс, ты бы понял, почему я так хочу тебя убедить.
  — Лиссандар, — контратакуя сказал Дарракарион, — Давай ты не будешь мне в очередной раз рассказывать, какие твои Нистарионы замечательные, а я в ответ не стану тебе объяснять почему я считаю их сборищем оторванных от реальности тупоголовых идиотов, неспособных понять ничего, что хоть немного выбивается из привычной им картины мира?
  Каждая попытка Лиссандра переубедить Матариса заканчивалась так. И каждый раз это немного злило.
  — А эта твоя Эйелистри, получается, тоже тупоголовая, верно? — ляпнул Сильвирион и тут же пожалел о своих словах.
  Несколько мгновений Матарис молча отражал натиск своих оппонентов.
  — Всяко поумнее твоего Сагридиса, как мне кажется, — наконец ответил он, отступив на шаг и тут же перейдя в контратаку.
  Такой ответ, явно свидетельствовавший о том, что Матариса глупое замечание не задело, Лиссандра одновременно обрадовал, рассмешил и немного раззадорил.
  — Ах ты! На тебе! — сказал он, сорвав с ветки яблоко и швырнул его другу.
  Матарис не стал отбивать или ловить брошенный ему (или в него) "подарок".
  Вместо этого он одним плавным движением как бы "перетек" на несколько шагов в сторону и приготовился к атаке. Вот только его целью был не один из невидимых Лиссандру оппонентов.
  Сильвирион непроизвольно отошел на шаг.
  До войны Матарис не был ровней мечнику уровня Лиссандра, и вряд ли догнал его сейчас. Вот только теперь Матарис привык убивать, и Лиссандр сомневался, что его искусство обращения с клинком поможет ему.
  К счастью, это длилось всего мгновение.
  — Спасибо, из-за тебя меня убили, — вздохнул Матарис, вложив меч в ножны, — Хотя, мне в любом случае не помешает передышка. Оппоненты меня измотали.
  — Ну уж извини, — Лиссандр отошел от дерева, — Сколько их, кстати, было? Четверо?
  — Трое, — ответил Матарис, подойдя к садовому столику, на котором его ожидал полный теплой воды кубок.
  — Неплохие трое, стоит заметить.
  — Да, — сказал Матарис, утолив жажду, — Но нет смысла выдумывать себе слабых противников, верно?
  — Тут ты прав.
  Какое-то время они молча стояли, рассматривая сад и дом рядом с ним.
  Матарису и Антикису достались неплохие квартиры на время пребывания в городе. Вроде бы, это было жилище простого купца, но, по драконидским меркам, выглядело оно как дворец, если не считать безвкусного убранства. Особняк Лиссандра в Светлом Доле выглядел на фоне этого дома крошечным...
  — Знаешь, — начал Лиссандр, — Они ведь все разрушили. Гелиор, верфи, замок Морской Стражи. Даже мой дом в Светлом Доле. Мне некуда теперь возвращаться. Если бы не это, возможно, я бы не так хотел отсюда убраться, причем куда угодно. Хоть на Эризигенс, хоть на руины Сиятельной Империи. Даже просто уйти в вольное плавание. Только бы не видеть эти руины каждый день.
  — Понимаю тебя, — ответил Матарис, — Я и сам не хочу туда возвращаться, хотя и не видел Кровавую и Клык-Крепость.
  — Не думаю, что это измелило бы твое решение.
  — Верно, — кивнул Матарис, а затем спросил — А что твои дракониды? Они того же мнения, или просто следуют за лидером.
  Матарис попал в самое сердце. Лиссандру не хотелось это признавать, но...
  — Следуют за лидером, — он грустно улыбнулся.
  — И кичащиеся своей любовью к свободе выбора Нистарионы этим пользуются. Какая ирония.
  — Возможно, — пожал плечами Лиссандр.
  — А ты с ними говорил о том, чего они хотят?
  — Нет, — честно признал Сильвирион, — Как только мы узнали о том, что произошло в Дарракарии, мы не поднимали эту тему. Было слишком тяжело. И больно.
  Он вздохнул.
  — Думаю, пора бы нам это сделать.
  — У вас еще есть время, — ответил Матарис, — Вряд ли мы встретим архонта в ближайшие месяцы. А принимать решение без него мы точно не будем. При условии, если выживем.
  — Значит, подождем подходящего момента, — кивнул Лиссандр.
  — Кстати, раз уж зашел разговор о твоих драконидах... Я предложил анотерии оставить вас в резерве, вместе с ополчением и "моими" Наследниками.
  — С каких пор она решает, где нам быть во время битвы? Мы не подчиняемся ей, — возмутился Сильвирион.
  — А кому, Сагридису, что ли?
  Этот вопрос поставил Лиссандра в тупик.
  — Нет, но...
  Вряд ли от его подчиненных будет толк в гуще битвы. Полсотни выброшенных на берег морских "извивающихся" скорее сами зря погибнут чем решат исход боя.
  И все же...
  — В любом случае, идти в битву без какого либо плана нельзя, — сказал Матарис, — К счастью, твой Сагридис уже по привычке берет предложенный анотерией план и выдает за свой, потому с этим не должно возникнуть проблем. Учитывая, что он сам может навыдумывать...
  — Ты о нем слишком низкого мнения, — ответил Лиссандр.
  Хотя теперь он по-другому смотрел на то, как "хорошо" Нистарионы подготовились к экспедиции. И как внимательно вняли его советам.
  — Он не давал мне поводов думать о нем по-другому, — пожал плечами Дарракарион, — Но, в любом случае, можешь обсудить все интересующие тебя вопросы с анотерией. Ты, все таки, законный лорд Сильвирион, а значит можешь без каких либо вопросов считаться ее полноправным союзником.
  — По крайней мере, — добавил он, — Пока мы не встретим архонта и тебе не придётся окончательно решить, кем ты хочешь быть.
  — Лорд Сильвирион, говоришь... — эти слова болью отозвались в сердце Лиссандра, — Я ведь и в страшном сне не мог представить, что когда то стану им, а не просто номинальным бароном.
  Он невольно коснулся кольца с аметистом, с которым теперь старался не расставаться ни на миг.
  — Как и я не думал стать наследником Дарракарии. Энтропия — жестокая тварь... — он помотал головой, — Ладно, хватит о плохом.
  Матарис подошел к крыльцу дома, к перилам которого было прислонено несколько тренировочных мечей, и отстегнув боевой клинок от пояса, взял по одному в каждую руку.
  — Кажется, в прошлый раз у нас так и не получилось пофехтовать? — спросил он.
  — На том оружии, что у нас было, у нас получилось бы только устроить смертоубийство, — жертвой которого, скорее всего, стал бы Лиссандр, но об этом напоминать он не стал.
  Дарракарион рассмеялся.
  — Верно, — сказав он, прекратив хохотать, — Но это оружие более чем подходящее для дуэли, не находишь?
  Матарис бросил один из мечей Лиссандру.
  Тот с легкостью поймал его, перебросив затем из руки в руку.
  — Кажется, последний наш поединок закончился не в твою пользу?
  — Если бы меня пугали поражения, я бы не тренировался с Антикисом каждый день. Тем более, у меня, возможно, получиться тебя удивить, — Дарракарион встал в защитную стойку, — Так что скажешь?
  — Ну хорошо, — Сильвирион выставил меч перед собой, готовый как к обороне, так и к нападению, — Давай потанцуем!

---

Морской Дворец, Трамис

  Тренировочные клинки столкнулись с глухим стуком, эхом разнесшимся по отведенному под тренировки залу. И Дарак тут же пожалел об этом. Отражать удары по старой привычке, мечом, было глупо, так как левую его руку сейчас занимал щит. Вдвойне глупо это было потому, что Урракс не преминул воспользоваться тем, что Дарак таким образом сам образовал брешь в своей защите и тут же нанес мощный удар щитом.
  Только ловкий отход спас Дарака от поражения. Хотя, скорее, от ничьи: из семи предыдущих поединков 4 закончились в его пользу. А поскольку они с Урраксом, по драконидской традиции, обычно проводили восемь боев, то и проиграть в целом Дарак уже не мог.
  Возможно, стоило прямо сейчас свести все к ничьей, но Урракс бы это заметил. Пускай он, по его же заверению, не был великим воином, но так его было бы не провести.
  Сначала Дарак, непривычный к такому способу ведения боя, ведь щиты в уличных драках всегда были излишеством, проигрывал дракониду почти каждый бой. Но теперь, он, похоже, даже немного превосходил своего "учителя". И тот об этом прекрасно знал, потому игра "в поддавки" была очень плохой затеей.
  — Слышал, вы недавно "накрыли" еще одну подозрительную секту? — спросил Урракс, развивая свой успех.
  Возможность поддерживать разговор во время боя была еще одним полезным навыком, которым хорошему командиру не помешало бы овладеть. Конечно, вести задушевные светские беседы с противником Дарак не собирался, но вот отдавать своим подчиненным приказы он был обязан в любых обстоятельствах.
  — Да, — ответил Дарак, попытавшись перейти в нападение, — Но, к счастью, ничего, хоть как-то сравнимого с тем самым случаем. Просто сборище ненормальных.
  — Хоть это радует. О Силы, и кто придумал этот Гексопланетум? И, главное, кто рассказал каждому умалишенному, что он должен начать беситься именно в это время?
  Как почти все дракониды, Урракс свысока смотрел на разного рода суеверия. Дарак тоже никогда не обращал на них внимания, как и на богов, но сейчас стал завидовать той легкости, с которой Урракс их игнорировал.
  — С удовольствием пожал бы этому выдумщику горло.
  — Твой любимый способ решения проблем, — усмехнулся драконид.
  — И самый эффективный из тех, которые мне доступны, — как ни в чем не бывало ответил Коффин.
  Урракс тяжело вздохнул, принимая на щит очередной удар.
  — Иногда я завидую твоей решимости. Не промедли я с Коломбо... Пожалел одного негодяя, и теперь кровь всех его жертв на моих руках.
  — Никогда не думал, что жалость можно назвать пороком, — ответил Дарак, — Но, видимо, иногда она бывает ошибкой.
  — И ошибкой для политика недопустимой. Тем более, в моем положении. Ну, это будет мне уроком, — усмехнулся Урракс, — Надеюсь, проживу достаточно долго, чтобы успеть применить его на практике.
  Дарак тоже надеялся. И не только потому, что смерть Урракса сейчас погрузит остров в хаос.
  — Постараюсь тебе с этим помочь. Кстати, как здоровье твоей жены?
  — Все так же болеет, — воздохнул драконид, — Видимо, что-то не то с погодой.
  В погоде и том, как она влияет на здоровье, Дарак разбирался слабо. Как и в том, может ли на здоровье повлиять положение звезд и планет. Но он очень надеялся, что Урракс не ошибся в своем предположении. Как минимум, ради самой Орины и Урракса.
  — Надеюсь, она в скором времени поправится, — пожелал он вполне искренне.
  — Спасибо, — улыбнулся Урракс, тут же попытавшись огреть Дарака по шлему.
  Попытка оказалась неудачной.
  — Ладно, не будем о плохом. Как там поживает ополчение триб? — спросил Государственный Секретарь.
  — Сам же сказал, и сам же о плохом спросил, — рассмеялся Дарак, — Скоро закончим составлять списки. А дальше разберемся с теми, кто по каким-то причинам не хочет исполнять свой гражданский долг.
  — Но, думаешь, сможешь поднять их на бой в случае чего?
  — Уверен в этом, — кивнул Дарак, — Какой-то толк с них будет, но многого я бы от них не ожидал.
  — И на том спасибо...
  Какое-то время они обменивались ударами молча.
  — Знаешь, нужно пригласить на наши тренировки Мороллу, — внезапно предложил Урракс, снова усложняя тренировку — Нам всем, скорее всего, есть, чему у него поучится.
  — Согласен, — отбиваясь ответил Дарак, — Тем более, драться только с тобой и Вейном мне уже порядком так надоело.
  Идея действительно была неплохая. Конечно, Дарак мог иногда тренироваться вместе со своими подчиненными, но хоть он и старался вести себя с ними, как "первый среди равных", а не деспот, учиться у них в открытую он не мог. Да и вряд ли хоть кто-то из них мог обучить Дарака чему-то, что бы он уже не знал. В отличии от Мороллы. У легата было чему поучиться, и не только в плане фехтования.
  О том, что таким образом он сможет получше узнать, как от легата в случае чего избавится, Дарак предпочел не говорить. Но, видимо, Урракс знал его достаточно хорошо, чтобы по выражению лица понять какая мысль его только что посетила.
  — Знаешь, не могу сказать, что сам о чем-то похожем не думал, — сказал драконид, — Но, думаю, что он не должен тебя заботить. Моролла, все таки, представляет тут Империю. И вряд ли он будет нам хоть как-то вредить.
  — Даже несмотря на то, что его виденье будущего острова несколько отличается от твоего?
  Драконид пожал плечами настолько, насколько ему позволила краткая передышка в бою.
  — Думаю, мое виденье будущего острова его должно вполне устроить. Кстати, а устраивает ли оно твоих подчиненных?
  — За всех говорить я пока не могу, — начал Дарак, пытаясь в то же время перехватить инициативу в бою, — Но большинство из них происходит не из граждан, которые бы были готовы защищать идеалы Республики ценой своей жизни. Или отказываться ради нее от земельного надела в Дарракарии. Тут им ничего даже сравнимого по ценности не светит. Думаю, проблем с ними не будет. А несогласных, надеюсь, удастся переубедить. Не прибегая к моим любимым методам.
  Урракс рассмеялся.
  — Это было бы потерей для нас, — сказал он, внезапно перейдя в контратаку, — Но что на счет тебя самого? Ты мне поможешь, или считаешь меня предателем?
  Вопрос поставил Дарака в тупик. И не только потому, что пришлось отражать шквал ударов.
  Чем Дарак был обязан Трамису? Ничем. Чем он был обязан Урраксу? Почти всем.
  И стоила ли абстрактная идея Республики того, чтобы этим пренебрегать?
  — А было ли что предавать? — ответил Дарак.
  — Рад, что ты со мной, — сказал Урракс.
  И, переходя в оборону, немного оступился.
  Драконид весьма ловко обращался с клинком и был гораздо сильнее Коффина. Но вот работа ног его подводила.
  Это был шанс, которым нельзя было не воспользоваться.
  Рывкомсократив дистанцию, Дарак что было сил ударил Урракса кромкой щита, вынудив закрыться и одновременно с этим лишив возможности нападать. И оставить ноги драконида беззащитными.
  Потерявший равновесие Урракс пребывал в замешательстве всего какое-то мгновение, но Дараку этого хватило для одного быстрого удара по бедру.
  — И я тоже рад, — сказал он, опуская оружие.
  — Проиграл с позором, — вздохнул Урракс, поднимая решетчатое забрало тренировочного шлема.
  — Я бы не был так категоричен, — Дарак повторил его жест, — Все таки, три-пять — не самый худший результат.
  — Возможно, — Урракс пожал плечами и, сняв с руки щит, последовал к столику, на котором его уже ждали заранее подготовленные напитки, — Будешь?
  — Снова вода с лимоном? — для виду скривился Дарак.
  — Именно, — кивнул Урракс, налив себе полную чашу, — Тем более, ты и сам-то не особо любитель выпить.
  Он сделал несколько глотков, а затем со смехом добавил.
  — Да и я слишком драконид, чтобы пить с людьми.
  Дарак склонен был с ним согласиться. Он помнил, как плохо хмельные напитки брали Аландриана. Или даже Сейенну. А Урракс был выше почти на голову и очень сильно шире в плечах.
  Только представив объем вина, необходимый для того, чтобы свалить его с ног, Дарак ужаснулся.
  — Кстати, а кем были твои человеческие редки? — внезапно спросил он, налив и себе лимонада.
  Возможно для того, чтобы поддержать разговор.
  Возможно, из зависти к тому, что Урракс точно мог их назвать.
  Дарракарион пожал плечами.
  — Из более-менее приличных — дарракарийские купцы. А из не очень — Дагодраты.
  — Соболезную, — сказал Дарак.
  Изучить всю историю Даграна у него времени не было, но о доме Дагодрат он слышал. На фоне такой родословной он даже обрадовался тому, что сам был, по сути, безродной дворнягой.
  — Ну, наверно, купцы были неплохими людьми, — добавил он, — Предлагаю за них и выпить.
  Драконид рассмеялся, и они слегка ударились кубками.
  — Думаю, еще один поединок будет лишним? — спросил Урракс.
  — Согласен, — кивнул Коффин, — Тогда, расходимся?
  — Ответ неверный, — послышался знакомый голос у него за спиной, — Так как я как раз намерена попросить тебя остаться.
  — И я рад тебя видеть, Сейенна, — Дарак обернулся, и на мгновение потерял речь.
  Он уже, пускай и не полностью, но привык видеть драконидку в ее обычных, пускай и немного откровенных по трамишийским меркам, нарядах. И все же платье, дарракарийское, дагранское или трамишийское, все равно было платьем. Но увидеть Сейенну в мужской одежде он точно не ожидал.
  Хотя назвать "мужскими" ее плотно подогнанную по фигуре тренировочную куртку и обтягивающие ноги брюки было нельзя.
  Только через какое-то мгновение он заметил двух точно так же одетых то ли служанок, то ли подруг Сейенны, стоящих у нее за спиной.
  — У тебя очень дурацкое выражение лица, — рассмеялась драконидка, сделав несколько пассов правой рукой.
  Урракс, в свою очередь, рассмеялся в ответ и точно так же несколько раз махнул руками.
  — К сожалению, вынужден вас покинуть, — сказал драконид, и, направившись к дверям, обернулся и добавил, — Удачи, Дарак.
  — О чем ты хотела поговорить? — сняв шлем спросил драконидку Дарак, как только Урракс покинул зал.
  О том, почему она решила взять с собой компанию, он спрашивать не стал. У Сейенны всегда были свои мотивы.
  — А кто сказал, что я хотела поговорить?
  Только сейчас Дарак заметил мечи, висящие у нее и ее подруг на поясах.
  — Это очень плохая шутка.
  — А я не шучу, — сказала Сейенна, и вынув меч из ножен тут же потянулась всем телом, — Думаю, мне, как и тебе, не помешает разминка.
  Казалось, это ее действие отвлекло Дарака всего на мгновение, но этого хватило, чтобы подруги Сейенны уже начали обходить его с флангов.
  — Я не собираюсь с тобой драться, — серьезно сказал он.
  — Тогда, это будет избиение, — пожала она плечами, — Хотя, я не думаю, что у тебя и так поднялась бы на меня рука. Ну, и что мы оставим тебе время на то, чтобы пытаться меня ударить.
  По-кошачьи легко она двинулась к нему, а он понял, что уже почти окружен.
  Быстро надев шлем, он поднял щит и начал пятиться к стене.
  — Отлично, — радостно сказала Сейенна, выставив меч перед собой, — Вот теперь мы развлечемся по-настоящему!

---

Танон, земли Тито

  — Кире, Вы уверены, что это хорошая идея? — спросил Мейерис, — В Вашем состоянии любые переживания могут быть излишни.
  — Не беспокойтесь, ипоятрис, — ответил все так же упорно ковыляющий в сторону Кричащей Башни лорд Дарракарион, — Не думаю, что навестить Ваших пациентов для меня будет тяжелее, чем снести одну-две головы.
  — Тем более, — продолжил архонт, — Я не могу просто взять и проигнорировать благополучие части своих подопечных и не навестить их, хоть я и уверен, что о них Вы позаботились так же хорошо, как и о других. Вы прекрасно справились со своей задачей.
  — Спасибо, Кире, — ответил Мейерис.
  Возможно, он хотел бы добавить что-то касательно того, что он справился бы лучше, если бы остатки его пациентов до этого не бросали в самоубийственные атаки, но промолчал.
  Он и так заметил у архонта четыре из восьми признаков безумия. Усугублять его состояние очень не хотелось.
  Будто бы каким-то образом прочев мысли Мейериса, архонт остановился и обернулся к нему.
  — Ипоятрис, можете не волноваться на счет того, что мне этот визит как-то повредит. Тем более, я уже знаком с теми, кто страдает подобным... недугом.
  За спиной у Мейериса замолкли шаги двух сопровождавших их охранников архонта. И даже не оборачиваясь лекарь понял, что оба сейчас обратили свои безумные взгляды на него.
  Их состояние Мейериса теперь не волновало. Они были одними из первых, кого поглотила болезнь, и для них явно было уже слишком поздно.
  — Кире, и все же... — начал было он, но архонт жестом остановил его.
  — Если бы безумие и могло поглотить меня, то это случилось бы уже лавным давно. Теперь же... — архонт вздохнул, — Ко всему можно привыкнуть. Потому, можете быть спокойны.
  — Да, Кире, — только и сказал Мейерис, последовав за продолжившим свой путь архонтом.
  Шаркающие шаги снова послышались у него за спиной.
  — Ключи есть только у Вас? — спросил архонт уже у самой ведущей в башню двери.
  — Нет, Кире, они есть также у слуг и были у... эпиятриса Мейедрима, — Мейерис запнулся на имени учителя.
  — Значит, я тем более поступил правильно, не став помещать его к остальным, — сказал архонт, — А что касается слуг... Толковые среди них есть?
  — Да, Кире.
  — Отлично, — кивнул архонт, — Когда будете покидать Танон, возьмете их с собой. Мне нужны будут все, кто может оказаться хоть сколько-то полезен Дарракарии, а замковые слуги вряд ли будут кому-то настолько нужны, чтобы удерживать их силой.
  Он указал на дверь.
  — Что ж, откройте дверь. Думаю, мои подданные уже меня заждались.
  — Возможно, Вашим... спутника лучше будет подождать снаружи? — с надеждой спросил Мейерис, отперев вход в башню.
  — О нет, лучше познакомить их с другими, — ответил архонт, заходя в освещенное только тусклым светом из бойниц помещение, — Тем более, у них, как Вы можете видеть, много общего. За мной!
  Архонт начал подниматься по лестнице, ведущей в занимаемые потерянными жилые помещение, и Мейерису не оставалось ничего другого, чем последовать за ним. Две закутанные в балахоны тени последовали за ним.
  В Кричащей могла свободно разместиться не одна сотня солдат, но сейчас ее занимала только горстка драконидов, из-за чего башня казалась почти пустой. Они могут не встретить никого ни на втором ее этаже, ни на третьем. А если архонту станет плохо из-за ранения, то визит можно было бы отложить на пару дней. А дальше...
  Надеждам Мейериса не суждено было сбыться.
  Уже после первого же подъёма их ожидал облаченный в грубо сделанную бронзовую маску драконид. Только один из потерянных носил подобную, упорно пряча лицо...
  — Эпикефарис Тейекис, — обратился к нему архонт.
  Видимо, он запомнил список тех, кто попал в башню.
  — В сторону, — скомандовал он.
  Мейерис не сразу понял приказ, отданный на самой грубой из форм драконидского, используемой воинами. Но Тейекис явно был привычен к боевому языку, потому что, к удивлению Мейериса, тут же исполнил приказ.
  — Вы просто младше по званию, и он это прекрасно понимает, — архонт снова будто бы залез Мейерису в голову, ответил на незаданный вопрос, — Ждать здесь.
  Команда явно была обращена к Кирису и Люкорису, сопровождавших их до того, потому что те сразу же поспешили за Тейекисом.
  — Мы с Вами, ипоятрис, продолжим путь, — лорд Дарракарион зашагал вверх по лестнице, — На вершину башни потерянные не заходят?
  — Никак нет, Кире, мы закрыли дверь, ведущую туда.
  — Отлично. Тогда, ведите.
  Как бы не не хотелось выполянть приказ, выбора у Мейериса не оставалось.
  К его сожалению, архонт, пускай и с некоторыми усилиями, преодолевал этаж за этажом, вынуждая Мейериса продолжать подъем.
  Потерянные встречались им на каждом из них.
  Никто, кроме Тейекиса, не пытался хоть как-то взаимодействовать с ними. Они ограничились тем, что наблюдали за Мейерисом и архонтом из теней.
  Архонт также не пытался заговорить ни с кем из них, только бросал на каждого долгий оценивающий взгляд.
  Что можно было с его помощью понять для Мейериса было загадкой.
  Наконец, они достигли лестницы, ведущей на самую вершину башни.
  — Отсюда открывается красивый вид, — сказал архонт, преодолев ее, — Сразу видно, что реставрацией замка занималась драконидка.
  Он оперся на один из венчавший башню зубцов и повернулся к Мейерису.
  — Насколько я понял, все потерянные, запертые в этой башне, здоровы? — он грустно усмехнулся и добавил, — В физическом смысле, разумеется.
  — Да, Кире, — кивнул лекарь, — Я не могу это объяснить, но даже эпикефарис Тейекис полностью поправился после тяжелейшего ранения живота. Но все те из них, кто получили какие либо увечья очень быстро умерли. Мы ничего не смогли сделать.
  — В этом нет Вашей вины, ятрис, — ответил архонт, — В их нынешнем состоянии, только ярость и жажда мести придают их жизням хоть какой-то смысл. Пока они в состоянии сражаться, ярость ведет их. А если они понимают, что более не смогут ее выместить, они умирают. Возможно, я и ошибаюсь, но именно так можно объяснить поведение всех потерянных, встреченных мной.
  — Я предпочел бы, Кире, чтобы Вы были неправы, — сказал Мейерис.
  — Я тоже. Но энтропия безразлична к нашим желаниям, — архонт вздохнул, — Что вы планировали с ними делать?
  — Мы ждали Вашего появления, Кире, — попытался уйти от ответа Мейерис.
  — А если бы я не появился? — задал вопрос архонт, не позволив ему это сделать.
  — В таком случае, Кире... — ответ давался Мейерису тяжело, — Эпиятрис Мейедрим считал, что достаточно будет дать им больше времени для восстановления. Но...
  Он ошибся, а его самого начало поглощать все то же безумие.
  — И вы не думали избавится от них? — прямо спросил лорд Вейерон.
  — Нет, — твердо сказал Мейерис, опасавшийся именно этого вопроса.
  И того, что за ним могло последовать.
  — Кире, Вы сами запретили добивать тяжелораненых, и мы следовали Вашему распоряжению, — продолжил он.
  Анастратиг одобрительно кивнул, смотря Мейерису прямо в глаза, от чего тому стало немного не по себе.
  Видимо, архонт снова о чем-то догадался. Или просто успел пообщаться с теми же людьми, что когда-то обратились к эпиятрису Мейедриму.
  — Один из... командующих обороной предлагал нам добавить в предназначенную потерянным пищу яд, чтобы облегчить их мучения. Но эпиятрис Мейедрим решительно отверг даже намеки на что либо подобное. Он верил, что их еще можно спасти, потому...
  Эпиятрис мог верить во многое. Но реальность оказалась другой.
  — Вы и анотерис Мейедрим поступили правильно, — прервал его горькие размышления архонт.
  На какое-то мгновение Мейерису показалось, что архонт сейчас предложит способ, которым они смогут вернуть потерянных.
  Надежда оказалась ложной.
  — Смерть от яда, возможно, не самая худшая, — лорд Вейерон положил руку на эфес меча, — Но в подобные времена воинам Дарракарии пристало умирать по-другому.

---

  На обратном пути котел из под каши не казался столь уж тяжелым. Хотя Маэр не протестовал и тогда, когда нес его голодным воинам из свиты лорда Сципия: да, было тяжело, но чем тяжелее котел, тем с большей вероятностью ему могло достаться что-то из его содержимого.
  Так и получилось, потому обратно он шагал довольный, неплохо поживившийся кашей с мясцом за господский счет, да еще и в приятной компании таких же как он кухонных слуг.
  Для полного счастья нужно было только не попасться на глаза начальству. И пореже вспоминать, что он и сам когда-то этим начальством был...
  — Эй, ты, Маэр ведь, верно? — послышалось откуда-то сбоку.
  Накаркал... Для бывшего подданного Кораксов это звучало особенно иронично.
  — Да, мой господин, — Маэр поспешил развернуться и тут же замер, забыв даже поклониться.
  Лорд, или как его называли его подданные, Кир Дарракарион был даже не в половину настолько ужасен, как его фамилия. Более того, по мнению Маэра, он был очень даже неплохо, и даже хорош. Особенно для него. Особенно, после того, как выдал ему под командование три сотни пехоты. Пускай и временно...
  А вот к его внешнему виду слово "хорошо" применить теперь было совсем нельзя.
  Если раньше Маэр мог примерно оценить его возраст как нечто между третьим и пятым десятками. Теперь лорд выглядел то ли на тридцать, то ли на сто.
  И до этого не выглядевший громилой, тот похудел раза в два, ссутулился, а еще более плотно обтягивающая череп кожа только сильнее подчеркнула очень уж странные черты лица, дополненные глазами цвета, не встречавшегося до этого у людей. Раньше они выглядели необычно, сейчас — пугающе.
  — Ты чего застыл? Подойди-ка, — подозвал лорд.
  Маэр уже хотел направиться к нему, но лорд тут же добавил.
  — Хотя, у тебя ведь тоже есть обязанности... Ты! — обратился он к кому-то за спиной у Маэра, — Возьми у него котелок и отнеси на кухню.
  Что-то немедленно блеснуло в руке Дарракариона, затем отправившись в полет. Судя по тому, что заметил Маэр, это была бронзовая или медная монета.
  — За беспокойство.
  Немедленно перед Маэром возник Мартин, один из его товарищей, и чуть ли не вырвал котелок у него из рук, в припрыжку направившись в сторону кухни.
  Скорее всего, монета была бронзовой. Ради такой Маэр и сам бы еще один котелок дотянул до кухни. На такую можно было жить припеваючи месяц-другой. И даже изредка есть мясо.
  — Подойди, не бойся, — сказал лорд, — Только вот не особо глазей на моих подчиненных.
  По закону подлости, именно после этих слов Маэр обратил внимание на три фигуры, окружавшие лорда.
  Закутанные в плащи или балахоны, они словно тени окружали своего сюзерена. Лица двух из них, видневшиеся из под капюшонов, почти в точности повторяли лицо лорда Дарракариона, но будто бы несли на себе следы какого-то проклятья. Маэр мог поклясться, что один из них плакал кровью.
  Третий же, единственный стоявший прямо, откинул плащ за спину. Но хотя тот и не прикрывал его полностью, лицо воина было срыто невероятно красивой бронзовой маской. Маэр был уверен, что он один в один воспроизводила черты общего для всех подданных лорда Дарракариона лица. Но вот взгляд, который был направлен из-за нее на Маэра заставлял поежиться.
  Последовав приказу лорда, Маэр отвел от глаза от его свиты.
  — А ты понравился новому командиру моей личной охраны, — улыбнулся лорд.
  Выглядело это немного жутко, но говорить об этом было глупо.
  — Спасибо, мо'лрд, — Маэр поклонился еще раз.
  — Вот только мне любопытно, что ты тут делаешь? — тут же спросил его Дарракарион, — Я ведь, кажется, поставил тебя командиром пары сотен призванных крестьян?
  — Да, мо'лрд, — подтвердил Маэр.
  Поставить-то он поставил. Только вот ненадолго.
  — Так почему ты здесь?
  — Когда Вы уехали, мо'лрд, то к нам приехал какой-то рыцарь от лорда Сципия и сказал, что мы все подданные вассала предателя, и веры нам нет, а значит, и доверять нам нельзя. А значит и командовать будет только он, а не кто-то из нас, — пытаясь максимально скрыть досаду сказал Маэр, — Но мне повезло, меня он тут же отправил в прислугу к одному из отрядов свиты нашего нового лорда.
  Наверно, для того, чтобы Маэр не мог начать мутить воду. Но это, наверно, было к лучшему. Ему было бы еще тяжелее снова подчиняться там, где он начал командовать. Да и из его первой сотни выжило не так много бойцов. "Предателей" поставили туда, где потери ожидались самые высокие, и расчет этот оправдался.
  — Жаль, что так. Ты, вроде бы, был толковым, — сказал лорд.
  Маэру тоже было жаль, но жаловаться на дворян кому-то из них было бы глупо.
  — Зато я теперь поближе к кухне, мо'лрд, — пожал он плечами, — Потому, я уж точно не жалуюсь.
  — Хорошо сказано, — лорд снова улыбнулся, — Значит, командовать ты больше не хочешь?
  — Хочу! — сначала сказал, а затем уже подумал Маэр.
  Зря он это сказал... Язык Маэра всегда был его врагом.
  Лорд Дарркарион внимательно посмотрел на него, а затем, кивнул.
  — Хороший настрой, Маэр. У меня осталось очень много бесхозных... слуг. И нужен кто-то, кто сможет их заставить ходить строем, — лорд оскалился, — Правда, тебе придется терпеть общество очень... специфичных личностей.
  Сначала не поняв, что лорд имеет ввиду, Маэр как-то сам собой обратил глаза на то направление, с которого тот пришел.
  Кричащая башня. Ни за какие разумные деньги Маэр даже близко бы не подошел к ней.
  Вот только речь шла не только о звонких монетах...
  — Но у тебя, конечно, есть текущие обязательства, — Дарракарион снял что-то с пояса и протянул Маэру, — Возьми, передай своему теперешнему господину от меня подарок. И скажи, что лорд Дарркарион очень хотел бы забрать тебя у него к себе в услужение.
  Глаза Маэра полезли на лоб когда он увидел, что лорд через него собрался передавать.
  Подобные ножи носили с собой некоторые из тяньвэйских командиров. В их оружии он не очень разбирался, но украшений на нем было много. Очень много.
  — Думаю, самый подходящий подарок для рыцаря, — продолжил лорд, — Потому, думаю, у тебя не возникнет проблем с тем, чтобы он тебя отпустил. Если только ты сам этого захочешь.
  — Мо'лорд... — попытался что-то сказать Маэр, но получилось плохо.
  — Подумай сам, хочешь за мной следовать или нет. Если хочешь — передай подарок своему господину. Если нет, — лорд пожал плечами, — Считай, что это тебе подарок. Заслужил. Когда решишь — найдешь меня, тебя ко мне пропустят. Я теперь не такое важное лицо, чтобы ко мне выстраивалась очередь из просителей.
  Лорд снова усмехнулся. На этот раз, совсем невесело, а от того — чуть менее жутко.
  — Удачи тебе, Маэр. Только не медли с решением.
  Не дожидаясь ответа, лорд поковылял дальше, оставив Маэра размышлять о своей судьбе. И о том, какие шансы она ему предоставила.

Морская Твердыня, Трамис

  Для некоторых сама возможность опоздать и заставить себя ждать была была неплохой возможностью продемонстрировать свою власть и важность. Но Дарак предпочитал другие способы завоевания авторитета у подчиненных, а потому оказался у ведущей в предназначенный для совета капитанов Стражи Республики зал двери задолго до его начала.
  И судя по доносившимся изнутри голосам, не он один был первым, кто явился.
  — ...Ну а он короче типа тертый фраер был, не растерялся, ну и гутарит ему: "Я тебе щас задницу порву на лисмерские кресты, понял, а?".
  Слова эти могли принадлежать только одному человеку. И открыв дверь Коффин понял, что чутье не подвело его.
  Маневик Вейн был первым из явившихся на совет офицеров. Этого Дарак от него и ожидал.
  Слушателями его были двое подобно солдатам Стражи мальчишек, стоявшие вокруг расположившегося в кресле Маневика. Но, не смотря на внешнюю схожесть, реагировали они совершенно по-разному. Если Майк, не так давно подобранный Дараком на улице, ухохатывался и явно наслаждался рассказом, то Генри Смиттсон просто стоял, разинув рот и явно не понимая, что вообще происходит. Ничего, привыкнет.
  Но лучше бы ему привыкать в другом месте. Недорослям на совете места не было.
  — И что это тут происходит? — зайдя внутрь спросил Дарак.
  — Господин генерал рассказывает нам историю первого лорда Сципия, — ответил Генри, не умирающий от смеха, в отличии от Майка.
  Видимо, он хотел сказать еще что-то, но увидев, кто вошел Смиттсон демонстративно отвернулся.
  Как будто бы Дарака это должно было волновать. Возможно, стоило вернуть Генри в приют к госпоже Лоу, но пока что он не сильно мешал Дараку. И, судя по всему, сильно забавлял Вейна.
  — Бродили они тут без дела. Решил просветить немного. Нужно ведь воспитывать подрастающее поколение на примере таких правильный микудайских парней, как Тайеб Сацир, — добавил Вейн, — А то вырастут не пойми кем.
  — Здорово он им всем ответил! — тут же сказал отошедший от приступа смеха Майк.
  — А мне рассказывали на уроках истории, что ответ Тита Сципия был несколько другим, — решил вмешаться Генри.
  — Сразу видно человека с лисмерской фамилией, — отмахнулся Вейн, — Во что угодно готов поверить, лишь бы не признавать превосходство микудайцев.
  — Вообще-то, фамилия не лисмерская, а происходит из земель Дома Голдурссон имеет мардрагское происхождение... — начал объяснять Генри.
  Вейн встал с кресла и навис над Смиттсоном, уперев руки в бока.
  — Я так смотрю, ты у нас ШИБКО УМНЫЙ? — угрожающе спросил он.
  — Кто, я? — Генри отступил на шаг.
  — НУ НЕ Я ЖЕ! — развел рукаи Вейн.
  Майк снова залился смехом, а Смиттсон еще несколько мгновений просто хлопал глазами, не понимая, что происходит. Ну ничего, Дарак тоже не сразу привык к паясничаньям Маневика.
  — Вот сразу видно, что вот это шлепарек на меня похож по характеру, — сказал Вейн, потрепав довольного Майка по голове, — А вот этот шлёцик мне тебя напоминает, Дарак. Такой же весь из себя важный и надутый.
  Имелся ввиду, видимо, Генри.
  — Эй! — возмутился тот, — Я не хочу иметь ничего общего с этим о... Ой!
  Он мог бы сказать еще много чего, но его гневная тирада была резко прервана Вейном, схватившим мальчишку за ухо.
  — Я тебе что, дураку такому, говорил? — сказал он, таская Генри туда-сюда, а затем все таки выпустив, — Каши ты еще мало ел, чтобы на генералов быковать. Подрости сначала, человеком стань, а потом уже претензии высказывай. Усек?
  — Усек, — сказал тот, потирая ухо.
  — Вот и молодец, — похвалил его Вейн, — А теперь, сходите, поиграйте во дворе. Нам нужно обсудить важные вещи.
  Майк тут же рванул прочь из зала. Генрий последовал за ним, но почти в самых дверях развернулся и глядя на Дарака скорчил недовольную морду, мгновением позже покинув помещение.
  — Учил бы ты оруженосцев чему полезному, — сказал Дарак, занимая место во главе стола, — А не твоим байкам.
  — Я учу их исконно микудайской истории, — сев по правую руку от него ответил Вейн, — И тому, что осталось от исконно микудайского языка.
  — Только вот почему у половины твоих "исконно микудайских" слов лисмерские корни?
  — Дарак, ты говоришь очень обидные вещи, — ответил Вейн, сразу забыв о "исконно микудайском языке", и тяжело вздохнул.
  — Это я виноват, — с наигранной грустью в голосе сказал он, — Я учил тебя фехтованию, и вот кем ты стал. А учил бы я тебя чему-то хорошему, играть на гитаре, например, то и ты стал бы хорошим человеком.
  — Учил бы ты меня играть на гитаре, мы бы сейчас с тобой здесь не сидели.
  — Возможно, — сказал Вейн, а затем очень нахально улыбнулся, — Зато у тебя была бы возможность гораздо приятней провести время в компании трех девушек.
  Их бы Дарак тоже не встретил. Но попытки доказать что-то подобное не возымели бы действия. Маневик был неисправим. Дарак не помнил ни одного случая, когда Вейн упустил бы возможность хоть как-то пошутить о чем-то подобном. А то, как Дарак отпирался, только усугубляло ситуацию. Причем то, его намеки были беспочвенными, Вейна не волновало. Не волновало его и то, что они могли иметь под собой какое-то основание. Если бы, конечно, могли.
  — Маневик, а тебя давно пытались выбросить из окна? — в ответ спросил Дарак, обернувшись на украшавший комнату витраж.
  — Да давненько, — Маневик сделал вид, что намека не понял, и тяжело вздохнул.
  — Вот раньше какой ни будь ревнивец мог попытаться что-то подобное провернуть, застав меня со своей женой. А сейчас... — Маневик свел ладони на груди и сделал самое идиотски радостное выражение лица, на какое был способен, — "Ой, господин генерал, как я рад Вас видеть! Ой, вижу, Вы уже знакомы с моей женой! Ой, не буду Вам мешать, чувствуйте себя, как дома!"... А ведь я всего лишь разбогател и стал вторым человеком в армии. Пфу, ничтожества!
  — Ты неисправим... — вздохнул Дарак.
  — Возможно. Но лучше так, чем быть таким скучным, как ты, — Вейн снова оскалился, — Хотя я бы мигом исправился, обрати на меня внимание такая...
  Что бы он не хотел добавить, делать он этого не стал, заметив, как изменилось выражение лица Коффина.
  Шутки шутками, но грань Вейн никогда не переходил, за что Дарак был ему очень благодарен.
  — Надеюсь, у тебя есть какие-то хорошие новости? — спросил генерал-капитан, имея ввиду, понятное дело, их общее дело.
  — Возможно, в Арсенале сформируют из мастеровых сотню стрелков, — ответил Вейн, мигом прекратив ребячиться, — И они точно возьмут на себя баллисты, как и было оговорено. Обращаться с ними они умеют, могу за это ручаться.
  — Это не удивительно, — пожал плечами Дарак, — Но вот насколько метко они стреляют?
  — Знаешь, весьма, особенно когда всем делом командует кто-то из инженеров. Они их все таки не только делают, но и отлаживают. Но вот скорость стрельбы... — Вейн покачал головой, — Скажем так, предписания касательно скорострельности их никогда не касались. И я очень сомневаюсь, что они начнут им быстро соответствовать.
  — Это все равно лучше, чем если бы они нечаянно попали по нам в горячке боя.
  — Да, эти если и попадут, то специально, — рассмеялся Вейн, — А у тебя, судя по кислому выражению лица, никаких улучшений?
  — Им неоткуда взяться, — вздохнул Коффин, — По спискам должно было быть тысячи три, а вот на деле... Скажем так, у нас не так много лояльных нам боеспособных граждан.
  — Да, с гражданами на Трамисе стало как-то туго. Тем более, что мы их и сами неплохо проредили, — ухмыльнулся Вейн, но затем внезапно притих, — Кажется, наши товарищи уже на подходе.
  Дарак кивнул. Он, конечно, ничего не слышал, но доверял воистину превосходному слуху Вейна.
  Затем, звук чей-то тяжелой поступи донесся и до него.
  Первым из явившихся капитанов оказался Жером Бомбус.
  Зайдя в зал, он поприветствовал Дарака и Вейна сняв с лысой головы шляпу и неторопливо направился к отведенному ему, чуть более вместительному, чем у остальных, креслу.
  За ним последовали и другие.
  Блейд и Ларс, возглавлявшие Первую и Вторую, вошли в зал в компании Гийома Нида из Седьмой, с которым о чем-то спорили. Неужели снова речь зашла о?..
  — ...Пикинеры-лучники — это решение! — в который раз повторил Нид, — Поддержка из стрелков нам будет не нужна!
  Пикинеры-лучники были его любимым детищем. И все бы ничего, но другие капитаны были с ним не очень согласны.
  — Да нас нет на Трамисе столько лучников, — не согласился с ним Блейд, видимо, снова споривший с капитаном Седьмой всю дорогу до зала.
  — И даже если обучим, — поддержал его Ларс, — то что ты с пиками собрался делать на улицах города?
  — Ну используют же их в абордаже!..
  Который раз они спорят? Дарак уже не помнил. Видимо, окончательно разрешить все получится только после того, как они проверят идею Нида на практике. И хотя она и выглядела странно, Дарак был готов попробовать. Кто знает, может быть, Гийом был в чем-то прав?
  Следом за ними в зал вошла еще одна компания. В отличии от предыдущей, Филл Скипп с двумя драконидами, Эйенисом и Джейкаром, ни о чем не спорили, а тихо что-то обсуждали.
  Два Дарракариона получили капитанские шарфы только потому что их, как и всех драконидов из свиты Урракса, готовили в офицеры. А потому кое-какими навыками они обладали, и за неимением лучшего... Да и в их верности можно было не сомневаться. Хотя бы в верности Урраксу.
  А вот Скипп был действительно талантлив, и не гнушался учиться пускай и у не хватавших звезд с неба, но обладавших неким багажом знаний товарищей. И был близок день, когда он оставит обоих далеко позади. Но пока что они были неразлучны.
  Робер Блейк из Четвертой, как и Бомбус, явился отдельно от остальных и всего за несколько минут от назначенного времени. Скорее всего, он шел от самых казарм Морской Пехоты, в отсутствии командира которой следил там за порядком. А возможно, только что из-за города, где выполняя задание, которое в не меньшей степени было связано с морем. Как-то ему везло с подобными приключениями.
  — Ты из Иннса? — на всякий случай поинтересовался Коффин как только тот поприветствовал собравшихся.
  — Оттуда, — подтвердил капитан.
  — И, в двух словах, как там все?
  Блейк пожал плечами.
  — В общем то, неплохо. Хвала Стримлису, ничего подобной той дряни, что... Ну ты понял, — намекнул он на случай со скотобойней.
  Или любое из подобных, пускай и не столь громких, происшествий, которые, похоже, были на острове обыденностью.
  — А что с проповедником?
  — Ты про Сына Глубоководных? Его, похоже, вспугнула еще городская стража. Потому он, взяв камень, ушел в море. Буквально, привязав камень к груди почапал в сторону от берега, — Блейк хмыкнул, — Судя по тому, что сказали местные, направился он спросить совета у родителей.
  — Надеюсь, у них он и останется, — сказал Дарак, — После совета обсудим этот случай отдельно.
  Блейк кивнул и занял свое место. Как всегда тихо и без лишней суеты.
  Ожидаемо, последними явились Джон Оук из Десятой и возглавлявший Девятую Ульрих "Триждыпрокинутый", только что вернувшиеся из сельских триб, в которых они муштровали своих подчиненных. Пускай их роты еще не были введены в строй, это никак не исключало их из внутреннего круга.
  — Ну что, сегодня обсуждаем, как мне выдадут поместье в Дарракарии? — весело спросил Оук.
  Эту тему Оук был готов обсуждать бесконечно.
  — Что, сволочь, уже думаешь, как продать Республику? — с выражением, явно намекающим на въедливого комиссара стражи, спросил Вейн, и, как всегда, его комментарий вызвал волну смеха.
  Не поддержали только чересчур серьезный Бомбус и дракониды. Но у них, судя по всему, с юмором было очень плохо.
  То ли из-за того, что зацикленность на этой теме Оука порядком всех веселила. То ли из-за того, что собравшиеся в продаже Республики не видели ничего плохого.
  Оно и не удивительно. Никто из собравшихся Республике не был чем-то особо обязан.
  — Ты бы, похоже, и мать родную продал, Джон, — добавил Ульрих.
  — С радостью, — пожав плечами ответил Оук, — Только бы найти покупателя. И вспомнить, где она зарыта.
  За ответом последовала новая волна смеха.
  — Не забудь, главное, белесый паричок, — посоветовал Оуку Блейк, — Если не знаешь, где достать, спроси у Филла.
  — Да пошел ты!..
  — С удовольствием, друг мой!
  Подобное подтрунивание друг над другом, один раз начавшись, могло продолжаться вечно. Но как только Ульрих, явившийся последним, занял сое место, все разговоры тут же стихли.
  Глаза капитанов были обращены на Дарака.
  Они представляли собой всю Стражу Республики, а Стража, в свою очередь, представляла собой самую грозную силу на острове.
  Силу, применение которой зависело от его решений.
  Неплохо для "просто человека", не так ли?
  При мысли об этом Дарак непроизвольно сжал кулаки. И хоть никто из капитанов этого не заметил, закончивший раскладывать перед собой карту города Вейн с немым вопросом посмотрел на него.
  Дарак едва заметно кивнул ему, показывая, что все в порядке, мысленно ругая себя. Не время было думать о всяких глупостях.
  — Друзья, — обратился он к собравшимся.
  И если соврал, то несильно.
  — Объявляю совет открытым. Сегодня нам многое предстоит обсудить...

---

Где-то

  Рагнарису много раз доводилось отступать. Да и с позором бежать ему доводилось... И хотя он понимал, что избежать этого иногда невозможно, подобные действия все равно отдавали горечью, в большей или меньшей степени. И каждый раз он размышлял над тем, как он должен был бы поступить, чтобы все изменить.
  Но только не сейчас.
  — ПОГОДИ, РАГНАРИС! — проревела у него за спиной причина того, что его бегство сейчас точно не имело никакой альтернативы.
  С всей доступной прытью преодолев расстояние до ближайшего поворота, Рагнарис нырнул в ведущий куда-то в сторону коридор и, не останавливаясь ни на мгновение, понесся дальше.
  Было глупо рассчитывать, что преследователь не поймет, куда он убежал. Но Рагнарис должен был хотя бы попытаться уйти от погони.
  Лабиринт, в котором он оказался, не выглядел реальным. Правда, ничего полезного в этой информации не было. Рагнарис и так осознавал, что он сейчас спит. Вот только сон был слишком уж странный.
  Примерно два месяца назад его начали мучить кошмары. Сначала Рагнарис не придал им значения, считая их неприятным последствием тех зелий, он которых в последнее время становился все более зависим. Но нет. "Ночь", "Тьма" или "Тень" прогоняли эти сны прочь, принося избавление, к которому драконид с радостью прибегнул бы теперь. Но он не мог, так как у него было слишком много дел, которым эти дурманы могли помешать. А потому кошмары, постепенно усиливаясь, продолжали его изводить.
  Содержание этих сновидений Рагнарис не помнил. До этого момента.
  Нет, у него в памяти не возникли картины того, что могло твориться в кошмарах. Потому что не происходило ничего, эти сны состояли только из одной вещи: ощущения того, что Рагнариса кто-то зовет. И чем "громче", если это слово вообще было применимо к этому ощущению, становился этот зов, тем больший страх он вызывал.
  И теперь, похоже, зовущему удалось дотянуться до Рагнариса и затянуть его в этот темный лабиринт.
  — РАГНАРИС, ПОСТОЙ!
  Выполнять эту просьбу драконид не собирался.
  Добежав до очередной развилки, он, не раздумывая, бросился в ведущий направо тоннель, и, остановившись на мгновение для того, чтобы перевести дыхание, оперся на стену рукой. Одного этого касания ему хватило для того, чтобы в очередной раз убедиться, что с этим местом практически все не так.
  С одной стороны, стена тоннеля на ощупь была такой, как он и ожидал: твердой, гладкой. Вот только дотронувшись до нее Рагнарис понял, что она ни теплая, ни холодная. Никакая. Как будто бы тот, кто придумал этот лабиринт даже не озаботился тем, чтобы продумать такие подробности.
  Хотя, чему тут удивляться... Рагнарис не заметил тут ни одного источника света, кроме исходившего от преследователя тусклого свечения, отблески от которого выдавали близость погони, но все равно отчетливо видел, куда бежит.
  О том, что при приближении хозяина лабиринта у него в руке сам собой возникал меч, пропадавший, как только ему удавалось немного оторваться, Рагнарис мог даже не вспоминать.
  Немного отдышавшись, он продолжил бег.
  — Я ДОЛЖЕН С ТОБОЙ ПОГОВОРИТЬ, У МЕНЯ НЕ ТАК МНОГО ВРЕМЕНИ!
  Не обращая внимания на крик, пускай голос и был неуловимо знакомым, Рагнарис снова повернул. На этот раз, налево.
  У него не было какой-то системы, тем более, что он давно уже понял, что не имело значение, куда поворачивать.
  По его расчетам, он уже несколько раз должен был пройти по кругу, но каким-то образом знал, что ни разу не побывал в одном месте дважды.
  — Я НА СМОГУ ДОЛГО УДЕРЖИВАТЬ СЕБЯ, СТОЙ!
  Видимо, Рагнарису удалось немного оторваться, потому что, даже пробежав прямо на нескольких развилках, он все еще не заметил отблесков на стенах. Значит, преследователя от Рагнариса отделял как минимум один поворот.
  Но рисковать лишний раз не хотелось, потому в следующий раз драконид нырнул в ведущий налево тоннель.
  — ТАМ ОПАСНО, ОСТАНОВИСЬ!
  Последнее, о чем Рагнарис мог задуматься, так это о том, чтобы прислушаться к совету хозяина лабиринта.
  Но, как оказалось, тот был не так уж и не прав.
  Внезапно, в туннеле перед Рагнарисом возникла... Стена? Завеса? Гладь? Дверь? Сказать что это было очень трудно.
  Гладкая черная поверхность как будто бы сияла. Но была ли она черной? Белые точки, возникающие и пропадающие на ней, будто бы занимали половину ее. И поглощали свет, или то, что его здесь заменяло.
  Или это была черная поверхность с белыми точками? Или она была цветной, и распадалась на все цвета радуги и все дополнительные цвета, поглощая при этом цвет отовсюду?
  Твердая и неподвижная, она текла как вода и шла рябью, отдаляясь и приближаясь к Рагнарису одновременно.
  Сам того не желая, Рагнарис потянулся к ней. И, почти уже дотронувшись до нее, одернул руку.
  Весь этот лабиринт нарушал все законы природы. Но ЭТО...
  Обругав себя за то, что потерял слишком много времени, Рагнарис бросился к последней развилке. И добежал до нее как раз вовремя для того, чтобы краем глаза заметить преследующую его сущность.
  Преследователь, как будто бы сотканный из тени, напоминал внешне идущего на задних лапах дракона, получившего близкие к драконидским пропорции и отрастившего, вопреки всем законам здравого смысла, две руки. Меч, который они сжимали, выглядел так, будто бы его только что достали из кузнечного горна и испускал, вместе с узорами на теле демона, тусклый красный свет.
  Оценить его размеры было невозможно, так как и сам коридор не поддавался никакой разумной оценке, но Рагнарис почемуто-то сразу понял, что рядом с преследователем он будет выглядеть карликом. Один этот факт заставил драконида еще меньше желать встречи с ним.
  Значит, времени рассмотреть его получше у Рагнариса не было. Не теряя ни одного мгновения, он бросился в ведущий направо коридор.
  И спустя несколько шагов понял, что оказался в тупике.
  За спиной послышались тяжелые шаги, а на стенах заплясали отблески пламени.
  — Я ТАК ЖДАЛ ТЕБЯ!
  Выбора не оставалось.
  Он снова не помнил, когда именно меч возник в его руке. И только сейчас Рагнарис понял, что, похоже, все это время был облачен в латы.
  Не те, что носил в последнее время. Доспехи были из числа тех, что сотнями выходили из мастерских бронников в Дарракарии. Выгравированные на них инсигнии анаплира, право на которые Рагнарис потерял годы тому назад, только подтверждали это.
  Пускай его руки были скрыты сейчас латными перчатками, он четко осознал, что покрывающие их морщины в миг пропали. Он как будто бы помолодел лет на тридцать.
  Лабирин как будто бы вернул его на тридцать лет назад.
  Зачем? А какая разница?
  Тем более, что ему оставалось только одно.
  Развернувшись, Рагнарис пошел в атаку.
  Даже сейчас он не мог детально рассмотреть своего преследователя, нет, своего противника, но ему этого и не нужно.
  Он видит меч. Он видит силуэт. Враг больше, но тем хуже для него. Тем тяжелее ему будет отражать удары по ногам. Главное подойти поближе, туда, где мечом его будет не достать...
  Сблизившись с врагом, он сначала миновал его клинок, увернулся от второго удара и, будто бы парировав третий, приготовился ударить сам!..
  Демон пнул его, словно котенка.
  Ударившись в стену, Рагнарис сполз по ней вниз. меч отлетел в сторону, а доспехи словно куда-то пропали, оставив Рагнариса в простой черной тунике, носимой всеми воинами Дарракарии. И им, в те времена, когда он все еще принадлежал к их числу.
  — ТЫ ОДИН МЕНЯ СЛЫШИШЬ. НЕ ПРОСТО ВЫЗВАЛ В СВОЕМ ВООБРАЖЕНИИ МОЙ ОБРАЗ, КАК ВЕЙЕРОН. ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ. И ВИДИШЬ. ТЫ СМОЖЕШЬ ВЫПОЛНИТЬ МОЮ ПРОСЬБУ. Я ЗНАЮ, ТЫ СМОЖЕШЬ.
  Драконоподобное существо подошло к Рагнарису почти вплотную, так, что он уже могу его разглядеть.
  Гигант был облачен в то ли металлическое, то ли костяное, то ли каменное нечто, напоминавшее черные доспехи драконидской работы. Светящиеся узоры на них были очень похожи на те, что использовались в Дарракарии, и Рагнарис мог поклясться, что соответствовали они узорам стратига. Кожа существа, видневшаяся в промежутках между броневыми пластинами, была покрыта черной чешуей с блестящими красными прожилками, внешне очень слабо отличалось от "лат". Возможно, они и составляли собой одно целое.
  Руки существа напоминали драконидские, но заканчивались длинными и острыми когтями. Ноги, просто-напросто, заканчивались драконьими лапами. Два крыла за спиной, сложенные за спиной, чем-то напоминали плащ. Огненный меч, как и клинок Рагнариса, куда-то пропал.
  Демон опустился на одно колено так, что его увенчанная двумя парами рогов голова пускай и не оказалась на одном уровне с головой Рагнарисом, но тому хотя бы не пришлось бы задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
  Лицо существа, если его можно было так назвать, имело по большей части драконьи черты. Но что-то в нем было и от драконида. Причем, что Рагнарис осознал с ужасом, от драконида, очень близко ему знакомого.
  — ЗДРАВСТВУЙ, РАГНАРИС. КАК ДАВНО МЫ С ТОБОЙ НЕ ВИДЕЛИСЬ. Я ОЧЕНЬ СКУЧАЛ.

---

Сакриеналис, бывшие земли империи Тлакоци

  Проснувшись, Рагнарис тут же вскочил на ноги, рефлекторно схватив лежащий рядом с кроватью меч. Сердце бешено колотилось. Тяжело дыша, он несколько мгновений озираясь по сторонам, пытаясь понять, где он.
  Ах да... Просторная комната, в которой находился Рагнарис, в давние времена служила ему и мастерской, и спальней, и вообще тем местом, в котором он мог провести время. Зачастую тогда, когда в рабочем кабинете кто-то из прислужников-тлакоци ожидал его решения, гадая, наградит ли его "Чужеземный Крылатый Змей" или велит отвести в камеру пыток. Дешевый прием, но некоторых слуг нужно было держать в постоянном напряжении. Особенно не самых ценных.
  Ну и, Рагнарис посмотрел на скрытую за одной из деревянных панелей дверь, комната эта служила ему одним из маршрутов побега. И даже пригодилась в этом качестве.
  Тем более, что секретный ход беснующиеся тлакоци так и не нашли. Бездарные коротышки...
  Сейчас же помещение, после того разгрома, которому оно подверглось после бегства Рагнариса, годилось разве что на то, чтобы немного отдохнуть на походной кушетке, которую он велел сюда принести.
  Именно это он и сделал, когда у него резко начала болеть голова. И, видимо, отдыхал он дольше, чем ему хотелось бы.
  Рагнарис опустил меч и обратил взгляд на расположенные почти у самого потолка окна, через которые в помещение проникал солнечный свет.
  Странно, прошло не так много времени.
  А ему почему-то казалось, что он проспал целую вечность. Должно быть, снова кошмар.
  Внезапно, к нему пришло осознание, что больше подобные сны его не посетят.
  Интересно, с чем оно было связано? Точно не с окончанием Гексопланетума. Он, все таки, драконид, а не тупоголовый суеверный крестьянин!
  Не важно. Избавление от кошмаров он мог сам себе организовать в любой момент.
  Метнувшись к складному столику, он потянулся к стоявшим на нем виалам. И остановил руку. Пускай он и взял небольшой перерыв, сегодня ему еще предстояло много роботы.
  Тогда, если "Ночь" или "Тьма" были исключены, то хотя бы "Спокойствие" или "Тень"?..
  "Позже", скомандовал он сам себе.
  Он не строил иллюзий, сказать себе "нет" он не мог. А вот "позже" — вполне себе.
  Хотя, скоро с этим "позже" могут возникнуть проблемы. Все таки, подобные эликсиры могли изготовить только в Дарракарии. А полностью переходить на ту дрянь, что люди делают для себя... Одна мысль об этом вызывала отвращение.
  Отгоняя подобные мысли, Рагнарис отвернулся от заманчиво поблескивающих хрустальных бутылочек и, направился к чудом пережившему погром зеркалу, найденному недавно в покоях у одного из дворцовых надзирателей. Уже казненного, разумеется.
  Пускай оно и было расколото, разглядеть себя в нем Рагнарис вполне мог.
  А он сильно постарел...
  Драконид усмехнулся.
  Странные мысли лезли сегодня в голову. Такое впечатление, что еще пару минут назад он был молодым...
  Глядя на свое отражение, Рагнарис приладил к поясу ножны, поправил волосы и удерживающую их диадему драконидского ипоигемона, расправил одеяние с гербом дагранского барона, пускай и пошитое по драконидским же лекалам, а затем покинул комнату.
  Миновав несколько коридоров, Рагнарис оказался у входа в один из своих кабинетов, спрятанных по подземельям дворца теперь уже Сакриеналиса. Он владел ими и тогда, когда город звался Микуйвтлем. Сейчас ему принадлежало все, но выходить за пределы своего старого домена ему все еще не хотелось.
  Именно здесь была назначена важная встреча вечером. Конечно, до нее оставалось еще много времени, но делать Рагнарису сейчас все равно было нечего. А искать общества своих товарищей сейчас... Нет, этого ему сейчас совершенно не хотелось. Потому он без колебаний шагнул внутрь.
  Пускай тлакоци разнесли все, до чего смогли дотянутся, именно это помещение пострадало в наименьшей степени. Вернее, его было легче всего привести в более-менее приличный вид.
  Массивную мебель и несколько дверей восстановить не составило труда, благо, труда краснодеревщика для этого не требовалось. Напоминавшее трон кресло, которое тлакоци пытались, но не смогли, изрубить, Рагнарис так вообще приказал всего лишь покрыть лаком, чтобы сохранить следы жалких попыток дикарей уничтожить один из символов его власти.
  Но некоторые из дорогих ему вещей пострадали гораздо сильнее.
  Четыре портрета, которые он сам написал, висели на противоположно от входа стене. И когда он сидел за столом, само собой получалось так, что два из них висели по правую руку от него, два — по левую. Прошлое и будущее. Сейчас же прошлым стали все они.
  Полотна были изорваны, и большую их часть даже не удалось найти. Уцелели только ошметки, все еще как-то связанные с резными рамами, которые дикари тоже не пощадили.
  И все таки Рагнарис лично собрал все, что осталось, как смог, собрал воедино и сам же, не доверяя это никому другому, а особенно — тлакоци, повесил обратно, туда, где им было самое место.
  Портреты изображали четырех драконид, самых дорогих сердцу Рагнариса. Теперь же, портреты были, по сути, мертвы. Как и изображенные на них дракониды.
  Рагнарис подошел поближе.
  Дикари ломали все, до чего могли дотянуться, но двум картинам, "левым", досталось особенно сильно. Крушили их с особой, варварской злобой.
  Сердце Рагнариса наполнилось ненавистью.
  А ведь они любили этих мерзких дикарей. Носились с ними. Пытались сделать жизнь этой низшей формы жизни лучше. Заботились о них.
  И чем им отплатили эти боготворившие их когда-то уродцы, которые боялись даже глаза на них лишний раз поднять?
  Твари.
  Он заставит из заплатить за это. У него есть для этого силы.
  Он отдаст приказ, после которого они будут молить о пощаде.
  Они все умрут.
  Он убьет каждого из них.
  Они будут умирать медленно и мучительно.
  Он покончит с каждым из них своими собственными руками.
  Он изрежет их НА МЕЛКИЕ КУСОЧКИ!
  ИЗРУБИТ!
  РАЗОРВЕТ!
  НА ЧАСТИ!
  УБЬЕТ!
  КРОВЬ!
  ОНИ БУДУТ СТРАДАТЬ!
  КРОВИ И МУЧЕНИЙ!
  КРОВЬ!
  КРОВЬ!
  "ПРЕКРАТИ!" — раздался голос у него в голове, сопровождаемый резкой головной болью.
  Мгновение, и боль прошла. Точно так же, как спала с глаз застлавшая глаза красная пелена.
  Опомнившись, Рагнарис понял, что, с мечем в руке, стоит у двери, ведущей, через небольшой коридор, из кабинета в подземелья, в которых содержались пленники. И первая из дверей на пути уже была распахнута настежь.
  Драконид загнал клинок в ножны.
  Неужели именно это чувство испытывали Потерянные? И неужели он сам мог?..
  Нет, этого допустить было нельзя. Нужно было бороться. С собой и с миром вокруг. Бороться и не дать себе окончательно погибнуть.
  Он отошел от двери, не став, правда, закрывать ее, и направился к портретам.
  Каждая из картин была снабжена небольшой завесой, полностью скрывавшей ее от глаз тех, кого Рагнарис считал недостойными их лицезреть.
  Только когда и только когда каждая из них была от любых взглядов, Рагнарис вызвал слуг.
  Возможно, это была и придурь. Но некоторые из его творений были слишком ценными для того, чтобы позволять пялиться на них кому попало. В том числе, и другим его творениям.
  Двуногим, прямоходящим и даже обладающим речью и зачатками разума. И даже иногда полезным в делах государственных.
  Но ценнее картин это их нисколько не делало.

---

  — Эйи, тъи! — раздался че-то голос сбоку от Гросса за мгновение до того, как он успел нырнуть в ведущий на нижние ярусы дворцового комплекса коридор.
  В былые времена он и подумать не мог, что к нему, рыцарю и вассалу барона, будет кто-то так обращаться. Но, времена меняются, а слова эти, судя по тембру голоса и странному произношению, принадлежали кому-то из приближенных барона Рагнарона. Потому Кевин, на всякий случай, обернулся.
  И не ошибся.
  — Тъи идещь к командирру? — спросил Гросса спешащий к нему беловолосый воин.
  Определить, кто это, Кевин не мог. Уж слишком они все были одинаковыми, да и одевались практически идентично. Да и все обращались к Гроссу одинаково фамильярно и без малейшего почтения. Но вот товарища первого воина он узнал.
  Не из-за приметной внешности, но по поведению.
  Сталфидис Тарраксириен, по своему обыкновению, кривляясь скакал вокруг товарища, что-то повторяя на своем языке. Что именно Кевин, разумеется, не понимал. Он, конечно, выучил пару слов, и даже догадался о значении некоторых из них, но не более того. Тем более, что окружение барона в присутствии Гросса, обычно, снисходительно переходило на имперский. За некоторыми исключениями.
  — Несещь письма? — спросил воин, казалось, не обращающий на поведение Сталфидиса внимание.
  — Да... — сказал Гросс, но не успел он ничего добавить, как беловолосый протянул ему письмо.
  — Командирру. В руки лично. Отнесещь? — спросил тот.
  Гросс посмотрел на протянутое ему послание, в котором его сразу удивило количество оставленных на нем отметок. Такое впечатление, что послание преодолело пол-Даграна прежде чем оказалось здесь.
  Но чего не бывает во время войны.
  А Сталфидис, воспользовавшись мгновением задержки, тут же бесцеремонно сунул голову, чтобы рассмотреть послание поближе.
  Его товарищ, тяжело вздохнув, точно так же бесцеремонно оттолкнул голову чересчур любопытного Тарраксириена. Тот сразу же повторил свою попытку, но результат был тот же.
  Видимо, Сталфидис вел себя так со всеми. Во всяком случае, время от времени он ходил следом за Кевином, когда тот возвращался в Сакриеналис после выполнений порученных бароном заданий, паясничал и тараторил без умолку на своем родном языке. То, что Гросс не мог его понять, видимо, не волновало Сталфидиса ни в коей мере.
  Когда Кевин обратился с жалобой на это к Лейериту Дарракариону, которого можно было назвать Маршалом Дома Рагнарон, тот просто пожал плечами и посоветовал не обращать на Сталфидиса внимание. Ведь никаких дурных намерений у того не было и он просто "маялся дурью". Но, добавил Лейерит с лукавой улыбкой, всегда можно было вызвать Сталфидиса на дуэль. Этот вариант Гросс даже не рассматривал, так как видел, на что способен Тарраксириен. И превращаться в груду мелко порубленного мяса ему не хотелось.
  Да и победи он... Кевину было доверено командование над двумя сотнями всадников, и он, пока что, был единственным вассалом барона. Но жизнь шута Сталфидиса барон Рагнарон явно оценил бы выше, чем жизнь рыцаря Гросса.
  Оставалось только игнорировать его.
  Кевин взял протянутое ему послание.
  — Да, конечно, господин, я передам письмо барону, — вежливо ответил он.
  Конечно, иногда хотелось нахамить бывшим наемникам в ответ. Но Кевин прекрасно понимал, чем это для него закончится. И то, что он получил титул, никак не делало его в глазах барона более важным чем они.
  Но его вежливость, почему-то, не особо порадовала собеседника.
  Наоборот, лицо наемника изменилось.
  Как и лицо Сталфидиса, который прекратил тараторить, понаклонял туда сюда голову, а затем расплылся в улыбке.
  И тут Гросс осознал свою ошибку.
  Сородичи барона все были похожи между собой как братья-близнецы. Передавший же Кевину письмо воин немного отличался от них. Он был несколько ниже своих собратьев, а лицо его, хоть и обладавшее всеми свойственными его родичам чертами, было, если это вообще было возможно на фоне и без того миловидных лиц, еще мягче и даже можно было сказать женственнее...
  Узкая талия на фоне немного выступающей вперед груди только подтвердили то, насколько сильно Гросс ошибся.
  А Сталфидис, тем временем, начал заливаться смехом, который Гроссу напомнил карканье вороны. Возможно, пьяной.
  — Прошу меня простить, госпожа Филактария, — тут же попытался исправить ситуацию Кевин, но помощница барона не особо обратила на него внимание.
  Вместо этого она слегка стукнула скалящегося Сталфидиса по лбу, но тот даже не подумал изменить свое поведение. После чего Филактария, не долго думая, выхватила из ножен легкий меч, явно не предназначенный для рубки, но неплохо — для уколов, и слегка огрела Сталфидиса по голове.
  Тот сразу же затих. Возможно, свою роль в этом сыграло то, что Филактария не ограничилась легким ударом, а вполне себе всерьез наставила меч ему на горло.
  — Простите, я не хоте... — попытался оправдаться перед ней Гросс, но она только прошипела что-то невнятное и бросила на него злой взгляд, от которого Кевину немедленно захотелось скрыться.
  Что он и сделал, быстро последовав в ведущий на нижние ярусы коридор, не забыв, при этом, добавить переданное ему письмо к уже имеющейся у него корреспонденции, предназначенной барону, и ожидающих его одобрения приказов и распоряжений.

  Подземный лабиринт, в котором располагалось нужное Кевину помещение, поначалу представлял для него почти непреодолимое препятствие. Он помнил, как в первый раз опоздал на прием к барону только из-за того, что несколько часов блуждал по нему бесцельно, и только помощь одного из стражников, сжалившихся, наконец-то, над ним, помогла ему найти нужную комнату.
  Не помогала ему и привычка барона каждый раз назначать новое место для встречи.
  Но теперь, спустя месяцы регулярных отчетов барону, он, хоть и не без труда, ориентировался в коридорах нижних ярусов уже гораздо лучше.
  А потому путь, который ранее мог отнять у него несколько часов времени, он преодолел за считанные минуты, всего лишь несколько раз свернув не туда, и оказался у нужного ему кабинета раньше положенного срока.
  Дверь в него охраняли трое наемников Рагнариса, двое из которых явно принадлежали к числу его родственников, которое, наверно, было сопоставимо с легионом Секстум, если не превышало его. Эти двое, как будто бы наплевав на службу, сидели за поставленным немного в стороне от входа столом и играли в нечто, напоминающее Гроссу кагерон.
  Третий же охранник, выглядящий куда более заурядно, не изображал из себя живую статую, как обычно делали гвардейцы лорда Халикоса, но и не выглядел столь безалаберным.
  Правда, оружие под рукой было у всех троих, и Гросс не сомневался, что если нужно, они применят его примерно с одинаковой скоростью.
  Игроки не обратили на Кевина никакого внимания, в отличии от их стоявшего у самой двери товарища, из-за которой доносился голос барона. И барон явно был не в настроении.
  — Командующий занят, — сказал стражник Гроссу, как только тот подошел поближе.
  Но, не смотря на это, из-за двери тут же раздался голос сюзерена.
  — Пускай заходит!
  Стражник пожал плечами и распахнул Гроссу дверь. Картежники, в свою очередь, не обратили на это никакого внимания.
  Когда дверь закрылась за спиной Кевина, те, скорее всего, отреагировали так же, то есть, никак. А он, тем временем, оказался в кабинете барона, в котором ему открылась странная и весьма неприятная картина.
  Пятерка тлакоци, практически вжимаясь в пол, распластались на каменном полу в правой половине кабинета. А из находившейся у них за спинами двери, почему-то незапертой, доносились чьи-то крики.
  Кевин понял сразу две вещи: эта дверь ведет, через короткий коридор, в те участки подземелий, в которых он не бывал. И что попадать туда ему никак не хотелось.
  Видимо, не хотелось и тлакоци, потому что те дрожали от стража так, будто бы их бил озноб. И Гросс их прекрасно понимал.
  Рагнарс Рагнарон, стоявший посреди кабинета, произносил какие-то слова на тлакоцианском. Он не кричал, но судя по тону, пятерке не светило ничего хорошего.
  Один из тлакоци попытался заговорить, но барон тут же заехал ему ногой по голове. Удар кавалерийского тяжелого сапога мигом успокоил, видимо, попытавшего оправдаться тлакоци. А Рагнарис, в свою очередь, сказал еще несколько фраз и жестом отправил тлакоци прочь.
  Все так же, на четвереньках, те со всей доступной им скоростью выползли из комнаты через вторую дверь.
  После этого, крики немного стихли. Видимо, стража закрыла дверь за "уползшими".
  — Вот же ничтожества, — как будто бы говоря сам с собой сказал Рагнарис, — Решили, наверно, что если будут пресмыкаться, то я на них буду не так зол. Мерзкие коротышки.
  Гросс попытался придумать, что можно было бы добавить, но в этот момент он сам ощущал себя не намного лучше тех самых "коротышек".
  Потому что по сравнению с самим Рагнарисом, его родственники проявляли к Кевину максимальное уважение.
  А сам же барон немедленно занялся тем, что начал снимать завесы со скрытых до этого момента картин. Вернее, их остатков.
  Возможно, это были творения Рагнариса, и они были дороги ему как память. Гросс знал, что барон рисовал на досуге, но не понимал, зачем вешать на стены полотна, от которых осталась только кое-как склеенная рама и пара обрывков холста.
  Только на одной из картин Кевин разглядел пару сабатонов и латных поножей, таких же, как носили и родственные Рагнарису наемники. Но ничего другого от изображенного на портрете воина, а это, скорее всего, был именно портрет, не осталось.
  — Надо бы приказать прекратить пытать бедного Тзоля. Или Клотци, я уже не помню, — все так же, почти сам с собой, беседовал Рагнарис, — Кто бы это ни был, он сослужил мне хорошую службу. Его крики придают коридору для ничтожеств непередаваемую атмосферу. Именно благодаря им вся падаль, которая там бывает, сразу осознает свое место. Эх, он точно заслужил, но мне так лень идти...
  Он взял со стола бронзовую статуэтку, изображавшую, судя по чертам лица, кого-то из предков барона, и принялся протирать ее взятой со стола же ветошью.
  — Так зачем ты пожаловал? — будто бы не зная спросил барон, даже не поприветствовав Кевина, — Снова будешь причитать на счет "полагающихся" тебе владений?
  Кевин покрутил на пальце рыцарское кольцо с треугольным аметистом в нем и сжал кулаки.
  Да, как только барон принял у него вассальную присягу, он спросил на счет самой возможности выделения ему феода. На что барон ответил ему, что его назначение — просто формальность, и что о подобном Кевину лучше даже не мечтать. И он бы с этим смирился, так как, действительно вряд ли успел себя достойно проявить на службе.
  Но для Рагнариса эта тема, похоже, стала любимым способом поиздеваться над Гроссом.
  — Если считаешь, что я поступаю с тобой несправедливо, то можешь обратиться к лорду Флоросу. Как думаешь, он одобрит твои притязания?
  К сожалению, Рагнарис понимал, что служба у него — это последний шанс Кевина на восстановление чести семьи точно так же, как это осознавал и сам рыцарь Дома Гросс.
  — Никак нет, милорд, я пришел к Вам не из-за вопроса владений, — пытаясь держать себя в руках ответил Кевин.
  — Да? — сказал барон, усевшись за стол, — Так зачем тогда?
  Сесть Гроссу он даже не предложил, хотя в кабинете было еще несколько стульев.
  — Есть несколько важных сообщений с северной границы, которые я счел нужным доставить лично. Также, хотел бы Вам доложить, что я выполнил доверенные мне Вами поручения касательно...
  — И как ты их выполнил, Кевин? — перебил Гросса барон даже не глядя на него, занятый вместо этого статуэткой, — Не нужно никого отправлять, чтобы перепроверить выполнение?
  До этого он хотя бы достаточно доверял Кевину, чтобы даже предполагать что-то подобное. Где же он ошибся?
  — Никак нет, мой барон, — пытаясь держать себя в руках ответил Гросс, — Все выполнено согласно Вашим указаниям, и я готов поклясться своей честью, что приложил для этого все услилия.
  — Той самой честью, которая обязывала тебя умереть вместе с твоим предыдущим бароном? — наконец обратил на него взгляд Рагнарис, — Тогда точно пошлю кого-то перепроверить все. Дважды.
  Рагнарис знал, куда бить. И самым ужасным было то, что в его словах не было лжи.
  — Милорд, — собравшись с духом сказал наконец Гросс, — Мне кажется, Вы воспринимаете мои клятвы несерьезно.
  — Когда кажется, нужно жертвы Дозриттасу приносить, или Базирте. Или кто там у вас отвечает за здоровый разум? — ответил Рагнарис, отложив, правда, бронзовую безделушку, — Так что заставило тебя так считать?
  — Милорд, я понимаю, что на моей чести навсегда останется пятно, — начал Кевин, — И мне никогда не исправить то, что я не смог спасти барона Абергера. Но я клянусь Вам, что сделал все для этого возможное. Возможно, этого было недостаточно, но подвела меня не верность, а недостаток сил. И поскольку мой сюзерен теперь Вы, то и верность моя принадлежит Вам, и я готов доказать это любым способом, который Вы сочтете необходимым.
  Как только Кевин начал свой монолог, Рагнарис встал из-за стола, и подошел к Гроссу.
  — Мне нравится твой настрой, Кевин, — он хлопнул Гросса по плечу и указал куда-то направо, — Если ты так на все готов, то, как будешь уходить, скажешь, чтобы оставили в покое Тзоля. Или Клотци.
  А справа от Кевина находился как раз выход "для ничтожеств". "Падали", которая должна "знать свое место".
  Это была последняя капля.
  Кипа документов и писем грохнулась об стол.
  — Знаете что, — Гросс сорвал с пальца кольцо, обозначавшие его ранг, и со всей силы впечатал его в стол, — Вы можете напоминать мне о моем бесчестье сколько угодно, но вот у вас эта самая честь отсутствует напрочь, потому и Ваши слова не стоят ровным счетом ничего! Возможно, я и готов был Вам преданно служить, любым образом, но теперь я осознал, что пускай лучше Дом Гросс канет в небытие чем опозорит себя службой столь ничтожному сюзерену, как Вы! Вы можете окружить себя своими прихлебателями, но никогда Вам не завоевать верность кого-то, с кем Вас не связывают родственные узы. И Вы об этом еще не раз вспомните, особенно тогда, когда все Ваши планы пойдут прахом, и купленная за золото преданность наемников Вам изменит. Но я не желаю находится рядом с Вами даже для того, чтобы увидеть Ваш крах, потому...
  Все эти слова, в то время, пока он их произносил, показались Кевину самым правильным, что он вообще мог бы сказать в подобной ситуации.
  Но гнев, завладевший им мгновение назад, схлынул. И Кевин осознал еще один, очень неприятный для него факт.
  На поясе барона Рагнарона висел меч. И, вполне вероятно, что он сейчас же пустит его в ход.
  Нет, Гросс тоже был вооружен, почти точно таким же клинком, тут они были равны. Вот только, несмотря на возраст, его уже бывший "сюзерен" явно превосходил его в искусстве фехтования. Да и привычку барона Рагнариса надевать под верхнюю одежду обычную для его родни тонкую кольчугу, пускай и неспособную защитить от особо сильного удара, но не сковывающую движений и незаметную, забывать не следовало...
  О том, что за одной дверью приказов барона ожидало трое бойцов, и как минимум один охранял вторую думать даже не хотелось.
  В любом случае, у Гросса был только один шанс подороже продать свою жизнь. Как только Рагнарис нападет, сразу контратаковать, пытаясь поразить голову или шею, а там...
  Только вот барон не спешил атаковать.
  Вместо этого он спокойно себе стоял, отперевшись одной рукой на стол, и смотрел на Кевина... С одобрением? И улыбался?!
  — Твоему упрямству позавидовал бы любой осел, Кевин, — сказал барон, глядя на на немного ошарашенного Кевина, — И выдержке тоже кто-то должен был бы завидовать, только вот не припомню животных, ею в полной мере обладавших.
  — Что это...
  — Значит? — перебил его Рагнарис, — А ты сам не догадался? Ты ведь умный парень.
  Ясности замечание барона на добавило.
  Если только он не...
  — Вот видишь, додумался! — воскликнул Рагнарон, увидев, как выражение лица Гросса сменилось на еще более изумленное и растерянное, — Да, я решил тебя, скажем так, испытать. Посмотреть, чего ты стоишь.
  — Но... Зачем? — спросил Кевин, чуть снова не назвав Рагнариса "мой барон", — Вы что, не поверили в то, что я способен быть Вашим верным вассалом.
  — Доверяй, но проверяй, — с улыбкой сказал Рагнарис, — Но, нет, дело вовсе не только в этом. Ты помнишь, что я сказал тебе при нашей первой встрече, когда отдал тебе этот меч?
  Кевин посмотрел на висящий в ножнах клинок и в растерянности пытался вспомнить детали, но не мог понять, к чему отсылался барон.
  Рагнарис вздохнул.
  — Я сказал тебе, что теперь один из нас. Мне нужны товарищи, Кевин, а не вассалы, слуги и покорные исполнители, — барон взмахнул рукой, — Нет, все таки вассалы, слуги и покорные исполнители мне, конечно, нужны. И, не выдержи ты проверки, я бы оставил тебя в покое и позволил просто выполнять свои обязанности, как и раньше, просто не возлагал бы на тебя никаких надежд. Но было бы жаль растрачивать твой потенциал на подобную чепуху.
  — То есть Вы...
  — В принципе, да, я тобой доволен, — сказал барон, снова заняв свое кресло, — Хотя лучше бы ты начал высказывать претензии пораньше. Было бы меньше возни с тобой. Да и я уже почти решил, что с тобой нормально вести дела не получится. Не выскажи ты мне все сегодня...
  Рагнарис вздохнул.
  — Я тоже когда-то медлил с тем чтобы высказать свое мнение. Ну а потом начал высказывать его слишком громко. И то, и другое мне дорого обошлось, — он грустно улыбнулся, — Второе обошлось даже дороже. Только жалею я об этом меньше.
  Барон рассмеялся.
  — Что-то меня потянуло на воспоминания... Ладно, о чем это я? Ах да... В любом случае, ты сделал все правильно. Конечно, не буду тебя удерживать, ты, все таки, человек с головой на плечах, сам решишь, но буду рад, если ты останешься с нами. Мне нужны такие, как ты, — Рагнарис снова улыбнулся, — Хотя, касательно необходимости тех, кто не может догадаться найти себе стул у меня возникают большие сомнения...
  Гросс тут же взял один из стульев и сел напротив Рагнариса. Пускай и не понимая, зачем.
  — Вот так-то лучше, — кивнул ему драконид, — Ну и, колечко свое возьми.
  Он указал на все так же лежащую на столе рыцарскую инсигнию.
  — Если ты решишь уйти, то лучше бы тебе взять его с собой, чужие вещи мне не нужны. Если же решишь остаться, то с этим кольцом ты будешь гораздо полезней, чем без него. Ну, — барон рассмеялся, — Это если ты все таки решишь быть рядом со мной не для того, чтобы увидеть мой крах и решишь опозорить Дом Гросс службой столь недостойному сюзерену.
  — Мой барон... — попытался сказать что-то Гросс, но был немедленно перебит.
  — Да прекрати ты это! — негодующе сказал Рагнарис, — Решишь уйти — значит, никакой я тебе не барон. Решишь остаться — будь добр, найди для меня другое обращение.
  — Кире... — непроизвольно произнес Гросс.
  Если до этого барон просто высказал негодование, то сейчас он дернул головой, будто бы ворон, который резко нашел новую цель для охоты, и уставился на Кевина.
  — Это где ты такого набрался? — не мигая спросил у него Рагнарис.
  Нет, в бароне и его родне точно было что-то птичье.
  — Я слышал, что Вас так называют подчиненные, и подумал... Если я...
  Барон жестом остановил его.
  — Если ты что-то не то и сделал, так это точно произнес три звука из четырех неправильно. Лучше не пытайся этого делать.
  — Я мог бы научиться... — сам не понимая, почему, сказал Гросс.
  Он ведь еще не решил, стоит ли ему оставаться на службе.
  Рагнарис снова вздохнул.
  — Сколько разных "Р" ты слышишь в моем имени, когда его произносит кто-то из драконидов? — спросил барон, под "драконидами" имея ввиду, насколько понял Гросс, кого-то из своей родни.
  — Одну? — с надеждой спросил Кевин.
  Барон помотал головой.
  — Нет, медведь точно потоптался у тебя не только по гербу, но и по уху, — сказал он, указав на вышитую на груди Гросса лапу, — Дракони ты точно не выучишь. Можешь попросить кого-то объяснить тебе основные команды, но не думаю, что для тебе будет полезно изучение вымершего, по сути, языка. Но для меня найди другое обращение.
  — Да, — кивнул Гросс, — А они тоже меня... Испытывали?
  — Нет, — покачал головой Рагнарис, — Я им постараться относиться к тебе так, как к одному из нас... Они и старались, в меру своих сил.
  Он усмехнулся.
  — Вон, Сталфидис даже начал пересказывать тебе сокращенную историю Сиятельной Империи с Первого Императора до Кары. Раньше он только нам этим надоедал. Вот такой он у нас Сталфидис. Особенный. И со странностями.
  — Я понял...
  Многое стало на свои места. Пускай сородичи барона и вели себя с Гроссом крайне фамильярно. Но он не помнил и того, чтобы между собой они вели себя по-другому. Или с самим бароном...
  — Извините, — спросил Кевин, — А что значит это... Обращение к Вам?
  — Кире? А, в моем случае, — пожал он плечами, — Это просто прозвище. В общем случае — крайне уважительное обращение, вроде твоего "милорда" или чего-то похожего, но, с существенными отличиями, к титулам оно может и не иметь прямого отношения. Останься я дома, например, то мог бы его и заслужить... Хотя, возможно, я и так уже имею на него право. Не важно.
  Рагнарис внимательно посмотрел на Кевина.
  — Не будем об этом. У нас есть дела поважнее. Что бы ты там не решил, с долгами тебе нужно рассчитаться.
  — С долгами? — спросил Гросс.
  — Именно. Ты, кажется, хотел мне что-то рассказать? Что тебе сказали при дворе Нортандеров? Удалось ли выяснить, сможем ли мы кого-то еще нанять, или свободных наемников больше нет? Что там на северных рубежах и как обстоят дела в твоем отряде? Наконец, сколько нам еще терпеть снующих туда-сюда крыс, вооружающих дикарей и когда ожидать закупленных лошадей? Кажется, ты должен был мне обо всем этом рассказать, верно?
  — Да, командир, — сам того не ожидая ответил Гросс и, достав из кипы бумаг несколько необходимых, начал свой доклад.

---

  — Что ж, — сказал Рагнарис, ставя свою подпись под последним из переданных ему Гроссом документов, — Думаю, хватит на сегодня.
  — А когда?.. — попытался спросить Кевин.
  — Я сообщу тебе завтра, Кевин, — ответил ему Рагнарис, — Мне нужно какое-то время обдумать твои предложения.
  На самом деле, у Рагнариса было полно времени для этого, ведь обо всем, что Гросс хотел предложить, ему донесли еще до того, как "рыцарь" вернулся с севера. Как и почти обо всем что он думал или делал. Работать со шпионами Рагнарис умел.
  Не то, чтобы Кевин ему как-то особо не нравился или он ему не доверял. Но предосторожности редко бывают лишними.
  Впрочем, сейчас некоторые стали явно избыточными.
  — Кстати, — начал Рагнарис, — какой из переданных тебе отрядов наёмников ты считаешь наилучшим?
  — "Буревестников", — почти не раздумывая ответил Гросс.
  — Отлично, — этот ответ и нужен был Рагнарису, — К сожалению, вынужден буду их у тебя пока что отобрать.
  — Но... — попытался возразить Кевин, но тут же взял себя в руки, — Да, командир.
  — Не расстраивайся, — подбодрил его драконид, — Но мне нужны надежные люди, чтобы сопроводить Этариса в Семь Башен.
  — А... Я не буду более его сопровождать?
  — Нет, — покачал головой Рагнарис, — То, что ваши маршруты совпали однажды не значит, что так будет всегда. Мне нужно, чтобы он уладил некоторые дела с Западной Гильдией. Переговоры ты уже провел, осталось только провести все необходимые платежи.
  Кевин кивнул.
  Видимо, он догадался, что сопровождаемый им на север казначей Рагнариса за ним, так сказать, присматривал. Но это и так было очевидно любому. Да и Рагнарис из этого тайны не делал.
  А вот о том, что бывший Теневой Дракон заставил бы Кевина исчезнуть при малейших признаках измены, или если бы он решил начать мстить Рагнарису за дурное отношение исподтишка... Об этом лучше было умолчать. Как и том, что "Буревестники" всецело бы помогли Этарису, отдай он приказ. По сравнению с какими-то "Хорошими Парнями" или "Сотней Храбрецов" они были образцовым отрядом наемников. Только вот убийство недобросовестного вассала нанимателя никак не противоречило их кодексу чести.
  Пускай лучше Гросс думает, что избавился от соглядатаев.
  — Тогда, что Вы прикажете мне, командир? — "рыцарь" перешел сразу к делу, не став размениваться на мелкие обиды.
  Все таки, Рагнарис в нем не ошибся.
  — Ты направишься на юг, на границы моих владений, — драконид улыбнулся, — Вернее, твое дело — это установить эти самые границы.
  — Командир, но разве она не известна и так? Вам отданы бывшие земли тлакоци, потому...
  — Отданы, — согласился Рагнарис, — Вот только где они заканчиваются?
  — На бывшей границе с... — начал было Гросс, но затем, видимо, осознал, к чему клонил Рагнарис.
  — Бывшая граница ныне не существующих Дома Халикос и Империи Тлакоци, — завершил драконид, — Тем более, что эта самая граница в последнее время несколько раз перемещалась. И в наших интересах сделать так, чтобы она проходила как можно более южнее.
  — Но ведь Склеп Шатрола был отдан Дому Норимарен!
  — Кем отдан? Кажется, лорд Цейсий не правит Империей. По крайней мере, пока, и я надеюсь, что все так и останется. А что до Норимаренов... - Рагнарис пожал плечами, — Новых Ульрихов там нет. Да и с войсками у них сейчас проблемы. Тем более, ты едешь не воевать, а всего лишь устанавливать границы и убеждать местных крестьян, что под властью лорда Нортандера и барона Рагнарона их ждет процветание.
  Драконид лукаво усмехнулся.
  — Да и места эти тебе знакомые.
  Гросс покраснел, будто бы от стыда, но все таки понимающе кивнул.
  — А если нам придется вступить в бой? — спросил он спустя мгновение.
  — Это не в наших интересах, — нахмурился Рагнарис, — Но и не в их тоже. Не их, ни нас не похвалят, если мы устроим междоусобицу среди дагранцев. А потому твоя задача — просто урвать все, что плохо лежит, а не воевать. Но, чтобы убедить и их проявлять благоразумие...
  Он сделал задумчивое выражение лица, будто бы обдумывал свое решение сейчас, а не несколько дней назад.
  — "Буревестников" я у тебя забрал, но взамен передам тебе, скажем, сотню, нет, полторы сотни всадников. Итого, у тебя будет триста мечей, — он улыбнулся, — Думаю, сейчас не каждый лорд может похвастаться такой армией, не так ли?
  — Да, командир, — ответил растерянный и одновременно довольный Гросс.
  — Чудно. Думаю, это будет хороший аргумент в споре даже до того, как следом за тобой двинется пехота. Сколько — решим позднее, но можешь смело говорить о полутысяче. Но главные твои задачи — зачистить остатки армии тлакоци и продвинуться как можно далее на юг.
  — Вас понял, — сказал Гросс, и добавил, — Тем более, что мы сможем воспринять любое столкновение с тлакоци как освобождение земель, на которых оно произошло, а значит, сможем с полным правом считать себя теми, кто эти земли освободил. Но кто знает, куда они могли успеть забраться...
  — Верно, — драконид снова улыбнулся, довольный тем, куда движется мысль подчиненного, — Можно было бы, конечно, нарубить "доказательства" наших сражений с ними уже здесь, благо, тут тлакоци хоть отбавляй, а потому уже разбросать по полям сражения, но... Рискованно. Пока что действуй согласно первоначальному плану.
  — Будет исполнено, командир, — кивнул Гросс.
  — Не сомневаюсь в тебе. А пока ты будешь занят подготовкой к походу, у меня для тебя есть еще одно задание, — сказал Рагнарис, и глядя Гроссу прямо в глаза, продолжил, — Когда я уже попросил всех остальных относиться к тебе так, как к одному из нас. Но если ты сам не начнешь хотя бы пытаться быть для них своим, то вряд ли из этого хоть что-то получится. Если тебе дракониды кажутся странными, то ты для них кажешься странным вдвойне и являешься абсолютным чужаком. И то, что ты это не осознаешь только отдаляет тебя от них.
  — Командир, но если так, то что мне делать? — спросил Кевин в растерянности.
  — Для начала, постарайся их принять такими, какие они есть, — пояснил Рагнарис, — Общайся с ними побольше. Поменьше твоих придворных формальностей в речи, но и не скатывайся в фамильярность. Отвечай им в том же тоне, в котором они обращаются к тебе. И прекрати вытаращив глаза пялиться на них или, не дай Силы, рассказывать мне или лезть с нотациями, когда они вновь в своем кругу сделают что-то "немыслимое" или "неприемлемое" для тебя. Они не будут менять свое поведение ради тебя, меня или кого либо еще. Смирись с этим. Они не лезут к тебе — ты не лезешь к ним, усек?
  — Я постараюсь, командир, — покраснев сказал Гросс, выдав то, что мысли бежать к Рагнарису и докладывать о "непотребстве" у него действительно мелькали.
  — Хорошо бы. У меня не так много времени, и я не смогу вечно следить за тем, чтобы вы с ними ладили. Потому, постарайся найти с ними общий язык уже сейчас.
  — Но командир... — Кевин выглядел немного ошеломленным, — Как же... Вы же... Ну, Вы не старый даже...
  — На сколько лет, по твоему, я выгляжу? — спросил Рагнарис.
  — Э... На сорок пять, — ответил Гросс.
  На короткое время Рагнарис пожалел, что Кевин не был льстецом. Так, может быть, он бы скинул ему десяток лет.
  — Если мне сорок пять по меркам людей, то это значит, что по меркам моего народа я выгляжу так, что мне уже пора зажигать погребальный костер, — услышав такой ответ, Гросс нелепо вытаращил на Рагнариса глаза, но тот только пожал плечами, — Но какое-то время у тебя есть, потому, используй его как можно более эффективно.
  — Да, командир, я постараюсь, — кивнул рыцарь, явно пребывающий в смятении.
  — Рассчитываю на тебя, — снова улыбнулся ему Рагнарис, — Ну а что касается насущных вопросов, то, думаю, завтра мы уже решим, какие войска последует за тобой на юг. О всех решениях, касающихся тебя, тебе сообщат. А пока — можешь быть свободен. Иди, отдыхай.
  — Слушаюсь, — все так же серьезно сказал Гросс, и немного помедлив, будто бы желая что-то сказать, все таки покинул комнату.
  Рыцарскую инсигнию он, впрочем, оставлять не стал.
  И это было к лучшему. У Рагнариса на него были очень большие планы. И рыцарский титул у Кевина был ему нужен чуть ли не больше, чем самому Гроссу.
  Он не строил иллюзий касательно того, насколько его товарищи годны для роли феодала.
  Да и подобного желания никто из них даже не высказывал. Даже Лейерит ответил на предложение титула категорическим и весьма жестким отказом. А ведь относительно него Рагнарис питал самые большие надежды.
  Видимо, дракониды были совершенно неприспособленны для чего-то подобного.
  Нет, исключения случались.
  Его отец, какой бы тварью Рагнарис его не считал, справлялся с обязанностями имперского лорда вполне себе сносно. И гораздо лучше, чем с обязанностями драконидского архонта.
  Но его, все же, с детства готовили к этой роли, к которой он слишком уж пристрастился. Да и унаследовал он уже весьма древний и не такой уж слабый удел. И Рагнарис очень сомневался, удалось бы ему самостоятельно создать хоть что-то.
  Можно было бы вспомнить Тирана... Но этот высокомерный ублюдок, подобный тому, в честь которого он и взял свое имя, не обладал и толикой талантов своего кумира.
  Некоторые, но далеко не все, братья и сестры Рагнарса, вне зависимости от того, как он к относился, любил или ненавидел, могли бы кое как взаимодействовать с внешним миром в интересах других драконидов, защищая тот небольшой мирок, который они для себя создали за эти века. Даже Вейерон, при всех его недостатках, мог бы справиться. Возможно, среди глав Домов были те, кто также кое-как были пригодны были пригодны для этой задачи.
  Только вот их были считанные единицы.
  Об остальных можно было даже не вспоминать. Они просто жили в этом мирке, редко покидая его. Да и те, кто покидал его пределы, делали это только для того, чтобы вернуться. Мир за пределами Дарракарии для них был испытанием, чуждой сущностью, а не чем-то, что можно и нужно понять.
  И именно такими были спутники Рагнариса. И как бы ему не хотелось обратного, но изменить их он был не в силах.
  Он тяжело вздохнул.
  Нет, в прошлом случались исключения.
  "Дарракар", он же Эйенарис Первый, основатель Дома, которому и дал имя, смог вырвать для горстки изгнанников свой клочок Империи. Причем не просто клочок, а целое лордство. Большего в Дагране достичь было нельзя. Вот только он не пытался воссоздать привычный драконидам мир.
  Став имперским лордом, он решил также стать и истинным имперцем. Даже большим, чем ближайшие соратники Ульриха.
  Вот только он забыл, что являлся драконидом, как минимум, по крови.
  Он мог сколько угодно разговаривать на плохоньком то ли норгмарском, то ли лисмерском, требуя того же от "рыцарей и баронов", он мог выдумать дому Дому новое имя, он мог жениться на дочери имперского вельможи. И некоторые из его предписаний даже соблюдались, хотя бы тогда, когда он следил за их выполнением. Но ничего не смогло изменить то, что все его дети от новоиспеченной леди Марианны Дарракарион не прожили дольше нескольких лет, а единственный наследник, Ульрих Дарракарион, был сыном в срочном порядке объявленной второй женой драконидки, отосланной им прочь ранее.
  Но жизнь его не научила ничему. Хотя, откуда ему было знать, какая судьба ждет полукровок? Упоминаний о них в Сиятельной Империи не было. А потому он, не отступил от своей мечты породнить драконидов и людей, попытавшись женить сына на дочери соседнего лорда. И это стоило ему жизни.
  Он был отравлен своей человеческой женой, видимо, не пожелавшей своей судьбы другой женщине. А за ее спиной виднелись тени тут же сменившего имя наследника и драконидской любовницы убитого лорда, возглавлявших партию старых соратников Дарракара, которые при первой же возможности отбросили все навязанные им обычаи и пути.
  И это было к лучшему. Удайся задумка Дарракара, и они все вымерли бы через несколько поколений из-за преследовавшего всех полукровок проклятья. Если бы не были уничтожены еще раньше, в междоусобной войне или жадными соседями, значения не имело.
  И все таки он был велик. Он ошибался, но именно его деяния позволили в итоге Дарракарии не только возникнуть, но и расползлась на клинках дома Алларион, словно ядовитая плоть, сначала на весь Клык-Остров, а затем — и на континент, позволяя драконидам продлить свое существование и даже процветать, став, в конечном итоге, той Дарракарией, которую помнил и даже любил и сам Рагнарис.
  Но получилось бы у них что-то менять, не построй Дарракар сначала что-то новое?
  Предшественник Рагнариса, Кримерис "Жалостливый", тоже был по-своему выдающейся личностью.
  Примирить тлакоци и имперцев, да так, что первые, в отличии от горцев и ирдаров, начали выплачивать имперские налоги, а вторые оставили низкорослых дикарей в покое — это нужно было уметь. На такие дипломатические ухищрения не то, что дракониды, не все люди способны.
  Как итог, Империя Тлакоци, полсотни лет процветавшая под опекой этого договора даже после смерти Кримериса, почти стала нормальным имперским владением.
  Вздохнув, Рагнарис поднялся с кресла и принялся измерять кабинет шагами, как он обычно делал в минуты раздумья.
  Да их наследие пошло прахом, но ведь даже Сиятельная Империя, просуществовав десятки тысяч лет, канула в небытие! Главное, что они смогли создать что-то новое.
  Тем более, Рагнарису не нужны были ни тысячи лет, ни три с половиной века.
  Нужно было повторить лишь самое незначительное из названных им ранее достижений. Вполне хватит лет эдак сорока. Да и задача перед ним стоит гораздо более простая, чем любое из вышеперечисленных свершений.
  На возрождение драконидов из своих владений Рагнарис не надеялся. Тем более, что вряд ли у него получится передать потомству Филактарии, даже если она его все таки заведет, свой титул. Да и баронство в землях лисмерского лорда — это не то, что сможет им помочь. Нортандер ели-ели терпит самого Рагнариса, что уж говорить о его возможных "наследниках". Передать земли им означало то же самое, что отказаться от них и вернуть все земли обратно сюзерену. Хорошо хоть, с деньгами, хранимыми в Западном Банке, таких сложностей не возникало...
  А вот создать безопасную гавань для драконидов Рагнарис могу. Да, ни один из них не годится на роль лисмерского барона. Но кто скажет, что на эту роль не подходит урожденный лисмерец?
  Вот тут-то ему и нужен был Гросс.
  Вряд ли Нортандер станет менять его на кого-то из своих ставленников, пускай у него и было на это полное право. Вот только пытаться заменить правителя в только что завоеванном регионе может закончиться весьма плохо. Тем более, что заменять он будет не какого-то драконида, а такого же лисмерца, как и остальные его вассалы, что не может не вызвать у них некоторые вопросы.
  Правда, все это будет напрасно, если Рагнарису не удастся сделать Кевина неотъемлемой частью боевого братства. Впрочем, эта задача была ему явно по силам. Если же нет... У него еще было время. Возможно, он вспомнил так напугавшее его утром отражение в зеркале, не так много, как хотелось бы. Но оно у него было. А значит, он был способен на многое.
  Возможно, даже на большее, чем он изначально загадал.
  Встав с кресла, Рагнарис начал шагать по комнате туда-сюда, как всегда делал во время размышлений.
  Земли, которые поехал приводить в порядок Гросс, скорее всего, нужно будет отдать Норимаренам, хотя бы частично. Но это можно было бы использовать для укрепления отношений с древним и влиятельным Домом, который, по чистой случайности, имеет древнюю историю разногласий с Нортандерами.
  Хотя, у кого теперь не будет претензий к Дому, который всеми силами избегал участия в общеимперской войне, зато теперь очень активно решает свои собственные проблемы? Тех, кто ведет себя так, нельзя заподозрить в излишней верности Империи. Что вряд ли понравится Императору, кто бы им не стал.
  Вряд ли хоть кому-то, кроме лорда Нортандера, понравится усиление его Дома за счет бывших земель Тлакоци. Земель, которые от владений Нортандеров будет так легко отторгнуть.
  Рагнарис улыбнулся.
  Возможно, Гросс наденет баронское кольцо еще при его жизни.
  Успев только подумать об этом, Рагнарис сразу же почувствовал на себе чей-то взгляд.
  Он обернулся, но в комнате не было никого. Только лишь статуэтка Первого Императора, которую он ранее вертел в руках, злобно на него смотрела. Ну, как и полагалось смотреть Первому на своих жалких потомков.
  — За Нортандера хочешь вступиться, что ли? — задал риторический вопрос Рагнарис, как будто бы Первый мог его слышать, — Или на что-то другое обиделся?
  Он махнул рукой.
  — Не важно. Все равно вскоре мы с тобой поговорим...
  Из-за ведущей в подземелье двери снова послышались крики. Видимо, Клотци был еще жив. Или это был Тзоль? Не важно.
  Нужно было бы приказать прекратить издеваться над ним. Но Рагнарису было лень.
  Тем более, его взгляд скользнул на лежащую на столе стопку писем, ему было чем заняться.
  Все письма от лорда Нортандера и его вассалов Рагнарис сразу откладывал в сторону. Он, конечно, ответит, но потом. Нужно было знать себе цену.
  Донесениям с севера его владений он уделил не намного больше внимания. Все таки, он уже был в курсе всех дел там еще до того, как Кевин направился обратно в Санкриеналис.
  Наверно, он так и продолжил бы откладывать все бумаги до лучших времен, делая исключения только для сообщений от Западного Банка, но, внезапно одно из посланий привлекло его внимание.
  Почти все письма сейчас проходили через десяток почтовых станций в городах и крупнейших замках Империи. Все таки, почтовое сообщение было нарушено даже в тех ее регионах, которые война прямо не затронула, потому лишний десяток чьих-то подписей на лицевой стороне послания его не особо удивил. Как не удивило его и то, что послание предназначалось еще Рагнарису Дарракариону, а не Рагнарону. Титул он получил не так давно. А вот имя отправителя, написанное драконидскими глифами, могло означать только одно...
  Сорвав печать с уродливым трехголовым драконом, он развернул лист бумаги и принялся читать.
  Закончив чтение, он тут же перечитал письмо снова. И снова.
  Наконец, спустя какое-то время, счет которого он потерял, Рагнарис отложил письмо от себя и, задумавшись, откинулся на спинку кресла.
  Он не знал, что его удивило сильнее, содержание письма или то, что оно вообще было ему отправлено. Наверно, и то, и другое.
  Все таки, он ошибся в своих расчётах, и впервые в жизни был этому рад.
  Нет, он вряд ли станет менять из-за этого свои планы, ведь в главном он оставался прав. Но теперь у него появился шанс на ошибку. А значит, и возможность действовать смелее.
  Рагнарис улыбнулся и, посмотрев на два висящих справа от него портрета, снова взял письмо и принялся его перечитывать.
  Крики Тзоля ему в этом нисколько не мешали.
  Или это был Клотци?

Окрестности Блюстенберри, бывшие земли Вейсов

  Тренировочное копье почти беззвучно отскочило от шлема Виркалиса.
  Будь оно боевым, командир Чешуйчатого Братства почувствовал бы удар, но мягкий хитиновый наконечник просто на просто согнулся, приняв всю нагрузку на себя. Хотя и у стального не было никаких шансов пробить тяжелый шлем, голова после такого удара загудела бы.
  Да и целил бы оппонент не в прочный купол, а пытался бы выцелить смотровую щель. Да и бил бы сильнее. Потому Виркалис, пускай и с тяжелым сердцем, засчитал этот удар как "опасный".
  Конечно, не каждый удар, который можно было бы назвать опасным, убивал или даже ранил в настоящем бою. И, чтобы хоть как-то отобразить это на тренировке, каждый боец мог продолжать сражение до трех таких ударов. И Виркалис только что получил второй.
  Но вот ответный удар Виркалиса оказался для его оппонента третьим, а значит и "смертельным".
  Потому тот, получив достаточно сильный удар в левое плечо, как весьма наигранно изобразил крик боли и тут же начал заваливаться, изображая смерть. Он, возможно, вывалился бы из строя, но тут же был подхвачен своими товарищами, которые мигом уволокли "убитого или раненного" в глубь шеренг, как поступили бы и в реальном бою, а не простой тренировке "100 на 100". И пускай все было сделано без лишних промедлений, а выбывшего бойца практически тут же заменил товарищ, стоявши до того у него за спиной, все же Виркалис успел нанести пару ударов по своим "врагам".
  По стоящему справа от него — удачно. По новому оппоненту — нет.
  Ему очень хотелось бы назвать каждого из них по имени. Но вот только разглядеть через узкую смотровую щель кто сейчас перед ним было выше его сил. Слава Чешуйчатому, что он вообще умудрялся за чем-то уследить.
  Новый враг оказался гораздо опасней предыдущего. Дело, правда, было не в умении сражаться. Боец перед Виркалисом, в отличии от своего предшественника, просто еще не успел устать.
  Это явно был знак.
  — Смена! Шеренг! — как можно более громко скомандовал Виркалис.
  Команда была передана по рядам, и весь строй тут же пришел в движение.
  Бойцы из второй шеренги, до того практически бездействовавшие, все, как один, сделали резкий выпад, прикрывая отход своих товарищей из первой и тут же занимая их место. Отступающие же, просочившись между рядами, тут же заняли место в последней, восьмой шеренге.
  Виркалис же остался на своем месте.
  Он в своем крайнем левом ряду и так подвергался наименьшей опасности. К тому же, его делом было командовать, а делать это он мог только так, стоя лицом к лицу с врагом. Иначе, что он вообще мог видеть?
  Хотя, командиры других гильдий над такими размышлениями только посмеялись бы.
  По их мнению, "Чешуйчатые" были чем-то вроде бездумного стада, которому нужно было показать место, в котором им положено стоять, на чем все управление отрядом заканчивалась. И именно потому "Чешуйчатым" так часто указывали на их место. На поле боя и вне его.
  Эх, если бы это высокомерие не злило Виркалиса так сильно, то он бы над ним посмеялся. Ведь те, кто так уничижительно относился к его бойцами, когда доходило до столкновения, просто разбегались по полю боя, ища себе противников. Так кто из них был бездумным стадом?
  Кончено, такие заносчивые глупцы, хвастаясь количеством убитых людей, всегда указывали, что почему-то "Чешуйчатые" ничего не делают для общей победы, а потому не шибко-то и полезны, раз сами убить кого-то не в состоянии. Вот только ни один из них не считал нужным поинтересоваться, сколько бойцов терял отряд Виркалиса, иначе они бы очень удивились. Точно так же, никто из них не утруждал себя и тем, чтобы поблагодарить "Чешуйчатых" за то, что в каждом столкновении, в котором они принимают участие, именно они сковывали силы врага, позволяя бойцам остальных гильдий делать то, что они привыкли, неся при этом гораздо меньшие потери.
  Кого это волновало...
  Увлекшись своими размышлениями, Виркалис почти пропустил момент, когда в строю противников началось движение.
  Почти, ведь, сам скомандовав смену шеренг, он конечно же был готов к тому, что и противоположная сторона сделает то же самое.
  — Натиск! Начинай! — тут же скомандовал Виркалис, тут же сам бросившись в наступление.
  Короткий момент, пока в рядах идет смена бойцов, является идеальным для атаки. Враг будет в замешательстве, а потому...
  Три копья тут же устремились в Виркалиса.
  Пускай ряды врагов были сейчас расстроены, все таки, кто-то был готов получше остальных.
  Он смог отбить два из них, но боец из второй шеренги, стоявший немного правее, все таки поразил свою цель.
  Можна было бы посчитать этот удар недостаточным, но это было бы нечестно.
  Виркалис зарычал от досады, словно раненный дракон, и выпустил из рук копье.
  Чьи-то руки тут же потащили его назад, не давая ему выпасть из строя, нарушив его таким образом.
  Пускай он и был весьма тяжелым, его не выпускали до тех пор, пока не дотянули до восьмой шеренги. Хотя нет, в его ряду теперь последней была седьмая.
  Только там он смог встать на ноги и, тут же сорвав с себя шлем, пошел прочь от баталии чтобы немного отдышаться.
  Судя по шуму у него за спиной, сражение перешло в решающую фазу. Победа одной из сторон была близка. Какой — Виркалису было все равно.
  Это все были его дракониды. И хотя он будет горд, если победит та сотня, которой сегодня командовал лично он, если победит другая, он будет еще более горд, ведь его бойцы, которых он готовил долгие годы, побеждают и без него.
  "Чешуйчатое Братство" должно побеждать. Остальное — не важно.
  И все таки, как только Виркалис смог думать о чем-то кроме того как бы ему отдышаться побыстрее, любопытство начало брать над ним верх.
  Увенчался ли успехом натиск, скомандованный Виркалисом, или наоборот, захлебнулся, и контратака позволит противнику сломить строй и победить? Сколько было разных возможностей.
  Виркалис уже почти обернулся, чтобы понаблюдать за боем, но тут заметил, что со стороны города к нему приближалось несколько фигур.
  Судя по снаряжению, это были дракониды. Судя по нему же, к Эризигенсу они не имели никакого отношения.
  Хотя, и сам Виркалис не отказался бы от такого. Хотя бы от отдельных его элементов
  Цельные стальные кирасы, в которые были облачены гости, пускай и уступали качеством металла доспехам Виркалиса, были, по его мнению, гораздо удобней.
  Потому что какой смысл в чешуе гибкой чешуе, надетой поверх хитинового панциря? Не лучше ли было сделать внешнюю защиту из цельного листа металла? Тем более, как посчитал Виркалис, ее можно было бы сделать немного легче, а уж насколько проще было бы такие доспехи чистить и надевать!
  Можно было вообще отказаться от того, чтобы надевать два слоя доспехов, сделав всего лишь один, особый комплект тяжелых. Для этого понадобилось бы просто сделать для "Чешуйчатых" отдельные комплеты брони, отличные от тех, что носил "Высший род" и другие боевые гильдии. Но это не должно стать проблемой, ведь, все таки, было же у них как минимум две разновидности шлемов на выбор...
  "Вы что, хотите отказаться от сути своей гильдии? Какое же "Чешуйчатое Братство" без чешуи!", ответили ему члены Совета на высказанные им предложения.
  "Они не будут тратить на вас ресурсы", пояснил ему Сагридис вечером того же дня.
  Вспомнив это, Виркалис злобно зарычал.
  А гости, тем временем, оказались совсем близко.
  — Приветствую Вас, командующий Виркалис, — выступил вперед и слегка поклонился один из них, чья броня была украшена узорами чуть более сильно, чем у двух сопровождающих его драконидов.
  Двое его товарищей застыли неподвижно и просто стояли, сжимая в руках массивные двуручные тесаки. Только глаза выдавали то, что они вообще живы.
  — Приветствую Вас... Диокитис... — Виркалису было в пору ругать себя.
  Он все таки смог правильно прочесть узор, но имя драконида упорно не шло ему в голову.
  — Зоргирис, — снова поклонился тот, — Я вижу, Вы вникли в нашу систему отличий.
  — Это было не сложно, — не соврал Виркалис.
  Вроде бы, узоры были сложные, но стоило к ним привыкнуть, как все становилось до невозможного просто. И почему на Эризигенсе ничего такого не придумали?
  — И чему я обязан вашему визиту? — тут же поинтересовался он.
  — Мы наблюдали за Вашей тренировкой, командующий, и заметили, что в ней участвуют всего две сотни драконидов, — начал Зоргирис, — Я так понимаю, вы сейчас отрабатываете действия отдельных отрядов вашей гильдии, раз не услилили обе стороны бойцами из третьей?
  — Верно, — кивнул Виркалис.
  — Могу я у Вас спросить, занята ли сейчас третья сотня?
  — А какое Вам до этого дело? — ответил Виркалис, не особо заботясь о приличиях.
  Двое сопровождающих Зоргириса драконида тут же подали что-то, напоминающее признаки жизни. Во всяком случае, взгляды их стали гораздо более возмущенными, а лица изменили выражение на гораздо более злое.
  Зоргирис видимо, почуяв что-то такое, тут же сделал едва уловимый жесту правой рукой, и оба его спутника тут же вернулись в прежнее состояние.
  — Мы хотели поинтересоваться, — не изменяя тона продолжил тот, — Тренируются ли они с кем-то из воинов Эризигенса, или в данный момент они свободны.
  — Они свободны, — процедил сквозь зубы Виркалис, ели сдержавшись от того, чтобы начать кричать.
  Видимо, этот Зоргирис уже понял, что "Чешуйчатые" тренировались отдельно. Вряд ли он понял все причины, почему, но неприязнь к отряду Виркалиса было нетрудно уловить. Вот и пришел, потешаться.
  — Отлично, — кивнул Зоргирис, — Тогда, могу ли я предложить тренировочный бой между ней и "Палачами"?
  Виркалис насторожился.
  Таких предложений ему никогда не поступало.
  Нет, конечно, эти "Палачи" были единственной стоящей пехотой у Дарракарионов, но...
  — А что, — начал он, — "Высший род" Вам уже отказал?
  — Мы даже не спрашивали у них ничего, — вообще не меняясь в лице ответил Зоргирис.
  — И почему же? — удивился Виркалис.
  — Я имел ввиду тренировочный бой, а не тренировку по фехтованию.
  Зоргирис изобразил что-то, похожее на улыбку. Сопровождающие же его дракониды даже изобразили нечто, похожее на смех.
  Нет, с ними определенно было что-то не так.
  И Виркалис, в принципе, знал, что именно. Даже если бы он не догадался ранее, жестокость, с которым они уничтожали враждебных им тяньвэйцев на поле боя и вне его доходчиво это объяснила. Но даже Виркалису, каким бы тупые его не считали другие, хватило такта для того, чтобы не озвучивать свои предположения.
  — Это для вас разные понятия? — поинтересовался он.
  На Эризигенсе они были практически синонимами.
  — Связанные, но совершенно различные, — ответил Зоргирис.
  А Виркалис не знал, что думать.
  Дарракарионы и им подобные ему, не смотря ни на что, не шибко нравились. Особенно после того, что они устроили несколько месяцев назад.
  Но кто-то не из его гильдии впервые поставил "Чешуйчатых" выше других...
  — Я думаю, мы можем попытаться что-то такое организовать, — наконец ответил он.
  — Отлично, — сказал Зоргирис, — "Палачи" будут здесь в скором времени.
  Один из сопровождающих тут же ожил и направился в город, видимо, передавать отряду приказ командира.
  — Только, — он указал на оружие второго сопровождающего, — Никаких острых клинков.
  — Не беспокойтесь, — ответил командир "Палачей", — Мы не намерены никого сегодня убивать.
  Он улыбнулся, на этот раз, по настоящему.
  — Во всяком случае, не драконидов.
  Видимо, он имел ввиду те остатки пленных.
  — Надеюсь на это, — ответил он.
  Ведь какое ему дело было до убийства тех людей? Пускай даже настолько жестокого, как практиковали "Палачи"?
  Единственное, о чем он сейчас переживал — это чтобы "Палачи" вместо мечей не вооружились метлами.
  В прошлый раз это было очень неприятно.

---

Морской Дворец, Трамис

  Несмотря на свой в высшей степени мерзкий характер, Маневик Вейн был одним из самых близких для Дарака людей. Ну а уж среди тех, кого можно было назвать в лицо "человеком" и не нанести тем самым оскорбление, ближе его не было попросту никого.
  Но это не значило, что его поведение не могло выводить Дарака из себя. Скорее наоборот.
  И если Генерал-Лейтенант Вейн никогда не ставил под вопрос авторитет командира, то "просто Маневик" все не как мог взять в толк, что Дарак — уже не ребенок и не сопливый подросток, и что ему не нужны "сверхценные" советы старшего товарища, которые Вейн начал ему выдавать, стоило только Дараку исполниться пятнадцать (или около того, свой точный возраст Коффин не знал) лет.
  Особенно ему не нужны были советы касательно того, что подарить "этой твоей красавице", и куда было бы неплохо ее пригласить.
  И то, что Дарак сейчас собирался последовать одному из его советов не меняло его отношения к ним в целом.
  Еще одна шкатулка с драгоценностями полетела на кровать, попутно рассыпая содержимое на пол.
  Но Дараку было все равно. Он уже перебрал ее содержимое, и ничего ценного в ней не оказалось. Ну, если можно было так сказать о серебре и самоцветах, продать которые на Трамисе сейчас было попросту невозможно.
  Нет, цена, конечно же, у них конечно же была. Просто никто на Трамисе не мог ее сейчас заплатить.
  А потому, в то время, как менее ценное, и, главное, не разворованное первым составом "Стражей" имущество устраненных от власти патрициев пополнило казну Республики, "бесполезные" драгоценности Урракс решил просто раздать своим сподвижникам в качестве своеобразной награды.
  И если Вейн умудрился в первые же дни раздарить стоящие сотни золотых монет кольца и браслеты первым попавшимся ему на глаза цветочницам и служанкам, то Дарак даже не прикасался к доставшейся ему "доли". До этого дня.
  Открыв очередную шкатулку он тут же ее запер. Во-первых потому, что дарить кольцо, не зная размеров пальца, для которого оно предназначалось, было весьма глупой затеей. Во-вторых, потому, что иссохший палец кого-то из предыдущих владельцев лежал среди украшений, тут же отбив у Дарака желание искать здесь подарок.
  К тому же, кольцо могло быть воспринято совсем неправильно.
  Конечно, нужно было бы привести "коллекцию" в порядок, но времени на это у Дарака сейчас не было. Сейчас нужно было выбрать подарок.
  Не то, чтобы это было обязательно. Но после его последнего визита к Сейенне он чувствовал некоторую... неловкость.
  Они, конечно же, общались после этого. И весьма близко. Но, не смотря на это, а также на то, что Сейенна была к нему все так же благожелательна, Дарак ощущал при общении с ней некое смутное чувство вины. Которое сам до конца не понимал.
  Как и не понимал, почему ему в голову, как только он получил от Сейенны приглашение присоединиться к ней вечером, пришла идея заглаживать свою "вину" подарком.
  Ну а спрашивать у кого-то совета он ни в коем случае не стал бы. И даже не потому, что примерно мог представить как прокомментировал бы ситуацию тот же Вейн.
  Отогнав от себя эти глупые мысли он принялся дальше копаться в драгоценностях.
  Пару весьма недурственных сережек, которые сначала Дараку приглянулись, пришлось отложить в сторону, ведь он не помнил, носила ли их вообще Сейенна. Вспомнить это почему-то не получалось. Отругав себя за невнимательность, Дарак продолжил поиски.
  Осложняло задачу то, что драконидка имела свои, не совсем понятные окружающим представления о том, что красиво, а что — нет.
  Дело было даже не в том, что она предпочитала вещи, сделанные в Дарракарии. Даже когда Сейенна во время своих появлений в городе одевалась, или пыталась одеваться, как трамишийка, в ее облике было нечто... необычное. И если некоторые из черт ее гардероба небезуспешно начали перенимать многие трамишийки (за что Сейенну не уставал благодарить никто иной, как Маневик Вейн), то другие уловить было гораздо труднее.
  Но кое какие догадки касательно ее восприятия прекрасного у Дарака были. Как минимум, он мог понять, что она сочла бы уродливым, а потому был в силах определить, какие из украшений Сейенна точно не надела бы никогда. По этой причине он отложил украшенный громадным рубином кулон. Камень, стоивший целое состояние, имел в себе несколько включений, которые сразу же нивелировали всю его ценность в глазах драконидки.
  Сапфировые подвески также не годились. Все камни в них немного отличались по размеру.
  Возможно, мог бы сгодиться вот этот браслет с изумрудом, но все таки и в нем ощущалось что-то не то...
  Со вздохом он отложил браслет в сторону и не глядя достав из шкатулки следующую "безделушку". Но как только он перевел на нее взгляд, он понял: это оно.
  Колье, которое Дарак держал в руках, выглядело гораздо проще чем многое из отбракованных им до этого драгоценностей. И, хотя он не был ювелирных дел мастером, он мог уверенно сказать, что, пускай его и украшали самые настоящие брильянты, стоило оно меньше, чем один только рубин из отложенного им несколько мгновений назад кулона. Что-что, а прикинуть примерную стоимость "добычи" должен бы уметь каждый вор, иначе он рисковал быть облапошенным очередным скупщиком краденного. А Вейн хорошо учил Дарака.
  И все же, пускай колье и уступало в цене практически всем иным украшениям, в нем было что-то, что должно было понравится Сейенне. Равные, как на подбор, камни. Простой, но аккуратный и ровный узор, который образовывало переплетение серебряных цепочек.
  Возможно, он мог бы найти еще что-то стоящее. Но найдет ли он что-то лучше этого колье? Вряд ли.
  Коффин перевел взгляд на драгоценности, разбросанные тут и там по всей комнате и вздохнул.
  Конечно, нужно было бы убрать за собой. Но Дараки и так уже опаздывал. А слуги вряд ли осмелятся покуситься на его собственность.
  Дарак хорошо помнил, как молил его о пощаде стащивший у него несколько золотых монет камердинер, неучевший то, насколько хорошо Коффин помнил, куда и когда клал свои вещи. Помнила об этом и все приставленные к нему слуги. И лучше всего — этот самый камердинер, который не понес никакого наказания, но хорошо усвоивший урок.
  В любом случае, Дарак запомнил, где и что лежало.
  А потому он не стал тратить время на наведение порядка и, посмотрев в зеркало, в последний раз поправив шляпу, меч на поясе и генеральский шарф, повязанный на манер перевязи, вышел из комнаты.
  Не забыв, конечно же, и о приглянувшемся ему колье. Не зря ведь он его выбирал.

---

  Скорее всего, в нужных Дараку покоях ранее размешались или не слишком важные гости с Континента, или кто-то из старшей прислуги Дворца. Точно Дарак не знал, да и значения это уже не имело. В любом случае, располагались они в одном из дальних крыльев Дворца, не предназначенных для частого посещения его хозяевами. А попасть в них можно было петляя через длинную череду лестниц и анфилад.
  Ну, или воспользоваться несколькими непарадными коридорами и ходами для слуг, как Дарак и поступил. Не самый подобающий для капитан-генерала способ перемещения, но вряд ли нашелся бы кто-то, решивший ему на это указать. Тем более что Дарак все еще умел оставаться незамеченным, особенно когда ему было нужно.
  По пути ему встретилось несколько слуг, идущих куда-то по своим делам, но никто из них не заметил Дарака. Сам того не осознавая, он каждый раз начинал красться или скрывался в тенях. Сказывался опыт "работы" в лучших и худших домах Трамиса. Все таки, старые привычки умирают медленно. Или просто не хотелось пугать прислугу почем зря. Неважно.
  В любом случае, его путь даже со всеми "предосторожностями" не занял много времени.
  Пускай данная часть Дворца и была чуть ли не самой удаленной от главных его помещений, это стало главной причиной, почему именно ее облюбовала ее новая хозяйка.
  Сейенна явно не любила общество людей. Вернее, общество чужих людей. А потому она при первой же возможности буквально захватила часть Дворца для своих нужд, разместив там своих "подруг" и привезенную из Дарракарии прислугу, до того ожидавшую своего часа в Урракс-Холле. И хотя занятых драконидкой помещений было явно многовато для размещения ее немногочисленной свиты, протестовать никто не стал. После всего, что довелось пережить Трамису, Дворец, если не пустовал, то уж явно не страдал из-за недостатка свободного места.
  Присутствие "захватчицы" ощущалось здесь во всем. Нет, Дарак больше не чувствовал себя так, будто бы на него направлены десятки враждебных взглядов из-за каждого угла или каждой комнаты. Но Дворец здесь стал... Другим.
  Коридоры были как будто-бы пустыми, так как кто-то убрал из них практически все вещи, украшающие практически все помещения дворца. Дараку почти не попадались картины на стенах, и среди них не было ни одного портрета государственных деятелей Трамиса, подобных тем, что были щедро развешаны практически на любой стене в любом другом уголке Дворца. Это же касалось и остальных украшений. И хотя эта часть дворца явно не была самой дорого обставленной и ранее, что-то подсказывало Дараку, что большую часть из них убрали не так уж давно.
  Задумавшись об этом он и сам не заметил, как оказался в небольшой прихожей, прямо перед нужной ему дверью.
  Он уже думал постучать, как из-за нее послышался знакомый ему голос:
  — Заходи.
  Дарак тут же открыл дверь и тут же замер.
  Сейенна буквально лежала в открытом окне, закинув ноги на откос стены, видимо, любуясь на звезды. Усугубляло это платье явно не трамишийского кроя. Для любой трамишийки, заметь ее кто-то в таком положении даже издалека, это стало бы концом доброго имени и репутации, но драконидку, казалось, что-то подобное не волновало вовсе.
  А вот Дарака, почему-то, волновало очень сильно. И хотя в комнате не горел ни один светильник, а ее окна выходили не на Морскую Площадь, мысль, что хоть кто-то мог ее сейчас увидеть была физически неприятной.
  — Ты можешь упасть, — сказал Дарак как только ему удалось собраться с мыслями.
  — Я могу взобраться отсюда прямо на крышу, — не поворачивая головы ответила драконидка, — Но, если ты настаиваешь...
  Одно изящное движение — и она уже стояла лицом к нему, обеими руками опираясь на оконную раму.
  — Теперь доволен? — сказала Сейенна, — Или все еще боишься?
  Хотя лицо ее было скрыто в тени, Дараку на мгновение показалось, что она как будто бы улыбнулась.
  — Тебе не стоит так рисковать, ведь твоя нога...
  — Уже полностью зажила, — перебила его драконидка, тут же, задрав и так не слишком длинный подол платья, полностью обнажила левую ногу, — Видишь, остался только небольшой шрам. Можно сказать, отметина этого мира.
  Дарак просто стоял, разинув рот, и не знал, что делать: отвернуться, или продолжить смотреть?
  — У тебя сейчас очень забавное выражение лица, — сказала Сейенна, видимо, заметив его реакцию и, наконец, отпустив подол платья.
  Драконидка рассмеялась.
  — Кстати, хотя я тебя и пригласила, но я ничего не говорила о подарках.
  На мгновение Дарак растерялся, но потом действительно вспомнил о подарке.
  — Значит, угадала, — Сейенна кивнула как будто бы сама себе и подошла поближе, — И что там у тебя?
  Остановившись в нескольких шагах от него, драконидка, заложив руки за спину, всем телом немного наклонилась влево. В этот момент, она как будто бы напомнила Дараку любопытную ворону. Или чайку.
  Пытаясь скрыть волнение, он достал из поясного кошеля алмазное ожерелье.
  — Вот, — только и смог сказать он, протянув его драконидке.
  Не успел он обругать себя за глупость, как Сейенна уже взяла подарок.
  — Очень аккуратная работа, как будто бы и не люди делали, — сказала она, рассматривая ожерелье в свете луны, — И даже все кристаллы такие...
  Сейенна замолчала, наблюдая за игрой света в камнях, а затем повернулась к Дараку.
  — Только не говори мне, что это бриллианты, — с явным удивлением на лице сказала она.
  Дарак хотел было что-то сказать, но драконидка и так все поняла глядя на его реакцию.
  — Еще и в серебре, да? — спросила она, и, не дожидаясь ответа, вздохнула, — Ты хоть представляешь, сколько оно может стоить?
  — Примерно, — ответил Дарак, не понимая, злится ли он или хочет провалиться под землю от стыда.
  — Тогда зачем ты даришь его мне? — спросила драконидка, как будто бы ничего не понимая.
  Хотя, и сам Дарак ничего не понимал. Особенно сейчас.
  — Просто ты... Я...
  Он пытался что-то сказать, но мысли в голове сплетались во что-то вроде клубка, а слова никак не желали складываться в предложения.
  — Кажется, я поняла, — вздохнула драконидка, — Спасибо.
  — П-пожалуйста, — ответил Дарак, пытаясь понять, что же такое открылось Сейенне, но не решаясь спросить.
  — Но что с этим делать, мы с тобой решим позже — сказала она, слегка повертев ожерелье в руке.
  Затем, драконидка направилась к центру комнаты, где, аккуратно положив положив ожерелье на один из столиков, присела на стоящую рядом с ним кушетку.
  — Располагайся, — сказала Дараку драконидка, имя ввиду то ли на место рядом с собой, то ли какой-то из стоящих рядом стульев, — Нам с тобой сегодня нужно очень многое обсудить.

---